Текст книги "Игра на жизнь"

Провозился Борис дольше, чем рассчитывал: выходило все медленно, да еще и с перерывами, чтобы принять таблетку и даже прилечь на несколько минут. Поэтому, когда уже затемно за калиткой показались гости, он только закончил уборку, а на себя времени не хватило.

– Дядя Боря! – едва увидев его на крыльце в свете уличного фонаря, Машка тут же его узнала и кинулась к нему бегом через двор.

– Тихо, Машунь. Я тут немного поранился, – он присел, защищая таким образом бок от радостного детского наскока. Но Машка, услышав его, сама остановилась, испуганно спросила:

– У тебя что болит?

– Да, что? – взволнованно подключилась к вопросу Таня. И, понизив голос, уточнила: – Чернов?

– И да, и нет, Тань, – не желая останавливаться на этой теме, он осторожно поднялся, погладил притихшую Машку по голове и ободряюще ей подмигнул. – Пойдем. Сразу предупреждаю, что звезды в этой гостинице только небесные. Удобства вообще во дворе.

– Ну все равно лучше, чем в грузовике, – Таня вошла, огляделась. – А где он, кстати?

– Бросил на стоянке. Как вы добрались? Давайте будем устраиваться. Хозяйничать, Танюш, в основном придется тебе, потому что я свой лимит сил исчерпал на сегодня. Продукты в зеленой сумке, плиту еще не испытывал.

– Так это не твой дом?

– Нет. Я же тебе говорил, что у меня квартира. Но этот дом оказался ближе, и он больше подходит под обстоятельства, а хозяева были не против, чтобы я сюда заглянул.

– А завтра? К тебе переедем?

– Нет, Танюш. Чернову было несложно пробить мой адрес. Так что пока будем обживаться здесь, а дальше будет видно. Да, тут не слишком комфортно, но главное, что в этом доме вы с Машкой будете пока в безопасности.

– Я сделала все, как ты мне сказал, чтобы от тетки никто за нами не увязался. Но я боюсь, Борь! Я очень боюсь! И не только Чернова! Теперь я понимаю, что он и сам от кого-то скрывается! Во время последнего скандала он орал моему отцу, что ему жизнь дороже каких-то там сделок! А потом он успел уехать, а вот отца не стало. Как это случилось? Что это было? Несчастный случай? Или на самом деле убийца шел по пятам?!

– Тань… А ты полиции все это рассказывала?

– Какой полиции?

– Как какой? Ведь сразу после пожара должен был приехать следователь, свидетелей опросить. Разве ты, перед тем как уехать к тетке, с ним не общалась?

– Нет. Вначале, кроме пожарных, не было никого. А дальше я не стала дожидаться! Остаться одной в сгоревшем доме? Где уже были жертвы? Да я бежала оттуда со всех ног и даже теней боялась! Думаю, что полиция везде могла бы меня найти, если бы захотела. Только раньше них вокруг теткиного двора стали кружить совсем другие личности. И я очень боюсь, что здесь они тоже могут появиться. Либо Чернов, либо те, кто за ним охотится. Мне ни от кого из них ничего хорошего ждать не приходится, потому что и тем, и другим от меня нужно только одно: какие-то права собственности. А когда я их передам, то что со мной сделают?! И с Марусей заодно?! Здесь ведь глухое место, и если что, то даже соседей вряд ли дозовешься. И чем они смогут помочь, какие-нибудь бабки с тяпкой наперевес?

– Тань, место не такое уж и глухое, и в соседях не только бабки! Участки в этом поселке выдавались ветеранам силовых структур. Но пока, по всем раскладкам, этому «если что» не с чего появиться в ближайшее время. Поэтому устраивайтесь, а мне нужно над собой немного поколдовать, чтобы быстрей прийти в форму.

– Хорошо, – послушно кивнула Таня. Нерешительно поинтересовалась: – Я могу тебе чем-то помочь?

– Ты крови не боишься?

– Боюсь. – Она виновато взглянула на него своими очаровательными глазами на кукольном личике. Да, с такими лицами обычно не бывают героями! Встретив Борькин взгляд, Таня осторожно коснулась его груди кончиками пальцев, подалась чуть вперед.

