Текст книги "Призраки дома Блэквуд"

Глава тринадцатая
Беспокойная ночь

Она стояла в хозяйской спальне лицом к окну, выходящему на задний двор. От ярко-алого заката сам воздух будто тоже покраснел.

«Это просто сон, – поняла Мара. – И не особо приятный. Надо проснуться».

У нее за спиной что-то скреблось и царапалось. Попробовав обернуться, она обнаружила, что движения стали медленными, точно она двигалась в густом сиропе. Мебель выглядела богато, вовсе не рассыпающейся на части, вместо лохмотьев дорогой плюш. По всей комнате валялись подушки, перевернутые стулья, кисточки, украшения, чашка с водой – все раскатилось по полу. Развороченная кровать с балдахином на четырех столбиках лишилась двух занавесей.

Звук шел от двери. Там сидела женщина в длинной шелковой рубашке, светлые волосы рассыпались по плечам. Если бы не запавшие щеки и маниакально-безумный, затравленный взгляд, она показалась бы Маре красивой.

Женщина уставилась на Мару, тяжело дыша, но через пару мгновений вновь принялась царапать дверь. Часто-часто, без остановки. Дерево под сломанными ногтями окрашивалось красным. Задыхаясь, она что-то монотонно повторяла, и Мара, похолодев от ужаса, завороженно двинулась к женщине, продираясь сквозь густой воздух.

– Беги, беги, беги, – нараспев повторяла женщина, будто уже и не знала, что эти слова означают. Обернулась к Маре через плечо, и лицо ее исказил безумный, отчаянный ужас. – Человек с топором идет.

Задыхаясь, Мара резко села. Моргая, оглядела комнату, дрожа от холодного ночного воздуха.

Нил во сне обнимал ее за талию, вытянувшись в спальном мешке, лунный свет укрывал его квадратиком одеяла. Мара смотрела, как его грудь мерно поднимается и опускается, чувствуя, как понемногу успокаивается собственный пульс.

Это был только сон. Слишком много впечатлений на ночь, вот и все.

Она потерла глаза, выдохнула, легла обратно. Влияние сна понемногу ослабевало, но сердце еще встревоженно колотилось. Глубокой ночью здание уже не казалось таким гостеприимным, будто за то время, что Мара спала, изменилась сама его природа. С Нилом храбриться было легко, особенно когда он так осторожничал. Но теперь Нил спал, и тьма вместе с пугающей неподвижностью поглотила всю ее оставшуюся смелость.

Где-то в глубине дома что-то скрипнуло, низко, протяжно. Волоски на руках встали дыбом, и Мара стиснула зубы. Это просто кресло-качалка, опять сквозняк. Не о чем беспокоиться.

Звук будто проникал сквозь стены, впитываясь и в Мару тоже. Глядя в потолок, она ждала, когда же все стихнет. Пятна на дереве начали казаться импровизированным тестом Роршаха: еще только пару часов назад можно было разглядеть целый набор фигурок, лиц, а теперь, ночью – только пятна крови, расползающиеся в тех местах, где десяток душ потеряли жизни.

Дверь захлопнулась. Мара ойкнула, вцепившись в руку Нила. Он заворочался, меж бровей пролегла тревожная морщинка, но затем снова расслабился, так и не проснувшись.

Это просто сквозняк. В этом доме больше отверстий, чем в дереве, которое облюбовал дятел. Конечно, все двигается, когда дует ветер.

Мара посмотрела в окно. На фоне темного неба она видела кроны деревьев. Те были зловеще неподвижны.

Постоянный скрип вгрызался в мозг. Мара скрестила руки на груди, сжав кулаки, чтобы не чувствовать, как дрожат пальцы.

Просто не обращай внимания и засыпай, – велела она себе.

