Текст книги "Сарсет"

Глава 11
Я тебе верю

ХАКИМ

От переполняющей меня ярости я готов обрушить эти горы ему на голову, но вынужден лишь беспомощно наблюдать, как он прижимает к ее горлу острие кинжала, из-под которого тонкой струйкой вытекает кровь.

– Отпусти ее, – рычу я, делая шаг вперед.

– Для этого тебе придется сделать то, что я хочу, – его рот кривится в мерзкой усмешке, которую я намереваюсь вскоре стереть с его лица навсегда. – И поскорее.

– Нет! – решительно кричит девушка. – Не смей, Хаким.

– Закрой свой очаровательный рот, – шипит он ей, сдавливая горло рукой, свободной от кинжала и заставляя хватать ртом воздух. Ослабив хватку, он вновь смотрит на меня, смакуя мое отчаяние. – Сделай это, чтобы не пришлось соскребать девчонку со скал.

Ночное небо за его спиной осветила яркая молния, и через несколько секунд даже горы содрогнулись от оглушительного раската грома.

Девушка смотрит на меня, и в ее глазах я вижу не только страх, но и тревогу за меня. Боги, даже сейчас она думает обо мне.

Мне уже плевать на последствия, плевать, даже если весь мир окажется разрушен до основания. Я должен спасти ее любой ценой.

– Хаким, нет! – снова кричит она в отчаянии, поняв, что я готов принять его условия.

– Я же приказал тебе молчать, – рявкает он, снова сжимая ее шею.

От одного взгляда на ее прекрасное лицо все внутри меня сжимается, а желание прижать любимую к себе и навсегда избавить от ужаса, что поселился в ее глазах, становится непреодолимым.

Страх за эту смелую девушку, с беспокойством наблюдающую за каждым моим шагом, лишает рассудка, и здравомыслие уже готово уступить место чистой ярости, сметающей все на своем пути.

– Кто сказал, что я стану исполнять твои приказы, – хрипло отвечает она.

– Время вышло, маг, – скалится он, оттаскивая сопротивляющуюся девушку к обрыву. – В другой раз будешь думать быстрее.

– Нет! – рычу я и за долю секунды преодолеваю расстояние между нами, но не успеваю его остановить.

Он скидывает девушку с обрыва и исчезает.

Сидя на кровати, я снова и снова прокручивал в голове этот сон, увиденный за несколько дней до возвращения домой.

Лив не могла быть девушкой из сна. Не должна быть.

Другие волосы, другие глаза и даже цвет кожи – все говорило о том, что она не могла быть той, которая одним лишь взглядом пускала по моим венам давно забытое чувство.

Но впервые увидев ее в ночь возвращения, я сначала не поверил своим глазам, ведь они так похожи. И я делал все возможное, чтобы Лив держалась подальше от меня, вот только сам не заметил, как начал искать поводы с ней заговорить.

Каждый ее взгляд, каждая улыбка, каждое слово – все в ней притягивало меня, и с каждым днем становилось все труднее сдерживать желание находиться рядом.

Увидев Лив, прижимающую кинжал к своему горлу, я ощутил страх такой силы, какой не испытывал за всю свою жизнь. А когда она доверила мне свою историю, я возненавидел себя еще сильнее за каждую грубость, что сорвалась с моего проклятого языка.

Та ночь разорвала в клочья мою оборону.

Наблюдать за тем, как дыхание Лив сбивается от моих прикосновений и прижимать к себе ее дрожащее тело… В тот момент мне ничего не хотелось так сильно, как ощутить вкус ее губ, и потребовалась вся выдержка, чтобы не перейти эту незримую черту.

Я не стал добавлять ей лишних тревог рассказом, что тогда банально засиделся в библиотеке и только это позволило мне услышать ее крик и не допустить худшего. Сперва даже подумал, что мне показалось, ведь крик не повторился, но, решив все же проверить, услышал, как она плачет.

Не в силах справиться с искушением, я втайне от всех занял одну из соседних комнат, как какой-то влюбленный юнец, но только так я мог быть уверен, что успею вмешаться, если ее жизни снова будет что-то угрожать.

