Электронная библиотека » Данил Елфимов » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Абонент снова в сети"


  • Текст добавлен: 19 июня 2022, 09:00


Автор книги: Данил Елфимов


Жанр: Ужасы и Мистика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Абонент снова в сети


Я найду путь-дорожку, чтобы вам отомстить.


Я копил свою злобу – невозможно простить


Три загубленных жизни. Убив просто так,


Вы глумились потом. Говорили – Пустяк!


Поселю в ваши души ужасающий страх!


Оглянись, человече! Я в трёх метрах, в кустах!


Справедливость на свете по-моему есть!


Это не преступление – кровная месть!

Ю. Г. Печерный «Кровавая месть»


И мне безумие дано

За этим явственным пределом,

И я взрастил его зерно

В моём уме осиротелом!

К. Н. Льдов «И мне безумие дано…»


Глава 1


В моём кабинете было темно и тихо. Большие алые шторы закрывали собой не менее большие окна с чудесным видом на широкую ленту реки, на берегу которой расположился наш дом. Приятную слуху тишину нарушало лишь равномерное тиканье настенных часов, клацанье кнопок на клавиатуре и моё дыхание, смешавшееся с вздохами и еле слышным шёпотом. Я сидел на деревянном стуле с мягкой обивкой и непрерывно смотрел на ярко светящийся экран монитора, читая только что написанные мною строчки. «Справедливость восторжествует, ибо преступник не окажется безнаказанным за своё деяние». С таких слов начиналось очередное моё произведение. Примерно около двадцати страниц были полностью готовы, и сейчас я вслух перечитывал их, находя и исправляя ошибки в тексте.

Главным героем моей новой повести являлся типичный полицейский – поношенный судьбой человек, обладающий немного иными взглядами на жизнь. Его профессиональная цель – отлавливать преступников в городе, его жизненная цель – пронести в своих руках справедливость, даруя её всем тем, кто нуждался в ней. Да только дар этот умыт в крови и человеческих страданиях, ведь иные способы укоренения несправедливости кроме как убийства ему неизвестны.

За закрытой дверью послышались приближающиеся шаги. Дверная ручка медленно повернула вниз, щёлкнула задвижка, и дверь, скрипнув, открылась. Жёлтый свет, исходивший из холла, поначалу обрушился на книжный шкаф, находившийся с правой стороны от моего письменного стола, затем, по мере увеличения открывшегося дверного проёма, прямоугольником лёг на меня. Этот была Лиля, облачённая в махровый халат, под которым таилась ночная рубашка. Сильный аромат свежеприготовленного кофе ударил прямо в нос.

– Похоже, ты не собираешься спать? – с порога спросила она своим нежным голосом.

– Твои догадки абсолютно верны, – не оборачиваясь, ответил я.

Лиля печально вздохнула и подошла ко мне, поставив кружку с кофе на стол.

– Я именно это и предполагала…

– Хорошо.

– Хорошо?! – в её голосе чувствовалось удивление. – Что же в этом хорошего?

– А что плохого?

– Что плохого?! Сам посуди: ты всё своё свободное время сидишь за компьютером, печатая тексты, вместо того чтобы выйти на улицу, подышать свежим воздухом, пообщаться с кем-то или просто расслабиться – дать своему мозгу отдохнуть от нагрузки, которую ты взваливаешь на него, – она сделала короткую паузу, видимо, пытаясь побороть нарастающее раздражение. – И я уже ничего не говорю о собственной семье, где ты в скором времени успешно станешь чужим человеком.

Я оторвался от монитора и посмотрел на Лилю. Свет из холла лежал на её плечах, игривым блеском играя в распущенных волосах и в строгом выражении её глаз – некогда бывших сосредоточением доброты и ласки. Уголки рта были опущены вниз, а руки перекрещены на груди. Она напомнила мне мать, когда та отчитывала меня за очередное непослушанье.

– Это упрёк или всего лишь ворчание? – в отличие от неё, мой голос оставался ровным и спокойным, без единой нотки недовольства.

