Текст книги "Святая и дикая. Тайные силы женской природы"

Жрица дикой земли проснется в Дикарке не тогда, когда та решит вкусить запретный плод, но раньше, когда она затоскует по дому, который ей предстоит найти. Возможно, ужасное предательство почти сломит ее. Возможно, она поймет, что предает саму себя, оставаясь в тесном мирке. Как бы то ни было, всей душой она начнет стремиться к освобождению. Боль ран будет сильна, но жажда свободы окажется сильнее.

Сад станет невыносимо удушающим, и пробужденная женщина покажет свое истинное лицо. Повторяя историю Лилит, Дикарка захочет, чтобы кто-то видел, как она преступает законы: «она надеялась, что мстительное божество наблюдает за тем, как она глубоко запускает зубы в сладкое, чистое наслаждение». Увидев свое дикое «я», она уже не захочет извиняться за верность себе. Этот бунт необходим женщине, чтобы освободиться. Она рискнет столкнуться с социальной изоляцией, одиночеством и неуверенностью – все ради того, чтобы найти свой истинный дом. Ее захлестнет страх, но она не позволит ему управлять ею.

Обретя верность себе, Жрица дикой земли откажется и дальше мириться с чужими правилами. На коллективном уровне женское начало каждого человека постоянно воспроизводит первородный грех самообмана, поскольку женщины живут отнюдь не в мире, построенном их руками и на их ценностях. Женщина, взявшая собственную жизнь в свои руки, ведомая не патриархальными взглядами на успех, а желанием отделаться от них, совершает акт социального неповиновения и даже восстания. Она становится вне закона просто потому, что выражает желание обрести лучшую жизнь.

Когда женское начало в одном существе, независимо от его пола, видит и осознает целостное женское начало в другом человеке, внезапно оказывается, что им больше не нужно прятать свои раны, желания или устремления души. Не нужно искать мужских слов для женской сути. Мы ищем собственные имена и истины, даже если просто реагируем на ложь. В «Заре женского духа» (Womanspirit Rising) Кэрол Крайст и Джудит Пласкоу утверждают, что «феминистки считают своей задачей дать „новые имена“ себе и миру… Если Адам поименовал мир без согласия Евы, значит, наш мир отражает мужскую точку зрения. Когда женщины дают вещам новые названия, они подрывают порядок, который веками воспринимался как должное». Независимо от того, что призывает женщину покинуть сад, целебный корень, который она ищет, – в Дикой женственности, и он не водится в саду, где все живое посажено и названо кем-то другим.

Отрицая свою циклическую природу, мы отрицаем свою связь с Землей – и со Святой дикостью.

За бунтом против того, что нам не нужно, следует возвращение себе того, что поистине наше. Подавление женского начала тесно связано с подчинением женской души, поскольку переменчивая природа Святой дикости отвергается из-за ее непостоянства. У нас отняли социальное право углубляться в себя, покидать отжившие отношения, следовать за целями, которые не приносят дохода, и в принципе делать что-то непредсказуемое. Потому, даже если наша душа взывает к нам, требуя отдать должное нашей индивидуальной природе, мы притворяемся, что не слышим этот самый искренний наш голос, боясь потерять близких и работу или нарушить устойчивый ритм нашего мирка. Отрицая свою циклическую природу, мы отрицаем свою связь с Землей – и со Святой дикостью.

Некоторые религии и духовные системы значительную часть своей силы черпают в фундаментальной разобщенности человека с природой и женским началом. Пообещав нам рай, они отняли у нас право глубоко пускать духовные корни, и мы забыли, что по сути своей являемся текучими и переменчивыми существами, которые просыпаются не такими, какими закрыли глаза накануне. На личном уровне мы предаем себя, чтобы не вступать в изматывающие конфликты, защищая и оправдывая свои необычные действия и убеждения. На уровне коллективном грех против себя одобряется обществом, потому что во всем диком и изменчивом нет ни экономической, ни социальной выгоды. В сущности, черты неуничтоженного женского начала, которое Ведьма обязана воплощать и приносить в мир, очень не нравятся патриархату и капитализму; это те самые черты, которые женщина подавляет в себе еще в детстве, лишь изредка позволяя своему облику отражать свои душевные богатства и истинную личность, погребенную ложью в плодородной тьме.

