Текст книги "Красное Зеркало. Легенда сумасшедшего"

Несмотря на то что еще недавно говорил Ирине то же самое, я возмутился словам полковника:

– Вообще, полковник, вы что-то хотите мне сказать? К чему этот разговор? В группе не должно быть каких-то секретов: дорога у нас длинная и трудная.

– Не знаю… – Полковник хлопнул себя рукой по колену. – Какое-то чувство у меня смутное, как перед боем…

– Вы участвовали в боях?

– В Судане командовал в операции «Иерихонские Трубы». Еще в Индии… я тогда был майором…

– Ясно, – перебил я, – предчувствие воина – это хорошо, но это предчувствие, в любом случае, а мы здесь любим только факты.

Полковник встал и, явно обиженный, что задушевная беседа не состоялась, пошел готовить себе чай. А мне было плевать на его сантименты.

– Все же будьте начеку. – Полковник нахмурился.

– Мы на нем, – я улыбнулся ему, – тут иначе нельзя. Вы тоже помогайте: внимательная пара глаз никогда не лишняя.

– Я, в общем, даже рад, – он достал пачку редких на Марсе сигарет «Camel» и протянул мне одну, – что меня делегировали как представителя группы по безопасности: мне эти туристы кажутся подозрительными – никому нельзя верить!

– Это вы еще других групп не видели, – усмехнулся я, – такие иногда прилетают к нам… Вот вы – почему вы решили сюда прилететь?

Я откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на полковника.

Полковник метнул на меня хмурый взгляд.

– А любопытно мне стало, – он хитро прищурился, – сможет ли простой парень из Техаса, дослужившийся до полковника не в гребаных штабах, разобраться – что, черт возьми, происходит на планете, где живут ЛЮДИ! Люди, на которых правительству наплевать! У себя дома порядок навести невозможно… геополитическая ситуация тяжелая, как никогда, экономические кризисы…

«Боже, – подумалось мне, – еще один оглашенный!» Кто бы мог предположить в таком грубом человеке столько романтического идеализма?

– Я обратил внимание, – продолжал полковник, – что все здесь очень разобщены: сбиваются в какие-то банды… это я не про вас, конечно! Нет чтобы создать нормальное ополчение, обучить его, навести порядок… А как себя ведут десантники… На свиньях ездят и сами как свиньи! Ужас! Полная деморализация состава!

– Полковник! – Я решил, что пора вмешаться. – Вы еще не все здесь видели…

– Я на войне всякого насмотрелся…

– Здесь каждый день война, и враг зачастую невидим и неосязаем, не оснащен оружием или какой-то, хоть мало-мальски понятной, логикой… Здесь все не такое, каким кажется, понимаете меня? Паладины на своих свиньях – это еще далеко не полная деморализация, с которой можно здесь столкнуться. Здесь бывают такие отморозки, что на Земле их просто пристрелили бы, как бешеных собак, а тут они короли на своих территориях. На Марсе нету никому дела до понятий «правильно» или «неправильно», здесь есть только «выживешь» и «не выживешь». Я вообще не понимаю – простите, если вопрос нескромный, – но как такой идеалист, как вы, да еще и военный, а не финансист или бизнесмен, добыли такую сумму на эту полнейшую авантюру?

– Давай будем на «ты»? Я старше по возрасту и званию, а ты старший тут, так что субординация будет соблюдена. – Полковник смотрел мне прямо в глаза. Не могу сказать, что перспектива дружить с ним меня воодушевляла.

– Ладно, давай, – сказал я, картинно плеснув в пустую кружку немного спирта из своей фляги и пододвинув ее полковнику. Он залпом осушил угощенье и продолжил:

– Человек ты, я вижу, честный, порядочный, люди тебя слушаются, и руководишь ты правильно, поэтому тебе я скажу…

Я напрягся: кажется, меня ожидало откровение.

– Я – военный преступник…

Вот тебе и раз! Ну и компания! Я вежливо кивнул, хотя и удивился.

– Я продал два танка этим долбаным экстремистам, понимаешь? Чтобы прилететь сюда, я продал оружие своему врагу! Ты понимаешь, что я сделал? Ты можешь меня сдать теперь, но обратной дороги мне нет – я теперь… хе-хе-хе, – он хрипло хихикнул, – я теперь хренов марсианин! Понимаешь?!

– Не кричи так, полковник, нас могут услышать, – не выдержал я.