Мы изучили каждый осколок этого проклятого зеркала, чтобы понять – причина была вовсе не в нем. Оно лишь должно было завершить начатое – вынудить девушку лишить себя жизни.

Гораздо важнее было то, что кто-то смог не просто проникнуть в сознание Лив, но и подчинить его себе. Убедить, что она и есть убийца, заставить ее подойти к зеркалу и взять собственный кинжал.

Мы пока не смогли выяснить, как у неизвестного получилось пробить десятки защитных чар, наложенных на дом. До этой ночи мы считали невозможным провернуть подобное, по крайней мере, незаметно. И как удалось настолько хорошо замести следы, что два сильнейших мага королевства оказались не в состоянии найти хоть какую-то зацепку.

Но кому может до такой степени мешать простая иномирянка, чтобы обрекать ее на столь жестокую смерть? Слишком много вопросов, на которые у нас нет ответов.

Лив сводила меня с ума одним своим присутствием в этом доме, и все мои мысли постоянно возвращались к ней. Находиться наедине с ней и удерживать при этом маску безразличия мне удавалось все хуже, и мог поклясться, что каждый раз я видел в ее глазах понимание. Словно она все знала.

Я не знал, что делать со своим желанием быть рядом с Лив, оберегать ее, но все четче осознавал: даже если она сможет и дальше держать дистанцию, мне это вскоре будет не по силам.

Увидев, как мило она общается с Брайсом, как расцвела улыбка на ее лице, когда она обняла и поцеловала его, у меня вдруг появилась потребность что-нибудь разбить, причем о голову собственного брата. Но на площади Лив сказала, что между ними возможна только дружба, и от облегчения и даже радости, которые я испытал, захотелось утопиться в фонтане.

От полной капитуляции спас брат, которому очень вовремя потребовалась помощь в лавке: торговец утверждал, что кристаллическая пыль привезена из самого Рэса. За подобную ложь можно было лишиться языка, и толстяк временно избежал кары только потому, что я увидел в окне, как Лив пятится от нависающей над ней Ами.

Я успел вовремя и не только перехватил руку девицы, которой она собиралась ударить Лив, но и услышал завершение их диалога. Да, у этой девочки определенно острый язык.

Поборов желание объясниться в самом центре столицы, я продолжил игнорировать Лив, попутно стараясь собраться с мыслями и понять, какие вообще есть варианты. Мне категорически не нравилась возможная связь Лив с событиями сна, в котором погибала похожая на нее девушка, но и вести себя по-скотски с ней тоже было бессмысленно: она уже поняла, что все это лишь притворство, и редко реагировала на мои выпады. Чаще всего ее реакция сводилась к закатанным глазам, тяжелому вздоху и почти скучающему выражению лица.

Мы могли бы и дальше изображать равнодушие, но эта игра не продлилась бы долго.

Оставался еще один вариант – уехать.

За ужином Брайс не обрадовался этой идее и был прав, ведь нам нужно выяснить, кто заставил Лив пройти через весь этот кошмар. Она слышала наш разговор, и, хотя быстро взяла себя в руки, я успел заметить, как на миг помрачнел ее взгляд. Мне нестерпимо захотелось обнять ее и забрать назад свои слова про отъезд.

Эта женщина даже не представляла, какую власть надо мной ей удалось получить за какие-то жалкие несколько недель, что желание находиться рядом с ней переросло в совершенно непонятную мне физическую потребность.

Лив не представляла, как сильно я жажду ее общества, улыбок и прикосновений и как сильно хочу, чтобы она чувствовала себя рядом со мной так же спокойно, как с моим братом.

– Боги, что за испытание вы мне уготовили… – прошептал я, не зная, что со всем этим делать.

Мои размышления прервал крик, и я сорвался в комнату напротив, опасаясь худшего.

– Лив!

Она стояла перед зеркалом и терла руками глаза.

– Хаким, что со мной? – она была в отчаянии. – Все тело жжет. И глаза!

Я подошел к ней плотную, на миг утратив дар речи, когда увидел, что ее волосы меняют цвет.

– Лив, прошу, успокойся, – я сжал ее руку. – Я сейчас помогу тебе.

