Текст книги "99 мир – 1. Маджуро"

Глава 21. Крушение планов

Утро нового дня давно перетекло за полдень, а Ядугара все еще был в постели. Нет, он не заболел. Напротив, в его крови все не утихал адреналин от бессонной ночи, проведенной в компании страстной Рейны. Каждая новая процедура перелива, как изысканное редчайшее лакомство, радовала очередной отсрочкой назначенного ему времени. Он смаковал вновь обретенную молодость и свойственные только ей пышущее здоровье и бурлящие гормоны.

Но в этот раз все было иначе. Организм не просто омолодился, он, казалось, впитал всю жажду жизни и страсть к новому и неизведанному неискушенного юнца Децисиму. Внутри все клокотало. Организм требовал новой дозы! Еще, еще и еще! Настолько пряными и дурманящими были эти давно позабытые чувства.

Мозг же пускал по венам вязкие плети досады. Они тянулись к сердцу, опутывая его и крепко сжимая. Добыча просочилась сквозь пальцы и ушла к этому жирному ублюдку! Маджуро недостоин перелива! Скорей бы он сдох, безвольная тупая свинья!

Ядугара обеспокоенно подавил грязные мысли и огляделся. Во дворце шептались, что игривая мать императора могла прижить сына совсем не от мужа, но даже думать об этом не следовало. Следящие оракулы – эти выжившие из ума старухи – могли засечь его крамольные мысли. Конечно, никто не верил в эффективность оракулов, но целитель всегда славился своей осторожностью – а вдруг?

Впрочем, мысль об урванных полутора десятках лет жизни тут же согрела душу. Как ни жаль было потерять Луку, скованное льдом эгоизма сердце утешилось надеждой на сестренку бывшего раба. Уж из этой твари он вытянет все до капли! Причем сегодня же!

Предварительные анализы и тесты дали положительный результат – невероятно! Два полноценных, богатых десятилетиями жизни донора найдены в столь короткое время! И если старший Децисиму потерян, то девчонка, как ее там – Кора? – в его полном распоряжении.

Ядугара с наслаждением потянулся и, улыбнувшись, подумал, не посетить ли ему Дом вдохновения – элитный бордель, гордившийся тем, что сам император захаживал туда в подростковом возрасте, – но додумать не успел. Кто-то громко протопал по лестнице и забарабанил в дверь.

Мужчина, зло цыкнув, лениво свесил ноги с кровати и беззлобно сказал:

– Убью.

Но, встав легко и свободно, не ощутив уже несколько лет досаждавшей и осточертевшей ломоты в коленях, он улыбнулся, подобрался, сделал выпад и подпрыгнул, почти достав до потолка вытянутой рукой.

Стоявший за дверью прислушался. Он, по-видимому, осознал содеянное и теперь трясся от страха. В доме целителя строжайше запрещалось нарушать покой хозяина. Случись даже пожар, наводнение или черная оспа, никто не смел отрывать господина от дел.

Отчаянный стук в дверь сменился робким поскребыванием. Да уж, хуже явно не будет. Еще вчера Ядугара, в зависимости от настроения, за подобную провинность мог бросить на несколько часов в подвал.

Сегодня все было иначе. Кто бы ни стоял за дверью, Ядугара ограничится парой плетей.

Он одернул края шелковой пижамы и, распахнув дверь, увидел покрасневшие заплаканные глаза малышки Рейны.

– Что произошло, девочка?

Девушка судорожно сжимала кулаки на груди, стараясь собраться с духом, но трясущаяся нижняя губа и примерзший от страха язык ее не слушались. Ядугара понял, что случилось непоправимое, и у него заколотилось сердце.

– Ну же, говори!

– Кора… Она…

Прекрасное настроение стремительно слетело с отвесного склона в обрыв. Нахмурившись, Ядугара сдвинул Рейну в сторону и крикнул низким рокочущим голосом на весь дом:

– Пенант! Старший ученик! Разрази тебя бездна! Быстро сюда, пока я не спустился сам и не оторвал твою тупую башку!

