Текст книги "Вперед, за Фениксом! Станем сильнее"

– Кхм. Так как тебя зовут, брат? – спросила девчонка, прерывая неловкое молчание.

– А. Феникс! Меня зовут Феникс! – улыбнулся он, и они пожали друг другу руки.

– Меня – Жанна, – представилась она.

Вдруг я почувствовала, как меня вновь коснулась холодная перчатка доспеха. На этот раз – моей руки.

– А как зовут вас, милая леди? – улыбнулся мне рыцарь. – Я – герцог Её Высочества, Генри Перси Райдер.

– Меня. Мира, – замерла я.

– Приятно познакомиться, милая леди.

И он, поклонившись, взял мою руку и поцеловал её. Я раскрыла рот. Гили вытянулась из-за моей спины и уставилась на герцога Генри. Даже Захария округлил глаза.

Медленно, растерянно я обернулась к Фениксу. Он тоже замер. Но по его выражению лица – кажется, потерявшему всякий цвет и всякое выражение – я совсем не поняла, что он чувствует. Сердце его я не слышала: оно будто застыло.

– Что-то не так? – склонил голову на бок герцог Генри. Я не смогла ответить на его слова: мой взгляд был прикован к Фениксу.

Наконец, собравшись с мыслями после того, как герцог Генри от меня отстранился, Феникс улыбнулся и сказал:

– Приятно познакомиться, брат, сестра. А теперь, пожалуйста, отведите меня к Её Высочеству. Ведь у меня для неё чрезвычайно важное послание!

Кажется, Жанна и Генри что-то ответили на его слова, но я молчала, не слыша перебивающие друг друга голоса. Внутри что-то оборвалось. Наверное, теперь замерло моё сердце: обратилось в камень, который даже мне будет тяжело вновь поднять и заставить биться.

Он… ничего не сделал. Ничего. Неужели ему всё равно?..

2. Королева

Чем дальше мы шли, тем отчётливее я понимала, что Эллиадия всё-таки не похожа на Берское Царство. Охватывало странное ощущение, будто чего-то не хватает, чего-то отнюдь не заметного, но важного. Будто не хватает кусочка пазла: маленького, крохотного, но кусочка посередине, без которого ничего не складывается.

Оно витало в воздухе и блестело на кромке сверкающей реки. Оно отдавалось лучами солнца и росло свежей зелёной травой из-под земли. Всё похожее, и одновременно всё другое.

Но зато в местных обитателях несложно было заприметить множество отличий от моих родных беров. Эллиадцы – они совсем другие. Можно сказать, противоположные. Вопреки моим ожиданиям, они оказались вовсе не горделивыми завоевателями и лгунами, а вполне вежливыми и добрыми, готовыми прийти на помощь. Взять того же герцога Генри: ни дать ни взять волшебный княжич из сказки.

Только из сказки… чужой. Что-то для меня как для бера не укладывалось в голове. Наверное, потому что для помощи всем вокруг недостаточно одной только доброй воли.

В конце концов, спустя несколько дней пути, мы начали подступать к столице. Мы шли небольшим, но хорошо вооружённым отрядом, отчего ни одна проходившая мимо шайка разбойников не осмеливалась даже взглянуть в нашу сторону. По дороге мы с Захарией и Гили держались особняком, а вот Феникс вовсю общался с новыми знакомыми.

Первостепенная Четвёрка… Кто же эти ребята? Что за странный волшебный закон, о котором они говорят? Зачем им Феникс, и что он планирует делать дальше?

А Феникс и не объяснял нам. Нет, возможно, с Захарией он когда-то и говорил по этому поводу, но я даже припомнить не могла, чтобы они хоть раз при мне беседовали. Сколько я бодрствовала, столько мы с Гили и Захарией и проводили времени вместе. И, видит Матушка, я не хотела проводить время с Захарией!

И наконец, когда мы достигли столицы Эллиадии, Уайтленду, Феникс нас нагнал. Но ему потребовалось некоторое время, чтобы отвлечь мой взор от этого, признаюсь, неземной красоты города. Совсем не громоздкий и смердящий, как рассказывали в берских книжках…

Наоборот, он – невероятен. Такое ощущение, будто его не могло существовать по-настоящему. Ни в сказке сказать, ни пером описать. Город представлял собой холм – нет, настоящую гору посреди пустой безжизненной степи. Все пустынные поля и леса, которыми была покрыта Эллиадия, точно отступили перед его красотой, чтобы на фоне пустыря он особо выделялся.

