Текст книги "Криминальная армалогия"

Глава 2
Правовой режим смертоносного оружия

До недавнего времени правовое понятие оружия отсутствовало. В самом общем понимании оружие рассматривалось как орудие нападения и защиты,[248]248
  Большая советская энциклопедия. 2-е изд. Т. 31. С. 239.


[Закрыть] в военно-техническом смысле под оружием понималось общее название устройств и средств, применяемых для уничтожения живой силы противника, его техники и сооружений.[249]249
  Советский энциклопедический словарь. М., 1982. С. 938.


[Закрыть]

Для восполнения пробела в законодательстве органы предварительного следствия в каждом случае изъятия как стандартного, заводского, так и самодельного средства поражения назначали криминалистическую экспертизу, на разрешение которой ставили вопрос об относимости данного предмета к категории оружия. При этом экспертная, техническая оценка предопределяла правовую оценку, ибо автоматически ложилась в основу принимаемого по делу решения. Таким образом, решение о виновности подсудимого перемещалось из правовой сферы в техническую, что противоречит всем принципам судопроизводства.[250]250
  Более подробно об этом см.: Корецкий Д. А. Правовая и экспертная оценка оружия как орудия преступления // Социалистическая законность. 1984. № 7.


[Закрыть]

Поэтому за последние десятилетия было предпринято множество попыток определить оружие как предмет и средство совершения преступлений либо как объект криминалистического исследования. При этом поскольку экспертному изучению подвергается не оружие вообще, а конкретные его виды, предусмотренные уголовным законом, то чаще речь шла о холодном либо огнестрельном оружии, и реже – об оружии как родовой категории.[251]251
  См.: Дьяконов П. Экспертиза холодного оружия // «Социалистическая законность». 1982. № 9. С. 45; Каплунов И. М. К вопросу об экспертизе холодного оружия. Материалы Всесоюзной научной конференции «Современные тенденции развития судебной экспертизы вещественных доказательств и пути внедрения новых методов исследования в экспертную практику». Ч. 2. М., 1972. С. 98; Подшибякин А. С. Понятие холодного оружия в советском уголовном праве и в криминалистике и некоторые вопросы его классификации // Вопросы криминалистики и судебной экспертизы. Изд. Саратовского ун-та. Вып. 1. 1976. С. 13; Устинов А. И., Портнов М. Э., Денисов Е. Н. Холодное оружие. М., 1961. С. 10; Тихонов Е. Н. Уголовно-правовая и криминалистическая оценка холодного оружия. Томск, 1976; Шавишн М. Н. Объект и предмет незаконного ношения, хранения, изготовления или сбыта оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ // Труды ВНИИ МВД СССР. № 31. С. 29; Гальперин И. Понятие оружия и его применения при особо злостном хулиганстве // Советская юстиция. 1970. № 22. С. 15; Лебедев А. Н. Об огнестрельном оружии как предмете посягательства на общественную безопасность. Вестник МГУ. 1977 (право). № 1. С. 70–75; Васецов А. Квалификация преступлений, совершаемых с применением оружия // Советская юстиция. 1981. № 13. С. 20–21, и др.


[Закрыть]

Вполне естественно, что обилие доктринальных толкований рассматриваемого понятия, несовпадение позиций их авторов не позволяли выработать единообразного подхода к оружию как средству и предмету совершения преступлений и не обладали обязательностью для органов следствия и судов. Поэтому восполнить пробел в праве пытались высшие судебные инстанции как в решениях по конкретным делам, так и в руководящих постановлениях.

Так, в определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 29 мая 1946 года по делу М. и других оружием называются «предметы, предназначенные исключительно для поражения живой цели и не имеющие иного, хозяйственного назначения».[252]252
  Судебная практика Верховного Суда СССР. 1946. Вып. 6. М., 1947. С. 14.


[Закрыть] (Кстати, эта формулировка вошла практически во все даваемые впоследствии определения оружия.) Позднее к рассматриваемой проблеме дважды обращался Пленум Верховного Суда СССР[253]253
  См.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 20.09.74 № 7 «О судебной практике по делам о хищении огнестрельного оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ и небрежном хранении огнестрельного оружия», дополненное постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 29.03.91 № 2 (Вестник Верховного Суда СССР. 1991. № 6. С. 5).