Никто не напишет твою историю за тебя, милая, и никто из нас не вправе судить сады, в которых сам не жил. Нельзя забывать о женщинах, которые остаются в своих садах, хоть и жаждут вырваться; но нужно помнить и о смелости тех, кто остается в саду, чтобы защитить близких или самих себя от угрозы. Эти люди – ангелы-узницы, и если ты можешь открыто освободиться от оков, ты должна любыми средствами помогать тем, кому не хватает рук распутать свои узы. Я говорю это не затем, чтобы обобщить опыт людей, на которых давят с разных сторон, и уж точно не нам решать, кого спасать и как. Я только призываю выбравшихся из сада слушать внимательно: им ведом запретный змеиный язык, и они могут расслышать, как на нем чуть слышно говорят женщины, которые готовы выбраться наружу и ищут чешуйчатую проводницу по чаще лесов.

Рукописные стихи: твоя притча о Лилит

Сад – это очень личное переживание. Не забывай, Жрица, что твои раны и твой сад достались тебе не просто так. Поведай свою историю, как бы ты пересказала ее сейчас? Рассуждая о том, в чем именно ты воплощаешь архетип Жрицы дикой земли, ты обозначишь свой личный Эдем, а рассматривая жизненные спуски и подъемы, найдешь смысл в этих циклах ран и исцелений. Начни со следующих фраз и пиши столько, сколько тебе захочется. Твоя притча о Лилит – это твой миф о Дикой женщине, история о том, как ты рискуешь всем ради личной свободы. Это живой пример твоей женской силы, душевной чистоты и священной непобедимости. Говори о себе как угодно. Возвращайся к своей истории, как только она позовет тебя. Пиши, будто исполняешь обряд. Пусть это будет отчасти фантазия, отчасти заклинание, отчасти твоя собственная сказка.

Будучи юной Жрицей в саду, я восхищалась красотой…

Сад был так прекрасен в своей безупречности, что я…

В саду я знала о себе, что я…

В саду появился новый запах…

Я распахнула черные крылья и стала Лилит, а затем решила…

Я рискнула всем, чтобы стать…

Истинная свобода была похожа на…

Допиши свою притчу о Лилит, оставив конец открытым. Пусть последняя сцена истории твоего освобождения еще не случилась, все равно сделай так, чтобы она казалась настоящей и истинной. Подари эту историю Святой дикости: в святом уединении, окружив себя стихиями, прочти написанное вслух. Пусть твоя история станет поэтическим благословением стихии Земли, а трава, деревья и почва – твоей самой верной и любимой публикой.

Сможешь ли ты принять новое знание о саде и стать более одухотворенной, зависит от того, заявишь ли ты свое право на цикличность и отсутствие корней. Когда Лилит вкушает запретный плод, она разрывает связи со старой жизнью, отвергает законы сада и отказывается терпеть тесноту. Она бунтует и рискует буквально всем, когда слепо бросается во мрак, не зная дороги. Все Дикарки время от времени вытаскивают из земли свои корни – разрывая отношения, сбрасывая надоевшие маски, покидая места, которые больше не отвечают их самосознанию.

Ты, Жрица дикой земли, имеешь право на священное уединение. Ты можешь блуждать где угодно и погружаться вниманием в свое тело. Прими свое знание о саде, но признай роль, которую эти места, постепенно явившие тебе свою несправедливость, сыграли в твоей жизни. Сад отражает то, чем ты была раньше, а твои воспоминания о нем показывают, где ты находишься прямо сейчас. В другой точке Красной тропы, этой спиральной дороги женского духовного странствия, ты вспомнишь свой сад совершенно иначе. Не забывай, что рефлексия без обвинения, неосуждающий взгляд на прошлое имеет весьма радикальное действие. Только отважная женщина способна отказаться от стабильности, которую предлагает ей сад, ради свободы; но отвага есть и в том, чтобы оглянуться назад. Нужна смелость, чтобы поцеловать змея, и душевная храбрость, чтобы впиться зубами в запретный плод; но вспомнить и принять те моменты как благословение на пути к собственной дикости – это особая славная победа.

Путь домой в чащу никогда не бывает короток. Чтобы обрести свой духовный дом, Жрица дикой земли должна с горечью осознать: она не знает точно, что именно она ищет и где это найти. Она становится странницей, тенью прежней себя, ей остаются только скудные, но глубоко заложенные в ней истины. И однажды она понимает, что агония отверженности – малая плата за новый мир, что ждет ее, за земли вне сада, которые она и вообразить не может. В притче Лилит тоскует по дикой чаще, которой никогда не видела. Она бесконечно верит в себя, и этой веры достаточно, чтобы жить ею, даже лишившись всего.

