Текст книги "DOOM: По колено в крови"

– Да, зрелище впечатляющее, – потрясенно произнесла она.

Как выяснилось позже – устроившиеся полукругом демоны молились.

Неожиданно из дыма и пламени прямо перед нами возник князь ада. По всем признакам он пребывал в состоянии крайнего бешенства, потому что, ничего не соображая, ломился через руины, расчищая себе путь и отбрасывая в стороны оторванные члены демонов вместе с кусками обрушившейся каменной кладки. Это был потрясающий экземпляр минотавра, подлинное произведение искусства, безобразие которого только подчеркивалось безудержным гневом.

Князь ада прорычал что-то похожее на вызов и стал метать в нас свои смертоносные молнии из приспособлений, прикрепленных к запястьям.

22

– Беги! – крикнул я, перезаряжая ракетную установку. Арлин не послушалась. Ее АБ-10 палил без устали, но пули отскакивали от бестии, не причиняя никакого вреда. Нашим единственным шансом остановить минотавра оставалась только ракетная установка.

Первые две ракеты я выпустил, пятясь назад. Взрывная волна отбросила нас на пол. АБ-10 вырвался у Арлин из рук, и она на карачках поползла за ним. Между нами, на мгновение ослепив, пролетел электрический разряд. Пока я чувствовал в руке металлическую поверхность малюсеньких ракеток и на ощупь перезаряжал установку, временная потеря зрения меня не беспокоила. А когда я закончил, пелена с глаз спала, и я увидел, что князь ада движется прямо на нас в клубах дыма и омерзительно вонючих серных парах.

Прежде я поклялся никогда не стрелять ракетами с такого близкого расстояния. Но одного взгляда на зеленую физиономию с витыми, бараньими рогами было вполне достаточно для того, чтобы я решился нарушить данную клятву.

Прямые попадания с третьего и четвертого раза остановили наконец мерзкую тушу, но минотавр все еще держался на ногах. Я продолжал его ясно видеть, хотя теперь от грохота взрывов потерял слух.

Перезаряжая установку негнущимися пальцами, я не торопился подниматься, решив стрелять из лежачего положения. Я прополз мимо Арлин, которая уже подобрала свой пистолет и целилась в чудовище.

Она закрыла глаза рукой и вжалась в пол, когда взорвались пятая и шестая ракеты, ударившись о ту же мощную грудь, которую не смогли пробить четыре предыдущие ракеты.

Я продолжал ползти, закрыв глаза. Дикой силы грохот, казалось, разорвал барабанные перепонки, взрывная волна пронесла меня по полу на несколько метров. Я, шатаясь, поднялся и попытался снова перезарядить установку. Огромный князь ада неподвижно стоял на прежнем месте, сверля меня взглядом, в котором сквозила нестерпимая боль.

Я уже собрался спустить курок, но минотавр издал громкий, хриплый крик – или вздох? – и, как каменный истукан, замертво рухнул на пол, раскроив себе при этом омерзительную морду.

– Господи, что же это такое было? – выдохнула Арлин, которую всю трясло.

– Этой твари, детка, имя придумывать не надо, – сказал я. – Оно у нее уже есть. Ты сейчас видишь такой же образец князя ада, от которого улизнула на Фобосе в щель в стене около Ворот. Именно он гнался за тобой по коридору, пока ты рисовала череп со скрещенными костями.

Арлин трясла головой, как бы пытаясь очистить мозги от наваждения. Впервые за время после нашей встречи мне показалось, что она сильно сдала.

– Ну, парень, если бы тогда в том коридоре свет был чуть поярче и можно было бы разглядеть, что именно ко мне приближается, я бы секунды лишней там не осталась, чтобы картинку тебе нарисовать.

– Не наговаривай на себя, ты бы все равно обо мне вспомнила и какой-нибудь знак оставила.

– Да, от скромности ты, пожалуй, не умрешь.

Чтобы обрести душевное равновесие, мы подбадривали друг друга как могли. С трудом пробравшись через груду .мертвых тел в нужном направлении, мы увидели лишь залитое зеленой отравой пространство – я бы не сказал, что это справедливая награда за подвиг, который мы только что совершили.