– Я тебя ни в чём не упрекаю, – она взглянула на экран с текстом, – просто говорю о вещах, каковыми они являются на самом деле.

– Действительно? – я не особо думал над смыслом её слов, сгорая в нетерпении вернуться обратно к рукописи.

– Именно! – лицо её на мгновение потеряло строгое выражение. – Ты впустую тратишь своё свободное время, занимаясь этой ерундой.

– С чего ты взяла? – мне начал надоедать разговор с ней.

– А с того, дорогой, что каждая вторая твоя работа, на которую уходит уйма времени, отправляется в мусорную корзину.

– Те работы оказались неудачны, – я отвернулся к монитору, ожидая ухода Лили.

Услышав моё недовольное бурчание, она закинула голову и весело рассмеялась. В такие моменты мне хотелось взять её за горло и задушить, только бы не слышать эти унизительные насмешки. А она, зараза, не просто смеялась – она ржала, словно над безумно забавной шуткой. Хотя то, что я называю писательством – для неё и есть безумно забавная шутка.

– Неудачны? – спросила она, задыхаясь в волне смеха. – А как же это?

– Да, потому я их и выбросил, – я изо всех сил старался сохранить спокойствие внутри себя, что оказалось крайне трудно. Особенно когда какая-то дурочка гогочет в твоё ухо и говорит о вещах, в которых абсолютно ничего не понимает. – Но повесть, над которой я сейчас стараюсь сосредоточиться, превзойдет их всех.

Лиля хмыкнула, не веря моим словам.

– То же самое ты говорил и о предыдущих работах, после чего выбрасывал их, – она снова скрестила руки на груди. – Чем же эта будет лучше других?

– Увидишь… – сказал я, хотя на кончике языка вертелось совсем иное: «Заткнись и иди на хер, идиотка!»

В комнате воцарилась неприятное молчание, в котором отчётливо слышалось лишь тиканье часов. Я старался не смотреть на Лилю. Та будто бы пыталась прожечь во мне дыру. Чего она сейчас хотела добиться? Ей никогда не нравились мои увлечения, будь то чтение триллеров или их написание. «Хватит тратить своё время и зрение» – всегда говорила она, увидев мою склонившуюся над книгой фигуру, и каждый раз наш диалог оканчивался ссорой и впоследствии – обидой.

Но если ранее недовольство Лили выражалось в виде старческого ворчания, то теперь слышался чистый упрёк! Видите ли, занятие, на которое я променял своё зрение, осанку и времяпровождение с семьёй не приносит существенной пользы, ведь прибыль с изданных мною рукописей равнялась не больше двадцати тысячам рублей. А ещё сильнее Лилю раздражали бумаги в мусорных корзинах. Бесценное время, которого лишилась её душа, найдено среди мусора.

– Что ж, – произнесла она, прервав минуту тишины, – не буду мешать тебе, – она направилась к выходу из кабинета, но достигнув порога, остановилась и сказала настолько нежно и любяще, что моё сознание восприняло это как издёвку: – Думаю, если ты не изменишь своего отношения к работе, то обязательно последуешь за Ильжевским.

Последняя капля моего терпения исчезла, стоило Лили произнести эту фамилию. Тупая ярость затмила моё сознание и я, словно ужаленный в задницу, вскочил со стула, опрокинув его. Сжатые до побеления костяшек кулаки уже готовы были встретиться с её наглой рожей, но к своему же счастью она вышла и захлопнула дверь, оставив меня наедине с собственными эмоциями. Я слышал её удаляющиеся шаги, затем наступила давящая тишина.

Как она смеет говорить о нём в таком тоне?! Как она вообще смеет упоминать его, после тех событий?!

Я был чертовски зол – просто безумно. Эта сука всё-таки добилась своего – уничтожила эмоциональную гармонию внутри меня за считанные секунды.

Конечно, я бы мог побежать за ней и заставить заплатить за сказанные слова, но голос разума был против подобных действий. «Успокойся, – заботливо говорил он. – Не стоит прибегать к насилию. Просто дай ей время, и совесть замучает её лучше любой физической боли». И я послушал его. Разумеется, ведь голос здравого сознания – твой лучший советник, телохранитель, помощник и друг с простыми и добрыми помыслами. А зачем такому другу желать тебе вреда?

