Текст книги "Русские идут. Как я вырвался из лап ФБР"

10
Среда, 26 января 2005 года
Слушание об освобождении под залог

Федеральный магистрат выпустил Сугру под залог – вопреки возражениям федеральных обвинителей.

Журнал «Ньюсуик», 6 февраля 2005 года

Из дневника

– У тебя нет шансов, – говорил мне Сантос.

Консенсус среди заключённых сводился к тому, что мне никогда не будет дано освобождение под залог. Обвинитель мог сослаться на риск побега. Мои тюремные консультанты сказали мне, что даже если это препятствие будет преодолено, судья может потребовать поручительство от американских граждан, которых я должен буду найти, чтобы они предоставили свои дома в качестве обеспечения.

У меня не было больших надежд, когда я шёл сегодня в суд.

* * *

Вызов на слушание об освобождении под залог поступил в 6:30 утра.

– Сугру, поднимайся на судебное слушание, – прокричал охранник, когда постучал в дверь камеры.

Завтрак состоял из сладкого липкого кекса и маленького картонного пакета с фруктовым соком. Собрались четыре или пять заключённых, идущих в суд из нашего блока камер. Мы выстроились в ряд и соединились с другими заключёнными из противоположного блока камер 7-N. Следующие пять или шесть часов были проведены в ожидании в клетке для содержания заключённых.

Время от времени тюремный надзиратель мог выкрикнуть фамилию.

– Родригес, приготовиться к суду.

Дверь открывалась, и кого-то, который был Родригесом, выводили из клетки, обыскивали и выводили в коридор. Я провёл первый час в молчании, размышляя и осматриваясь, прежде чем заметил Алекса снаружи. Он был среднего роста, в возрасте немного за тридцать, с приятным интеллигентным лицом. Но самой примечательной его характеристикой было то, что он говорил почти безостановочно, подшучивая и делая комментарии.

Я представился. Алекс пояснил, что он ждёт своего освобождения в этот день.

– Как только поступят документы, я выйду отсюда, – обещал он.

Из него выпирала самоуверенность, и в его речи использовался жаргон риэлторов (торговцев недвижимостью). Алекс был арестован восемь месяцев назад за «сговор с целью мошенничества» – в этом деле 30 миллионов долларов были похищены другом риэлтора из банков его клиентов.

– Он не был в действительности моим другом, – охарактеризовал его Алекс, – я лишь встречался с ним от случая к случаю, чтобы выпить пива. Мы работали в одном бизнесе и в действительности были конкурентами.

У друга несколько лет назад произошел конфликт с ФБР, который ожесточил его против этого ведомства. Поэтому, как предполагал Алекс, друг подготовил аферу, чтобы отомстить за обиду. В течение некоторого периода времени друг вывез жену и ребёнка из Соединённых Штатов.

– Без сомнения, по фальшивым паспортам, кто знает, куда, – сказал Алекс.

Он работал в своём бизнесе так, что одновременно совершалось примерно тридцать сделок. По каждой сделке вносился депозит на сумму около одного миллиона долларов, который банки клиента переводили в компанию друга Алекса. Тридцать миллионов долларов были похищены и вывезены из Соединённых Штатов, и все следы денег были потеряны к тому времени, когда это обнаружилось. Друг Алекса исчез. Прошло некоторое время, прежде чем клиенты осознали, что у них проблема. Их банки начали задавать вопросы. На сообщения, оставленные на автоответчике, ответов не было. Проходили недели. Агенты ФБР пришли с обыском в дом друга. Когда они включили его компьютер, на экране появилось сообщение «Fuck off FBI!»³³

В компьютере не было ничего, кроме этого. В доме или в офисе не было свидетельств, которые могли бы помочь ФБР. Все следы были стёрты дочиста. Алекс был опрошен, но объяснил, что не имел близких личных отношений с этим парнем и что сожалеет, но «не может помочь». У него не было «никаких соображений о том, где находится его друг».

