Текст книги "Святая и дикая. Тайные силы женской природы"

В моей версии мифа Саломея оказывается отмщена, и ее новый танец семи покровов становится великим разоблачением, самодельным ритуалом принятия истинной себя. Она – Дева необузданной чувственности, поскольку ее тело, без тени стыда кружащееся в речной воде, принадлежит ей и только ей. Она олицетворяет собой женственность, которая отказывается испытывать вину, когда сбрасывает покровы, что стягивали ее тело с самого детства. Она отпускает свои травмы и стирает воспоминания о том, как ею обладали: «Я сбрасываю покров слащавой покорности! Эта плоть, эти кости – все это мое и только мое!» Ее желание свято, поскольку она жаждет получить вовсе не отрубленную голову настоящего мужчины, как сказано в Библии. Саломея стремится обрести свое истинное обличье, обнаженное во всем его трагически израненном блеске. Она хочет, чтобы общество избавилось от надоедливой сосредоточенности на токсичном мужском разуме, чтобы люди «отключили», метафорически сняли с плеч голову и окунулись в коллективное бессознательное, в наши общие страстные желания – туда, куда им так нужно погрузиться.

Страсть первобытна. Страсть – это желание тела, такое чудовищное и сосредоточенное стремление, что оно повергает человека почти в транс. Это осязаемое видение будущего сродни тусклому, но дорогому сердцу воспоминанию. Подумай, Жрица, чего желает твоя душа, чего тебе хочется так сильно, что кровь кипит в жилах, а тело пронзает мучительная боль? Красная тропа – это не путь отречения, Ведьма никогда не откажется от телесной жизни во имя духовности.

Женщин еще в детстве учат закрепощать свои самые утробные желания. Девочки укрощают себя, чтобы избежать наказания и получить одобрение. Подростками они чувствуют, как дикое желание горит в их телах, вынужденных сидеть смирно, и тогда они борются с ним или готовятся к осуждению и отвержению. В книге «Мир природы и человеческая душа» Билл Плоткин называет подростковый возраст «трагедией у оазиса» – «мир просто взрывается, и столько в нем хаоса и сексуальной горячки». В нашу эпоху отказа телу в его потребностях, эпоху скудного сексуального образования и искажения образа женской сексуальности в культуре лишь немногие из нас способны управлять собственным удовольствием и погружаться в мир ощущений без опасения, что его признают слишком грязным или слишком чистым. И совсем уж единицы могут, как тантрическая богиня Лалита, олицетворить собой связь между радостной сексуальностью и воплощенной любовью.

Из-за табу на разговоры о сексуальном удовольствии женщина вынуждена постоянно отказываться от своих желаний – из врожденного и вызванного эго стремления все контролировать. Как Дева необузданной чувственности, ты достойна того, чтобы твои желания признавали и исполняли. В моем изложении мифа Саломея, стремясь познать себя настоящую, создает церемонию. Как и Лилит, которая соглашается стать изгнанницей и покидает сад навсегда, Саломея бежит из дома отца и пускается в путь, готовая во имя освобождения пережить стыд и наказание; она возносит спонтанную телесную молитву пробуждения и освобождения. Как дикая Дева, ты увидишь свои покровы, которые прячут твою разнузданную чувственность, оставляют твои желания неутоленными и загоняют тебя в рамки «совершенства хорошей девочки». Ты поймешь, почему твое плотское желание – это молитва, святейшее чувство, какое только может испытать женщина в наши дни, когда миру жизненно необходимо наше целебное средство.

Рукописные стихи: твой собственный миф о возрожденном желании

Вспомни, о Жрица, эпизод из своей жизни, когда тебе пламенно хотелось чего-нибудь: человека, произведения искусства, какого-то предмета или пути к изобилию. Вспомни сильнейшее желание, которое хоть ненадолго стало всепоглощающим. Приняли ли окружающие тебя люди или отвергли эту твою страсть? Каково это было – так жаждать чего-то? Какие заученные истины определяли твое право хотеть и принесло ли твое желание плоды? Почему?

Ты – Дева необузданной чувственности, и это твоя история. Можешь использовать мои подсказки или написать свои собственные слова, но позволь своей истории стать мифом об исполнении твоего желания. Даже если твое пламя еще не погасло, даже если ты скрыла свою Дикость ради собственной безопасности, даже если тебе отказали – перепиши свою историю так, будто твоя первобытная нутряная страсть была удовлетворена.