Отличался он не только размерами: этот высокий город точно врос в эту гору, слившись с самим камнем. Сперва мелкие, а потом широкие и роскошные улицы словно предназначались для этой горы, обвивая её и гармонично вписываясь в общую картину каждым дорожным камушком, каждым зданием. И сами эти здания отличались такими разными и невероятными обличиями, что хотелось останавливаться и заглядываться на яркие цвета и узорчатые украшения каждого из них.

Как будто в этом месте, покинутом и забытом, Уайтленд остался единственным цветком, проросшим сквозь сухую безжизненную почву.

– Мира? Или мне к тебе «княжна Мира» обращаться? Вот я тебя избаловал! – рассмеялся Феникс, равняясь со мной.

– Какая красота. – пролепетала я, совсем не обращая внимания на его глупую шутку.

– Мира, я всё понимаю, но нам надо поговорить! – Он попытался помахать перед моими глазами рукой, но я не обратила на него внимания.

– О. Тут и впрямь нечем помочь, – вдруг послышался чей-то голос. – Это Уайтленд. Он с первого взгляда очаровывает, тем более прекрасных леди.

А вот этот голос – точнее, то, как он прозвучал совсем над моим ухом – заставил меня вздрогнуть. Герцог Генри! Похоже, он вместе с Фениксом оторвался от первых рядов и решил поболтать с отстающими.

– А-ага, конечно, – только и выдавила я, не понимая, как отвечать на его милую гостеприимную улыбку.

– Мира, не стесняйся! – вдруг толкнула меня идущая рядом Гили. – А то герцог Генри подумает, что ты никогда не разговаривала с мужчиной или зверцом. Покажи ему… Как ты это назвал?

– Вы имеете в виду «леди»? – вежливо отозвался тот.

– Да-да! Покажи ему красотку, – улыбнулась во все зубы Гили, а я раскраснелась до самых пушистых ушей.

Чего она такое говорит?! Я готова была под землю провалиться от её слов. Зачем мне красоваться перед едва знакомым мне юношей?

Сама не зная почему, я взглянула на Феникса. А тот стоял и хлопал глазами. Глупо улыбаясь. Отчего-то хотелось дать ему по лицу. Благо эту жуткую неловкость быстро прервал Захария:

– Герцог Генри, я прошу прощения, однако Феникс хотел бы обсудить насущные дела с нами наедине.

В тот момент я не знала, что в этой ситуации меня раздражало больше: странные слова Гили, непрошибаемая невозмутимость Феникса или то, что мне приходится соглашаться с Захарией!

– Понимаю, – не стал возражать Генри. – Не буду мешать вашей беседе. – И он припустил ходу.

Как только Феникс проводил взглядом герцога Генри, он прокашлялся и вновь обратился к нам:

– В общем… вам, наверное, очень интересно, что же со мной происходит, – начал он, но Захария, ехидно усмехаясь, перебил его:

– Конечно, друг мой, мы же спать не можем – волнуемся, с кем ты там развлекаешься.

– Ничего страшного, Захария, тебя мне никто не заменит.

– Вот я думала, чего вы с Захарией ни разу не говорили о своих девицах, а оказывается, они вам и не нужны, – съехидничала Гили.

– Ой, зря ты это сказала, – буркнул Феникс и тут же отвернулся, притворяясь, что не собирается слушать то, что будет сказано дальше.

– О, Гили, ты глубоко заблуждаешься, – гордо вскинул голову Захария, на что Гили тут же навострила уши.

– Да-да, пора выдумывать свою леди, которой у тебя нет.

– Ты совершенно неправильно меня поняла! – важно вскинул палец он. – Не то чтобы мне было не лень защищать свою честь… Но дело в том, что у меня есть подруга сердца. И как только я вернусь из путешествия – вы все увидите, – она упадёт к моим ногам!

– Ого, ого! – заскакала вокруг него Гили. – Расскажи о ней. Расскажи, любопытно же!..

– О, моя Доминика. – мечтательно закатил глаза Захария.

– Так, это надолго, – вдруг очнулся Феникс и, взяв меня под локоть, повёл вперёд. – Думаю, они не будут против, если мы с тобой обсудим действительно важные дела.

