Текст книги "Социальный интеллект. Новая наука о человеческих отношениях"

Лишь почти через сотню лет после того, как Фрейд первым выявил эту незаметную передачу ощущений, ученые разработали надежный метод отслеживания физиологических изменений, происходящих одновременно у двух собеседников в ходе обычного разговора[65]65
  В 1950–1960 годах психофизиологические исследования взаимодействий в парах были очень популярны, однако методы того времени были недостаточно точны или мощны, и поток исследований постепенно сошел на нет. Вторая волна началась уже в 1990-е.


[Закрыть]. Этот прорыв стал возможен благодаря появлению новых статистических методов и мощных компьютеров, позволяющих анализировать огромные массивы данных по многим параметрам вроде частоты сердечных сокращений во время общения.

Такие исследования показали, в частности, что во время супружеской ссоры организм каждого участника имитирует сбои, происходящие в теле партнера, а если конфликт продолжает развиваться, супруги все сильнее разжигают друг в друге злость, боль и горечь. Ну, это научное открытие вряд ли кого-то удивило.

Гораздо интереснее был следующий шаг в изучении семейных отношений: исследователи записали споры супружеских пар на видео, а потом попросили совершенно посторонних людей предположить, что за чувства испытывает один из партнеров[66]66
  Об эмпатии и физиологическом подражании см. Levinson R., Ruef A. Empathy: A Physiological Substrate. Journal of Personality and Social Psychology. 1992; 63: 234–246.


[Закрыть]. Когда испытуемые высказывали свои предположения, увиденное отражалось и на их физиологии.

Чем точнее тело испытуемого копировало состояние людей на экране, тем точнее он угадывал их чувства, причем особенно ярким этот эффект был в случае негативных эмоций типа гнева. Эмпатия – способность чувствовать чужие эмоции – похоже, имеет в равной мере физиологическую и психическую природу и определяется способностью переживать внутреннее состояние другого человека. Физиологические параметры всегда вступают в этот своеобразный парный танец при сопереживании: организм эмпатизирующего до некоторой степени впадает в состояние человека, на которого он настроился.

Люди с наиболее выразительными лицами в эксперименте точнее всех угадывали чужие чувства. Общий же принцип таков: чем ближе физиологические состояния людей в какой-то момент, тем лучше они улавливают чувства друг друга.

Когда мы настраиваемся на другого человека, мы невольно испытываем его чувства, пусть и в смягченной форме. Мы резонируем так, что даже вопреки желанию чьи-то эмоции становятся нашими. Словом, заражение эмоциями не проходит для нас даром, так что неплохо было бы понять, как менять его последствия к лучшему.

Глава 2
Рецепт взаимопонимания

Сеанс психотерапии в самом разгаре. Врач восседает в массивном кресле и держится подчеркнуто официально. Его пациентка ежится на кожаной кушетке: весь вид ее являет полное поражение. Они на разных волнах.

Дело в том, что психотерапевт допустил профессиональную оплошность, слишком смело интерпретировав слова пациентки. Извиняясь, он говорит:

– Я слишком увлекся. Боюсь, мои слова могли навредить терапевтическому процессу.

– Нет… – начинает пациентка, но врач перебивает ее и выдает другую интерпретацию.

Пациентка хочет ответить, но психотерапевт, продолжая говорить, не дает ей вставить ни слова. Когда ей наконец удается вмешаться, она жалуется на все то, что ей приходится годами терпеть от своей матери. На самом деле этим она намекает на неподобающее поведение врача.

Так они и продолжают – кто в лес, кто по дрова.

А теперь заглянем на другой сеанс психотерапии, где врач и пациент как раз достигли пика взаимопонимания.

Минуту назад пациент номер два поведал, что накануне сделал предложение девушке, с которой уже давно встречается. Врач много месяцев помогал ему объяснить и преодолеть страх близости, чтобы пациент смог наконец набраться храбрости и вступить в брак. И вот теперь они вместе переживают триумф. Их настроение приподнято, оба, врач и пациент, безмолвно ликуют.

Их взаимопонимание настолько глубоко, что они невольно копируют жесты и позы друг друга: стоит врачу закинуть ногу на ногу, как пациент тут же делает то же самое, – словно подчиняясь указаниям невидимого хореографа.

Оба сеанса были записаны на видео, и на записи можно заметить кое-что необычное: и в том и в другом случае между пациентом и врачом стоят две металлические коробки, напоминающие колонки стереосистемы, провода от которых тянутся к металлическим зажимам на пальцах обоих участников сеанса. Эти приборы регистрируют малейшие изменения потоотделения по ходу беседы.