Через несколько месяцев ФБР дало санкцию на обыск дома Алекса. Кто-то сказал, что Алекс знал местонахождение своего сбежавшего друга. Алекс был арестован как соучастник сговора в мошенничестве. Это происходило за восемь месяцев до того, как я его встретил. Он отрицал всё. Его допрашивали бессчётное число раз. Федералы пропустили его через «детектор лжи», который он прошёл чисто. С самого начала они предложили ему «сделку». Он мог признать себя виновным в меньшем преступлении и был бы освобождён по «отбытии срока заключения», но он отказался. Проходили месяцы. Формально ему не было предъявлено обвинение. Но он не сотрудничал со следствием, как объясняли федералы, не был откровенным, за что подвергся ещё одному испытанию на «детекторе лжи» и выдержал его. Но федералы опять не поверили: ему удалось каким-то образом нанести поражение «детектору лжи».

Он оставался в тюрьме, в заточении, не обвинённый в чём-либо конкретном, но всё же не отпущенный на свободу. Тогда агенты ФБР начали допрашивать его жену.

– Мы арестуем Вашу жену как соучастницу сговора, – объясняли они, – если Вы не будете сотрудничать с нами.

В тот момент он осознал, что выиграть дело не сумеет.

– Если бы я не был таким упрямым, как бык, я мог бы заключить сделку восемь месяцев назад и был бы выпущен.

Он согласился сотрудничать и признал себя виновным в мошенничестве на сумму в 2700 долларов. Эту цифру, как сказал он, «взял с потолка».

ФБР отступилось от его жены. Алекс признал, что если бы он не согласился заключить сделку, был бы заклеймён навечно как уголовный преступник и потерял бы свою лицензию риэлтора.

Он был приговорён к «отбытому сроку», к восьми месяцам, проведенным под стражей в тюрьме. Но он будет освобождён и, как он сказал, уверен, что построит свою жизнь заново. Сегодня он должен был выйти на свободу.

* * *

Составной частью сотрудничества Алекса было соглашение помочь ФБР понять, как осуществлялось мошенничество с недвижимостью. Вот его версия того, что он сказал на одном допросе.

– Я назову завтра три банка, которые скоро столкнутся с мошенничеством, связанным с недвижимостью.

На той стадии он не имел контакта с недвижимостью или с банками в течение нескольких месяцев. На следующий день он назвал три банка.

– В течение следующих одного или двух месяцев вы будете расследовать крупные мошенничества в этих трёх банках, – разъяснил он.

– Как стало возможным для Вас сделать такое предсказание? – спросил я.

– Очень просто, – сказал он, – я смотрел вечером телевизор. Там были рекламные передачи для трёх банков, расхваливающие их ипотечные кредиты, предлагающие неправдоподобные условия, они были безрассудны, готовы на риск.

– Как это работает? Вот так, как это, – объяснил он. – Менеджеры банка получают комиссионные по займам, которые они выдают. Так они сосредотачиваются на своих собственных интересах. Войдите к ним с заявкой на заём в 200000 долларов… маленькие комиссионные… зевота…. Войдите к ним с заявкой на заём в 30 миллионов долларов, и всё, что они будут видеть, только их комиссионные. Это как кость для собаки. Они истекают слюной. Это воздействует на их мозг. Они больше ничего не могут видеть. Таким образом, мы имеем эти три банка, которые готовы на риск, чтобы выдавать займы. Они предлагали квалификацию займа по телефону. И вы сразу становились открытыми для мошенничества. Это так просто.

– Я объяснил это федералам, – сказал Алекс, – но они не поверили мне.

– О-кей, – сказал он агентам ФБР, – я продемонстрирую. Дайте мне телефон на пару часов, и я организую мошенничество на один миллион долларов.

Агенты ФБР посадили его в одном из своих офисов и наблюдали, как он работал с телефонами. Первой проблемой было открыть банковский счёт. Обычно это невозможно без документов, доказывающих вашу идентичность: без паспорта, без рекомендательных отзывов от других банков, без рекомендательных отзывов от вашего работодателя, без вашего номера социального страхования.