– А… плевать… – он махнул рукой, – я свой выбор сделал, а они, – кивнул он в сторону дверей спальных блоков, – они пускай сами выбирают свою судьбу… Я всегда думал, что марсиане – это такие маленькие зеленые человечки на летающих тарелках, а в результате оказался этим сам…

Он подпер голову ладонью – усталость давала о себе знать, и теперь, когда он выговорился, ему было заметно легче: исчезла нервозность, потух взгляд, и проступили на нем все его пятьдесят лет жизни. Да, похоже, передо мной действительно был человек, сделавший свой выбор: на Марсе он приживется, только вот надолго ли?

– Хорошо, полковник, что ты все рассказал мне. – Я закурил. – Сдавать я тебя, конечно, не буду – это личное дело каждого: ты знал, на что идешь. Но постарайся больше этого никому, слышишь, никому не говорить – по рукам?

– По рукам, – кивнул он, – да я и не собирался…

– Только еще об одном попрошу, – я поднялся над столом и глянул на полковника в упор, – твоя вольная марсианская жизнь начнется только после того, как мы посадим всех этих туристов в шаттл, который увезет их на корабль, и не раньше.

– Хорошо, – ответил полковник серьезно, – я так и сделаю.

Пару часов мы с полковником делились впечатлениями: он про Землю, я про Марс, – усталость буквально придавливала нас к столу, и если бы не кофеин – уснули бы, наверное. Потом, осоловело поглядев на таймер КПК, я медленно встал, взял прислоненный к столу свой «абакан» и, накинув ремень на плечо, пошел будить Йоргена.

– Спасибо за вахту, полковник, – сказал я, – можно отдыхать.

– Есть, – сквозь сонные губы буркнул тот. Минуту посидел, потом резко открыл глаза, тяжело вздохнул и тоже поднялся.

Я открыл крайнюю правую дверь. Справа и слева от двери сопели Йорген и Аурелиано. Койку у задней стены оставили полковнику, и я в очередной раз удивился массовой несообразительности во время распределения мест ночевки: две койки всю ночь пустуют – ведь идут вахты…

Я легонько похлопал Йоргена по плечу.

– Йорген, тебя спрашивают из «Общества охраны животных», – тихонько сказал я ему почти в самое ухо.

– А!.. Что?!! – Йорген вскочил, выхватывая из-под одеяла автомат и передергивая затвор.

– На вахту попрошу вас, Йорген, эсквайр, – сказал я шепотом, потому что Аурелиано засопел и повернулся на бок.

– Странный, ты задолбал со своим идиотским юмором, – просипел Йорген, помотав для верности головой.

– А ты хотел бы услышать: «Подъем, крысиное мясо»? Ладно, пойду Сибиллу разбужу…

Я разбудил Сибиллу, которая сказала, что я прервал ТАКОЙ сон, что лучше мне держаться от нее подальше, – она вообще спросонья очень неделикатная.

Ирина спала справа от входа, лицом к стене, свернувшись калачиком: лица не было видно, но дышала ровно, спокойно. Как же человек беззащитен и трогателен бывает во время сна… Вдруг она заворочалась и резко вскрикнула, потом еще и еще, у меня сжалось сердце.

– Тихо-тихо-тихо, – прошептала Сибилла, прикрыв ее одеялом и погладив по плечу.

– Что там у вас? – донесся негромкий голос Йоргена из‑за дверей.

– Все в порядке, – ответила Сибилла громким шепотом, – ты тоже по ночам иногда кричишь.

Я отстегнул БР‑м6[10]10
  Бронеразгрузка армейского образца, доработанная в кустарных условиях под марсианские особенности. Являет собой корсет, состоящий из бронежилета с титановыми пластинами и электромагнитными «подушками» на солнечных батареях и альтернативных источниках питания и разгрузки армейского образца с карманами для автоматных рожков, гранат и атомных батареек.


[Закрыть], поставил в углу, снял экстрим-комбез и, оставшись в походной одежде (штаны и водолазка из пористой мембраны), сложил комбез на тумбочку и сверху водрузил шлем. Распаковал спальник, положил автомат у изголовья на специальную раскладную подставку, которую сам смастерил из электродов, и лег на нагретую Сибиллой койку. Она пахла сырым войлоком и старым дерматином и немного Сибиллой. Она закрыла за собой дверь, и в комнате стало темно, а я провалился в глубокий, как жерло вулкана, сон. Черный спокойный сон, без проблесков сновидений, хотя какие-то мысли и неясные образы клубились в моей голове в зыбком мареве перед этой бездной…

Весна была словно уютное глубокое кресло: затягивающий в себя водоворот. Карнавал предметов на столе – я хозяйничал в дядином кресле.