– Тогда я сам лучше справлюсь. – Он сделал шаг назад, разрывая этот тактильно-эмоциональный контакт. Ему предстояло провести с Таней под одной крышей как минимум несколько дней, так что лучше сразу определить дистанцию и соблюдать ее.

Пока Таня кипятила воду, дезинфицируя кастрюли, а потом в них что-то взялась готовить, Борис ушел в сени, подальше от ее и Машкиных глаз, и там занялся обработкой ран. Ему и раньше приходилось такое делать, и даже в похожей остановке – в окопах или блиндажах. Используя купленные медикаменты, он что-то промыл, что-то замазал и заклеил. А потом, прокалив нож над зажигалкой, сделал прокол в распухшем боку. Оттуда сразу хлынула скопившаяся там кровь, густая и горячая. Морщась, Борька надавил на кожу пальцами, удаляя все без остатка. Потом немного подождал: если какой-то из сосудов еще кровоточит, то сейчас самое время узнать об этом. Но нет, больше из глубины разреза ничего не текло. Так что оставалось лишь обработать его и наложить на бок тугую повязку. С первой частью работы Борька справился без проблем. А вот на втором этапе возникли затруднения: действуя в основном одной рукой, повязку как следует не затянуть.

– Танюш… Ты мне не поможешь? – окликнул он после того, как убрал с глаз долой все, что могло бы напугать своим видом ее и Машку.

– Да, конечно!.. А ты сиди здесь! – прикрикнув на девочку, Таня быстро вышла к нему. Опасливо огляделась и, не обнаружив вокруг окровавленных бинтов, спросила гораздо спокойнее: – Что нужно сделать?

Он объяснил. Она помогла ему обмотать ребра потуже. Обвила его руками, стягивая концы повязки. Щекоча его шею своим дыханием, тихо спросила:

– Сильно болит?

– Терпимо. Спасибо, Тань, – перехватывая инициативу, он сам взялся за узел. Убирая руки, она ласково прошлась своими пальчиками по его кисти и запястью. И осталась рядом, пока Смоляков все доделывал. Когда он затянул два узла покрепче и выпрямился, она покосилась на небольшое красное пятно, все-таки проступившее сквозь повязку. Потом подняла глаза к Борькиному лицу:

– Ты как? Все нормально?

– Пойдет.

– Тогда пойдем ужинать. Я состряпала что смогла.

Смогла Таня не так уж много: то ли виной тому был стресс и незнакомая обстановка, то ли хозяйничать на кухне не входило в число ее талантов. Борька сделал бы лучше. Но Тане он, естественно, об этом ни словом не заикнулся. Осторожно, придерживая бок здоровой рукой, присел за стол. Снова подмигнул Машке, нахохленной, как воробей. Она в ответ робко улыбнулась, подтянула зайца, сползшего с колен.

– Да оставь ты уже эту зверюгу! – не выдержала Таня. – Хотя бы за столом можешь ты с ней расстаться?

Машка перевела глаза на Бориса.

– Возьми еще один стул, Машунь, посади его рядом, – посоветовал он. – А то зайка и в самом деле будет тебе мешать.

Девчушка послушно сходила за стулом. Посадила зайца, села сама. Снова посмотрела на Бориса. Он одобрительно кивнул ей.

– Вот и молодец, – произнес он, заставив ее робко улыбнуться ему в ответ.

После ужина, чтобы Машке не было скучно, Борис заменил поврежденный мышами провод на телевизоре. Убедился, что каналы работают, в том числе и детский. А потом, кивнув:

– Ну все, девочки, отдыхайте, – пошел во вторую комнату.

– Ты уходишь? – спросила Таня ему вслед.

– Да. Полежу. – После вскрытия гематомы ему стало значительно легче, но он не стал это афишировать, а наоборот, схватился за бок, найдя благовидный предлог для уединения. Хотелось как отдохнуть, так и еще немного подумать в тишине очень о многом. А Таня – взрослая девочка. Найдет чем заняться, если вдруг станет скучно.

