Текст книги "Путеводитель по Роду. Сказ о людях земель Сибирских и Вятских"

Свекровь из неё получилась не самая идеальная. Не считала невестку достойной сына. Доходило дело до унижений и издевательств. Сказывалось отношение и в сторону внучек. Мама рассказывала, что, когда со своей ровесницей, двоюродной сестрой по линии Скурихиных, приходила к Анне Михайловне, та угощала Скурихину красной помидоркой, а маме выдавала исключительно зелёную.

Женщиной была строгой, в чём-то даже придирчивой, часто недовольной. Увы, страдала деменцией, или, как ещё называют сию напасть, старческим слабоумием. И в довольно неприятной форме. В то время как у её сына Федора начались осложнения со здоровьем более мягко, у Анны Михайловны всё печально. Доходило до того, что приходилось привязывать к кровати. Да не чем-нибудь. Цепями. В противном случае умудрялась освобождаться, бегала по городу и кричала, что её морят голодом и избивают. Что, конечно, противоречило истине. Впрочем, и из цепей удавалось старушке освобождаться. До сих пор никто не знает, как.

Утратив психическое здоровье приблизительно в 80-летнем возрасте, скончалась года в 92 где-то в середине 90-х годов XX века.

Что интересно, представители рода Леушиных тоже пимокаты. Другими словами, как и Тропины, изготавливали валенки. Только Леушины зажиточные, а Тропины бедные. Как так вышло, что эти два рода соединились в союзе, загадка. Ведь в то время браки заключались больше по договорённости, чем по любви. Конечно, случалось такое, что молодые убегали и скрывались где-то, пока родители не давали согласие (такие случаи встречались среди родственных нам Бузуновых). Возможно, тут как раз такой случай. А, быть может, и нет.

Не могу не отдать должное дому, в котором жили бабушка с дедушкой. Его хоть и помню хуже, чем родной дом отца, но всё же помню. Находился в Минусинске по ул. Некрасова 1а.

Славный такой. Хороший. Уютный. Построен руками дедушки с бабушкой, когда им было по 31 году. Необычен присутствием небольшого бассейна в огороде. Прабабушка А. М. Леушина всё боялась, что дедушка после кончины супруги приведёт даму, которая отберёт этот дом. Страх оказался не напрасным, но утрачен дом по другой причине. Когда здоровье Федора Трофимовича пошатнулось и его увезли оттуда, дом пришлось продавать, т.к. за ним некому ухаживать – дети дедушки жили в других городах. До сих пор печалюсь из-за этого и очень часто вспоминаю, хотя жить мне там не пришлось. Гостила только несколько часов, не более. Часто, ездя на родительский день в Минусинск, проезжаем мимо него. Новые хозяева перестроили весьма кардинально, и он стал совсем другим. Неузнаваемым.

То, как удалось совершить сделку, история отдельная. Дедушка никогда бы не согласился на такое, но зато очень хотел жениться на нашей соседке. Вот ему и сказали – согласна она, но для ЗАГСа нужна подпись. Что произошло дальше, легко догадаться.

В нашем семейном архиве осталась доверенность от 29.09.1990, которая меня очень смешит. Но это скорее смех со слезами, чем сердечный, ибо в заключительной части документа указано: «Личность его установлена, дееспособность проверена». Ни о какой дееспособности, конечно, и речи не шло.

Сохранился и набранный на печатной машинке договор купли-продажи дома на 27.07.1992 с данными покупателя, включая прежнее место жительства. Есть и описание дома. Привожу его с сохранением пунктуации и орфографии:

«…жилом бревенчатом доме полезной площадью 40,9 = сорок целых девять десятых кв. м. в том числе 29,2 – двадцать девять целых две десятых кв. м хоз. строений: 5 сараев, бани, навеса, погреба, бассейна, трубы, ограждени расположенного на участке земли мерой шестьсот кв. м стоимостью по инвентарной оценке в сумме двадцать восемь тысяч тристо двадцать рубле».

