Текст книги "Два секрета любовницы"

Он, как обычно, молча посмотрел на нее, давая понять, чтобы она не обращала внимания, но потом предложил такое непечатное слово, что Синния не могла удержаться от смеха.

Анри редко говорил с прессой, если только это не было подготовленное заявление, касавшееся «Советерре интернэшнл», и его появлением перестали интересоваться. Зачем фотографировать любого из взрослых близнецов Советерре, когда можно разглагольствовать о матери новых? Даже усилия Рамона вызвать огонь на себя своими гоночными приключениями и полуголыми моделями провалились.

Анри с Синнией жили в состоянии вооруженного перемирия, им удавалось быть вежливыми и в какой-то мере сохранять прежний распорядок. Почти ежедневно он работал в своем парижском офисе, а она в его кабинете в квартире, в точности так же, как делала, когда оставалась раньше с ним здесь, в Париже. Вечерами они обсуждали будущее: как приспособить семейный дом в Испании для близнецов, записывались на частные предродовые занятия, просматривали резюме на персонал охранников для детей.

И они до сих пор спали отдельно.

Синния видела, как он раздражен из-за прессы, папарацци, мер предосторожности и вообще от постоянного напряжения. Он не переставая твердил, что ей не надо заниматься своей работой, а она твердо решила сохранить собственный доход и прежнее независимое положение.

Он снова начал ворчать, когда их автомобиль окружила толпа, стоило им подъехать к отелю в Милане.

– Ты сказал мне еще в день нашего знакомства, что противостоянию ты научился, – напомнила ему она.

– Ты должна свободно появляться на людях, – пробурчал он, помогая ей выйти из машины и подняться по красной ковровой дорожке.

Синния была в темных очках, но все равно боялась, что вспышки камер ослепят ее и она споткнется, поэтому крепко держалась за руку Анри. В двадцать четыре недели беременности она уже выглядела неуклюже, но сегодня рискнула надеть туфли на высоком каблуке, чтобы хоть обувь дала ей возможность почувствовать себя нормально.

Они приехали на благотворительный прием, устраиваемый семейством банкиров, с которыми Анри постоянно сотрудничал.

Отель был одним из самых роскошных в Европе, список гостей на обед десять тысяч евро с каждого – тщательно выверен.

Анри вел ее через огромный вестибюль в стиле венецианского палаццо XIV века. Мраморные колонны, широкая лестница в центре устлана ярко-красным ковром, сверкание хрустальных люстр, бронзовые листья канделябров блестят золотом, бросая блики.

Гости все в смокингах и вечерних нарядах.

Синния со строгой улыбкой на лице медленно поднималась вместе с Анри по лестнице.

В гардеробе Анри снял с нее легкий длинный жакет, напоминавший средневековый глубоким вырезом и расклешенными рукавами. В ткань были вплетены серебряные нити – эту деталь внесла изобретательная Трелла. А платье – работа Анжелики. Фасон выдержан в стиле ампир, метры присборенного белого шелка способны скрывать располневшую фигуру до конца беременности.

Синнии хотелось верить, что она выглядит привлекательно, но ее сексуальная уверенность таяла по мере увеличения талии. К тому же мужчина рядом с ней ведет себя так, словно сопровождает сестру. Он касался ее слегка и как бы случайно, без жестов собственника. И никаких ласк украдкой или нежного поцелуя в обнаженное плечо.

После обеда они разговаривали с хозяевами вечера – Паоло и Лорен Донателли, а также с кузеном Паоло, Вито, и его новой женой Гуин. Синния прежде встречалась с ними много раз, и они тепло ее поздравили.

Заиграла музыка, и Анри пригласил ее на танец.

В прошлом она прильнула бы к его груди и уткнулась макушкой ему в подбородок, наслаждаясь эротикой движений. Сегодня ей мешал живот. Синния грустно вздохнула.

– Эти приемы – скука смертная. Но я уже забыл, насколько их легче выносить, когда со мной ты. – Большим пальцем он погладил ее в том месте, где касался ладонью спины.

Ему приятно быть с ней рядом? А ей? На сердце потеплело.

Она искала его глаза и вздрогнула, потому что он смотрел на ее губы. У нее подвернулась нога. Сильные руки не дали ей упасть, бедром она задела его пах.