Прижав ладонь к ее влажному лбу, я ждал, когда магия подействует, и на какой-то момент это сработало, ее боль утихла, но вскоре снова раздался крик Лив, которая в отчаянии хваталась за мою руку.

– Что случилось? – раздался взволнованный голос Брайса. – Боги, как такое возможно…

– Лив, сейчас, – прошептал я, притягивая ее к себе и вновь вливая в нее магию. – Сейчас станет легче.

Крики прекратились, и девушка обмякла в моих объятиях. Я с ужасом рассматривал ее волосы, теперь отливающие серебром. Только это была вовсе не седина.

Их оттенок теперь напоминал о кристально чистых горных источниках Фераллы, сияющих на солнце снегах Рэса, лунном свете и чистой магии, и не мог принадлежать никому, кроме…

– Я не вижу, – испуганно сказала Лив, цепляясь за меня обеими руками. – Хаким, я ничего не вижу!

Подхватив ее на руки, я подошел к кровати и опустил на нее перепуганную и измученную Лив.

– Прошу, не уходи! – закричала она в панике, едва я выпустил ее из рук. – Хаким, умоляю, скажи мне, что происходит. Я ничего не вижу!

Сидя на постели, она в панике крутила головой и ощупывала все, до чего могла дотянуться.

– Лив, я никуда не уйду, – стоило сесть рядом с ней, как она сразу схватила меня за предплечье.

– Почему я ничего не вижу? – от ее слез все внутри сжалось.

– Это превращение. Помнишь, я тебе рассказывал, что возможны перемены во внешности? Это они, – Брайс тщательно подбирал каждое слово.

– Понимаю, что тебе страшно, но твое зрение скоро вернется, – подтвердил я.

– Расскажи, с чего все началось? – Брайс пытался ее отвлечь, не прекращая при этом рассматривать, как диковинку на рынке, за что получил от меня предупреждающий взгляд.

– Мои волосы… – прошептала Лив и всхлипнула. – Все началось с них. Затем кожа. Там, куда попала твоя волшебная вода, появилось жжение. А потом все перешло на глаза. Я… я никогда не испытывала такой боли прежде.

Мы с братом переглянулись.

– Тебе нужно поспать. Схожу за отваром, – сказал Брайс и вышел из комнаты.

– Хаким, что со мной? – Лив продолжала держать меня за руку, а я все еще не верил своим глазам. Эсилийская вода… Нет, этого не может быть. – Я же чувствую, вы что-то недоговариваете.

– Пока не уверен, – честно признался я, рассматривая ее испуганное, заплаканное, но невероятно прекрасное лицо. – Но мы выясним. И зрение точно вернется, я тебе обещаю, Лив.

– Я тебе верю.

Произнеся три слова, от которых мое сердце заколотилось с такой силой, будто угрожало изнутри разорвать грудную клетку, Лив вдруг начала рукой исследовать мое предплечье, поднимаясь по нему все выше. Дыхание окончательно сбилось, едва тонкие пальцы Лив нежно провели по моей груди.

– Что ты делаешь? – выдохнул я, не в силах сдержать дрожь, когда она коснулась моего лица, очертила пальчиками скулы и губы, а затем спустилась к ключицам. Эта женщина, вероятно, решила окончательно свести меня с ума.

– Хочу устроиться поудобнее и при этом случайно не врезать тебе, – сказала она серьезным тоном, снова всхлипнув, и уже хотела опустить голову мне на плечо, но вместо этого ахнула, когда я подхватил ее и усадил себе на колени.

– Тебе стоит лишь попросить, – шепнул я ей на ухо, и Лив задрожала всем телом, но сразу взяла себя в руки, проявив завидную выдержку.

– Скажи честно, – прошептала она, все-таки прижавшись щекой к моей груди. – Я умираю?

– Нет. И я ни за что не позволил бы тебе умереть.

– Кто сказал, что я стану исполнять твои приказы? – усмехнулась Лив, в не самой удачной попытке немного разрядить обстановку, даже не представляя, какой эффект произвели ее слова.

Больше не было смысла отрицать.

Это она. И все время была она.

