Текст книги "Дисгардиум 7. Демонические игры"

Глава 11. Проклятие Аваддона

Персонаж появился в Окаянной бреши там же, где я вчера его оставил, на дне Провала. Иконки способностей потеряли цвет, а это значило, что я лишен всех навыков.

Полет не сработал. Я попробовал шагнуть, но не смог оторвать подошв от земли.

Причина крылась в дебафе:

Проклятие Аваддона

Вы так и не убили ни единого демона. За безынициативность и трусость Аваддон Сокрушитель, один из генералов князя демонов Белиала, наслал на вас проклятие. Из-за слабоумия, вызванного им, вы не владеете изученными умениями и не получаете очков опыта. Вы потеряли способность восстанавливать здоровье и прикованы к месту проклятия.

Ничто в Дисгардиуме не в силах вам помочь!

Безынициативность и трусость? Мне сильно захотелось навестить Аваддона в Преисподней и показать ему, что такое Отражение и Возмездие Спящих!

Бездна! Я даже не мог нормально присесть, подошвы словно прибило к земле. Не мог вообще ничего сделать, хотя перепробовал все: лечь, подпрыгнуть, встать на цыпочки. Не получалось ни медитировать, ни использовать Кулак-молот и Жуткий вой.

К концу первого часа третьего дня пространство надо мной зарябило множеством точек. Постепенно приближаясь, они обрели очертания человеческих силуэтов. Три сотни призванных плавно спускались, находясь под действием Пера.

Давным-давно, кажется, в прошлой жизни, Краулер вешал на нас это заклинание, чтобы спуститься к Олтонским каменоломням и пройти инст «Зло из глубин». Воспоминание промелькнуло, вызвав приступ ностальгии, и отступило – стало не до этого.

Приблизившись на дистанцию выстрела, призванные атаковали под торжествующий вопль Дестини:

– Жри, мразь!

Сотни враждебных заклинаний, стрел, дротиков, копий и болтов полетели в меня.

Дно Провала было округлым, напоминая чашу стадиона, зияло дырами и вспучивалось гребнями и холмиками. На одном из таких, недалеко от врат, стоял я.

В голове металась отчаянная мысль: Аваддон лишил меня навыков, но касается ли это перков? Сработает ли Вторая жизнь? Или смерть станет окончательной?

Мне так не хотелось, чтобы в последнюю секунду в Окаянной бреши Скиф выглядел жалким трусом и таковым остался в памяти людей, что я расправил плечи, выпрямил спину и направил взор на летящее в меня мерцающее месиво из стрел, дротиков, копий и заклинаний. Стиснув зубы, я изо всех сил сдерживал рефлекторное желание зажмуриться.

Все это заняло доли секунды, растянувшиеся в целую жизнь. Огромная сосулька достигла меня первой и ударила в грудь. Сердце пропустило удар, а когда снова забилось, я был все еще жив, но скован по рукам и ногам. Обзор заслонило толстым слоем льда, мороз пробрал до костей. И все же я видел, что происходит надо мной, хоть и в несколько искаженной перспективе: лед был прозрачным.

Объяснение появилось под портретом персонажа:

Ледяная глыба

Вы заключены в ледяную глыбу, которая 60 секунд защищает от атак и урона, но в это время вы не можете атаковать, двигаться, использовать предметы и применять способности.

Смертоносный град обрушился на глыбу. Все или отскочило, или соскользнуло в сторону, вражеская магия, перемешавшись с воздушными вихрями в кипящее световое месиво, обтекла лед и рассеялась, не нанеся мне урона. Похоже, Ледяная глыба могла защитить даже от Армагеддона. Неизвестный доброжелатель продлил мое участие в Демонических играх на минуту, но что дальше?

В зареве магических вспышек я увидел, от кого пришла помощь – от «Модуса» и «Странников», которые раньше себя не проявляли, и теперь до меня дошло почему: не считали, что наступил критический момент. Мне вспомнилось, что у кладбища они стояли за спинами группы Кетцаля и Маркуса, выжидая. Возможно, и тогда готовы были помочь.