[Закрыть] и дважды – Пленум Верховного Суда Российской Федерации,[254]254
  См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25.06.96 № 5 «О судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ» // Российская газета. 1996. 15 авг. С. 6; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.02 № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» // Российская газета. 2002. 9 марта. С. 6.


[Закрыть] разъясняя судам, как следует понимать понятия оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и т. п.

Перечисленные обстоятельства убедительно свидетельствуют о том, что понятие оружия требовало нормативного определения. В литературе отмечалось: «Анализ уголовного законодательства, руководящих разъяснений верховных судов, судебно-следственной практики и научной литературы показывает, что нормативное определение терминов и понятий требуется в следующих случаях:

а) если термины без дополнительного пояснения представляются недостаточно ясными;

б) если термин имеет два и более значения;

в) если термин является техническим или носит специально-юридический характер;

г) если термин употребляется в законе в более узком или существенно ином значении по сравнению с общеизвестным;

д) если по поводу того или иного термина, понятия в научной литературе существует много мнений, позиций;

е) если данный термин не определен в другом… законе иной отрасли права…;

ж) если уголовного законодателя не удовлетворяет дефиниция термина в другом законе…»[255]255
  Устинов В. С. Техника конструирования дефиниций в уголовном законодательстве // Законодательная техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование. Т. 2. Н. Новгород, 2001. С. 206–207.


[Закрыть]

Почти все перечисленные основания, кроме названных в пунктах «г» и «ж», применимы к терминологической сущности понятия «оружие» и говорят о необходимости его законодательного определения.

Такое определение последовало. Закон Российской Федерации «Об оружии» от 20 мая 1993 года[256]256
  См.: Российская газета. 1993. 5 июня.


[Закрыть] дал общее понятие оружия и перечислил отдельные его виды, казалось бы, заполнив правовой вакуум в рассматриваемой сфере.

Так, под оружием названный Закон понимает устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели, а также основные части оружия, определяющие его функциональное назначение (ч. 1 ст. 1).

Как и всякое родовое определение, приведенная дефиниция носит достаточно общий характер. Однако следует иметь в виду, что следователи, дознаватели и судьи производят оценку не оружия вообще, а конкретных вещественных доказательств – пистолетов, револьверов, ножей, кастетов и т. п. При этом каждый из перечисленных предметов относится к конкретной разновидности оружия (огнестрельному, холодному, метательному и т. п.), принадлежность к которой и имеет определяющее значение для разрешения дела.

Закон «Об оружии» от 20 мая 1993 года, конкретизируя общее, родовое понятие, содержит и определения конкретных видов оружия, ответственность за незаконное владение которыми определялась действующим в то время Уголовным кодексом РСФСР 1960 года:

«Огнестрельное оружие – это оружие, предназначенное для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда» (ч. 2 ст. 1).

Тем не менее постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 1996 года № 5 вновь предусматривает, что «в тех случаях, когда для решения вопроса о том, являются ли оружием, боевыми припасами или взрывчатыми веществами предметы, которые виновный незаконно носил, хранил, приобрел, изготовил, сбыл или похитил, требуются специальные познания, по делу необходимо проведение экспертизы». Поскольку специальные познания необходимы всегда, когда сталкиваешься со средствами поражения, – для того, чтобы определить их относимость к родовой категории оружия и его конкретной разновидности, – то получается, что правовая регламентация понятия оружия не отменила его криминалистической оценки.

Стремление законодателя максимально усовершенствовать нормы, устанавливающие правовой режим оружия, привело к принятию 13 ноября 1996 года нового Федерального закона «Об оружии»,[257]257
  См.: Федеральный закон «Об оружии» от 13 ноября 1996 г.


[Закрыть] который определил понятие оружия следующим образом: «Оружие – устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели, подачи сигналов» (ч. 2 ст. 1).

Необходимо отметить, что отнесение к категории оружия сигнальных устройств и введение нового вида оружия – сигнального оружия (п. 4 ч. 2 ст. 3) не имеют уголовно-правового значения, так как ст. 222–226 УК РФ не предусматривают ответственности за незаконные действия с сигнальным оружием, так же как с пневматическим и электрошоковым, если они не подвергались переделке, изменившей их поражающие способности.

Федеральный закон «Об оружии» 1996 года определяет огнестрельное оружие как «оружие, предназначенное для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда» (ч. 3 ст. 1).