Лив – девушка из сна, и мне не нужно вновь заглядывать в ее серебристые глаза, чтобы подтвердить это.

Я мог сколько угодно убеждать себя в обратном, но правда от этого не изменится. Все эти дни я лишь оттягивал неизбежное.

То, что необходимо было сделать в ночь, когда впервые увидел ее. Я не хотел признавать очевидное по одной причине – это оставляло только один вариант.

Мне нужно было уехать. Ради нее.

Вот только как это сделать, если единственное желание – никогда не выпускать Лив из своих объятий.

В коридоре послышались шаги, но я не шелохнулся. Мне было все равно, что подумает брат, я уже не мог отпустить ее ни на миг.

– Этот рецепт гораздо сильнее, так что ты уснешь уже через несколько минут, – сказал Брайс, заходя в комнату. Он замер, увидев нас в обнимку, и наградил меня недовольным взглядом.

Я понимал, о чем он думает, и, надо признать, у него были на то причины. И хотя сейчас он ошибался, мне было не до объяснений.

– Спасибо, – Лив выдавила слабую улыбку и протянула немного дрожащую руку в направлении Брайса. Тот вручил ей стакан, продолжая прожигать меня взглядом.

– Когда ты проснешься, зрение уже восстановится, – сказал я, невольно перебирая ее длинные мягкие волосы, рассыпанные по спине.

– Мне нужно будет раздеться, – тихо сказала она, очаровательно заливаясь краской.

– Могу тебе с этим помочь, – шепнул я ей на ухо, хотя понимал, что Брайс все равно услышит.

– Какой же ты несносный, – Лив шлепнула меня по руке, но все же улыбнулась. – Когда начну засыпать, вы оба выйдете из комнаты.

Брайс набросился на меня, как только Лив выставила нас за дверь и мы спустились на первый этаж.

– Ты что творишь? – зашипел он. – Неужели во всех пяти королевствах закончились девушки?

– Успокойся.

– Ты хоть знаешь, через что ей пришлось пройти?

– Знаю. Она рассказала.

– Тогда зачем ты…

– Я не собираюсь это обсуждать, – я раздраженно посмотрел на брата. – Сейчас есть вопрос важнее, чем мои отношения с Лив.

– Отношения? – лицо Брайса вытянулось от удивления.

– Сосредоточься, – я раздраженно закатил глаза. – В пузырьке точно была эсилийская вода?

– Хак, тут что-то не так… – пробормотал Брайс. – Это не может быть тем, о чем мы оба думаем.

– Ты видел ее глаза?

– Может, морок, – неуверенно предположил брат.

– Ты ведь знаешь, что нет.

– Других вариантов тоже нет, Хаким, – Брайс покачал головой, но в его глазах плескалось сомнение.

– Никому не под силу навести такой морок.

Я устало потер глаза, в которые словно насыпали песка: прошлой ночью так и не получилось заснуть.

– Лив – эсилийка, – выдохнул он, сам не веря, что произносит эти слова.

– Да. И нам предстоит узнать, как простая иномирянка оказалась обладательницей древнейшей магии.

Глава 12
Незваные гости

ЛИВ

Поочередно переводя подозрительный взгляд с одного брата на другого, я пыталась… нет, я отчаянно желала найти в их глазах хотя бы намек на неудачную шутку. К сожалению, тщетно.

– Это невозможно, – я предприняла последнюю попытку их подловить, но они не сдавались и продолжали внимательно наблюдать за моей реакцией. – Вы хоть понимаете, как это звучит?

– Еще вчера мы бы сами в это не поверили, – дипломатично сказал Брайс, пока его противоположность молча прожигала во мне дыру. – Поверь, ошибки быть не может. Как и других объяснений.

– Да не могу я быть эсилийкой, – я отодвинула тарелку с почти не тронутым завтраком и откинулась на спинку стула. Аппетит окончательно пропал. – Хаким, если решил взглядом меня убить, то тебе придется встать в очередь. В вашем мире эта забава пользуется спросом.

– Смешно, – буркнул себе под нос этот мерзавец, и я показала ему язык.

– Ты мне говорил про возможные изменения во внешности и про маловероятное проявление магии, – я снова обратилась к Брайсу. – Про подобные фокусы речи не было.