* * *

Лиза очень вовремя успела к знакомому дому. Еще бы минута – и она уже никого бы не застала возле него. А так – почти столкнулась с машиной Антона, выезжающей со двора. Увидев Лизу через лобовое стекло, он за считаные секунды выразил свое мнение по поводу ее появления здесь всем, чем только смог: мимикой, плечами, коротким всплеском рук над рулем. А потом еще и голосом, когда, притормозив, неприветливо скомандовал ей:

– Быстро, садись!

– Я знаю все, что ты можешь сказать, – выдохнула Лиза вместо приветствия, проскальзывая в салон.

– Вот это вряд ли, – хмуро возразил Антон. – Но на твое счастье, сейчас на это просто времени нет. А выкинуть тебя одну посреди города – рискованно.

– Да разве ты не можешь понять?..

– А ты бы поняла, если бы в твоей перевязочной кто-то начал путаться у тебя под рукой?!

– Не путаться, а просто быть рядом. А если будет нужно, то и помочь.

– Ну вот в чем ты мне можешь помочь, скажи?! Придумай хоть один подходящий случай!

– Пока не знаю. Жизнь подскажет. А ты просто пойми, каково мне было оставаться дома, особенно если бы ты на время выпал из связи! И прошу тебя, не злись.

– Я не злюсь, я просто поражаюсь твоей безмозглости. Ребенка бросила, меня теперь будешь по всем фронтам тормозить. А все из-за банальной женской ревности!

– И из-за нее тоже. Хотя ты, как никто другой, мог бы меня понять, если бы захотел. Но есть и еще одна причина. Я чувствую, что этот поганец попал в беду. Понимаешь?! Чувствую! Это уже не первый раз, когда у него в рейсах возникают проблемы! То он обморозился, то в крупную аварию едва не попал, то еще было несколько случаев. Фишка в том, что он даже не собирался мне об этом рассказывать. Но я сама ему предлагала выложить подробности, потому что о том, что с ним случилось что-то нехорошее, мне и так было известно. В те дни я вот так же не могла найти себе места. Хотя нет, сейчас сильнее. А это значит, что у Борьки еще хуже дела. Ну а про ревность… я даже отпираться не стану, что да, и она меня тоже выгнала. Но скажи честно: ты на моем месте смог бы дома усидеть?

– Сказал бы я тебе! – с досадой выдохнул Антон. – Да неприлично с женой друга так разговаривать. Так что звони Ярославу! Он со мной уже связывался, рассказал, что ты удрала, и раз уж не успел тебя перехватить, то просил хотя бы сообщить, все ли в порядке. Вот и объясняйся с ним теперь сама! Тем более что я за рулем.

Лиза молча взялась за телефон. А когда Неверов ей ответил, просто попросила:

– Ярослав, прости меня! Я уже у Антона в машине, и по-другому я просто не могла. Попытайся понять… И извинись за меня перед Верой.

После этого, не дожидаясь ответной реакции Ярослава, она отключилась и какое-то время, под молчаливое неодобрение Антона, наблюдала за дорогой через лобовое стекло. Потом призналась ему:

– Знаешь, единственное, о чем я сейчас молюсь, – это чтоб мне было кого ревновать. Большего от жизни уже не требую! Если он в самом деле ушел в загул, то лучше так, чем ни мне, ни ей! Чтобы если уж все пойдет прахом, то мне хоть было бы в кого шпильку при встрече воткнуть… ну, или шило вогнать, если посчастливится однажды увидеть. Поэтому… Только бы этот гад уцелел! – Она заломила руки.

– Ладно, проехали, – в голосе Антона послышались примирительные нотки, после которых Лиза отважилась на вопрос:

– А мы за кем едем-то? Что-то знакомого «Лексуса» я не вижу!

– Они его бросили прямо там, во дворе. Выскочили из дома и сели в подъехавшее такси, так что я их не упустил только благодаря Чернову с его костылями. Не иначе как им обоим кто-то хвост опалил.

– Если так, то они будут очень внимательно следить за этим самым хвостом. – Лиза быстро вычислила нужную машину в общем потоке. – Так что даже лучше, что мы с тобой вдвоем – так мы меньше подозрений вызовем, если они все-таки обратят на нас внимание. А кроме нас, за ними больше никто не тащится?

