Текст книги "Я демон! Что это меняет?"

Глава 26

– Этот меч – неотъемлемая часть тела моего воспитанника, и вы не можете запретить ему участвовать в Играх!

Из Кэс’садаша получился бы великолепный адвокат на Земле. То, как он выстроил мою защиту перед судейским трибуналом Игр, вызывало восхищение: совсем еще молодой по меркам демонов, он без тени робости оспаривал решение старейших и наимогущественнейших из верхушки демонического общества. За нарушения правил Игр мне грозила смерть. Кэс’садаш не только добился помилования, но и доказал, что я восходящая звезда их клана и что претензии ко мне являются оскорблением чести всех Бессмертных в Огне. По сути, это было встречным обвинением суду. Он рисковал не только моей и своей жизнями, но и шатким миром между кланами.

Главным обвинителем был конечно же представитель Сковывающих в Камне.

– Докажите это, пускай ваш воспитанник продемонстрирует суду эту свою часть тела, и если на ней нет привязывающих или сращивающих заклятий, то я сниму обвинения.

Привязывающие или сращивающие заклятия? Это которые способны прирастить к руке железяку? Круто! Не знал, что такие бывают.

– Идиот, а чем является тот символ на ладони, как ты думаешь?

– Значит, нам каюк?

– Не знаю, а ты давно видел тот значок?

Я задумался. Когда мы попали в этот мир, о мече я ни разу не вспоминал, возможно, именно потому, что знак исчез с ладони, а меч никак себя не проявлял. Даже при перевоплощении из оборотня в демона я не заметил его присутствия, хотя видел, как подстраивались к новой матрице Чешуя и живая одежда. Меч же словно растворился во мне, а когда отчаянно потребовался, то появился; правда, у нас с Демоном были сомнения, что это произойдет.

Мы вспомнили о нашем необычном оружии, когда накануне Игр Кэс’садаш рассказывал об их правилах. Он упомянул о запрете отделенного оружия, и Демон вспомнил про наш меч. Потом, оставшись наедине в своей каморке, мы исследовали энергетическую матрицу нашего тела и нашли только один странный энергоканал, тянущийся от центра ладони, где раньше был знак меча, к дару, но не напрямик через грудь, а сначала ныряющий от плеча к позвоночнику, обегающий его по спирали до крестца и поднимающийся обратно в грудь к дару. После необычный канал вливался в основание Голода, а не в воронку дара, как все остальные энергоканалы. Первое, что пришло мне на ум, – это то, что магический меч превратился в скрытый дополнительный хвост Голода.

– Может, у нас не четыре хвоста Голода, а пять? – высказал я тогда эту мысль.

– Если так, то это тоже будет нарушением.

– Но мы же не откажемся от Игр?

– Ни за что! Это наш единственный шанс быстро заполучить силу и свалить отсюда. Главное, получить допуск к Играм, а наш козырь мы используем только в крайнем случае. Скорее всего, в первом туре он нам даже не понадобится.

– Ага, если вообще получится его задействовать.

Однако все пошло не так, проклятый минотавр вынудил нас раскрыться, и вот теперь судьи требуют показать меч. Если я не смогу вызвать его и представить как часть своего тела, то они начнут копать глубже и, конечно, заметят, что канал меча слишком уж напоминает лишний хвост Голода, обращенный внутрь тела и действующий через руку.

– Заан, покажи его!

Лицо Кэс’садаша не выражало никаких чувств, но в глубине черных глаз мерцал уголек напряжения: брат Кэсс поручился за меня только потому, что просто не мог, не имел права отступить – была затронута честь его клана и любое колебание только подтвердило бы правдивость обвинений в мой адрес.

Я незаметно вздохнул: было у меня устойчивое подозрение, что меч не появится просто так по одному моему желанию. Попробовав демонической крови, он как будто обрел собственный разум и действовал теперь лишь по собственной инициативе. После Игры Кэсс потребовала показать его ей, но я опять не смог его вызвать. Я его даже не чувствовал в себе!