– Если подобное и случалось раньше, то об этом никому из нас неизвестно, – Брайс пожал плечами. – Но ты однозначно эсилийка.

– Мои родители, получается, тоже? – братья странно переглянулись, и я сразу напряглась. – Что? Что еще?

– Может оказаться, что они не твои родители, – осторожно начал младший, но я покачала головой:

– Однажды я уже пыталась доказать это, но потерпела неудачу.

– Зачем ты это делала? – удивленно спросил Хаким.

– У несчастных детей богатых родителей свои развлечения, – равнодушно ответила я, вспоминая день, когда несколько лет назад получила результаты ДНК-теста.

– Лив, когда я рассказывал тебе про Эсили, то не шутил про серьезность их нравов. Никто из жителей не променял бы свое королевство на другой мир даже под страхом смерти.

– Видишь, я точно не могу быть эсилийкой.

– Брайс, ты же сам вызвался ей все объяснить, так чего мнешься, словно девица перед первым поцелуем? – простонал вдруг Хаким и посмотрел на меня. – Лив, мой брат неверно выразился и, видимо, упустил некоторые подробности, когда рассказывал про серебряное королевство.

– Например?

– Еще лет двадцать назад ни у кого и в мыслях не было издавать указ, запрещающий покидать королевство. Король был вынужден пойти на это, когда по всему королевству начались похищения, – внутри меня все похолодело от промелькнувшего вихря эмоций на лице Хакима. – Мальчики, девочки, новорожденные и уже подросшие… Десятки, сотни детей, чьей судьбе не позавидуешь. Одно из страшнейших событий в истории, которое сказалось на всех, не только на Эсили. Непростое было время.

– Но их ведь нашли? – спросила я, с надеждой вглядываясь в глаза Хакима. – Живыми?

Он поджал губы и отрицательно покачал головой, а у меня словно выбили весь воздух из легких.

– Нашли многих, но они… – начал Брайс, видимо, не заметив жест брата, и я испуганно подняла руку, вынуждая его замолчать.

– Прошу, не надо, – взмолилась я. – И вы правда думаете, что я одна из тех несчастных детей?

– Да, – Хаким смотрел на меня с беспокойством, явно сожалея, что я все это узнала. – По возрасту подходишь. Ты родилась, когда запрета еще не было, но из колыбелей уже начали пропадать дети.

– Тогда мои родители… Они что, могли быть причастны к этому ужасу?

– Не знаю, Лив, – Хаким накрыл мою ладонь, но я отдернула ее и скрестила руки на груди. – Но знаю, как эсилийцы чтят свои традиции. Если бы твоя семья была тебе родной по крови, ты бы давно знала, кто ты есть и как выглядишь на самом деле.

Я, конечно, понимала, что у этого дня не было ни единого шанса оказаться нормальным, но такого поворота никак не ожидала.

Как и в тот момент, когда очнулась на берегу озера перед домом Брайса, этим утром я долго не решалась открыть глаза. Страх, что зрение утеряно навсегда, буквально парализовал меня, и какое-то время я просто лежала, прислушиваясь к ощущениям. Тот факт, что солнечный свет не просачивался сквозь веки, лишь усиливал тревожность.

Радости не было предела, когда, взяв себя в руки и поочередно открыв глаза, я увидела промелькнувшее перед моим носом насекомое. Следующие несколько минут я с каким-то особенным удовольствием просто рассматривала потолок над кроватью.

Выглянув в окно, я увидела, что небо затянуто темнейшими грозовыми тучами. Мне не удалось даже примерно определить время, но я чувствовала себя отдохнувшей, поэтому поспешила к зеркалу оценить масштаб перемен в моей внешности, и провела перед ним не менее двадцати минут, прежде чем смогла признать в отражении саму себя.

Всю свою жизнь я всегда была светленькой, по всем пунктам, но теперь… теперь я скорее походила на сказочное существо. Даже кожа стала чуть светлее, хоть и выглядела здоровее, чем сутки назад.

