Текст книги "Отныне и вовек"

Глава 2

Джессика услышала, как шасси с гудением выходят из брюха самолета, и улыбнулась. Ее ремень был на месте, лампочка над головой выключена, и она почувствовала, как забилось быстрей сердце в ту минуту, когда самолет совершил последний разворот над посадочной полосой. Внизу были видны огни города.

Джесси посмотрела на часы. Она слишком хорошо знала мужа. Сейчас он должен был нервно искать место, чтобы припарковать машину в подземном гараже аэропорта, содрогаясь при мысли, что может опоздать и упустить ее на выходе с летного поля. Потом как угорелый помчится к терминалу. Однако доберется вовремя. Как всегда. Это придавало возвращениям домой особый аромат.

Джесси казалось, что ее не было целый год. Поездка удалась. Она сделала массу интересных покупок. Весенняя коллекция будет чудесной. Мягкие пастельные тона, тонкие шерстяные трикотажные изделия, скроенные по косой, платья из шотландки, шелковые рубашки с длинными рукавами и несколько замечательных вещей из замши. Она никогда не могла устоять перед замшей. Заказанные товары начнут прибывать не раньше чем через три-четыре месяца, но она уже сейчас с волнением думала о них. Она помнила все. Ей нравилось планировать загодя, как сейчас. Нравилось точно знать, что привезут. Ее устраивала такая жизнь, распланированная на много месяцев вперед. Кто-то мог посчитать это скучным, но только не Джесси.

На октябрь она наметила поездку с Яном в Кармел. День благодарения они проведут с друзьями. Рождественские каникулы, может быть, проведут на озере Тахо, катаясь на лыжах, потом слетают ненадолго в Мексику, чтобы поваляться на солнышке после новогодних праздников. А там начнут прибывать и товары для весенней распродажи. Все было отлично продумано. Так же, как ее поездки, ее еда, ее гардероб. У нее было то, что позволяло ей строить планы: процветающий бизнес, муж, которого она любила и на которого всегда могла положиться, и надежные люди, окружающие ее. Очень немногое оставалось на произвол судьбы, и ей это нравилось. Джесси спрашивала себя, не поэтому ли она не хотела ребенка. Боясь непредсказуемости его поведения. Она не представляла, как он будет выглядеть или вести себя, в какой именно день малыш может родиться или что она будет делать с ребенком на руках. Мысль о нем лишала ее присутствия духа. Ведь без него жизнь была гораздо проще. Только Джесси и Ян. Одни. Так у нее не было соперников, покушающихся на расположение Яна. Джесси не любила конкуренции в семейной жизни. Он был единственным дорогим человеком на земле.

Колеса коснулись полосы, она закрыла глаза… Ян… она так хотела его последние недели. Дни были заполнены работой, а вечерами приходилось готовиться к встречам, хотя она обычно звонила ему, когда приезжала в гостиницу. Но Джесси не могла протянуть руку и дотронуться до него. Она не могла засмеяться, глядя ему в глаза, или легко коснуться его ног, или стоять рядом с ним под душем, языком ловя капли, скатывающиеся по веснушкам на его спине. Она вытянула свои стройные ноги, ожидая, пока самолет окончательно не остановится.

Трудно быть терпеливой. Ей хотелось, чтобы путешествие скорей закончилось, хотелось выбежать из самолета и увидеть его. Прямо сейчас. В ее жизни не было других мужчин. Трудно в это поверить, но так все сложилось. Джесси иногда размышляла, сможет ли она думать о ком-то другом, но нет, это не стоило того. В ее глазах Ян был лучше всех остальных. Сексуальнее, умнее, добрее и преданнее. Ян так хорошо понимал, что ей нужно, и выполнял все ее прихоти. За семь лет, что они были женаты, она потеряла большую часть своих подруг по Нью-Йорку и не нашла им замены в Сан-Франциско. Ей не нужны подруги, которым можно поплакаться в жилетку. У нее есть Ян. Он был ее лучшим другом, ее любовником и даже ее братом теперь, когда умер Джейк. Ну и что с того, если время от времени муж позволял себе увлечься какой-нибудь красоткой. Такое случалось не часто, и он проявлял благоразумие. Это не беспокоило Джесси. Многие мужчины поступали так же, когда их жен не было поблизости. Ян не афишировал свои интрижки и не раздражал ее. Она лишь подозревала, что он изменял ей, но не знала наверняка. Пока что ей не пришлось удостовериться в его неверности.