– Вот и поговори с ним, раз он теперь разумный, – шепнул из темного угла сознания Демон: нам приходилось очень тщательно скрывать свою тройственность перед столь могущественным собранием, как Суд Старейших. То и дело я ощущал, как их взгляды, словно жгучие радиоактивные лучи, обшаривали мое тело, а голову уже давно обжимал плотный давящий шлем ментальных атак. Перед судом Кэс’садаш лично выставил мне ментальную защиту, ссылаясь на то, что даже Суду Старейших незачем знать секретные техники клана. Это не противоречило правилам, но не мешало судьям пытаться проникнуть мне в голову. У них не получалось только потому, что под щитами Кэс’садаша выстроилась еще одна защита, которая могла принадлежать только Наргху: тонкая паутинка заклятия вытянулась из глубины подсознания – и вот уже мой разум оказался оплетен густой сетью, в которой вязло все постороннее, что миновало ментальные щиты Кэс’садаша. Некоторые судьи уже посматривали на меня с нескрываемым интересом, удивленные моей стойкостью, а я старательно демонстрировал, как сложно мне удерживать свою защиту: стоял, напрягшись всем телом, стискивал кулаки и скрипел зубами.

«Поговори с ним». Хорошенькая идейка, но, похоже, у меня нет выбора.

– Послушай, меч, если ты сейчас не покажешься, то нас убьют. Я так понял, мы теперь с тобой повязаны, а то ты не помогал бы мне раньше; значит, и тебе это чем-то грозит, так что давай, появляйся!

Тишина. С кем я говорю? Или правильнее сказать, с чем я говорю?

– Время вышло, Кэс’садаш, твой воспитанник не предоставил суду доказательств. Его нужно казнить!

– Подождите! – выкрикнул я, опередив Кэс’садаша. – Я еще плохо владею этой своей способностью, она дается мне только во время смертельной опасности!

– Ты проявил неуважение к суду, открыв сейчас пасть, младший! – рявкнул обвинитель из Сковывающих. – Говорить перед Судом Старейших имеет право только твой защитник, но так и быть, я предоставлю тебе еще одну возможность оправдаться: я начинаю казнь. Это будет считаться смертельной опасностью?

В тот же миг мои ноги сдавило сковывающее заклятие, кожа на них посерела, а плоть стала усыхать, превращаясь в камень. Я дернулся, но не смог оторвать ступней от плит пола, из которых в меня вливалась эта смертельная волшба. Если меч сейчас же не появится, я превращусь в каменную статую, пусть и прекрасную стараниями Светлого, но совершенно мертвую! Демон! Светлый! Помогите! ААА! Моя собственная кожа превращалась в тиски, сжимающие плоть и выдавливающие из нее влагу, а потом каменеющие. Страшная боль поднялась уже выше колен. Ауууу! Арррр! Наргх! Я рычал и завывал от боли, а Голоды судей тянулись ко мне и поглощали мои страдания как редчайший деликатес. Ублюдки мрака! Погань вселенной! Они чуть не дерутся за меня! Боль охватила пах, и во мне взвилась страшная ненависть, я уже не хотел доказывать свою невиновность, я просто хотел всех убить. А потом боль коснулась позвоночника, что-то во мне шевельнулось, будто отодвигаясь от нее подальше, и тут же другая, уже знакомая боль пронизала ладонь.

Меч с цепью так быстро вырвался из моей руки, что Сковывающий, от жадности подошедший ко мне почти вплотную и пьющий мою агонию, просто не успел отпрянуть. Стремительный полет меча, костяная цепь, охватывающая шею моего палача, рывок – и уродливая башка падает на каменный пол, обрызгивая все вокруг черной кровью. Его тело еще продолжало стоять, а Голоды остальных судей уже рвали его дар на части. Демоны, так вас разэтак!

Но не будут ли теперь меня судить еще и за убийство старейшего?

– Держись, я уже готовлю новую матрицу, сейчас закольцую сосуды, и готовься падать.

О, Тьма! Что мне еще предстоит?! Я уже лишался ног в каменной ловушке, а теперь придется отрываться от нижней части туловища? Путь лучше меня казнят!