«Он напрягся?»

Поток чувственного жара пронесся по ее телу.

Анри плавно вел Синнию в вальсе, но в его глазах появился опасный блеск, и он хриплым шепотом произнес:

– Не удивляйся. Ты ведь знаешь, как на меня действуешь.

– Трудно ощущать себя желанной в состоянии беременности, – пробормотала Синния и покраснела.

– Ты поэтому до сих пор не подпускаешь меня к себе? Тебе не о чем волноваться – ты стала еще сексуальнее. А что остается мне? Ничего, кроме как вести себя по-джентльменски.

Синния едва опять не оступилась, хорошо, что держалась за него. Руки Анри – уверенные руки собственника, и танец сразу сделался эротичным, как их прежние танцы. Она словно плыла по морю сладких, искушающих возможностей.

Поправляя губную помаду в дамской комнате, Синния строго себя отчитала. Ей не следует терять голову и падать к его ногам.

Но, о боже, как же прекрасно поддаться его чарам.

А потом было следующее: она проверила почту в своем смартфоне, и сердце у нее замерло.

«Кто такой Эйвери Бенсон? – спрашивала Исидора. – Он только что выдал онлайн-историю о том, что вы раньше охотились за его деньгами, а ваша беременность – осознанная хитрость, чтобы отхватить часть богатства Советерре».

Вернувшись в зал, она подвернула лодыжку и ухватилась за ближайшее кресло.

Анри бросился к ней:

– С тобой все хорошо?

– Голова разболелась. Мы можем уйти?

– Конечно.

Он подождал, когда они сели в машину, и спросил:

– Может, нам поехать в больницу? Ты бледная, как привидение.

– Нет. Прочитай свой имейл. – Нет смысла прятаться от унижения – Исидора наверняка послала сообщение им обоим. Синния уставилась в окно – темные улицы Милана расплывались перед глазами полными слез.

Анри просмотрел имейл, ничего не сказал, но стал звонить по телефону:

– Эйвери Бенсона, пожалуйста.

Она повернулась к нему:

– Откуда у тебя его номер?

Анри положил ладонь ей на руку, давая знак помолчать.

– Меня не интересует, чем он занят. Даже если пьет чай с королевой. Скажите ему, что это Анри Советерре.

– Будет только хуже. – Синния потянулась к его телефону.

Анри сурово на нее взглянул и продолжил:

– Нет, это не шутка. Уберите вашу историю.

– Он этого не сделает, – предупредила Синния.

– Нет, это вы послушайте, – сказал Анри с такой угрозой, что Синния замерла от страха. У нее между сердцем и желудком около позвоночника образовался ком льда. – Вы были у меня в контрольном списке, а сейчас перешли в красный список. Я весьма серьезно отношусь к безопасности моей семьи. Вы удивлены, что попали в контрольный список? Потому что вам нельзя доверять. У меня было на вас досье. Если бы вы не возникли, я бы о вас забыл, но сейчас вы решили нажиться на моей семье и тем самым представляете угрозу, поэтому я обязан вас нейтрализовать. Нет-нет, я не собираюсь вас убивать.

Анри бросил на Синнию взгляд, ясно показывающий, что терпение у него на исходе.

– О, ради этого я не стал бы звонить – вы просто оказались бы на дне океана с правдоподобным объяснением вашего исчезновения. Нет, я предпочитаю, чтобы вы жили и чтобы увидели, как я лишу вас всего, что вы приобрели после того, как Синния вам помогла… О, она помогла. А вы украли половину ее сбережений и ушли. Если вам дороги ваш дом и работа, то вы уберете свой поклеп и никогда снова не будете о нас говорить.

Анри умолк, но ненадолго:

– Ну, скажете, что вы были пьяны, под действием наркотиков, что вы игрок и у вас долги. Мне безразлично, что вы наплетете, просто уберите это из Сети. Докажите мне, что не намерены причинить вред моей семье, иначе я внесу вас в свой черный список, и уверяю, что ваши перспективы на продвижение или на рефинансирование вашей ипотеки, или покупку лодки, которую вы хотите приобрести, будут равны нулю. Я отправлю вас в безвестность. Синния не орудие в ваших руках. На этот раз у вас ничего не получится.