Ее родители тоже были счастливы в браке не один год. Наблюдая за ними, Джесси сама доходила до понимания многих вещей, о которых не принято говорить вслух, щадя чувства друг друга, и к которым стараются часто не прибегать. Хороший брак держался на доверии, промолчать иногда, позволяя другому быть самим собой, и означало уважение… любовь. Ее родители умерли. Их молодость уже прошла, когда она появилась на свет. Матери было далеко за тридцать, отцу – сорок пять. Когда ей исполнилось четыре года, родился Джейк. Поженившись в зрелом возрасте, родители уважали друг друга больше, чем многие пары, и не посягали на индивидуальность партнера. Это многому научило Джесси.

Но сейчас их не было в живых. Уже три года. Почти три. Родители умерли в течение нескольких месяцев один за другим. Джейк погиб за год до того во Вьетнаме, ему было двадцать с небольшим. Джессика осталась одна. Но у нее был Ян. Слава богу, что он с ней. У Джесси пошли мурашки по коже, когда она подумала об этом… Что она будет делать без него? Умрет от горя… как ее отец после смерти матери… Умрет… Она не представляла себе жизни без Яна. Сейчас он был для нее всем. Он мог обнять ее поздно ночью, когда ей было страшно. Он мог рассмешить ее в минуту грусти. Он помнил все важные даты, знал, что ей нравится, всегда понимал с полуслова, смеялся над самыми неудачными ее шутками. Он знал – она была его женщиной и его маленькой девочкой. Это было все, в чем Джесси нуждалась. Ян. Ну и что, если случались опрометчивые поступки, о которых она только догадывалась? Пока он был рядом, это не имело значения. И так было всегда.

Она услышала, как открылись двери. Люди начали скапливаться в проходах. Пятичасовой перелет остался позади, пора домой. Джесси расправила складки на бежевых брюках и потянулась за оранжевым жакетом из замши. Ее зеленые глаза выделялись на загорелом лице, а светлые густые волосы рассыпались по плечам. Яну нравилось, когда она была в оранжевом, поэтому она и купила этот жакет в Нью-Йорке. Джесси улыбнулась про себя, представив, как он его одобрит, – почти так же, как блейзер от Пьера Кардена, привезенный ею. Джесси было так приятно баловать Яна.

Три бизнесмена и шебечущая стайка женщин загородили проход. Она, однако, была достаточно высокой, чтобы поверх их голов увидеть Яна. Он стоял у ворот, она помахала ему. Ян ответил широкой улыбкой, махнув рукой в ответ, и поспешно двинулся к ней навстречу, мягко оттесняя людей. Наконец он очутился рядом и бесконечно долго обнимал ее.

– Пора бы тебе уже вернуться домой… Ты так потрясающе выглядишь, что должна быть счастлива, если я не изнасилую тебя прямо здесь.

– Давай. Насилуй. Если сможешь.

Они стояли на том же самом месте, с наслаждением разглядывая друг друга, разговаривая больше глазами.

– Джесси, если бы ты знала, как я по тебе скучал.

Она кивнула. Да, еще бы. Она почти так же скучала по нему.

– Как книга?

– Отлично.

Они обменивались теми банальными фразами, которые можно услышать от людей, знающих друг друга, пожалуй, даже слишком хорошо. Им не требовалось много слов.

Ян поднял ее большую сумку из коричневой кожи, которую она бросила, чтобы поцеловать его.

– Давай, искусительница, поедем домой.

Ее волосы упали ему на плечо, они так и вышли обнявшись, старательно идя в ногу размеренными шагами.

– Я привезла тебе подарок.

Он улыбнулся. Она всегда делала ему подарки.

– И себе купила, как я посмотрю. Отличный жакет.

– Тебе нравится? Или ужасный? Я боялась, что он слишком яркий. – Жакет имел оттенок жженого сахара, граничащего с цветом пламени.

– Прекрасно смотрится. Как и все остальное на тебе.