– Черт, – буркнула Арлин. – Такое ощущение, что это помещение проклятое затоплено специально.

– А кто говорил, что по лужам лучше вприпрыжку бегать? – напомнил я. – У нас есть отличный повод проверить гениальную теорию.

Лучше бы я молчал, потому что Арлин безапелляционно заявила, что пройдет через зеленый омут первой, и с разбега прыгнула в самый центр токсичной лужи. Я старался держаться рядом с ней. Бежать в прямом смысле слова мы, конечно, не могли, так как было слишком скользко, но передвигались достаточно быстро.

Жижа сильно мешала ходьбе, засасывая обувь и не желая ее отпускать. С каждой секундой я чувствовал, что состояние мое ухудшается. Эх, встретить бы сейчас целебный голубой шар. А может, спасительную голубую сферу я попросту на-фантазировал?

И все-таки даже неприятностям рано или поздно приходит конец. Сделав круг через все помещения уровня, мы оказались в его девятом секторе, футах в десяти от лифта, который виднелся в просвете между зарослями плюща.

Лифт оказался старого образца – вместо кнопок управления там был только рычаг, нажимая на который кабину можно было приводить в движение и останавливать. Нам пришлось потратить немало времени на то, чтобы затормозить, когда мы достигли следующего уровня.

Выйдя из лифта, мы первым делом наткнулись на платформу телепорта – ничего хорошего это не предвещало.

– Теперь моя очередь идти первым, – заявил я. Арлин спорить не стала.

По прошествии традиционных тридцати секунд она появилась, а я уже был целиком поглощен работой: за это время мне удалось уложить троих бесов и пятерых бывших солдат или рабочих, выказавших гораздо более дурное расположение духа, чем зомби, с которыми пришлось расправиться раньше.

– Держись, идет подмога! – крикнула Арлин, но по сравнению с битвой с князьями ада нынешняя стычка была просто детской забавой. Большая часть зомби оказалась вообще без оружия!

– С этими мы разделаемся без труда, – пообещал я.

– Не хвались, на рать идучи, – предостерегла Арлин. Это ее замечание я оставил без внимания.

Появилась еще одна платформа. При нашем приближении она стала снижаться, как будто приглашала взойти на нее. Все еще пребывая в состоянии боевого задора, я встал на платформу, несмотря на предупреждение Арлин. Она, естественно, последовала за мной.

Когда платформа поднялась, я обернулся и прямо перед собой увидел еще одного князя ада, сжимавшего в когтях синюю магнитную карточку!

– Ну, давай же, Флай, давай! – закричала Арлин.

Я так и не понял, то ли мне с минотавром расправляться, то ли карточку у него отнимать. Как бы то ни было, у меня оставалось только четыре ракеты, которых явно не хватало, чтобы уложить князя ада.

Я навел на него ракетную установку, но стрелять не стал. Что-то в воем враге озадачивало. Через секунду до меня дошло: мы стояли с ним нос к носу, а он еще ни разу не зарычал. И не сделал ни одного движения. Я подошел чуть ближе. Он стоял неподвижно, как каменный истукан, взглянувший в глаза Медузе-горгоне и превратившийся в камень.

Сердце мое билось, как птица в клетке, но я набрался храбрости и, подойдя вплотную к минотавру, осторожно вынул из его когтей голубую магнитную карточку. Потом соскочил с платформы и вернулся к Арлин. Меня бил колотун.

Мы стояли с ней на небольшом островке, со всех сторон окруженном токсичными зелеными отходами. Просторное помещение было достаточно хорошо освещено, и на некотором расстоянии от нас в ядовитом море можно было разглядеть другие острова – какие-то агрегаты, каждый из которых возвышался на отдельной платформе.

Арлин нашла длинный металлический шест и стала шарить по дну зеленого омута в поисках глубоких ям. Сама она осторожно продвигалась вперед по «мелководью». Так она дошла до первого острова. Я неотступно следовал за ней. Несколько раз повторив операцию, мы миновали залитое зеленой жижей пространство и оказались в коридоре, освещенном мерцающим голубоватым светом.