Часть 1. Это было время моей страсти

Это было время моей страсти. Все началось с едва уловимого волнения, едва ощутимого, но настойчивого пульса, который…

Желание поселилось в моем теле, и я могла поклясться, что чувствую…

Вскоре я лишилась сна, не могла не думать о желаемом…

Часть 2. Полное удовлетворение

Я отказалась сидеть и терпеть пламя, которое разгорелось во мне, поэтому…

Так полно и чудесно было удовлетворение, которое принесло мне…

Сладкий нектар струился по моей…

Я окрестила себя во имя…

Никогда я не ощущала себя такой реальной, такой полноценной, такой полной жизни; это было…

Часть 3. Плавание под темной луной

Отпустив все, я…

Мое желание понемногу остывало, и со временем мне…

Я плыла под убывающей луной, встречая бездну и понимая, что…

Когда женщина пишет историю своего желания, она отдает дань уважения своим стремлениям и признает их важность для женского опыта. Пиши истории, которые назвали бы вульгарными. Повествуй о божественно непристойном. Поройся в памяти и раскопай те дни, когда ты отказывалась от того, чего искренне хотела, чтобы не прослыть эгоистичной, навязчивой, агрессивной или упрямой; эти качества превозносят в токсичном мужском начале, но осуждают в женском. Пиши истории о диком и радостном теле, моя милая, и пусть потрясение слов пронзит тебя, как молния, посланная прямо из подземного мира чревом Инанны. Пусть эти новые мифы подарят тебе устойчивую опору, на которой необузданная чувственность, которую ты теперь воплощаешь, сможет течь свободным бурным потоком.

Войди в воды, Жрица святой непристойности: псалом дикой страсти

Войди в воды со мной, о Дикая! Будь свидетельницей моего крещения нектаром, и я обещаю, что ты никогда не станешь прежней!

Я наполнила самоцветную фляжку пыльцой и нежными цветами жимолости, я оставила позади имена, которыми меня нарекли, и мечты, зачахшие в коконе еще до своего рождения. Я посвящаю себя эротической справедливости. Я плюю на тех, кто зовет меня вульгарной и бесстыдной, и я проливаю сладкий нектар на покрытые паутиной места, изголодавшиеся по прикосновениям.

У меня хватит сока и на тебя, милая. Давай подставим свету наши потаенные части тела. Станем русалками и закружимся в танце под водой, обнажив грудь. Давай делать то, что заставит благочестивых мадонн краснеть, и пусть они назовут нас гадкими ведьмами, которые заключили богохульственный союз с коварным морским дьяволом.

С меня хватит монотонных тяжелых песнопений и стерильных мертвенных церемоний! Мой дом темен и тоскует по морю, я жажду соли на своей коже и простых обрядов. Я сожгла последнюю свечу, пропела последнее заклятие. Настают долгие дни: духи умолкли, и воля моя так сильна, что способна воспламенить даже самое ледяное сердце. Я – воплощение лета в мягком веснушчатом женском теле, и в утробе моей пылает яростное пламя, которое не погасить обидой или обманом.

Давай именно сегодня будем Жрицами святой непристойности. Я поведаю пару историй, которые слишком хороши, чтобы их не рассказать; давай напишем о своих безумствах в новом священном писании, где каждая строка будет воспевать острогрудую свободу и упоение. Наши притчи будут читать друг другу смешливые пышные тетушки, когда их дети уснут, и наши слова будут так притягательны и ярки, что заставят даже самых слепо верящих и благопристойных из них поколебаться в верности своим гневливым богам.

Это мое крещение нектаром, и я сердечно приглашаю тебя на него; именно тебя я хочу лицезреть, когда открою глаза, залитые липким цветочным соком, смывающим мои косные, устарелые понятия о том, какой должна быть свобода. Я не та, какой была зимой, моя мудрая Сестра, и ты тоже не та. Давай войдем в ледяную воду, точно толстокожие русалки, которые перерождаются под весенним солнцем. Давай вспомним, каково быть игривыми, радостными Девами, которые с визгом плещутся и не боятся разбудить тихих и суровых.