Для кого-то открытие счёта на 1000 долларов абсолютно невозможно, для кого-то может быть совершено спокойно открытие счёта на 30 миллионов долларов, как доказал Алекс.

Он позвонил в пару банков, ни один из которых не входил в число трёх банков, намеченных для совершения мошенничества, разъяснил свой бизнес и сказал, что он проводит пару сделок на сумму в диапазоне от 10 до 30 миллионов долларов и что ему нужен холдинговый счёт для хранения депозитов. Да, конечно, он мог бы порекомендовать банк своим клиентам, даже настоятельно… если бы банк мог принять во внимание при расчётах небольшую комиссию для него… Да, он уверен в том, что смог бы сделать так, чтобы его клиенты пользовались этим банком…

Крючок с наживкой был заброшен. Один из банков клюнул.

– Мне нужен счёт немедленно, – объяснил он. – Нет проблем, я перешлю паспорт и рекомендательные отзывы позднее, но мне нужно продвигать дело.

Он получил номер счёта. Прослушивая исполнение этого примера, агенты ФБР были ошеломлены.

Затем Алекс поработал с тремя банками, которые избрал в качестве мишеней. Происходила такая же история: «пара сделок проводится на сумму в диапазоне от 10 до 30 миллионов долларов». Он сослался на некоторые сделки, которые были совершены ранее. «Проверьте их», – посоветовал он. К концу утра он разговаривал с топ-менеджерами по займам. Сделки становились всё горячее по мере того, как он говорил. Алекс намеревался убедить их в том, что его клиенты используют их банки.

– У меня одна сделка закрывается в ближайшие несколько часов. Моему клиенту нужно будет сделать депозит в 1 миллион долларов по сделке в 30 миллионов долларов.

Они обсудили условия. Он позвонил им в ответ пару раз, чтобы прояснить подробности. Алекс чувствовал, что менеджер по займам теряет контроль над собой.

– Проверьте мой счёт, – посоветовал он, давая подробности, – я подожду у телефона, пока Вы будете звонить.

– Да, да… о-кей… – мог он слышать, как менеджер звонил в банк. – О-кей, это подтверждается, – сказал он Алексу, – но мне нужно, чтобы мой руководитель санкционировал перевод денег.

– Это решающий довод, – объяснил Алекс. – Конечно, менеджер по займам не может сделать денежный перевод в 1 миллион долларов без разрешения менеджера банка. В любом случае он должен прикрыть свою задницу. Но теперь Вы должны понять, что он уже не может правильно соображать. Он взмокает. Он думает о том, как потратит комиссионные по займу в 30 миллионов долларов, и всё, что он должен сделать, это переслать малую часть от этого агенту по недвижимости. Если сделка не пройдёт, то должен будет винить самого себя, а агент по недвижимости просто вернёт деньги.

– Он не собирается разъяснять все риски своему боссу, потому что его мозги сейчас отключёны. Я буду поддерживать его действия, пока Вы одобряете это, – предложил Алекс.

Через несколько минут менеджер по займам ответил:

– О-кей, мы проводим сделку, – сказал он. – Деньги будут на Вашем счете примерно в течение часа.

ФБР остановило перевод денег.

* * *

Через некоторое время Алекс спросил о моём деле. Я был осторожен, следуя совету Сантоса много не говорить.

– Это связано с экспортом некоторого предмета в Россию, – объяснил я. – Они утверждают, что экспорт был незаконный.

– Мой совет, – сказал Алекс, – быстро заключить сделку с правосудием, и чем скорее, тем лучше. ФБР не арестовывает человека необдуманно. Они имеют много информации о Вас. Я слышал точно такие же слова от Коблица в понедельник.

– Сугру, приготовиться для суда.

Камера содержания под стражей открылась..

– Лицом к стене, руки вверх!

Я подчинился. Меня обыскали. На мои лодыжки наложили цепь, связывающую их. Мои руки были скованы наручниками спереди. Ещё одна цепь вокруг пояса привязывала наручники к цепи на лодыжках. Меня повели в суд, и я шёл медленно, шаркая ногами.