От его прикосновения я, наверное, вспыхнула, как спичка. Немудрено: ведь его суть – огонь. Для меня – особенно.

– В общем, я кое-что узнал о том, что это Первостепенная Четвёрка такая и в чём её суть.

– Ну и? – изогнула бровь я, предвкушая долгожданные объяснения.

– Первозданная Четвёрка – это владельцы четырёх сильнейших реликвий. Воды, Воздуха, Земли и. Огня. – Он невольно потянулся к груди и коснулся рубашки, из-под которой показалось едва заметное сияние. – Их не просто так объединили в четвёрку. Дело в том, что на протяжении всей истории они помогали эллиадским королям и королевам активировать силу их реликвии. Реликвии Времени и Пространства.

– Звучит сильно, – только и отметила я, мало представляя, о чём идёт речь.

– Не то слово, Мира. Ведь реликвия Времени и Пространства позволяет управлять всем сущим и бесконечно созидать. И этой реликвией никто не мог воспользоваться сотни лет: до того, как мой. – он вдруг запнулся, – то есть я не появился на горизонте.

Я хотела остановиться, но мы торопились, и времени впадать в ужас не было. Неужели. То есть всё это время у Эллиадии была такая невероятная сила? Один человек – и способен управлять всем миром. Как они вообще ещё не завоевали всех нас?!

– Феникс. Ты хочешь сказать, что тебя сейчас ведут к королеве, которая при помощи тебя может поработить весь мир? И ты хочешь ей помочь?!

– Ну. – выдохнул он, – я могу и не согласиться ей помогать. Я пока не знаю.

Слишком многое свалилось на мою голову. Ох, Феникс!.. Опять мы шли то ли на смерть, то ли на подвиг. И вдруг от наших действий стало слишком много зависеть! Да даже не от наших – от действий Феникса: это ему опять решать, как бы то ни было!

– Ох. Как же ты неожиданно свалил мне это на голову, – пролепетала я, прикладывая руку ко лбу.

– Ну… Прости, я просто подумал, что скрывать это от тебя было бы неправильно.

Виноватые глаза, как у щенка. Отчего же на ушах встал мех, а хвостик глупо завилял?

– Ты прав. Надо подумать над этим вместе, – сказала я, незаметно заправляя хвост под одежду. Непохоже, что Феникс обратил на это внимание.

– Не волнуйся, потом я позабочусь о том, чтобы ты отправилась домой и больше не волновалась о моих проблемах.

Я вдруг опешила. Сощурилась. Кажется, я начала понимать.

– Феникс, я не против помогать тебе. И ты не должен брать на себя ответственность за мою судьбу. Тем более тебе этого делать не стоит.

– Стоит. Я – Проводник. Ты – наследница. Я обязан тебя сберечь. Это ведь моя главная цель в жизни.

Слова его были так двусмысленны. Так болезненно двусмысленны, что у меня появлялись глупые надежды, которые нужно бы оборвать. Но отчего этот хвостик не успокаивается? Отчего сердце так стучит?

– В общем! С этим мы разберёмся потом, – прервала излишнюю неловкость я, на что Феникс важно кивнул. – Сейчас я вот что скажу. Думаю, после того, что случилось на Ледяном Севере с Олавом, это имеет место.

– Что же? Я что-то неправильно сделал? – наклонил голову он.

– Да всё! – всплеснула руками я. – Ты опять отдал себя в распоряжение других, просто чтобы помочь. Ты же понимаешь, что, чтобы совершить добро, необязательно ступать по пути, который тебе первым предложили?

– В смысле?! – вдруг разозлился он. – Я просто пытаюсь делать добро по мере своих сил! И я же могу чего-то не знать…

– А надо знать, Феникс, а не рассчитывать на то, что ты во всём прав, – сказала я, легонько стуча кулачком ему по лбу.

– Ох, Мира, за что же ты меня бьёшь. Я умираю!.. – Он притворился было, что падает, и я – неожиданно для себя – не стала опять попадаться на эту уловку.

– Не уходи от вопроса, – сурово ответила я. – Пообещай мне, что не станешь бросаться в омут с головой!

– Ну, княжна.

– Феникс!

Я готова была его на кусочки порвать! Что за ребячество?!