– Не скули, Волчонок, тут прав сильнейший. Мы уделали обвинителя, значит, мы правы, а он нет. Нас не тронут, но мы и без этого можем сдохнуть. Так что соберись и отрывайся от камня.

Круто! Здорово! Писец!!! Мне нужно разорвать себя пополам. Да легко!

Я дернулся и взвыл: как можно оторваться от собственных ног?!

– Мечик, помоги, родной!

В этот раз он послушался – отлетел подальше, обмотал цепь вокруг одного из каменных столбиков, окружавших круглую площадку в амфитеатре судебного зала, а потом цепь рывком втянулась в мою ладонь. Я даже заорать не успел, как оказался лежащим на полу перед своими окаменевшими ногами и таким дорогим моему телу и сердцу мужским достоинством.

– Ничего, сейчас отрастим новое, еще лучше прежнего, – пообещал Демон. – А то Светляк чего-то с размерами попутал, да и рожу слишком смазливую сделал, как у эльфа. В общем, как раз все исправим!

Ну да, случай подходящий…

Я лежал и смотрел на свои залитые кровью каменные ноги, предоставив Демону самому разбираться с матрицей, и раздумывал, перенесет ли Кэсс эту скульптуру к себе в покои, когда мы сбежим из этого мира, или разобьет от злости на беглого Светлого, доказавшего ей, что любовь существует.

Демон оказался прав: нас не тронули, суд признал меч частью моего организма, а то, что он слишком похож на дополнительный хвост Голода, никто, похоже, не заметил – слишком уж судьи были заняты дележом силы павшего коллеги. Демон активировал новую матрицу ног, и вскоре я смог подняться с пола. Что и говорить, колени противно дрожали, в голове было пусто, жизненной энергии хватало только на то, чтобы функционировал организм. Впервые победа досталась мне так дорого, но я был жив, оправдан и даже допущен к участию в следующем туре Игр. А так как для средних силовых категорий я уже был слишком хвостат, то меня определили сразу в высшую. Таким образом, у меня появилось несколько часов, чтобы отдохнуть и восстановить жизненные силы перед последним состязанием. Ксад отправил меня спать, пообещав, что шкуру за совращение сестры он снимет с меня после Игр, конечно, если я останусь жив. Вернувшись в покои Кэсс, я обнаружил, что ее до сих пор нет: мелкую увели на разборки разгневанные родственники еще до суда.

Мда, бедняжка… Светлый виновато вздохнул и тут же пообещал, что займется преобразованием Тьмы в энергию Жизни. Демон хмыкнул. А мне пришлось сотворить на полу в каморке концентрационную гектограмму и зажечь в ее узлах маленькие огни. Температура внутри гектограммы стала быстро расти.

– Хочешь нас поджарить? – вяло поинтересовался я у Светлого.

– Не волнуйся, Тьму я не могу преобразовать в Жизнь, а свет и тепло, которые излучает Огонь, – могу.

– Значит, я поддерживаю огонь, а ты не даешь ему нас поджарить и пополняешь запас жизненных сил? – уточнил Демон.

– Да. Только при этом ты еще и следишь, чтобы левая рука не сползала с этой руны. – И Светлый велел мне положить кисть на символ Концентрации в малом внутреннем круге магической фигуры.

Я прилег в большом внутреннем круге и уложил левую руку в малый. Там было уже горячо, как в печке, но этот жар не повредил мне, а начал вливаться в руку через мизинец, рождая ощущение, похожее на то, когда пьешь крепкое спиртное – обжигает, но приятно.

– Теперь отключайся, – скомандовал Светлый. – Тебе сегодня досталось больше всех.

Я не возражал и сомкнул веки. Дежурить в теле остались мои контрастные напарники.

Казалось, я только прилег, и вот меня уже теребят. Ну, кто там? Загрррызу! Открываю глаза, ну точно – мелкая!

– Какой у тебя план?

Это она о предстоящей игре. Приятно, что волнуется, но лучше бы дала мне подольше поспать. Я уселся на полу и недоуменно оглянулся: от магической гектограммы не осталось и следа, как и от отвратной физической слабости – Светлый постарался на славу. Спать только хотелось.