Мысли оборвались. Вверху начинался хаос. Из стелса, в фонтанах крови, вышли два разбойника, атаковав ничего не подозревающих игроков в спину. Поверженные рухнули вниз, а те, кто был ниже, не сразу заметили подвох. Возможно, на убитых наложили Печать безмолвия или что-то типа того. Мне удалось разглядеть нарушителей спокойствия, и я узнал обоих! Это были Берстан и Филекс, капитан «Т-Модуса» в финале юниорской Арены. Сердце застучало в приятном волнении – неужели «Модус» все-таки решил мне помочь?

Держась плечом к плечу, рóги продолжили расправу, причем поначалу им не оказывали сопротивления – призванные не понимали, что происходит, и падали пачками. Причем падали и живые. Похоже, кто-то из магов кастовал Развеивание, снимая с них Перо!

С душераздирающим визгом одна из жертв мага рухнула прямо на меня. Льдину залило кровью, но я успел разглядеть: дворфийка Кимберли напоролась на острую верхушку Ледяной глыбы. Она засучила руками и ногами, а я взмолился, чтобы Кровотечение ее побыстрее убило, потому что тело закрыло обзор.

Труп вскоре исчез, как и потеки крови на ледяных стенках, и я увидел не только этаж, усеянный мертвыми, но и мага льда Кару, опередившего остальных и пришедшего мне на помощь. Зависнув в нескольких метрах от меня, он заливал кучно парящих в воздухе игроков Снежной бурей и замедляющими Конусами холода. Милишники, такие как разрушитель Кетцаль и громила Маркус, чувствовали себя крайне неуютно: Перо не давало им управлять движением в воздухе, оно всего лишь замедляло падение.

Внезапно пространство возле Кары разорвалось, и оттуда выскочил гигантский носорог! Это был оборотень-фокусник Мессия! Длинный рог уже готов был распороть живот мага и выпустить кишки, как вдруг… Швах! Носорожья голова взорвалась кровавыми брызгами и ошметками черепа. Отлетевший рог воткнулся в ухо незадачливому лоферу Уркишу.

Скосив взгляд, я увидел того, кто прикончил Мессию: в стороне от общей группы занял позицию оборотень-снайпер Хеллфиш. В руках он держал гномье ружье, из дула которого вился дымок от выстрела. Бум! – даже сквозь лед я увидел, как отдача сместила снайпера еще дальше от основной группы.

Его имя показалось мне очень знакомым… Так ведь он жрец Спящих! В тот день, когда я посвящал офицеров «Модуса» и «Странников», со мной случилось столько всего, что немудрено было запамятовать о мимолетно увиденном оборотне-снайпере!

Рядом с Хеллфишем пристроились охотник Коба, лучница Йен и колдун Олаф. К ним же присоединился, сделав Скачок, маг Кара. Воин Карт, храмовница Элисон и друид Кану заняли позицию впереди, чтобы прикрыть соратников. Теперь я увидел наших противников по финалу Арены в полном составе. «Уж что-что, а в командное PvP эти ребята умеют!» – я снова испытал прилив гордости за союзников.

Первой в происходящем разобралась Дестини. Звуки до меня не доходили, но по активной жестикуляции серебряного рейнджера было видно, что она взяла командование в свои руки. Ее люди сфокусировали огонь на двух разбойниках, резвившихся среди толпы обескураженных призванных, как парочка лис в курятнике.

Мелькнула фигура проклинателя Романа, указавшего на меня пальцем. Его «Шоб ты сдох!» было здесь явно не к месту, я и так не владел навыками. Смысл проклятия прояснился, когда оно, оформленное в струйку направленного дыма, отразилось от Ледяной глыбы и, ускорившись, всочилось в Дестини. Эльфийка дернулась, заозиралась, забыла обо всем и стремглав «побежала» к ближайшей стене, но поскольку «бежала» она в воздухе, то просто продолжила неторопливое падение, двигая ногами и руками. Однако в тот момент, когда ее ступни коснулись земли, Дестини рванула к стене.