И наконец он посерьёзнел. Вздохнул и ответил:

– Посмотрим по обстоятельствам. Но я постараюсь.

Ну хоть так. Всё равно у меня бы не получилось переубедить его сразу. Хоть и хотелось. Тем не менее мне остаётся только верить ему. Ведь я уже поверила когда-то.

* * *

Наверное, было кое-что, о чём я забывала до этого, смотря на Уайтленд, но вспомнила, подходя ближе. Ведь не только в том, что он огромен и величав, его прелесть. Но и в маленькой верхушке, что украшала город, как конёк-охлупень – крышу избы.

Дворец и церковь. Бок о бок. Дворец – с резкими пиками, словно копья, но разрисованными и могучими, так что от них невозможно оторвать взгляда. И церковь – наоборот, с круглым золотым куполом, сияющим в лучах солнца.

И двигались мы точно к ним. Наверх, на самый верх. Наверное, к самим небесам.

Вокруг – множество народу. Таких толп я не видела, наверное, нигде. Уайтленд точно вобрал в себя всю Эллиадию. Бедную и богатую. Молодую и старую. Добрую и бесчестную. От низов-грязных, неприятных, зловонных-мы двигались наверх – к золоту, чистоте и опрятности. От простого люда к господам. Вся страна словно собралась в одном большом муравейнике, и мы шли к его королеве.

И вот мы у ворот. Расписных, ведущих в новый мир. Мы собрались на дорожках, окружённых, судя по всему, садом: в стороне благоухали цветы, а здесь высился странный серебряный источник, из которого били струйки воды. Амулет на шее подсказал, что это называли фонтаном.

– В строй, бойцы! Шагом марш! – приказал герцог Генри, да так сурово, что вдруг показался не юношей, а мужчиной.

– Вы только не бойтесь, королева вас не обидит, – вдруг появилась рядом с нами Жанна – девчонка, что управляла ветрами. – Она немного вредная… но это она только для виду такая, чтобы её слушались.

– Понятно, учтём, – кивнул Захария.

Удивительно, но Жанна была единственной из новых знакомых, с кем я ощущала себя спокойно. Она была немного моложе нас и носила бедную одежду, отчего походила на давнюю путницу. И это при том, что она служила королеве.

– Надеюсь, ты помнишь про наш уговор, Феникс, – сказала я негромко.

В ответ он молча кивнул. И я очень надеялась – искренне надеялась, – что Фениксу не понадобится помощь. Ведь предчувствие так и кричало: мне, берке, появиться перед эллиадской королевой будет крайне сложно.

Перед нами медленно открыли ворота. Точно это какой-то обряд. Всё выверено и точно – до последнего движения. Такого у беров явно не было: даже волхвы не обладали такой слаженностью движений. Окружив, воины герцога Генри провели нас внутрь. Я огляделась, подмечая всю диковинность обстановки.

Совсем не как в Неизменном дворце. Так же красочно и красиво, светло и ярко, но совсем по-другому. Другие картины украшали стены; по углам, как несменные стражи, стояли белокаменные изваяния. Лестницы извивались под всевозможными углами. Ковры пестрили совсем другими, не берскими узорами. Во всём замечалось будто бы не искусство, а удивительная натуральность – настоящая и между тем нежная. Взять хотя бы то же солнце: на моей Родине, в заброшенном Неизменном дворце, оно украшало покои государя, и у него было лицо и чётко прорисованные черты, вокруг него танцевали звёзды. Тут же… оно как настоящее, только чуть-чуть другое. Больше похожее на очертания, отдалённый образ. У него не было лица, зато оно было таким, каким я его видела на небе.

Но не только дворец поразил меня. Поразили меня люди. В странных нарядах и со странными взглядами и предметами. Женщины были одеты в пышные платья, похожие на перевёрнутые кувшинки, а мужчины – во всё облегающее, утягивающее каждую частичку тела.

А наверху, у лестничных перилл, стояла она. Та, при взгляде на которую мне более не хотелось называть себя опрятной, молодой и юной зверицей. По сравнению с ней я просто оборванка с дороги, а не великая княжна.