Анри засмеялся, слушая ответ:

– А вот этого вы не сделаете. Я только что объяснил, что означает быть в моем черном списке, а я помещу вас туда, если вы предпримете что-либо, но не возьмете назад свои слова. Нет, она не подстрекала меня к этому. Вы затронули спящего медведя, и вот последствия. Не будьте дураком, или потеряете все.

Разговор закончился.

– Я могу и сама за себя постоять, – прошептала Синния, совершенно подавленная.

Анри, не глядя на нее, печатал сообщение на телефоне – наверняка инструктировал Исидору.

– Я задействую Исидору проследить за ним. Он на самом деле такой беспомощный? Что ты в нем нашла?

У Синнии загорелись щеки, она смотрела в окно.

– Послушай, – произнес спустя минуту Анри. – Мне любопытно. Что привлекало тебя в таком слабаке? Ты слишком умная, чтобы дать себя использовать. Как это у него получилось?

Синния от неловкости заерзала.

– Ну зачем ты бил по нему, как молот по наковальне? Я сама ему позвонила бы.

– Ты его защищаешь? – Анри был поражен.

– Нет. Но ты… Я умею за себя побороться.

– Это не твое личное дело, а наше общее.

– Но касается меня. Он на самом деле не собирался…

– Синния, не будь такой наивной относительно намерений других, – прервал ее Анри, резко и строго. – Пообещай мне это. Доверять кому-либо, кто выглядит безобидным, – большая ошибка.

«Как учителю арифметики».

Она кивнула.

– Хорошо. Но ты мог дать мне возможность самой это сделать. Тебе не надо было представлять все так, будто я…

– Будто ты что? Ну же, говори.

– Я не знаю. Будто я ни на что не способна.

Анри выругался себе под нос.

– Опять твоя пресловутая независимость? Знаешь, когда Трелле было четыре года, она из-за упрямства не позволяла завязать ей шнурки на ботинках или застегнуть молнию на куртке. Ты не должна делать все сама.

– Не надо сравнивать меня с ребенком. Ты хоть в чем-то полагаешься на меня? – Синния повернулась к нему. – Помимо секса и зачатия двоих детей, о которых ты не просил?

– Полагаюсь. Я надеюсь на приятное сосуществование.

– Я любила своего первого бойфренда, – бросила Анри в лицо Синния. – Вероятно, это была детская любовь, но и Джеймс любил меня. Я не хотела давать мужчине возможность чересчур влиять на мою жизнь – усвоила это после потери отца. И я не поменяла свои планы и не поступила вместе с Джеймсом в тот колледж, который выбрал он. Я делала по-своему, но думала, что у нас все получится, а он повел себя со мной нечестно, и это было ужасно.

– Твоя мама сказала, что, по ее мнению, ты связалась с Эйвери потому, что он выглядел надежным. Это так?

– Да. Он был милым, но неловким в общении с людьми, и да, он был лучше, чем Джеймс. О’кей? Приятно ощущать, что ты верховодишь. Ощущать обожание, ничем не рискуя. Это потрясающее ощущение.

Они смотрели друг другу в глаза. Лицо Анри напоминало кусок гранита.

Автомобиль въехал на подземную парковку отеля, где они остановились.

– Я, наверное, подсознательно считала, что если забочусь о нем, то он меня не обманет и не бросит, – пробормотала Синния, взяв в руку сумочку и собираясь выйти к лифту. – Но и с Эйвери все закончилось провалом – я ведь поверила, что не безразлична ему. После этого я убедилась в том, что ни в коем случае не должна полагаться на мужчин. Мне претит в чем-либо зависеть от мужчины. Спасибо, Ги, – поблагодарила она охранника, который открыл дверцу и протянул руку, помогая выйти.

Она нуждается в мужской помощи, даже чтобы выйти из машины. Ей жалко себя.

Синния и Анри больше не разговаривали, пока не очутились в своем номере на верхнем этаже. Кругом – дорогая мебель в приглушенно красных и темно-золотистых тонах. Свежие цветы и вазы с фруктами. Роскошь не улучшила ей настроения.