Деление Федеральным законом оружия в зависимости от целей его использования на гражданское, служебное и боевое уголовно-правового значения не имеет, так как определяет только его административно-правовой режим и степень гражданской оборотоспособности. Применительно к ст. 222–226 УК РФ определяющее значение имеет принцип действия оружия и способ нанесения им поражающего воздействия, ибо предметом преступлений, предусмотренных настоящими статьями, могут являться лишь огнестрельное, холодное, газовое и метательное оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества и взрывные устройства. Кроме принципа действия обязательными критериями для классификации огнестрельного оружия являются такие технико-конструктивные признаки, как длина ствола (короткоствольное и длинноствольное), устройство его внутренней поверхности (гладкоствольное и нарезное), его диаметр (калибр).

Например, к гражданскому оружию относятся и огнестрельное гладкоствольное длинноствольное оружие (в обыденном понимании это гладкоствольные охотничьи ружья), и газовые пистолеты (револьверы), обладающие признаком огнестрельности, и электрошоковые устройства, и аэрозольные устройства, снаряженные слезоточивыми (раздражающими) веществами. Уголовно-правовое значение будет иметь лишь сбыт газового гражданского оружия, поскольку после «зигзагообразных» изменений законодательства ружья вновь исключены из числа предметов преступления, предусмотренного ст. 222 УК РФ, электрошоковые устройства не включены в диспозицию этой статьи, а аэрозольные устройства, снаряженные слезоточивыми или раздражающими веществами, не требуют разрешений на приобретение, хранение, ношение и сбыт, находятся в свободном обороте и, хотя и относятся к категории газового оружия, в отличие от газовых пистолетов и револьверов, не могут являться предметами незаконного оборота.

К огнестрельному оружию относятся: пистолеты («ПМ», «ТТ», «АПС», «Вальтер», «Кольт», «Глок» и др.), револьверы («Наган», «Смит-Вессон», «Таурус» и т. д.), автоматы и пистолеты-пулеметы («ППШ», «АК», «Узи», «Скорпион», «Кипарис» и т. д.), винтовки и карабины (Мосина, Драгунова, «СКС», Манлихера и т. п.), ружья («МЦ 21–12», «ТОЗ-106», «ИЖ-18», «Моссберг» и т. п.) Кроме перечисленных видов ручного стрелкового оружия к огнестрельному относятся пулеметы любых систем и калибров, гранатометы, минометы и пушки.

Ранее действовавший УК РСФСР исключал из числа предметов преступления, предусмотренного ст. 218 (аналог ст. 222 действующего ныне УК РФ), гладкоствольное охотничье огнестрельное оружие (охотничьи ружья). Со вступлением в силу УК РФ положение коренным образом изменилось: гладкоствольные охотничьи ружья и боеприпасы к ним были признаны предметом преступлений, предусмотренных ч. 1, 2 и 3 ст. 222, а также ст. 223–226. Однако Федеральный закон от 8 декабря 2003 года вновь исключил этот вид оружия из диспозиции статей уголовного закона.

В Москве в 84 % вооруженных преступлений использовано нарезное огнестрельное оружие, в том числе: пистолеты «ТТ» – 24 %, пистолеты «ПМ» – 15, пистолеты иностранного производства – 12, автоматы Калашникова – 8 %. В 25 % случаев марка оружия не определена. В 16 % случаев использовалось охотничье гладкоствольное оружие.[258]258
  Андреечев Ю. Борьба с незаконным оборотом оружия в Москве // Законность. 2000. № 9. С. 4.


[Закрыть]

В криминальной практике встречается множество самодельных пистолетов и револьверов, изготавливаемых обычно под малокалиберный либо штатный пистолетный патрон. Наиболее распространены однозарядные пистолеты в виде ручки под патрон калибра 5,6 мм, а также самопалы, заряжаемые порохом или спичечными головками и самодельной или стандартной пулей (картечью, дробью, порубленными гвоздями, шариками от подшипника и т. д.) В последнее время все чаще встречаются огнестрельные пистолеты и револьверы, кустарно переделанные из газовых.

