Текст книги "Новак Джокович. Жизнь и карьера великого чемпиона"

Первое, что они решили сделать, – это продать все семейные украшения. Часы, золотые цепочки, серьги. Семейные реликвии, подарки на свадьбу и на дни рождения. Они были на все готовы ради денег. И это не только ради теннисной карьеры Новака, но и чтобы выжить. Их стол не ломится от блюд, но на первое время продуктов достаточно. «Иногда на обед был просто бутерброд или суп. Но чувства голода у меня не было», – рассказывает Джокович об этих непростых днях. Однако им было необходимо собрать еще больше денег. Ресторан «Ред Булл» находился в эпицентре войны на границе с Косовом. Чуть позже его продали. Но сделка не принесла много денег. С владельцем недвижимости не удалось договориться, так как Джоковичи долгое время не платили за аренду. В конечном счете они остались счастливы, что просто избавились от пиццерии. Несколько лет спустя семья открыла новый ресторан в Копаонике. На этот раз не пиццерию, а кондитерскую. Однако до тех пор, пока она начала приносить деньги, прошло много времени. Ведь на тот момент походы в ресторан не были приоритетом для сербов, разоренных войной и кризисом. Джоковичи лишены средств к существованию в послевоенный период. Как в Копаонике, так и в Белграде для них не было работы. Средства на жизнь теперь могли приносить теннисные навыки Новака. Но для этого сначала нужно было вложиться в мальчика.

Срджан обратился к сомнительным кредиторам, которые потребовали огромных процентов. Некоторые требовали до двадцати процентов от суммы. В этот период глава семьи утратил свой ранее отчасти чрезмерный патриотизм. Он понял, что его соотечественники использовали его нужду. «Нам никто не помогал. Ни государство. Ни спортивная ассоциация. Ни спонсоры. Нам пришлось все решать самим», – по сей день обижен Срджан. Спустя несколько лет, когда его сын получил первые призовые, они достались послевоенным ростовщикам. Отец Джоковича поклялся отомстить. И сдержал свое слово. Его тирады в адрес государства, СМИ и оппонентов стали легендой и предметом страха в Сербии. Если его сын – народный герой, то Срджан для многих остается красной тряпкой для быка. Людей, которые хорошо отзываются об отце Джоковича, очень мало. Чаще всего хвалят его самоотверженность и самопожертвование ради карьеры сына. Но никто не упоминает характер бывшего инструктора по лыжам, в душе которого отказ государства в помощи оставил глубокие раны. Для такого гордого человека, как Срджан, было достаточно сложно просить финансовой помощи. И когда ему отказывали, такой горячий мужчина, как он, никогда этого не забудет.

И вот прошло несколько месяцев, и на рубеже тысячелетий семья поняла: в разрушенном Белграде, в разрушенной Сербии у Ноле не было шансов на спортивную карьеру. Часы тикали. В двенадцать лет талантливый теннисист уже должен был идти в направлении международного уровня, чтобы не упустить свои возможности. Борис Беккер выиграл Уимблдон в 1985 году в возрасте 17 лет. Поэтому решение было принято: Новак должен покинуть родину.

5. Ноле в Обершляйсхайме

Приводить дом в порядок, горевать о прошлом, смотреть в будущее – и все это одновременно. Так выглядела повседневная жизнь Белграда на рубеже тысячелетий. Город постепенно возвращался к нормальной жизни. Или к чему-то подобному. В повседневной жизни Новака Джоковича больше не было сирен. Он тренировался каждый день на стадионе «Партизан», не тронутом бомбами. Большую часть времени он проводил с Еленой Генчич, хотя она уже понемногу начала отпускать от себя свое ценное открытие. Она все чаще позволяла другим тренерам, которым доверяла, по утрам работать с Новаком над его техникой. Во второй половине дня Генчич организовывала тренировочные поединки. Но это было не так просто. Список противников, достойных Новака, был коротким.

Война лишила многих амбициозных талантов тяги к теннису. А тех, кто еще продолжал тренироваться, Новак побеждал слишком легко. Особенно в своей возрастной категории. Даже когда Генчич находила игроков постарше, они быстро сдавались. Мало кто горел желанием проиграть мальчишке. Многие покидали корт после проигранного первого сета – и отказывались дальше соревноваться с выскочкой. Работающей системы турниров для молодежи все равно не было. Джокович хоть и продолжал совершенствовать свою технику, однако он не мог испробовать свои недавно приобретенные навыки в игре. Абсолютно несерьезная соревновательная практика для мальчика, который всего несколько лет назад громогласно объявил по телевидению, что станет номером один в мире тенниса. В послевоенном Белграде, находящемся в полном беспорядке, эта цель была почти невозможна. Генчич это чувствовала. Она знала, что пришло время отпустить Ноле, чтобы мог двигаться дальше. Но куда?