– Это поправимо, – заявил фашист Светлый и закачал мне в мозг какую-то свою холодно-жгучую энергию. У меня аж глаза заслезились и в носу запершило от бодрости.

Демон белобрысый!

– Ты путаешь его с Ксадом, – фыркнул Демон.

– Все вы хороши, – буркнул я. – Так и смотрите, как бы поиздеваться над бедным оборотнем…

– Все, Волчонок, не скули: Кэсс правильно нас разбудила, готовиться надо. Спорю на что угодно, что ловчий отожрал в Игре хвостов поболе нашего и жаждет реванша. Есть у тебя соображения, как уберечь наши хвостики?

Соображения у меня были, но я все-таки не спешил отвечать ни Демону, ни Кэсс. Желая немного их подразнить и отомстить за прерванный сон, потянулся с хрустом, со смаком зевнул, собрал в табун мысли, напуганные зельем Светлого, и только тогда произнес:

– План прост: нужно отвлечь чем-то противников, чтобы они не могли использовать против меня весь свой Голод. Я знаю неплохое заклинание, вот если бы его еще и размножить…

– Сделать самокопирующимся?

– А это возможно?

– Возможно, но тут предстоит работа с рунными конструктами, демоны редко таким пользуются.

Я кивнул: если ты способен управлять энергией напрямую, то в бою быстрее и проще зачерпнуть ее прямо из эфира, слепить то, что нужно, как снежок приблизительно, и швырнуть в противника, а не заморачиваться с точно выверенными формулами магических конструктов. Демоны плели заклинания, полагаясь на инстинкты и чутье существ, чья воля воплощалась на энергетическом уровне и управляла «сырыми» энергиями. Они творили магию здесь и сейчас, все их заклинания были уникальными и в принципе не могли повторяться, как не повторялись и условия, в которых те рождались. Выражение «волею своею повелеваю» очень точно поясняло магию демонов. Сложные магические конструкты демоны использовали только в исключительных случаях, когда необходимо было добиться предельно четко обозначенного результата или когда заклинание должно было действовать на протяжении долгого времени. Обычно этим занимались старшие в кланах, а молодежь до пятидесяти хвостов не усложняла себе жизнь и уповала на грубую силу. Мне это было только на руку.

– Значит, это то, что нужно, ведь мое заклинание руническое, я привык с такими работать.

Кэсс наградила меня долгим взглядом.

– Все время забываю, что ты не истинный… Умение работать с рунами дается только лучшим из нас, а ты говоришь, что привык их использовать. Это так странно…

– Ну, с этого я начал учиться магии. – И, лукаво улыбнувшись, я добавил: – И я талантливый, ты не забыла?

Кэсс фыркнула:

– Показывай свое плетение, будем думать, как его размножить. Я, знаешь ли, увлекаюсь всем нестандартным и выучила несколько рунических связок.

Кэсс, конечно, прибеднялась, когда говорила, что знает несколько рунических заклятий. Стараясь быть непохожей на остальных, она коллекционировала не только необычные платья, но и алгоритмы построений разнообразных магических конструктов. «Умная девочка», – сказал про нее Демон, когда демоница пояснила эту свою страсть к собирательству: «У меня еще мало силы, чтобы сопротивляться воле старших, но ведь рунические – это не волевые заклинания, и их мощность зависит только от количества энергии, которую я в них залью, а не от силы моей воли. Конечно, очень неудобно, что их нужно так тщательно выплетать, зато с ними даже однохвостый демон может противостоять сильнейшему… ну, хоть некоторое время». А я подумал, что молодые демоны – это совсем не те существа, которые будут сидеть и терпеливо заучивать алгоритмы плетений. В этом смысле Кэс’сшео действительно была большой оригиналкой: ее сверстники, да и просто младшие демоны были импульсивны, вспыльчивы и неусидчивы, предпочитая решать свои разногласия в доброй драке, ну или в дуэлях воли. Только самые мудрые или хитрые кроме волевой магии изучали еще и другие ее виды.