Волшебные и непонятные штуковины, которые казались мистическими, инопланетными именно в силу своей странной архитектуры: блестящие диковинки.

Они были разложены по пустым спичечным коробкам, на которых синим маркером было начертано: «Светодиоды», «Транзисторы», «Конденсаторы» и много других непонятных слов.

На последних двух коробках было означено: «Канифоль», а на другом – «Олово».

Стоял сладковато-горький запах: это пахнет другими мирами. Словно грозное оружие, торчало жало паяльника рядом с паяльной станцией, напоминающей пульт космического корабля из футуристических фильмов.

Играла музыка… странная музыка – как пояснил мой дядя, это разгонялись двигатели космической ракеты, но это было сыграно на музыкальных инструментах…

Нафталин и крики запоздалых футболистов из окна. Но это так скучно… Если бы не музыка – словно голос из другого мира…

Телескоп… Длинная труба, уходящая в раскрытое окно, будто пушка в распахнутый артиллерийский порт…

– Смотри, – ласково говорит мне человек с пепельно-серой кожей рук, – ты должен видеть, что происходит во Вселенной…

Черный песок или черный пепел… а скорее – смесь из того и другого… Здесь что-то происходит… здесь что-то происходило… Что? Молчание и тишина… Надо учиться слушать молчаливую тишь… Тень огромной горы рассекает плоскогорье… тень что-то пытается сказать… она не просто так здесь… она… едва заметно шевелится… С одного края… маленькая точка… едва заметно колеблется… Значит, что-то происходит на горе… ну-ка поглядим… увеличим… так… человек! В изодранной в клочья одежде, в которой с трудом угадывается десантный комбез, грязное и окровавленное бледное лицо – он лезет на очень высокую гору, запорошенную снегом… Он ползет прямо к огромному снежному облаку…

– Идиоты… – бормочет он тихим хриплым голосом, – кретины… неужели они не понимают?!

Он в отчаянии ударяет расцарапанным кулаком по глухим, засыпанным снегом терракотовым камням, которые не могут его слышать и которым наплевать, а он в бессильной тоске знает об этом…

– Ну хорошо… – Он стиснул зубы. – Хорошо… вам же хуже… Вы сами роете себе яму… сами… какая тупость! Где боги, когда они так нужны?! Пантеон? Молчите?!

Он застонал… Натянул на лицо кислородную маску и начал судорожно дышать…

– Она ТАМ, так далеко! Она не готова… а я… зачем я лезу… (кашель) я ведь подохну раньше… я не смогу ее защитить… Дурак! Нет! Я ДОЛЖЕН… Не распускай сопли! Давай! Ты сможешь… Должен…

Он помотал головой и медленно протянул слабеющую руку к ближайшему выступу скалы… Он полз вверх…

Кадр медленно темнеет, отъезжая на общий план… Пустыня… Плоскогорье… Черная тень, словно отражение горы под землей…

Сон мой прервался шумом и суматохой… Резко… в дверь сперва стукнули, потом ожидаемый металлический звук… потом… свет… Сибилла что-то говорила на повышенных тонах, Йорген бормотал какие-то оправдания, хлопали двери. Воздух от двери был с каким-то сладковато тошнотворным запахом не то горелой ткани, не то каких-то химикатов… И вдруг раздался хриплый мужской крик, приглушенный стеной, а за ним второй, немного гортанный… Я привычным жестом подхватил автомат со своей импровизированной подставки, всунул ноги в расшнурованные сапоги и выскочил в холл.

Первое, что я увидел, – это Йорген, сосредоточенно трущий свои виски, и Сибилла, быстро развернувшая свое лицо с опухшими и покрасневшими веками в сторону криков. Она резко вскинула автомат, а из дверей выглядывали граждане отдыхающие, испуганно озираясь по сторонам…

– Что происходит? – услышал я сзади сонный голос Ирины.

Крайняя слева дверь распахнулась настежь: в проеме стоял Азиз Алима. Белки его округлившихся глаз на фоне посеревшей темной кожи, казалось, сейчас вылезут из орбит, а на лице был написан животный ужас.

– Там… – судорожно сглотнув, выдавил он из себя, – там… он… он… там…

Я рванулся к двери, отстранив араба в сторону, а он повиновался, как ватная кукла. Сзади послышались шаги, и раздался голос Сибиллы:

– Всем оставаться на своих местах!