Анри забрал у нее жакет, и Синния пошла к дивану и села, чтобы снять туфли на шпильке, от которых болели ноги. От усталости она прилегла на бок и уткнулась в диванную подушку с кисточками.

Теплые руки обхватили ей лодыжки. Анри сел, положил ее ноги себе на колени и стал расстегивать пряжки.

– Я ненавижу слабость, – в подушку пробурчала Синния. – Ненавижу, что не могу провести день, не подремав. Я ненавижу, что не могу просидеть за столом столько, сколько нужно для работы, чтобы у меня были деньги, которые, как ты постоянно твердишь, мне ни к чему. Я ненавижу то, что ты оплачиваешь счета. Как бы я ни старалась, я становлюсь от тебя зависимой. Я ненавижу это.

Он поставил туфли на пол и стал растирать ей щиколотки. Чудесно! Еще и это она позволяет ему сделать для себя. Дыхание перехватило, вот-вот вырвутся рыдания.

– Другие мужчины обидели тебя, и ты в результате не доверяешь мне. И меня это возмущает. Я не собирался выставлять тебя никчемной, когда позвонил ему. А по правде говоря, я бы лучше его убил. Хотя это противозаконно.

Он старается придать сказанному легкость, но она-то ведь слышала, каким голосом он разговаривал в машине. Да и сейчас она слышит ту же безжалостность.

– Видишь ли, Синния, мне раньше нравилось, что ты такая независимая, но потом это начало меня оскорблять. Ты можешь – можешь! – довериться мне. Знаю, что тебе это нелегко. Понимаю, что ты относишься к этому неохотно, но ты можешь положиться на меня. Я гарантирую твою безопасность. Мы с тобой должны быть вместе в нашей заботе о детях. Я хочу, чтобы ты могла спокойно их родить и растить.

– Если ты таким образом стараешься избежать возни с подгузниками…

– Она еще иронизирует. – Анри ласково поглаживал ей щиколотку. – Ты никогда не проявляешь слабости, chйrie? Слабость – это последнее слово, которое тебя характеризует. Я не могу помочь тебе с беременностью, но почему не позволяешь мне помочь в остальном?

Почему? Да потому, что от этого она станет любить его еще сильнее.

А что потом? Он никуда не уйдет – она твердо это знала. И ее не отпустит. Больше не отпустит. Никогда.

Странно, но она с покорностью это сознает.

Синния отбросила подушку и посмотрела на Анри. Не снимая смокинга, он развязал галстук-бабочку и расстегнул верхние пуговицы рубашки. И выглядел таким сексуальным.

– Ты чувствуешь, что завяз в отношениях со мной?

– Нет. – Он вроде даже оскорбился от ее вопроса. – Я горжусь, что создаю семью с женщиной, которую уважаю и которой восхищаюсь. Это ты завязла, chйrie. Ты всегда будешь матерью близнецов Советерре. Моя мать расскажет тебе, какие отрицательные стороны это несет. – Он подвинул руку повыше и задержал сбоку живота. – Я возложил на тебя груз. Позволь мне, по крайней мере, нести ту часть, которую я смогу.

Синния смотрела в зелено-карие глаза Анри. Она так сильно его любит. В чем смысл сохранять враждебность, когда они будут вместе до конца жизни? Держать его на расстоянии – точно не способ завоевать его сердце. Может, дать ему понять, как сильны ее чувства?

– Я смогу сегодня спать в твоей постели?

Его глаза блеснули, и он застыл.

– Я не разрешу тебе уйти оттуда, – предупредил он.

– Я знаю, – прошептала она.

Он быстро встал, поставил ее на ноги, затем повел в свою комнату.

Анри закрыл дверь и включил свет.

– Не надо!

Он засмеялся и начал стаскивать с себя одежду.

Несмотря на почти полную темноту, Синния подошла к окну и опустила жалюзи.

– Ты думаешь, что темнота тебя защитит, chйrie?

Он оказался у нее за спиной, обнаженный. Она вздрогнула – от него исходил электрический ток.

Убрав ей волосы со спины, он нашел замочек молнии.