Что с ней там случилось, я не видел, обзор закрыли разбойники Берстан и Филекс, оттесняемые… Сперва подумалось, что у меня двоится в глазах, но я сморгнул, и ничего не изменилось: моих союзников вынуждали сдвинуться к стене два близнеца, похожие на греческих богов. Фанрикс в белой тоге стоял чуть в стороне, взмахивая руками, и раны на теле близнеца, Фенрикса, орудующего двуручным мечом, зарастали на глазах. Хил и танк – отличная связка, жаль, не за нас.

Берстан кивнул напарнику, и тот метнулся валить хила, но его изогнутый кинжал натолкнулся на вспыхнувший щит. Разбойника долбануло молнией, но не убило. К тому моменту Фенрикс ускорился, и меч в его руках замелькал, как лопасти вертолета.

Искристым сиянием обозначилась чародейка Юйлань, которая атаковала Филекса и Берстана цепной молнией. Помощь рóгам пришла от союзников: стрела Йен пронзила Юйлань, а пуля Хеллфиша вылетела из ее головы спустя долю секунды – вместе с осколками костей, мозгами и кровью.

До окончания Ледяной глыбы оставалось секунд пять. Я замер с запрокинутой головой и мог лишь вращать глазами, так что оставалось только расслабиться и поболеть за нежданных союзников.

К этому моменту все призванные уже спустились. Хаотичная драка, в которой сложно было понять, кто за кого, продолжилась на земле. Бойцы ближнего боя, почувствовав почву под ногами, взревели и бросились мстить.

Людей Хеллфиша начали теснить к стене. К ним на выручку поспешил паладин Эквилибриум, вступивший в неравную схватку с орком Маркусом, варваром Гейзерихом и лофером Уркишем. Паладину помогла… Я присвистнул: скульптор Ана виртуозно орудовала длинным серебристым копьем, наматывая на него вражеские кишки. Та самая Мисс Содружество из «Белых амазонок» на моей стороне? Хотя клан Элизабет – это ведь союзники «Модуса», вот и объяснение. Но отсюда возник другой вопрос: почему другая, будущая, «амазонка» Тисса не в этой группе?

На этаже было тесно, как на рок-концерте, и это некоторое время спасало моих союзников: они сбились в кучу и успешно отражали атаки с ближней дистанции, в то время как маги боялись бить по площади, чтобы не задеть своих. Однако силы были неравны, кольцо оцепления сужалось. Я уже не видел Филекса и Берстана. На моих глазах прекрасной Ане отсекли голову.

У дальней стены серебряный рейнджер Дестини закончила самоубиваться, выпила зелье и рванула помогать своим. Ей навстречу выскочил непонятно откуда взявшийся всадник, хоббит Дэйв! На призрачном белом коне! Обстреляв Дестини из лука и приблизившись, он вытащил узкий вытянутый клинок и рубанул. Вскрикнув, эльфийка успела прикрыться рукой в кольчужной перчатке, но острие все-таки скользнуло по шее, брызнула кровь… Эльфийка сделала сальто назад и выпустила в Дэйва очередь стрел, слившихся в одну.

В первые несколько секунд после того, как растаяла Ледяная глыба, оставив меня в грязной луже, я получил еще четыре (!) щита – не таких абсолютных, но достаточно эффективных, чтобы оттянуть момент смерти. На меня повесили: Морозный доспех, поглощающий тысячу единиц урона; Щит молний, причем активный, атакующий электрическими разрядами тех, кто нападает на меня; Антимагический панцирь, в течение тридцати секунд впитывающий весь магический урон; Малый защитный купол, способный отразить еще полторы тысячи. «Живем!» – подумал я, пытаясь понять, кто помог. Помимо «Модуса» и «Странников», был кто-то еще.

Но даже за мгновения между действием Ледяной глыбы и новыми щитами мне уполовинили жизнь. И помощь пришла – на этот раз очевидная – от дриады Мишель. Волна исцеления восстановила жизнь. Проклятие Аваддона лишило меня способности регенерировать самому, но ничто не мешало быть исцеленным чужими руками! В завершение какой-то шаман воткнул рядом со мной Тотем каменной кожи, который снижал входящий урон.

Радовался я рано. Всех моих союзников оттеснили, связали боем, и больше никто не мог мне помочь. А вскоре один за другим слетели щиты. Воодушевившись, враги усилили натиск, быстро доведя мою жизнь до красной зоны.