Огнестрельное оружие является самостоятельным видом оружия. Его конструктивные и тактико-технические характеристики во многом определяют экспертную, а следовательно, и правовую оценку каждого образца. Известный специалист в области оружия А. Б. Жук, в частности, отмечал, что в ряду распространенных пистолетных калибров – 11,43 мм, 9 мм, 7,65 мм, 7,62 мм, 6,35 мм – калибр 7,62 мм (револьвер «Наган», пистолет «ТТ») для обеспечения надежной самозащиты является едва ли не минимальным, поэтому огромное множество гражданских пистолетов калибра 6,35 мм («Браунинг», «Байярд», «Вальтер», «Маузер» и др.) вряд ли можно отнести к оружию в полном смысле этого слова.[259]259
  Жук А. Б. Револьверы и пистолеты. М., 1983. С. 14.


[Закрыть]

Однако при производстве экспертиз относимость изделия к категории огнестрельного оружия определяется по его минимальной удельной энергии: если она превышает 0,5 Дж, то изделие признается огнестрельным оружием. Исходя из этого критерия, все пистолеты калибром 6,35 мм безусловно относятся к огнестрельному оружию.

В нашей стране развитие правовых норм, регламентирующих порядок владения как холодным, так и огнестрельным оружием, традиционно имело запретно-ограничивающую направленность и тенденцию к увеличению санкций за незаконный оборот. Единственным исключением из этого правила являлись гладкоствольные охотничьи ружья, которые на протяжении нескольких десятилетий практически свободно продавались в спортивных и промтоварных (!) магазинах по предъявлении членского билета общества охотников и рыболовов. Они считались безобидным средством проведения досуга, как спиннинги и садово-огородный инвентарь. Лишь в середине 70-х годов прошлого века на этот вид оружия был распространен режим разрешительной системы органов внутренних дел.[260]260
  СП СССР. 1975. № 18. Ст. ПО; СП РСФСР. 1976. № 8. Ст. 57.


[Закрыть]

Но и после этого либеральное отношение к ним не изменилось. Так, хотя до 20–30 % убийств совершалось с помощью охотничьих ружей,[261]261
  Криминология. М., 1976. С. 360.


[Закрыть] уголовная ответственность за их незаконный оборот отсутствовала: в ст. 218 УК РСФСР 1960 года специально делалось изъятие для гладкоствольного охотничьего оружия. Это было тем более необъяснимо, если учесть, что охотничьи ножи – оружие того же целевого назначения, но гораздо менее эффективное – признавались предметом преступления.

Между тем развитие оружейного дела привело к появлению многозарядных моделей полуавтоматического действия и высокой скорострельности, таких, как крупнокалиберный охотничий полуавтомат «МЦ 21–12», многочисленные образцы так называемых «помповых» ружей. В оружейные магазины России стали поступать высокоэффективные полицейские ружья «SPAS-12», «SPAS-15», «Страйкер», которые за рубежом используются при проведении специальных операций и борьбы с терроризмом.[262]262
  Хогг Ян. Средства борьбы с терроризмом. М., 2001. С. 28–31.


[Закрыть] В связи с обострением криминальной обстановки все чаще ружья стали применяться при совершении преступлений. Поэтому вполне логичным и обоснованным выглядело решение законодателя при подготовке Уголовного кодекса РФ 1996 года: распространить уголовную ответственность и на незаконное владение гладкоствольными охотничьими ружьями.

Это опасные средства поражения, которые составляют до 20 % вооружения изученных нами бандформирований, они используются в 39 % вооруженных преступлений и еще в 10 % применяются изготовленные из них обрезы[263]263
  См.: Корецкий Д. А., Пособина Т. А. Современный бандитизм. СПб., 2004. С. 106.


[Закрыть]. Дробовики занимают после снайперских винтовок второе место по эффективности при совершении «заказных» убийств – в 89,5 % случаев жертвы были убиты.[264]264
  См.: Корецкий Д. А., Землянухина Л. М. Личность вооруженного преступника и предупреждение вооруженных преступлений. СПб., 2003. С. 121.


[Закрыть]

При изучении 188 суточных сводок о происшествиях и преступлениях, совершенных в Ростовской области в период с августа 2000 по февраль 2001 года, установлено, что в массиве изъятого из незаконного оборота оружия охотничьи ружья составили 41,2 %, а еще 7,2 % – обрезы из них.