Молния была расстегнута, и Синния повернулась к нему, обвила руками его шею, предлагая свой рот горячему жадному поцелую. Она, закрыв глаза в темноте, стонала. Ресницы стали влажными от наплыва чувств. И тоже поцеловала его в ответ.

– Тебе этого не хватало. – Он спустил платье и припал губами к шее. – Но не торопись. У нас целая жизнь впереди. Я буду очень осторожен.

Но ей не нужна его осторожность, она хочет, чтобы он поторопился. А он медленно снял с нее платье. Затем кружевное белье, тоже очень медленно, заскользило по бедрам.

Она часто дышала и ждала, когда же наконец останется голой под его руками.

Рука Анри спустилась вниз, лаская пушистый бугорок.

– Да. Пожалуйста. – Она положила ладонь на его руку, выгнулась, понуждая его не задерживаться.

– Oui, chйrie, тебе это нравится, да?

Синния, задыхаясь, впивалась ногтями ему в шею и покачивала бедрами.

– Хорошо, хорошо. – Она терлась лицом о приятно пахнущую лосьоном его шею, мурлыча, как кошка, когда ее гладят.

Как она могла сопротивляться этому столько недель? И почему?

Свободной рукой он сжал ей бедро, ягодицы.

Они извивались, ища губы друг друга и целуясь. Бесконечно много и долго.

– Ты такой горячий. – Синния опустила руку вниз между ними, нашла его напрягшийся член и сжала, помня, как он раньше стонал от удовольствия.

– Скажи мне, – потребовал он. – Скажи, что именно ты хочешь, chйrie. Я не желаю утром услышать обвинения.

– Я хочу почувствовать тебя внутри. – Она водила пальцами по гладкой твердой плоти, провела по самому кончику, чувствуя, как он пульсирует у нее в ладони. – Пожалуйста.

Он со стоном изголодавшегося человека прижался ртом к ее шее. Ее обожгло, а затем сладкая боль отдалась во влажных складочках под пушистым бугорком, накатилась шквалом, таким мощным, что колени у нее согнулись.

Он просунул ей руку под спину и приподнял ее с торжествующей улыбкой победителя. Он гладил ее, ласкал, пульс у нее бешено колотился, волны наслаждения омывали тело.

– Ничто не сравнится с той радостью, когда я знаю, что подарил тебе удовольствие, – сказал он, неся ее к кровати. – От этого я еще больше тебя хочу.

Он прижал ее к краю, оперся на руку и навис над ней, погружаясь в ее лоно легкими, скользящими толчками.

– Не дразни, – попросила Синния.

– Хочешь еще?

– Да, да.

– И как сильно хочешь? – Он не осмеливался погрузиться целиком.

– Очень. – Она обхватила его бедрами, побуждая войти в нее глубже. И не сдержала крика, когда он внял ее желанию.

Знакомая радость слияния заполнила ее.

– Синния… я не хочу причинять тебе боль. Скажи мне, если я слишком увлекусь. – От напряжения его трясло.

– Покажи, что ты хочешь меня, Анри.

– Ты еще сомневаешься? – прохрипел он. – Я сейчас разорвусь.

А она горела от покалывания внутри, ощущения были такими острыми, такими сладостно-мучительными, что она едва могла это вынести.

– Ну же! – крикнула она.

Они сливались телами, ртами. Синния подталкивала его бедрами, чтобы он оставил осторожность.

У него вырвалось хриплое проклятие, оба были на грани взрыва. Каждый рывок Анри – это сплав мучительного наслаждения и абсолютного восторга обладания друг другом.

Синния царапала ему ногтями плечи.

– Не бойся, ты меня не сломаешь. Сделай это, Анри. Быстрее.

– Это ты меня сейчас сломаешь. Останови меня, если…

– Да! Вот так! – Она двигалась в унисон с ним, плача под напором восторга. Вот она, вершина! Совсем близко перед ней.

– Сейчас, Анри. Пожалуйста… Вместе со мной. – Она задыхалась, ее сотрясала дрожь.

Он перестал укрощать себя, у него вырвался крик удовольствия, и они оба одновременно вознеслись наверх.

Это было прекрасно. Синния с улыбкой устроилась в его объятиях.