* * *

Марк Харрис приветствовал меня широкой улыбкой.

– Сегодня, – объяснил он, – мы попытаемся освободить Вас под залог.

Я не был уверен в успехе, так как разговор с Алексом убедил меня в том, что было бы лучше немедленно начать переговоры по сделке о признании вины.

– Марк, может быть, лучше заключить сделку о признании вины? – предположил я.

– Расслабься, Дэнис, – посоветовал он, – мы имеем хорошие шансы на освобождение под залог.

Я огляделся вокруг и увидел Брайана, который улыбался и махал рукой. Я узнал позднее, что он был на связи онлайн (в режиме реального времени) с моим братом через его смартфон «Blackberry» и передавал ему ход судебного разбирательства по мере того, как оно разворачивалось.

– Почётный консул тоже здесь, – сказал мне Марк, указывая на Финбара Хилла, ирландского консула, базирующегося в Лос-Анджелесе.

Он помахал мне рукой. Мой дух воспрянул.

Судья магистрата Стивен Дж. Хиллмен вошёл в помещение суда.

– Продолжайте сидеть, – сказал он в микрофон.

Я заметил, что к кафедре идёт человек.

– Это обвинитель, – сказал Харрис.

Марк Занидес был человеком среднего роста, в возрасте между сорока и пятьюдесятью годами, с редеющими волосами.

– Марк Занидес, обвиняющий от имени правительства США по делу «Правительство США против Сугру», – произнёс он речитативом, в то время как Марк знаком поманил» меня войти в основную зону суда.

Я прошаркал вперёд и сел на скамью возле него.

Судья Хиллмен посмотрел на меня свысока.

– Снимите цепи с этого человека, – распорядился он.

Полицейский вышел вперёд и снял наручники и цепи. Мой дух воспрянул ещё больше.

– Мистер Сугру пытался экспортировать предмет оборонного назначения без лицензии. Это есть преступление, которое влечёт за собой тюремное заключение сроком 56 месяцев. Позиция правительства такова, что мистеру Сугру не должно быть предоставлено освобождение под залог. Он проживает в нескольких странах, частично в Ирландии, частично в России, некоторые периоды времени в Киргизии, а также в Китае. Он имеет также несколько паспортов – два ирландских паспорта и российский паспорт. Позиция правительства такова, что существует риск побега мистера Сугру.

Я прошептал Марку Харрису:

– У меня нет российского паспорта, и я не проживаю в Китае. Я не посещал Китай уже свыше десяти лет.

На задней скамье суда Финбар Хилл прошептал Брайану:

– Вы знаете, – произнёс он, – я имею три ирландских паспорта!

Обвинитель продолжал.

– Наверное, причина ареста мистера Сугру содержится в аффидевите, который имеется у Вашей чести.

Он поднял документ и показал его суду.

– Предмет оборонного назначения был конфискован на прошлой неделе и передан компании, называемой «Applied Signal Technology», которая компетентна для того, чтобы проанализировать это устройство. Было установлено, и я зачитываю из аффидевита, «что блок, если он правильно конфигурирован, способен обнаруживать, принимать, блокировать и непрерывно демодулировать сигналы 32-АМ и 64-AM, и это означает, что он подпадает под определение предмета оборонного назначения».

Он посмотрел на меня свысока и сделал паузу. В суде была тишина.

– Мы полагаем также, – сказал он, сделав паузу в течение точно выверенных секунд, – что устройство может быть способно работать на 128 QAM… и даже 256 QAM.

В то время, как он произносил «256 QAM», смотрел на меня свысока, разделяя буквы.

Марк Харрис поднялся на кафедру.

– Во-первых, Ваша честь, – сказал он, – мы имеем две поправки. Мистер Сугру не имеет российского паспорта. Мистер Сугру также не проживает в Китае. Его последнее посещение Китая было совершено свыше десяти лет назад.

Он сделал паузу для эффекта.