– Слышь, не учи папу делать детей. Это первое, за чем я все время слежу. Но, судя по скорости, с какой они сорвались, им грозило не преследование, а очень горячая встреча. С их жертвами или с настигающими подельниками? Скорее с последними, учитывая, что они решили расстаться со своей приметной тачкой.

Лиза ничего не стала отвечать, просто принялась внимательно следить за нужной машиной, с которой их разделяло несколько других автомобилей.

– Раз уж ты здесь, посмотри по карте, что там у нас впереди, – попросил Антон, когда, вслед за такси, они миновали дорожный указатель с перечеркнутым названием города, а потом, на очередной развилке, свернули с основного шоссе на второстепенную дорогу.

– Впереди у нас дачный поселок Дымки, – доложила Лиза, изучая данные с телефонного экрана. – На несколько кэмэ раньше и напротив него что-то типа дома отдыха. А дальше две деревни, Медовка и Бурково.

– А еще дальше?

– Сплошной лес на многие километры. Там вроде охотоведческое хозяйство, и даже дороги на картах нет.

– Значит, скорее всего, они едут в один из этих пунктов. Скоро узнаем, в какой.

– Если только не упустим их из вида. Ты же не сможешь висеть у них на хвосте на пустынной загородной дороге?

– Поверни мне карту, – Антон бегло взглянул на протянутый Лизой экран. – Других выездов из этих поселков нет. Так что посмотрим, где они свернут, и проедем мимо. А потом вернемся и вычислим, где они остановились. По тому «жучку», что остался у Чернова в гипсе.

– Ну вот, как видишь… – начала было Лиза, Антон ее перебил:

– Да, польза от тебя есть, я этого и не отрицаю. Но все же предпочел бы, чтобы ты была сейчас подальше отсюда. Мало ли что… А я за тебя в ответе перед Борькой. И перед сыном твоим, кстати, тоже. Перед ним даже больше.

– Я постараюсь… я буду осторожна и не стану лезть на рожон.

– Ты? Что-то мало в это верится, с твоим-то характером.

– Да когда бы ты успел его изучить?

– Основные черты сразу видно. Ты не из тех, кто отсиживается в углу. И если, с одной стороны, это ценное качество, то с другой – очень даже неудобное, потому что за тобой нужен глаз да глаз, особенно в экстремальных ситуациях, когда и так оба глаза заняты.

Лиза не стала повторять своего обещания, что постарается… Что именно? Не прийти на помощь другу? Да, для нее это была задача не из простых, если вообще выполнимая. Так что она молча уставилась в лобовое стекло, всеми своими мыслями снова устремляясь к Борьке. Где он сейчас, как и с кем? Тревога и ревность продолжали терзать ее, не зная усталости.

– Так… кажется, мы им глаза таки намозолили, – заметил Антон, когда такси впереди них вдруг притормозило и свернуло к обочине.

– И что будем делать?! – встревожилась Лиза.

– Проезжаем мимо. Это все, что нам сейчас остается. Выйти из такси среди леса – эти орлы все равно не выйдут, особенно Чернов, ибо что им делать, если они отпустят машину? Значит, подождем их у въезда в Дымки. И если они там в ближайшее время не появятся, то мы вернемся чуть назад и проедем к тому лесному отелю, что есть у тебя на карте. Но в любом случае нельзя им сейчас дать понять, что они нас хоть сколько-нибудь интересуют. Ты сейчас попрыгай как-нибудь, что ли, или руками помаши, только не показывая им лица. Пусть обратят внимание, что в машине женщина, это должно их немного расслабить.

Пользуясь тем, что в машинах открыты окна, Лиза сделала лучше. Водитель такси даже отшатнулся, когда из проезжающей мимо машины до него донесся визгливый женский крик:

– Ты как лучше хотел, да?! Лучше для кого?! Как всегда, для себя, любимого?! Надоело!

– Точно заметили, – с усмешкой сказал Антон, в зеркало заднего вида наблюдая, как водитель что-то говорит своим пассажирам, оглянувшись через плечо и вначале указав пальцем на проехавшую машину, а потом им же покрутив у виска. – Молодец! Теперь даже если они нас заметят у въезда в Дымки, то это не должно их насторожить. Подумают, что снова скандалим.