Оставь свой жезл и свои самоцветы, милая: там, куда мы идем, они тебе не понадобятся. Прости, но сегодня наши тела – это заклинание, а вода – наш алтарь. Мы – живое Колдовство, и мы никому не позволим заявлять о своей святости.

Держи меня за руку и стой со мной на мелководье, женщина. Подними голову к солнцу и задержи дыхание. В этой сладкой сочности ты перерождаешься заново. Это все еще твой год, Ведьма, и я люблю твою магию и твою тайну. Погрузись с головой в эти серо-зеленые воды и восстань из них более дикой, чем была. Расскажи мне непристойную шутку, чтобы мы не были так уж серьезны, и пойдем искать ракушки, пока не настала полночь и луна не позвала нас ко сну там, где ночные видения полного удовольствий грядущего расцветут под нашими веками.

Подойди ближе, милая. Я хочу слышать, как бьется твое сердце. Спасибо, что подарила мне этот праздник воды.

Не знаю, что на меня нашло, только я так устаю от сухой земли, стоит дням стать теплее. Какая-то часть моей души – и я думаю, что лучшая ее часть, – помнит, как жить под водой, вдали от стремительной жизни на поверхности; но мне не всегда хочется исследовать речное дно в одиночестве. Ты самая лучшая глубоководная попутчица, возлюбленная Ведьма, и я счастлива, что знаю тебя, каким бы ни было сейчас время года за твоим окном. Завтра мы вернемся к повседневной жизни и будем говорить о больших планах, бюджетах и активной деятельности, но прямо сейчас я плещусь в отблесках созданной нашими руками сладкой и простой церемонии.

Надеюсь, я отняла у тебя не слишком много времени, милая, но что есть один день купания в священных водах против жизни на сухой земле? Что есть один день, потраченный на обновление твоего тела и твоей души? Благодаря тебе я вспомнила, кто я есть, и теперь смогу вернуться в постель к рассвету, и кожа моя будет упруга, а губы влажны. Нам не надо никому об этом рассказывать. В конце концов, у ведьм всегда есть тайны. Просто изогни бровь и усмехнись мне, и я уверюсь, что ты помнишь наш дикий день, наше объединенное крещение, наше путешествие от полудня к полуночи, во время которого мы утолили жажду и стали совершенны.

Благословенна будь, милая, и благословенна будь Святая дикость.

Рукописные стихи: миф о возрожденной деве

Теперь я хочу прочесть твои стихи, милая, хочу прочесть твое священное писание. Расскажи свою историю так, как это можешь сделать только ты, и я обещаю не менять в ней ни единого слова, когда буду вырезать ее на скрижалях и нисходить с вершины горы, чтобы разделить твою мудрость со святыми и грешными толпами. Можешь обратиться к моим подсказкам или придумать все сама, но помни, что ты – легендарная героиня, чье путешествие только начинается, чьи раны ведомы многим и чья смелость непревзойденна.

Глава 1. Дитя в покровах

Маленькая Дикарка научилась скрывать, что…

Она обернула свой дикий колодец…

Она почти уже забыла, кем была на самом деле, к тому времени, как…

Глава 2. Тьма в храме танцовщицы

Она научилась танцевать для…

Их одобрение казалось ей…

Нисхождение ее было…

Глава 3. Многорукой богиней была она

Алое солнце поднялось в тот день, когда…

Она устроила пир в свою честь и пела гимны о…

Многорукой богиней была она и назвалась…

Глава 4. Дикая Целительница, ведающая раны

Она наклонилась над краями разорванной кожи, чтобы заглянуть…

Рана была не такой, как она помнила: она была…

Чтобы начать лечить то, что так долго оставалось без внимания, она стала…

Глава 5. Дева необузданной чувственности

И стала она Девой необузданной чувственности, и тогда…

Она сбросила стягивавшие тело покровы…

Она танцевала одна во тьме, и этот танец был…

Твою историю стоит записать, дорогая Жрица, поскольку это история дикого женского начала. Твое счастье и страдание живут во всех нас, отзываются в наших клетках и наполняют наше единое чрево любовью, болью, горечью, наслаждением и бесконечной благодатью. Перечитывай этот миф почаще; разреши себе вычеркнуть из него то, что больше не кажется тебе похожим на правду, и непрерывно развивай сюжет.