– Версия правительства – это бумага, шитая белыми нитками… Мистер Сугру был снят с воздушного рейса в прошлую пятницу и брошен в тюрьму под самым необоснованным из предлогов… Более того, ясно, что это случай, когда компания делает ложное заявление против своего конкурента. Эта компания – «Applied Systems Technology» – является конкурентом компании мистера Сугру…

Марк Занидес поднялся со своего места.

– Приношу свои извинения суду, – сказал он, – правительство согласится с тем, что мистер Сугру не получал российского паспорта и не проживает в Китае.

Он сел.

* * *

– Я полагаю, что мы ждём других участников процесса, – сказал судья Хиллмен, – известно ли, что они прибыли?

Снаружи двери помещения суда раздалось цоканье каблучков, и вошла Ирэн, разодетая в пух и прах, в туфлях на семидюймовых каблуках. Её муж Бенни следовал за ней. Я улыбался им с середины зала суда. Марк Харрис прошёл назад и пожал им руки.

– Я полагаю, что у Вас есть предложение, мистер Харрис, – сказал судья. – Не можете ли Вы уделить несколько минут времени на переговоры с мистером Занидесом, чтобы прийти к соглашению.

Судья продолжал:

– Я понимаю, что семья подготовилась к тому, чтобы внести залог, и мы видим здесь несколько друзей мистера Сугру, которые готовы дать гарантии.

Прошли короткие переговоры «тет-а-тет».

– Семья подготовилась к тому, чтобы внести залог в 400000 долларов, – объявил Харрис.

– Это значительная денежная сумма, – ответил судья.

– Ваша честь, деньги – преходящая вещь и не дают в этом деле прочную гарантию невозможности побега, – ответил Занидес.

– У нас здесь присутствуют два друга мистера Сугру, граждане США, которые готовы дать личные поручительства по 100 000 долларов каждый, чтобы гарантировать, что мистер Сугру останется в Соединённых Штатах, – объявил Харрис.

Судья Хиллмен:

– Я думаю, мистер Занидес, что этого, несомненно, достаточно.

Занидес сделал паузу. Было ясно, что ему очень не хочется соглашаться. Наконец, он нашёлся.

– Мы согласны, – ответил Занидес. – Но только при условии, что мистер Сугру будет находиться под плотным мониторингом и будет оставлен под надзор названной семьи.

Я полагал, что должно пройти значительное время, прежде чем переведут денежные средства, так как требуется сложная работа с документами. Я был уверен, что пройдёт некоторое время, прежде чем смогут быть депонированы поручительства от Брайана, Ирэн и Бенни, требующие финансовых затрат.

* * *

Я прибыл обратно в блок камер около 7 часов вечера. Вскоре после этого охранник объявил:

– Сугру, получи свои вещи. Ты переводишься в блок 7-N.

У меня было лишь несколько минут для того, чтобы собрать свои пожитки и сказать «прощай» тем, кто был поблизости. Я пожал руку Сантосу. За те несколько имеющихся у меня минут я не смог найти Заключённого, чтобы сказать ему «прощай». Чак, заключённый, с которым я познакомился за день до того, сидел, играя в карты, когда я вошёл.

– Передай привет от меня моему отцу, – сказал он.

Я был отконвоирован напротив, в блок камер 7-N.

11
Пятница, 28 января 2005 года
Блок камер 7-N

Из дневника

Блок камер 7-N представляет собой зеркальное отображение блока камер 7-S. Там такое же число камер, такое же число заключённых, точно такая же планировка – за исключением того, что все предметы поменялись местами. То, что было слева в блоке 7-S, в блоке 7-N располагалось справа. Я сразу увидел отца Чака, играющего в карты. Чак, с которым я расстался, был здоровенным парнем, могучего телосложения, с причёской, которую называют «конский хвост». Человеком, сидящим у стола, был Чак-старший, такой же здоровенный, с такой же причёской «конский хвост». Я вошёл и сказал ему, что его сын посылает ему свои наилучшие пожелания.

На следующее утро я был удивлён тем, что встретил Алекса, так как его должны были уже освободить.

– Канцелярская работа с документами никогда не проходит гладко, – сказал он мне.

Он сидел с американцем китайского происхождения.