К скрипу присоединился второй звук: где-то всхлипнул ребенок. Жалобный плач разнесся по дому, отражаясь от стен, и Мара вдруг уже не могла вздохнуть. Этому должно быть какое-то объяснение. Обязательно должно. Может, ветер свистит в какой-то щели. И страшно только потому, что сейчас ночь.

Рыдания сменились тихим иканием, но потом возобновились, сливаясь со скрипами кресла в чудовищной хаотичной симфонии. Мара крепко зажмурилась и зажала уши ладонями, но звук не стихал. Кровь неслась по венам гораздо быстрее, чем положено у того, кто спокойно лежит. Нервы Мары уже были как натянутая струна, которая от каждого стона и всхлипа натягивалась все туже, и наконец лопнула.

Она осторожно вывернулась из-под обнимавшей ее руки и из спального мешка, стараясь не разбудить Нила. Здание и так его беспокоило, не стоило усугублять дело ночными звуками. Он что-то пробормотал, но не проснулся.

Мара, стуча зубами от холода, подхватила куртку с ближайшей коробки, просунула руки в рукава и поплотнее запахнулась, влезла в кроссовки. Взяла фонарик, но включила его только в коридоре.

Луч света заметался по деревянным стенам и приоткрытым дверям. Крадучись, Мара прошла мимо хозяйской спальни, и тут дверь с грохотом захлопнулась, обдав ее воздухом. Она едва удержалась от вскрика, прикусив щеку.

– Это просто ветер, – сказала она себе. – Просто ветер. Просто…

Как по команде, дверь медленно, будто с трудом открылась снова, тихий стон почти заглушили неутихающие рыдания и назойливый скрип кресла-качалки. Мара зашла внутрь, оглядываясь в поисках чего-то тяжелого, припереть дверь. У кресла стояла скамеечка для ног, и Мара, зажав фонарик в зубах, потащила ее к выходу.

Дверь захлопнулась у нее за спиной, и она от неожиданности прикусила фонарик сильнее. Взяв его в руки, Мара обернулась. Зарубки, так похожие на отметины ногтей, отчетливо виднелись в кругу света. «Беги, беги, беги. Человек с топором идет».

Мара судорожно выдохнула. Дернулась к двери, но не успела коснуться ручки, как ужасная мысль закралась к ней в голову.

Что если дверь заперта? Что если ты попала в ловушку, прямо как та золотоволосая женщина, обреченная царапать дверь и молить о пощаде сгущающиеся тени?

– Заткнись, – шепотом велела себе Мара прерывающимся голосом. Холодный металл ощущался так, будто может ударить током, когда она повернула ручку. Дверь послушно открылась, и Мара с облегчением выдохнула, даже не осознавая, что все это время задерживала дыхание.

Толкнув створку к стене, она подтащила скамеечку в качестве стопора и вернулась в коридор.

Шум внизу не стихал, скорее наоборот, стал громче. Но из ее спальни не доносилось ни звука: Нил, видимо, еще спал.

Мара сбежала по ступенькам, ступая на самый краешек и почти бесшумно, на первом этаже сразу же повернула в гостиную. Кресло-качалка бешено раскачивалось, даже подпрыгивало при каждом движении, грозя вот-вот опрокинуться. Мара с опаской приблизилась, вытянув руку к окну, но никакого сквозняка не было, ни дуновения.

Стенания не смолкали, усиливая давящее ощущение.

Действительно звучит точно детский плач. Неудивительно, что предыдущие владельцы запаниковали.

Мара медленно повернулась в поисках источника звука, и с легкостью его нашла: камин. Ну конечно. Дымоход, должно быть, забился, и поэтому ветер так свистит.

Готова спорить, ветер дует на кресло-качалку как раз под нужным углом.

С по-прежнему вытянутой рукой Мара двинулась к камину. Плач неожиданно оборвался.

Ветер стих, и кресло-качалка тоже постепенно замедлилось и остановилось. Мара подождала, но тишину больше ничего не нарушало. В Блэквуде воцарился покой.