Чтобы хоть как-то приблизить вас к пониманию, насколько выгодна эта сумма для покупателя, то среднестатистическая зарплата в июле 1992 года – 5452 рубля. А вообще время было сложное, и этот уровень менялся чуть ли не по дням. Если взглянуть на ту же статистику, в феврале составляла 2 тысячи рублей, а в декабре того же года уже 16 тысяч. Удачный период для приобретения имущества и неудачный для продажи.

Что интересно, пожар, от которого бежали Тропины в 1930-е, не был единственным в жизни дедушки. Он случился и в минусинском доме. Тогда пропали все фотографии. Вот так наша семья лишились и земельного наследства, и культурного.

На этой безрадостной ноте заканчиваю главу о Тропиных и перехожу к повествованию о Лопатиных.

Глава 10. Лопатины из Шарыпово

Мы созданы из имени и рода…

В. Синявский

Ранее на протяжении нескольких глав мы говорили о предках по женской линии. А что же мужская? Это Лопатины.

Обратим внимание на возможные теории происхождения такой фамилии.

Одна из них гласит о том, что фамилия пошла от прозвища «Лопата». К слову, само слово «лопата» появилось в X—XI вв. от общеславянского «лопа» и «ат», что означало «с лапой». Обладатель такого прозвища мог продавать и даже изготавливать упомянутый ручной инструмент.

Другая теория схожа с первой. И гласит о том, что фамилия происходит от прозвища «Лопатень», которым называли инструмент для сверления земли, камней.

Третья намекает на морское происхождение. В речи моряков лопатина – это руль для управления баржей, плотом. Если теория верна, то можно предположить, что первые носители фамилии как-то были с этим связаны.

Обговорив возможные причины возникновения фамилии, важно отметить, что невозможно вести исследование древа рода без изучения истории малой родины. Поэтому немного коснёмся разных территорий.

Город Красноярск образовался в 1628 году, Ужур, о котором ещё поговорим позже, в 1760 году, 132 года спустя. Русские поселенцы, осваивая Сибирь, двигались на юг. Происходил этот процесс столь долго, т.к. енисейские кыргызы оказывали сопротивление поселенцам. Вижу своего рода иронию судьбы в том, что Лопатины породнились с кыргызами через княжий тубинский род Марьясовых. К слову, герой СССР Марьясов Иван Петрович именно их крови. Кыргызы являлись самым богатым племенем. Кочевники. Основной ореол миграции – районы, ныне известные как Дзержинские, Ужурские, Шарыповские.

Конечно, в первую очередь интересует Шарыпово.

Несмотря на то что отец родился в г. Ужур, корни родовы углубляются в упомянутый строками выше город. Точный год основания населённого пункта неизвестен, но есть гипотеза, что это 1806.

Что касается названия, то, очевидно, дано по фамилии одного из первых поселенцев.

Согласно росписи 1806 года по деревне Шарыповой, на момент рождения села существовало шесть крестьянских семей, первых жителей населённого пункта. Это следующие люди:

1. Иван Никифоров Шарыпов, 80 лет.

2. Михайло Алексеев Дранишников, вдов, 80 лет.

3. Иван Алексеев Попов, 43 года.

4. Семен Козмин Похабов, вдов, 70 лет.

5. Спиридон Михайлов Владимиров, 37 лет.

6. Иван Петров Анашкин, 39 лет.

На сегодняшний день обнаружено родство со всеми этими фамилиями, за исключением Дранишниковых. Но, убеждена, рано или поздно обнаружится связь и с ними. Как можно видеть, Лопатины среди первых семей не значатся. Это даёт мне, пусть неуверенное, вязкое и зыбкое, но всё же основание думать, что появился мой предок на земле шарыповской уже после рождения Захара Михайловича Лопатина, кое состоялось в 1773 году. Это самый дальний по времени известный мне предок из шарыповской ветви Лопатиных. Упоминается в архивных документах именно в Шарыпово. Если держать в голове, что возможный год появления населённого пункта – 1806 год, то Захару 33 года на момент основания его новой малой родины. Приехал ли туда на момент основания или прибыл позже? На этот вопрос ещё предстоит найти ответ.