Вот и злость стала постепенно отпускать меня. Я поднял стул и сел за стол, стараясь отвлечь свои мысли чтением рукописи. С каждой новой строчкой, по которой, будто по ступенькам, бегали мои глаза, тело постепенно расслаблялось, чего нельзя сказать о голове. В мозгах словно прошёл ураган, результат которого – хаос. Мысли путались в голове, строя и перемешивая недавние образы прошлого. Сконцентрироваться на тексте было совершенно невозможно: буквы терялись и перемешивались среди сотен своих «собратьев», потому в скором времени я бросил своё занятие, выключил компьютер, зажёг настольную лампу и уставился на своё отражение в чёрном экране монитора.

Злость окончательно исчезла, оставив после себя гадкое ощущение. Это невозможно описать словами. Все тело тряслось, а на спине выступили капельки пота, смочив рубашку. В комнате неожиданно стало тесно и душно. Даже кофе, принесённый Лилей, оказался горьким и до невозможности противным. Похоже, что она оставила в этом пойле частицу своего отношения ко мне – частицу своей мерзкой души. Я сделал всего лишь несколько глотков после, сморщившись, отодвинул кружку от себя, пролив несколько капель на стол.

Человека, чью фамилию Лиля назвала перед своим уходом, звали Роман. Роман Ильжевский, мёртвый как две недели. Я познакомился с ним шестнадцать лет назад в Алтайской академии гостеприимства, куда поступил сразу же после окончания десятого класса. Роман был моим однокурсником, ну а позже – сожителем на снимаемой квартире. Поначалу между нами сохранялись нейтральные отношения, но писательские курсы и общие интересы смогли сблизить нас. Его привлекла моя необычная манера повествования, исключающая любые языковые красоты. Он считал её крайне необычной, а часто встречающаяся тавтология и вовсе закрепила позицию «самого странного писательского стиля из всех ему знакомых». Он вправе считать так, ведь его познания в литературе превышали мои, хотя я не последний в подобных вещах.

Как-то раз он бросил свою записную книжку поверх моих работ и произнёс слова, занявшие отдельное место в моей памяти: «Пора писать по-настоящему». После этого он сел рядом со мной и уже через несколько месяцев вышел первый сборник рассказов «Ангелы на острие иглы», куда вошли пять моих рассказов и восемь его, включая наш совместный роман «Четверть от двенадцати».

Это – первая серьёзная работа, ставшая символом моей собственной гордости. Я был безумно благодарен Роману за его помощь и поддержку, которой порой не хватало для осуществления моих планов (возможно именно из-за её отсутствия мусорная корзина под столом вечно наполнена черновиками некогда гениальных идей).

Наше соавторство продолжалось порядком четырёх лет. Но когда обучение в академии подошло к концу, судьба тут же разделила нас. Роман нашёл себе вторую половинку и ехал с ней в Екатеринбург, ну а я женился на Лили и поселился в одном из пригородов Барнаула. Мы продолжали часто звонить друг другу и отправлять сообщения, делясь идеями, успехами и провалами, преследовавшими меня по пятам.

Уже на Урале Роман устроился в редакцию популярного литературного журнала, где опубликовал, по меньшей мере, четыре десятка своих рукописей. Прибыль от писательства позволила ему бросить работу через восемь лет и поселиться в центре города, где он с головой погрузился в любимое занятие. А я же напротив – зажав в руках стопку бумаг как младенца, бегал из одного издательства в другое. Некоторые работы оказались вполне приемлемы и издатель с удовольствием опубликовал их, некоторые – полнейшей чушью, годившейся только в качестве прекрасной альтернативы туалетной бумаге. Хотя и это большое преувеличение…

А недавно Роман вернулся обратно в Барнаул. Меня снова наполнило счастьем, и образы прошлых лет возродились в памяти. Ведь я-то предполагал, что совместная работа с Романом вновь заставит мою душу петь как раньше и неудачи бесследно исчезнут. Видимо он придерживался такого же мнения, и уже через неделю мы начали работу над новым произведением: «Посол судьбы проклятой».