Мара повернулась обратно к лестнице, но тут же замерла.

Нет уж, еще раз просыпаться я не хочу, – решила она, и, подхватив кресло-качалку за спинку, оттащила его от окна к противоположной стене с вышивкой «Дом там, где сердце». Должно сработать.

Она уже повернула обратно в холл, как в отдалении неожиданно раздался чей-то голос, и она вздрогнула.

– Мара?

Нил проснулся. В голосе звучала тревога, и Мару кольнуло чувство вины.

– Я здесь, все в порядке! – Она бегом поднялась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Нил встретил ее в коридоре, выглядя еще более растрепанным, чем обычно.

– С тобой все хорошо?

– Конечно, – рассмеялась Мара. – Не съест же меня дом.

– Ха, да, конечно. – Убежденным Нил не выглядел, и они в обнимку вернулись в комнату. Мара надеялась, что ее дрожь он не почувствует.

Глава четырнадцатая
Сообщения

Мара постепенно пробуждалась ото сна. Ей было тепло, удобно, она чувствовала себя утомленной, но светившее прямо в лицо солнце мигом прогнало усталость. Потянувшись, она позвала:

– Нил?

Под тяжестью обнимавшей ее руки было уютно, и Маре не хотелось будить Нила – он мог бы поспать еще немного, но, казалось, они и так проспали. Она попробовала выскользнуть из спального мешка, но Нил тут же зашевелился, пробормотав, что еще ночь.

– Уже утро. – У Мары не получилось скрыть улыбку. – И ты прямо рыба-прилипала.

Нил, сонно промычав что-то, только притянул ее еще ближе.

– Ну, ты сам напросился, – не выдержала Мара и ущипнула его сквозь спальный мешок. Нил тут же проснулся, моргая.

– А… что?

– С добрым утром! – Мара чмокнула Нила в губы, пока он не успел ничего сообразить. – Пора вставать.

– Уф. – Нил прижался лбом к ее лбу. – Засыпай, Мара. Еще слишком рано.

– Солнце уже высоко.

С трудом обернувшись к окну, Нил застонал.

– Кошмар! Я опоздаю на работу. – Выбравшись из спального мешка и встряхнувшись, он улыбнулся ей: – Будешь яичницу с беконом на завтрак?

– Не хочу заставлять тебя опаздывать, – начала она, но тут же спохватилась: – Погоди, ты правда привез бекон?

– Еще полчаса погоды не сделают, и да, привез. – Потянувшись, он подал Маре руку, поднимая ее на ноги. – Иди переодевайся, а я пока приготовлю.

В ванной Мара сменила пижаму на джинсы и старую футболку: утром она собиралась начать уборку, поэтому выбрала ту одежду, что не жалко. Включать воду в ванне она не рискнула, поэтому ополоснула лицо и руки в раковине и попыталась как-то пригладить волосы напротив треснутого зеркала.

К ее возвращению комната уже наполнилась ароматом жареного бекона, а Нил переоделся в рабочую одежду и сейчас копался в пакетике с салатом из холодильника. Мара устроилась на спальном мешке рядом, скрестив ноги.

– А ты упорный. Но я не поддамся, даже ради бекона.

Положив горсть салата себе, Нил с кривой усмешкой убрал мешочек обратно:

– Ладно, в этот раз ты победила, так и быть. Я позвонил Джоэлу, предупредил, что буду к девяти тридцати, до этого надо еще успеть проведать маму, но пара минут у меня все равно есть. Тебе нужно с чем-то помочь?

Мара взяла полную тарелку с яичницей, беконом и кусочком хлеба.

– Я справлюсь. Начну с уборки, выброшу ту художественную инсталляцию из столовой, так что вечером сможем поесть за нормальным столом.

– Звучит отлично. В коробке как раз есть перчатки, мусорные мешки и защитные маски.

– Маски? – скорчила рожицу Мара, подцепляя кусочек бекона.