– Господи, как ты мил! Чем занимался? Разбил машину?

– Разве можно говорить такие вещи? Ответь, пожалуйста.

– Ну так как? – Джесси смеялась точно так же, как и он.

– Нет, я продал ее, чтобы купить мотоцикл «Хонда». Я почему-то подумал, что он тебе больше понравится.

– Замечательная мысль! Ну, милый. Я вся дрожу от нетерпения. Скажи мне, насколько плоха старушка?

– Плоха? Да будет тебе известно, что она не только в безукоризненном состоянии, но вымыта и находится в лучшем виде, чем когда ты уезжала. Бедная малютка была грязнулей!

– Знаю. – Джесси опустила голову, и он ухмыльнулся.

– Вы позорите мою репутацию, миссис Кларк, но я вас люблю. – Ян поцеловал ее в кончик носа, и Джесси обвила его шею руками.

– Как я рада снова быть дома, – тихо вздохнула она, стоя в его объятиях, пока они ждали, когда ее багаж появится на ленте транспортера. Ян увидел, с каким облегчением Джесси произнесла это. Она не любила уезжать, не любила летать, боялась смерти, опасалась того, что он погибнет в автокатастрофе, пока ее не будет. С тех самых пор, как ее родители и брат… сколько смертей. Яну было больно смотреть, что с ней сделало горе. Джесси так полностью и не оправилась после смерти брата, но потеря родителей… Ян боялся, что она может покончить с собой. Ужасы, истерики, ночные кошмары. Джесси порой одолевало непередаваемое чувство одиночества и страха. Временами он ее просто не узнавал. Неожиданно она становилась такой беспомощной, такой непохожей на привычную Джесси. Складывалось впечатление, что Джесси хочет, чтобы и он был зависим от нее… Это произошло, когда Ян дал жене уговорить себя бросить работу и посвятить все время литературному труду. Джесси могла позволить себе это. Но у Яна не было уверенности в том, что он может себе это позволить. Тем не менее такое положение вещей устраивало их обоих. Он на самом деле был для нее единственным близким человеком.

Джесси, подняв голову, опять взглянула на него и улыбнулась.

– Ну держись, когда я привезу тебя домой, миссис Кларк.

– Распутник.

– Угу. И тебе это нравится.

– Да. Нравится.

Люди обращали на них внимание, но они ничего не замечали. Они давали посторонним возможность полюбоваться собой, чему-то улыбнуться, чему-то порадоваться, чего-то захотеть. Как правило, их появление вызывало всеобщий интерес.

Они прошли в гараж, чтобы забрать «Морган», и Джесси не смогла сдержать улыбку, когда увидела автомобиль.

– Боже, выглядит здорово. Что ты с ним сделал?

– Отдал в мойку. Попробуй как-нибудь. Тебе понравится.

– Замолчи. – Джесси притворно замахнулась на мужа, он увернулся и перехватил ее руку. В эту минуту она рассмеялась.

– Прежде чем ты меня побьешь, амазонка, забирайся внутрь машины. – Ян слегка шлепнул ее и отпер дверь.

– Негодяй, не называй меня амазонкой. Приставала!

– Приставала? Я не ослышался? – Он притворился удивленным и подошел к ней. – Леди, как вы смеете так меня называть? – С этими словами он схватил ее и затолкал в машину.

– Вот так-то лучше. И позволь мне кое-что тебе заметить. С такими габаритами эта тачка не для тебя!

– Враки! – Но Ян знал, что жена пропускает мимо ушей шпильки по поводу ее роста. Им обоим нравились такие шутки.

– Кроме того, похоже, я расту вниз.

– Вот как? Уже дошла до шести футов одного дюйма, а? – Он фыркнул, закончив привязывать ее сумку на полке для багажа сзади. Верх машины был по-прежнему опущен, и Джесси с улыбкой наблюдала за ним.

– Убирайся к черту. Ты отлично знаешь, что во мне только пять футов одиннадцать дюймов, а на днях я измеряла свой рост, и во мне оказалось всего лишь пять футов и десять с половиной дюймов.

– Ты, должно быть, присела. – Он устроился на сиденье рядом с ней и повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза. – Здравствуйте, миссис Кларк. Добро пожаловать домой.