В десяти метрах от меня стояла выжившая и ухмыляющаяся Дестини, целящаяся из лука мне в лицо. Спустив тетиву, она чмокнула губами:

– Получай! – И показала мне средний палец.

Я в очередной раз приготовился к смерти, глядя на летящую в меня смерть. Это была стрела с серебряным наконечником.

Время словно замедлилось, вражеская стрела росла на глазах – и вдруг…

Вдруг произошло чудо. Она испарилась в полуметре от моего лица, как и весь арсенал, выпущенный врагами. Их атаки просто захлебнулись, словно меня защитил невидимый всепоглощающий купол. Без всплесков искр, без световых эффектов все беззвучно ушло, как в омут, и даже не оставило волн.

Когда меня окружили мили-бойцы, чудо не закончилось. Незримый барьер мягко останавливал направленное на меня оружие. Мечи, топоры, алебарды словно застревали в плотном желе, стопорясь на расстоянии вытянутой руки.

До меня доходили только ругательства игроков. Придя в себя после очередного неожиданного спасения, я изучил интерфейс и заметил иконку. Описание гласило:

Эгида

Вы находитесь под Эгидой, абсолютным щитом, поглощающим любой урон. Действие Эгиды бесконечно, однако щит исчезнет, если вы пересечете его границы!

Неверяще перечитав текст несколько раз, я потрогал себя – нет, это не сон. Призванные остервенело пытались взломать купол! Сердце забилось от радостного изумления. Игры для меня еще не окончены!

Я осторожно поводил руками вокруг, определяя границы Эгиды. А призванные тем временем будто взбеленились: со всех сторон летели заклинания, мелькали лезвия ножей и мечей, острия копий, замельтешили чьи-то кулаки, но у Эгиды был неисчерпаемый запас прочности. Главное – оставаться на месте, а с этим у меня проблем не наблюдалось. С прикованными подошвами далеко не уйдешь.

На самом деле положительных моментов было два: часть игроков отвлеклась на меня и не наседала на союзников. Однако шансов выжить у них все равно не было, оставалось только продать свою жизнь подороже. Минуты не прошло, как со всеми, кто помогал мне в открытую, покончили.

Разобравшись с «предателями», как назвали Мишель, Дэйва, Хеллфиша и людей из «Модуса», призванные сфокусировали внимание только на мне. С полчаса они долбили щит, потом поняли бесплодность своих попыток и разбрелись по Провалу.

Сокрушать Эгиду остались самые упорные. Эльф Ардатакул в шлеме в форме акульей головы долбил мою защиту вспыхивающим при каждом ударе трезубцем. Гефтне, друид с безумным лицом, месил купол кулаками и матерился так, что затесавшиеся в толпе феечки падали замертво, а эльфийские уши сворачивались в трубочку. Этот товарищ клялся сброситься в Провал, если ничего не получится.

Потом ко мне подошел гном Джокер с какой-то инженерной приблудой и попытался взорвать Эгиду, воодушевленно воскликнув:

– Ща бахнет!

Я не услышал даже грохота, хотя звуки сюда отлично проходили, а когда пыль осела, увидел, что гном-инженер подорвал лишь паладиншу Блондикэт, проходившую мимо. Та выжила и пинком отправила незадачливого экспериментатора в полет. Свалившись, тот стал жертвой других пострадавших от взрыва. Гнома дубасили четверо, включая всемирно известного поэта Цветика, у которого кровь текла из ушей. Поэт при этом декламировал строчки из своих стихотворений:

– Я поэт! Зовусь я Цветик! От меня тебе… – И врезал Джокеру ногой по ребрам. – Пиночек!

– Не в рифму! – возмутился инженер. – Отвалите от меня!

Разборку закончил тролль Роман. Его проклятия прозвучали на незнакомом языке, но я понял смысл.

– Шоб ты там застрял! – и указал пальцем на меня. – Шоб ты не стал старше! Шоб ты всрався!

Злобно запищав, гном Джокер под действием сразу трех ужасных проклятий бросился на купол и стек кровавым пятном – очевидно, защита сочла его орудием убийства.