– От плесени. И не беспокойся о дырах в стенах, я приеду после работы и сам все заделаю. – Нил поспешно закидывал еду в рот. – Телефон у тебя здесь ловит?

– По большей части, – кивнула Мара, не упоминая, что аккумулятор разрядился. Нилу просто необходимо решать все проблемы, и чем меньше ему о них сообщать, тем спокойнее он будет. Нил и так разрывался между работой, мамой и новым домом Мары, не хватало еще, чтобы он тратил время и пытался зарядить ее телефон.

– Отлично. Звони мне, если вдруг что – уйду с работы пораньше. Ну, если нужна будет помощь или захочешь уехать…

Как же он все-таки переживает из-за дома.

– Я отлично справлюсь, даже не сомневайся. Дел по уши, скучать не придется.

Нил только нахмурился, дожевывая сэндвич.

– А куда ты, кстати, ходила ночью? Я проснулся, а тебя нет.

– Не могла уснуть, слишком много впечатлений, – соврала Мара. – Пошла на разведку. А теперь выметайся, пока не побил все мыслимые рекорды по опозданиям.

– Я сначала уберу…

– Даже не думай, я сама, – заверила она, сдергивая куртку Нила с коробки и встряхивая. – Передавай маме привет.

– Передам. Звони, если понадоблюсь. И, Мара…

– Да?

– Люблю тебя. – Нил поцеловал ее, и сердце сладко замерло. Она ответила на поцелуй, затем впихнула куртку ему в руки и подтолкнула к двери. А потом, перейдя в комнату на другой стороне дома, выглянула из окна, наблюдая, как машина набирает скорость, удаляясь по направлению к городу.

Вздохнув, она прислонилась к окну, но тут же отпрыгнула, поморщившись. И тут грязь. Что ж, все равно пачкаться. Лучше начать пораньше.

Мара вернулась в комнату, выключила обогреватель и разобрала остывшую плиту. Помыла посуду в раковине и оставила все сохнуть на одной из коробок, а пластиковые тарелки отправила в мусор. Затем, оторвав от рулона еще один мусорный мешок и вытащив перчатки, про которые говорил Нил, она спустилась на первый этаж.

Неубранный стол с остатками еды завораживал, она почти жалела, что нельзя все оставить как есть. Вместо того чтобы по очереди собрать все тарелки, она подхватила хрустящую накрахмаленную скатерть за углы и связала в узел вместе с содержимым. Все вместе отправилось в мусорный мешок, который она отнесла в прихожую.

Благодаря скатерти само дерево стола от воздействия времени практически не пострадало, а после мытья поверхность блестела почти как новенькая. Затем Мара занялась восемью деревянными стульями, стирая пыль и часто ополаскивая тряпку. В результате получился обеденный стол, к которому даже Нил не сможет придраться.

– Что у нас дальше? – пробормотала Мара, вздыхая и поворачиваясь к кухне. Естественный выбор, но также и самое грязное помещение дома. Нехотя надев маску, взяв еще один мусорный мешок и охапку ветоши, следующие четыре часа она провела, выбрасывая все, что уже нельзя было спасти и отчищая остальное.

– Черт возьми. – Мара прислонилась к еще влажной кафельной стене и поводила плечами, разминаясь. Окинула взглядом проделанную работу: ей нравилось считать себя закаленной, она думала, что спокойно относится к любой гадости, но кухня оказалась настоящим кладбищем для тараканов и мышей разной степени разложения. Оставалось надеяться, что здесь вредителей привлекли остатки еды, а в других комнатах она с ними не столкнется.

В кухне было две плиты: одна газовая, которую, надо думать, установили последние владельцы или кто-то незадолго до них, и дровяная печь. Попробовав включить газовую плиту, Мара с радостью обнаружила, что она еще работает. Печь наполовину развалилась, но все равно выглядела рабочей, если не забывать открывать заслонку.

