Текст книги "Дисгардиум 12. Единство-2"

Мою версию происходящего подтверждало полное отсутствие логов. Уверен, они появятся, когда Дестур вернется в обычный ход времени, в тот же миг весь нанесенный им урон отразится на моем теле, и я умру. Ну, или, если оперировать терминами в рамках игровой механики, мои очки жизни обнулятся. Помереть мне не даст та же Вторая жизнь, если только, конечно, ее механика преодолеет новые законы мироздания Бездны. Так…

Дестур начал напевать какую-то фривольную песенку родом из моего мира. В другое время я бы и не заметил этой странности, но сейчас, как всегда в такие моменты беспомощности и истязаний, обратил внимание и обдумал. Получается, воплощения Люция общаются между собой? Или… они есть одна сущность, существующая в разных мирах.

В следующие часы жрец продолжал меня уничтожать, делая небольшие паузы для того, чтобы попить из хрустальной фляжки воды или из синего флакона – маны. В конце концов, он оставался человеком, и ему требовались отдых и подзарядка.

Но, как бы он ни старался, все его усилия окажутся тщетными. «Ты сейчас проживаешь одну и ту же долю секунды», – сказал он. Представляю, как он удивится, когда сам же вытащит меня из этой временной петли.

Вот так с ходу я и не вспомню, сталкивался ли раньше с подобной магией. С артефактом – было, когда Айлин вытащила меня прямо с Закрытого аукциона в Кинеме, но подобной той, которой владеет Дестур, – нет. Так что не могу сказать, что я знаток временных петель и их принципов работы. Однако простая логика подсказывает, что, по всей вероятности, Дестур зациклил ход времени в пределах миллисекунды. Сейчас, получив возможность, я разглядел, как колеблются в воздухе зависшие капли крови. Колебание практически незаметное, по крайней мере, обычным зрением, но с моим завышенным восприятием можно было разглядеть слегка смазанные края предметов, движущихся в реальном времени.

По той же логике я предположил, что талант создания временной петли не действует ни на самого верховного жреца Бездны, ни на объекты, на которые он влияет. В данном случае – мое здоровье. Поначалу казалось, что моя шкала жизни не меняется, но я ошибался. Видимо, Неуязвимость Спящих и мои прочие защитные навыки настолько снижали урон Дестура, что шкала выглядела неподвижной. Что ж, с механикой я разобрался, да и глупо было бы думать, что перегрузка петли обращает действия жреца вспять, иначе какой смысл во всем этом? В общем, нанесенный им урон не обнулялся.

Осознав свое положение, я начал размышлять, как выйти из ситуации с минимальным ущербом, и в итоге пришел к трем основным вопросам, ответы на которые помогут мне если не победить, то хотя бы спастись.

Во-первых, почему я все еще мыслю, если мое тело находится во временной петле? Получается, что разум – вне ее? Я даже боли не чувствую – нервные импульсы не успевают достичь мозга! Боли нет, но раны не затягиваются, урон наносится, а шкала жизни уменьшается…

Во-вторых, что будет, если активировать способность? Например, Откат? Обнулится ли эта активация, или способность сработает после выхода из временной петли?

Третий вопрос рождался из ответа на второй – если активация способности сейчас бесполезна, успею ли я включить ее, когда Дестур выведет меня из временной петли? Шанс на это есть, даже если жрец загонит мне очки жизни в отрицательные значения – я ведь в Ясности. Пока игровая механика пересчитает очки урона и примет решение, что Скиф должен умереть, я успею коснуться взглядом иконки Отката. Надеюсь, что успею… Ха, да мне даже успевать не надо! Способность же «срабатывает автоматически в случае получения смертельного урона»! Хоть какие-то хорошие новости.

И все же надеяться только на это я не стал, прожал Откат заранее на всякий случай. Вопрос, почему временная петля не затронула мой разум, остался, но не мне на это жаловаться. Буду считать, что повезло, а причиной тому может быть что угодно – все же я и инициал Спящих, и Любимчик Фортуны, Ушедшие ко мне относятся с уважением, да и для Хаоса я не пустое место. Кто его знает, что из этого помогло?

