Текст книги "Frame Up на 360"

О женской силе в современном российском обществе

Рассуждая о женской силе, следует рассмотреть этот вопрос в нескольких аспектах, и первым напрашивается, конечно, социокультурный. В российском обществе, в отличие от западного, история феминизма имеет несколько иную ретроспективу. Если рассматривать в качестве центральной проблемы феминизма возможность равноправного участия женщины в общественной жизни, то данный вопрос решен для нас с начала ХХ века.

Начиная с образования Советского Союза, женщина не просто могла, но была обязана участвовать в общественно-политической жизни наряду с мужчинами: учиться, работать, голосовать, строить общество. В Великую Отечественную войну женщины обеспечивали весь тыл, пока мужчины были на фронте, а затем они продолжали отстраивать страну после потерь, в первую очередь, больших потерь мужского населения.

Все эти исторические факты опровергают идею, что женщина – это слабый пол, хотя в культуре такое представление существует. Советская действительность вынуждала женщину стать равноправным участником общества, таким образом происходило увеличение популяции работающих людей, что в том же американском обществе, например, удалось достичь только к последней трети ХХ века. Поэтому если пообщаться с приехавшими в Россию из США людьми, можно обратить внимание, как они удивляются, насколько колоссальной им кажется разница повседневной общественной жизни женщины, её прав и возможностей, того чего американские феминистки до сих пор только пытаются добиться.

В то же время, мы не можем забывать, что российская культура традиционная и, в первую очередь, патриархальная. В связи с этим возникает серьёзное противоречие. С одной стороны, женщины в российском обществе очень сильные: «и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут». С другой стороны, они вынуждены жить в парадигме, утверждающей, что женщина – это слабый пол и ее роль – подчиняться, рожать и воспитывать детей. Например, женщины в коммерческих компаниях получают меньше денег, чем мужчины на равных позициях, или существует традиция, по которой мужчина угощает/платит на первом свидании и не только на первом. С одной стороны, общество создаёт условия, которые заставляют женщину быть сильной, быть опорой для окружающих (и работать, и организовывать быт семьи), но в то же время культура достаточно часто вынуждает женщину демонстрировать свою уязвимость и зависимость от мужчины. И исходя из этого, русская женщина находится в большей степени в заложниках общественных убеждений, чем женщина западного мира. Скажем, в западной культуре есть современное правило: каждый в ресторане платит за себя, и ни у кого нет дополнительных ожиданий, сомнений на этот счёт, если не было оговорено дополнительно, что кто-то из двоих приглашает. Или, напротив, в восточных культурах (на арабском востоке) женщина точно знает, что всё делает мужчина: женщина не работает, она исключительно занимается семьей. В современном российском обществе существуют двойные стандарты в данном вопросе: женщина должна и работать, и быть примерной женой/матерью, и успевать следить за собой, чтобы быть привлекательной, а также демонстрировать свою слабость и беззащитность.

Возвращаясь к вопросу о женской силе, не стоит забывать о биологической составляющей. Мы, в первую очередь, биологические существа, части живой природы. И женщина, в отличие от мужчины, больше ощущает свою причастность к дикой природе: женщина свидетельствует цикличность своего организма, внутри женского тела создаётся новая жизнь, она вынашивает и рожает ребёнка. И эта мистерия происходит только в женском теле. То есть, отходя от культурных или социальных конструкторов, мы понимаем, что всё же мужчины и женщины не равны. Как минимум, в устройстве биологических процессов, которые в происходят в наших телах, и эти процессы не могут быть подавлены настолько, чтобы от них отречься и сказать: «Мы только культурные конструкты, у нас нет пола, только гендер». Всё-таки будучи социальными животными, мы в то же время являемся и носителями нашей биологической данности. И в данном аспекте вообще нельзя утверждать о том, являются ли женщины сильным или слабым полом. Женщина, как и мужчина, обретает силу в особых ситуациях. В момент, когда женщина защищает своих детей, как и любая самка другого биологического вида защищает своих детёнышей, она проявляет силу и готова за них отдать жизнь. А когда женщина принимает ухаживания мужчины, она демонстрирует слабость, потребность в заботе о ней, и это тоже заложено в нас природой. Мы не можем, говоря о таком сложном феномене, как взаимодействие мужчины и женщины, ограничиться только каким-то одним взглядом: социальным, культурным или биологическим.