– Зачем же вы так с нашим другом? – дребезжащим голосом поинтересовался Мейстер, умудрившийся уцелеть в этой заварушке.

– Пусть поумнеет, – огрызнулся тролль. – Он нам тут чуть половину рейда не подорвал!

– Молодой человек… – покачал головой ювелир, но выразить мысль не успел.

Земля пошла ходуном, воздух загустел, стало сложно дышать. Мои волосы встали дыбом от предчувствия чего-то страшного.

Все бросили оружие и замерли в безвольных позах: опустив головы, ссутулив плечи, подогнув колени…

Громоподобный стук, доносившийся из-за врат с номером «666», чавканье и удары (или шаги?), колеблющие камень, прекратились в момент. С истошным, полным боли воплем загорелся рыцарь света Хармо’Лав, коснувшийся печати. Его рука прогорела в доли секунды, огонь перекинулся на туловище, а потом и весь Хармо’Лав осыпался пеплом. Обугленный скелет согнулся, как трансформер, сложился в компактный кубик и, перекатываясь, направился в проем открывающихся врат.

– Наконец-то! – раскатисто прорычали изнутри.

Землю сотряс тяжелый топот. До нас донесся раскатистый грохот, и в проеме врат появился чудовищный глаз – черный, с огненными прожилками и горящим зрачком. Так выглядит жерло извергающегося вулкана, если смотреть на него ночью с высоты птичьего полета.

– Смер-р-р-т-ные! – пророкотал демон. – Остроухий Эйнион дер-р-ржит слово! Новые души! Отбор-р-р-ные!

Вибрирующий, пронзающий до мозга костей хохот прокатился по Провалу. Стены затряслись, сверху посыпались камни. Отвалился огромный валун, придавив стоящего близко ко мне эльфа. Никто не шелохнулся, присутствие одного из высших демонов Преисподней давило на нас, как гипнотизирующий взгляд удава на кроликов. Безволие, гласила иконка дебафа.

– Идите же ко мне, смер-р-р-т-ные! Избавление близко! Достаточно вам земных страданий и лишений, найдите же покой!

От его слов повеяло теплом утренней, еще не остывшей постели, запахом сдобы и ароматного кофе, материнской заботой и лаской, в груди защемило, я ощутил себя раненой птицей, провожающей стаю взглядом. Мне надо туда, к ним, любой ценой!

Трое призванных, стоявших ближе всех к вратам, ощутили то же и, покачиваясь, как зомби, побрели к проходу. Несколько игроков сделали пару робких шагов в ту же сторону, но опомнились и остановились. Не удирал никто – видимо, не отпускал дебаф.

Судьба тех троих была незавидной. Демон, чье имя оставалось загадкой, не стал дожидаться, когда они дойдут, высунул багровую чешуйчатую руку с черными когтями и заграбастал всех. Донеслись крики, хруст костей и чавканье.

К этим звукам добавились чьи-то осторожные шаги и треск проминаемой магматической корки. Шаги ускорились, и я увидел, как, быстро перебирая ногами, ювелир Мейстер пробежал мимо врат к лестнице. Оттуда он закричал:

– Ешьте демоническое золото! Снимет дебаф безволия!

О том, что в Окаянной бреши в ходу демонические монеты, я уже знал, хоть еще и не видел ни одной. Золото выпадало с мобов и находилось в сундуках внутри инстансов. Именно оно служило здесь деньгами.

Застывший рядом богатырь Ариох достал из инвентаря червонную монетку, светившуюся красным, попробовал на зуб, напрягся и раскусил. Демоническое золото оказалось хрупким. Богатырь сглотнул, прислушался к себе, подвигал руками и заорал:

– Жрите голду! Работает!

В следующую секунду все вернули волю, начав жадно грызть демонические монеты. Освободившись от дебафа, призванные рванули на лестницу. Успели не все.

– Сме-р-р-р-тная плоть… – донеслось изнутри. – Сладко, но мало. Слабые души… Др-р-р-янь! Нужно больше!