Через месяц работа оказалась в мусорной корзине…

Две недели назад, во вторник, случилось то ужасное событие, перевернувшее мой внутренний мир с ног до головы. Всё началось с того, что в полдвенадцатого зазвонил мой смартфон. Номер принадлежал Роману, однако звонил вовсе не он. Это был совершенно незнакомый человек, представившийся позже Константином Малковым – другом Романа. Он и сообщил мне о его смерти…

Долгое время я не мог решить: на самом ли деле я услышал его слова или мне просто это приснилось? Спросонья голова работала как отстающие часы. Но когда по просьбе Константина я прибыл в дом Романа и застал его остывшее тело в кресле у телевизора, любые сомнения исчезли.

Роман, одетый в домашний халат и тапочки, сидел в своём любимом кресле. Его голова со спутанной копной длинных волос опустилась вниз, очки сползли на кончик носа, посиневшие веки закрыли глаза. Было похоже на то, что он просто спал, но не поднимающаяся грудная клетка и холодное тело говорили об обратном. Роман Иванович Ильжевский, автор многих драм и историй о настоящей дружбе со счастливым концом, умер.

Его дом наполняла абсолютная темнота, за исключением гостиной, освещённой экраном телевизора. Входные двери и окна широко распахнуты, шторы колыхались в лёгких порывах летнего ветра, а тиканье старинных часов с маятником, словно гром раскатывалось по всем комнатам. Не хватало лишь блуждающих приведений и издаваемых ими звуков. Мы могли слышать удары своих сердец, сдавленное дыхание и стук зубов. Мы могли слышать собственный ужас.

Стоило мне прикоснуться к руке покойника, часы пробили полночь.

В ту ночь Роман находился совершенно один. Его жена по имени Виктория уехала обратно в Екатеринбург несколько дней назад для улаживания неких проблем и больше не вышла на связь. Уже на опросе выяснилось, что проходившего мимо Константина привлекла распахнутая входная дверь. Сам факт, что дверь настежь открыта, очень взволновал его – знающего привычку Романа рано запираться. Он решил удостовериться в состояние друга и вошёл внутрь.

Единственными людьми, кто знал причину его гибели, являлись патологоанатом, осматривающий тело и сама Виктория. Но для нас она осталась неизвестной. По каким-то причинам Виктория не хотела посвящать нас в эту тайну.

Тайна… Это действительно звучит как некая тайна. По крайней мере, мне кажется именно так. Виктория предпочла оставить нас в неизвестности. Во многих газетах и в том числе по телевиденью говорили о смерти популярного писателя, опуская причину кончины. Кто-то строил собственные теории и пытался вести расследования, которые ни к чему не привели. После похорон Романа Виктория окончательно скрыла свою персону из вида публики, затерявшись где-то на улицах «столицы Урала». Первое время с быстрейшей скоростью распространялись слухи о её новом супруге – владельца крупной сети ресторанов итальянской кухни и гигантских счётов в банке. «Жёлтая пресса», попадавшаяся мне на глаза во многих газетных ларьках, пестрила о не смертных богатствах Виктории Дагуневской (наличие у неё данной фамилии подтверждало популярные слухи). Не прошло и недели как эта сучка сыграла свадьбу с Дагуневским, получив в распоряжение прибыль от итальянских ресторанов. К тому моменту от счетов Романа ни осталось и следа.

Шли дни. Истории об умершем писателе потеряли интерес у людей, и о Романе все позабыли. Как будто бы его и не существовало. Возможно, именно благодаря его помощи и поддержки я продолжаю пытаться писать – писать и верить, что однажды мои несуразные словечки найдут своё место в сердцах читателей.