– Ты, Скиф, конечно, потрясающий экземпляр человечины, – вдруг заговорил Дестур-Люций.

Наверное, даже высшая сущность может заскучать. Впрочем, не исключено, что дело не в этом. Просто молодое тело, одержимое им, и прячущийся в этой черепной коробке мозг – смертны, а значит, подвержены всем человеческим слабостям, в том числе скуке.

– Кто бы мог подумать… – размышлял вслух он. – Кто бы мог подумать, что, имея столько соблазнов, столь юный представитель слаборазвитой расы с задворок галактики предпочтет борьбу и связанные с нею страдания, нежели спокойную жизнь, почет, славу и все удовольствия мира. Удивительно… Что это – внешнее влияние или мутация? Определенно, оригинальное тело стоит изучить внимательнее… Попробуем-ка это…

Из пальца Дестура вытекла разноцветная, переливающаяся радугой струйка, которая, загустев, превратилась в подобие миниатюрной змейки с радужной шкуркой. Однако в этой радуге не было ни единого естественного цвета, каждый был извращенной вариацией природного – пульсирующий красный, ядовито-оранжевый, лимонный с черными прожилками, кислотно-зеленый, неоново-голубой, мерзкий грязно-синий и почти черный фиолетовый. Цвета двигались, уходили друг за друга спиралью так, что от одного вида тошнило. И стошнило бы, не будь я во временной петле.

Дестур вытянул руку, ткнул пальцем мне в лицо, и змейка вползла в мой рассеченный глаз. И вот только тогда пришла боль, подобной которой я не испытывал даже в пыточной Баала – мне словно воткнули в глаз шприц с толстой иглой и впрыснули серной кислоты.

Боль зациклилась, пульсируя с каждой перезагрузкой временной петли. От ритмичности пульсации и невозможности избавиться, уклониться от боли, да даже просто закричать, выплескивая ее, я начал сходить с ума. Перестало работать единственное, что могло помочь сохранить рассудок, – моя извечная мантра о том, что происходящее с моим персонажем нереально, все это только цифровой код на сервере, а мое настоящее тело находится в безопасности в капсуле. Потому что я знал – эта змейка сейчас копошится в моей настоящей голове, изучая ее содержимое.

– Но вряд ли дело в мутации или вообще в организме, тут что-то другое, – задумчиво проговорил Дестур. – Взять хотя бы хилого тифлинга Хаккара из доминиона Белиала – то же самое тело, в котором Скиф совершил свои подвиги и навел шороху в Преисподней. Множество даром доставшейся силы, водопады пролившегося на тифлинга хао, и что толку? Который год он только деградирует, все свое время посвящая набиванию брюха деликатесами и плотским утехам!

Он еще некоторое время разглагольствовал о том, что в реальном мире с каждым веком ему приходится все сложнее, что слишком быстро человечество развилось за последние столетия, и если вплоть до последнего времени ему во многом удавалось сдерживать нас, то сейчас, определенно, появилось какое-то вмешательство извне, природу которого он определить не может.

Не скажу, что я понимал многое из того, что он бормотал, развлекая сам себя. Периодически он переходил на демоническую речь, причем не характерную для игровой Преисподней, а что-то близкое к тому, что использовали протодемоны. Также Дестур часто употреблял совсем уж незнакомые слова, апеллируя к абстрактным понятиям или категориям, недоступным человеческому разуму. Не моему уж точно.

Главное, что я уяснил из его ворчания: в реальном мире поступление душ катастрофически уменьшилось. Его это бесило особенно сильно, ведь популяция человечества выросла настолько, что, будь у него возможность обладания всеми этими душами, он бы давно провел некую Жатву и вернулся туда, откуда к нам явился. Или пошел бы в следующий мир. Но что-то переключило поток в другую сторону, и теперь для Люция этот мир, связавший игровые планы Дисгардиума и Преисподней, – единственный шанс. По сути, это вопрос выживания.