Но нас должно интересовать не только Шарыпово, но и Балахтинский район, в котором издревле замечена фамилия Лопатины. Возможно, шарыповские – их веточка, сменившая место жительства? Уверена, что да. Осталось найти доказательства. На сегодняшний день в качестве подтверждения этого могу предъявить лишь… интуицию. А её, как говорится, к делу не пришьёшь.

Наткнулась на балахтинских Лопатиных благодаря убеждённости в том, что вести древо в ширину много полезнее, чем только в глубину3131
  Древо в глубину – акцент делается только на прямых предках. Родители, бабушки и дедушки, их родители. Древо в ширину – учитываются абсолютно все родственники. Двоюродные и сводные братья с сёстрами, сватьи, тёщи, невестки, усыновлённые дети и родные, не имеющие потомства.


[Закрыть]. Именно этот стиль отслеживания рода привёл к поразительной находке. Трудясь над Анцыферовыми, на секундочку очень дальней роднёй (степень родства аж 44-я! Даже с Голицыными, тем самым дворянским родом, предки коих прибыли в Москву в 1408 году, более ближняя степень родства – 39-я. – прим. Лопатиной Д. А.), обнаружила… Лопатиных, которые жили в деревне… Лопатино. На самом деле деревень с подобным названием две. Одна в Березовском р-не Красноярского края, другая – Большая Лопатина в Балахтинском р-не всё того же Красноярского края. Что интересно, находится в семи километрах от деревни Безъязыково. А ветвь Лопатиных в родстве с носителем фамилии Безъязыковы.

Не следует забывать ещё об одной деревне – Мало-Лопатина (Ямки). Возникла она в 1627 году, а прервала существование в конце 1960-х в связи с образованием Красноярской ГЭС. И там отмечена ветвь балахтинских Лопатиных.

И вот каким вопросом стоит задаться – это фамилия Лопатин дала наименование одноимённым населённым пунктам, или наоборот – наш род получил фамилию по деревне, в которой жил? Тут имеем небольшой перевес в сторону теории, что фамилия дала название деревням. В дозорной книге г. Красноярск за 1700—1702 годы на Лиственной гриве упоминается первый носитель фамилии в истории Красноярского края – конный казак Самк Лопатин. Допустив, что это прародитель нашей ветви (увы, пока не удалось подтвердить документами – первый доказанный предок по этой линии родился 70 лет спустя после озвученной даты), я заинтересовалась и обнаружила, что это второй в Сибири человек с такой фамилией. Первым был Ларко Офонасьев Лопатин. Конный казак. Рядовой. Самк – его сын.

Ещё один населённый пункт, который должен интересовать в связи с Лопатиными, – Ужур, основанный в 1760 году. Ранее на его месте находилась столица кызыльского княжества середины XVIII века, которое наименовалось Хучур-Тура. В 1822 году сюда начинают прибывать русские поселенцы, и в том же году становится центром Ужурской волости Ачинского уезда Енисейской губернии, а в 1953 году приобретает гордый статус города.

Чем интересен город, расскажу чуть позже, когда речь пойдёт о моём дедушке, а пока замечу, что к первым поселенцам его, Ананьиным, восходит моя бабушка в пятом колене. Иначе говоря, родная прабабушка дедушки.

Вот всё поминаю дедушку, но когда же уже начну говорить о нём? А вот прямо сейчас. Звали его Лопатин Леонтий/Леонид Егорович. Другими словами, то Леонтием, то Леонидом. Сначала думала, что имя вписывали со слов, не так расслышав, недостаточно внимательные чиновники. Довольно созвучные вариации имени. Пока в руки мои не попал снимок дедушки, на обороте которого сам назвал себя Леонидом. В общем, загадка… Хоть это и не делает мне чести, но по сей день путаюсь, у которых из моих дядюшек и тётушек какое отчество – Леонидович или Леонтьевич.

Родился дедушка 21 января 1913 года3232
  Всю жизнь дедушка утверждал, что появился на свет 12.12.1912. Дата, безусловно, красивая, даже спорить не стану. Вероятно, по этой причине ее и выбрал. Но ведь наверняка это не единственный аргумент и уж точно не самый веский.