Записанные сеансы были частью исследования тайных физиологических па, сопровождающих каждый межчеловеческий контакт[67]67
  Такой анализ сеансов психотерапии приведен в Ablon S., Marci C. Psychotherapy Process: The Missing Link. Psychological Bulletin. 2004; 130: 664–668; Marci C., Moran E. K., Orr S. P. Physiologic Evidence for the Interpersonal Role of Laughter During Psychotherapy. Journal of Nervous and Mental Disease. 2004; 192: 689–695.


[Закрыть]. На видео показания приборов отображались в форме кривой рядом с участником: синяя линия иллюстрировала изменения состояния пациента, зеленая – врача, пики и впадины на графиках отражали взлеты и падения интенсивности эмоций.

Во время тревожного, дисгармоничного обмена репликами на первом сеансе кривые пляшут сами по себе, порхая, как пугливые птицы. В этих графиках запечатлелась сама разобщенность.

На втором сеансе, полном взаимопонимания, кривые напоминают полет птиц в косяке, они взлетают и падают согласованно, как артисты балета. Эти графики показывают, что если двое понимают друг друга, то их физиологические механизмы работают сонастроенно.

Так выглядят наиболее передовые из немногочисленных методов изучения активности мозга в процессе человеческого взаимодействия. Казалось бы, потовые железы весьма далеки от мозга, однако с помощью так называемой обратной разработки[68]68
  Обратная разработка (обратная инженерия, обратное проектирование) – изучение какой-то системы или готового продукта, о которых очень мало исходных данных, с целью понять принципы их работы. Оружие, электронику, программное обеспечение и многое другое разбирают по косточкам для копирования и (иногда) улучшения. В биологии принцип обратной разработки применяют, например, для воссоздания архитектуры нейронных сетей и определения функций разных участков мозга. Это позволит совершенствовать системы искусственного интеллекта и симулировать работу мозга для изучения и устранения сбоев в его работе.


[Закрыть] центральной нервной системы мы можем строить довольно обоснованные предположения о том, что происходит в тех или иных структурах мозга во время этого межличностного танго.

Нейробиологические замеры в этом исследовании произвел Карл Марси, психиатр из Гарвардской медицинской школы, который таскал ради этого чемодан с тяжелым оборудованием по кабинетам бостонских психотерапевтов, согласившихся участвовать в эксперименте. Так Марси вошел в число избранных первопроходцев, изобретающих пути преодоления прежде непроницаемого для нейробиологов барьера – черепной коробки. До сегодняшнего дня они могли одномоментно исследовать всего один мозг. Но теперь стало возможным изучать сразу два, и нам постепенно открывается “нейронный танец” общающихся людей.

Из результатов своего исследования Марси вывел “алгоритм эмпатии” – особые параметры потоотделения у двух людей, достигших взаимопонимания. Это открытие сводит физиологические процессы людей на пике согласия к математической формуле.

Прилив симпатии

Я помню, как сам переживал моменты такого взаимопонимания в кабинете Роберта Розенталя: когда я осваивал в Гарварде профессию клинического психолога, он вел у нас курс по методам статистики. Боб (как все его звали) слыл самым душевным профессором на факультете. Когда бы и с какими бы тревогами ни являлись мы в его кабинет, уходили всегда с ощущением, что нас выслушали и поняли, и чудесным образом нам становилось легче.

У Боба был дар поднимать людям настроение. И это не удивительно: он так успешно сеял вокруг себя умиротворение, потому что специализировался как раз на невербальных способах выстраивания связей между людьми. Несколькими годами позже Боб и его коллега опубликовали революционную статью, в которой привели основные компоненты магии человеческих отношений – по сути дали рецепт взаимопонимания[69]69
  О составляющих взаимопонимания см. Tickle-Degnan L., Rosenthal R. The Nature of Rapport and Its Nonverbal Correlates. Psychological Inquiry. 1990; 4: 285–293.


[Закрыть].

Взаимопонимание возникает только между людьми. Мы понимаем, что достигли его, когда общение кажется нам приятным, увлекательным и гладким. Но на самом деле взаимопонимание не ограничивается такими мимолетными приятными ощущениями. Когда люди пребывают в согласии друг с другом, они полнее раскрывают свой творческий потенциал и легче принимают совместные решения, и неважно, идет ли речь о супругах, планирующих отпуск, или о топ-менеджерах, выстраивающих бизнес-стратегию[70]70
  Bernieri F. J., Gillis J. S. Judging Rapport // Interpersonal Sensitivity: Theory and Measurement. Mahwah, N. J.: Erlbaum, 2001.