Тем неожиданнее выглядит изменение ст. 222 Уголовного кодекса РФ, внесенное Федеральным законом от 8 декабря 2004 года, которым гладкоствольное огнестрельное оружие вновь исключено из предметов незаконного оборота. Причем произошло не просто возвращение к прежнему формату уголовно-правовой нормы, а его безграничное расширение. В УК РСФСР такое исключение касалось гладкоствольного охотничьего оружия, то есть дробовых ружей заводского изготовления, включенных в Государственный кадастр гражданского, служебного оружия и патронов к нему.

Но теперь вместо двух признаков (конструктивного и целевого), определяющих «льготный» режим оружия, использован один – конструктивный. А следовательно, любое огнестрельное оружие с гладким стволом было выведено из сферы уголовно-правового запрета!

Иными словами, исключалась ответственность за незаконный оборот не только охотничьих ружей, но и любого гладкоствольного оружия. В эту категорию попадали все криминальные самоделки: «стреляющие ручки», атипичные пистолеты, револьверы, автоматы. Сюда же относятся газовые и сигнальные пистолеты, переделанные для стрельбы боевыми патронами. Автору известен случай самодельного изготовления гранатомета. Широко используются преступниками стандартные армейские гранатометы, которые являются гладкоствольным оружием. Даже если бы злоумышленники завладели гладкоствольной противотанковой пушкой «Рапира» или минометом, то в свете внесенного изменения в их действиях не оказалось бы состава преступления!

Тем же Федеральным законом от 8 декабря 2003 года декриминализировано незаконное приобретение и ношение газового, холодного и метательного оружия, то есть те действия, которые предшествуют совершению вооруженных преступлений.

Таким образом, возможности «двойной превенции» ст. 222 УК РФ практически сведены к нулю. В условиях обострения проблем вооруженной преступности, роста тяжких посягательств на личность и всевозрастающей дерзости криминальных элементов подобные новации закона просто необъяснимы и недопустимы!

Анализ возможных причин исключения гладкоствольного огнестрельного оружия из предметов незаконного оборота наводит на мысль, что это может быть результатом лоббирования производителей и продавцов оружия. Штурмовые и полицейские ружья импортного производства хотя и продавались в отечественных магазинах под видом охотничьих, но на самом деле к таковым не относились. Поэтому исключение слова «охотничье» из признаков оружия с «льготным» режимом снимает ряд проблем, связанных с их реализацией.

Кроме того, с февраля 2004 года Ижевский механический завод начал производство нового средства самообороны – пистолета «ИЖ-79–9Т» «Макарыч», который презентируется как газово-травматическое оружие, стреляющее резиновыми шариками на дистанцию 10 метров. Выпуск аналогичной продукции – пистолета «Эскорт» и револьвера «Викинг» – начал Вятскополянский мехзавод «Молот». Эти средства самообороны находятся вне правового поля, ибо не относятся ни к газовому, ни к огнестрельному бесствольному оружию, разрешенным Федеральным законом РФ «Об оружии». И «Макарыч», и «Эскорт», и «Викинг» являются короткоствольным огнестрельным оружием нелетального действия, не предусмотренным для использования в качестве гражданского оружия самообороны. Тем не менее они прошли сертификацию, а с исключением из «льготных» признаков слова «охотничьего» оказались выведенными из сферы действия уголовного закона.

Но если целью законодательных новаций является только продвижение на российский рынок новых средств самообороны и импортного гладкоствольного оружия, не относящегося к охотничьему, то в числе «льготных» признаков следовало обязательно указать критерий, отграничивающий сертифицированное оружие заводского изготовления от самодельного, заведомо криминального и боевого оружия. Для этого предметы незаконного оборота, изъятые из сферы действия ст. 222 УК РФ, следовало обозначить как гладкоствольное гражданское оружие.[265]265
  Данное предложение было высказано автором в статье «Уголовное законодательство об оружии: тенденции необъяснимы», опубликованной в журнале «Закон и право» (2004. № 5).


[Закрыть]

Именно такая поправка и была внесена Федеральным законом от 27 июля 2004 года № 73-ФЗ, то есть более чем через семь месяцев (!)

Однако дело не только в терминологических ошибках, допускаемых законодателями. Должна существовать четкая идеология борьбы с преступностью. Если криминальная обстановка обостряется, незаконный оборот оружия и вооруженная преступность имеют тенденцию к росту, то ослабление возможностей двойной превенции ст. 222 УК РФ является недопустимым. Легализация новых видов оружия, находящихся под контролем лицензионно-разрешительной системы органов внутренних дел, должна осуществляться дополнениями и изменениями Федерального закона «Об оружии», но не путем сужения сферы действия ст. 222 УК РФ. Таким образом, на наш взгляд, и действующие до настоящего времени изменения, внесенные 8 декабря 2003 года в эту норму, должны быть аннулированы.