Если б мой мозг не был пропитан кислотой, я, скорее всего, ахнул бы от удивления. Но после всего, что я узнал от Хагена, откровения Дестура-Люция-Самаэля стали для меня лишь еще одним кусочком мозаики, составляющей картину мира. Мира в целом, вселенной, а не отдельно взятой планеты Земля.

Дестур же, закончив размышлять, подвел итог своим рассуждениям:

– Потому-то ты и опасен, Скиф. Ты угрожаешь самому моему существованию и в том мире, и в этом…

Дальнейшие его слова я вряд ли вспомню, потому что он окончательно перешел на протодемонический и абстрактные темы. Речь его звучала иначе, не так, как когда он вещал со сцены для народа, собравшегося послушать верховного жреца Бездны. Мурлыкание старого кота, немного утробное, негромкое, убаюкивающее…

Наверное, поэтому я, приспособившись к ритму болевых вспышек в голове, сумел отключиться и чуть не пропустил момент, когда Дестур закончил меня убивать и перезапустил мир.

А пробудила меня новая боль, другой природы – после всех истязаний, а Дестур не оставил на мне живого места, болевые импульсы с поверхности всего тела все-таки достигли мозга. Совокупный урон с лихвой перекрыл смертельный, и в тот же миг самопроизвольно или по поданной мною ранее команде активировался Откат.

Всю «работу» верховный жрец Бездны проделал впустую – Откат вернул меня в то же состояние, в котором я находился пять минут назад. Пять минут реального времени, разумеется. Я полностью восстановился, и даже вернулась Имитация юного мага К’ирсана!

Наверное, я стал первым в мире – во обоих мирах – человеком, который увидел, как Сатана, пусть даже в чужом обличье, удивленно хлопает глазами.

Кричать в Ясности: «Сюрприз, мудила!» – было бы слишком вульгарно. Поэтому я просто вбил ему в голову Косы Жнеца, усиленные Сокрушающим молотом и пропитанные Возмездием Спящих…

Глава 8. Петля времени

Когда мои Косы Жнеца, пульсируя от бурлящего в них возмездия, пробивали голову Дестура, на ум пришло единственное слово – контраст. Словно в замедленной съемке, повышенное восприятие позволило разглядеть становящиеся видимыми и лопающиеся магические защитные щиты, рвущуюся кожу, ломающуюся кость, брызги крови из разорванных сосудов и ошметки мозговой ткани.

Контраст был в том, что лично я, мгновением ранее сходивший с ума от адской головной боли, сейчас чувствовал себя прекрасно. Боль исчезла вместе с радужной змейкой, земляным червем пропускавшей через себя мой мозг, стоило Откату вернуть меня в прежнее состояние. А вот верховный жрец Бездны наверняка испытывал что-то побольнее мигрени.

И снова, как и до созданной Дестуром петли времени, я не стал использовать божественные способности, ограничившись Духовным ураганным комбо – но в этот раз я воткнул под ноги жреца Духовный капкан и Духовные оковы, чтобы, во-первых, он никуда не сбежал от меня до или после смерти, а во-вторых, чтобы после моих ударов не улетел туда, где мне пришлось бы туго – например, в разлившуюся лужу смертельной субстанции Глашатаев Бездны, которые хоть и очень медленно, но все же приближались.

Площадь вокруг все так же была растянута пространственной магией Дестура, но, по всей видимости, из-за того, что ему сейчас приходилось худо и он терял контроль над заклинанием, пространство вокруг нас начинало сжиматься, и даже здания Даранта, исчезнувшие до того за горизонтом, стали снова видны, хоть и пока казались очень далекими.

Все это произошло в считаные секунды. Раз-два – и очки жизни Дестура снизились втрое, три-четыре – шкала жизни спустилась в красную зону, а ткань мироздания затрещала, возвращая пространство в исходное состояние, пять…

– Божественное вмешательство!

Дестур должен был сдохнуть, но снова мой смертельный удар словно заморозил его шкалу жизни на значении менее 1 %, а мир, включая меня, встал на паузу. Дежавю – мое тело застыло в том положении, в котором его застало Божественное вмешательство, вокруг меня – алое облако из брызг крови жреца и его же плоти, а сбоку материализуется Бездна. Воздух сначала стекленеет, формируя силуэт, потом наливается красками и обретает объем, и все в доли секунды.