[Закрыть].

Ощущать согласие приятно: мы чувствуем взаимный прилив симпатии – излучаемые каждым из собеседников волны дружеской теплоты, понимания и искренности. Эти общие приятные ощущения на какое-то время укрепляют связи между нами.

Как обнаружил Розенталь, такая специфическая связь всегда подразумевает сочетание трех компонентов: взаимного внимания, взаимной положительной эмоции и хорошо скоординированной невербальной сигнализации. Слаженная работа всех трех компонентов катализирует взаимопонимание[71]71
  Для достижения глубокого взаимопонимания необходимо сочетание всех трех составляющих: взаимной концентрации внимания, положительных эмоций и синхронности. В боксе есть физическая координация, но нет позитива. Нет его и в супружеской ссоре, где хватает взаимного внимания и есть немного координации. Сочетание взаимного внимания и координации без приятных чувств характерно для незнакомцев, идущих навстречу друг другу по забитому людьми тротуару: избегая столкновения в толпе, они могут обойти друг друга и при этом не проявить друг к другу ни малейшего интереса


[Закрыть].

Взаимное внимание – первый важнейший компонент. Когда двое уделяют внимание словам и действиям друг друга, между ними зарождается чувство взаимного интереса, общий фокус восприятия. Такое двустороннее внимание подпитывает общие чувства.

Один из признаков взаимопонимания – обоюдная эмпатия: каждый испытывает то, что испытывает партнер. Именно так было у нас с Бобом: он всецело отдавался общению с нами, посвящал нам все свое внимание. В этом-то и заключается разница между простой учтивостью и глубоким взаимопониманием: с человеком, искусным в общении, нам комфортно, но нет ощущения, что он настроен на наши чувства.

В своей работе Розенталь цитирует исследование, где испытуемых разбили на пары. В каждой паре был человек с забинтованным, якобы болезненно поврежденным пальцем: этот участник втайне от напарника выполнял указания постановщиков эксперимента. В какой-то момент он делал вид, будто снова поранился. Если собеседник в этот момент случайно смотрел в глаза “жертвы”, то тут же перенимал гримасу боли. Если же собеседники смотрели в сторону, они гораздо реже вздрагивали или морщились, хотя и сознавали, что напарнику больно[72]72
  О гримасах и зрительном контакте см. Bavelas J. B., Black A., Lemery C. R. Mullett J. I Show How You Feel: Motor Mimicry as a Communicative Act. Journal of Social and Personality Psychology. 1986; 50: 322–329. Аналогично, чем сильнее двое концентрируются друг на друге – например, увлекшись разговором, – тем более вероятно, что вмешательство третьего участника разрушит чары общения.


[Закрыть]. Когда наше внимание распределяется на несколько объектов, мы слегка теряем настройку и упускаем важные детали, особенно эмоциональные. Прямой взгляд “глаза в глаза” торит дорогу для эмпатии.

Но одного внимания для рождения взаимопонимания мало. Второй необходимый компонент – приятное чувство, которое пробуждают в нас интонации и мимика собеседника. В формировании положительного впечатления невербальные послания могут быть важнее слов. Показательно, что в эксперименте, где менеджеры нелестно отзывались о работе испытуемых, выражая лицом и голосом доброе к ним отношение, критикуемые испытывали положительные ощущения от разговора в целом[73]73
  О критике с доброжелательным выражением лица см. Newcombe M. J., Ashkanasy N. M. The Code of Affect and Affective Congruence in Perceptions of Leaders: An Experimental Study. Leadership Quarterly. 2002; 13: 601–604.


[Закрыть].

Третий ключевой компонент в формуле Розенталя – координация, или синхронность[74]74
  Синхронность, а проще говоря, согласованность общения – социальный навык, который подразумевает соответствующие ситуации невербальные взаимодействия от обмена улыбками до принятия похожих поз. Сигналы при таких взаимодействиях идут в мозге по прямому (нижнему) пути.


[Закрыть]. Лучше всего координация с собеседником устанавливается посредством неброских невербальных сигналов вроде темпа речи и движений. При установившемся взаимопонимании люди воодушевлены и свободно выражают свои эмоции. Они реагируют так быстро и отзывчиво, словно танцоры в хореографической постановке: кажется, будто эту последовательность стимулов и реакций кто-то нарочно срежиссировал. Люди часто встречаются взглядами и устраиваются ближе друг к другу, пододвигая стулья, при этом даже расстояние между кончиками их носов бывает меньше, чем во время обычной беседы. А еще их не тяготят паузы в разговоре.