[Закрыть] в г. Шарыпово (тогда ещё село) в семье крестьян Егора Яковлевича и Неониллы Саввиновны (в девичестве Лукьянова).

В юности в поисках заработка подался в г. Ужур. Ехать было куда – здесь жили по линии его прабабушки родственники. Именно там его познакомили с будущей супругой, Барановой Евдокией Павловной (см. главу «Барановы с земли белорусской») и устроился работать на железную дорогу кондуктором товарного поезда. Именно в Ужуре и прожил всю жизнь. К слову, благодаря профессии получил бронь во время Второй мировой, но близкие рассказывают, что возил на фронт материальное обеспечение, а оттуда раненых. Не раз попадал под бомбардировку.

Сохранились удостоверения к наградам. К медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»3333
  «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» – медалью награждались работавшие не менее одного года в период с июня 1941 по май 1945 года. Среди перечня награждаемых лиц упоминаются проработавшие на транспорте.


[Закрыть] приказом от 18.03.1946. К медали «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»3434
  Медаль «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» – награда, которая выдавалась всем лицам, получившим медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».


[Закрыть] приказом от 08.05.1985 как участнику трудового фронта

Примечательно, к слову, что официально брак с бабушкой состоялся 24.02.1948, через девять лет после рождения первенца. Всего в семье было из выживших пять детей. Жила семья в доме, который своими руками и построила после войны. Дом этот стоит и по сей день по прежнему адресу – ул. Переездная. Номер по понятным причинам не называю. Дом до сих пор принадлежит роду Лопатиных. Теперь там живут младший сын дедушки и его дети. Только жилище претерпело кардинальные изменения. Столь сильные, что, приехав туда в последний раз, не узнала.

В своё время держали хозяйство: корову, телёнка, поросят, кур, уток, гусей. Поэтому все дети, чуть только подросли, всегда работали на покосе.

Но что же я помню об этом чудесном доме? Начнём со двора. Когда мы приезжали к бабушке с дедушкой (всегда ночью на поезде, с тех пор поезд – любимый вид транспорта, а ночь – любимое время суток), не стучали. У калитки секрет – крючок, потянув за который можно открыть калитку и снаружи. Надо только точно знать, где именно находится. Ибо снаружи увидеть крючок невозможно. Только нащупать.

Откидываем его и оказываемся внутри двора. Стенка слева – хранилище для необходимого в хозяйстве. Угль, дрова и прочее. Там же подальше стоял уличный туалет. Прямоугольное здание в конце и параллельно воротам – коровник. Туда заходить опасалась. Только заглядывала иногда, чтобы посмотреть, как баба Дуся доит корову Дашку (таким же именем позже назвали и кошку). Прямо позади дома – баня. Между домом и ней огород. Возле бани калитка, ведущая к огромному общему картофельному полю.

Но лучше поговорим о самом доме. Поднявшись по лестнице, открываем дверь и оказываемся в предбаннике, в котором можно узреть три двери.

Та, что слева, вела в чулан. Справа – в летнюю кухню, где находилась и лестница, ведущая на чердак. Всегда хотела туда забраться, но никогда этого не делала, т.к. боялась гнева родителей. Но что там находилось, знаю благодаря рассказу двоюродного брата О. В. Лопатина «Дом деда Лопатина». Вот цитата оттуда: «Дно чердака было обильно уложено сеном, там же хранились тяпки, лопаты, копалки, вёдра и мешки для картошки. И в большом количестве лежали прямо на полу засушенные бобы».

Дверь, что посредине предбанника, вела в сам дом. Внутри дверей не было. Просто дверные проёмы, которые можно занавесить шторкой.

По правую руку от входа можно оставить уличную обувь, там же крючок для верхней одежды.

Слева в углу стояла кровать, чуть дальше большая бочка с водой и черпаком для неё.

Прямо напротив двери в жилые комнаты печка. Обычно перед ней вывешивалась верёвка, на которой сушилось бельё. Там же стоял табурет. В этом помещении находилось два дверных проёма. Если пройти в тот, который рядом с бочкой, попадём на кухню.