Я печально вздохнул, прижав голову к руке, став похожим на «Мыслителя» Родена. «Не думай об этом. Просто не думай об этом, и душевная боль отступит от тебя» – говорил я сам себе в минуты, невыносимых мук, когда мысли со всей яростью атаковали меня. Первые дни после похорон обернулись для меня самыми тяжёлыми за всю жизнь, и эти слова попросту не имели смысла. Густой туман обволок мой разум. Любая попытка мыслительной деятельности несла в себе безумную моральную боль, разделить которую было абсолютно не с кем.

А потом всё снова вернулось на свои места. Я смирился с потерей друга; сказал себе, что жизнь продолжает течь в своём русле и следует подхватить её течение, если желание остаться на песчаном берегу необитаемого острова не выглядит привлекательным.

Веки отяжелели и закрыли щиплющие глаза. Сознание медленно погружалось в сон. Темнота проглотила кабинет и маленький кружок света, исходивший от настольной лампы. Мир провалился в чёрную бездну.

Однако мой сон прервался странным звуком. Мимолётное звучание, разорвавшее грань между сном и реальностью. Я повернул голову в сторону, откуда послышался звук и увидел ярко светящийся на фоне ночной темноты экран своего смартфона. «Пришло эсэмэс» – понял я, заметив уведомление о приходе сообщения посреди экрана. «Кто бы это мог быть?» – тут же задался я вопросом, лениво протягивая руку к смартфону. В голове сразу родилось несколько вариантов отправителя: им мог оказаться мобильный оператор или банковский сотрудник. Либо же им мог быть кто-то их моих знакомых. Если это действительно они, то отсюда складывался ещё один вопрос: какая цель заставила их отправлять мне сообщение в такой поздний час?

Но поднеся экран к глазам, свет от которого заставил невольно зажмуриться, я понял, насколько далёк от истины. Сообщение поступило от Романа Ильжевского: «Этот абонент снова в сети. Вы можете позвонить ему».

И в этот самый момент смартфон завибрировал в моей руке, и мелодия звонка заполнила собой комнату. Я взглянул на номер звонившего и почувствовал, как волосы встали дыбом на затылке. Мне звонил умерший человек!

Страх ледяной иглой пронзил меня в дико колотящееся сердце. Я не знал, как поступить: ответить ли на звонок и убедиться в личности человека или оставить всё как есть и надеяться, что подобного больше никогда не повторится. Вдруг я стал жертвой очень глупой шутки, напугавшей меня будто маленького ребёнка? Такой вариант звучал вполне разумно, но мой собственный мозг по невероятно странной причине отказывался в это верить. Ужасные образы рождались в голове; но самое страшное то, что разум принимал их охотнее здравых рассуждений.

С экрана смартфона на меня смотрело улыбающееся лицо Романа. Он словно бы говорил мне: «Ответь. Ничего плохого не случится. Посмотри на радость в моих глазах, на мою улыбку, и ты сам поймёшь это. Ты ведь знал меня половину жизни, а значит: беспокоиться нечему! Ответь… ответь».

И я нажал. Не знаю, какое чувство управляло мною: страх или любопытство. Всё равно я отказывался верить в оживление мёртвеца.

– Алло? – спросил я механическим голосом.

Из динамика послышалась только тишина.

– Алло? – переспросил я.

В ответ тишина.

«Шутка» – пришло мне на ум после нескольких секунд молчания. Стоило в первую очередь подумать об этом, а не придумывать всякий бред. Мой палец почти прикоснулся к кнопке завершения разговора, когда на том конце вдруг послышался голос:

– Ты всё ещё здесь?

Вылетевший из динамика голос оказался знаком мне. Это был Роман Ильжевский! Я узнаю его из тысячи других голосов.

– Да, – ответил я, поднеся смартфон обратно к уху. – Кто это?

– Какой глупый вопрос, – голос хихикнул. – Неужели ты не узнал меня?

Я почувствовал холод, растекающийся вдоль позвоночника.

– Не прошло ещё и месяца с момента похорон как обо мне все забыли, – продолжал Роман. Его слова напоминали дальнее эхо, доносящееся из мрака в глубокой пещере. – Не думал, что это коснется и тебя…

– Я хочу сказать вам одно: ваши шутки ужасно глупые и неуместные, – я пытался говорить сухо и грубо, но голос дрожал, а язык то и дело заплетался. Следовало бы прекратить разговор, да только разум отказывался подчиняться мне.