Затем лязгнул затвором автомат.

Я вошел в комнату. Возле противоположной стены на своей койке сидел Крис Паттерсон, зажав ладонями рот. Лицо его было белым, как бумага. Он таращился широко раскрытыми глазами куда-то в сторону. Я проследил направление его взгляда и увидел Джованни, лежащего на койке слева: на его лице не было ни кровинки, рот был раскрыт, словно для вдоха, бочкообразная грудь вздыбилась, а на левой ее стороне зияло небольшое почерневшее отверстие с опаленными краями, и пахло паленым мясом. Он был мертв.

На несколько секунд я остолбенел… и тут же возникло дурацкое ощущение, что должно было произойти именно это… По какой-то страшной, темной, непостижимой логике вещей… все с самого начала шло именно к этому… Все мои вчерашние смутные подозрения сложились в единую мозаику… Мертв…

И тут же возникло еще несколько мыслей. Во-первых: зря он со мной вчера так подробно разговаривал про эту чертову базу, во-вторых: среди нас есть чужой, и в‑третьих – убийство совершено бластером!

– Может, кто-нибудь скажет, что происходит и чем это так воняет? – раздался пронзительный и гневный голос пани Дроновой.

Как же все пакостно складывается… И подумать даже неприятно, что здесь происходит… Не было печали… черти накричали…

Я медленно повернул голову назад. Словно изваяния, возле стола застыли три фигуры: сидящий Йорген, который обхватил голову руками, он явно был отлит из свинца – тягостное ощущение шло от него. Упругая Сибилла с автоматом на изготовку, дуло которого глядело неопределенно вверх, была инсталляцией из дюраля и ванадия, скрытая пружина. А слева замерла фигура Ирины со встревоженными огромными серыми глазами, в которых враз потухли ее золотые искорки, а на лице застыл вопрос: «Это случилось? Да? Это произошло?» Она состояла из магния и ртути…

– Охотник Йорген, – сказал я вместо ответа, – займи позицию у выхода, Охотник Сибилла, держи под контролем центр.

– Что-то пошло не так? – с ехидным любопытством спросил Аурелиано.

Я зыркнул на него тяжелым, как чугунная болванка, взглядом – и тот примолк…

– Кто-то ночью, – я внимательно смотрел по очереди всем в глаза, – убил синьора Джованни Мюррея…

– Как? – Полковник вытаращил глаза, пытаясь обойти фигуру Аурелиано в проходе.

– Молча и со злым умыслом, – не выдержал я, – а так как все мы находились в замкнутом помещении, то можем сделать вывод: убийца – среди нас…

– Какой ужас! – воскликнула Аида.

Кто-то из женщин заплакал, вплетаясь в ритмичное всхлипывание Криса, сидевшего за моей спиной.

– Зачэм его убыли? – произнес хрипло Азиз, молчавший доселе… – Каму он сдэлал плохо?

Глаза Ирины показались мне похожими на разбитые зеркала – в них заблестели слезы… Но она не заплакала, а просто с мольбой и надеждой смотрела на меня, словно ожидала, что я сейчас все исправлю, оживлю Джованни и одену скрытого негодяя в кандалы. Прекратить этот кошмар хотелось бы и мне, но я теперь четко осознал, что кошмар еще только начался…

Одно дело бороться с Марсом, придурками и животными или даже глюками, другое дело – с хорошо подготовленным агентом с Земли, который знает что-то такое, о чем мы не догадываемся…

Гудела вентиляция. Бормотание и всхлипывание продолжалось…

– Я прошу всех разойтись по комнатам и закрыть двери ровно на двадцать минут, – сказал я громко. – Всех, кроме Охотников!

– А в честь чего это мы обязаны… – начал было Аурелиано, но все так на него посмотрели, что он смешался, хотя глаза его блеснули вызывающе.

– Произошло убийство, – сказал я как можно спокойнее, – а обязанностей командира отряда с меня еще никто не снимал.

– Только на двадцать минут? – всхлипнула Аюми. – Мне страшно…

– Все будет хорошо. – Лайла погладила ее по плечу. – Пойдем…

– Только через двадцать минут я выхожу! – Аида Дронова гордо вскинула голову.

Двери начали закрываться!

– Я вь эту комнату нэ пойду! – дрожащим голосом сказал Азиз. – Я нэ люблю мертвих!