– Его нет… – заикаясь и размазывая сопли, выдавила Рейна.

– Да успокойся же ты! – Ядугара схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

Девушка, пару раз клацнув зубами, сглотнула и, казалось, пришла в себя. По крайней мере, ступор прошел, и она затараторила:

– Я принесла ей обед, как вы велели, господин! Клянусь Пресвятой матерью, я…

– Прекрати! – Целитель брезгливо и нервно вырвал руку из цепких лапок девушки. – Кому «ей»?

– Девчонке! Сестре твари! Я сделала все, как вы хотели, господин! Ее нет! Она… Она…

До Ядугары начало доходить, что столь желанная гостья, пренебрегши гостеприимством хозяина, покинула его уютный дом.

– Что?! – взревел целитель. – Что она?

– Она… сбежала.

– Дура!

Ядугара оттолкнул любовницу к стене с такой силой, что та, ударившись затылком, тяжело осела на пол. Не обратив на это внимания, он уже бежал через две ступеньки вниз, рыча и нервно дергая полы развевающегося и трещащего по швам шелка.

Кровавая пелена застилала ему глаза. Если девчонка что-то заподозрила, то мало того, что они упустили донора, так теперь и Ленц может все узнать! За ужином идиот Пенант проговорился, что Луку отвезли во дворец, и если сестра пошла к брату, то не видать Ядугаре и этой донорши!

Тупицы! Он разрежет их всех скальпелем на маленькие кусочки и скормит чинильям. Ничего нельзя доверить! Почему его не разбудили? Да провались оно все! Где все?

Дом словно вымер.

– Кто ее упустил?! – заорал Ядугара. – Пенант, гаденыш, придушу!

В ответ не донеслось ни звука. Мужчина выбежал на крыльцо. Солнечный свет на мгновение его ослепил, прохладный влажный порыв ветра дал отрезвляющую пощечину. Пелена ярости спала.

Сжав и разжав несколько раз кулаки, Ядугара выдохнул и пошел обратно наверх добиваться правды от единственного свидетеля произошедшего.

Глава 22. Простая наука

Кора остановилась. Бок кололо. Свист вырывался из легких. Сбитые о брусчатку пальцы босых ног горели огнем.

Что делать? Куда бежать? Домой нельзя – там будут искать в первую очередь. Там же мама! Хотя она в лихорадке и без сознания. Эти побрезгуют и не притронутся к ней.

Как же она так опростоволосилась! Кому поверила?! И то, что ее вчера весь день кормили байками и на ночь заперли в комнате, явно говорит о том, что она вляпалась в такие неприятности, какие ей и не снились. Карим был прав.

И, может, тогда ей удалось бы выкрутиться, но не теперь.

Взгляд скользнул по стиснутой в кулачке добыче. Переливаясь резными гранями и разноцветными камнями, бликами играл на солнце серебряный подсвечник. Кора невольно залюбовалась его тонкой филигранной ножкой, обвитой листьями из проволоки, и навершием в форме цветков.

Опомнившись и воровато оглядевшись по сторонам, она присела и обмазала грязью вещицу, выделяющуюся в свете грязного зловонного квартала. У них не раз резали горло и за меньшее.

Какая же она идиотка! Самой теперь некуда деться, да еще и эта «дура» оттягивает руку. Кому она ее продаст? Слишком приметная, слишком дорогая. Надо было брать что-то маленькое.

Накануне вечером после каких-то «медицинских исследований» Рейна пропустила Кору в комнату и молниеносно захлопнула за ней дверь, а в замке, надрывно хрустнув, провернулся ключ.

Девочка растерялась. Луки в доме не было. Важный как индюк Пенант сказал, что тот во дворце, но от Коры не укрылся сверкнувший гневом взгляд Ядугары, и старший ученик сразу поправился, сказав, что брат скоро вернется. На днях, просто надо подождать.