В антикварном магазине курортного города автор этих строк за 3800 рублей купил два кортика – морской и армейский. Продавец выписал чек по всей форме – фамилия покупателя, полученная сумма, в графе «товар» записал черным по белому: «Кортик (2)». Таким образом незаконный сбыт и приобретение холодного оружия получили документальное закрепление. Правда, открыто покупая товар в легальной торговой точке, не имеющий специальных познаний гражданин не предполагает, что нарушает закон и не может нести уголовную ответственность в связи с отсутствием умысла на совершение преступления. Но правоприменители далеко не всегда вникают в такие «тонкости», поэтому спокойно рассказывать об этом факте мне позволяет только истечение сроков давности, предусмотренных статьей 78 УК РФ.

В 70–80-е годы XX века, когда ассортимент производящихся на государственных предприятиях в соответствии с государственными стандартами и реализуемых в государственной торговой сети ножей был весьма ограничен, в спортивных, промтоварных и охотничьих магазинах продавались складные шарнирные с разводной рукояткой ножи типа «лиса», складные ножи с фиксатором клинка в раскрытом положении и складные шарнирно-рамочные ножи. Они находились в свободном гражданском обороте (который ограничивался только малым объемом их производства), не имели номеров для регистрации, на рукоятках была выштампована государственная цена, но, тем не менее, криминалистической экспертизой они признавались холодным оружием, относящимся к категории складных охотничьих ножей, а их владельцы привлекались к уголовной ответственности за незаконное ношение (факту приобретения и сбыта правовая оценка не давалась). Жалобы добросовестных владельцев, не имевших умысла на правонарушение, отклонялись судами на основании тезиса «незнание закона не освобождает от ответственности», хотя в данном случае судьбу осужденных определял не столько закон, сколько экспертное заключение, вынесенное на основе ведомственных методик, носивших в то время гриф ограниченного распространения и неизвестных не только «простым» гражданам, но и многим следователям, прокурорам и судьям.

В начале 90-х годов с развитием частного предпринимательства в коммерческих ларьках появились складные автоматически и вручную раскрывающиеся ножи с фиксатором клинка, ножи с двойной рукояткой типа «бабочка», которые по экспертным методикам того времени относились к категории холодного оружия. Тем не менее по причинам, о которых можно только догадываться (впрочем, с высокой долей вероятности), они беспрепятственно производились в многочисленных кооперативах, привозились из-за границы, не встречая препятствий на таможне, и свободно выставлялись на магазинные прилавки. Одна из таких моделей – нож «Австралийский крокодил» широко рекламировался в прессе, в частности в газете «Совершенно секретно»: «Нож на все случаи жизни. Он пригодится Вам в походе и на охоте, на рыбалке и в быту. Острое, как бритва, лезвие из нержавеющей стали. Стопор для безопасности лезвия. Индивидуальный номер на каждом ноже. Удобный футляр, который крепится на поясе. Всего за 7999 рублей (неденоминированных. – Д. К.). Можно заказать по почте наложенным платежом».[266]266
  «Совершенно секретно». 1994. 18 февр.


[Закрыть]

В 1994 году ростовчанин К., находясь в командировке в Москве, поддался на рекламу и купил такой нож, который использовал для нарезки хлеба и колбасы. Но при проверке документов и досмотре личных вещей милицией нож был обнаружен, изъят, а в отношении К. возбудили уголовное дело. Его доводы о том, что «крокодилы» и «бабочки» свободно продаются повсюду, в том числе и прямо напротив отделения милиции, результатов не возымели, так же как и многочисленные жалобы во все инстанции, вплоть до Генерального прокурора. Следствие принимало в расчет только факт изъятия «крокодила» и заключение эксперта о признании его холодным оружием по типу охотничьих ножей. К. предъявили обвинение, он несколько раз был вынужден приезжать в Москву, в связи с чем понес материальные расходы, и уже готовился к неотвратимо приближающемуся суду. Получив отвращение к любому оружию, он как-то рассказал сведущему лицу, что раздумал приобретать гладкоствольное ружье, хотя лицензию на его приобретение получил еще до печального инцидента с «крокодилом». Это изменило дело коренным образом, поскольку ст. 13 действовавшего в то время Закона «Об оружии» от 20 мая 1993 года предусматривала, что холодное охотничье оружие может приобретаться гражданами, имеющими право на приобретение, хранение и ношение огнестрельного оружия, причем регистрации оно не подлежит. Очередная жалоба с дополнительной аргументацией привела к прекращению уголовного дела.