У ряда историков существует мнение, что истоки всех современных патриархальных обществ, и прежде всего европейской цивилизации – в матриархате, который был основой для протоиндоевропейской культуры. Обращаясь к древнейшим текстам и памятникам различных архаичных культур, мы можем заметить, что разные культуры объединяет почитание женщины. Если мы говорим о силе как о символе власти, у женщины было гораздо больше власти, чем у мужчины, потому что она продолжала род, а значит, в ней была сила воспроизведения капитала будущего, ведь для древнейших цивилизаций в центре внимания было продолжение и сохранение рода. Мужчина исторически был гораздо меньше был вовлечен не только в процесс ухода за детьми, но и в процесс передачи ценностей и культурного кода рода. Отличное здоровье матери обеспечивало физическое выживание рода, а умение воспроизвести и передать культурный код (язык, традиции, нарративы) – сохранение его культурной памяти. К слову, это было ценно не только в древнейших культурах, но и остается важным по сей день.

Древнейшие оседлые земледельческие культуры гораздо сильнее почитали женщину, чем более поздние культуры, которые стали появляться по мере развития экспансии. С необходимостью завоевывать новые территории мужчина взял власть в обществе в свои руки, а женщина отошла на второй план. Нельзя провести широкие обобщения в рамках всей человеческой цивилизации, но говоря о российской культуре у историков сложилось мнение, что с переходом от матриархата к патриархату изменился и статус ряда фольклорных женских персонажей с позитивного на негативный. Скажем, Баба Яга изначально была добрым сказочным персонажем, волшебницей, а в более поздних текстах стала исключительно злым персонажем, колдуньей. Если придерживаться этой теории, то такое превращение персонажа типично для смены политической парадигмы общества, персонаж, демонстрирующий силу женщины, в условиях патриархальной культуры не может быть положительным. Думаю, что это достаточно сильное обобщение, и мы не можем говорить, что всё произошло именно так. Но это одна из перспектив, которая даёт нам возможность увидеть в динамике, как менялось отношение к женщине в культурной памяти.

Если говорить про дальнейшие вехи развития уже христианской цивилизации, мы видим, что в эпоху Средневековья, а затем и Просвещения женщина гораздо более закрепощена. И только к ХХ веку создаются экономические возможности для повсеместной женской эмансипации впервые в истории нашей цивилизации.

Всё это время женщина была частью патриархальной культуры, которая обуславливала её роль и место в обществе, а также её отношения с властью. (Здесь мы выносим за рамки разговор о королевах и императрицах, поскольку их права и возможности не были репрезентативными для мы большинства женщин в обществе). Видя эту динамику, мы понимаем, что если связывать силу с понятием власти, то в архаичные времена у женщины в обществе было больше силы, и сегодня она ее возвращает себе вновь.

Танцы на каблуках: раскрепощение или закрепощение женщины?

Прежде всего, стоит поразмышлять о том, что танцы на каблуках – это эстетическое исследование возможностей человеческого тела и предельности проявления этой красоты.