Собственных волос я вообще поначалу испугалась, подумав, что поседела за одну ночь. Но, присмотревшись, поняла, что это не так: они напоминали некое видение из тончайших, полупрозрачных нитей серебра, купающихся в лунном свете. Единственное сравнение, которое пришло мне на ум. Я никогда не видела ничего подобного и несколько раз даже провела по волосам, чтобы убедиться в их реальности.

Самым странным в новом облике были глаза, от привычного зеленого оттенка которых ничего не осталось. Они стали настолько светлыми, что издали могло показаться, будто у меня вовсе нет зрачков. Новый цвет оказался впечатляющим: словно расплавленное серебро переливалось на солнце.

Других перемен я не обнаружила, но и этих хватало с лихвой.

– В таком виде я бы не смогла жить в том мире. Меня бы забрали на опыты.

– Не совсем, – Брайс рассматривал меня, и мне стало как-то неловко от его пристального взгляда. – Без подпитки магией ты бы выглядела менее… ярко.

– Но все равно не так, как когда ты впервые меня увидел?

– Верно, – кивнул Брайс, довольный, что я начинаю что-то понимать.

Вот только я ничего не понимала. Совершенно.

– Тогда почему я всю свою жизнь выглядела именно так?

– Этого мы тоже пока не знаем.

– Лив, сейчас вопросов гораздо больше, чем ответов, – от Хакима волнами исходили уверенность и решимость. – Но мы все выясним.

– Хак, ее магия вскоре тоже проснется.

Мне показалось или Брайс даже немного побледнел, произнеся эти слова? За столом повисла тишина.

– Что, я могу откусить кому-то голову? – не выдержала я, накинувшись на него. – Тогда лучше поскорее спрятать твоего старшего брата, он явно будет первым в списке.

– Магия слишком долго подавлялась, – отсмеявшись, пояснил Брайс, пока Хаким понимающе улыбался и стоически игнорировал мою реплику. – Тебя нужно подготовить к ее проявлениям.

– Я знаю, кто может помочь, – сказал Хаким.

– Каик? Думаешь, получится его найти? С последней встречи много времени прошло.

– Попробовать точно стоит.

– Кто это? – начинало раздражать, как они обсуждают то, что касается непосредственно меня, но без меня.

– Давний знакомый, – Хаким пожал плечами, посчитав, что этого ответа достаточно, и я выжидающе посмотрела на Брайса, многозначительно вздернув бровь.

– Он обучал нас… некоторым вещам, – уклончиво ответил тот, – о которых знают только эсилийцы.

– Разве это не нарушает закон?

– Об этом знает только наша семья.

– Теперь уже не только, – усмехнулся Хаким. – Мэрок знает, что ты готов выложить любую информацию за одну лишь девичью улыбку, брат?

Я не сдержалась и пнула его ногой под столом. Потому что достал.

– Может, уже хватит быть таким придурком? – зашипела я на него, поднимаясь со своего места. – Пойду к себе. У меня скоро голова лопнет от нескончаемого потока новой информации и неиссякаемого юмора Хакима.

Не дожидаясь ответа, я вышла из столовой.

* * *

Рассматривая обложку книги, лежащей на моих коленях, я аккуратно водила по ней пальцем, повторяя изгибы алых букв.

Прежде чем подняться в комнату, я заглянула в библиотеку и забрала увесистый томик, ожидающий меня ровно на том же месте, куда я в спешке его положила, чтобы помочь Элике.

«Хейлу»

Алые буквы на серебряном переплете по-прежнему выглядели жутко, и я никак не решалась открыть книгу.

– Лив, возьми себя в руки, – сказала я, злясь на свою непонятную реакцию. – Это всего лишь книга.

Забравшись с ногами на кровать и устроившись поудобнее, я решительно открыла томик на середине, решив для начала просто полистать, и тут же об этом пожалела: иллюстрация в целый разворот изображала некий ритуал, подразумевающий расчленение животного, по очертаниям похожего на козу.

«Сердце вырвать быстро, но осторожно, одним движением, – его необходимо использовать до того, как перестанет биться», – гласила одна из множества пометок. Разве оно не сразу перестает биться?

Меня затошнило, и я поспешила перелистнуть страницу.