В общем, когда я вновь оказался в секторе Бессмертных в Огне на предстартовой площадке, моя аура, вернее ее буферные слои, напоминала новогоднюю елку, сплошь увешанную игрушками, – столько там было заготовок различных заклинаний. Правилами это не запрещалось, но все судьи рассматривали меня с огромным удивлением. Возникло оживление и в тотализаторе: я заметил, как Кэс’садаш пробрался к долговязому предприимчивому пятихвостнику, принимающему ставки, и тайком получил от него на ладонь печать-расписку о взносе: не хотел, жадина, афишировать, что у меня есть шансы в этой игре. Долговязый дураком не был, стрельнул глазами в мою сторону и довольно оскалился – сегодня и он сорвет большой куш.

– Ну что, парни, настал наш звездный час! – прогудел внутри меня Демон. – Размажем подлюку ловчего по стенке, захапаем его хвосты – и к девочкам!

– А там чили-вили будет, хе-хе! Да, Темный? – усмехнулся я в ответ.

– Даааа, ух, я там отожгу!

– Нет, я буду круче! Зовите меня Рай Неутомимый!

– А я тогда Демон Повелитель Тентаклей!

– Одного тебе мало?

– Хорошего должно быть много!

– Смотрите не запутайтесь в них, – обдал нас ментолом Светлый.

– Молчи, Морозко, а то я с тобой не поделюсь!

Светлый собирался что-то ответить, потому что я ощутил в груди нарастающий холодок, но тут ко мне подошла Кэсс с последним напутствием перед боем:

– Надери этому гаду задницу!

Хех, как неприлично! Я и рта не успел открыть, как меня опередил Светлый:

– Будет исполнено, моя принцесса!

И не успела Кэсс, уже заподозрившая неладное, отойти, как наш сияющий ментоловый донжуан обхватил ее за талию и повторил свой коронный номер с поцелуем перед старшими.

Бедная Кэсс, опять ей предстоит головомойка, ну а мне лучше не возвращаться сюда после игры: из глаз Кэс’садаша истекал огонь, а Голод плотоядно тянулся в мою сторону.

– Да когда же будет этот гонг?!

Вместе с долгожданным «донг!» передо мной открылся портал. Внутренне смирившись с предстоящей каруселью, я шагнул вперед, но мои опасения не оправдались – в этот раз портал вел себя достаточно прилично и ограничился тем, что не слишком нежно выплюнул меня на тускло освещенную каменную площадку. Я огляделся и обнаружил, что стою на небольшом каменном плато, в некотором отдалении от которого виднелись и другие такие же. Местность напоминала песочницу, в которой дети забыли кубики разных размеров. На некоторых из таких кубиков-скал уже сражались пары демонов, кое-где было пусто, а на нескольких игроки еще только ждали своих противников.

Я тоже был один на своей скале и, пользуясь такой удачей, принял боевую трансформу и начал протягивать энергоканалы в средние слои ауры к плетениям, которые навешала на меня мелкая. Вдруг сразу с двух сторон я услышал звук осыпающихся камней. Оглянулся – никого, подбежал к ближайшему краю плато и увидел, что ко мне карабкается здоровенный демон, похожий на волосатого паука с пучком игольчатых хвостов Голода на спине. Такой себе слегка переросший паук-дикобраз. Не дожидаясь, пока он вылезет ко мне, я активировал несколько щупалец-манипуляторов с заклятиями на концах и пульнул в игольчатого нашей с мелкой совместной разработкой – огненными пульсарами с взрывающейся начинкой. Грохнуло знатно, да еще плеснуло огнем во все стороны так, что я едва успел отпрянуть от края скалы. Паукообразный скалолаз лишился трех лап и свалился вниз на камни. Мои пульсары пробили его щит и здорово поджарили, но демон был жив, а значит, скоро регенерирует. Я поднял над головой еще пяток пульсаров, чтобы его добить, но грохот камней сзади заставил меня отвернуться от поверженного противника.

Над краем скалы с другой стороны плато показались сразу четыре могучие руки и целый веер простых хлыстовидных хвостов Голода. Кажется, намного больше, чем у меня. Еще миг, и новый противник мощным рывком вынес свое громадное тело на плато.