Пышное яркое платье подчёркивало её тоненькую талию и изящный стан. Осанка выдавала в ней власть, какой нет ни у кого во всём мире. Её пышные светлые волосы, уложенные в высокую причёску, крупными локонами спускались ей на плечи. И, в отличие от той же пышноволосой Гили, у этой девушки локоны лоснились, будто ни одна капелька грязи в жизни не коснулась их. Как и лица – ровного, белоснежного, совершенного. С нежными скулами и щеками, славным курносым носом, широким лбом и алыми губами, сложившимися в обаятельную, но вместе с тем лукавую улыбку. А глаза… Эти голубые глаза точно таили в себе целую вселенную. Они взирали на нас сверху вниз с каким-то тайным замыслом.

– Приветствую вас, мои гости.

От её юного, преисполненного силой голоса замолчали все. Никто не смел даже громко задышать: воцарилась такая тишина, что моё чуткое ухо не могло уловить ни единого звука.

– Прежде я никогда не думала, что стану той, кто примет долгожданных гостей из-за границы. Но я стала первой за многие десятилетия и очень горда этим. Пожалуйста, пройдите ближе, гости, не стесняйтесь!

Она поманила нас рукой: движением столь воздушным, что оно казалось ненастоящим. Я не стала выглядывать из-за спины Феникса, который выступил вперёд вместе с Жанной и герцогом Генри. Королева тем временем, осторожно придерживая платье, стала медленно спускаться вниз.

– Мы привели его, Виктория! Привели последнего из нашей четвёрки! – не удержалась Жанна, выпрыгивая вперёд.

– Жанна! – вдруг оборвала её королева так, что у меня мурашки пробежали по спине. – Сколько можно повторять – «Ваше Высочество».

– Да, конечно, – тут же отступила та, сгибаясь.

В тот миг образ божественности королевы Виктории помутнел в моих глазах. По-прежнему оставалась потусторонняя сила, но она теперь стала казаться… живее. Как бы хорошо или плохо это ни было.

Теперь, после того как Виктория окончательно спустилась, а Феникса подвели ближе к ней, я смотрела издалека на их спины. Королева остановилась на расстоянии вытянутой руки от него.

– Моё имя – Виктория Элеонора Уайт-Райдер. А как твоё, владелец реликвии Огня? – Она протянула руку. Мне стало не по себе, ведь я сразу поняла, к чему она клонит.

Феникс поклонился – почти так же выверенно, как это сделал при знакомстве со мной герцог Генри. И, конечно же, поцеловал руку… или нет?

Не совсем. Я удивлённо вскинула уши, заглянув ему за спину. Не поцеловал, правда! Почти коснулся губами, но не стал целовать и отпустил руку. Королева точно не обратила никакого внимания: лицо её не дрогнуло.

– Феникс. Но вы можете звать меня Проводником, Ваше Высочество. Ведь я пришёл, чтобы просить у вас помощи.

– Феникс-Проводник, значит. И чего же ты хочешь? – слегка улыбаясь, спросила она, глядя ему прямо в глаза. Выдержала бы я такой прямой, давящий взгляд? Но, наверное, у Феникса не было выбора.

– Я хочу возродить мир из пепла. Для этого я был призван Богиней. – Впервые он назвал Создательницу именно так. – Для этого я должен собрать всех наследников и призвать их на миссию. Думаю, с вашей великой силой, Ваше Высочество, нет никакой сложности проверить, говорю я правду или лгу.

– Хм. Чувствую по твоей ауре, ты и впрямь проделал долгий путь, Проводник Феникс. На тебе остались следы заморской магии. Но, наверное, мне придётся тебя огорчить: я не могу предложить свою помощь… пока.

Вдруг она вышла, обойдя Феникса сбоку. Тот слегка растерянно взглянул ей вслед. Жанна и герцог Гарри посторонились, освобождая Виктории проход.

– Дорогие друзья, – обвела руками присутствующих она, – наступил час, которого ждали мы и ждали наши предки. Моя сила, сила моих предков, наконец-то найдёт выход. И всё благодаря этому смелому юноше, который смог добраться ко мне сквозь бушующие моря и недружелюбные земли. Мы наконец-то станем сильны и вернём могущество Эллиадии, сделаем её вновь сильной, какой она и должна быть.

Я совершенно не понимала, к чему она клонит. Захария и Гили тоже поглядывали на меня в замешательстве. Но, кажется, все остальные прекрасно понимали, куда ведёт речь Виктории: никто не смел и слова сказать. Те же Жанна и герцог Генри стояли смирно, будто чего-то ожидая.