В то время в США собирали таланты со всего мира. Генчич это знала. Страна, в которой гуру тренеров Ник Боллетьери основал одну из самых успешных теннисных академий в мире. Туда Генчич отправила свою бывшую лучшую ученицу Монику Селеш, когда той было всего 13 лет. Но в случае с Джоковичем тренер решила не ехать во Флориду к легендарному тренеру. По двум тесно связанным причинам.

Во-первых, финансовое положение семьи не изменилось в лучшую сторону. Напротив. Джокович постоянно рассказывает, что в те месяцы его отец все больше нервничал по поводу денег и однажды положил на стол купюру в 10 дойчемарок со словами: «Это все, что у нас осталось!»

Во-вторых, вряд ли кто-то знает, какие раны может оставить только что закончившаяся война, так же хорошо, как Елена Генчич. Она потеряла свою сестру во время ночной бомбежки Белграда. Те, кто в таких условиях оставался вместе, сблизились еще больше. Страх смерти сближает. Она не готова отпустить Новака тренироваться за тысячи километров. Если бы Джокович уехал во Флориду, то тоски по дому было бы не избежать, и с этим ничего нельзя было поделать. Семья Джоковича не могла позволить себе перелеты туда и обратно через Атлантику. Соответственно, Елена Генчич быстро вычеркнула из списка возможных мест США, несмотря на ее хороший опыт сотрудничества с Боллетьери. Вместо этого ей на ум пришел старый товарищ, всего на три года моложе ее, в то время один из немногих профессиональных теннисистов в Югославии: Никола, прозванный Ники, Пилич. У немецких болельщиков это имя ассоциируется с золотой эрой немецкого мужского тенниса. С Борисом Беккером и Михаэлем Штихом.

Вскоре после рождения Новака Джоковича Пилич стал соавтором черно-красно-золотой истории тенниса. Будучи капитаном, он трижды выигрывал Кубок Дэвиса с командой Немецкой федерации тенниса – в 1988, 1989 и 1993 годах. При этом он постоянно пытался выступить посредником между такими разными по характеру звездами, как Беккер и Штих. Его дипломатический подвиг: на Олимпийских играх 1992 года Пиличу удалось добиться того, чтобы два спортсмена вместе вышли на корт и с успехом поборолись за золото. Историческая победа, которая не была бы возможна без многочисленных переговоров Пилича один на один с каждым из спортсменов.

Пилич, родившийся в приморском городе Сплите, воспользовался своей хорошей репутацией в спортивном бизнесе и недалеко от Мюнхена открыл «Теннисную академию Ники Пилича» с акцентом на молодые таланты, которым еще предстояло сделать трудный шаг к профессионализму. Эта информация дошла до Елены Генчич. Но в ее плане передать Новака Джоковича в руки Пиличу была одна сложность. В «Теннисную академию Ники Пилича» в Обершляйсхайме принимали лишь тех, кому исполнилось тринадцать лет. Новаку двенадцать, и Генчич знала, что для их Ноле не сделают исключения. Она слишком хорошо знала Пилича. Грубым и упрямым он был еще в пору своей активной спортивной карьеры.

В 1973 году игрок Пилич был дисквалифицирован на Уимблдонском турнире за отказ выступать за югославскую команду на Кубке Дэвиса. В это время бушевал ожесточенный спор между Международной теннисной федерацией и недавно созданной ассоциацией теннисистов-профессионалов. Почти 90 игроков выразили солидарность с исключенным «революционером». Но турнир провели без бывшего чемпиона турниров Большого шлема в парном разряде. Пилич – крепкий орешек. Елена Генчич это знала. Она позвонила ему. С восторгом рассказала о качествах своего подопечного. И спросила не о том, сможет ли ее талант приехать в Мюнхен, а о том, когда это будет возможно.

«Жека, – так Пилич называл свою коллегу, – ты же знаешь, что я не беру в академию игроков младше 13 лет».

«Пожалуйста, пусть он приедет всего на неделю. Если он тебе не понравится, просто отправь его обратно. Всего одна неделя, Ники!» Старая подруга надломила крепкий орешек.

«Хорошо, Жека. Присылай мальчика сюда».