Меня радовало, что по цвету освещение подходило к карточке, только что вынутой из лап минотавра. Предчувствие не обмануло – в конце коридора оказалась дверь с голубым косяком, а за ней – узкий коридор, пол, потолок и стены которого заливал такой яркий красный свет, что больно было смотреть. Коридор привел в очередное просторное помещение, с противоположного конца которого доносились знакомые звуки – так стонали блоки человеческой плоти.

Многообразие форм живой материи не обошло стороной даже Деймос. Но в данном случае скрипы и шорохи издавали механизмы, которые по крайней мере по внешнему виду не имели ничего общего с живым организмом. Это меня хоть немного утешило.

– Вот, здорово! – услышал я возглас Арлин. – Какой-то помощничек подбросил на станину пресса еще одну магнитную карточку.

Мы, конечно, не могли пройти мимо такого ценного предмета – электронного ключа от неизвестной нам пока двери.

Гигантский металлический пуассон неведомого штамповочного устройства периодично обрушивался вниз, зависая в нескольких сантиметрах над плоской платформой станины, готовый растереть в порошок любой оказавшийся там предмет.

– А.С., эту карточку не иначе как приманку положили. Неужели мы без нее не обойдемся?

– Но ты же не станешь отрицать, что сюда мы попали только благодаря синей карточке? – настаивала Арлин. – А что находится за таинственной желтой дверью, неизвестно.

– Но…

Моя подруга больше меня не слушала. Единственный способ достать желтую карточку состоял в том, чтобы залезть под пуассон, схватить ее и откатиться на другую сторону станины до того, как пресс обрушится снова, чтобы сделать из смельчака котлету.

Арлин отошла немного в сторону, не сводя глаз с штамповочного агрегата. Я уже решил было остановить ее, рассказав о собственном патентованном способе открывания дверей, но вовремя сдержался, вспомнив, что в запасе осталось совсем немного ракет.

– Ладно, если ты считаешь, что без этой карточки никак не обойтись, давай я ее достану, – предложил я, поняв, что сопротивление бесполезно.

– Ты? Не смеши меня, капрал. У тебя на занятиях строевой подготовкой обе ноги всегда левыми были, и в сроки ты почти никогда не укладывался.

Я открыл рот, чтобы с негодованием опровергнуть наглую ложь, но вовремя вспомнил, что отчасти девушка права. У меня действительно бывали иногда в этом плане затруднения.

С замиранием сердца я смотрел, как Арлин высчитывала время движения пуассона. Потом очень быстро, чтобы самой не передумать и мне не дать ее остановить, она метнулась вперед точно в тот момент, когда гигантский пресс дошел до нижней точки и начал подъем, стрелой пронеслась через отделявшее нас от махины пространство, со скоростью бейсбольного мяча проскользнула к заветной карточке, зажала ее в руке и… остановилась!

Да, она застыла на месте, и я при всем своем желании уже не мог ей ничем помочь – я бы туда даже на крыльях не долетел. Перед моим мысленным взором пронеслась леденящая душу картина.

Если бы с Арлин случилось несчастье, я бы точно сиганул под пресс и навсегда остался лежать рядом с подругой.

Слава Богу, мне не пришлось этого делать – в последнюю долю секунды Арлин все-таки удалось выскочить из-под пуассона и скатиться на пол.

Карточка осталась лежать на самом краю платформы. Взять ее оттуда уже не составило никакого труда, и Арлин это сделала, как только пуассон в очередной раз скользнул вверх.

Она положила карточку в карман – и как раз вовремя. За штамповочным агрегатом оказалась толстенная дверь типа тех, которые ставят в банковских хранилищах. По ее периметру светились желтые огоньки. Очень сомневаюсь, что моей ракете удалось хотя бы оцарапать ее хромированную обшивку. Здесь нужно было что-то помощнее.