Слева стол со стульями. У стенки шкаф-сервант с посудой, на крыше которого хранилась коробочка с письмами, которые я присылала бабушке с дедушкой.

Правее шкафа – холодильник. Где-то посередине кухни дверь в полу, ведущая в подвал. Параллельно обеденному столу, но только у правой стены кухни стоял диван. Кажется, там спала баба Дуся.

В углу, между стенкой и печкой, небольшой зазор. Там умывальник с зеркалом, повешенным по-старинному – так, чтобы верхняя его часть как бы нависала над смотрящимся в него.

Теперь вернёмся в первую комнату и пройдём в правый дверной проём. Мы оказываемся в самом большом помещении. По правую сторону кровать, под которой, как правило, и хранились шахматы, до которых почти все Лопатины большие охотники.

У стены, что напротив входа, комод, а на нём телевизор. С левой стороны от дверного проёма диван. Левее него проход в самую маленькую, а оттого самую уютную (в моих глазах) комнатку. Там спала я с родителями, когда приезжали в гости.

Слева от входа одноместная кровать. Над ней висело покрывало. Как сейчас помню, с оленями в лесу.

В правой части комнаты окно, занавешенное самыми прекрасными в мире шторами. До сих пор помню рисунок. Это маленькие девочка с мальчиком, изображённые рядом в разных ипостасях. Где-то тянутся друг к другу поцеловаться, где-то вдвоём под одним зонтиком, где-то ещё как-то. Я очень любила разглядывать эти шторы! Особенно утром, только проснувшись.

В углу, слева от окна, книжная этажерка, на нижней полке которой подшивки юмористического журнала «Крокодил». Я их часто читала и перечитывала.

Между кроватью и книжным шкафом старинный ткацкий станок. Но настоящее сокровище комнаты стояло аккурат напротив станка. Это письменный стол. В нём хранились альбомы с очень старинными фотографиями. До сих пор мечтаю заполучить хотя бы несколько снимков. Ведь там фотокарточки ещё с XIX века! В том же столе тетрадки и дневники папы, когда он был ещё совсем маленьким. Это для меня истинное сокровище. К сожалению, не смогла унаследовать. Когда папы не стало, как-то не пришло в голову попросить, а потом сегодняшние жители сделали ремонт, и, судя по всему, эти вещи не уцелели.

Возвращаясь к теме дома, как рассказывала старшая дочь дедушки, Галина, её детство примечательно тем, что в период блокады Ленинграда у них в доме жила женщина с маленькой девочкой. Из Ленинграда их отправили в эвакуацию.

Дедушку я запомнила очень добрым и смешным. Он немножко не слышал, потешно чихал (главным образом из-за табака, до которого большой охотник) и был невероятно притягательной личностью для меня. Иногда шутил. На всю жизнь запомнился случай. Визит наш подходил к концу, мы спешили на ночной поезд. Стояла лютая зима, которая, как мне помнится, в Ужуре отличается особым холодом и сугробами столь великими и пышными, словно из сказки. А тут ещё и шапка моя куда-то запропастилась. Родители очень всполошились. Не тащить же мелкую меня в лютый мороз без головного убора. Оказалось, дедушка, пытаясь задержать наш отъезд, шаловливо шапку спрятал. Не помню реакции родителей, но лично я была очень довольна проказой дедушки – мне тоже не хотелось уезжать.

Дедушки не стало через 11 месяцев после смерти моего отца – 16.11.1995. Мама всегда видела в этом что-то мистическое. Ещё при жизни между папой и дедушкой были особенные отношения. Мама думала и мне привила эту мысль, что дедушка не смог или даже не захотел жить без сына.