«Спасибо, Ники. Но не забудь: у семьи нет денег. Да, они не могут позволить себе твою академию. Но через несколько лет он окупит затраты вдвойне или втройне».

Пилич предложил Генчич и Джоковичам дружескую скидку: 5000 марок в месяц, это невероятно большие деньги для семьи. Отец Новака Срджан попытался убедить спонсоров профинансировать пребывание его сына в Германии. Но у бизнесменов в разрушенном югославском государстве того времени были другие заботы. Отец Джоковича снова одолжил деньги у сомнительных кредиторов под ростовщические проценты. Кредиты, которые надолго отогнали безоблачное существование семьи. Но теперь Ноле мог отправиться в Германию.

Когда чуть позже Новак Джокович в сопровождении своего дяди Горана прибыл в немецкий город Обершляйсхайм, Пилич сразу пришел в восторг от нового игрока. По крайней мере, так рассказывала Елена Генчич. Но не Ники Пилич. «Мое первое впечатление не было опьяняющим», – вспоминал он в разговоре о первой тренировке с Ноле. «Конечно, мальчик умел играть в теннис. Но у него также были некоторые проблемы с техникой. Например, с ударом с лета и хваткой». В то время на Пилича было трудно произвести впечатление. Каждый день он работал с величайшими теннисистами мира. Не только среди молодежи, но и среди взрослых. Однако первоначальный скептицизм в отношении мальчика из Белграда вскоре рассеялся. «Затем я несколько раз тренировал его и рассказывал ему, что и как ему нужно делать по-другому. Обычно должно пройти много времени, прежде чем молодой игрок сможет изменить свою привычную технику. Но не для Новака. Я останавливал тренировку, что-то объяснял ему, и при следующем же повторе он выполнял все почти идеально. Это было невероятно, и я знал: это необработанный алмаз, который нужно огранить».

Пилич предпочитал шлифовать сам. Но прежде, чем опытный тренер на целый матч вышел на поле с этим бриллиантом в необработанном виде и лично забил ему пару мячей, серба в Обершляйсхайме начал обрабатывать другой тренер: Ник Маршанд, чья тренерская карьера только началась с работы в академии у Пилича. Вначале именно он каждый день выходил на поле с Джоковичем. Он также делится первым впечатлением от своего тогдашнего подопечного: «Конечно, всегда можно пожаловаться на технику. И, конечно же, у Новака не было самого красивого или элегантного удара, – рассказывает Маршанд. – Все, чего было достаточно сделать, – это посмотреть в глаза мальчику и понять: он особенный». Вот они снова: глаза.

По сей день Ник Маршанд, который в свое время наставлял Михаэля Штиха, по-прежнему в восторге от отношения к игре своего тогдашнего ученика: «Он был полностью уверен в своих силах. Он прекрасно понимал, что когда-нибудь станет лучшим игроком в мире. Но он говорил об этом без чрезмерной самоуверенности или высокомерия. Он был готов на все ради успеха. Еще в двенадцатилетнем возрасте. Хотя я никогда не воспринимал его как мальчика, с самого начала я воспринимал его как очень зрелого и вдумчивого человека».

Маршанду, которому сейчас 65 лет, запомнилась такая история: «После утренней тренировки у нас был перерыв на обед, и все тренеры и игроки обычно съедали по тарелке макарон. Новак почти всегда доедал быстрее остальных. Но он не хотел ни ждать других, ни отдыхать: он вскакивал и, подойдя к коменданту, единственному, кто не был занят едой, спрашивал его: сыграешь со мной партию? Наш комендант не был теннисистом. Новаку было все равно. Ему было важно, чтобы минуты не проходили впустую. Когда я вернулся на корт, я увидел, как он перекидывается мячами на маленьком корте с нашим комендантом. И так было не раз. Почти каждый обеденный перерыв».

В работе с Джоковичем его прежде всего очаровала проницательность мальчика. «Ему что-то объяснили, и он немедленно это воплотил в жизнь». Маршанд считает, что способность Джоковича концентрироваться на главном почти так же важна, как и его способность впитывать все как губка. «Футболка, теннисные ракетки, корт и соперник. Ничего другого Новаку не было нужно. Ему было все равно, какую одежду он носил или была ли она модной. Его внимание было сосредоточено исключительно на теннисе. Все остальное было для него второстепенным». Джокович никому в Германии не рассказывал о том, что он пережил во время войны. «Он не проронил ни слова об этом, – говорит Ник Маршанд. – У меня сложилось впечатление, что спорт помог ему справиться с травмами, и именно поэтому он так рано начал играть с полной самоотдачей».