Желтая магнитная карточка открыла проход в центральный коридор, огибавший гигантское, цилиндрическое помещение. Чтобы спуститься к его основанию, мы сели в лифт, а когда из него вышли, он сам по себе поднялся вверх.

С внутренней стороны дверь лифта выглядела как позвоночный столб с ребрами. Не думаю, что человеческое существо в твердом рассудке и здравой памяти могло придумать что-то подобное. У меня не осталось больше никаких сомнений в том, что пришельцы здорово потрудились над переделкой сооружений Деймоса по своему вкусу.

– Я не в восторге от их дизайнеров по интерьеру, – сказала Арлин, будто прочтя мои мысли, и кивнула в сторону нового забавного зрелища. Вдаль, насколько хватало взгляда, уходил бесконечный ряд странных подставок, походивших на красные плевательницы. Над каждой из них был укреплен череп, залитый красным светом.

– Если все же это выдумали люди, уверен, что они с большим приветом, – заметил я.

– Знаешь, Флай, выясняется любопытная закономерность. Головы монстров, которых мы видели, либо слишком большие, либо чересчур несуразные, чтобы их спутать с человеческими.

– Ну, и что?

– Как тогда объяснить наличие в лабиринтах такого количества человеческих черепов? Сколько мы их уже видели изображенными на стенах и потолках, да и самих черепов вполне хватает – посмотри хотя бы на эти. Разве они не человеческие?

– По форме – да, но не думаю, что они настоящие. Даже если бы всех зомби обезглавили, их голов все равно не хватило бы на эти украшения.

Арлин коснулась одного черепа.

– Да, этот явно не настоящий, – подтвердила она. – Скорее металлический, чем костяной.

Я повертел в руках череп, рассматривая его с разных сторон.

– На что хочешь поспорю, что черепушки здесь поставлены, как и та свастика поганая, чтобы на нас побольше страха нагнать. Неужели твари все еще думают, что этот дурацкий маскарад и вправду может нас деморализовать?

Я тут же пожалел о вырвавшейся фразе. Прозвучавший в моих словах вызов явно был услышан, поскольку ответ последовал незамедлительно. За каждым нашим шагом и впрямь следили.

На этот раз из-за угла выдвинулась целая толпа бесов и зомби в сопровождении двух летучих тыкв. Шум они подняли такой, что в ушах звенело. К счастью, враги шли на нас гурьбой. Если бы они перли с разных сторон, шансы выпутаться из передряги были бы ничтожны.

Арлин распласталась на полу, я приготовился пустить в ход ракеты. Бесы меня мало волновали, самая большая опасность исходила от летучих тыкв, на которых я и сосредоточил основное внимание.

Враги проявили беспечность и смешались между собой, олицетворяя дикую орду. Я ничего не имел против – так в них легче было попасть.

Послав несколько зарядов, мы отскочили за ближайший поворот и принялись ждать, пока рассеется дым и воцарится тишина. Потом стали добивать тех, кому удалось уцелеть, – Арлин из АБ-10, а я из дробовика. В запасе у меня еще оставалась последняя ракета.

Во время битвы кто-то – мы или твари – случайно привели в движение укрепленный в полу переключатель, и перед нами появилась лестница. Когда последняя тыква лопнула и растеклась оранжево-голубой слизью по голове последнего убитого беса, мы поднялись по ней.

Арлин нажала еще на один переключатель. Появилась еще одна лестница, приведшая к третьему переключателю и третьему лестничному пролету, на вершине которого обнаружился очередной телепорт.

Мы взошли на него вместе, и он перенес нас в длинный коридор с забранными решеткой окнами. Арлин подошла к одному из них, чтобы посмотреть, что творится по другую сторону, но тут же с криком отпрянула.

– Что там такое? – встревожился я. – Уверен, не звездное небо с Марсом.

Тяжело дыша, девушка жестом пригласила меня взглянуть самому. Шутить она была явно не в настроении – кровь отхлынула у нее от лица. Никогда раньше я ее такой не видел. Мне ничего не оставалось, как подойти к окну.