Сама постановка вопроса о раскрепощении или закрепощении женщины в танце анахронична. Во-первых, если рассматривать танец как вид искусства, то танцоры выступают в роли актеров, они играют свою роль, а значит к ним неприменимы привычные этические категории, в которых мы рассуждаем, говоря о закрепощении/раскрепощении. Во-вторых, даже если рассматривать насилие над естественностью проявления тела в процессе подготовки танца, то всё таже будет зависеть от нашего угла зрения. Так, спортивные бальные танцы гораздо менее насильственный вид спорта, чем единоборства, например. В-третьих, узость такой формулировки подобной постановки вопроса не выдерживает критики, ведь мужчины тоже танцуют на каблуках. Можно ли говорить в этом случае об исключительно женском закрепощении или раскрепощении или мы сюда можем включить и разговор о мужчинах?

Рассуждая о таких направлениях хореографии как танцы на каблуках, мы не можем утверждать, что они как-то закрепощают, либо раскрепощают – это просто направление танцев, а этические вопросы находятся в иной плоскости.

К тому же практика является закрепощением или раскрепощением только тогда, когда она обязательна и нет выбора, следовать ей или нет. Например, каблуки закрепощают женщину, когда являются частью обязательного дресс-кода: женщине говорят, что на работу в банк можно ходить только на каблуках и в юбке. Или, вспомним, недавний скандал на Каннском фестивале, на который не пустили нескольких дам, потому что их туфли были на плоской подошве. Было целое разбирательство по этому вопросу, выяснилось, что у одной из гостей фестиваля были медицинские противопоказания к ношению каблуков, но встречавшие гостей представители охраны сочли отсутствие каблуков несоответствием дресс-коду и отказали во входе на мероприятие. В таких вот случаях, когда у человека нет выбора и его заставляют, принуждают делать то, что ему противоестественно и вредно, или даже опасно, можно говорить о социальном насилии и закрепощении. Но когда мы говорим о танцах на каблуках как о хобби или профессии, данные категории здесь неприменимы.

Другое дело, что не всем подобная танцевальная эстетика может нравиться, в частности речь идет о направлениях, в которых мужчины танцуют на каблуках. Но если у этих направлений есть своя публика, аудитория, которой они нравятся, то каблуки здесь выступают не символом закрепощения/раскрепощения, а инструментом самовыражения тела, хоть женского, хоть мужского.

Впрочем, нельзя не учитывать то, что каблуки в женских танцах не используются в отрыве от контекста, который задан массовой культурой. Вспомним жанр пин-ап плакатов, которые в первой половине ХХ века с развитием технологий массового тиражирования буквально захватили западный мир. Они предоставили возможность рисовать/снимать и печатать постеры с известными тогда актрисами и манекенщицами. Главные героини пин-ап плакатов красиво позируют, стоя на каблуках, которые визуально приподнимают их на носочки, и таким образом подчеркивают бёдра, оттеняя талию, ведь силуэт женского тела на каблуках выглядит для мужчин более привлекательным.

Жанр таких плакатов восходит к театральным афишам кабаре. К слову, Анри Тулуз-Лотрек рисовал такие афишы для Moulin Rouge. Позднее афиши с изображением танцовщиц переродились в жанр календарей и мужского глянца с позирующими для него девушками-моделями. И в первом, и во втором случае главным зрителем таких плакатов выступал мужчина, а значит изображение женщины на нем должно было быть максимально привлекательным.

Модели на каблуках выглядят привлекательнее, поскольку в таком обуви женщине приходится сильнее раскачивать бедрами, что делает ее походку более соблазнительной и привлекательной в глазах мужчины. Поэтому иконические героини постеров, а затем глянца, призванного приковывать взгляд мужчин, всегда изображаются на каблуках.

Это одна из причин, по которой в массовой культуре каблук стал символом женского соблазна, а умение женщины ходить на каблуках – символом соблазняющей женственности. Об этом стоит помнить, рассуждая о танцах на каблуках, но все же не считать центральным элементом данного направления. Ведь в данном случае речь идёт, скорее, об игровом элементе танца, а, как известно, танец сам по себе – это одна из форм игры в культуре.