В Обершляйсхайме также была заложена основа одного из выдающихся качеств серба: его невероятной ловкости. В голове мгновенно возникают образы того, как Джокович, чуть ли не садясь на шпагат, достает мячи из самых отдаленных уголков корта и, контролируя удар, перебивает их на сторону соперника. В самом начале пребывания Джоковича в Германии Ники Пилич и его тренерский штаб дали ему понять, насколько важна ловкость для его игры. Они также показали ему различные упражнения на растяжку. Движения, подобные йоге, остаются частью повседневной жизни Ноле и по сей день. В Обершляйсхайме каждый день начинался и заканчивался тщательной растяжкой почти всех групп мышц, связок и суставов.

Джокович постоянно ездил из Германии в Белград. Он «турист». Так те, кто жил в академии на постоянной основе, называли игроков, которые по нескольку недель отсутствовали на корте. «Постоянные жители» же все время находились в Обершляйсхайме и посещали элитную спортивную школу у Изарских ворот в центре Мюнхена.

У «туриста Джоковича» не было постоянной комнаты в академии Пилича. Когда он возвращался из Белграда, дополнительную кровать просто переносили в одну из комнат. Одноместный номер превращался в двухместный. Так познакомились «постоянный житель» Деннис Бецхольц и Новак Джокович. Бецхольц – уроженец Оберхаузена, на три года старше своего нового соседа по комнате Джоковича, который на несколько недель подряд приезжал в Обершляйсхайм во время школьных каникул. Они хорошо поладили друг с другом, Джокович быстро учился говорить по-немецки.

В один из первых совместных вечеров Джокович спросил: «Не хочешь завтра утром сходить на пробежку?»

«Извини, – ответил Бецхольц, – не могу. У меня утром школа, а во второй половине дня тренировка».

«Я знаю, тогда давай пробежимся перед школой», – предложил серб, которому большая нагрузка, казалось, только добавляет запала.

«Первый урок начинается в восемь», – возразил Бецхольц.

«И что?»

«Нам придется встать до шести».

Джокович не видел в этом проблемы.

Когда Деннис Бетцхольц на следующее утро проснулся около семи часов, чтобы собраться в школу, кровать напротив была пуста. Его сосед по комнате исчез. И его кроссовки тоже.

Раз в год воспитанники академии проводили турнир друг против друга. Бетцхольц против Джоковича. Счет 3:6, 1:6 – и это против соперника, который на три года моложе его. Это был серьезный удар по теннисным амбициям Бецхольца. Если бы он знал, что в тот момент проиграл лучшему за последние 20 лет теннисисту всех времен, возможно, разочарование было бы не столь уж большим. Сегодня Бецхольц работает заместителем главного редактора в немецкой газете Kieler Nachrichten. За последние семь лет он ни разу не взял в руки теннисную ракетку.

Годы, проведенные Джоковичем в Обершляйсхайме, стали для него началом карьеры, началом его взлета. В послевоенной Сербии у этого таланта практически не было возможностей проявить себя на турнирах. Но благодаря теннисной академии Ники Пилича Новак начал фигурировать на европейском поле талантов. Да еще как! Он выигрывал любой турнир, в котором принимал участие. Например, в итальянском Сан-Ремо. В 2001 году здесь проходил чемпионат Европы среди юношей до 14 лет. Джокович легкой походкой прошелся по турнирной таблице этого престижного соревнования. Он не только выиграл титул в одиночном разряде, но и победил в парном разряде вместе со своим соотечественником Бояном Божовичем. Вряд ли кто-то мог сравниться с молодым сербом. Исключение составлял лишь один маленький, рыже-белокурый, кудрявый мальчуган из Англии. Имя этого подростка – Эндрю Маррей, но все звали его просто Энди.

За полгода до двух побед на этом чемпионате Европы среди юношей до 14 лет Джокович потерпел от Маррея одно из своих немногих поражений на турнире во французском городе Тарб: 0:6, 6:7. И по сей день Джокович помнит этот матч: «Он меня тогда добил». Но уже шесть месяцев спустя в Сан-Ремо никто не мог победить сербского теннисиста. В финале он разгромил словака Лукаса Лацко с максимально возможным отрывом: 6:0, 6:0. Действующий чемпион Европы завершил год, будучи номером один на континенте, сразу за ним в рейтинге стоял Энди Маррей.