12

Как бы Таня ни заявляла, что готова к любым условиям жизни, но уже на второй день заикнулась, что неплохо бы перебраться в город. На что Борис совершенно твердо ответил, что этот вариант пока даже не рассматривается. Таня не стала настаивать, но даже не пыталась скрыть, что ей здесь не нравится. Борис носил воду из колодца и помогал ей по дому, когда она решала за что-то взяться, но слишком простой обстановки в доме скрасить не мог, а еще молодая женщина откровенно скучала. Каналов на телевизоре было всего десять, интернет даже на Борькином телефоне хромал, а на ее аппарате его и вовсе не было, а книги читать, как Борис понял, она не любила. С Машкой тоже занимался в основном Смоляков: рассказывал сказки и даже смастерил ей маленький кукольный домик, где в роли самих кукол выступали перевернутые книзу «юбочкой» цветы с насаженной на ножку бусинкой вместо головы. Машке нравилось, она была в восторге! Особенно когда дядя Боря пытался иллюстрировать этими куклами свои сказки.

– Много ли ребенку нужно для счастья? – улыбался Борис, наблюдая за девочкой.

– Я тоже многого не прошу, – у Тани помимо ее воли надулись губки. – Но чувствую здесь себя как в какой-то пустой коробке.

– Танюш, в квартире у тебя было бы ненамного больше развлечений, чем здесь. И потом, совсем недавно ты была согласна на все, лишь бы вы с Машкой были в безопасности.

– Да я и теперь согласна. Прости! Ты прав. – Таня вздохнула, кинув на Борьку такой взгляд, что без слов становилось ясно: одним из поводов для грусти является отсутствие его внимания к ней. Но тут вариантов не было. Чтобы избежать провокаций с Таниной стороны, Смоляков прикидывался гораздо более больным, чем был на самом деле: если шел к колодцу, то пошатывался, если делал что-то дома, то медленно, будто через силу, не забывая периодически хвататься за бок. Машка его жалела, старалась чем-то помочь. Да она и вообще вилась вокруг него, чем вызывала Танино раздражение, которое та пыталась по возможности не показывать. Однако Смоляков все успевал заметить. Но зато сама Таня к нему больше не льнула, лишь высказывала свои опасения по поводу его раны и заикалась, что неплохо было бы съездить хотя бы в больницу.

Он отмахивался: «Пройдет, надо только отлежаться!» И «отлеживался»: закрывшись в своей каморке, общался с Петровичем – благо для этого общения хватало и смс, порой достаточно длинных. Кроме того, им удалось один раз пообщаться с глазу на глаз, когда Борис заказал «доставку продуктов», и Петрович под этим благовидным предлогом приехал сам, сумев выкроить время для дальней дороги. Наконец-то посмотрел на Борьку, за которого беспокоился все эти дни, забрал часть документов и на всякий случай сделал слепок со злополучного ключа. Общались они возле машины, за оградой, недолго, но продуктивно. Петрович раскопал какой-то скандал с похищенной подростком из дома сапфировой брошью. Кража из сейфа попала на камеры, и тринадцатилетнему парню пришлось признаться, но дальше следы терялись: украшение было спрятано мальчишкой в тайнике за городом, из которого бесследно исчезло. Борька не рассматривал ювелирку в лесном сейфе, но яркий синий камень оттуда сам бросался в глаза, так что запомнился ему, и он был уверен, что это та самая брошь. Но как получилось, что довольно взрослый и вполне вроде бы разумный подросток выкрал вещицу из дома, чтобы куда-то отдать? Петрович и тут получил информацию от старых сослуживцев, сумевших узнать о ходе следствия: всему виной оказалась сетевая компьютерная игра, в которой каждому из играющих была отведена своя роль. Уличенный в краже мальчишка вначале долго отмалчивался, так что пришлось подключать психолога. А потом, когда его все-таки вынудили заговорить, он с фанатичным блеском в глазах пытался объяснить взрослым, что он «провалил задание» в каком-то «бою», после чего должен был «принести жертву», чтобы остаться, иначе ему грозила «игровая смерть», а то и реальный несчастный случай. Последнее, как ни странно, тревожило мальчишку гораздо меньше первого, потому что игра затягивала не на шутку, события в ней развивались порой очень стремительно, и оказаться в самый разгар событий за бортом ему казалось намного мучительнее, чем, к примеру, сломанная нога или тяжелое отравление. Да, подтвердил Петрович, варианты несчастных случаев озвучивались заранее, и даже был шанс избежать их, если в течение какого-то времени жить с постоянной оглядкой. Это называлось «пройти по мосту». Оставался другой вопрос: какие нервы смогут это долго выдержать, если при таком напряжении даже взрослые способны сломаться?