– По-твоему я всего лишь шутка? – человек на той линии расстроился, либо попросту сделал вид. – А мой голос звучит не достаточно убедительно?

– Голос можно подделать.

– Верно. А есть ли возможность подделать воспоминания? – голос стал громче, словно собеседник поднёс телефон к самому рту.

– О чём вы говорите? – холодные капельники пота выступили на лбу.

– Ты сам прекрасно понимаешь о чём. Воспоминания – единственная ценность человека, остающаяся с ним ни смотря не на что. Только время и смерть способна отобрать их у нас… Хотя в моём случае видимо и смерть бессильна, – в трубке воцарилось молчание.

В нависшей тишине слышались тяжёлые удары моего сердца. В горле совсем пересохло. Происходящее напоминало мне странный сон: остался образ реальности, в котором отчётливо виднелось чистое безумие. Сейчас я сидел за письменным столом, где проводил большую часть всего своего времени, объятый тишиной, и говорил с покойником!

Может мой рассудок обезумел от этих ужасных событий? Сначала смерть лучшего друга, затем давление со стороны жены и под конец – неудачи в писательстве. Возможно, я просто сошёл с ума.

– Ты помнишь слова, сказанные мною перед отъездом в Екатеринбург? – неожиданно спросил он у меня.

Конечно, я помнил их: «Стиль – ничто, сюжет – всё». Это был последний совет, который Роман дал мне. Но неужели я действительно верю, что со мной говорит именно он?!

– Да, – промычал я в ответ.

– Точно. А помнишь ли ты строчку, давшее начало нашей последней рукописи?

– «Знакомство порождает дружбу, дружба – любовь, любовь – страх, страх – потерю, потеря – ненависть, ненависть – одиночество, одиночество – муку, мука – смерть», – словно по команде процитировал я.

Роман довольно хмыкнул.

– Вряд-ли кто-то другой мог знать об этом. Теперь-то ты веришь?

«Но это ещё ничего не доказывает» – хотел ответить я, но с языка слетело совсем другое:

– Но как?

– Я сам не знаю, точнее не знаю, как объяснить тебе, – Роман вздохнул. – Кажется, будто я сплю, не видя снов, и в то же время бодрствую, не замечая ничего вокруг, – он рассмеялся. – Забавно, правда? Всю жизнь описывал ситуации, в которые попадали мои герои, но никак не могу описать происходящее вокруг меня.

– Ты ведь мёртв, – вырвалось у меня.

– Да, я знаю, – в его голосе не слышалось ни намёка на печаль или подобных эмоций, – однако понял это совсем недавно, – Роман сделал небольшую паузу. – Всё, что я видел вокруг себя, вмиг пропало. Я не почувствовал ничего: ни боли, ни страха, ни какого другого чувства. Словно я закрыл глаза и заснул… Только это не сон.

Я не знал, что сказать ему: нужные слова вылетели из головы, а в горле встал ком. Со мной действительно говорил Роман. На это указывал его голос и воспоминания давно минувших дней. Он был прав: никто кроме нас не мог больше знать об этих вещах. Но каким образом ему удалось связаться со мной и главное – зачем? Что за цель преследуют умершие, если им приходится выходить на контакт с живыми? Вряд-ли что-то хорошее.

– Зачем ты позвонил? – через силу спросил я, тут же пожалев о сказанном. Я не горел желанием знать это.

– Очень хорошо, что спросил, – произнёс Роман каким-то загадочным тоном. – Сомневаюсь, что ты захотел бы слушать меня, начни я первый разговор.

Краем глаза я уловил движение справа от меня. Нечто тёмное скользнуло по стене в свете лампы, уйдя из поля зрения. Но, повернув голову в сторону, я ничего не заметил. Дверь, на которой лежала моя тень, была по-прежнему закрыта.

– Думал ли ты насчёт того, что умер я не собственной смертью? – отозвался Роман.