Как-то раз, еще когда я был ребенком, мне довелось увидеть в музее одну картину, которая стала моим первым кошмаром. Потом я много лет о ней не вспоминал, но теперь она снова возникла в памяти.

За окном текла река из человеческих лиц, сотен человеческих лиц, каждое из которых было островком в безбрежности человеческой плоти. На всех них без исключения лежала печать отчаянного ужаса – безысходного, вечного кошмара, на который обречены проклятые души.

Адское зрелище возымело именно то действие, на которое было рассчитано, – мы оба оказались напрочь выбитыми из колеи. Иначе наверняка не позволили бы тупому, грузному демону подобраться к нам сзади так близко, чтобы запустить свои чудовищные челюсти в плечо и шею Арлин.

Ее крик, в котором смешались боль и отчаяние, мгновенно отразился на лицах проклятых душ, плывших по реке смерти.

23

– Арлин! – вскрикнул я и, схватив монстра голыми руками, оттащил его в сторону до того, как он успел вторично запустить в тело девушки свои клыки и загрызть ее насмерть.

Монстр неуклюже споткнулся. Я выхватил АБ-10 и выпустил в раскрытую, окровавленную пасть пару дюжин патронов. Он упал и больше не поднимался.

Мне страшно было даже прикоснуться к Арлин. Из зиявшей, смертельной раны фонтаном хлестала кровь. Она умирала.

Лицо ее сделалось землистого цвета, пустые, стекленеющие глаза смотрели в вечность. Один зрачок расширен, другой неимоверно сжат. Я ничего не мог для нее сделать, и никакое лекарство тоже.

Но, черт дери, она не должна была умереть именно здесь и стать еще одной каплей в страшной реке проклятых душ.

С предельной осторожностью я поднял окровавленное тело Арлин на руки и понес прочь из этого заклейменного Богом места. Прерывистое, слабое дыхание, которое я не столько слышал, сколько чувствовал руками, указывало на то, что девушка еще жива, и это вселяло некоторый оптимизм.

В конце коридора я бережно посадил ее на пол. Подступы к двери лифта были отрезаны потоком, напоминавшим раскаленную лаву. В надежде на то, что эта красная дрянь не более опасна, чем зеленая отрава, я бросился к углублению в стене, куда был вмонтирован переключатель.

Как только я на него нажал, в потоке лавы появился проход. Ну что ж, тем лучше. Я побежал обратно, подхватил Арлин на руки и перенес по проходу через лаву.

Уже перед самым лифтом позади меня раздался скрежет, и я в растерянности обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело. Там медленно поднимался переход, который вел к углублению в стене, видному только с того места, где я теперь стоял. В прямоугольном отверстии появился голубой шар с нарисованным лицом. А я-то думал, что он мне в бреду привиделся, и никогда больше мы с ним не встретимся. Этот эпизод оказался единственным, о котором я не стал рассказывать Арлин, потому что поверить в такое было просто невозможно. Вид чудесного голубого шара подействовал, как инъекция адреналина. Как можно быстрее, чтобы переход не успел опуститься, я перенес Арлин на другую сторону, не обращая внимания на то, что кое-что из наших небогатых запасов падало вниз – некоторые из вещей упали на плиты перехода, другие безвозвратно утонули в потоке лавы. Потери меня не волновали – я гораздо больше боялся, что волшебный голубой шар, как карнавальное украшение, исчезнет до того, как я успею к нему подойти.

Оказавшись рядом с шаром, я раздумывал лишь долю секунды, потом буквально бросил Арлин прямо на него, чтобы ни в коем случае не коснуться его первым.

Шар лопнул с почти неуловимым, тихим хлопком, и синяя жидкость мгновенно залила тело девушки; красная кровь на глазах стала как бы испаряться в темно-голубой целительной влаге. Уже через мгновение Арлин села и прокашлялась, как человек, только что очнувшийся от глубокого сна.

– Как ты себя чувствуешь?

– Дико болит плечо. Что там с нами, черт возьми, произошло?

– Да так, ничего особенного. Просто розовый решил тобой закусить, пришлось прописать ему вечную диету. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Арлин встала, встряхнула руками, потом удивленно уставилась на разодранный рукав и следы клыков монстра.