К. повезло. Но такого спасительного документа у основной массы добросовестных приобретателей «бабочек» и «крокодилов» не было, поэтому они безвинно оказывались подсудимыми, а затем и осужденными.

Еще в начале 80-х автор настоящей работы отмечал, что, несмотря на отсутствие научно обоснованных методик, технико-криминалистическая оценка экспертом предмета преступления предопределяет правовую оценку следствия и суда, что является недопустимым,[267]267
  См.: Корецкий Д. А. О совершенствовании правового режима оружия // Правоведение. 1983. № 1; его же. Правовая и экспертная оценка оружия как орудия преступления // Социалистическая законность. 1984. № 7.


[Закрыть] тем более что ни один технико-криминалистический критерий относимости предмета к оружию (ни размер, ни прочность, ни удобство удержания) не определяет его истинной опасности. В криминалистической литературе прошлых лет А. Н. Самончик считал необходимой для оружия минимальную длину клинка в 9 или даже 8 см, а М. А. Петуховский и А. Г. Самарин, исходя из расстояния от поверхности грудной клетки до сердца взрослого человека, определяли ее в 6,5 см.[268]268
  См.: Подшибякин А. С. Холодное оружие. Криминалистическое учение. М., 1997. С. 33.


[Закрыть] Впоследствии Федеральный закон «Об оружии» от 13 ноября 1996 года запретил оборот на территории России автоматических и инерционных ножей с длиной клинка и лезвия более 90 мм, а Приложение 2 к «Методике экспертного решения вопроса о принадлежности предмета к холодному оружию» установило 90 мм в качестве предельного минимального размера для клинков охотничьих ножей общего назначения, то есть относящихся к категории холодного оружия. Однако автору известен случай убийства, совершенного ударом в сердце «безобидным» перочинным ножом с длиной клинка менее 5 см. В другом случае самодельный стилет, которым были нанесены проникающие ранения грудной клетки потерпевшего, был не признан оружием вследствие… недостаточной прочности клинка. Традиционное оружие зоны, которым совершается большинство убийств в местах лишения свободы, – заточка, представляющая собой заостренный металлический штырь или косой отрезок железного листа, обмотанный с тупого конца тряпкой и удобством удержания не отличающийся.

Иными словами, экспертное признание предмета оружием и его реальная способность выполнять функции оружия отнюдь не всегда совпадают. Дело в том, что, хотя в многочисленных классификациях холодного оружия имеется разделение его на военное, охотничье и криминальное,[269]269
  Голдованский Ю. П., Тахо-Годи X. М. Экспертиза по установлению самодельного холодного оружия. М., 1973. С. 19.


[Закрыть] криминалистическая экспертиза не делает различий между первой, второй и третьей категориями, а исходит из требований к военному и охотничьему оружию, которое должно, не утрачивая боевых качеств, применяться многократно, поражать в рукопашном бою боеспособного, облаченного в армейскую амуницию, а возможно и средства защиты, солдата противника либо добивать крупных, нередко опасных, животных, имеющих естественную защиту в виде плотной шерсти и прочной шкуры.

Криминальное же оружие может обладать совершенно другими характеристиками. В криминологическом смысле под оружием можно понимать любые предметы и вещества, которые позволяют однократно поразить незащищенную и неподготовленную к эффективной самообороне живую цель. Молоток, топор, серп, пестик от ступы, кухонный нож, шило, кипяток, кислота способны причинить серьезный ущерб здоровью человека или даже лишить его жизни. 63,5 % спонтанно-ситуативных убийств и причинений тяжкого вреда здоровью совершаются с помощью кухонных ножей, еще 16,5 % – с помощью топоров.[270]270
  Землянухина Л. М. Личность вооруженного преступника как объект криминологического изучения. Дис… канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2001. С. 100.