Лука – и во дворце? Они ее совсем за дуру принимают? Кора не поверила больше ни одному их слову, и запертая дверь комнаты окончательно ее убедила – добра здесь ей никто не желает. Брат, скорее всего, уже мертв, и то же самое ожидает и ее, если она не сбежит.

Оценив толщину решетки на окне, Кора бегло оглядела комнату и припала глазом к замочной скважине. В последний момент она увидела, как Рейна звала на ходу какого-то Райкера. Если к ней приставят охранника, шансы сбежать упадут до мизерных.

Девочка привыкла быстро адаптироваться и мгновенно принимать решения. Ведь выживание любой ценой – это единственная цель каждого жителя их квартала. Это умение передавалось с молоком матери и заставляло каждый день вставать с лежанки и идти добывать себе пищу.

И тогда-то взгляд Коры и упал на злосчастный подсвечник. Вокруг ножки были обвиты тонкие проволочки цветочного орнамента. Не колеблясь ни секунды, девочка расшатала и выломала одну. Подбежав к двери и брякнувшись на колени, начала скручивать из проволоки подобие отмычки. Этому ее как-то учил старик Виндор.

Тонкие пальцы с обломанными грязными ногтями тряслись и не слушались. Она то и дело роняла отмычку на пол, а потом каждый раз задерживала дыхание, прислушиваясь. Наконец, изогнутый конец проволоки зацепился и потянул за собой мясистый язычок замка, и тот, словно по большому одолжению, лениво и степенно провернулся, выпуская пленницу.

Как бежала по дому и через сад, перелезала забор, мчалась босая по пустым переулкам, она не помнила. Лишь сейчас, стоя и пытаясь утихомирить сорвавшееся дыхание, осознала, что совершила кражу. И если за какие-то яблоки ее чуть не отправили на рудники, то за это…

Вернуть краденое не получится при всем желании. Нет, совесть ее не мучила, напротив. У господина Ядугары этих побрякушек целый сервант. Пропала одна – он не сразу и заметит.

Зато Кора может продать эту дороговизну и вылечить маму! Теперь, когда иллюзии по поводу брата развеяны, она была готова на все. О том, что на нее, скорее всего, заявят городской страже, девочка старалась не думать. Проблемы надо решать по мере поступления – так ее учил спившийся сапожник Виндор… Виндор! Вот кто ей поможет!

Сориентировавшись, Кора увидела знакомую перекошенную и выцветшую вывеску трактира. Украдкой приоткрыв тяжелую скрипучую дверь, девочка увидела лишь пустой зал с летающими под потолком мухами. Ну конечно! Ведь еще утро! Все местные пьянчуги дрыхнут: кто дома, а кто в ближайшей канаве.

Из-за двери выскочила официантка Ирма и схватила ее за руку.

– Чего приперлась? Как к себе домой уже ходишь! Вот скажу Неманье, что присматриваешься, что-то украсть хочешь, живо тебя высечет!

– Отпусти! – тихо сказала Кора.

– Зачем пришла?

Хваткий взгляд официантки зацепился за облепленный грязью подсвечник. Из-под сбившихся комков грязи торчал серебряный бутон.

– Нечистая мать Двурогого! Да тебе жить надоело! – потрясенно прошептала Ирма, от изумления прикрывая рот рукой. – Ты где это взяла, дрянь?

Продолжая крепко держать Кору за запястье, видимо, боясь, как бы та не сбежала, подавальщица резко сорвала с себя замызганный передник и крикнула кому-то вглубь помещения:

– Я отойду ненадолго!

Вытолкав девчонку на улицу, она поволокла ее в ближайший переулок. Сил отбиться и сбежать у Коры уже не было. Ирма вцепилась в нее мертвой хваткой.

– Ты ничего не понимаешь! Пусти, дура! – шипела Кора. – Нельзя мне к Неманье! Мне просто деньги нужны! Срочно!

– Ты из-за своего калеки-брата переживаешь, что ли? – хмыкнула Ирма. – Не трясись ты и не ори, тупица! Больно надо мне с этим скупердяем делиться! Обведет вокруг пальца и не спросит, как звали!