– Да у ребят и так уже поломана психика этой игрой, – ответил Борька. – Кто все это затеял, я так понимаю, неизвестно?

– Ну почему же, – усмехнулся Петрович. – Его зовут Астроклон. Повелитель сразу и «зеленых», и «белых», воюющих между собой. Эту информацию уже потом дополняли, общаясь с несколькими другими подростками, попавшими в поле зрения следствия. Причем все приходилось выпытывать при участии психолога: подростки соблюдали кодекс молчания и разные клятвы, данные при «посвящении в воинов».

– Потрясающе! Остались сущие пустяки, только узнать настоящее имя этого клона и найти место его прописки. Ну, и еще доказательную базу собрать, вообще мелочь жизни. А что там с юристами, есть что-то новое?

– Ну, пропавшего до сих пор ищут, и найдут ли живым – вопрос. А вот погибшая вместе с Петляковым женщина, Тамара Игнатенко, оказалась родственницей того из них, который рванул за границу. Совпадение или как? Но сама она вряд ли имеет отношение к сделкам, мирная швея по профессии.

Да, швея, работяга. Но почему тогда она оказалась в доме у Петлякова, да еще и в такой момент? Возможно, что просто не повезло, попала за компанию под раздачу. Но зачем вообще приезжала?.. Несмотря на то, что схема мошенничества – грандиозного! – вроде была уже ясна, вопросов оставалось немало. И Борьке было о чем подумать в своей каморке. Кто же все-таки стоит за всеми этими «играми», особенно сейчас, когда предполагаемого лидера больше нет? Сколько эта небольшая, но успешная банда успела награбить, и сколько из этого было записано на Татьяну? А еще – сколько теперь посвященных в эту историю лиц желают урвать от добычи кусок пожирнее? Урвать, пока еще есть время, ибо несколько разозленных бывших собственников затеяли, судя по слухам, собственное расследование. Возможно, именно их и опасался Чернов, и не было у него никакого параллельного бизнеса. Просто струсил, запаниковал. А потом подался в бега, но перед этим вывез из дома сейф, что и могло стать причиной скандала.

Но если мошенникам наступали на пятки, то лес действительно становился более надежным укрытием, чем дом, стоящий по многим известному адресу. Только вот чья рука спрятала в Машкин кармашек ключ? Тут, опять же, было несколько вариантов. Пока точно можно было сказать лишь одно: Чернов если не знал, то догадывался, что ключ может быть у девочки. Возможно, именно поэтому незадачливый папаша так усердно разыскивал сбежавшую дочь? Не потому, что тревожился за нее или был готов вернуть матери, а чтобы ключ забрать? А потом, не найдя его ни у возвращенной ему Машки, ни в мусорном баке, среди старой девочкиной одежды, он заподозрил Борьку… в чем? В том, что он этот ключ присвоил? Или еще и в том, что знал, от какого он замка? Потому и не сводил с него глаз после неудачных поисков. Правда, Борькину поездку к тайнику все равно прозевал, но зато сумел вычислить его маршрут к дому, устроил засаду. Вместе с Хохлатовым, переживавшим, как бы Бориса не «замочили раньше времени». Конечно же, вначале им нужен был ключ и возможность допросить Смолякова, если они этот ключ не найдут в машине. Вот только… почему-то Чернов гораздо меньше опасался упустить возможность допроса и даже сам по Борьке стрелял.