– Древний, ты меня разочаровываешь, – говорит богиня.

Мы столько времени провели в бета-мире, что, пожалуй, только я могу различить в ее голосе нотки, свидетельствующие об эмоциях. Она действительно разочарована.

Впрочем, это не мешает ей снова исцелить своего жреца и освободить его – призрачные зубья Духовного капкана разлетаются осколками и исчезают.

– Повторное вмешательство обошлось мне еще дороже. – Подумав, она добавляет: – Дестур Гивате, доделай начатое.

– Доделаю! – рычит верховный жрец, одновременно приводя себя в порядок. – Он должен был сдохнуть, но что-то полностью его восстановило!

Бездна подходит ко мне ближе, трогает лоб. Замечаю, что ее ноги не касаются залитой кровью брусчатки. Прислушавшись к чему-то, она удовлетворенно кивает:

– Эта способность Скифа уже на часовом откате. Справишься. – И исчезает.

– Справлюсь!

Рыкнув недовольно, Дестур достает фляжку и долго из нее пьет. Для меня, снова запертого во временной петле, все произошедшее Божественное вмешательство – словно один миг. Но вот жрец допивает, прячет фляжку и, приблизившись, с ненавистью смотрит мне в глаза.

– Как же ты меня достал!

С этими словами он вынимает жреческий кинжал – узкий, очень острый и с бороздкой для крови – и вонзает его мне в глаз. В следующее мгновение мой разум освобождается, и ощущения возвращаются в прежнее русло.

Первые же мысли – спасусь ли в этот раз? Откат на откате, но у меня есть Вторая жизнь. В бою с Эджакекере не удалось проверить ее в деле, потому оставался шанс, что перк не сработает, ведь я погибну от рук верховного жреца Бездны – богини, искажающей игровую механику так, как ей заблагорассудится. Оставалось набраться терпения и дождаться исхода.

Убивая меня, Дестур спешил. Какой бы могущественной ни казалась сущность, которой он был одержим, его тело оставалось человеческим. Злость на меня и на Бездну, обида, скука, желание поскорее закончить – все это заставило его заткнуться.

Молча и упорно, как мясник на скотобойне, он терзал мое тело кинжалом, напитанным ублюдочной, искаженной и нелогичной магией бездны, и в этот раз превзошел себя – справился со мной быстрее. Нафаршировал мою плоть так, что она превратилась в мясное пюре – детское питание для маленьких Разорителей! Бездарные шутки всегда помогали мне вытерпеть издевательства, и этот момент не стал исключением.

Старания Дестура увенчались успехом, и, стоило ему выйти из временной петли, вместе с адской кошмарной болью, сжирающей заживо каждую клеточку, пришло облегчение – я умер, и смерть прекратила мучения.

Я даже не рухнул, обтек грудой кровавого фарша, мир погас, и после череды строчек о проглоченном опыте за полученный урон я увидел перед собой уведомления:

Вы мертвы.

До перерождения в Чистилище 9… 8… 7…

Вторая жизнь! Вам удалось ускользнуть от смерти!

Желаете воскреснуть на месте гибели или в привязанной точке возрождения «Остров Кхаринза»?

Наверное, не будь у меня пусть и убывающего с каждым использованием, но шанса на повторную активацию перка, я бы смалодушничал и сбежал. Конечно, и в этом случае могла вмешаться Бездна и не дать мне уйти, но, как бы там ни было, я предпочел драться дальше. Иначе все зря, и, если Тисса не найдет свитки Роя или не сможет доставить их на Кхаринзу, мне все равно придется возвращаться в Дарант.

Дестур что-то подозревал, а потому не сводил глаз с моего трупа. Он был наготове, но даже ему с его пространственно-временной магией не тягаться со мной в скорости. К тому же мне мало в очередной раз опустить его шкалу жизни – важно не дать ему включить Божественное вмешательство. Поэтому, воскреснув, я, помимо Ясности, врубил Стремительность урагана, что вкупе ускорило меня в двадцать раз.