Мара потянулась в карман, проверить время в телефоне, а потом вспомнила, что он так и лежит, разряженный, наверху. Выглянув из окна, она предположила, что время близится к полудню. Нил говорил, что приедет около трех. Что еще можно успеть?

Она старалась двигаться по дому в наиболее логичном порядке, то есть комната отдыха и гостевые комнаты в любом случае оставались на потом. Готовить и нормально есть уже можно, так что, судя по всему, заняться следовало ванной комнатой и спальней.

Поднявшись наверх, Мара по мере сил отдраила раковину и туалет, но зеркало с самой ванной трогать не стала, – их все равно менять, – и перешла в спальню. Свернув временную постель и упаковав плиту, Мара еще раз начисто вымела пол и уже собиралась уходить, как взгляд зацепился за изодранные обои.

Интересно, сложно будет их снять? Дерево под ними должно было хорошо сохраниться, так ведь?

Нож Нила вместе с другими столовыми приборами так и остался с утра лежать на коробке, и Мара, взяв его, подошла к стене у двери. Аккуратно провела ножом, отрезая полосу, и потянула за край. К ее восторгу, за прошедшие годы клей совершенно высох, и бумага с неожиданной легкостью отошла от стены. Под ней действительно оказалось дерево, так что Мара лишь удвоила усилия, срывая длинные клочья и сворачивая их в комок. Она уже сделала шаг к мусорке, как заметила на дереве следы краски.

Во всяком случае, она надеялась, что это была краска. Темно-коричневое нечто складывалось в слова, и Мара смогла разобрать «Ш ДОМ ЭТО» и фрагменты других букв. Нахмурившись, она продолжила очищать стену, пока не сняла все обои. Лучше бы она этого не делала.

ЭТО НАШ ДОМ ЭТО НАШ ДОМ

ЭТО НАШ ДОМ ЭТО НАШ ДОМ

ЭТО НАШ ДОМ ЭТО НАШ ДОМ

Глава пятнадцатая
Обломки

Эта фраза повторялась бесчисленное множество раз, где-то едва читаемая, написанная самыми разными буквами. Мара, помрачнев, внимательно изучала стену.

– Теперь это мой дом, – пробормотала она, отпихнув гору обрывков в сторону. Краска, местами в царапинах, выглядела потертой, будто кто-то сначала пытался ее отмыть, а потом заклеил дешевыми обоями. – Проклятье. Придется искать новую спальню.

Где-то вдалеке послышалось урчание мотора, и Мара бросилась в другую комнату, где из окна увидела подъезжающую машину Нила. Она не знала, сколько времени, но, похоже, Нил приехал раньше, чем обещал.

Поспешив вниз, она как раз успела распахнуть ему дверь – и очень вовремя, так как Нил шел задом наперед с несколькими коробками в руках.

– Привет, красавица. – Он опустил коробки и поцеловал ее в щеку. – Похоже, утро у тебя выдалось трудовое.

Мара с гордостью кивнула на заставленный мусорными мешками угол:

– Отмыла кухню, и как минимум одна плита работает. А как у тебя на работе?

– Один из сотрудников, и мы до сих пор не знаем, кто именно, заделал стену, прежде чем проложили проводку. Теперь придется ее сносить и начинать все заново. А так не на что жаловаться.

– Ну не знаю, в такой ситуации я бы нажаловалась от души. – Мара заглянула в одну из коробок: – А ты подготовился, – кивнула она на сваленные в кучу инструменты.

– И готов спорить, что единственно нужный я и забыл. – Присев на корточки, Нил открыл другую коробку: – Я и тебе кое-что привез. Держи.

Мара протянула руку, и Нил передал ей USB-фонарик, перцовый баллончик и тазер.

– Это электрическая мухобойка, что ли? – спросила она, поднимая шокер на уровень глаз.