Когда координации не хватает, беседа идет через пень-колоду: собеседники суетливы или, наоборот, скованны, отвечают некстати, и в воздухе часто повисает неловкое молчание. Такие нестыковки подрывают взаимопонимание.

На одной волне

В местном ресторанчике есть официантка, к которой посетители питают особое расположение. Она умеет удивительно ловко подстраиваться под их настроение и темп общения – как бы скользить с ними на одной волне.

С угрюмым типом, бесконечно потягивающим свой напиток за столиком в темном углу, она тиха и сдержанна, зато с шумной офисной компанией, забежавшей в обеденный перерыв, – дружелюбна и общительна. А когда приходит молодая мама с парочкой гиперактивных малышей, эта официантка приводит детей в восторг озорными рожицами и шутками. Не удивительно, что чаевых она получает больше всех[75]75
  Систематические исследования показывают, что больше всего чаевых за удовлетворившее клиентов обслуживание дают по вечерам. В одном исследовании самая успешная официантка собирала чаевыми в среднем 17 % от суммы чека, тогда как самая неудачливая – всего 12 %. В пересчете на год набирается существенная разница в доходах: Lynn M., Simons T. Predictors of Male and Female Servers’ Average Tip Earnings. Journal of Applied Social Psychology. 2000; 30: 241–252.


[Закрыть].

Этот пример с официанткой, умеющей настраиваться на нужную волну, иллюстрирует преимущества синхронности для всех участников взаимодействия. Чем сильнее собеседники бессознательно синхронизируют жесты и стиль поведения, тем более приятные впечатления складываются у них о встрече – и друг о друге.

Скрытую мощь этой взаимной координации выявили в ходе интересной серии экспериментов с участием студентов-добровольцев из Нью-Йоркского университета. Студенты думали, что им предстоит оценить новый психологический тест. Каждый студент, участвовавший в исследовании “вслепую”, подсаживался к другому студенту – тайному агенту экспериментаторов, – чтобы совместно оценивать фотографии для будущего теста[76]76
  О копировании поведения и взаимопонимании см. Chartrand T., Bargh J. The Chameleon Effect: The Perception-Behavior Link and Social Behavior. Journal of Personality and Social Psychology. 1999; 76: 893–910.


[Закрыть]. Тайный агент должен был при просмотре фото улыбаться (или не улыбаться), качать ногой, потирать лицо.

Что бы ни делал сообщник экспериментаторов, испытуемые повторяли его движения и мимику – потирали лицо, качали ногой, улыбались в ответ. Но осторожные расспросы затем показали, что испытуемые не замечали ни своего подражания партнеру, ни вообще всей этой идеально согласованной “хореографии”.

На следующем этапе исследования, когда тайный агент намеренно копировал позы и мимику собеседника, он не вызывал особой симпатии у испытуемых, а когда подражал спонтанно, его находили более привлекательным[77]77
  Исследование фальшивого подражания было проведено студентом Фрэнком Берньери и описано в статье Greer M. The Science of Savoir Faire. Monitor on Psychology. 2005.


[Закрыть]. Таким образом, вопреки советам из популярных книжек на тему “как завоевывать симпатию”, сознательные попытки подражать собеседнику – скажем, складывать руки, как он, или принимать ту же позу – не способствуют взаимопониманию. Искусственная, механистичная синхронность кажется странной.

Социальные психологи снова и снова подтверждают: чем больше согласованных действий – в частности, одновременных и в одинаковом темпе – производят двое, тем приятнее их ощущения от общения[78]78
  О синхронности движений см. Bernieri F., Rosenthal R. Interpersonal Coordination: Behavior Matching and Interactional Synchrony // Fundamentals of Nonverbal Behavior. New York: Cambridge University Press, 1991.


[Закрыть]. Попробуйте понаблюдать за разговором двух друзей издалека, когда слов не разобрать. Так вы сможете отчетливее увидеть обмен невербальными сигналами: плавный переход инициативы, элегантную согласованность движений и даже взглядов[79]79
  Хотя даже незнакомцы при первой встрече могут достичь определенной невербальной скоординированности, способность к синхронизации растет по мере сближения людей. Старые друзья легче сливаются в невербальном танце. Так происходит отчасти потому, что их не могут обескуражить какие-то причуды собеседника – они давно привыкли друг к другу.


[Закрыть]. Один практикующий коуч, кстати, показывает ученикам целые фильмы с отключенным звуком, чтобы те изучали этот безмолвный парный танец.

Научные методы позволяют выявлять то, что незаметно невооруженному глазу: например, удалось отследить, что во время речи одного из друзей дыхание другого постепенно приобретает комплементарный ритм[80]80
  Комплементарный ритм здесь означает дыхательное взаимодополнение, то есть совпадение вдоха одного человека с выдохом другого.