– Кен, познакомься сДэнисом, – представил нас друг другу.

Я сел. Кен, как мне предстояло узнать, был лидером блока

камер, парнем, который решал проблемы, возникающие между заключёнными или между заключёнными и персоналом в блоке камер 7-N, т. е. имел такой же статус, какой Заключённый имел в другом блоке.

Он был невысокого роста, со спокойной речью, может быть, лет тридцати. Кен сидел в тюрьме за нелегальное изготовление наркотиков – метамфетаминов. Алекс познакомил меня ещё с одним человеком – Питом, который стал моим партнёром по карточной игре в тюремную версию бриджа. Мы играли против Алекса и Кена.

Я старался войти в режим. Могла пройти неделя, возможно, и больше, прежде чем деньги для залога смогут попасть в нужное место. Должна быть проведена канцелярская работа с документами, несомненно, трудная, вероятно, требующая утверждения судом. Алекс ждал свои документы, как он говорил, когда встретил меня. Он каждый день надеялся, что будет освобождён, но до сих пор не был на воле. Я начал выполнять программу физических упражнений, утром и вечером. В течение дня я читал и играл в карты.

Один из друзей Кена, латиноамериканец, организовал группу изучения испанского языка. Я присоединился к ней в надежде, что выйду отсюда с чем-нибудь полезным, хотя бы с минимальным знанием испанского языка.

* * *

Мой желудок был не в порядке в течение нескольких дней. Я относил это на счёт нервов и пищи. После одной из игр в бридж я упомянул об этом Алексу. Он подумал и объяснил происходящее со мной следующим образом.

– Оглянитесь вокруг себя, – сказал он. – Здесь находятся сто двадцать мужчин. Представьте себе, что может произойти, если у Вас рядом находятся сто двадцать большей частью молодых, сексуально озабоченных мужчин, живущих вместе. Могут произойти неприятные вещи.

Понятно. Вероятно, я реагировал на препараты, которые они добавляли в пищу, чтобы предотвратить неприятные вещи. Я заинтересовался, не сократился ли «он» в размере. В следующий раз, когда появилась возможность, я проверил, и «он» определённо выглядел деградированным.

После полудня в пятницу охранник объявил:

– Сугру, собирай свои вещи, ты выходишь отсюда. Поторопись!

Я собрал свои нехитрые пожитки, папку с некоторыми юридическими документами и сказал «прощайте» тем людям, с которыми познакомился за последние два дня. Алекса нигде не было видно. Я понимал, что он был всё ещё в тюрьме в ту пятницу и мог быть освобождён, самое раннее, на следующей неделе. Я не подумал заранее о том, чтобы записать его контактный номер телефона или адрес электронной почты.

Процедура освобождения была обратной той, через которую я проходил, когда поступал в тюрьму, обошлось без проверки анального отверстия. Я получил свою личную одежду и был доставлен к выходу, где меня ждал Марк. По дороге к дому Ирэн и Бенни я позвонил своему брату, и это был первый прямой контакт со времени моего ареста. Затем я поговорил с другими членами семьи.

Эмоции били через край, когда я впервые после заключения мог говорить свободно, хотя я не был настолько свободен, чтобы покинуть США. Ирэн проявила гостеприимство, устроив великолепный «пир горой»: закуска из креветок, лососина, салат, отварное мясо, хлебцы, кофе. Мы разговаривали. В Москве была полночь, так что я ждал до утра, чтобы позвонить своей жене. Я был в обозримом будущем ограничен в передвижении пределами дома Ирэн и Бенни. Мне было позволено покидать дом на два часа в неделю, чтобы купить личные предметы «первой необходимости», но в течение всего остального времени я не мог перемещаться дальше чем на тридцать метров от центра дома, где в понедельник должна была быть установлена система мониторинга. Моим спальным местом на ближайшее время стал их диван.

Моим компаньоном по комнате был Джон-Пол, их лягушка, подходящая в этих обстоятельствах для того, чтобы считать её неким существом, которое будто накаркало мне, что я окажусь в такой ситуации.