– Я бы хотела предложить тебе что-то большее, чем сотрудничество ради миссии, Проводник Феникс. – Взгляды, обращённые на неё, горели потусторонним огнём. – Я чувствую в тебе Пламя. Последний фрагмент Первостепенной Четвёрки после Воды, Земли и Воздуха. Тот, кого мы так долго ждали.

Пока мы с Захарией и Гили пооткрывали рты от удивления, она протянула Фениксу свою изящную тонкую ручку.

– Пойдём со мной, Проводник Феникс. Пробуди мою силу, хранитель Огня. Тогда я окажу тебе любую помощь, которую ты только пожелаешь.

Такая высокая цена: буквально положить мир к её ногам. Да как она смеет такое требовать?! Это ведь её страна, её мир! Она обязана помочь Фениксу, она не имеет права ставить условия! Феникс же это понимает… верно?

Она стояла рядом, пока Феникс, долго думая, смотрел на её руку. На её глаза. И вновь на руку – завороженно. Да что тут думать? Откажись! Феникс, не ныряй в омут с головой – не снова!

Он… потянул руку. Королева вдруг засияла: тускло, совсем неярко, но. Нет. Нет-нет-нет! Я не дам тебе это сделать, Феникс! Так нельзя!

Сорвавшись с места, я ошарашила воинов и даже чуть не поймала удар меча, но Матушкина сила позволила мне увернуться. Я выскочила быстро – выскочила, точно если Феникс коснётся руки королевы Виктории, всё изменится навсегда. Но пару шагов, одно мгновение – и я ударила по рукам, разорвав их, не позволив им соприкоснуться. Нет! Ни за что! Никогда!

Все вокруг опешили. А потом начался гвалт. И одним рыком я его прервала. Защищая Феникса спиной, я обернулась к королеве, расставив руки. А та предстала передо мной вблизи и оказалась вдруг совсем другой. Издалека она выглядела такой неземной. А теперь – совсем обыкновенная.

Девушка. Живая, земная, смертная девушка. Совсем как я. Удивлённая, поражённая. Светящаяся – видимо, из-за пламенного сердца Феникса. Она позволила себе ошибку, но почему-то в это время светилась, и это совпадение будто должно было что-то означать.

Это продлилось всего мгновение, пока она перестала сиять: потом она попыталась скрыть свои чувства. Но я уже поймала их отблеск и не собиралась отпускать.

– Берка… – процедила вдруг она. Я знала, что она это скажет, но почему-то её злоба полоснула меня по сердцу, словно кинжал. – Я знала, что ваш народ не любит нас, но настолько?

– Я тебе не просто берка, поняла? – не скрывая ответной злобы, сказала я. – Я – великая княжна Мира. И я не позволю тебе делать из моего друга своего раба.

Я выпрямилась, пытаясь стать выше неё. Но мы были одного роста. Были одинаковы. Может, рядом с ней я и кажусь замарашкой, но я ничуть не хуже и ничуть не ниже неё. А она оставалась такой же красивой и статной. Испытывая меня и мою волю.

– Раба? Ты шутишь? Я предлагаю ему лучшую судьбу, от чистого сердца. И не заставляю принимать предложение. Если хочешь, чтобы он был твой, так и скажи. Но дай ему выбрать: может, он согласится встать на мою сторону?

Мой. Я на мгновение опешила, но тут же отринула слабость, понимая, что так недолго и проиграть королеве.

– Дело вовсе не в этом! – краснея и ловя на себе пренебрежительные взоры, воскликнула я. – Ты говоришь, что предлагаешь ему такую судьбу, но ведь это вовсе не так! Ты вынуждаешь его принять свои условия. Это никак не предложение, от которого можно отказаться!

– А что плохого в моём предложении, великая княжна Мира? То, что оно не нравится тебе? – Её улыбка преисполнилась такого яда, что мне захотелось стряхнуть с себя её взгляд. – Послушай, я скажу один раз и не стану больше повторять. Не вмешивайся в дела сильных. Ты здесь лишняя, берка. Уйди с нашего пути.

В дела сильных… Сильных? Я, значит, слабая?! Да как она смеет.

– Я – слабая? Я?! Да ты ничего не знаешь!