[Закрыть][81]81
  О дыхании во время разговора см. McFarland D. Respiratory Markers of Conversational Interaction. Journal of Speech, Language, and Hearing Research. 2001; 44: 128–145.


[Закрыть]. В соответствующих исследованиях у друзей во время их беседы с помощью датчиков фиксировали параметры дыхания. Оказалось, что слушатель практически “зеркалит” дыхание говорящего, делая свой вдох почти одновременно с его выдохом, или же дышит с ним в такт, одинаково.

Эта синхронность дыхания нарастала, когда собеседники менялись ролями. А в моменты особой непринужденности, такие типичные для общения близких друзей, эта согласованность становилась еще сильнее: они начинали смеяться практически одновременно, и ритмы их дыхания во время смеха совпадали максимально.

Координация служит своего рода социальным буфером в личном взаимодействии: пока движения собеседников взаимосвязаны, неловкие моменты в разговоре остаются незамеченными. Эта доверительная гармонизация обычно не разрушается, даже когда беседа “спотыкается”: повисают паузы, собеседники перебивают друг друга или начинают говорить одновременно. Даже когда разговор совсем не клеится и сходит на нет, физическая синхронность поддерживает в собеседниках ощущение контакта. Она транслирует внутреннее понимание и согласие от слушателя к говорящему и наоборот.

Если же разговор лишен подстраховки в виде физической координации, то для ощущения его слаженности требуется дополнительная словесная полировка. Например, когда люди говорят, не видя друг друга – по телефону или домофону, – они, как правило, тщательнее контролируют свои реплики, чем при встрече.

Такая вроде бы мелочь, как совпадение поз, играет удивительно большую роль в формировании взаимопонимания. В одном исследовании изучали, как меняют позы студенты в аудитории. Чем больше их поза напоминала позу преподавателя, тем большего взаимопонимания с преподавателем они достигали и тем сильнее увлекал их учебный процесс. На самом деле, по сходству поз можно быстро оценивать атмосферу в аудитории[82]82
  О взаимопонимании студентов и преподавателей см. LaFrance M. Nonverbal Synchrony and Rapport: Analysis by Cross-lag Panel Technique. Social Psychology Quarterly. 1979; 42: 66–70; LaFrance M., Broadbent M. Group Rapport: Posture Sharing as a Nonverbal Behavior // Interaction Rhythms. New York: Human Sciences Press, 1982. Результаты исследований подобной невербальной хореографии порой неожиданны. Оказывается, глубочайшее взаимопонимание при личном общении сопровождается зеркальной жестикуляцией: если собеседник А, например, поднимает правую руку, собеседник Б в ответ поднимает левую.


[Закрыть].

Попадание в такт может доставлять внутреннее удовольствие, и чем больше группа синхронизировавшихся людей, тем приятнее это чувство. Чувственная сторона групповой синхронизации проявляется, например, во всеобщем удовольствии от совместного танца или движения в едином ритме. Именно это удовольствие от единения вздымает сотни руки в “волну” на стадионе.

“Аппаратура” для такого резонанса, судя по всему, встроена в нашу нервную систему. Даже плод в утробе матери движется в такт доносящейся до него человеческой речи – и только речи, на иные звуки он так не реагирует. Годовалый ребенок лепечет, подстраиваясь под темп материнской речи. Синхронность – будь то между младенцем и матерью или между двумя незнакомыми людьми при первой встрече – несет сообщение “Я с тобой”, подразумевающее “Продолжай”.

Это послание поддерживает в партнере заинтересованность. Когда разговор подходит к концу, собеседники постепенно рассинхронизируются, без слов давая понять, что пора завершить взаимодействие. А если они так и не достигли согласованности, если постоянно перебивали друг друга, то у них остается от встречи неприятное ощущение.

Любой разговор происходит на двух уровнях, верхнем и нижнем. По верхнему пути передаются рациональные соображения, слова и смыслы. По нижнему же течет бесформенная энергия, скрытая за словами, которая “склеивает” взаимодействие, давая мгновенное ощущение контакта. Это ощущение зависит не столько от слов, сколько от более прямолинейной и глубокой эмоциональной связи за их пределами.

В этом неявном контакте на самом деле нет ничего таинственного: мы постоянно демонстрируем свои чувства посредством мимики, жестов, взглядов и прочего. На этом подспудном уровне мы без умолку трещим о своих переживаниях, практически мыслим вслух, чтобы собеседник, читая между строк, всегда понимал, что мы чувствуем, и действовал соответствующе.