Жрица дикой земли в глубине души знает, что ей было просто необходимо провести какое-то время в этом тесном мирке, но не обязана прощать все те злодеяния, которые с ней там совершили. Однако именно там она присутствовала при собственном рождении, и теперь, на просторе дикой природы, ей нужно отпустить всякую вину за то, что она задержалась в своей клетке. Что было – то было. Так было нужно, и она может никогда не найти конкретного ответа на вопрос, что же она делала в саду так долго. Тайна не одаряет нас козырями, и высший замысел строится из таких бесконечных геометрических углов и таких плавных спиральных изгибов, что даже самые сложные технологии исследования, даже сам язык нашей системы определений слишком беден, чтобы понять его. Мы не способны охватить мыслью Ее науку вселенской паутины, но мы знаем, что нельзя отследить развитие нашей души измеримыми целями и пронумерованными пунктами. Жрица дикой земли принимает темные участки своего пути с женственным благородством, она знает, что судить себя за решения прошлого, которые нельзя изменить рациональными, логическими приемами, бессмысленно.

Еще одна истина, за которую крепко держится заплутавшая в нескончаемой ночи Жрица: в ее истовом стремлении к дому есть красота, которая принадлежит только ей. Возможно, нет лучшего памятника женской выносливости, чем история о том, как женщина рискует полнейшей уверенностью в завтрашнем дне ради верности себе. Духовное странствие не обещает удобного пути, и паническое бегство женщины от всего, что ей ведомо, – это не погоня за счастьем: она мчится навстречу истинной версии себя. Вечера, которые она коротает в слезах или праведном гневе, могут быть невыносимы, но они заслуживают уважения. Они поэтичны, и в них вложены насыщенные, чувственные оттенки, которые превращают этот пейзаж в произведение искусства, полное света и тени.

Пробудившись, странница ставит ногу на свивающуюся Красную тропу, вступает в неведомое и идет прочь от сада, чьи правила необратимо нарушила. Она знает лишь, каким ее новый дом быть не должен, но этого достаточно, чтобы двигаться в верном направлении. Самая дикая Дикарка в переходный период устанавливает себе рабочие рамки, создавая нечто вроде гибкого манифеста – его задача по большей части сводится к тому, чтобы не дать ей сбиться с пути, вернуться в подземный сад или, что еще хуже, попасть в новую ловушку. Когда Жрица дикой земли выдвигается в путь, ее рамки могут быть жесткими как никогда, жестче даже, чем нужно бы.

Правила ее дома написаны древней, дикой рукой, и она еще малышкой произносила их во сне.

Истины, которые она несет с собой, – осознание, что ее пребывание в саду было необходимо и стоило всех страданий, а также странное, порой пугающее ощущение, что в ее новом болезненном стремлении есть некая красота – и это самое дорогое, что у нее есть. Правила, которые она отныне пишет сама, пришли к ней еще во чреве ее матери, задолго до того, как она оказалась в клетке своего тесного мира. Новые правила рождаются из этих бесценных истин, но теперь, идя босиком по багровой почве в сторону неведомой цели, Дикарка понимает, что свои истинные правила она знала всегда, что их не нужно искать в книгах или покупать у власть имущих. Правила ее дома написаны древней, дикой рукой, и она еще малышкой произносила их во сне.

Красная тропа: притча о женской выносливости

Заплутавшая Жрица накинула свой заплатанный плащ и точным движением накрасила губы помадой. Она сбросила пересохшую кожу и оставила ее валяться бесформенным ворохом в канаве на обочине Красной тропы. Ей теперь было легче идти, поднимая босыми ногами ржавую пыль и чувствуя дикий ветер в своих волосах. Далекий раскат грома предупредил о близости грозы. Она знала, что назад дороги нет. Душа ее требовала двигаться дальше, пройти мимо призраков давно ушедших возлюбленных, которые причинили ей столько зла.

– Они мне больше не навредят, – прошептала она.

Ее свобода зависела от этого пути, но важно было не найти конец тропы, а посвятить себя странствию. Обернуться значило согласиться на оковы и отказаться от божественности, принизить свою ценность, вернуться к миру, где громкие голоса женщин заглушены завистью и злостью. Жрица знала, что гроза будет трепать ее, дорогу размоет ливень, и та станет кроваво-красной, что сама она по пояс увязнет в воспоминаниях о загнанных Ведьмах.