– Нет, – глаза не могли оторваться от собственной тени. Но уловив суть сказанного им, я поспешил отвернуться.

– Известна ли тебе её причина?

– Она известна только Виктории и патологоанатому, но те молчат как партизаны.

– А ты не догадался почему?

– Сказать честно, я и вовсе не думал об этом.

Роман усмехнулся.

– Ими движет страх.

– Какой ещё страх? – вся моя спина покрылась мурашкам. В голову ворвалось неприятное ощущение детской уязвимости перед лицом неизвестной опасности. Роман явно что-то недоговаривал, и я боялся узнать что именно.

– Подумай сам: почти весь месяц мы провели вдвоем, сочиняя первые главы для будущего романа. Работа шла своим чередом, и ничего не предвещало беды. Но в один прекрасный вечер проходящий мимо человек находит остывшего меня и вызывает «Скорую». Патологоанатом осматривает моё тело, в то время как полиция осматривает мой дом, и никто не находит ничего подозрительного. На следующий день они совершают звонок Вики в Екатеринбург, получив в ответ вежливую просьбу оператора позвонить позднее, так как абонент находится вне зоны доступа сети, – Роман замолчал, переводя дыхание. – Спустя несколько дней эта тупая шлюха возвращается обратно, снимает деньги с моего банковского счёта, забирает свидетельство о смерти и уезжает обратно на Урал, где уже через пять дней кувыркается в постели с богатеньким ресторатором… Как тебе такой поворот? Не кажется ли он слишком странным?

Я молча слушал речь Романа, стараясь акцентировать внимание на каждом произнесённом слове. Все эти события уже известны мне, но построенная Романом логическая цепочка по-новому отразилась в моём понимании, нежели чем каждый её элемент по отдельности. Слишком уж много совпадений произошло в один момент, по итогу которого назвать их так не поворачивался язык. Но что же тогда это было на самом деле? Похоже, я стал понимать.

– Хочешь сказать: тебя убили?! – смело предположил я.

– Да, – радостно ответил Роман.

– Но каким образом, и с какой целью? – моё дыхание перехватило от волнения, будто после пробежки. Сердце напоминало отбойный молоток.

– Сложно сказать, – он задумался. – Одно ясно точно: эту дрянь интересовали только деньги. Иначе она бы не вышла так быстро за Даниила Дагуневского – тот явно не знает им цены.

– Но причём тут убийство?! – яростно возражал я. – Она могла подать на развод.

– Не знаю. Но факт остаётся фактом: она скрывает настоящую причину смерти, понимая, что от последствий за совершённое преступление так легко ей не отделаться, – он замолчал. Мне показалось, либо в его голосе я уловил сожаление.

Неужели Романа действительно убили?! Я не мог в это поверить. Вероятность убийства всегда казалась мне невозможной, учитывая, что сюжеты многих моих произведений часто содержали эпизоды человеческих смертей.

Но тут я понял, что именно ею можно объяснить отсутствие Виктории на похоронах и официальной причины резкой смерти Романа. Оставался только один не решенный вопрос: зачем пришлось прибегнуть к таким мерам, если ей не хотелось больше жить с ним. Богатство? Вряд-ли. На всё состояние Романа можно было спокойно прожить не больше трёх месяцев, исключая походы в рестораны, магазины, кино и другие подобные места.

– И что же этим ты хочешь мне сказать? – спросил я, заранее пытаясь предугадать его ответ.

– Вика думает, что защитила себя от последствий этой ужасного поступка! – злобно произнёс он. – Она считает, что правосудие никогда не доберётся до неё, ведь в скором времени все забудут обо мне как о страшном сне! – Роман почти кричал. – Но я не оставлю её безнаказанной. Я хочу, чтобы она заплатила за мою смерть! Я ХОЧУ ОТОМСТИТЬ ЭТОЙ ТВАРИ!

Я отстранил смартфон подальше от уха, но, похоже, ничего не изменилось. Яростный крик Романа нёсся из динамика как из рупора во время катастрофы. Таким он предстал передо мной впервые: при жизни голос Романа оставался спокойным, в то время как другой любой человек на его месте взорвался от приступа ярости. Эти перемены пугали меня. Но ещё сильнее пугал его тон: Роман произносил слова как сумасшедший убийца, приметивший очередную жертву.