– Здравствуй, любовь моя. Как хорошо вернуться назад. – Они улыбнулись друг другу.

Она сняла жакет и закатала рукава блузки.

– Сегодня было жарко? Тепло чувствуется даже сейчас.

– Как в кипящем котле, ясно и солнечно. Если и завтра будет такая же погода, можешь позвонить в магазин и сказать, что ты попала в снегопад в Чикаго. Мы идем на пляж.

– Попала в снегопад. В сентябре? Ты с ума сошел. Послушай, дорогой, я правда не могу. – Но его предложение ей понравилось, и Ян это знал.

– Можешь-можешь. Если понадобится, я тебя похищу.

– Наверное, я смогу прийти туда попозже.

– Ты ухватила суть. – Ян одарил ее улыбкой триумфатора и нажал на газ.

– Как прошел день?

– На удивление хорошо. И было бы еще лучше, если бы ты была дома. Я набрался у Энрико и не знал куда себя деть.

– Не сомневаюсь, ты кого-нибудь подцепил. – В ее тоне не было злобы, а лицо сохраняло непроницаемое выражение.

– Не-е. Ничего особенного.

Глава 3

– Джесси, ты – самая лучшая женщина из всех, кого я знаю.

– Взаимно. – Она лежала на животе, улыбаясь ему, в воздухе витал запах их тел, волосы у обоих были взъерошены. Они недавно проснулись и в очередной раз занялись любовью.

– Это не может быть взаимно, глупышка. Я не красавец.

– Нет, ты – замечательный мужчина.

– А ты – восхитительно старомодна. Ты должна жить с писателем.

Джесси опять улыбнулась, и он нежно провел пальцем по ее спине.

– Дорогой, если ты будешь продолжать в том же духе, у тебя будут неприятности. – Она затянулась сигаретой, которую они вместе курили, и выпустила дым над его головой, прежде чем сесть, чтобы вновь поцеловать Яна.

– Джесси, когда мы идем на пляж?

– А кто сказал, что мы идем на пляж? Боже мой, дорогой. Мне надо наведаться в свой магазин. Я не была в нем целых три недели.

– Подумаешь, будет днем больше. Ты же сказала, что пойдешь сегодня со мной на пляж. – Ян был похож на надувшегося ребенка.

– Нет.

– А по-моему, да. Ну почти да. Я сказал, что похищу тебя, и кому-то, кажется, понравилась эта мысль. – Джесси засмеялась, проведя рукой по его волосам. Ян был невозможен. Большой ребенок. Но такой хороший. Она никогда не могла возразить ему.

– Знаешь что?

– Что? – Ян остался доволен, когда опустил взгляд на ее лицо. Утром она была красивой.

– Ты невыносим, вот что. Мне нужно работать. Как я могу пойти на пляж?

– Очень просто. Позвони девочкам и скажи, что ты появишься там завтра. И мы – свободны. Легче не бывает. Не упускать же такой денек.

– Может быть, лучше потратить его с большей пользой? Заработать на жизнь, к примеру. – Такие доводы были ему не по душе. В них крылся намек на то, что он не вносил свою лепту в семейный бюджет. – Как насчет того, чтобы я поехала утром и вернулась пораньше?

– Хорошо, возвращайся, как только опустится туман. Джессика, ты прямо горишь на работе. – Но она, обнаженная, уже направилась на кухню, чтобы сварить кофе, и ответила на ходу:

– Обещаю, что уйду из магазина в час. Устраивает?

– Лучше, чем ничего. Боже, как ты нравишься мне со спины. Ты сбросила вес.

Джесси улыбнулась и послала мужу воздушный поцелуй.

– В час, обещаю. И мы сможем там пообедать.

– Значит ли это то, что я подумал? – Ян опять улыбался, и она кивнула.

– Тогда я заеду за тобой в двенадцать тридцать.

«Леди Джей» разместился на первом этаже ухоженного старого особняка чуть в стороне от Юнион-стрит. Здание было покрашено в желтый цвет, а витрины отделаны белым. Название выгравировали на небольшой медной табличке, прикрепленной к двери. Джесси распорядилась, чтобы сделали широкое венецианское окно. Дважды в месяц она сама выставляла новые товары в витрине, делая это просто и эффектно.