Первым делом я метнулся туда-обратно Полетом, чтобы зацепить рукой плевок дымящейся слизи кого-то из Глашатаев и тем самым активировать Правосудие Спящих.

«Правосудие Спящих» активировано: ваши основные характеристики и объем возмездия повышены в шестнадцать раз, как и основные характеристики ваших союзников!

Союзников? Ага, Тисса все еще в группе со мной, хотя ее метки не видно на мини-карте. Мысль проскользнула по краю сознания, когда я начал методично избивать Дестура. Настала его очередь побыть манекеном, и в этот раз я был уверен, что он не сможет призвать Бездну, потому что из моего восприятия течение времени для него, даже ускоренное, выглядело как стоп-кадр, а я почти не видел последствий своих ударов: Когти Жнеца рвут ткань одеяний, пробивают грудь, раздирают кожу и дробят кости, но стоит вытащить кулачное оружие, и будто не было ничего, потому что кровь не успевает покинуть разорванные сосуды и выплеснуться мне в лицо.

Моя ставка на Стремительность урагана оправдалась: Дестур не успел ничего сделать, его шкала жизни обнулилась в считаные миллисекунды реального времени, и только я победно вскинул руки, как…

…мир погрузился во тьму, в абсолютный мрак, и снова осветился. Он был поставлен на паузу, как какая-то симуляция на вселенском компьютере. Очки здоровья Дестура заморозились в тот кратчайший миг, когда единица здоровья превращается в ноль. Видимо, смерть верховного жреца не входила в планы Бездны ни при каких обстоятельствах, и она была готова на любые жертвы. Мои сильнейшие эмоции: разочарование, злость и даже усталость, понимание того, что мне снова придется прожить еще один цикл бесконечных истязаний и адской боли, чтобы получить новую попытку прикончить Дестура, – были все же поглощены любопытством. Что же он ей пообещал?

Я так удивился, что даже не сразу осознал, что спокойно мыслю, хотя в этот раз мир остановлен не способностью жреца, а самой Бездной. Впрочем, его призывы Божественного вмешательства, теперь это очевидно, – всего лишь крик о помощи, а все дальнейшее, включая временную петлю, – работа той, кого я называл Девяткой.

Ее всегда невозмутимое и безмятежное лицо искажено яростью, и ничего подобного я не видел за все время совместного существования с ней в бета-мире. Причем гнев направлен не на меня, а на Дестура. Время потекло, как ему полагается, и все повреждения, что называется, расцвели: раскромсанное стеклом лицо обнажило месиво из крови и мозга, плещущееся на дне костяной чаши, оставшейся от черепа; отсеченные руки отвалились и упали на брусчатку; в груди проявилась гигантская дыра.

Прежде чем изливать негодование на незадачливого жреца, богиня восстановила порядок: руки Дестура вернулись на место и приросли к телу, дыра в груди заросла, кровавое облачко увенчало фигуру и сформировало голову, жреческие одеяния собрались из лоскутков в единое целое.

– Ты мое самое большое разочарование, – певуче сообщила Бездна. – Лишь наши общие планы удерживают меня от того, чтобы не порвать с тобой.

– Не ожидал услышать от тебя такую глупость, – усмехнулся Дестур. – Думал, за десять тысяч лет в Бездне ты стала способна на более здравые размышления. Ты же знаешь, что эта моя оболочка слаба, она юна даже по меркам того мира, в который ты так стремишься вернуться, в этом возрасте смертных даже в армию не берут.

– Скиф еще моложе, – возразила Бездна.

– Скиф, будем объективны, сильнее, – очень по-человечески вздохнул он. – Да, ты дала мне все лучшее из арсенала жрецов сгинувших Новых богов, но этот парень увешан талантами, как хвойное дерево в честь рождения сына чванливого бога того мира. Причем, как видишь, особенно сильные таланты у него чуть ли не дублируются подобными! Я такого даже в Преисподней не видел, а там, поверь, у великих князей и их генералов способности не чета магии Дисгардиума. Демоническая магия…

– Оставь свои лекции на лучшее время, – перебила Бездна.