– Дядя Боря, – в дверь робко постучали маленьким кулачком, отрывая Смолякова от его размышлений, потом она приоткрылась, и послышался шепот: – Ты спишь?

– Машка, я же тебе говорила, отцепись от него, – напустилась на девочку Таня. – Ты и так ему не даешь покоя целыми днями.

– Ничего, – Борька поднялся со своей дощатой, очень похожей на нары кровати, вышел, погладил замершую на пороге девочку по голове. – Тань, она же тихонько спросила.

– Ну, как знаешь, – фыркнула женщина. – А раз уж встал, то пойдем, я чай заварила. Единственное развлечение в этой дыре… то есть в этой милой маленькой дырочке, – поправилась она, виновато и вместе с тем лукаво взглянув на Борьку.

Он пошел, мысленно прикидывая, сколько еще времени им придется здесь провести. Петрович уже интересовался, а не считает ли он, что пора просто отнести материалы в полицию? Борис только вздохнул, представив себе возможность скорой встречи с семьей. И отказался, потому что его очень тревожили несколько вопросов, которые могли проскользнуть мимо официальных глаз. Разве что встретиться со следователем лицом к лицу и поговорить с ним по-человечески? Но станет ли он слушать гражданского дилетанта, вот в чем вопрос. Так что лучшим выходом было все-таки придержать обращение в официальные органы хотя бы на пару дней, а тем временем подождать, что еще накопает Петрович, и провести один, весьма важный, телефонный разговор.

* * *

Минут двадцать прождав такси на въезде в Дымки, Антон развернулся и поехал обратно по той же дороге.

– Если они нам попадутся, ты снова начинай скандалить, да погромче, – велел он Лизе. – Пусть думают, что мы окончательно разругались и возвращаемся. Главное, Чернову своего лица не показывай, ведь он тебя знает.

– Не учи маму… – проворчала Лиза.

Антон только усмехнулся в ответ. Так никого и не встретив, они доехали до того места, где такси остановилось. Там Антон вышел, осмотрел следы на обочине и заключил:

– Не разворачивались, поехали дальше. И раз мимо нас не проскочили, то есть только один вариант, куда их понесло: дом отдыха. Поедем и мы туда же. Дальше решим.

В том, что они не ошиблись, Антон с Лизой убедились, когда на дороге от дома отдыха им навстречу попалось знакомое такси, без пассажиров. Водитель тоже узнал встречную машину и, судя по лицу, вначале удивился, но Лиза скорчила ему зверскую рожу, заставив мужчину поспешно отвернуться от дуры-бабы и с сочувствием взглянуть на Антона.

– С тобой можно в атаку ходить без оружия, – давясь смешком, прокомментировал Антон, когда они разъехались. – Бравая подруга… бравого парня.

– А я вот думаю, не в этой ли гостинице сейчас Борька отсиживается? Поехали быстрее, – попросила Лиза, встревожившись от одной только этой мысли.

Антон надавил на газ, ускоряясь, насколько это позволяла дорога. Вопреки их опасениям, во дворе гостиницы было спокойно и тихо. Место не было глухим: перед одиноким двухэтажным зданием в окружении сосен были припаркованы три машины, а кто-то из сотрудников курил на крыльце. Ни Чернова, ни Хохлатова не было видно ни во дворе, ни в уютном холле, легко просматривающемся через два высоких больших окна.

– И что теперь? – спросила Лиза, когда Антон через открытые ворота заехал во двор, чтобы тоже припарковаться.

– Пойдем и снимем тут номер, только вначале осмотримся.

Свой осмотр Антон начал проводить не снаружи, а изнутри. Поговорил с менеджером и попросил показать ему свободные номера на первом этаже, справедливо полагая, что вряд ли Чернов с его костылями стал бы подниматься по крутой и высокой лестнице. Лиза, взяв на себя роль придирчивой барышни, заглянула в первый предложенный номер. Постояла, вроде бы изучая обстановку – единственную комнату, санузел и вид из окна, – а на самом деле отвлекая на себя внимание менеджера и давая Антону возможность изучить тот экран, на который поступал сигнал с «жучка» на ноге Чернова.