– Просто на всякий случай. – В глазах блеснуло беспокойство, но он поспешно улыбнулся. – Я не могу ночевать здесь каждый день, как бы мне ни хотелось. Так что хочу быть уверен, что ты в безопасности.

– Перестраховщик. – Мара с нежностью сжала его руку и убрала устройство в карман.

– Привез тебе еще кое-что. – Улыбка Нила стала шире и естественнее, и он повернулся к двери. – Пойдем, покажу.

Мара, скрестив руки, ждала на крыльце, пока Нил открывал машину.

– Что за… – пробормотала Мара, наблюдая за появляющимся из багажника двухместным диванчиком. – Как ты вообще его туда впихнул?

– В детстве много в тетрис играл, – усмехнулся Нил и, крякнув, взвалил кушетку на плечо.

Мара только головой покачала, когда он со своей ношей прошел мимо.

– Погоди. Мы так не договаривались, ты его купил? Сколько он стоил?

– Друг хотел выбросить, а я решил, что тебе может понравиться – будет, где присесть. – Нил пригнулся, протаскивая подарок через парадную дверь. – Куда хочешь поставить? В гостиную?

– Говоришь, друг выбросить хотел? – сощурилась Мара, заходя следом. – Наверное, устал смотреть на этот прекрасный совершенно новый диванчик.

– Хочешь сказать, я вру? – спросил Нил, поставив предмет спора перед камином.

– Нет. – Мара прикусила губу. – Но ты отводишь глаза с самого начала, как только заговорил об этом.

– Ха! – Нил наконец повернулся к ней и робко улыбнулся: другого ответа Маре и не нужно было.

– Забирай обратно. – Она с трудом сдерживала раздражение. – Благотворительность мне не нужна.

– Мара…

– Нет. Мне жаль, что ты с таким трудом привез его сюда, но я сама могу купить себе мебель, спасибо большое.

Нил вздохнул, демонстративно пожав плечами:

– Какая досада. Что ж, раз он тебе не нужен, отвезу на помойку.

– Не прикидывайся. Просто отвези обратно в тот магазин, где ты его купил.

– Друг хотел его выбросить. А больше никому из моих знакомых диван не нужен, так что…

– Уф. – Мара потерла переносицу. Нил был решительно настроен идти до конца и, очевидно, собирался выполнить свою угрозу и действительно выбросить подарок на помойку. А удобный диванчик бы не помешал. Да и цвет приятный…

– Отлично, оставляй. Но не думай, что меня это радует!

– И я тебя люблю. – Нил быстро чмокнул ее в щеку, пока она не успела отмахнуться, и Мара против воли улыбнулась.

– Так, тебе нужна какая-то моя помощь или могу идти залатывать стены?

– Стены, пожалуйста. А я займусь спальней наверху. – В груди неприятно ёкнуло при воспоминании о сорванных обоях и словах под ними. Нил все равно так или иначе узнает, и лучше если от нее. – Я сняла обои в нашей комнате, а под ними очень много граффити.

– Что за граффити? – выудив пару перчаток из заднего кармана джинсов, уточнил Нил.

– Ну… ерунда какая-то.

– И что ты недоговариваешь? – Прищурившись, Нил внимательно смотрел на нее.

– Ничего особенного, – широко улыбнулась Мара, но Нил только сильнее нахмурился, отложил коробку и пошел к лестнице. Вздохнув, она поднялась следом.

– Ох, – вырвалось у Нила, прочитавшего послание. – И кто это написал?

Мара взяла его под руку.

– Я бы сказала, что вандал. Ведь вокруг этого места ходит дурная слава, тут водятся призраки, так? Готова спорить, какой-нибудь ребенок в каникулы забрался сюда и разрисовал стену, чтобы усилить атмосферу. А следующие владельцы, по всей вероятности, не оценили, но не смогли позволить себе заменить деревянные панели и просто поклеили обои сверху.

Нил стиснул ее руку.

– Переберись в другую комнату. Без надписей на стенах.