– Заткнись, сука! – прошипел Дестур, и, к моему изумлению, она так и сделала, поджав губы. – Просто уясни: то, что эта моя оболочка слабее Скифа, не делает истинного меня слабее или хуже, чем я был при нашей первой с тобой встрече. Без меня ты обречена быть запертой этом мире, со мной же откроешь для себя путь в вечное бессмертие и бесчисленное множество миров.

И снова она промолчала. Поморщилась, но не возразила. А мне после этого окончательно стало понятно, что они считают меня таким же поставленным «на паузу», как и весь остальной мир.

Вот только мой разум не «на паузе», а за счет того, что моя голова застыла, повернутой в нужную сторону, я видел, как Дестур насмешливо наблюдает за девушкой, такой красивой, юной и невинной, что я теперь, наверное, до конца жизни буду вздрагивать при виде таких же.

– Раз твоя оболочка слабее Скифа, я сделаю все сама – прикончу и отправлю в Чистилище. Это станет нарушением вселенского баланса такого уровня, что мне долго придется ждать восстановления равновесия.

– Ничего страшного, – фыркнул Дестур. – Убери Скифа, и я поставлю на колени весь Дисгардиум без твоей помощи. Особенно если ты дашь мне обещанное, не ссылаясь на нарушение равновесия мироздания.

– Внеочередные Демонические игры уже включены в нарушение баланса, – заверила Бездна.

– Ты так легко его нарушаешь, что не могу удержаться и спрошу: почему ты просто не отберешь у Скифа его способности?

– Это невозможно. Не я одаривала его ими, а те, кто это сделал, прошили их в ткань мироздания с четким свойством принадлежности Скифу. – Бездна обольстительно улыбнулась и добавила: – Именно поэтому в Небесном плане, глядя на твои мучения, я не стала терять времени и адаптировала кое-какие плетения из бета-мира под Дисгардиум. Они лишат Скифа всех его божественных и магических способностей. К сожалению, только до момента смерти, но ему нужно погибнуть по-настоящему лишь раз.

Усмирение Бездны

Все основные характеристики понижены до 1.

Беспамятство Бездны

Вы временно забыли все ваши навыки.

Даже во временной петле я ощутил, как поднимаются дыбом мои волосы на загривке, как покрывается мурашками кожа и по спине стекает холодный пот. Полуистлевшие воспоминания об абсолютной беспомощности, которую я испытал, будучи во владении Девятки, пробудили панику. Выбор текущего места для воскрешения вместо Кхаринзы стал казаться непоправимой ошибкой.

Паникуя, я попробовал сфокусироваться на иконке Самопожертвования, но даже не нашел ее. Командная панель просто исчезла из интерфейса.

Последнее, что я услышал в этой очередной короткой жизни, как Бездна сказала Дестуру:

– Теперь рассчитывай только на себя.

Она исчезла одновременно с тем, как Дестур нанес единственный удар, и мое сознание угасло.

Вы мертвы.

До перерождения в Чистилище 9… 8… 7…

Дестур пнул мое бездыханное тело, победно вскинул руку и вернул время и пространство в обычное состояние.

В последние секунды моего пребывания в Дисгардиуме я слышал восторженный гомон бурлящей толпы, лицезревшей неоднократное явление своей богини во плоти, стрекот, шипение и верещание успокоившихся Глашатаев, уменьшенных Дестуром до размеров лошади, и крик самого верховного жреца:

– Узрите труп падали, призывавшей вас обратиться к мерзостным Спящим!

До перерождения в Чистилище 4… 3… 2…

Таймер замирает на «2». Я проваливаюсь в великое ничто и сразу чувствую, что не один. Мое сознание просто-таки купается в безбрежном океане Хаоса и Упорядоченного. Первый ощущается, как и раньше, но намного интенсивнее, в бессчетное число раз ярче и явственнее. Со вторым я не знаком, но приходит узнавание – частица Упорядоченного была в моем сердце, когда я жил со званием Врага Преисподней. Осознание происходит не осмысленно, а как будто само по себе. Я как младенец, который, хватая беззубым ртом грудь матери, знает, что делает.