– Они меня больше не поймают, – закричала она в небо, и ее голос зазвенел так, как не звенел никогда раньше.

Дождь превратился в ливень, и на ее ресницах скопились слезы матери-Земли. Никогда она не видела так явственно грехи человечества перед израненным миром. Часть ее надеялась, что кости ее рассыплются и тело рухнет сырым комком плоти на землю. Другая ее часть хотела стать кровавой жертвой страдающему миру, а третья звала червей под ее ногами забраться по ее коже и утянуть ее под землю, чтобы удобрить изголодавшиеся по солнцу, опутанные паутиной корни срубленных деревьев.

– Очисти эти земли грозой: они молят об этом! – воззвала она к природе.

Багровая почва наделена чувственной памятью о чистейшей борьбе за свободу. Стоит только припасть ухом к сырой земле, и Жрица услышит эхо последних ударов смелых сердец, замерших из-за сотворенных мужчинами карт. Если бы она могла услышать, как шепчутся самые высокие и старые деревья, они бы спели ей тихие скорбные панихиды о пулях, пронзающих их кору, и крови, пропитавшей их корни. Если бы она сейчас обернулась – ее тело, может, и выжило бы, но часть ее души навсегда осталась бы здесь, в этих священных землях. Ей нужно было идти дальше – ради дочерей правнучек ее правнучек. Ей нужно было идти дальше – чтобы сохранить то, что осталось от священной мужественности и волшебной женственности. Она лишь одна заряженная клетка в теле Вселенной, но ее решимость пробьет кожу человечества и пошлет весточку в будущее.

– Я та, кто есть и будет всегда, – сказала она в лицо ливня. – Если я умру на Красной тропе, моя душа узрит из Эфира мое всплывшее тело и будет знать, что это обреченное странствие стоило мне жизни. Я ни о чем не жалею, ни в чем не раскаиваюсь, кроме горестных ночей, лишенных святого наслаждения, удовольствий и компании людей, достойных моей красоты.

Женщина становится архетипом Жрицы дикой земли, обретая гармонию и самодостаточность, когда осознает, что она – живой алтарь, святыня, и никто не вправе оценивать ее. Она возвращается к себе в дебри и пишет законы своего дома. Она в своем языческом праве жить на невозделанной духовной почве.

В своем доме я творю древнее колдовство

В своем доме я в согласии с собой. Вот мой алтарь: покрытый старым свечным воском и засушенными растениями из моего сада, таким он мне милее всего. Вот расколотый орешек, который напоминает мне детство, а вот сухой цветок, потерявший свою живую красоту, как и я когда-то. Я храню все это в своем новом доме, построенном моими руками в конце длинной Красной тропы, и я знаю, что мне нельзя взглянуть назад.

В своем доме я творю древнее колдовство. Старинные чары у меня в крови, и мне не нужна Книга Тьмы и Света, чтобы узнать верные слова и истинные заклятия. Здесь я Ведьма-жрица, и даже самые близкие мне люди не знают всех моих тайн.

В своем доме я время от времени расплавляюсь, чтобы снова стать истоком всего сущего, превращаюсь во влажную груду плоти и крови, чтобы небесный мастер собрал меня заново, стянул меня по швам воедино и точной рукой раскрасил мою кожу. Здесь никто не спрашивает меня, почему я стала отшельницей, и никто не стучится настойчиво, если я не открываю дверь.

В своем доме я просыпаюсь, до костей пронизанная ощущением женской божественности. В этих четырех стенах я – свободная дикая Богиня, и могу украшать себя как захочу. Здесь никто не покачает головой, если я заговорю о страсти к природе и космическом танце. Здесь я по утрам умащиваю поэзией вселенскую Шакти. Здесь я целый день молюсь всем своим телом, и мои руки и ноги – живое прославление Святой дикости.

В своем доме я – Жрица дикой земли. Я – Лилит, Инанна и Персефона, восставшие из грязи. Я духовная соблазнительница, и я освящаю деревянный пол своими босыми стопами, ступая от очага к порогу; я – хранительница этой крепости.

В мой дом нельзя войти без приглашения. Без счета раз я щедро посыпала порог солью и натирала стены кедровой смолой. Это дом Дикой женщины, и одиночество здесь ценят не меньше, чем общество людей. Заходи, если пожелаешь, но кто знает, разрешу ли я тебе остаться? Все-таки это мой дом, и если ты пьешь мое зелье, то мое слово – закон.