Поняв, что Ирму интересует лишь продажа подсвечника, девочка сперва даже расслабилась и пару улиц покорно прошагала за подавальщицей. Но потом снова стала возмущаться:

– Между прочим, это мой подсвечник! Да меня чуть не убили, когда я его доставала! Пусти, кому говорят!

Ирма развернулась и выплюнула в ответ:

– Если ты, сучка, рот не закроешь, я сама тебя добью, чтоб не мучилась! Ты забыла, где мы? Так оглянись и заткнись!

На девчонку эти слова не подействовали.

– Ирма! – Кора встала как вкопанная и резко дернула Ирму за руку. – Стой, я сказала!

Ирма глубоко вздохнула. Она задержала взгляд на свертке. Вырвав его из слабых рук Коры, она ехидно сообщила:

– Не хочешь, не ходи! Только это я заберу с собой!

Девчушка вконец обезумела. Лягнув Ирму, она потянула ценную добычу на себя. Ирма только рассмеялась. Мощное телосложение и хорошее питание сделали из подавальщицы достойного борца за место в этом мире. Бывало, она без помощи вышибал выталкивала хлипких пьянчужек в ближайшие канавы.

После очередного рывка девчонка грохнулась задом на мостовую. Ирма же победно хмыкнула, прижала к себе отвоеванную ценность и поспешила прочь. Мелюзга не сдалась: вскочила и засеменила следом.

– Ирмочка, милая, – Кора начала хныкать и цепляться за юбку девушки, – они меня изнасиловали, хотели увезти и выкинуть за городом. Я притворилась мертвой, а пока они выходили в другую комнату, еле убежала. И подсвечник этот я прихватила специально! Пусть будет хоть какой-то оплатой…

Видимо, слова отдались в сердце Ирмы чем-то понятным и близким. Подсознательно она всегда завидовала природной красоте Коры и понимала, что год-другой – и у нее появится серьезная конкурентка. Может, потому всячески гнобила девочку и гнала из трактира? Хотя иногда, чаще по пьяному делу, в Ирме просыпалось сочувствие, и тогда и сама подавальщица, утирая слезы, жаловалась Коре на поганую жизнь: на то, какие мужики неблагодарные скоты, и что им лишь бы присунуть, а как дело доходит до оплаты, сразу лезут драться, и хоть и попадаются, конечно, исключения, но крайне редко.

Кора продолжала что-то говорить, и Ирма прислушалась:

– У мамы болотная лихорадка! Если не заплатить лекарю, она умрет! Они уже убили Луку! И скоро, – девочка всхлипнула, – и до нас с мамой доберутся. Пожалуйста… Мне нужны эти деньги…

Ирма остановилась, прижав подсвечник к груди и кусая пухлые обветренные губы. Высвободив руку, прикинула на пальцах стоимость лекаря, после чего, тяжело вздохнув, буркнула:

– Ладно. Чего уставилась? Пошли! Только быстро и тихо!

Портовый квартал не отличался особой чистотой и убранством. Хоть обеим девушкам такой вид был и привычен – в их квартале примерно так же, – но запах тухлой рыбы, пропитавший здесь каждый дюйм, бил в нос.

– Фу! Куда мы идем? – гнусаво спросила девочка из-за зажатого пальцами носа.

– Помалкивай да поторопись. Надеюсь, он на месте.

– Кто?

Ирма с еле поспевающей за ней Корой решительно подошла к одному из бараков. Из проема доносился пьяный нестройный хор вперемешку с руганью. Песни славили одновременно морского царя, сытую жизнь и портовых шлюх.

– Бездна! Утро, а они уже на рогах! Уж третий день, как причалили, и до сих пор гуляют. Стой здесь, я быстро, – обратилась она к девочке.

– Вот еще! – Кора решительно сдвинула брови и подобралась. Похоже, она не собиралась оставлять свое сокровище без присмотра ни на минуту. – Я с тобой!