– Господи, что же ты со мной сотворил?

Я понял, что настало время рассказать о магических голубых шарах. Похоже, она мне сразу поверила.

В потоке лавы безвозвратно исчезли мой пистолет и несколько запасных обойм к дробовику. Взяв наизготовку оставшееся оружие, мы проскользнули в лифт, и я нажал ту его кнопку, на которой было написано: «Командный пункт».

Лифт начал медленно, со скрежетом спускаться, и в этот момент Арлин вдруг оттолкнула меня, бросилась к панели и, нажав красную кнопку, вырубила энергию. Лифт остановился.

– Зачем ты это сделала?

Арлин пристально на меня смотрела, не говоря ни слова. Меня парализовал страх, нет – панический ужас. А вдруг с голубым шаром что-то не так, и девушка у меня на глазах превращается в зомби. К счастью, все оказалось намного проще.

– Флай, тебе есть не хочется? – спросила Арлин. – Я так проста помираю от голода. – Я покачал головой, и она продолжила: – Может, на меня так голубой шар подействовал, но я бы, кажется, сейчас целиком розового демона съела.

– А как насчет летучего тыквенного пирога на десерт? – попытался сострить я.

– Кроме того, я совершенно вымотана, и мне позарез нужно хоть немного поспать.

Вопросы, связанные с питанием и отдыхом, у меня давно уже из головы вылетели, но Арлин, как выяснилось, о них помнила.

– Ты что, забыл видеофильмы, которые нам на занятиях крутили? Там же четко было сказано, что в любое сражение или на операцию нужно брать неприкосновенный запас продуктов.

Нынешнее состояние Арлин доказывало справедливость истины, которой нас учили во время подготовки. Я тоже вдруг понял, что очень голоден. Любое блюдо из придорожной забегаловки показалось бы мне сейчас самым вкусным и изысканным во всей Солнечной системе.

– Остановленный лифт, пожалуй, единственное безопасное место, где можно спокойно выспаться. И почему мне это раньше в голову не приходило? – удивился я.

– Ты прав. Здесь почти так же уютно, как в гостинице «Холидей инн», – добавила Арлин, выгнув бровь дугой.

Она меня поражала своей хозяйственностью. Пока мы болтали, девушка вынула упаковки с порошковыми продуктами и смешала их с водой из фляжки.

– Ты уж извини, что горячего не будет, – сказала она, с изяществом вышколенного бармена помешивая полужидкую бурду, как будто готовила первосортный коктейль с мартини.

– Ничего, все отлично. – Я взял пакет из-под концентрата и прочел надпись на этикетке. – Говяжью тушенку я очень люблю есть холодной.

Самым замечательным во всей этой истории было то, что моей подруге чудом удалось уцелеть. Мы глотали жидковатую похлебку, и в душе моей разливался почти такой же восторг, как тогда, когда я нашел Арлин на Деймосе.

Она, должно быть, шестым чувством поняла, что со мной творилось, потому что опустила голову и часто замигала, как будто вот-вот разревется.

– Что-то не так? – спросил я.

– Мне не хочется говорить об этом.

– О чем?

Ее явно мучили сомнения.

– О Вилли, – наконец проговорила она. – О рядовом Додде.

– Ну, извини. – Я почувствовал себя не в своей тарелке.

– Я все время гоню от себя мысли о нем. Он же умер, правда? Или… еще хуже.

– Ну, мы же ничего толком не знаем! Я думал, что ты погибла или что тебя в зомби переделали, а нашел живой и невредимой.

– А еще кого-нибудь из наших ты видел? Я ничего не ответил.

– Флай, я уже смирилась с этим. Я хочу сказать, с тем, что он погиб. Если с ним что-то другое случилось, я этого просто не вынесу. – Она подняла на меня взгляд. Глаза ее были влажными, но слезы не капали. – Я хочу, чтобы ты кое-что мне пообещал.

– Все, о чем бы ты ни попросила.