Во второй раз мне повезло чуть больше: подробное описание, как вытащить стрелу из горла так, чтобы пострадавший не умер на месте. С иллюстрациями, разумеется.

«Следует поспешить, возможна мгновенная смерть еще до вашего вмешательства».

– Неужели от стрелы в горле? – язвительно спросила я у автора пометки, перепрыгивая сразу на десять страниц вперед. – Да не может такого быть. Все выживают.

Наконец взгляд зацепился за заголовок: «Травы ядовитые и исцеляющие», и я решила, что это мне подходит больше, чем сердца животных, вырванные наживую голыми руками.

Тут не было кошмарных зарисовок, лишь очертания растений с необычными названиями, и под каждым рисунком – не только описание свойств, но и небольшой перечень, где этот гербарий можно использовать.

На удивление, читать было интересно, а некоторые растения я даже знала: мяту, ромашку, шиповник. Брайс был прав, когда говорил, что многое в наших мирах схоже, но все же большая часть написанного была мне неизвестна.

Особенно заинтересовало растение с забавным названием «Эо». Если верить автору, оно обладало поистине уникальными свойствами: могло очистить любую рану не только от яда, но даже от неких «пятен ночи». Видимо, последнее должно было меня особенно впечатлить, поскольку автор несколько раз подчеркнул эти два слова.

Помимо того, что эо было невероятно редким растением, выяснился еще один немаловажный момент:

«Если же вам повезет в миг отчаяния повстречать эо, будьте осторожны. Красота цветка обманчива: каждый его лепесток источает яд, и спасения от него нет. Коснувшись лепестка, вы обречете себя на мучительную смерть».

– Чудесно, – буркнула я и принялась искать информацию о том, где вообще растет это лицемерное растение и как его использовать, но меня прервал стук в дверь. – Войдите.

– Хотел узнать, как ты, – Хаким зашел в комнату, закрыв за собой дверь, и решительно шагнул в мою сторону.

Каждый раз, стоило только увидеть его глаза или просто услышать его голос, у меня перехватывало дыхание, а все мысли резко сбивались с верной траектории и находили новую, непристойную.

Проклятье, разве можно быть таким красивым.

– Все хорошо, – соврала я.

Все плохо. Нет, все ужасно. Мне нельзя находиться с ним в одном помещении наедине. Глупое сердце уже отбивало чечетку.

– Что это? – Хаким подозрительно прищурился на раскрытую книгу.

– Книжка, – пискнула я, когда он вдруг навис надо мной, упершись рукой о стену над моей головой, чтобы взглянуть на текст. Пряный аромат ударил в нос, и, казалось, вот-вот отключит мою способность мыслить здраво. – Не знала, что можно голыми руками вырвать сердце у бедной козы. Или есть какой-то фокус?

– Не понял…

Я быстро нашла нужную страницу и буквально впихнула раскрытую книгу в руки Хакима, чтобы он хоть немного отодвинулся от меня и дал возможность дышать.

Тот посмотрел на рисунок, пробежался взглядом по заметкам, а потом вдруг принялся рассматривать обложку.

– Откуда у тебя это?

– В вашей библиотеке нашла, – я вдруг занервничала и принялась оправдываться, как нашкодивший ребенок: – Мне Брайс разрешил. Сказал, могу брать любую книгу.

– И ты понимаешь, что тут написано? – он указал на алые буквы, внимательно всматриваясь в мое лицо.

– Хейлу, – озвучила я. – А что?

– Еще одно подтверждение, что ты эсилийка, – улыбка получилась напряженной и не коснулась его глаз. – Насчет животного – это не просто коза.

– И что в ней необычного?

– У этого вида два сердца, Лив, – голос Хакима приобрел снисходительные нотки, и я еле сдержалась, чтобы не пнуть его второй раз за утро. Передумала, когда он ткнул пальцем в изображение расчлененного животного.

Присмотревшись, я поняла, что это не совсем расчленение, а скорее анатомический рисунок… в разрезе, и действительно увидела второе сердце, но отступать не собиралась.

– Не думаю, что бедному животному помешает запасное сердце, – парировала я. – Или что ему очень приятно, когда вырывают второе.

– На самом деле, если все сделать правильно, животное почти ничего не почувствует.