Когда она с менеджером вышла из номера, Антон как раз успел пройтись вдоль всего недлинного коридора с шестью номерами до самого конца. Непринужденно выглянул там в окно, развернулся обратно, и по его взгляду Лиза поняла: засек! Переглянувшись с ней, он незаметно ткнул пальцем в нужную дверь, и она капризно поинтересовалась:

– А этот номер у вас не свободен?

– Этот занят, – терпеливо сообщил менеджер. – Но если хотите, то можем заселить вас в соседний.

Лиза для вида оглядела и его тоже, а потом благосклонно кивнула:

– Пойдет! – и едва дождалась момента, когда они с Антоном, быстро пройдя процедуру оформления, останутся здесь одни.

– Ну что я скажу тебе, – заговорил Антон полушепотом, – тут Борька или нет, но Чернов сидит в номере. И, судя по звукам, – он приложил ухо к стене, – пока что вместе с приятелем.

– Я это и на расстоянии слышу, – Лиза не могла разобрать слов, но бубнеж двух мужских голосов в соседнем номере был вполне различим. – И что теперь?

Антон вместо ответа бросил свою борсетку на тумбочку, покопался в ней и выудил очередную детальку размером не больше пуговички, с парочкой усиков. И, поискав взглядом, шагнул к розетке в смежной стене. Закрепил пуговицу над отверстиями розетки при помощи липкой ленты, подвинул туда же тумбочку и, доставая наушники, пояснил Лизе:

– Микрофон. Долго ли они тут собираются жить, или нет, но мы всегда будем в курсе их планов. Если Борька здесь, мы тоже это узнаем скорее от них, чем задавая неудобные вопросы персоналу. Единственное, придется постоянно дежурить на прослушке, чтобы чего-то не упустить, потому что нам с тобой не стоит показываться им на глаза, особенно тебе. А это значит, что мы должны предвосхищать все их вылазки, если не хотим, чтобы они удрали у нас из-под носа или чтобы заметили нас и начали наезды с вопросами.

– Значит, будем дежурить по очереди. – Лиза подвинула стул, села возле тумбочки и поднесла к уху один наушник, желая оценить обстановку в соседней комнате. Слышимость была прекрасной. Чернов недовольно ворчал, что болит нога, Хохлатов возражал, что это меньшая из их бед, и сетовал, что «Крабу, хоть руки-ноги и остались целыми, но ненамного меньше досталось, а Топ вообще неизвестно куда подевался…».

Продолжая прислушиваться, Лиза шепнула Антону, взявшему второй наушник и устроившемуся по другую сторону тумбочки:

– Значит, Растопова из полиции так и не выпустили, и связаться с ними он не сумел. А кто такой Краб? Если ему «тоже досталось», то, возможно, и он участвовал в драке перед Черемихино, только в больницу не попал?

– Меня больше интересует не кто он такой, а где он сейчас, – также шепотом ответил Антон, стараясь при этом не упустить ни слова из разговора, ведущегося за стеной. Впрочем, больше ничего нового они не услышали: поворчав друг на друга, на складывающиеся обстоятельства, на сбежавшую Таньку-суку и на то, что у них «на хвосте висят» неласково настроенные граждане, Хохлатов и Чернов заказали в номер еду. Но, параллельно с горничной выслушивая их заказ, Антон сразу обратил внимание на то, что он был сделан без выпивки. И, уже знакомый с привычками этой парочки, многозначительно переглянулся с Лизой. Она его поняла и кивнула: если они не пьют, значит, куда-то сегодня еще собираются. Значит, Борька действительно здесь?! Ведь машины у них нет, а без нее они далеко не уйдут. Но как Лиза ни вслушивалась в разговор, а о Смолякове не прозвучало ни слова. Вначале напарники ели, потом кто-то из них захрапел. Пользуясь относительной передышкой, Антон тоже заказал еду в номер, после чего предложил Лизе:

– Ты не хочешь пока отдохнуть? Я покараулю, а потом поменяемся, если они решат тут засидеться. Так что давай, – уже более настойчиво он указал ей на единственную в номере кровать. – Ты ведь прошлой ночью не выспалась? А мне нужна сменщица с ясной головой и со светлой памятью.