Она остановила «Морган» у входа и подняла глаза, чтобы посмотреть, какие изменения произошли в витринах за время ее отсутствия. Коричневая юбка из твида, рубашка цвета верблюжьей шерсти, янтарные бусы, вязаная шляпка с отделкой и маленький рыжеватый жакет, повешенный на спинку стула из зеленого бархата. Все это выглядело чертовски привлекательно, а самое главное – удачный выбор для осени. Не для бабьего лета. Но это не так важно. Никто не покупал для бабьего лета, вещи приобретались на осень.

В то время, пока она брала дипломат из машины и шла к двери, перед ее мысленным взором промелькнули туалеты, которые она заказала в Нью-Йорке. Дверь была открыта: девочки знали, что она будет рано.

– Посмотри, кто пришел! Зина! Джесси вернулась! – Миниатюрная девушка восточного типа с хрупкими чертами лица хлопнула в ладоши, вскочила на ноги и с восторгом подбежала к Джесси. – Потрясающе выглядишь!

Длинноногая и светловолосая Джесси была полной противоположностью изящной японки. Ее блестящие черные волосы были модно подстрижены.

– Кэт! Ты обрезала волосы! – Джесси на какое-то мгновение потеряла дар речи. Еще месяц назад волосы японки доходили до талии, когда она не укладывала их тугим узлом на затылке. Девушку звали Катсуко, что означает «мир».

– Мне надоело с ними возиться. А как тебе это нравится? – Улыбаясь, она сделала пируэт на одной ноге, волосы закружились вслед за ней. Катсуко пришла в черном, она предпочитала этот цвет, подчеркивавший легкость ее фигуры. Именно кошачья грация девушки послужила поводом для такого прозвища.

– Мне нравится. Шикарно. – Они улыбнулись друг другу, но тут их прервал радостный возглас.

– Боже милостивый! Ты – дома! – Это была Зина. Чувственная полногрудая южанка с золотисто-каштановыми волосами, которые танцевали вокруг головы венцом мелких кудряшек, и карими глазами. Ноги у нее были потрясающе сексуальные. Мужчины таяли, когда она шла, а ей нравилось их дразнить.

– Ты заметила, что Кэт сделала со своими волосами? – Она так произнесла слово «волосы», как будто это было что-то незыблемо-вечное. – Я бы год ревела, – улыбнулась она. Каждое свое слово Зина превращала в ласку. – Как Нью-Йорк?

– Бесподобный, замечательный, ужасный, отвратительный и жаркий. Приятно и с пользой провела время. Подождите-ка, пока не увидите, что я купила.

– А какие цвета? – Для девушки, которая почти всегда носила только белое или черное, у Кэт было редкое чутье на яркие цвета. Она умела со вкусом подбирать их, знала, какие купить, как сделать так, чтобы они подчеркивали друг друга. В общем, все, кроме того, как их носить.

– Вся коллекция в пастельных тонах. Такая красота, вы умрете. – Джессика с важным видом прошлась по толстому бежевому ковру. Прекрасно снова вернуться в свои владения. – Кто оформлял витрину? Выглядит потрясающе.

– Зина. – Кэт ловко подтолкнула подругу вперед для похвалы. – Разве не удачная находка с зеленым стулом?

– Здорово придумано. За время моего отсутствия, похоже, ничего не изменилось. Вы двое так же неразлучны, как сиамские близнецы. А как наши доходы?

Джесси устроилась в своем любимом бежевом кожаном кресле, очень глубоком. Мужчины обычно выбирали его, когда им приходилось ждать.

– Мы заработали кучу денег. За первые две недели, во всяком случае. На этой наступило затишье, погода была слишком хорошая, – ответила Кэт скороговоркой. Замечание о погоде напомнило Джесси о том, что у нее только четыре часа на работу, потом за ней заедет Ян, и они отправятся на пляж.

Зина передала ей чашку черного кофе, а Джессика тем временем оглядывалась вокруг. То, что она увидела, представляло собой осенний ассортимент товаров, которые были приобретены пять месяцев назад, в основном в Европе. Бежевые и коричневые изделия из шерсти неплохо смотрелись на фоне изысканного интерьера магазина. По углам двух зеркальных стен располагались настоящие джунгли. Искусно освещенная зелень свисала и с потолка.