– Ха! Ну-ну. Давай, развлеки мальчиков. Давно ли такая храбрая стала? Это тебе не одноногий калека Виндор! Здесь не просто помацают, здесь тебя… – Ирма осеклась. – И район куда опаснее!

Но девочка не хотела ничего слушать.

– Я иду с тобой!

– Да иди куда хочешь. Терять-то тебе уже нечего! – Ирма хрипло рассмеялась своей шутке и нырнула в низкий проем входа.

Дальше события развивались настолько быстро, что девушки не успели ничего сообразить. Из двери вывалился мужик и чуть не снес Ирму. И все бы ничего, но следом, выставив вперед кулак, вылетел второй, зарядив первому в челюсть. Отлетев в сторону, тот выбил сверток из рук Ирмы, а ее саму потащила прочь от барака дерущаяся толпа.

Из дома выбегали все новые и новые пьяные мужики и с победным кличем «За морского отца!» ныряли в драку, начиная дубасить всех без разбора. Бесценная вещица валялась у входа, втоптанная в грязь. Никто не обращал на нее никакого внимания.

Кора проскользнула между дерущимися, схватила сверток и начала медленно отступать за угол дома. Не приведи Пресвятая мать, увидят и отберут!

Но девчонка даже пискнуть не успела, как ее кто-то схватил за шкирку и затащил в черный зев входа. Помещение тонуло во мраке, а после света улицы темнота казалась особенно жуткой. Два крошечных проема под потолком служили подобием окон, но света практически не пропускали.

Споткнувшись о порог и упав, Кора шустро засеменила на четвереньках прочь от нападающего, пока не ткнулась лбом в стену. Там девочка замерла, прислушиваясь, не видя ничего перед собой и не зная, куда бежать.

– Попалась, девка! – прошипел злобный голос.

Рядом завозились, донеслось кряхтение, ругань неизвестного и кошачьи вопли Ирмы. Внезапно стало свободнее, девочку перестали удерживать. Ирма подобралась к ней и резко схватила за ногу. Кора громко взвизгнула.

– Не отставай! – зло прошептала Ирма. – Что ты тут развалилась? Иди за мной да помалкивай! С вором говорить буду я! А ты… голову пригибай! Потолки…

Кора, облегченно выдохнув, поплелась за подавальщицей. Длинный коридор со стенами из грубо сбитых досок привел их в небольшую каморку. Вход был занавешен перекошенной тряпкой. Ирма по-хозяйски откинула ткань и вошла внутрь.

– Здравствуй, Рамо!

– Ирма? – удивился сидящий в каморке лохматый мужичок. – Че приперлась? Мне некогда!

– Гляди, что принесла. – Ирма развернула сверток. – Надо скинуть за хорошую цену.

– Че это? – Он покрутил в руках подсвечник, проверил его на зуб. – Откуда? И что за девка?

– Там уже нет, – отрезала Ирма. – А девчонка со мной. Так ты поможешь?

В маленькой комнатке, освещаемой огарком свечи, троим было тесно. Небольшого росточка, щуплый Рамо казался подростком на фоне дородной Ирмы, но сейчас держался важно, выпятив колесом впалую грудь.

– Никто не видел? – прищурившись, спросил он.

Ирма замотала головой. Он кивнул, деловито вытянул из-под кровати какую-то тряпку и обмотал добычу.

– Это хорошо, – осклабился вор, сверкнув металлической фиксой, и обратился напрямую к Коре: – Где ты это взяла?

– Где взяла, там больше нет! – начала дерзить девочка, повторив слова старшей подруги и нервно переминаясь с ноги на ногу. – Если нравится – давай деньги, и мы пошли!

– Прикуси язык, сиповка, пока я тебя этой бандурой по голове не приложил! – рявкнул Рамо.

Из коридора начали доноситься крики приближающейся драки. Рамо резко поднялся:

– Клянусь сияющим болтом Двурогого, нужно валить отсюда, пока нам всем по рогам не настучали! За мной!