И, уже почти погрузившись в сон, она вдруг поняла, что главный вопрос так и остался открытым. По мере того как шли недели ее беременности и она все больше и больше полагалась на него, ответ становился очевидным.

Она нужна Анри только по одной-единственной причине.

Глава 9

Синния вступила в тридцать первую неделю беременности. Ей казалось, что она величиной с дом, но чувствовала себя нормально, и врач согласился на ее путешествие в Испанию на несколько дней. Анжелика и Касим устраивали небольшой прием по поводу помолвки для родственников в поместье Советерре.

Прием доставил Синнии радость, она по-настоящему впервые испытала принадлежность к семье Анри.

Там также гостила Хасна, новая жена Садика и сестра Касима.

Садика Синния знала раньше. Он был самым верным другом Анри и Рамона. Синнию пригласили на его свадьбу, но они с Анри разорвали отношения как раз перед этим.

– Он так расстроился, когда узнал, что вы с Анри разошлись. Никак не мог с этим смириться, – сказала Хасна, тем самым принимая Синнию в ближний круг.

Уже собираясь ложиться спать и снимая сережки у туалетного столика, Синния спросила Анри:

– Как получилось, что Садик вошел в вашу жизнь? Он не похож на других, с кем ты меня знакомил. Он всегда появляется на гонках у Рамона, но автомобили его не интересуют. Полагаю, у вас общий бизнес, но он, кажется, более склонен заниматься компьютерами и программным обеспечением. Многие люди из кожи вон лезут, чтобы завоевать ваше внимание, а он не из их числа. Я понимаю, что этим он вам нравится, но как вы настолько хорошо его узнали, чтобы понять, что он надежный друг?

Анри молча снимал рубашку и расстегивал брюки.

– Мы вместе учились в школе, – наконец сказал он, оставшись в облегающем белье темно-синего цвета. Аккуратно сложив брюки, он повесил их в шкаф. – Садик увидел, как похитили Треллу, и побежал, чтобы найти меня.

Синния ахнула:

– Я не знала.

– Я об этом не рассказываю. Он помог нам найти ее. Он увлекался компьютерами и навел полицию на электронный след того учителя арифметики. В наших глазах он был героем. Он всегда такой, как ты говоришь, сдержанный, ненавязчивый, самый преданный друг.

Анри пошел в ванную, а Синния, переодевшись в ночную рубашку, легла в постель, поражаясь тому, что Анри решился поделиться этим с ней. Хочется верить, что он хоть немного к ней не безразличен. И тут же подумала: «Будь осторожна в своих суждениях».

Когда Анри лег в постель, она устроилась поближе к нему.

– Я не хотела возвращать тебя к тяжелым мыслям. Представляю, как ты был испуган, – сказала она, подлезая ему под руку и поцеловав в плечо.

– Я не был испуган. Я чувствовал свою вину, – еле слышно произнес Анри.

– Почему? Ты тоже пострадал, как и вся семья. И тебе было всего пятнадцать.

– Я в тот момент флиртовал с девчонкой. Трелла подошла и сказала, что собирается выйти на улицу. А я сказал ей: «Ну и иди». Я хотел побыть наедине с девчонкой, но за Треллу отвечал я. У нас четверых была такая договоренность: Рамон присматривал за Джили, а я – за Беллой. Да я просто своими руками отдал ее похитителям.

Синния застыла.

– Анри, это могло в другой раз случиться уже с Анжеликой, а не с Треллой.

– Если бы они позвали Анжелику, то она не пошла бы без Рамона. Она робкая. Возможно, выйди я вместе с Треллой, то завязалась бы драка, и мы могли предотвратить то, что случилось. Я обязан был сказать Трелле, чтобы она подождала меня, но я этого не сделал.

– Кто была та девочка? – спросила она.

– Просто знакомая.

– Нет, не просто знакомая, – догадалась Синния. – У тебя ведь наверняка было полно знакомых девочек в школе, так что она была не «просто знакомая».

– Я не хочу об этом говорить. Спи.

– Тебе она нравилась. И поэтому так больно.

– Mon Dieu[29]29
  Господи (фр.).


[Закрыть]. Синния, это была детская влюбленность.

– Поэтому ты отказываешь себе в том, чтобы испытывать что-то ко мне. Ты опасаешься, что это помешает тебе по-прежнему ответственно заботиться об остальной семье.

– Черт подери, ты мне далеко не безразлична.

– Но ты не любишь меня. И никогда не полюбишь? Ты не позволишь себе почувствовать что-то похожее на любовь, потому что считаешь, что это займет слишком много твоего внимания. Анри, а тебе известно, как это трудно? – Она стукнула кулаком по матрасу. – Я сопротивлялась изо всех сил, чтобы не влюбиться в тебя. Я позволила себе полагаться на тебя. Я сплю с тобой, у меня будут дети от тебя. А ты даже не можешь полюбить меня в ответ? Ты даже не пытаешься.

– Ты меня любишь? – Анри повернулся к ней.

– Да, и прости, что я взваливаю на тебя еще одно бремя, которое тебе абсолютно не нужно!

– Это неправда. – Он потянулся к ней.

– Я повторяла себе много раз, что надо дать тебе время, но ты этого не хочешь, поэтому все бесполезно.

– Синния… – Он хотел обнять ее.

– Нет. – Она повернулась к нему спиной. – Я хочу спать.

– Син, – ласково произнес он, прижавшись губами к ее плечу и пристроившись поближе.

– Не трогай меня. – Она откинула его ногу со своей ступни, а руку со своего бедра. – Одно дело посадить кого-нибудь в клетку, потому что ты любишь это существо и хочешь защитить. Но тебе на самом деле все равно, а я чувствую себя заключенной. Поэтому никакого супружеского визита.

– Перестань. Ты сильно преувеличиваешь. – Он все же положил руку ей на талию.

– Я устала! Оставь меня в покое.

Он выругался, скинул одеяло, встал и вышел из спальни.

Синния проснулась поздно, одна, в глазах – словно песка насыпали. Она приложила к векам холодный компресс, кое-как причесалась, почистила зубы, надела летнее платье, в котором не так сильно походила на цирковой шатер, и спустилась вниз. Нервы были на пределе.

Все уже вышли из дома и были в хорошем настроении, отчего скрывать свое подавленное состояние намного труднее. Синния присоединилась к Хасне за столом под зонтиком. Трелла сидела рядом на шезлонге, что-то показывая матери на своем планшете. Касим и Садик стояли вместе с Анжеликой и делали ставки, наблюдая игру братьев в теннис: Анри и Рамон на корте ожесточенно сражались, словно собирались прикончить друг друга.

– Они оба великолепны, – сказала Хасна, вытянув шею. – Но верность требует от вас сделать ставку на Анри.

– Это тот самый йогурт, о котором говорили вчера? – Синния оглядела формочки.

– Да, очень вкусный, – рассеянно ответила Хасна. – И мюсли тоже. – Она снова отвернулась к корту, где гулко стучал мяч. – Счет сравнялся. Боже, это так захватывает.

Синнию не привлек розовый цвет йогурта, и она попробовала мюсли, но не успела проглотить, как почувствовала покалывание в нёбе и в горле.

– Мюсли. – Синния хватила Хасну за руку. – Там есть клубника? Вызывайте скорую. – Язык у нее мгновенно стал распухать. – Позовите Анри. Скажите ему, что мне нужна моя аптечка.

– Что? – не поняла Хасна.

– Я аллергик, – прохрипела Синния, – аллергия на клубнику.

– Анри! – закричала перепуганная Хасна. – Синния съела клубнику!

Откуда-то издали до Синнии донесся голос Треллы – она говорила, что вызывает скорую. Синния закрыла глаза и ухватилась за край стола, думая лишь о том, что надо дышать. У нее вырывался сдавленный хрип, воздух, казалось, поступал к ней через тонкую соломинку.

Голос Анри… Он кричал, чтобы принесли ее аптечку. Синния открыла глаза и увидела Анри, взъерошенного, злого, с посеревшим, испуганным лицом.

Аптечка стоит за зеркалом в ванной комнате. Помнит ли он? Она хотела дотянуться, ухватиться за него, но ноги отяжелели, а руки горели, как в огне. В ушах звон и зуд, перед глазами все плыло.

В бедро вонзилась игла, укол походил на укус насекомого.

Анри с силой сжал ей щеки.

– Смотри на меня, chйrie. Дыши.

Она старалась. Она хотела сказать: «Дети», но губы распухли и онемели. Слезы наполнили глаза. Она испугалась. Все тело в огне, кожа сейчас лопнет, не в силах вынести этот жар. Что, если ее беспечность навредит близнецам?

Еще один укол в бедро.

Синния молилась, чтобы лекарство помогло, и прислушивалась, не едет ли «скорая», но сердце стучало так громко, что ничего не было слышно. Она из последних сил сделала вдох, надо сделать еще один…

Было больно руку – это Анри так крепко ее держал.

– Синния, дыши!

Она старается.

Прошлым вечером Синния была права, но он отказался это признать. Он упрямо не допускал ее в свою душу, отстранял ее.

Он ушел, и, даже зная, что она плачет, сказал себе, что все делает для ее же пользы. Он оберегает ее, а для этого ему необходима ясная голова, и сердечные дела только мешают.

Ее безопасность – это основное, главное.

Крик Хасны «Синния съела клубнику!» стал еще одной кошмарной фразой, которую он услышал в своей жизни.

– Мы здесь. – Рука Рамона легла ему на плечо.

Трелла с другой стороны взяла его руку:

– Где она? Что сказали врачи?

Анри понял, что стоит посередине больничного коридора, уставившись на двери, куда от него увезли Синнию. Конечно же, Рамон ехал следом за «скорой». И конечно же, его беременная сестра тут же залезла в машину Рамона.

– У нее упало давление, – произнес Анри, повторяя страшные слова, которые, подобно взрыву, отдавались в голове. – Они сказали, что дети могут не получить достаточно кислорода. Они их унесли… Я должен позвонить ее матери…

– Мама ей позвонит. Касим организует ей перелет. Синнию отвезли в хирургическое отделение? Она была в сознании в «скорой»? Ей дали какие-то лекарства? Она дышала? С ней все будет в порядке? – Трелла засыпала Анри вопросами.

– Она пыталась дышать, – прохрипел Анри – он сорвал голос от крика. – Ей поставили в горло трубку. После этого она отключилась.

Рамон усадил Анри на стул и крепко обнимал его за плечи. Анри, согнувшись, уперся локтями в колени и зажал руками глаза. Не помогло – он видел посиневшие губы Синнии, чувствовал ее руку, вцепившуюся в него.

– Я видел на столе йогурт, в нем была клубника. Зачем я стал играть в теннис? Я должен был находиться там, у стола, ждать ее, чтобы предупредить.

– Мы все знали, что она аллергик, – сказала Трелла. – Синния всегда осторожна. Она постоянно спрашивает про еду. Я не знаю, почему сегодня она этого не сделала.

– Мы поругались. Она забыла все проверить.

– Анри, ты не виноват. – Маленькая рука Треллы сжала ему запястье.

Нет, это его вина.

Если бы он произнес слова, о которых просила Синния прошлым вечером, слова, которые вырвались из него наружу в машине скорой помощи, все бы сейчас было по-другому.

Синния его любит. Анри был тронут, был наполнен такой нежностью и ликованием, что потянулся, чтобы обнять ее, прижать к сердцу.

Потом она что-то сказала про то, что чувствует себя узницей, и… он ушел.

Он ушел в гневе, твердя, что не пойдет у нее на поводу и он не обязан чувствовать то, чего не хочет чувствовать. А она? Она несла свою любовь к нему, как стойкий солдатик.

Анри всегда знал, что любовь будет ему мешать, но… любовь Синнии… Ее солнечная улыбка и остроумные замечания, ее страстность и даже упрямство помогали ему жить целых два года, но он этого не осознавал. Только после ее ухода, только тогда он понял, как же ему не хватает Синнии.

И вот она вернулась, он хотел жениться на ней. Потому что не видел смысла в жизни без нее.

Почему он не сказал ей всего этого вчера?

– Я пытался сказать, что люблю ее. В «скорой». Не думаю, что она меня услышала.

– Она знает. – Трелла смахнула каплю с его щеки. – Синния знает, Анри. Я уверена.

– Нет. Она не знает. Что мне делать, если я ее потеряю? Если я потеряю их всех?