– Как расходятся вещи из Дании? – Датчане очень увлекались красным: юбки, свитера, три разных вида блейзеров и замечательное пальто темно-вишневого цвета с запахом, в котором женщина чувствовала себя такой же экзотичной и сексуальной, как в манто из натурального меха. Изумительное пальто. Одно Джесси уже заказала для себя.

– Они раскупаются прекрасно. – Это вмешалась Зина со своей тягучей нью-орлеанской речью.

– Как Ян? Мы не видели его несколько недель. – Он появился один раз, на следующий день после отъезда Джесси, чтобы получить деньги по чеку.

– Работает над новой книгой. – Зина тепло улыбнулась и кивнула. Он был ей симпатичен. Чего нельзя было сказать о Кэт. Она помогала вести бухгалтерские книги и поэтому знала, сколько он тратил из того, что зарабатывала Джессика. Что касается Зины, то она работала в бутике дольше Катсуко, знала Яна лучше и ценила его по достоинству. Кэт по сравнению с ней считалась новичком, и в ее сердце еще не растаял ледок Нью-Йорка. Когда-то она работала в отделе спортивной одежды крупного универмага, пока не устала от постоянного прессинга и решила переехать в Сан-Франциско. Она получила работу в «Леди Джей» буквально в течение недели после приезда и была счастлива, как, впрочем, и Джесси, которая в ее лице приобрела опытную сотрудницу.

Три женщины провели полчаса, весело болтая за кофе, пока Катсуко показывала Джесси вырезки из газет, где упоминался бутик. У них появились две новые покупательницы, которые чуть не купили всю осеннюю коллекцию. Джесси поделилась своими планами. Она хотела организовать показ мод до отъезда в Кармел в октябре. Широкое поле деятельности для фантазии Кэт.

С появлением Джесси жизнь в бутике забурлила еще сильнее, вместе они составляли могучий триумвират. Каждая из женщин обладала своими достоинствами и талантами. Магазин не замирал во время отсутствия хозяйки. Она не могла допустить такого и, конечно, не потерпела бы подобного разгильдяйства от своих служащих. Обе девушки прекрасно знали это и дорожили своей работой. Джесси хорошо им платила, они приобретали модную одежду по смехотворно низким ценам, а кроме того, у них установились дружеские взаимоотношения, что являлось редкостью. В Нью-Йорке Кэт пришлось сменить три места службы. А Зина с трудом отделывалась от озабоченных мужчин, хотевших, чтобы она для них печатала, стенографировала и спала с ними, впрочем, не обязательно в такой последовательности. Джессика надеялась, что девушкам окажется по силам длинный рабочий день и нелегкий труд, не жалела и себя. Она не сомневалась в успехе своего начинания и рассчитывала, что Кэт и Зина будут помогать ей в этом. Джесси наполняла новой жизнью каждое время года, что определенно нравилось покупателям. Положение «Леди Джей» было прочным, как скала. Таким же, как и сама Джессика и окружающие ее.

– Ну а теперь я, пожалуй, просмотрю почту. С этим все в порядке?

– Никаких проблем. Зина ответила даже на самые дурацкие послания. Две женщины, приезжавшие сюда, интересовались, есть ли по-прежнему в продаже маленькие желтые свитера с воротником «хомут». Все в таком роде…

– Зина, ты прелесть.

– К вашим услугам. – Она сделала глубокий реверанс, и ярко-зеленая блузка без рукавов, которую она надела с белыми брюками, качнулась под тяжестью ее груди.

Джесси задумчиво поднялась на три ступеньки, направляясь в свой кабинет, и огляделась. Все радовало глаз, почта была рассортирована и аккуратно разложена, счета оплачены. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что дела в полном порядке. Теперь ей оставалось только просмотреть письма. Но не успела Джесси дочитать одно письмо, когда на пороге появилась озадаченная Зина.

– Джесси, там какой-то мужчина хочет тебя видеть. Говорит – срочно.

– Хочет видеть меня? А что ему нужно?

– Он не сообщил. Но попросил меня передать вот эту визитку. – Зина протянула маленький прямоугольник из твердой белой бумаги, и Джесси взглянула ей в глаза.