Однако турниры против сверстников были тогда далеко не так важны, как они важны сейчас для современных теннисистов. Джокович, например, в свое время участвовал всего в трех юношеских турнирах Большого шлема. В полуфинале Открытого чемпионата Австралии по теннису 2004 года он показал лучший результат. Однако для него – и для Ники Пилича – эти события не представляли особого интереса. Оба хотели большего. У Пилича в Обершляйсхайме Джокович вдохнул аромат большого теннисного мира. Он познакомился с людьми, которые сформировали его как личность. Однажды мимо него проходил Борис Беккер. Однако на плече легенды немецкого тенниса не было спортивной сумки, трехкратный победитель Уимблдона завершил свою карьеру в 1999 году. В тот день Беккер пришел на встречу с Пиличем. В этот день Джокович впервые пожал руку своему будущему тренеру.

С Гораном Иванишевичем его первая встреча была обстоятельнее. Иванишевич навещал своего хорватского коллегу Пилича в ноябре 2000 года не просто чтобы выпить чашку кофе, а с профессиональными целями. Но также ему нужна была поддержка в период глубокого спортивного кризиса. Вот уже тринадцать раз некогда второй номер мирового рейтинга выбывал в первых раундах на турнирах приближающегося к финишу сезона. На турнирах Большого шлема его лучший результат – выход во второй раунд Открытого чемпионата Австралии по теннису. В довершение к этому он еще и вошел в историю тенниса очень интересным образом: на турнире в Брайтоне хорват пришел в такую ярость, что в матче против южнокорейца Хен Тайка Ли разнес в щепки все свои ракетки. И был вынужден стоять на корте без ракетки. Спонсорские контракты, а также правила ассоциации теннисистов-профессионалов запрещают брать в аренду чужую ракетку. Иванишевич был вынужден сдаться из-за того, что ему нечем было играть. «Гейм, сет, матч из-за отсутствия снаряжения», – объявил судья. Короче говоря, у Горана Иванишевича была не самая светлая полоса в теннисе, когда он ехал к Ники Пиличу в ноябре 2000 года.

Пилич хотел поддержать своего хорватского соотечественника. Помочь вернуть ему былую силу. Он был уверен: Иванишевич должен вернуться к своему ритму. И у него возникла идея – подключить к этому своему плану свой молодой необработанный алмаз. «Сыграй с ним. Мальчик определенно попадет в пятерку лучших в мире», – похвалил легендарный тренер своего подопечного Джоковича. В течение получаса Иванишевич отбивал мячи сербского подростка. При этом Джокович не допустил ни одной ошибки. Много лет спустя Горан Иванишевич вспоминал эту короткую тренировку: «Это было очень впечатляюще. Чувствовалось, что в этом парне есть что-то особенное». Спустя всего полгода Иванишевич отпраздновал самый большой успех в своей карьере. Нынешний тренер Новака Джоковича в 2001 году был игроком, которого на Уимблдоне никто не ждал, он попал на соревнование по уайлд-кард[5]5
  Уайлд-кард (англ. wild card, дословно – «шальная карта», «шальной пропуск») – особое приглашение на соревнование спортсмену или команде в обход стандартных требований для участия в данном соревновании. Обычно выдается организаторами или Федерацией на основании других выступлений, зрительских симпатий или в знак особых заслуг спортсмена. – Прим. пер.


[Закрыть] и выиграл его в одиночном разряде.

Для Джоковича визиты таких суперзвезд, как Беккер и Иванишевич, стали частью его новой жизни. В то время Ники Пилич был главным тренером немецкой Федерации тенниса и потому мог предоставлять стартовые площадки для талантливой молодежи. На самом деле уайлд-кард в первую очередь предназначалась для немецких юниоров. Но настоящему тактическому лису Пиличу вновь и вновь удавалось ухватить для Джоковича места в основной сетке местных профессиональных турниров. И вот в январе 2003 года Новак провел свой первый официальный матч на профессиональном теннисном турнире. Для этого ему не пришлось далеко ехать, соревнование проходило на площадке теннисной академии Ники Пилича в Обершляйсхайме. В зале. И на удобном ковровом покрытии. Джоковичу предстояло сразиться с немецко-румынским спортсменом Алексом Радулеску. Он проиграл четвертьфиналисту Уимблдона 1996 года со счетом 5:7, 6:7. Неплохое начало. И уж тем более для мальчика, которому на тот момент было всего 15 лет. Именно такие результаты вызывали мгновенный интерес в мировом теннисном бизнесе. Уверенный в себе балканский мальчик неожиданно стал популярным среди других тренеров, других менеджеров и национальных федераций.