[Закрыть]

Бутылками и отрезками арматурных прутьев длиной 30–40 см была вооружена толпа погромщиков, разгромивших московский рыночный комплекс «Царицыно» и убившая при этом двух и искалечившая десятки человек.[271]271
  Бойня под «Царицыном» // Комсомольская правда. 2001. 1 нояб. С. 2–3, 6–7.


[Закрыть]

Следует отметить, что далеко не всегда поражающие свойства и эффективность оружия адекватны тяжести совершенного преступления. Так, при захвате авиалайнеров в небе Америки преступники использовали безобидные офисные резаки для бумаги и картона, которые, тем не менее, позволили нейтрализовать и экипажи и пассажиров. Это дает основания предположить, что субъективные свойства личности преступника (навыки, умения, твердость характера, воля, решительность) не только материализуются в выбранном оружии, но и могут восполнять его недостаточную эффективность. Очевидно, признание этого факта привело к тому, что в последнее время в Шереметьево-2 у пассажиров изымаются даже маникюрные ножницы[272]272
  Валентинов А. Маникюрные ножницы страшнее пистолета // Российская газета. 2001. 27 окт. С. 3.


[Закрыть]. (Что, впрочем, не мешает террористкам-смертницам проникать на борт воздушных судов.)

Практически всегда изымаемые колюще-режущие предметы подвергаются экспертному исследованию. При этом «конструктивное сходство с известными аналогами – образцами оружия» являлось, на наш взгляд, определяющим в экспертной оценке до недавнего времени. Аналогами разрешенных моделей служили охотничьи ножи, образцами неразрешенных – штыки, кинжалы, иное боевое и криминальное оружие. При этом различие форм и конструкций «легального» и «противоправного» оружия было настолько очевидным, что отличить их мог не только профессиональный криминалист, но и обычный любитель оружия.

С 1998 года, когда была принята упомянутая выше «Методика…», положение изменилось. Складные ножи (в том числе и автоматически раскрывающиеся под действием пружины) с фиксатором клинка в раскрытом положении, которые на протяжении многих лет безоговорочно признавались холодным оружием по типу охотничьих ножей,[273]273
  Устинов А. И., Портнов М. Э., Денисов Е. Н. Холодное оружие. Практическое пособие. М.: Изд. ВШ МВД РСФСР, 1961. С. 96–99; Тихонов Е. Н. Уголовно-правовая и криминалистическая оценка холодного оружия. Томск: Изд. ТГУ, 1976. С. 60–64; Подшибякин А. С. Холодное оружие. М., 1997. С. 54.


[Закрыть] перестали признаваться таковым, так же как и ножи-«бабочки».[274]274
  Филькова О. Н. Справочник эксперта-криминалиста. М., 2001. С. 84–85.


[Закрыть]

Разрешенное и запрещенное перемешалось настолько, что разобраться в проблеме не сразу сможет даже профессионал. В оружейном магазине продаются иностранные боевые ножи «Combat», «Commando» и другие, которые вписываются почему-то в охотничий билет, при этом «Commando» – оружие британских десантников – не имеет номера и регистрируется обезличенно.

Исследователи данной проблемы (С. А. Вахрушев и С. А. Гонтарь) совершенно правильно и своевременно поставили вопрос о кризисе криминалистической сертификации ножей в качестве холодного оружия либо изделий хозяйственно-бытового назначения. Вследствие отсутствия четких критериев и использования искусственных, не отражающих существо предмета параметров («степень прогиба обуха клинка», «достаточность поражающих свойств», «угол острия» и т. п.) оказались полностью размытыми границы между ножами, признанными оружием и непризнанными таковым.

Произошло это вследствие того, что экспертная оценка по конкретным уголовным делам заменена централизованной экспертной оценкой, осуществляемой Экспертно-криминалистическим центром МВД России при сертификации конкретных образцов. В соответствии с примечанием к п. 6.12. «Методики…»: «При формулировании резюмирующей части заключения и выводов исследований и экспертиз холодного оружия по конкретным уголовным делам в обязательном порядке учитываются результаты сертификационных криминалистических испытаний соответствующих образцов. При несовпадении выводов по исследованию конкретного предмета с результатами сертификационных испытаний соответствующего образца специалист или эксперт должен изложить в своей справке или заключении мотивированные причины такого расхождения, как это делается при проведении повторной экспертизы».