Престижный квартал, где находился дом Бахрома, располагался недалеко. Тем удивительнее было наблюдать, как грязные, залитые помоями улицы с каждым шагом волшебным образом очищались, преображаясь в образцово-показательную мостовую. По бокам высились новые богатые дома, окруженные деревьями и цветами, а резные высокие ограды поражали причудливостью и оригинальностью изгибов.

Кора крутила головой, глазея по сторонам, – ей всюду мерещилась стража. Обойдя дом через подворотню, компания приблизилась к неприметной увитой плющом калитке, и вор постучал.

После длительного ожидания с обратной стороны поинтересовались:

– Кого там Двурогий принес?

– Это Рамо, у меня для Бахрома подарок.

Глава 23. Второй уровень метаморфизма

Идея превратиться в императора пришла Луке в голову, едва он понял, что дает второй уровень метаморфизма. Он пока не знал, что будет делать с оригинальным телом Маджуро и как объяснит Ленцу исчезновение собственного, в голове билось только желание любым способом сбежать.

Но следом за идеей пришло и решение. Лука понял, что если кому-то что-то и придется объяснять, то не ему. В конце концов, разве повелитель кому-то что-то объясняет? Зато в этом облике он сможет – точно сможет – помочь матери!

Решено!

Достаточно было подумать. Никаких кнопок, иконок в интерфейсе, ничего такого, лишь желание.

Копирование требует физического контакта с образцом.

Лука слез со своей кушетки и присел на соседнюю. Жирное тело бывшего императора почти не оставило там свободного места, и мальчику пришлось скинуть с ложа остывающую руку. В этот момент метаморфизм второго уровня получил необходимый физический контакт.

Анализ образца…

Совпадение вида: 100%.

Образец удовлетворяет требованиям копирования.

Приступить?

Лука непроизвольно кивнул и получил ряд предупреждений:

Тело носителя «Лука Децисиму» будет преобразовано в тело образца «Император Маджуро Четвертый».

Расчетное время копирования: 6 часов.

Стоило Луке снова подумать о том, как он скроет настоящее тело Маджуро и как Ленц воспримет исчезновение раба, метаморфизм предложил решение:

Хотите, чтобы образец «Император Маджуро Четвертый» было преобразован в «Лука Децисиму»?

Хотите запомнить генетический код тела «Лука Децисиму»?

Перезаписать носителю память образца?

Внимание! Память носителя будет частично утеряна!

– Да! Да! Нет! – чуть не закричал Лука, паникуя от опасения, что способность его неправильно поймет.

Но это сработало. Мысленные команды способность выполнила как надо: оставила ему собственную память, что, по сути, было его личностью, и внесла в архив информацию о его собственном теле.

Процесс копирования запущен.

Преобразовано: 0,000000001%…

Цифры процентов росли, а Луке стало безумно и адски щекотно – зачесалось все тело, а потом из каждой поры на коже вырвался тончайший, тоньше человеческого волоса, щуп. Тысячи подобных, непрерывно удлиняясь, вонзились в труп императора.

От этой картины мальчика стошнило, а кожа на бритом черепе стянулась, поднимая несуществующие волосы на загривке. Лука повалился на пол, скрючился и взмолился только об одном: чтобы это быстрее закончилось. Он не просто чувствовал, как меняется, он это видел. Способность наращивала кости, мышечные волокна, связки и суставы, активно генерировала жировые клетки, формируя такие же стратегические запасы, как у Маджуро Четвертого.

Изменения происходили не поэтапно, а одновременно по всему телу: росли волосы, причем везде, так как Маджуро был крайне волосат; портилось зрение, зубы, повреждались клетки печени и истончались стенки сосудов…

Одновременно способность уловила потребность носителя – Лука сходил с ума от зуда – и снизила остроту ощущений. Щекотка прекратилась, мальчик вообще перестал что-либо чувствовать.

Метаморфизм создавал идеальную копию, причем сразу две. Странник бы сказал, что проще сделать обмен разумов, но Эск’Онегута больше не существовало, а у Луки слишком хаотично бегали мысли, в которых много всего перемешалось. Что дальше? Зачем он превращается в императора, если первый же разговор выдаст, что он не тот, за кого себя выдает? Как там мама и Кора? Что делать с заработанными очками Тсоуи: крутить Колесо или поберечь? Почему чешется пятка?