– Как скажешь, босс.

Мара прошлась по спальням, а Нил вернулся вниз, к инструментам, и вскоре оттуда уже доносились стук и жужжание. Во всех пустых комнатах окна были разбиты, так что в конце концов она выбрала ту, где кроме целых стекол была еще и мебель. Очистить все будет непросто, но так и так придется половину выкидывать.

Окна новой комнаты также выходили на задний двор. Когда-то она была оформлена в голубых тонах, но покрывало и занавески сильно выцвели. Сначала Мара сдернула и скрутила простыни и другие тряпки, затем вытащила из каркаса матрас. Она успела спустить его до второго пролета лестницы, когда заметивший ее Нил бросился помогать.

– Так и спину сорвать можно, – возмущался он, забирая матрас.

– Да все с моей спиной в порядке, но спасибо.

Бросив матрас в угол крыльца, чтобы самим же не споткнуться, Нил вернулся в столовую. Зашедшая следом Мара присвистнула при виде увеличившейся дыры в стене.

– Все не так плохо, как кажется. – Взявшись за гвоздодер, Нил сбросил еще одну поврежденную доску на пол. – Закончу с ней и поеду домой. Боюсь, заплатка будет выделяться на фоне остальных досок, но эту твою суперстаринную эстетику просто не повторить – хотя ты можешь покрасить их в тот же цвет.

– Если стена будет похожа на «Титаник» за несколько часов «до», а не «после», я уже буду счастлива.

Фыркнув, Нил принялся за работу, а Мара, сжав его плечо напоследок, вернулась к своей.

Решить, что выкинуть, а что оставить, оказалось нелегкой задачей. Как только она разобралась с рухлядью, то есть с матрасом, испорченными коврами и полуистлевшими занавесками, Мара осмотрела деревянный каркас кровати, шкаф и комод. К ее удивлению, шкаф с комодом оказались пустыми и вполне крепкими, а вот кровати не так повезло. Матрас в какой-то момент начал гнить, и некоторые рейки основания тоже сгнили. Она пнула одну из них, и та сломалась. Этой кровати было явно больше двадцати лет, да и новой она явно стоила дешево.

Нечего было и думать, чтобы протащить ее сквозь дверной проем целиком. Мара попробовала разделить каркас на части, но дерево держалось намертво. Ворча, она вернулась на первый этаж.

Нил работал быстро. Поврежденные доски он вытащил, обнажив опорные балки, и теперь замерял нужную длину привезенных с собой новых панелей.

– Я заплачу за них, – кивнула Мара в сторону стройматериалов. – Просто отдай чек.

– Не беспокойся об этом.

– Нил. – Она прищурилась, заговорив с едва заметной угрозой: – Я приму твою помощь, и даже соглашусь на твой диван, но только если ты перестанешь за все платить из своего кармана. Отдай чертов чек.

– Ладно, ладно. Вот же упрямица. – Нил перепроверил измерения, затем опустился на корточки. – Позже поищу. Тебе нужна помощь наверху?

– А? А, да, ты топор случайно не привозил?

Брови Нила поползли вверх.

– Нет, но вчера я наткнулся на шкафчик с инструментами в прачечной, посмотри там, может, повезет. А зачем он тебе?

– Хочу разобрать кровать, с топором будет проще всего.

Нил вскочил и бросился за Марой, которая уже успела уйти в кухню.

– Стой, что? Уверен, есть способы и попроще…

Но Мара уже открыла ящик и обнаружила в углу большой топор.

– Нет-нет, он прекрасно подойдет. – Смахнув паутину и вытащив его на свет, она подняла орудие на уровень глаз, взвешивая в руке.

Встревоженно хмыкнув, Нил отвел топор в сторону, чтобы лезвие не указывало Маре в лицо.

– Ты так скорее себе что-нибудь отрубишь.

– Работа с топором у меня в крови! Видимо, кто-то из предков был дровосеком.