Личные легенды создают смыслы, они способны соединить душевной связью прошлое, настоящее и будущее. Когда пишешь свой миф, ты освобождаешься, причем как в процессе, так и когда перечитываешь его. Если тебе захочется, смело делись своим рассказом с теми, кто поможет тебе излечиться через повествование. Но не забывай: рассказывай другим свою легенду только тогда, когда сочтешь это правильным. В моей версии мифа Саломея поняла, что «ни перед кем не должна была отчитываться и могла сама решать, рассказать ли миру свою истину». Твоя история бесценна, и только ты выбираешь, кто заслуживает узнать о твоих тяжело давшихся тебе уроках.

Быть человеком – значит нести бремя созидания. Мы не просто так рождены со способностью глубоко чувствовать, с инстинктом создавать новое из старого, порождать нечто величественное союзом тела и воображения. Ограничить женскую чувственность – значит запереть творческую энергию женщины, так что в Деве пробуждается искусство, когда она начинает ощущать мир всем телом и утверждает свое право на эмоции.

Одним коротким взглядом Старая русалка дает Саломее позволение действовать. Это причудливое создание символизирует единство творческой игривости и проверенной опытом старческой мудрости. Она – идеальная создательница, живое и радостное произведение искусства, мудрая Старица. Само ее присутствие при начале церемонии, которую придумала Саломея, ободрило Деву, побудило ее двигаться вперед и показало простую истину: русалка – это живое, дышащее противоядие от всего, что отравляет творческую и чувственную силу женского начала.

Во всех людях таится тяга к искусству, созидательному действию, которое пробуждает нас и встряхивает, создает нас в той же мере, в которой мы создаем его. Создавать – значит смело переступать через страх испортить чистый холст, белый экран, мизансцену или песню. Создавать – значит жить чувственной жизнью, лицом к лицу встречать своих демонов и тени, похороненные где-то глубоко в душе. Все произведения искусства рождаются из плодородных вод страсти и боли, и Дева необузданной чувственности посвящена в племя воительниц-создательниц, творящих языческое искусство и поэзию дикого мира.

Битва Фрейи с демонами: единение с тенью

Вот я и на месте.

Наконец-то я достигла входа в первобытную пещеру, где скрываются четыре голодных и гадких демона, глубоко запустивших когтистые пальцы в мои защитные тотемы, во все щиты, которые должны бы оберегать меня и в этой жизни, и в последующих. Я не знаю, как случилось великое предательство, которое отняло у меня чувство собственной ценности, но я знаю, что теперь мне не отвертеться от тяжкого поиска своей темной стороны – иначе мое искусство навеки истощится, а моя сексуальность навеки оледенеет.

Мои кости болят и дрожат. Я вступаю во мглистое чрево Земли, и предо мной горят красные глаза химеры севера. Она гонит меня прочь, требует оставить ее одну. Она говорит, что я не смогу управлять собой, что я обязательно провалюсь, она смеется над моей страстью.

– Что ты о себе возомнила? – спрашивает она.

Я встаю на четвереньки, как выслеживающая добычу охотница, и повергаю ее наземь. Голыми руками я обхватываю ее жилистое горло и порочными устами плюю ей в осуждающие глаза. Долой ее! Это отважное сердце – мое! Я вернула себе свою дикую зрелость, свою женскую надежность, свою душевную смелость. Я смогу достигнуть истинного севера.

Увы, мое торжество кратковременно. Теперь мне нужно сразиться с белым призраком востока, который считает меня слабой и зависимой от эго, сразиться с этим снисходительным духовным вампиром, который хочет выпить меня досуха и привязать к далекому Богу. Ха! Он говорит, что мое чувство самодостаточности бессмысленно, но я прочно, как скала, стою на древних землях и взахлеб рассказываю ему о своей самости, порожденной в моем сердце целостности, о своей независимости. Я рассказываю о ничтожной цене его снисхождения, и он сжимается до размеров пылинки, когда слышит, как я твержу о святости своего тела. Это тело – мое, и оно священно. Я вернула себе внутреннюю божественность, благословенное наследство, подаренное Землей право жить в гармонии с самой собой и возносить мольбы всем своим божественным телом.