Истоки негативных представлений и стереотипов о танцах на каблуках

В нашем обществе существуют предубеждения к таким направлениям, как стрип-пластика, pole dance, frame up. Хотя они являются спортивными направлениями танцев и по этим направлениям существуют международные федерации наряду с бальными танцами, которые на определенном этапе едва не стали Олимпийским видом спорта.

В то же время предубеждения по поводу современной стрип-пластики связаны с тем, что их ассоциируют в первую очередь с танцевальными номерами в кабаре, которые возникли и получили распространение в конце ХIX-начале ХХ веков. Это одна из версий появления стереотипа.

Для европейской христианской культуры изначально откровенные танцы являются табуированными, что связано с одним из центральных библейских сюжетов, который повествует о трагической гибели Иоанна Предтечи, крестившего Иисуса Христа в реке Иордан. Ему отсекли голову по приказу царя Ирода Антипы из-за козней иудейской царевны Иродиады. Случилось это после того, как её дочь Саломея станцевала для Ирода некий соблазнительный танец и попросила в награду за него принести голову Иоанна Крестителя. Это один из текстов христианской культуры, в котором мы видим упоминание сильнейшего последствия соблазнительного женского танца. С тех пор танец считается греховным актом: не сам по себе, а как инструмент, который способный привести к трагедии, в случае если будет использован в качестве орудия соблазна. При этом во многом танец за два тысячелетия, минувших с тех пор, демонизировался ещё больше, а вместе с ним демонизировались и танцующие женщины.

Сегодня мы живем уже в третьем тысячелетии, но память традиционной культуры по прежнему сильна. А для традиционной культуры соблазнение женщиной мужчины противоестественно, скорее силен обратный нарратив о мужском завоевании неприступной дамы. Поэтому когда речь идет о табуировании откровенного танца в культуре, речь идет даже не о ханжестве, а о сохранении высокого статуса женщины в обществе, женщины, которую должен добиваться мужчина.

Почему сегодня нет чёткого определения данного направления танцев?

Танцы на каблуках некорректно называть «женским стилем». Это очень сильно сужает концепцию. А как быть с мужчинами, которые танцуют и vogue, и другие танцы на каблуках? У бренда Vivienne Sabo есть реклама, где девушка приводит парня знакомиться с семьёй. Папа спрашивает, чем он занимается. Парень отвечает, что танцует. Его просят станцевать, он уходит, переодевается и возвращается в макияже, на каблуках и танцует в стиле vogue. Вся семья в шоке, но в итоге восхищена его танцем.

Можно попробовать говорить о таком направлении как «танцы на каблуках», что тоже не совсем точно описывает данные танцы с точки зрения стилистики (с позиции стилистики такая группа охватывает очень разнородные танцы). Мы принимаем за единую основу лишь то, что танцоры используют обувь на достаточно высокой шпильке, а подчас еще и не высокой платформе, так называемые «стрипы», но необязательно, это могут быть и просто танцевальный туфли на шпильке. Обобщая таким образом мы включаем в это понятие все интересующие нас стили: и бальные танцы, и танго, ну и конечно vogue и т. д. А характеризуя отдельно такие направления как стрип, pole dance, frame up, можно обозначить их как соло танцы на каблуках. Потому что бальные танцы, социальная латина – это все же парные танцы, а здесь в центре всегда один исполнитель, он или она.

Хотя за последнее столетие танцы на каблуках были прерогативой женщин, сегодня мы можем увидеть много талантливых мужчин, которые преуспели в этих танцевальных направлениях, но все же им приходится бороться со стереотипами, которые представляют мужчину, танцующего на шпильках, лишенным мужественности. Хотя это всего лишь одна из возможностей самовыражения современного мужчины.

Таким образом, мы видим, что существует тенденция считать соло-танцы на каблуках исключительно женским направлением. На это есть ряд исторических причин, связанных и с историей обуви на каблуках, и с историей танца. В то же время сегодня использование обуви на каблуках в хореографии можно считать исключительно одним из инструментов самовыражения артиста, и неважно, женщины или мужчины.