Граах! Ну что за… Не мог Ас’шах забраться сюда минутой позже – после того как я присвоил бы хвосты этого паучишки?

– Мочи его, гада! – заорал в ухо разъяренный такой невезухой Демон.

Перед глазами у меня встала картинка, как Демон одну за другой отрывает конечности у шестирукого ловчего.

Ас’шах тоже поймал этот ментальный посыл и, осклабившись, двинул ко мне. Пришлось забыть про легкую добычу внизу и запулить в него снарядами, которые я заготовил для добивания паука. Одновременно с этим я свистнул Хрустика и сиганул навстречу ловчему. После первого раунда мои силы и возможности возросли, но я сам еще не знал их предела, поэтому, сильно оттолкнувшись ногами, буквально в следующий миг врезался в шестирукого. Почти догнал свои снаряды… Жахнуло, и, страстно обнявшись, мы с ловчим чуть не улетели с плато. Но Ас’шах был просто огромен и очень силен: пяти пульсаров и моего толчка оказалось недостаточно, чтобы свалить его. Сделав пару шагов назад, он поймал равновесие и тут же попытался обхватить меня руками. Хрустик с удовольствием принялся его жарить, но у ловчего оказался собственный защитник, и вскоре взбешенные элементали забыли про нас, затеяв собственную драчку. Это меня и спасло – элементали сцепились с мощным выбросом пламени, и меня буквально вырвало из костоломных объятий Ас’шаха.

Я отскочил подальше, почти увернулся от удара Голодом – Светлый, спасибо за щиты! – и с разворота отправил ловчему подарок от мстительной мелкой. Сначала выглядевший как обычный пульсар, он быстро вырос в размерах, а в Щит Всех Стихий Ас’шаха влетела уже едва ли не комета!

Баба-а-ах!!!

Как Кэсс и предполагала, внешний периметр защиты Ас’шаха был воздушно-огненный, что не только не уменьшило силы моего заклятия, но, наоборот, усилило его. Следующий – воздушно-пылевой – слой немного притушил у кометы хвост, а в последнем – из пыли и сгустившегося тумана – она увязла. Но на это и рассчитывала малышка демоница, когда колдовала над ядром заклятия, – миг, и грянувший взрыв разметал последний щит ловчего.

Теперь уже от меня: «СЮРПРАЙЗ!»

Разрабатывая тактику боя с более хвостатыми противниками, я придумал отвлекать их Голод спрутами-разведчиками, один из которых уже послужил мне в Академии магии, отловив Джара. Кэсс чуть не пищала от восторга, когда узнала, что я умею создавать энергетических големов – оказывается, это считалось весьма сложным делом, – а потом помогла мне модернизировать их и сделала самокопирующимися. Сложность была в том, что каждая копия требовала немалой доли энергии, которую нельзя было просто запасти в оригинальном заклинании и делить при необходимости. Поэтому оригиналы должны были оставаться связанными со мной и вместе с командами получать от меня и силу. Кэсс включила в заклятие руну Крови, активированную заранее, что стоило мне изрезанных ладоней и небольшого кровопускания. И теперь, когда настал момент выпускать спрутов, я направил поток энергии в энергоканалы на обе ладони, руны засветились, и от них потянулись рубиновые струйки силы к конструктам спрутов в ауре. Потом я выбросил их в сторону ловчего и дал команду начать копирование.

Все это время я не стоял на месте – в бою не бывает свободных мгновений – и, подготавливая сюрприз для врага, не переставал забрасывать его заклинаниями, запасенными в ауре. Это почти не требовало от меня сознательных усилий: щупальца-манипуляторы вырастали из ауры в хаотичном порядке и швыряли в ловчего все подряд. А я запасся не только основательно, но и разнообразно, руководствуясь лозунгом: «Чего только не пожелаешь дорогому врагу!» Были у меня и стрелы разные, и волны стихий, и вихри, и пульсары с неприятными начинками.