Этот эмоциональный менуэт можно наблюдать во время любой беседы: перед нами предстанет богатейший репертуар па в виде быстрых жестов, мимолетных выражений лица, подстроек темпа речи, смещений взглядов – и так далее. Такая согласованность позволяет нам наладить контакт с собеседником, сцепиться с ним невидимыми шестеренками, и, если мы проделаем это как следует, ощутить эмоциональный резонанс.

Чем выше синхронность, тем ближе эмоции, испытываемые партнерами. Например, по мере того как мать и младенец согласованно переходят от расслабленного взаимодействия к более энергичному, они получают все больше удовольствия. Сам факт того, что даже младенцы способны так мощно резонировать, говорит в пользу существования в мозге предустановленной системы, благодаря которой подстройка происходит так естественно.

Внутренние хронометры

– Вот спроси меня, почему я вечно запарываю шутки?

– Ладно. Почему ты…

– Говорю не вовремя.

Лучшие комики демонстрируют интуитивное чувство ритма, внутреннее ощущение времени, благодаря которому их шутки получаются по-настоящему смешными. Точно так же, как профессиональные музыканты читают партитуру, комики-асы с точностью до мгновения просчитывают продолжительность паузы перед ключевой фразой шутки (или момент, когда нужно перебить собеседника, как в этой шутке про чувство времени). Умение выбрать верный момент – залог искусно поданной шутки.

Природа вообще любит точно рассчитывать время. Ученые обнаруживают синхронность всюду, где только встречаются ритмические колебания двух взаимосвязанных естественных процессов. Если волны не совпадают, они гасят друг друга, а если идут синхронно – усиливают.

В природе всё – от океанских волн до биения сердца – подвержено ритмичности. Что касается межличностных отношений, то здесь важен ритм эмоциональный. Когда человек-zeitgeber заряжает нас приподнятым настроением, он делает нам добро. Делая то же самое с другими, мы передаем это добро дальше.

Такую ритмическую подгонку можно наблюдать во время виртуозной игры оркестра. Захваченные музыкой, оркестранты покачиваются ей в такт, словно единый организм. Но под этой очевидной синхронностью скрывается другая, которую невозможно увидеть из зрительного зала: музыканты связаны согласованной работой их нервных систем.

Если замерить параметры нейронной активности у любых двух оркестрантов, мы обнаружим значительную синхронность. Например, когда два виолончелиста исполняют один и тот же музыкальный отрывок, ритмы нейронной разрядки в правом полушарии мозга у них будут чрезвычайно похожи. Причем возбуждаемые зоны, ответственные за музыкальные способности, будут работать гораздо слаженнее в мозгах двух музыкантов, чем два полушария мозга каждого из них[83]83
  О межмозговой синхронизации музыкантов мне рассказал Э. Рой Джон.


[Закрыть].

Всякий раз, когда мы ощущаем подобную гармонию с другим человеком, благодарить за это следует нейронные системы, которые нейробиологи назвали осцилляторами. Это наши внутренние часы, постоянно подстраивающие свой ход – темп испускания нервных импульсов – под периодичность внешних сигналов[84]84
  Об адаптивных осцилляторах см. Port R., Van Gelder T. Mind as Motion: Explorations in the Dynamics of Cognition. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1995.


[Закрыть]. Сигналы эти могут быть как простыми – например, когда подруга через определенные промежутки времени передает вам тарелки, чтобы вы их вытирали, – так и очень сложными, как в балетном па-де-де.

Хотя мы принимаем подобную повседневную координацию как должное, ученые не поленились описать с помощью элегантных математических моделей алгоритмы этого человеческого микросцепления[85]85
  О моделях координации см. Lee D. N. Guiding Movements by Coupling Taus. Ecological Psychology. 1998; 10: 221–250.


[Закрыть]. Такая “нейроматематика” работает всегда, когда мы соразмеряем наши движения с происходящим вокруг – не только с действиями других людей, но и когда, например, футболист перехватывает, а бейсболист отбивает мяч, летящий со скоростью 150 км/ч.

Ритмические оттенки и подвижная синхронность даже простейших взаимодействий могут быть такими же сложными, как координация в джазовой импровизации. Если бы подобная слаженность касалась лишь простейших движений типа кивков, удивляться было бы нечему, но она проявляется и в куда более сложных “танцах”.

Подумайте, в каком множестве ситуаций нам приходится подо что-то подстраивать свои движения[86]86
  Обзор этого исследования: Bernieri F., Rosenthal R. Interpersonal Coordination: Behavior Matching and Interactional Synchrony (см. пункт 10).