– Что-то случилось?

Зина недоуменно пожала плечами, и Джесси прочитала имя: «Уильям Хоугтон. Инспектор. Полиция Сан-Франциско». Ничего не понимая, она посмотрела на Зину, надеясь получить от той хоть какое-то объяснение.

– Что-нибудь произошло, пока меня не было? Нас обокрали? – Боже мой, как это на них похоже: не беспокоить ее дурными вестями с порога, а отложить их на потом и рассказать через час или два!

– Нет, Джесси. Честно. Ничего не случилось. Понятия не имею, в чем дело. – Голос Зины звучал по-детски в те минуты, когда она волновалась.

– И я не знаю. Пригласи его сюда. Я поговорю с ним.

Уильям Хоугтон появился, с явным интересом следуя за Зиной и не сводя голодных глаз с ее аппетитной фигуры.

– Инспектор Хоугтон?

Джесси выпрямилась в полный рост, и Хоугтон, похоже, обратил на нее внимание. Эта троица представляла собой волнующее зрелище; Катсуко тоже не обошел его пристальный взгляд.

– Я – Джессика Кларк.

– Я хотел бы поговорить с вами наедине, если это возможно.

– Хорошо. Не желаете чашечку кофе? – Дверь за Зиной закрылась. Инспектор отрицательно покачал головой. Она указала ему на стул возле своего стола и снова опустилась в кресло.

– Чем могу быть вам полезна, инспектор? Мисс Нельсон сказала, что у вас ко мне срочное дело.

– Да. Именно. Это ваш «Морган» стоит на улице?

Джесси кивнула, чувствуя себя неловко под его пристальным изучающим взглядом. Она недоумевала: неужели Ян опять забыл оплатить штрафы за нарушение правил уличного движения? Однажды ей уже пришлось вытаскивать его из-за решетки, заплатив круглую сумму в двести долларов. В Сан-Франциско не бросали слов на ветер. Платите штраф или отправляйтесь в тюрьму. Не проезжайте на красный свет – и не расстанетесь с двумя сотнями.

– Да, это моя машина. – Джессика любезно улыбнулась, надеясь, что ее руки не трясутся, пока она прикуривала новую сигарету. Абсурд. Она не сделала ничего противозаконного, но что-то такое в этом человеке, в самом слове «полиция», вызывало чувство неизбежной вины. Панику. Ужас.

– Вы были за рулем вчера?

– Нет. Я уезжала по делам в Нью-Йорк. Прилетела прошлой ночью. – Она отвечала, словно оправдываясь. Сумасшествие какое-то. Если бы только рядом был Ян. Ему лучше удавалось справляться с неурядицами.

– Кто еще водит вашу машину?

– Мой муж. – Что-то опустилось у нее в груди, когда она упомянула Яна.

– Он был вчера за рулем? – Инспектор Хоугтон прикурил сигарету и оценивающе оглядел ее с ног до головы.

– Я не знаю наверняка. У него есть собственная машина, но встречал он меня в аэропорту на моей. Я могу позвонить ему и спросить.

Хоугтон кивнул, и Джессика помедлила.

– Кто еще пользуется машиной? Брат? Друг? Приятель? – Его глаза так и впились в ее лицо на последнем слове, и она почувствовала гнев.

– Я замужняя женщина, инспектор. Никто больше не водит мою машину. Только мой муж и я. – Она выиграла очко, но что-то в его лице говорило ей, что до победы было еще далеко.

– Машина зарегистрирована по месту работы? У вас коммерческие номера, и местом регистрации является этот магазин! – «Магазин»! Бутик, а не магазин! – Как я понимаю, вы им владеете.

– Совершенно верно. Инспектор, а в чем дело? – Джессика медленно выдохнула воздух и наблюдала за дымом, ее рука слегка подрагивала. Что-то не так.

– Я бы хотел поговорить с вашим мужем. Не могли бы вы дать мне адрес его офиса? – Хоугтон мгновенно вынул ручку и ждал, нацелив ее на оборот одной из своих визиток.

– Это по поводу квитанции за нарушение правил парковки? Я хорошо знаю моего мужа… Он… он забывчивый. – Она улыбнулась Хоугтону, но это не произвело на него никакого действия.