– Баланс мироздания нарушен, и мое решение продиктовано необходимостью уравновесить содеянное той, что называет себя Бездной, – уведомляет Упорядоченное, и бестелесный голос выжигает холодом слова прямо в сознании. – Поэтому я позволяю Хаосу сделать то, что он собирается сделать.

– Отобрав то, что ей не принадлежит, в момент, когда ты наиболее остро в этом отобранном нуждался, Бездна развязала мне руки, – констатирует Хаос, и его слова выжигаются огнем. – Отныне твои атаки обретают хаотическую природу.

Это последнее, что я слышу от двух первозданных сущностей, а происходит наш контакт настолько мимолетно, что, когда я возвращаюсь в свое мертвое тело на центральной площади Даранта, рядом с бывшим храмом Нергала, эхо последних слов Дестура все еще разносится по площади:

– …мерзостным Спящим!

До перерождения в Чистилище 2… 1…

Таймер снова застывает, но уже сам по себе, ведь время не останавливается. Не веря своим глазам, я вглядываюсь в следующую строчку и мысленно улыбаюсь:

Ваш союзник Тисса, жрица света 219-го уровня, воскрешает вас при помощи перка «Второй шанс».

Моя кратковременная смерть сняла дебафы Бездны. Ясность, Полет, Стремительность урагана я включил рефлекторно, одновременно крутя головой, оценивая диспозицию и выискивая взглядом Тиссу. Моя бывшая девушка нашлась в трех метрах от меня – ее фигура замерла в движении, пока она вылезала из люка, лицо искажено гримасой боли, взгляд направлен на меня, глаза полны слез, обе руки протянуты тоже ко мне, правая ладонь окутана изумрудным светом, левая – держит пачку свитков, рот искажен, она что-то кричит.

Подняв взгляд, я охаю – шкала жизни подруги стремительно движется к нулю, а на белоснежной ткани платья на груди расцветает ядовито-оранжевый цветок едкой субстанции, выплюнутой кем-то из Глашатаев Бездны. Плевок пробил ей спину, прожег плоть и пузырится спереди.

Рванув к девушке, беру ее на руки и взлетаю в самую высь, но упираюсь в радужную пленку «мыльного пузыря» – силового купола, поставленного Дестуром в самом начале схватки. Судорожно вытянув из инвентаря Бездонное зелье здоровья, вливаю его в раскрытый рот подруги, а остатки выплескиваю в зияющую и быстро расширяющуюся рану, но слишком поздно, слишком несравнима разница в уровнях, и урон, измеряющийся в квадриллионах очков жизни, не компенсировать никакими зельями и аурами жрицы света.

Моя лучшая подруга погибает у меня на руках. Иронично, что Второй шанс, полученный за достижение максимального уровня в песочнице, воскрешает союзников, но не ее саму, как иронично и больно то, что, если бы не Второй шанс и связанное с ним достижение, Тисса могла бы все еще оставаться в Тристаде. В безопасности.

Голос разума напоминает, что в этом случае и я с Большим По все еще торчал бы в Стылом ущелье, в зоне изоляции «Детей Кратоса», но мысль исчезает, когда я вижу, как свитки, которые Тисса держала в руке, начинают мерцать, чтобы исчезнуть вместе с ее телом. Это же лут!

Не знаю как, но я успеваю вырвать драгоценные свитки, добытые из архивов академии магии Даранта, в момент, пока они были материальны. Их системное название подтверждает, что это зашифрованные свитки Роя.

В следующее мгновение я, не дожидаясь, пока тело Тиссы исчезнет, бережно опускаю его посреди толпы, бесцеремонно растолкав народ, после чего принимаюсь за дело.

Уже понимая, что происходит, но не в силах противостоять мне, верховный жрец Бездны Дестур погибает от моих рук. Этой оболочке Люция, Самуэля и Сатаны уже не воскреснуть, иначе не стала бы Бездна так рисковать, чтобы спасти его. Впрочем, его другое обличье, рогатое и с копытами, уже готовится выйти в Дисгардиум.