Но его дети придерживаются иной точки зрения. Вот что рассказывает мой двоюродный брат Роман: «По поводу причин смерти, мы с родителями не раз обсуждали, почему он в таком вполне нормальном (для продолжения активной жизни) возрасте умер, пришли к выводу, что просто утратил интерес к жизни. Скорее всего, внутренне сдался, отказался от неё. И произошло это до того, как дядя Толя умер. Даже, наверное, можно более точно срок назвать – когда пропала необходимость в покосе, сократили хозяйство, а для содержания оставшегося покупали сено. Т.е., похоже, у него пропало занятие, которым долгое время жил, зимой готовился, морально осознавал, что придёт пора и надо будет снова мобилизоваться, всех организовывать… А тут вдруг возникла пустота. Он начал притворяться больным, именно притворяться, т.к. никаких болезней у него не выявили, и при этом на какие-то мероприятия (посиделки с кумом и т.п.) вполне находил силы сходить пешком несколько кварталов и выглядел при этом довольно бодро. В остальное время сутками лежал в кровати и жаловался, что ночью спать не может и встать не может. А ночами спать не мог, потому что весь день спал».

Эта точка зрения весьма аргументирована, и я не берусь её оспаривать, т.к. озвучена людьми, которые виделись с дедушкой чаще, чем я. Но, возможно, дело ещё проще. Возраст. 82 года. И без болезней сюрпризы тело может преподносить неприятные. К тому же тут есть ещё один психологический момент. Отец дедушки, Егор Яковлевич, тоже прожил полных 82 года. Возможно, деда Лёня подсознательно вёл отсчёт времени, и когда оно наступило, последовал ожидаемый исход. А, возможно, все выше озвученные факторы сыграли свою роль в совокупности.

Конечно, дедушка не единственный ребёнок в семье. Согласно воспоминаниям детей дедушки, в семье было четыре ребёнка, включая Леонтия. Это Фекла, впоследствии перебравшаяся жить в Хабаровский край, а также братья Михаил и Петр. Согласно метрическим книгам Шарыповской Троицкой церкви, детей было восемь. Из них до взрослого возраста дожило шестеро: Афанасий, Акилина, Никита, Михаил, Леонтий. Упоминаний о Петре и Фекле в книгах не обнаружила. Возможно, они увидели свет в другом населённом пункте, соответственно, зарегистрированы в другой церкви.

Очень интересна судьба Михаила. В семье бытует легенда, что его хотели по неизвестным ныне причинам расстрелять. Его и других обречённых поймали и открыли огонь. Михаил выжил благодаря смекалке и быстрой реакции. Он упал за мгновение до выстрела, а стрелявшие не увидели, что их жертва оказалась жива, т. к. Миша был завален телами убитых. Позже наш герой выбрался из груды расстрелянных и таким образом выжил. Один из детей дедушки вспоминает, что, когда был совсем маленьким, посреди ночи в дом пришёл Михаил. Выглядел очень заросшим и грязным. Переночевал одну ночь и пропал с тем, чтобы уже не вернуться никогда. Убили ли его или сам не захотел вернуться? Этот вопрос остаётся без ответа, но теория у меня есть. В военном архиве осталась запись о рядовом стрелке по имени Лопатин Михаил Егорович 1906 г.р., уроженце Шарыпово. Всё сходится. Удалось в районном архиве обнаружить метрическую запись о рождении от 02.11.1907. И пусть вас не смущается разница в годе рождения. Это дело обычное.

Перед войной жил в г. Киселевск Кемеровской области. Семья стала разыскивать его в 1946 году. Но сведений не было. Учитывая, что мой дядя, рождённый уже после войны, помнил его, полагаю, Михаил выжил. А сцена расстрела произошла во время войны. Судя по тому, что в военных архивах числится пропавшим без вести, вероятно, взяла в плен его и нескольких других человек вражеская сторона. Они же пытались расстрелять. Возможно, именно к этому событию и относится приведённое выше воспоминание.

Продолжая говорить о семье дедушки, у него, помимо Михаила, был брат Петр. Один из них, согласно семейной легенде, спас жизнь не то Кравченко, не то Щетинкину3535
  Кравченко Александр Диомидович (1881—1923) и Щетинкин Петр Ефимович (1884—1926) – российские революционеры, руководители партизанского движения в Сибири в годы Гражданской войны.


[Закрыть]. Пока это ничем не подтверждено, да и вряд ли где-то может быть зафиксировано. Разве только в мемуарах одного из соратников этих исторических личностей.

На сегодняшний день это всё, что известно о прошлом Лопатиных.