Настя Юрасова

В первом составе команды Agny случился большой конфликт, меня очень сильно обидели. Как учитель я сильно требовательная, но при этом я безумно люблю своих людей, и я просто хочу, чтобы у них всё получилось.

Я не буду углубляться в подробности этого конфликта. Но мне пришлось разогнать почти всех, кроме пары человек. Я спросила у Шивы и у Крис, хотят ли они остаться в команде. Они захотели.

Я понимала, что три оставшихся человека это не команда. Я сделала новый кастинг и набрала людей.

Новая команда – это та команда, которую все знают, которая очень сильно повлияла на развитие стиля.

Ира Подшивалова помимо того, что от природы очень талантливая, много внесла в стиль. Она очень творчески подошла к лексике: отбивки, прыжки, более грувовые темы. Она дала стилю новую жизнь.

Дальше известная участница команды Agny – Кристина Белова, они с Ирой стали лучшими подругами. Мне кажется, Крис тоже выросла благодаря Шиве.

Вот стояла она передо мной, просто некоординированный человек. Я бы никогда не подумала, что она сможет так танцевать, как она стала в дальнейшем танцевать, и она долго варилась в этой нелепости танцевальной. Она долго была слабым танцором, но в какой-то момент из за того, что она много трудилась в залах, танцевала у меня, танцевала у Шивы, стала сильным танцором. Помимо этого, Крис развивалась в других направлениях, потому что все мои участницы обязаны были развиваться во всех направлениях.

Потом ко мне на урок пришла Лиза Сергеева. Ранее, по моему, она не танцевала на каблуках. Я в ней увидела сильного танцора и позвала её в Agny. Она переняла моё восприятие музыки, моё восприятие танца, постановки номеров изначально прям было видно, что она перенимает. При этом она очень умная и смогла сделать так, чтобы её, её восприятие, стало быть, только её.

Если про Лизу я могу сказать, что это моя ученица, то про Крис, не могу. Конечно, Крис начинала у меня, я в неё много вложила, но мне кажется то, какой она стала в итоге – не только моя заслуга, Шива на неё повлияла больше.

«Иногда было тяжело морально и физически в силу разных причин: моего характера, черт восприятия и склонности к гиперответственности. То, что поддерживало меня в команде и мотивировало оставаться, было безусловно связано с пониманием, что только в этой команде и с этим хореографом я смогу достигнуть личностного и профессионального роста».

Лиза Сергеева, танцор команды Agny

Были другие участники команды, все почти начали в дальнейшем преподавать.

В целом круто, что создалась дисциплина и команда, которая горела не только общими проектами, но и активно занималась развитием стиля. Кто-то внедрил лексику, кто-то воспитание, кто-то подачу, кто-то немножко сумасшествия.

Команда Agny существовала довольно долго и долго двигала стиль. Однако стиль продолжает жить и без неё. По моим ощущениям, всё только начинается. Сейчас я сделала новый спектакль со своей новой командой. Это уже не Agny, они не хуже и не лучше, они просто другие.

Я не думала, что можно второй раз собрать команду мечты, но у меня получилось. Сейчас эти люди помогают двигать моё творчество, моё мировоззрение. Они невероятные в плане общения, они любят всё, что я делаю. В них ещё не погасло восхищение моим танцем, хотя мы вместе уже три года.

С этой командой у стиля есть шанс продвинуться ещё выше. Я сделала с ними второй спектакль. Это важный для меня этап и у меня связано с ним много страхов. Я переживаю, что мои девочки в какой-то момент не справятся с нагрузкой. Я боюсь, что зрителям не понравится. Я боюсь, что моя концепция не зайдёт. Я боюсь, что я не смогу этот спектакль нигде показать.

Страхов много, но есть огромная уверенность, что я обязана это сделать. Я должна сделать сейчас этот спектакль для себя, для людей, для стиля Frame Up.