Воздух вокруг меня становится удушающе жарким от жгучего адского пламени. Стены полыхают неукротимой жаждой крови, и я боюсь, что зашла слишком далеко. Мне является химера южных гейзеров – она бросается на меня с распростертыми крыльями и обнаженными клинками. Она говорит мне, что моя кровь грязна, а моя плоть небезупречна. «Или ты забыла стыд?» – вопрошает она. Она напоминает о постыдных поступках, которые казались мне давно забытыми, и показывает видения более священных ран, чем я заслужила.

Я обессилена. Я падаю на колени и уже готова сдаться, готова забрать свои дары севера и востока и удалиться восвояси, когда чувствую, что призрачные руки поднимают меня с колен. Я чувствую, как прародительницы моего рода ставят меня на ноги, и это придает мне сил говорить о своих истинных ценностях.

«Слушай меня, чудовище!» – говорю я химере; моя ярость праведна, и мое тело принадлежит лишь мне одной. Я говорю дикой соблазнительнице, что ее клинки недостаточно остры, чтобы пронзить мое защищенное нерушимое сердце; и я побеждаю ее одной фразой. Я возвратила себе телесную похоть, право танцевать и священную независимость своей кожи. Эта кипящая кровь – только моя.

Пламя угасает, и я иду долгими коридорами в ледяные глубины, в царство молчания и одиночества. Я знаю, что побежденные мной враги – ничто против последнего теневого духа запада, который знает самые потаенные мои стороны, знает тьму внутри меня, которая сокрыта так глубоко, что я сама позабыла ее имя. Я вздрагиваю от тихого шипения-шепота, который как будто взывает ко мне, но тут же понимаю, что это лишь медленная подводная речка, журчащая по обсидиану. Я жду в парадоксальном спокойствии этого места, и вот последняя противница является передо мной. Она поднимается из вод, как черноглазая пещерная мавка, и напоминает мне о каждой моей лжи, показывает мне каждое лицо, которое я предала и довела до слез. Она грозится раскрыть всему миру мои самые постыдные секреты. Говорит, что мне никогда не вознестись, никогда не получить похвалы за свое искусство, никогда не возвыситься в глазах толпы, ведь тогда мой обман раскроется. Меня изобличат и изгонят на далекий остров, как душепреступницу.

«Они все увидят», – клянется она, и эта угроза – самое страшное, что я слышала в своей жизни.

Я боюсь, что меня увидят. Боюсь осуждения, боюсь, что меня нарекут обманщицей, фальшивкой и притворщицей. Я боюсь всего, что призываю, когда делаю свою священную работу в этом мире, и этот страх вынуждает меня молчать, из-за него мое искусство остается безвестным.

Мои мышцы напрягаются, и мне остается лишь гадать, что проще: умереть или сразиться с этой тенью. Негромким голосом я начинаю говорить о своей музе, о красоте мира; постепенно я перехожу на крик и громко вою, чтобы пещерные твари услышали: я достойна бо́льшего, чем бултыхаться на мелководье. Я – полная жизни творительница с раскрашенным лицом, и я не уйду домой, не вернув себе украденного у меня.

«Я требую, чтобы мне возвратили мои потаенные раны и омертвелые тени! – рычу я. – Отдайте мне право быть видимой и слышимой!» – И мавка оседает скользкой горкой кожи и лужей маслянистой воды.

Все кончено. Этот голос – мой.

Я вернула себе достаточно погребенных сокровищ, чтобы продолжать идти, чтобы двигаться к цели, чтобы зачаровывать мир своим искусством.

И да будет так.

Рукописные стихи: акварельный портрет язычницы

Ты уже описала свою жизнь в виде эпического романа, милая. А теперь вообрази себя в виде обворожительного акварельного портрета. Опиши эту картину, и пусть она будет ярким визуальным отражением твоих радостей и печалей, удовольствий и меланхолий. Здесь, в этом самом моменте, ты – Старая русалка, мудрое и живописное создание, которое многому научилось за годы плавания в таинственных голубых глубинах.

На картине изображена женщина, которая…

Ее глаза напоминают…

Она как будто точно знает, что…

Я назвала бы эту картину «Язычница, которая…»

Я желаю этой женщине…

Конечно, даже самый гениальный художник не может отдать должное твоей живой дышащей красоте, но ты, если тебе захочется, можешь написать эту картину сама: карандашный набросок в дневнике или что-то более сложное. Может быть, это простое занятие положит начало возвращению твоего художественного дара, разожжет твое созидательное пламя.