– Если мы его найдем, и он… ну, ты сам понимаешь… и если я сама этого сделать не смогу… ты сделаешь? Обещаешь? И больше, давай, никогда об этом не будем вспоминать.

Я кивнул, но говорить ничего не стал, потому что просто не мог – то ли от неожиданности, то ли от нахлынувших чувств у меня, как у той вороны, в зобу дыханье сперло. Конечно, детка, конечно, милая, я счастлив буду избавить тебя от своего соперника, если случилось так, что его переделали в зомби. Уж с этим-то, поверь мне, проблем не возникнет никаких!

Арлин сменила тему разговора, вернув меня к более прозаичным заботам.

– Знаешь, мне кажется, что пришельцы, с которыми мы сражаемся, не те, что построили Ворота.

– Мне самому эта мысль приходила в голову, – согласился я. – Вся эта дурацкая ерундовина – черепа, сатанинская символика, не имеет ничего общего с самими Воротами. И вообще, эти Ворота никак не вяжутся с фильмами Винсента Прайса.

– Да, наверняка Ворота ко всей этой жути прямого отношения не имеют, – сказала Арлин. Мне все больше импонировало это ее словечко «жуть». – Можно предположить, что пришельцы нашли Ворота и сумели выяснить, как в них проходить. Тогда остается непонятным, зачем им так надо быть похожими на всякую нечисть, выдуманную людьми.

– Может быть, у них хорошо поставлена генная инженерия, – предположил я, – и «они специально принимают облик существ, которые, по представлениям людей, обитают в аду, вспомни хоть этих князей ада. Точнее говоря, они реализуют представления тех, кто давным-давно отправился в мир иной.

– Ты бы не мог поменьше говорить о мертвецах?! – возмутилась Арлин. Ее губы были измазаны красной томатной пастой.

– Возьмем князей ада. Они слишком напоминают средневековые изображения дьявола, чтобы выглядеть естественными созданиями.

– Если только это и в самом деле не князья ада, – резонно заметила Арлин.

Я покачал головой, не желая даже на мгновение допустить такую возможность. Какое-то время мы сидели молча, наслаждаясь скромной трапезой. Еще немного разговоров на подобные темы, и я готов буду снова идти в церковь принимать причастие.

– В детстве я никогда не боялась никаких чудовищ, – продолжала Арлин. – Вокруг и без того вполне хватало достаточно страшных взрослых.

– Зачем они вообще это вторжение затеяли? Что им от нас надо?

– Хороший вопрос. А вот еще один: если они могут с помощью генной инженерии создавать бесов и демонов, зачем им нужны рабы-зомби, переделанные из людей? Зачем выращивать человеческую плоть?

– Может быть, они хотят создать супер-зомби, превосходящих силой эти мертвые пародии на леммингов, которые были бы способны работать и жить среди нас незамеченными?

Арлин зевнула, но тем не менее заинтересованно подхватила высказанную мысль.

– Именно в этом, однако, может крыться их слабость. Зомби мало на что годятся. Дьявольской символикой с черепушками ни тебя, ни меня не запугаешь. Что если настоящих монстров у них немного, а сделать новых не так просто? Что если в монстров переделывают каких-то других созданий, которых управляющий Разум сам должен выращивать и воспитывать? Это значит, что, убив одну из дьявольских тварей, которых восполнить непросто, мы на одну единицу уменьшаем число тех, кто собирается принимать участие во вторжении на Землю. Представляешь, какую ощутимую пользу мы приносим, если только с дьявольского конвейера не начнут сходить новые, усовершенствованные модели псевдолюдей.

Такой ход мысли мне понравился.

– Значит, если я тебя правильно понял, нам надо как можно больше их перебить, и вторжения не произойдет.

На десерт у нас ничего не было, поэтому подсластить трапезу мы могли лишь продолжением беседы.

– Помнишь, я подумал о том, что пришельцы используют Деймос, как космический корабль, – сказал я. – Каким это, интересно, образом они могут перемещать такой огромный объект, как марсианская луна?