В общем, те несколько десятков секунд, пока я готовил спрутов, Ас’шаху не пришлось скучать. Он оказался без щитов под градом заклинаний и не мог даже ответить мне, а потом и вовсе не выдержал напора: совершенно случайно в него угодили сразу три мощных плетения – Разрыв, Молния и старая добрая Игла, – и их одновременное воздействие оказалось смертельным для ловчего. Его разорвало в клочья. И если бы я не знал уже об уникальных способностях этого гада, то тут бы бой и окончился… моей смертью. Но слава Тьме, наша с Ас’шахом первая встреча научила меня, что демона нельзя считать мертвым или побежденным, пока его Голод не присвоен тобой. Я продолжил наращивать количество спрутов, и правильно сделал: появился этот проклятый клубок из энергетических нитей, составляющий сущность Ас’шаха, и я понял, что сейчас тот возродится из пепла аки феникс.

Из подарков ловчему из ауры осталась только парочка Громобоев, но они были бесполезны для атаки бестелесного существа, да и защита у Ас’шаха теперь особенная: ее можно разрушить только очень мощным энергетическим ударом. Значит, пора задействовать спрутов. Их уже вилось вокруг меня несколько десятков, и они здорово выкачивали мой дар!

Все големы были связаны с двумя главными тонкими энергетическими нитями, а те два спрута питались от более толстых нитей, через которые из моих энергоканалов на ладонях транслировалась энергия. Правой рукой я управлял более крупными големами, предназначенными для ближнего боя и вооруженными вполне материальными лезвиями и крючьями. От левой руки тянулись нити управления к спрутам поменьше – каждый из них нес в щупальцах по восемь особых зарядов – приветы от Светлого. Эти зверушки являлись бойцами дальнего фронта, грубо говоря – это была моя мобильная артиллерия. Вот их я в этот момент и активировал.

Все спруты одновременно взмахнули щупальцами, и в защитную сферу ловчего понеслась волна огненных шаров. Жах! Показалось, что на плато взорвалась сверхновая! Меня откинуло к самому краю скалы, спруты взмыли в небо, до предела натянув энергетические поводки. Во млин, чуть сам себя не спалил! Так, а что там с Ас’шахом?

Свечение вокруг его сферы погасло, и я увидел, что она вся черная, как закопченная, и в трещинах. Ура?! Но нет, со стеклянным звоном сфера осыпалась осколками на плато, и передо мной предстал целехонький ловчий с восстановленными щитами.

Граах!

– Сожру тебя и хозяйку твою сожру, но сначала попользую ее как следует! – проскрежетал он. Видать, я все-таки здорово его разозлил!

Еще раз граах!

– Я буду первым, а ты сдохнешь! – зарычал я, спуская на него когтистых спрутов.

Те окружили фигуру ловчего сплошной черной тучей, закрыв меня от его взгляда, и, призвав меч (видно, тот углядел в ловчем смертельную опасность, и повторять призыв не пришлось), я решил обойти врага со спины. Но только я приблизился к нему, что-то ка-а-ак шандархнет в туче спрутов – и их всех разметало прочь, обрывая энергетические поводки.

Трижды граах!

– Попался, щенок!

Ас’шах стоял, широко разведя все шесть рук в стороны, и на каждой из его ладоней набухала сфера с энергиями разных стихий. В следующий миг он хлопнул в ладони, соединив разные силы, и от него разнеслась новая ударная волна, окончательно добившая моих големов и отправившая в полет меня самого. Я еще не приземлился, как она разверзлась жадной пастью и схватила меня, стиснув щит.

– Тебе пора умирать, дикарь! – Ловчий сжал кулак, и щель в земле тоже стала сжиматься. Его Голод потянулся ко мне.

Я был обездвижен и понимал, что какой бы ни был мощный Щит Жизни у меня, но сдерживать вечно Голод ловчего он не сможет.

Итак, опять мне конец?

– На этот раз, похоже, действительно конец… – прогудел Демон.

– Ну, парни, если сдыхать, так с песней! Выжмем себя, но вдарим?!

– Да, пусть подавится, подлюка! Светлый, защита от энергии жизни у него самая слабая…

– Я понял, сделаю что смогу, только дайте отрастить энергоканалы.