– Нет, это не по поводу парковки. Рабочий адрес вашего мужа? – Его глаза превратились в две льдинки.

– Он работает дома. Это в шести кварталах отсюда. На Валейо. – Джесси хотела предложить проводить его, но не посмела. Она черкнула адрес на одной из своих визитных карточек и передала инспектору.

– Спасибо. Буду поддерживать с вами связь.

– Но в чем дело, черт возьми? – Она хотела знать.

Но он уже встал и направился к двери.

– Инспектор, я буду вам благодарна, если вы объясните мне, в чем дело. Я…

Он снова странно посмотрел на нее тем пронизывающим взглядом, который задавал вопросы, но не отвечал на них.

– Миссис Кларк, я не вполне уверен. Когда мои подозрения рассеются, я вам сообщу.

– Спасибо. – «Спасибо?» Спасибо за что?

Но Хоугтон уже ушел, и когда она спустилась в торговый зал магазина, то увидела, как он сел в седан оливкового цвета и умчался. За рулем был другой мужчина. Эти люди работали парами. Антенна автомобиля резко изогнулась, когда седан сорвался с места в направлении Валейо.

– В чем дело? – Лицо Катсуко было серьезным, а Зина выглядела расстроенной.

– Я тоже хотела бы знать, черт возьми. Он только спросил, кто водит машину, а потом добавил, что хочет поговорить с Яном. Черт бы их всех побрал, бьюсь об заклад, он опять не платил штрафы за парковку. Однако здесь что-то не то, да и Хоугтон сказал, что дело в другом – или в этом? О господи, прекрасное возвращение домой!

Джесси вернулась в кабинет и набрала домашний номер. Линия была занята. А затем в бутик вплыла Триш Барклай, и Джесси пришлось заниматься такой чепухой, как меховой жакет в витрине, который она хотела купить. Триш была одной из ее лучших покупательниц, и Джесси пришлось повозиться с ней какое-то время. Она освободилась только через двадцать пять минут. Теперь на ее звонок никто не отвечал.

Невероятно! Ян должен быть там. Он был дома, когда она уезжала в бутик. И линия была занята, когда она звонила… Господи, неужели что-то серьезное? Может, он попал в аварию и не сказал ей. Может быть, кто-то пострадал. Но ведь Ян не стал бы скрывать это от нее. Гудки шли один за другим. Телефон звонил беспрерывно, но на том конце не брали трубку. Возможно, он уже выехал. Было начало двенадцатого.

Но тут Нику Мориссу понадобилось «что-нибудь впечатляющее» на день рождения его жены. Он совершенно забыл об этом, и теперь до полудня ему нужно было накупить вещей по крайней мере на четыреста долларов. Джессика ругала себя последними словами, но не могла не помочь ему. Ей был симпатичен Ник, и до того, как он ушел из магазина, доверху нагруженный сверкающими желтыми и коричневыми коробками, в дверях появилась Барбара Фуллер, а за ней Холли Дженкинс, а потом… потом был уже полдень. А от Яна никаких известий. Она попробовала позвонить ему еще раз и, не получив ответа, начала паниковать. В это время он уже должен был быть здесь. Он обещал забрать ее в половине первого.

В час он так и не показался, и Джессика была готова расплакаться. Ужасное утро. Посетители, напряжение, доставка товаров, проблемы. Вот так возвращение домой. И где же Ян? А этот негодяй Хоугтон прямо-таки довел ее своими таинственными вопросами о машине. Она закрылась в кабинете, когда Зина ушла на ленч. Ей требовалось некоторое время побыть одной, чтобы собраться с мыслями, перевести дух, чтобы набраться смелости сделать то, чего она не хотела делать. Но ей необходимо все выяснить. В конце концов, это не так уж трудно. Надо только набрать номер, спросить, не задержан ли Ян Пауэрс Кларк, и вздохнуть с облегчением, услышав отрицательный ответ. Или схватить чековую книжку и сломя голову бежать туда, если его опять загребли за нарушение правил парковки. Дело привычное. Но прежде чем она набралась мужества поднять трубку, ей пришлось выпить еще одну чашку кофе и выкурить сигарету.