Прорычав это, я топнула ногой так, что ровная каменная плитка растрескалась, и из-под неё показалась земля. Пол вывернуло наизнанку. Гости разбежались, и воины попытались остановить меня, но один мой взгляд – и они остались на своих местах.

Я чувствовала, как встают дыбом волосы и шерсть. Я не слабая! Я. Не. Слабая! Тяжело дыша, я взглянула на королеву Викторию. Кажется, я вновь смогла выдавить из неё чувства. На этот раз – страх.

– Эта сила… – сперва опешила она, но потом, помотав головой, крикнула громче: – Я так и знала! Вы, беры, все сумасшедшие! Жанна, Генри, схватите её!..

– Только попробуйте! – ответила я, останавливая их жестом руки. Они попытались подойти, но дальше даже не двинулись. – Я сильнее вашей госпожи. И я не побоюсь это доказать. А что до тебя, – обернулась я к королеве Виктории, – Феникс тебе не игрушка. Поняла?!

– Мира. Успокойся.

Вдруг моя рука потеплела. Прикосновение – удивительно холодное. Обычно оно опаляет, но теперь – погасило пламя.

Я обернулась, увидев Феникса. Его брови взволнованно вздёрнулись, а глаза отдавали холодом разочарования.

– Спасибо за защиту. Но всё хорошо, – сказал он, отводя меня в сторону от королевы Виктории. – Я не нуждаюсь в помощи.

Моё сердце упало.

– Ты же. Феникс, у нас же был уговор!

– Мира. Не сейчас. Прекрати.

Я выдохнула, понимая, что и впрямь наговорила слишком много лишнего. Отступая, я потёрла руки и вдруг поняла, что выпустила когти. Ладони теперь казались такими чужими.

Что же я наделала?.. Мне плевать на мнение королевы, но.

– Прошу прощения за поведение великой княжны Миры, Ваше Высочество, – поклонился ей Феникс. – У неё есть свои причины поступать так, как она поступает. И мне стыдно за то, что это вылилось в такую неприятную сцену. Я обещаю, такого больше не повторится.

Этот победный взгляд королевы Виктории! От него всякий стыд исчезал: хотелось стереть с её лица улыбку, и побыстрее.

– Ладно, Проводник Феникс, пускай она будет на твоём попечении. Так и быть, я дам ей кров в своём доме, если она приходится тебе подругой, – снизошла она. Вот мара!.. – Но я бы хотела узнать: что насчёт моего предложения?

– Я бы… его обдумал, с вашего позволения. Это большая честь для меня, всенепременно.

Матушка, спасибо! Он всё-таки решил подумать. Не зря я сорвалась.

– Понимаю, подобное действительно нельзя решать столь быстро. И я прошу прощения, если моё предложение прозвучало бестактно, – согласилась она.

– Вовсе нет. Всё в порядке.

– Значит, решили. А пока, думаю, мы можем устроить в честь вашего приезда праздник. Ведь, как бы то ни было, первое за долгие годы прибытие иностранных гостей – это историческое событие! Да будет пир, друзья!

Мужчины и женщины вокруг зааплодировали. Только воины остались немы. Захария и Гили где-то вдалеке растерянно переглянулись. Жанна, стоявшая поблизости, взволнованно взглянула на свою королеву. Герцог Генри же, к моему удивлению, вдумчиво оглядывал меня без тени злобы. Но ни мнение королевы, ни мнение её подданных меня не волновали.

Я посмотрела на Феникса. Он тоже смотрел на меня – мы встретились взглядами. Его оказался таким печальным. Он разочарован. Глубоко.

Хотелось под землю провалиться. Но я не могла поступить иначе. Просто не могла…

– Мира, – вдруг произнёс он, – в следующий раз, если тебе что-то не нравится, пожалуйста, говори. Не круши всё вокруг. Это ни к чему.

Во всеобщем веселье никто и не заметил нас. Я опустила взгляд, понимая, что не могу не признать его правоты.

– Пускай это будет наш с тобой уговор, – предложил он. – Я не окунаюсь в омут с головой, а ты больше так не срываешься. Договорились?

Видя его улыбку, я не могла не кивнуть.

– Договорились, – тихо ответила я.

Это и впрямь будет честно. Только сможем ли мы оба сдержать своё слово?