– Молю, избавь меня от подробностей, – застонала я, выхватывая из его рук книгу. – Я потом сама прочитаю.

– Лив, – голос Хакима изменился и приобрел нотки, от которых в горле сразу пересохло, – думаю, нам пора поговорить.

Я замерла.

– О чем? – спросила я, мысленно взывая к высшим силам, чтобы Хаким решил обсудить меню на ужин.

Очевидно, боги обоих миров точат на меня зуб.

– О нас.

Вот черт. Нет, только не это.

Два слова оживили проклятых бабочек в моем животе, на которых я однажды еще найду управу. Мысли разбегались, будто взбесившийся табун лошадей, и я не представляла, как выпутываться из сложившейся ситуации.

Лучше бы он продолжал свою игру в придурка.

Мне нужно было что-то придумать, и очень быстро, пока мозг еще не отключился от близости самого сексуального мужчины на свете.

– А разве есть что обсуждать? – я изобразила непонимание на лице и слезла с кровати.

Режим дуры активирован, а он меня еще ни разу не подводил.

Хаким стоял всего в нескольких шагах и взглядом просвечивал меня словно рентген, но я собиралась идти до конца.

– Когда я двинула тебе по ноге, это не было флиртом, – я снисходительно улыбнулась. – Боюсь, ты неправильно понял.

Все же я неудачница, каких еще поискать.

За немыслимо короткий срок во мне зародилось влечение к мужчине, в постели которого, по слухам, побывала добрая половина местных девиц. И даже если не брать в расчет мои идиотские сны, я не собиралась становиться очередной засечкой на изголовье его кровати.

И вообще, мне сейчас было совершенно не до выяснения отношений.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я, – Хаким склонил голову, наблюдая за мной, и его, похоже, забавляла моя реакция.

– Если ты про наш несостоявшийся поцелуй, то спешу тебя огорчить, – я прямо гордилась тем равнодушием, которым были пропитаны мои слова. – Я ведь тогда чуть не умерла. Это просто последствия стресса, и ничего более.

– Если бы в ту ночь я не отступил, то смог бы взять тебя прямо на этой постели, – он кивнул в сторону кровати и подмигнул мне.

Я задохнулась от возмущения. Да как он смеет?

– Меня не особо интересуют твои эротические фантазии, Хаким, – сказала я с видом оскорбленной добродетели, прекрасно осознавая, что он прав. – Оставь их при себе и выйди из комнаты.

Стоило шагнуть в сторону двери, как сильные руки подхватили меня и закинули на плечо.

– Хаким, отпусти меня немедленно! – Мои визги его совершенно не беспокоили, как и то, что я колотила его по спине, которая по ощущениям была высечена из чертова камня.

– Я лишь делаю, как ты просила, – сказал мерзавец, направляясь к выходу из комнаты.

– Что за бред ты несешь?! – я ужом извивалась, пытаясь освободиться из его хватки.

– Оставляю свои фантазии при себе и выхожу из комнаты, – ответил он, звонко шлепнул меня по заднице и распахнул дверь. Хвала всем богам, что я сегодня в штанах. – Все мои фантазии занимаешь ты.

– Псих! Я не это имела в виду. Сейчас же поставь меня! – я вопила на весь дом, но драться перестала, потому что это травмировало только меня.

– Ты сама меня вынудила. Нужно было выслушать.

Хаким зашел в комнату напротив, которую до этой минуты я считала пустой, и закрыл дверь.

Черт, как он вообще оказался в этой спальне, это ведь гостевое крыло. Но не было никаких сомнений, что Хаким поселился тут: перед моими глазами оказался шкаф, почти как у меня в комнате, и из его приоткрытой дверцы торчала одежда.

– Не собираюсь я ничего слушать!

– Придется.

Хаким осторожно снял меня с плеча и очень медленно, растягивая каждый миг, начал опускать на ноги – мое тело буквально соскользнуло по его.

Упершись ладонями в его грудь, я попробовала отодвинуться, но Хаким лишь усилил хватку вокруг моей талии своей ручищей, а я вспыхнула, как спичка, стоило ему поймать мой взгляд.