[Закрыть]. Когда два человека увлеченно беседуют, их жесты словно подстраиваются под ритм и структуру разговора. Ученые покадрово анализировали видеозаписи диалогов и убедились, что жесты каждого собеседника подчеркивают ритм общения, движения рук и головы сопряжены со смысловыми ударениями и заминками в речи[87]87
  Эту синхронизацию движений с речью бывает крайне трудно уловить. Например, ее чаще замечают в начале фонетических отрезков (фраз/тактов), то есть движения увязываются с тем, как говорящие люди разбивают речь на последовательности слогов, объединяемые общими тоном, ритмом и громкостью произнесения. (Звучащая речь состоит из цепочек таких отрезков, каждый из которых завершается еле заметным замедлением, пока не начнется следующий.) Об этом – см. пункт 17.


[Закрыть].

Что интересно, эта синхронность речи и языка тела устанавливается за доли секунды. Когда мы синхронизируемся с кем-то во время разговора, наше мышление, видимо, не в силах уловить все хитросплетения этого танца. Тело – марионетка мозга, а внутренние часы мозга отсчитывают миллисекунды и даже микросекунды, в то время как скорость сознательной обработки информации измеряется целыми секундами.

Но неосознанно наше тело подстраивается под схему поведения каждого встречного. Даже если вы видите человека краем глаза, мозг получает достаточно информации, чтобы согласовать ваши движения, установить негласную межличностную синхронность[88]88
  О синхронизации движений конечностей см. Schmidt R. Effects of Visual and Verbal Interaction on Unintended Interpersonal Coordination. Journal of Experimental Psychology: Human Perception and Performance. 2005; 31: 62–79.


[Закрыть]. Это легко заметить, когда идешь вместе с кем-то: всего через несколько секунд окажется, что вы идете в ногу и движения ваших рук тоже слаженны, словно колебания синхронизировавшихся маятников.

Осцилляторы будто вторят песенке из “Алисы в Стране чудес”: “Можешь, хочешь, хочешь, можешь ты пойти со мной плясать?” Когда мы находимся рядом с другим человеком, эти механизмы бессознательно синхронизируют наши движения. Так влюбленные, не задумываясь, раскрывают друг другу объятия или, не сговариваясь, на прогулке берутся за руки. (С другой стороны, моя знакомая говорит, что если на свидании ей никак не удавалось идти с мужчиной в ногу, это заставляло ее насторожиться: скорее всего, отношения не заладятся.)

Любой разговор требует от мозга сложнейших расчетов: осцилляторы все это время руководят сериями подгонок, поддерживающими синхронность с собеседником. Эта микросинхронизация дает начало эмоциональной близости, когда мы на миг становимся частью жизненного опыта другого человека. Мы с такой готовностью налаживаем межмозговые контакты отчасти потому, что всю жизнь отрабатываем эту беззвучную румбу – с тех самых пор, как освоили ее базовые движения.

Протодиалог

Мать держит на руках своего младенца. В какой-то момент она вытягивает губы для поцелуя. Младенец в ответ с надутым видом поджимает собственные. Мать слегка приподнимает уголки губ, и младенец вдруг расслабляет мышцы рта. На его лице появляется намек на улыбку, и вскоре мать с ребенком уже одинаково, чуть заметно, улыбаются. Наконец малыш расплывается в широкой лучезарной улыбке, кокетливо отворачивая голову.

Весь этот обмен занимает меньше трех секунд. За это время произошло не так уж много, однако общение состоялось. Такое простейшее взаимодействие психологи называют протодиалогом. Это прототип всех человеческих взаимодействий, самая примитивная, зачаточная форма общения.

В протодиалоге уже задействуются осцилляторы. Анализ мельчайших движений показывает, что мать и ребенок предельно точно выбирают моменты для начала, окончания и пауз в этой беседе, выстраивая согласованный ритм. Каждый координирует свои действия с ритмичностью действий другого[89]89
  Jaffe J., Beebe B., Feldstein S. et al. Rhythms of Dialogue in Infancy. Monographs of the Society for Research in Child Development. 2001; 2. Примерно в возрасте четырех месяцев у младенцев снижается интерес к действиям окружающих, идеально согласованным по времени с их собственными, зато их внимание начинают привлекать действия, хоть и скоординированные с их, но не совпадающие в точности по времени. Это признак того, что их клетки-осцилляторы научились лучше рассчитывать время. Gergely G., Watson J. S. Early Socio-Emotional Development: Contingency Perception and the Social Feedback Model // Early Social Cognition. Hillsdale, N. J.: Erlbaum, 1999.