Ну а то, что Дестур точно мертв, подтверждает хруст в инвентаре – словно кто-то раздавил яйцо. Логи говорят, что Притяжение подтянуло божественный лут:

Локон Бездны

Божественный талисман.

И все. Ни слова о даруемых бонусах или эффектах. Ладно, потом разберусь, сейчас важнее закончить дело. Главное, что с наступлением долгожданной смерти верховного жреца лопается радужная пленка силового купола, и я могу сбежать. Если повезет, то даже с трупом Тиссы на руках. Драться с тремя Глашатаями, у которых 99,99 % сопротивления любому урону…

…все равно стоит! После всего пережитого здесь, осознавая, что Бездна сейчас наблюдает за мной и скрежещет своими божественными безупречными жемчужными зубками, я кровожадно оскаливаюсь – подарок Хаоса стоил моего терпения издевательств.

Неистовство Хаоса

Частица первозданного Хаоса, что вы несете в себе, меняет ваши атакующие боевые приемы и способности так, что при каждом использовании их природа является уникальной. Процесс не требует вашего участия и осуществляется по необходимости.

Нет у Разорителей никакой защиты от моих атак! Каждая станет каким-то новым, ранее невиданным в Дисгардиуме видом урона!

На каждого Глашатая Бездны уходит чуть больше времени, чем на Дестура, но для зрителей все выглядит так, словно туши бывших Разорителей лопаются, как гнилые вонючие бурдюки. В череде ударов я не забываю повесить на каждого проклятие Порченой крови, и, следуя велению Неистовства Хаоса, каждое проклятие оказывается уникальным. Это гарантирует как минимум еще по одной смерти Глашатаям, а следовательно, приводит к потере дополнительных 10 % опыта, что выливается для них в двадцать-тридцать тысяч потерянных уровней. Больше смертей от Порченой крови, скорее всего, не будет, если эти три Глашатая Бездны получат почти полное сопротивление тому виду урона, от которого погибнут.

Я подобрал смердящие трупы врагов, схватив их за ноги – по две в каждую руку, – и ненадолго вышел из Ясности. Бросив взгляд туда, где оставил тело Тиссы, я не нашел его. Сердце сжалось, когда я понял, что могу больше никогда ее не увидеть – как и Бомбовоза с Гиросом.

Взлетев так, чтобы все меня видели, я вернул свой облик и обратился к толпе. Мой голос разнесся над площадью ничуть не тише, чем минутой реального времени ранее – голос Дестура:

– Меня зовут Скиф…

«Скиф…», «…Спящих», «…же погиб! Сам Дестур нам показывал его тело!», «Как же Бездна это допустила?!» – донеслись до меня растерянные голоса.

Обстановка так стремительно изменилась, что у толпы ушло около минуты на то, чтобы понять происходящее. Еще бы, только что они с замиранием сердца смотрели на свою богиню, потом внимали речам своего жреца, который пинал мой труп, а окружали его грозные Глашатаи Бездны. Сейчас же…

Толпа ахнула, когда я сбросил труп Дестура. Она же начала лихорадочно раздвигаться, когда поняла, что следом полетят трупы Глашатаев. Хлюпающие звуки и треск брусчатки услышала вся площадь, когда одного за другим я сбросил и их.

– Ваш верховный жрец Дестур мертв. Глашатаи Бездны вот-вот воскреснут, станут слабее, но через несколько часов снова сдохнут. Пока этого не произошло, послушайте меня.

– Зачем нам тебя слушать?! – негодующе заорал какой-то мужчина-человек по имени Ерман. – Бездна подарила нам больше, чем чертов Нергал за двадцать лет!

Присмотревшись к нему, я убедился, что Ерман – игрок, причем явно сохранивший свою реальную внешность: седовласый, морщинистый, однако крепкий и широкоплечий. Класс у него был либо уникальным, либо очень редким – драконолог. И действительно, рядом с ним порхал черный дракончик размером с голубя, вокруг которого вспыхивали красные искорки.