– Да чего уж теперь… Валяй! – разрешил Демон.

Правая моя рука с мечом оказалась в ловушке, прижатая к телу, а меч к тому же пробил насквозь бедро. Левая рука была свободна. Я опустил ее в расщелину, пряча от Ас’шаха, и стал формировать на ладони плетение Иглы – моя любимая игрушка должна была послужить нам в последний раз. Демон медленно заливал его силой, а я все растягивал и растягивал конструкт, чтобы он вместил максимально много силы. Светлый вплетал в нашу энергетическую матрицу свои каналы. Не очень приятное чувство при этом было – будто обжигающе-ледяные змеи ползали внутри тела. Посмотреть, что там творится, я не решался – боялся нарушить концентрацию и выпустить недоделанную Иглу раньше времени. Наконец Светлый закончил и велел сформировать внутри Иглы полость из Истинного Огня, в которую он пустил свою силу. Через томительно долгое мгновение наша работа была завершена, а ловчий приблизился ко мне вплотную.

– Спасибо за хвосты, дикарь, они мне пригодятся на пути к основанию собственного клана. – Он глумливо ухмыльнулся и атаковал меня Голодом.

А я выдернул руку из расщелины и воткнул Иглу в грудь ловчему, метя в место напротив дара.

– Не бывает кланов у мертвых!

Заклинание увязло в щитах Ас’шаха, его Голод оплел наружную оболочку из Тьмы и быстро поглощал ее.

«Давай, давай жри ее, если хочешь сдохнуть поскорее!» – мысленно ликовал я.

И вот из Иглы плеснуло пламенем, и высвобожденное Копье Света ударило Ас’шаха в грудь.

Мимо! Как такое возможно?!

Проклятый ловчий каким-то непостижимым образом успел блокировать Копье Света, полностью его это не остановило, но оно не попало в дар. Ас’шах качнулся, взревел и недоуменно стал ощупывать дымящуюся дыру в груди. Он явно не ожидал такого от какого-то выскочки, и его уродливая морда выражала скорее безмерное удивление, чем страх или боль. А потом рана, ткани вокруг которой уже начали чернеть и усыхать, стала затягиваться…

– Вот и все, парни… – тихо проговорил Демон. – Мы попробовали, но не вышло. Дар пуст, козырей больше нет, но скажу вам: я был рад, что провел это время с такими офигенными мужиками, как вы!

– Темный, не будь тебя, я остался бы в Междумирье навеки… Спасибо тебе!

– Да, спасибо вам, что дали мне возможность жить и полюбить и что позволили встать в бой плечом к плечу на равных! – добавил Светлый.

И только-то он произнес это, как меня засосало в водоворот дара, и я очутился в своем внутреннем мире, стоящий между океаном и огнедышащими горами. И я был сам размером с эти горы, а потом океан качнулся, и из него вышел Светлый, такой же, как во время своего первого поцелуя. Из-за гор поднялся Демон, каким я его помнил по Междумирью. Сам я был в образе волкоголового дроу. Мы были колоссами в этом мире.

– Парни, что это значит?

Они подошли ко мне вплотную. Демон ухмыльнулся и положил горячие руки нам со Светлым на плечи.

– Не знаю, но дело пахнет жареным.

Светлый тоже забросил руки на плечи мне и Демону. Что-то подтолкнуло меня повторить его жест.

– Мы встретились…

Я не успел договорить, потому что именно в этот момент нас охватила очередная трансформа, наши руки срослись, и нас стало притягивать друг к другу, сплавляя в единое целое.

Недолгая была свобода…

Физической боли не было, но было буйство энергий и переплетение каналов силы, которые вырвались из наших тел и сплетались в нечто новое вне их; было короткое противостояние меча и покорное подстраивание Чешуи; было чувство сродства с яростью Демона и с умиротворенностью Светлого; был кокон из разноцветных силовых потоков, в котором, как куколка бабочки, вызревала новая матрица нашего нового общего тела. Оно обещало стать совершенным, вот только мы трое уже попробовали на вкус свободу и…