– И ты должен помочь мне, – совершенно спокойно сказал он, будто совсем не кричал.

– КАК?! – вскрикнул я, не ожидая таких слов.

– Убей её…

Услышанное подействовало на меня как удар ножа. Я ошарашено уставился в одну точку, окончательно потеряв дар речи. Катившийся ручьями по моему лицу пот показался ледяной водой.

– Нет, – прошептал я, еле ворочая языком.

– Почему же? – наигранно спросил Роман. Тот оставался спокойным как змея, удушающая пойманную жертву.

– Я не могу этого сделать. Я НЕ УБИЙЦА! – мне хотелось вопить во всё горло.

– Правильно, ты не такой. Нельзя убивать безвинных людей – они ни в чём не виноваты. Но те, кто совершил грязное дело во имя собственной выгоды, должны гореть в аду. Они должны страдать так, как страдали их жертвы.

– С чего ты вообще решил, что Вика причастна к твоей смерти?

– Ты всё ещё не понял? – он печально вздохнул. – Её вина не доказана лишь по одной причине: страх, о котором я тебе говорил, заставил её хранить молчание. Лишь поэтому никто ничего не знает. Она совершила убийство и остаётся безнаказанной.

– Мне нужны доказательства! – я старался ухватиться за каждую, пусть и не существенную, возможность. Меня будто бы разрывало на две части: хотелось верить Роману, чей голос звучал так убедительно, и в то же время сознание отталкивало возможность убийства. Это звучит как сюжет дешёвого кино, ни больше.

– Тогда добудь их, – сказал Роман. – Может быть, тогда ты убедишься в моей правоте, – он хихикнул. – Обязательно позвони мне в случае успеха. Я буду ждать, – он отключился, не дав мне возможности произнести и слова.

Я медленно отстранил смартфон от уха, не сводя с экрана глаз. Что это только что было? В ушах всё ещё отдавалось дальнее эхо произнесённых им слов: «Убей её…». Его голос, словно ветер проник в мою голову, выгнав все мысли и оставив после себя пустоты. Сердце медленно возвращалось в привычный ритм, а насквозь пропитанная холодным потом рубашка неприятно ощущалась телом.

На часах была полночь…


Глава 2


Первые лучи встающего солнца, окрасившие золотом мир, пробились сквозь плотные шторы, слегка осветлив атмосферу в комнате. На подоконнике зачирикали воробьи, радующиеся наступившему утру. Стук их клювов об пластиковую поверхность сменил безмятежную тишь внутри сонного дома. Откуда-то с улицы послышались радостные соседские голоса, щедро сдобренные немецким напитком, звонкий лай собаки и шум проезжающих машин. Настал понедельник – нелюбимая пора для многих работающих личностей. Но, несмотря на это, утро поистине выдалось чудесным, на чей счёт я бы охотно поспорил.

Дело было в том, что почти всю ночь я не сомкнул глаз. Тревожные мысли витали в моей голове как опавшие листья подхваченные ветром. Лишь к четырём часам мне удалось задремать, но сейчас сон испарился как исходивший от горячего предмета пар в холодную погоду. Хотя вряд-ли это мимолётное состояние можно назвать сном. Это – жалкая пародия блаженного ощущения.

Я с большим трудом смог открыть глаза, и первым, что почувствовал не прекращающий своей работы мозг, была неприятно ноющая боль, растёкшаяся по всему позвоночнику в результате неудобного положения сна. После вчерашнего конфликта желание спать в общей кровати рядом с Лилий совсем отпало, потому мне пришлось лечь на старинный диван, стоящий в гостиной, который следовало бы выбросить ещё во времена горбачёвской «Перестройки». Но Лиля оказалась против моей идеи, не желая выбрасывать на свалку свадебный подарок её родителей. Вот и приходиться наслаждаться необъятной щедростью дорогой тёщи и не менее дорогого тестя.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации