Текст книги "Два секрета любовницы"

Глава 10

Синния открыла глаза. Какой яркий свет. Где она? Плиточный потолок, какая-то штуковина около нее. Капельница для внутривенного вливания?

Больница?

А, правильно. Она поморщилась и попробовала дотронуться до живота, дотронуться осторожно, потому что живот больше не казался таким тяжелым, как должен быть. Она снова закрыла глаза.

Кто-то держал ее за руку.

– Chйrie. – Это шепот Анри.

Синния приоткрыла один глаз. Он поднес ее руку ко рту и наклонился к ней. Он выглядит измученным, глаза запали, под глазами темные круги, он небрит, костюм помят.

Она испугалась и просипела: «Дети». Но в горле такая сухость и жжение, что он, наверное, ничего не разобрал.

– Les filles sont trйs bien[30]30
  Дочки выглядят отлично (фр.).


[Закрыть]. Они – красавицы, – Анри положил руку ей на щеку. – Они очень маленькие, но сильные, как и их мама. И такие одинаковые. – Он смущенно покачал головой: – Они… это что-то сказочное.

– Я могу… – И посмотрела на дверь, говоря глазами, что хочет их увидеть.

– У тебя трубка в горле. От этого больно. – Анри нажал кнопку вызова медсестры. – Я принесу девочек. Никогда больше не поступай так со мной. Никогда, – серьезно сказал он.

– Не рожать близнецов? – просипела она, не удержавшись от шутки.

– Не смешно. – Он закрыл глаза, чтобы скрыть набежавшие слезы, и погладил костяшками пальцев ее щеку.

Спустя несколько минут медсестра принесла детей, и Синния увидела своих дочек. И заплакала, когда ей на руки положили крошечные свертки.

– Ты уверен, что с ними все в порядке? – прошептала она. Ей хотелось прижать их к себе, но она боялась и держала их, словно две хрупкие скорлупки. Синния не сводила глаз с одинаковых маленьких личиков с розовыми бутончиками ротиков и кнопочками носиков. Одна крепко спала, а вторая, моргая, смотрела на Синнию голубыми глазами.

– Колетте понадобился кислород, у них обеих все еще поддерживают температуру тела, но они пьют из бутылочки и пищат, когда хотят еще. – Рука Анри выглядела невероятно огромной, когда он осторожно погладил пальцами дочку в правой руке Синнии.

– Колетта? – Не это имя она выбрала заранее, но оно вполне подходило крохе, внимательно на нее смотревшей.

– И Росалина, – сказал Анри и пальцем отвел край одеяльца с щечки другой девочки. – Мы не обязаны давать эти имена, но мои сестры отказались называть их «Близнец номер один» и «Близнец номер два». Учитывая битвы, которые происходят в детской между ними и бабушками, нам повезет, если удастся поставить на свидетельствах о рождении те имена, которые мы с тобой выберем.

– Прекрасные имена. Hola![31]31
  Привет! (исп.)


[Закрыть] Росалина. Bonjour, Колетта, – прошептала Синния, целуя теплые лобики обеих девочек. – Подожди. Бабушки? Мама здесь?

– Oui. И ей не терпится увидеть тебя, как тебе – твоих дочек. Давай дадим доктору заняться его делами, чтобы мы смогли заверить ее, что ты поправляешься.

Детей унесли, и следующие полчаса были похожи на настольную игру «вверх-вниз». Синния выдержала и осмотр, и массу вопросов. После чего ей разрешили выпить воды, дали полотенце, расческу и – самое главное – зубную щетку.

Она узнала, что сегодня – вторая половина дня, когда она попробовала мюсли с клубникой, чуть ее не убившей.

– Я посвящу всю жизнь уничтожению этой ягоды на планете, – проворчал Анри, когда доктор закончил свою просветительную речь об опасностях анафилактического шока у беременных, и заявил, что состояние позволяет отвезти Синнию в детскую.

Сиделка пошла за креслом, и Синния с Анри остались одни. Он пристроился на краю кровати.

– Прости, – сказала она, ловя его взгляд. – Я увидела розовый йогурт и подумала, что надо съесть что-нибудь другое. Я даже не рассмотрела как следует мюсли.

– Это ты меня прости, chйrie. – Анри взял ее руку и нежно погладил. – Синяки… Я так крепко вцепился в тебя, что мог сломать тебе кости.

– Это за тебя сделает мама, – сказала Синния, чтобы придать разговору шутливый тон. – Кто-нибудь сообщил моим сестрам?

– Рамон встречает их в аэропорту.

– Да? Спасибо, спасибо.

– Мы все тебя очень любим. Мы не могли тебя потерять.

У нее замерло сердце, и она хотела убрать руку из его ладони.

Он не дал ей этого сделать.

– Ты не услышала меня в машине скорой помощи. Я люблю тебя, Синния.

– Ты не обязан говорить это лишь потому…

– Мне необходимо сказать. Мне надо было сказать это еще в январе, когда ты спросила меня, люблю ли я тебя. – Он сдвинул брови. – Больница – замечательное место, чтобы осознать свои грехи. Свою трусость, несправедливость и зря потраченное время, которое можно было провести с человеком, принесшим радость в твою жизнь. Я могу перечислить все свои ошибки, но зачем? Я их знаю и так. И ты их знаешь. Ты говорила, что я – закрытая книга, но ты знаешь меня, как никто другой, Синния.

Он прижал ее руку к своему бедру, глядя ей в глаза так искренне, так открыто. Перед ней такой простор, словно она стоит над Большим каньоном[32]32
  Большой каньон – глубочайшее ущелье в США на реке Колорадо, одно из крупнейших в мире.


[Закрыть].

– Я считал, что ты всегда будешь в моей жизни, что это само собой разумеющееся. Ты хочешь играть собственную значительную роль в жизни, но я-то хочу, чтобы ты просто была со мной. Мне необходима ты, живая.

– Трудно чувствовать себя полноценной, – призналась она, – когда ты… такая…

– Ты та, кому я могу довериться всем сердцем. – Он заключил в ладонь ее щеку. – Я не просил тебя нести груз любви, но ты это делала.

Да, она это делала и все время чувствовала, что счастье от нее отвернулось. А сейчас, неожиданно, засияло счастье любви, и оно струилось из его сердца и души, из его глаз.

– Я хочу твоей любви, chйrie, – нежно произнес Анри. – Ты мне отдаешь свое сердце?

Ей снова стало трудно дышать, сдавило горло, грудь.

– Оно всегда было твоим.

Он приподнялся и оперся коленом о матрас.

– Ты предлагала мне опуститься на одно колено, но разрази меня гром, если сделаю это на полу больничной палаты.

У нее вырвался смех.

– Я серьезно, chйrie.

Синния знала, что сейчас последует, но все равно не была готова.

– Я люблю тебя, Синния. Ты выйдешь за меня?

Все исчезло, за исключением мужчины, который держит ее за руку и смотрит прямо в глаза. Сердце у нее сделалось таким огромным, что распирало грудь, громко и часто стучало, и она боялась, что разорвется от счастья. Но сил хватило, чтобы произнести:

– Да. Конечно, я люблю тебя. Да.

В их поцелуе было что-то целительное, торжественное, связывающее воедино.

– Детки, которых вы произвели на свет, требуют вас, мамочка, – заявила вошедшая медсестра.

Анри сам повез Синнию в детскую. А там Милли нянчила спящую Росалину, Алиса Советерре отгоняла дочерей от пищащей Колетты.

– Ой, дорогая. – Милли передала Росалину Анри, чтобы обнять Синнию. – Ты делаешь это в последний раз, слышишь меня?

– Ты про помолвку? – Синния подмигнула Анри. – Согласна.

Слово «помолвка» вызвало восторг, поцелуи и поздравления.

– Вы уже определились с датой? – хлопая в ладоши, спросила Анжелика. – Давайте устроим двойную помолвку: мы с Касимом и вы!

– Не хочу так долго ждать, – ответил Анри, держа на одной руке Росалину, а костяшками другой водя по щеке Синнии. – Мы можем подождать, пока тебя не выпишут, но тогда сразу после этого.

– Зачем ждать, когда меня отпустят отсюда? – Синния посмотрела на мать. – Как ты считаешь, мама? Возможно устроить что-нибудь завтра, раз уж все здесь?

– Что? – изумилась Милли.

– Ты серьезно? – Анри улыбался во весь рот.

– А ты не против?

– Я только за. Я так тебя люблю, что мне не терпится назвать тебя своей женой.

– Тогда давай это сделаем. – Синния повернулась к бабушкам и новоявленным тетям: – Если вы согласны, то ваше задание – устроить завтра бракосочетание.

Церемония, устроенная наспех в больничной часовне, была трогательной и красивой. Летнее платье цвета слоновой кости переделали руками сестер-модельеров в элегантный свадебный наряд. Приссилла отвечала за макияж и прическу. Нелл занималась музыкой, бабушки – цветами и букетом невесты. Рамон был шафером, а Дорри – подружкой невесты.

Кольца прикрепили ленточками к одеяльцам дочек – их осторожно держали тети, давшие им имена. К счастью, проход к алтарю был короткий, поскольку Синния могла сделать всего несколько шагов.

Муж обнял ее крепкой рукой собственника, когда она встала рядом с ним. Он был в безукоризненно сидящем на нем сером костюме, чисто выбрит и подстрижен, сияя гордостью и радостью. Синния спрятала лицо у него на плече – она была слишком растрогана. Как же сильно она его любит!

Они произносили брачные обеты и обменивались кольцами, и Синния чувствовала, что и его любовь к ней также огромна. В этом, в самом главном, они были равны.

Эпилог

Прошло четыре года…

Синния ошибалась, полагая, что если девочки не с ней, то она сможет пройти незамеченной несколько кварталов от клиники до квартиры матери.

На ней были шляпа от солнца и темные очки. Синния пребывала в хорошем настроении, утреннее летнее солнце дарило тепло, город еще не успели заполнить туристы.

Но нет.

Парочка туристов из Швеции заметила ее, и начались селфи. Охранники помогли Синнии пройти мимо пешеходов, и она облегченно вздохнула, скрывшись в тихом вестибюле, и направилась к лифту.

Анри ждал ее.

– Я думал, что ты будешь раньше меня.

– Я шла пешком, и зря. Теперь папарацци подловят наш уход.

– Подумаешь – скандал! Быть пойманным на вечернем свидании с женой в пустой квартире ее матери, – сказал Анри, обнимая и целуя Синнию. – Как твой визит?

– Мы можем ехать. – Синния улыбнулась, предвкушая приятный уик-энд. Им раз от разу удавалось оставлять девочек с семьей, но большей частью личное время они проводили, уединившись здесь. С предстоящим появлением еще одного ребенка они решили провести неделю на острове.

– И?.. – последовал прямой вопрос Анри.

– Один. – Синния отложила в сторону очки и сумку и сомкнула руки у него на шее. Теннисный браслет соскользнул с левой кисти, а тонкий, с красивой гравировкой, золотой браслет от аллергии – с правой, как напоминание об осторожности в еде.

– Ты разочарован?

– Нисколько. – Он задумчиво зажмурил один глаз. – Но я боюсь, что ты получишь нагоняй от других.

– Я знаю. – Синния сморщила нос.

Их дочки недавно стали интересоваться, где же у мамы близнец. У папы есть близнец. Они сами близнецы. Где тогда близнец мамы?

Синния объяснила, что бывают и близнецы, и единственные дети, что не все люди имеют близнецов.

Рассудительная Колетта, отцовская любимица, восприняла объяснение спокойно, а Росалина – Рози – сердито требовала найти маме близнеца.

– Merci, chйrie.

– За что? – улыбнулась Синния.

– За наших детей. За радость, которую ты мне даришь каждый день.

– Мы даже еще не в постели. – Она прижалась к нему и игриво предложила: – Отведи меня туда, и я доставлю тебе радость.

– Я обожаю твою страстность, когда ты беременна. Ты знаешь это? Я люблю тебя.

– О! Тебя потянуло на сентиментальность. Нам открыть окна? Ты организовал фейерверк?

– Договорились: ты отвечаешь за радость, а я – за фейерверк. – Он поцеловал ее в губы. – Я часто думаю о нашей первой встрече. А ты? Это одно из моих самых любимых воспоминаний.

– Та ночь была незабываемой, – согласилась она.

– Давай я напомню тебе о ней.

Ей повезло – у Анри талант к воспоминаниям.