Из распахнутых врат снова высунулась рука, теперь по локоть, стараясь нащупать хоть кого-нибудь. Как бы ни был велик безымянный демон, финальный босс, его узловатая и гибкая, как змея, лапа могла высунуться не дальше, чем на десяток метров. Игроков пятнадцать сбежать не успели, и, собрав всех попавшихся, демон скомкал их в колоссальной ладони, после чего, судя по звукам и огненной отрыжке, сожрал.

Не все рискнули уйти на лестницу, да и там было не протолкнуться. Подъем начинался от врат, а оттуда через полминуты снова появилась рука демона. До меня она не дотягивалась метров на двадцать, к тому же мой щит Эгида был абсолютным, так что я не переживал.

Бесплодно порыскав и так никого и не обнаружив, рука начала истончаться, но одновременно и удлиняться. Когтистая кисть потянулась ко мне. С визгом и матами игроки откатились к дальней от врат стене.

Все так же запрокинув голову, я смотрел, как на купол опускается гигантская ладонь, и чувствовал себя букашкой, которую вот-вот прихлопнут. Демоническая длань накрыла купол и сжалась. Донесся разочарованный рев, ладонь убралась и исчезла в проходе. Видимо, удлинение конечности имело предел.

Еще через несколько минут изнутри инстанса послышался мерный топот, стук и хлюпанье.

Запертые со мной на дне Провала игроки осторожничали еще часа два. В конце концов, решив не терять времени, оставшиеся призванные – около ста разумных – отправились на лестницу. Их ждало долгое восхождение, которое, возможно, займет остаток дня.

Лишь одна группа осталась со мной. Я видел ее в хайлайтах, именно этих игроков уничтожил рейд Кетцаля на 19-м этаже. Видел и сегодня во время массовой потасовки.

Лидером у них, как я понял, значился Риперграуд. С ним были пятеро. Девушка-алхимик Бетельгейзе, братья-близнецы Фанрикс и Фенрикс (жрец Нергала и паладин света) и странный тип, эльф по имени Ардатакул в шлеме в виде акульей морды. Однако самым необычным среди них был друид-анималист Гефтне, который впал в мрачную депрессию, объявив, что все тщетно, что все зря и он совершил ошибку, послушавшись друзей и отказавшись от идеи покончить с собой, прыгнув в Провал.

– Че гонишь? – подняв бровь, спросила Бетельгейзе. – Возродился бы, но уровень потерял.

– И снова спрыгнул бы! – рявкнул Гефтне. – Сколько надо, столько бы и прыгал.

– Есть вариант проще, – весело сказал Риперграуд. – Иди к демону, он тебя с удовольствием сожрет.

Но к демону Гефтне идти отказался. Как-то это не вписывалось в его понятия о красивой смерти.

До конца дня делать мне было абсолютно нечего. Я даже не мог выйти за пределы Эгиды, поэтому странные ребята стали моим единственным развлечением.

Бетельгейзе развернула недалеко от меня походную лабораторию и начала готовить всякие зелья. Близнецы стояли рядом и переговаривались. Гефтне ныл. Двое других не оставляли попыток пробить купол, с завидной регулярностью нанося вялые удары.

Так они и пробыли со мной до конца.

Третий день Демонических игр завершен!

Я бы назвал его худшим днем на Играх, но сделать это не позволяла радость от неожиданного спасения. А еще осознание того, что я больше не один. Тайные союзники стали явными и рискнули помочь, навлекая на себя гнев товарищей по группе, но я терялся в домыслах, кто же повесил на меня щиты. А главное, кто подарил Эгиду? Абсолютный щит появился в самый нужный момент.

Мысль жгла изнутри, требовала немедленно разобраться. Могли подкинуть Эгиду Тисса и Инфект? А может, люди Хеллфиша? Вряд ли, ведь, скорее всего, Эгида – приз за звание лучшего игрока дня. На церемонии открытия таковым стала Тисса, но ее награда известна – Крик королевы банши. Во вторые сутки зрители выбрали Кетцаля. В третьи – Романа. Кто-то из этих двоих? Да не, бред… Возможно, Эгида выпала кому-то в виде лута.

Ломая над этим голову, я с нетерпением ждал, когда схлынет интра-гель. Вылез из капсулы, начал одеваться и только тогда удивился, что меня не встречают ни дроиды-охранники, ни Кэрри.