Пятка чесалась чертовски сильно, а способность была слишком занята копированием. Лука попытался дотянуться, но тело не слушалось…

Когда все это прекратилось, разум мальчика давно отключился, а первые лучи солнца пробивались сквозь зашторенное окно.

Процесс копирования завершен.

Преобразовано: 100%.

Закончив операцию, метаморфизм ушел в спячку, исчерпав все резервы. Копирование сожрало все. Трогать наращенные жировые запасы он не решился, это противоречило команде создать полную копию.

Зато очнулся Лука. Интуитивно он понял, что с минуты на минуту должен явиться Ленц. Проколоться на первом же этапе плана, продуманного им в минуты сомнений перед началом копирования, будет обидно.

Усилием воли он, сгибаясь от резей в желудке и едва владея новым тяжелым, неповоротливым организмом, аккуратно поднял тщедушное хлипкое тельце, в котором узнал себя, и уложил на кушетку, где прежде лежал сам. Важно было не оборвать струны – сделать это оказалось непросто, но он справился.

Потом он лег сам – на кушетку, где располагался император. В груди что-то кольнуло, и он инстинктивно активировал способность, задавшись вопросом: «Что там?»

Внимание! Фиксируется усиленное свертывание крови в сосудах и полостях сердца!

Внимание! Враждебные микроорганизмы!

Обнаружен тромб!

Обнаружен тромб!

Обнаружен тромб!..

Весь обзор закрыл столбик логов, кричащих о лавине появляющихся новых и новых тромбов. Лука понял, что умирает, и, умирая, больше всего на свете захотел жить. Его желание совпало с тем действием, что уже начал метаморфизм, решивший, что здоровье носителя важнее точности копии.

Жировых запасов хватило на нейтрализацию всех враждебных микроорганизмов, рассасывание тромбов, а потом метаморфизм и вовсе вошел во вкус и взялся за ремонт органов.

Лука лежал, закрыв глаза, и услышал, что в комнату кто-то вошел. Их было двое. Одного он узнал по голосу:

– Доброе утро, мой повелитель! – преувеличенно бодро и громко сказал Ленц.

– Доброе утро, ваше императорское величество! – елейным голосом добавил второй.

Мальчик в теле императора хотел ответить на приветствие, но что-то подсказало ему, что пока не надо. Более того, лучше вообще не показывать того, что он их слышит.

– Получилось, Ленц? – шепотом спросил второй.

– Обязательно должно получиться, Наут! То, что я ему вколол до процедуры, имеет эффект отложенного действия в половину суток. Если я прав, то его сердце уже остановилось!

– Надеюсь, вы знали, что делали! – горячо зашептал Наут, первый советник императора, как успел раньше выяснить Лука. – Потому что Рециний не оставит от нас мокрого места, если мы его подведем!

– Не переживайте вы так! – С этими словами глава имперских медиков подошел к Луке и притронулся пальцем к его шее, прощупывая пульс. – Двурогий! Он еще дышит!

– Он нас слышал? – ужаснулся Наут.

– Сомневаюсь. Но даже если и слышал, что с того? В его крови бурлит варево кровяных сгустков, и они его уже убивают.

Лука уловил шорох одежды медика, словно тот пожал плечами.

– Что будем делать? Дождемся, пока сдохнет, или созовем Совет? Мол, императору плохо, неудачная процедура перелива…

И здесь его хотят убить! Лука мысленно перебрал все ругательства, которые знал, и те, которые перешли к нему от Эск’Онегута, упомянул разных иномирских богов, а потом резко сел и сказал:

– Знаете, Ленц, кажется, процедура перелива и впрямь была не очень удачна.

Первый советник Наут по-бабьи взвизгнул и на подкошенных ногах опустился на пол. Ленц повел себя мужественнее – просто прошептал:

– Пресвятая мать!