[Закрыть].

Эти диалоги происходят без слов, точнее, слова служат в них лишь звуковыми эффектами[90]90
  О взаимодействии матерей и младенцев см. Beebe B., Lachmann F. M. Representation and Internalization in Infancy: Three Principles of Salience. Psychoanalytic Psychology. 1994; 11: 127–166.


[Закрыть]. Мы общаемся с младенцами при помощи взглядов, прикосновений, интонаций. Информация передается посредством улыбок, бормотания и особенно “маминого языка”[91]91
  “Мамин язык” – язык, на котором многие родители общаются с маленькими детьми. Он отличается упрощенной грамматикой, гипертрофированными интонациями, обилием повторов, уменьшительных форм (“ножки”, “мишка”), а иногда и откровенных коверканий. Противовесом “маминому” выступает “папин язык”, более содержательный, лексически богатый и требовательный к ответам. Разумеется, использование какого-то из этих “языков” не привязано к полу родителя и даже родству, а вот возраст ребенка обычно имеет значение.


[Закрыть] – взрослого ответа детскому лепету.

“Мамин язык” больше похож на песню, чем на речь. Его ритм и мелодические обертоны практически лишены межкультурных различий, при этом родной язык матери может быть каким угодно – хоть мандаринским китайским, хоть урду, хоть английским. Мамы обычно общаются с младенцами дружелюбно и игриво, высоким голосом (его частота достигает 300 Гц) с усиленными колебаниями тональности.

Часто, общаясь с детьми на “мамином языке”, женщины одновременно похлопывают или поглаживают их в ритме собственной речи. Мимика и движения головы матери синхронизируются с движениями рук и голосом, и младенец отвечает улыбкой, лепетом, движениями языка и взмахами руки в такт. Такие пируэты матери и ребенка длятся недолго, всего несколько секунд или даже миллисекунд, и заканчиваются, когда оба достигают одинакового состояния – обычно счастливого. Мама и малыш будто бы исполняют дуэтом музыкальные партии – то синхронно, то по очереди, – а сердца задают им ритм адажио, отбивая по 90 ударов в минуту.

Эти научные данные были получены ценой нудных, кропотливых исследований бесконечных видеозаписей общения родителей с младенцами. Благодарить за это нужно психологов развития, и в первую очередь Колвина Тревартена из Эдинбургского университета. Профессор Тревартен приобрел репутацию международного эксперта по протодиалогу – дуэту, в котором оба исполнителя, по его словам, “стремятся к гармонии и контрапункту в каждом такте, чтобы сотворить мелодию”[92]92
  Trevarthen C. The Self Born in Intersubjectivity: The Psychology of Infant Communicating // The Perceived Self: Ecological and Interpersonal Sources of Self-knowledge. New York: Cambridge University Press, 1993.


[Закрыть].

Но в протодиалоге речь идет не только о мелодиях, в первую очередь это своеобразный разговор об эмоциях. Ритм материнских прикосновений и звучание материнского голоса сообщают ребенку, что мама любит его, и в результате между ними, по словам Тревартена, возникает “мгновенное, бессловесное, безусловное взаимопонимание”.

Обмен такими сигналами формирует связь между матерью и ребенком, посредством которой мы делаем ребенка счастливым и восторженным, спокойным и молчаливым – или, наоборот, расстраиваем его до слез. Во время радостного протодиалога матери и младенцу одинаково хорошо, они ощущают единение друг с другом. Но если кто-то из них не отыгрывает свою партию в этом дуэте, результат совсем другой. Если мать уделяет сигналам младенца слишком мало внимания или реагирует на них без энтузиазма, ребенок отстраняется от нее. Если мать реагирует не вовремя, ребенок вначале выглядит растерянным, а потом расстроенным. Если же на попытки завязать диалог не отвечает ребенок, это огорчает мать.

Такие сеансы общения играют обучающую роль: в форме протодиалогов ребенок получает первые уроки взаимодействия. Мы учимся эмоционально синхронизироваться задолго до того, как узнаем названия эмоций. Протодиалог навсегда остается нашим базовым шаблоном взаимодействия, этот глубинный навык незаметно заставляет нас “шагать в ногу” с другими людьми. Усвоенная в младенчестве способность настраиваться с ними на одну волну работает на нас всю жизнь, направляя в любом общении.

И точно так же, как чувства были главной темой протодиалогов, они остаются краеугольным камнем всех человеческих контактов, когда мы вырастаем. Этот немой диалог о чувствах служит и почвой, на которой строится любое общение, и скрытым предметом всякого взаимодействия.