– Совсем не обнадеживает.

– Тебе не о чем беспокоиться. – Мара попробовала опустить топор и тупым концом ткнуть Нила в грудь, но стоило сместить центр тяжести, как ее сразу же повело в сторону. Нил отступил на пару шагов, во избежание кровопролития. – Занимайся стенами дальше. Я с кроватью разберусь раньше, чем ты тут закончишь.

– Господи, – пробормотал Нил. – Дай хоть я тогда сам.

Но Мара прижала топор к груди и проскользнула мимо.

– Ни за что! – крикнула она с лестницы, бегом поднимаясь по ступенькам, не обращая внимания на просьбы Нила подождать. Чуть не вписавшись в стену при повороте, она добежала до спальни. Кровать стояла у окна, и Мара, подойдя к ней, занесла топор над головой, позволив гравитации самой опустить металл на дерево. Лезвие попало в крепление у изголовья и застряло. Мара попыталась высвободить его, дергая за ручку туда-обратно, но топор даже не шевельнулся. Обернувшись, она увидела Нила в двух шагах у себя за спиной и улыбнулась как можно нежнее:

– Не будешь ли ты так любезен, чтобы вытащить топор?

– Мара. – Нил, судя по всему, боролся с улыбкой. – Мой моральный долг – не дать тебе отрубить себе же голову. Вчера ты пообещала иногда идти на компромиссы. Так давай попробуем договориться. Можем разнести кровать в щепки, если хочешь, но только это сделаю я.

В последний раз дернув топор, Мара вздохнула:

– Ну ладно, хорошо. Вперед, мистер Рыцарь-на-белом-коне.

Мозолистые руки ласково коснулись ее лица, убирая прядь волос, и этого простого жеста оказалось достаточно, чтобы в ее груди тут же начали лопаться пузырьки счастья. Отойдя к стене, она смотрела, как Нил одной рукой выдергивает топор.

И почему я опять спорила?

Она улыбнулась еще шире, наблюдая, как Нил четким, отработанным движением взмахнул топором. Под футболкой проступили мускулы, и в этой его позе, устойчивой, напряженной, с высоко поднятой головой, было что-то настолько притягательное, что устоять было невозможно.

А ведь так гораздо веселее!

Нил с кроватью разобрался быстро. У него, похоже, было врожденное чувство определять самые слабые места и разрубать их одним ударом. Через минуту перед Марой осталось только изголовье, изножье и груда реек, ножек и подпорок.

– Дерево не трогай, – велел Нил, прислонив топор к стене. – Посадить занозу как делать нечего, сам все вниз отнесу.

– Или… – Она подошла ближе, пригляделась. – Оно сухое. А у меня есть камин. Давай растопим?

Нил обдумал идею, будто взвешивая ее убийственный потенциал для Мары лично, потом кивнул.

– Может, и неплохо получится. Если подождешь до завтра, привезу горячий шоколад и зефиринки.

– О да!

Блэквуд-Хаус становился для Мары местом открытий. Ее первый настоящий дом. Первый подвал. Первый уютный вечер у камина.

Она пнула одну из сломанных реек, и тут в обломках мелькнуло что-то белое.

– Что я говорил о занозах? – застонал Нил, когда Мара наклонилась, чтобы вытащить квадратик белой бумаги. Это была маленькая черно-белая фотография, Мара поднесла ее к окну, на свет, и чуть не поперхнулась.

На фото был изображен мужчина средних лет, с густыми бровями, пышными белыми усами и баками. Покрой костюма, слегка мутное, размытое изображение наводили на мысль, что снимок был сделан либо в конце девятнадцатого, либо в начале двадцатого века.

– Какого черта… – ошеломленно пробормотала Мара.

– Ха, он выглядит как первый весельчак на вечеринке, – заглянув ей через плечо, хмыкнул Нил.

– Это мой прапрадедушка.