Рукописные стихи: правила дома Дикой сказительницы

Вот ритуал, который поможет тебе поставить жесткие рамки.

Найди в доме место, которое ты ощущаешь своим, что-то похожее на истинный алтарь, внутренний храм и святая святых Дикой женщины. Зажги свечу и начни писать правила своего дома. Это не ограничения, не указы, как жить в твоем мире, но освобождающее свидетельство того, какой ты стала. Можешь использовать мои подсказки или написать по-своему, ведь ты и есть Дикая сказительница.

Это мой дом, милая. Проснувшись здесь, я вспоминаю…

Это мой дом, и я не пущу сюда…

Это мой дом, в котором я рада видеть…

Это мой дом, а я – верховная Жрица этих четырех стен, и я прославляю…

Это мой дом, и каждый мой гость имеет право на…

Положи эти правила в тайник, чтобы их смогли увидеть только самые близкие тебе люди.

Не ошибись, Жрица: ты совершаешь смелый поступок, возвращая себе корону, которую осуждают в сказках, священных писаниях, преданиях и СМИ. Обозначь свои границы, время от времени отдавай должное своей ценности – ведь женскому началу так просто вернуться к скромности и отступить. Сейчас не время очаровывать и украшать, а время наносить боевой раскрас пеплом и сражаться словами. Возвращение домой на свободу – это смелый поступок. Жрица дикой земли внутри тебя несет разрушения только привычкам и убеждениям, которые тебе больше не нужны. Она – богиня личной силы, и она просыпается в тебе, когда ты размышляешь над системой убеждений, социальных норм и культурных построений, которые мешают пробудиться твоей дикой сущности. Ты, как Лилит, начинаешь не только вкушать запретный плод, но и задаешься вопросом, почему он вообще запретен.

Уверуй в силу своей проницательности, рискни оказаться оторванной от общества во имя своей душевной радости. Будь готова существовать в изгнании ради свободы, не бойся искать широко мыслящих изыскателей, которые помогут тебе ощутить твою силу. Покинь людей, за общение с которыми нужно платить уничижительной маской, скрывающей твое истинное лицо. Бунтуй против того, что скрывает и подавляет твою красоту и ценность; начертай для себя особые священные стихи дикого женского начала – утраченного и обретенного.

Да святится твое дикое сердце, и благословенна будь Святая дикость.

Глава 2
Обряды Земли

Дикие женщины говорят на языке обрядов. Мы овладели искусством проводить ритуалы посвящений и кончин, смертей и перерождений, которые во множестве переживает каждая Жрица дикой земли, – и проводить как следует. Интуитивные навыки и древнее знахарство, без которых хороший обряд не получится, – это сокровища, которые ты приобретаешь, поднимаясь из подземного царства к свету. Мы чуем нутром, когда нас зовет наше Мастерство, и мы нуждаемся в целебном средстве, которое варится только в ритуальном котле. Обрядами мы обрамляем наши жизненные переходы и наделяем магией обыденное. Хотя наши ритуалы – лишь символические действия, они наделены силой события. Простые церемонии помогают осмыслять все происходящее с нами. Подходящий сосуд, несколько шагов и пара фраз – и вот уже свершается превращение, которое поднимается из глубины наших душ и трансформирует случайный момент времени в чистое воплощенное присутствие.

Подстрой обряды, описанные в этой главе, под свою цель и историю. Некоторые из них просты, их легко провести в случайно выдавшиеся минутки уединения и покоя; другие сложнее и требуют радостного, но устойчивого вовлечения, целенаправленного вложения энергии, а также тщательного планирования. Проводи только те обряды, которые тебе нравятся, смело выбрасывай шаги или фразы, которые кажутся тебе лишними, и, как обычно, помни, что лучшие ритуалы – это те, что дарят тебе успокоение, исцеление, силу или чувство единства с другими.

В каждом обряде, Жрица, ты стоишь в центре. Начни со своей истории. Вспомни о моментах жизненного пути Лилит, которые отзываются в тебе, и прими черты архетипа Жрицы дикой земли как атрибуты тебя настоящей. Когда ты вкусила запретный плод, нарушила правила и не побоялась остаться одна, выбрав независимость? Когда ты решилась вспомнить о том, что поистине твое, и пожертвовать всем, что было тебе чуждо, пусть и удобно? Эти минуты достойны уважения, милая, потому что это минуты священного перехода, становления и рождения истинной тебя. Составь собственные обряды и посмотри на себя как на живой алтарь в теплом теле женщины.