– Наверное, через какой-нибудь гиперпространственный туннель. Да, Флай, я знаю – ты считаешь, я слишком увлекаюсь научной фантастикой, но…

Что уж тут говорить. По крайней мере, благодаря этому возникла неплохая рабочая гипотеза.

– А вдруг существует возможность прорваться сквозь стены этого туннеля? – спросил я.

– Возможно. Но при этом мы сами можем погибнуть. Мы ведь не знаем, физические законы какого мира царят за пределами этих стен, но даже если они такие же, как у нас, там почти наверняка не будет воздуха.

– Тогда вообще все может быть разрушено – и Деймос, и все, что на нем есть.

– И мы в том числе. Но разве это не расстроит планы вторжения? – На лице Арлин расплылась улыбка, перешедшая в зевок. Скучно ей, конечно же, не было, но веки сами собой смыкались от непомерной усталости.

– Если эти создания могут превратить луну в космический корабль, – попытался я развить свою идею, – представь на минуточку, какие чудовищные создания охраняют сам туннель.

– Если ты имеешь в виду те рожи, которые изображены на стенах, то я не верю в реальность их существования. Но все равно они мне ненавистны… – Голова девушки склонилась чуть вперед, и она засопела. Тихонько так, почти неслышно.

Лифт действительно оказался самым безопасным местом на Деймосе. Я сидел рядом с Арлин и охранял ее сон. Кругом стояла жутковатая тишина, несмотря на едва заметную вибрацию кабины. Через четыре часа я ее разбудил.

– Теперь твоя очередь, – заявила она тоном, не допускающим возражений, протирая глаза, чтобы окончательно проснуться.

– Только не давай мне спать больше трех часов.

– Да спи ты, спи, парень, я тебе приказываю спать, – Арлин зажестикулировала перед моим лицом, что, по всей видимости, должно было оказать на меня гипнотическое воздействие.

Я на самом деле заснул, но не от мистических телодвижений, а потому, что умел засыпать в любых обстоятельствах, если это было необходимо.

Иногда мне удавалось спать без сновидений.

Река человеческой плоти с лицами-островками затронула, по-видимому, те глубины подсознания, в которых скрыты все тайные страхи, опасения и сожаления. Отход ко сну оказался для меня равносильным погружению в эту реку.

Я запутался в длинных липких волокнах, схожих с гигантской паутиной, но в центре ее вместо паука находилось странное лицо, казалось, составленное из отдельных черт сотен и тысяч самых разных людей. Мне не хотелось на него смотреть, но лицо надвигалось и надвигалось на меня и при этом медленно вращалось, как планета вокруг своей оси. Выражение его ежесекундно менялось, потому что состояло из угасавших улыбок, на месте которых возникали и корчились недовольные, угрюмые и унылые мины; рядов глаз, похожих на цепи бессмысленных стеклянных бусин; носов, вздымавшихся как горные кряжи, уходящие за линию горизонта.

Потом этот шар из посиневших человеческих ликов вплотную прижался к моему лицу, и вращение остановилось. Прямо передо мной возникло лицо давно умершего деда, каким я его запомнил – в кепке с длинным козырьком. Беззубый рот открывался и закрывался, губы напряженно двигались, но до меня не доносилось ни звука.

И, тем не менее, я точно знал, что он говорил:

– Не дай им переделать меня, Флинн, малыш мой дорогой… Бога ради, сделай так, чтобы они не смогли всех нас переделать черт знает во что.

Липкие волокна превращались не то в отростки, не то в усики, забивавшие нос и рот, душившие меня… Да, в словах деда заключалась суть происходящего.

Я проснулся в холодном поту. Арлин трясла меня за плечо.

– Флай, что с тобой?

– Спал слишком долго, – выдохнул я.

Усталость осталась почти такой же, как до сна. Поднявшись на ноги, я почувствовал, что меня трясет и шатает. Должно быть, начинался грипп, хотя говорить об этом Арлин мне не хотелось. Я был бессилен что-либо изменить. Я снова нажал кнопку, подключавшую энергию, а потом ту, которая приводила лифт в движение, и мы продолжили спуск в командный пункт.