– Тогда бери с собой Криса и веди его в комнату полковника, – сказала Сибилла, – только быстрее давай!

Криса уговаривать долго не пришлось: хлюпающего навзрыд, на плохо гнущихся ногах, Азиз провел его через холл, и дверь за ними закрылась…

Я знаком отвел Йоргена с Сибиллой ко входной двери…

– Сними сигналку, Йорген, – прошептал я.

Йорген кивнул и принялся нажимать кнопки, потом как-то странно посмотрел на нас с Сибиллой и начал откручивать штурвал замка. Дверь с тихим шорохом открылась и вошла в нишу стены… мы аккуратно вышли в холодный коридор, в котором пахло мазутом и ржавчиной.

– Что произошло?! – Я заговорил первым, меня опять колотило то ли от недосыпа, то ли от страха, что мои предчувствия так быстро оправдались. – Вы заснули, да?

Сибилла подняла руку вверх:

– Да, Странный, мы заснули, но не просто так заснули, понимаешь? Ты ведь знаешь нас, а мы знаем тебя…

– Я понимаю, – я закивал в нетерпении, – прекрасно понимаю, что два Охотника на вахте просто так не заснут… Что это было?

– Не знаю. – Сибилла помотала головой. – Чай мы готовили себе сами, ели распакованные сухпайки…

– Я знаю, – неожиданно оживился Йорген, – газ это был! У меня так же башку ломит, как тогда, когда мы с Вальтером вскрыли армейский склад, когда работали на этих ублюдков-душманов из Фракии. Вальтер говорит, такой: «О, а что это за баллончики с таймером! Наверняка взрывчатка!» Прикинь? Отморозок – он его начал вскрывать руками, сам… а тот как зашипит у него в руках! Мы на землю – и так и уснули лежа. Три часа нездорового, но крепкого сна. А на нем маркировка военная – непонятно что написано. А потом мы узнали: это чтобы бунты усмирять в замкнутых марсианских поселениях, в бункерах.

– Погодите. – Я зашел в холл: тут же все как на ладони – ничего не спрячешь… Кресло… нет… Рукомойник… нет… Надо просто почувствовать… Ну конечно!!!

Под столом в какой-то смятой картонной коробке лежал продолговатый предмет серо-голубого окраса с металлическим дискообразным набалдашником сверху. Я вырвал из своего блокнота лист бумаги и аккуратно поднял баллончик. На нем была надпись: «ГС‑4» Морфий. Беречь от огня. Вооруженные Силы ООН. Оборонная фабрика «Сан-Донатос», произведено в Гондурасе».

Я помахал баллончиком, и Йорген энергично закивал. Я подошел к ним.

– В группе есть крыса, – сказал я.

– А может, и не в группе, – нахмурился Йорген.

– А где? – Сибилла уставилась на Йоргена, тот нервно закурил.

– Я когда сигналку снимал – там в меню охранный сэт был прерван, а потом поставлен заново…

– Значит, кто-то выходил? – Сибилла стала озираться по сторонам.

– Или входил, – мрачно проворчал Йорген.

– Пока понятно только, что поставили этот баллон с усыпляющим газом, когда туристы еще были в холле и распределялись по комнатам, – произнес я задумчиво, – или полковник, во время вахты со мной… хотя… дрессированный агент так бы не поступил – так откровенно лезть в подозреваемые. В комнате Джованни тоже вряд ли находится убийца – слишком это было бы явно… Да… А убит он был из бластера…

Йорген присвистнул:

– Думаешь, наша дамочка, жена супермена?

– Непохоже на нее. – Я задумался. – Когда мы с Сибиллой на кадавра напоролись, она въехала в ангар на верблюде, с бластером в руке, потом спешилась, потом ее стошнило… она не застегнула ножную кобуру… Надо проверить – у нее ли бластер…

– Не стала бы она, конечно, убивать, – вмешалась Сибилла, – да еще таким приметным оружием…

– Все равно она какая-то мутная. – Йорген сплюнул на пол и покосился на меня…

– То, что не все рассказывает, – это я согласен. – Я оглянулся на дверной проем холла. – Но если бы она была «кротом», это был бы самый корявый и непрофессиональный «крот» в галактике, а на Марс такого не прислали бы… Просто она как-то косвенно связана с этой историей…

– Да, Странный, похоже на то, – кивнула Сибилла, – но иногда необдуманные действия еще хуже злого умысла: ты ей нравишься – поговори с ней серьезно…

– Да… – Я затянулся сигаретой. – Поговорю, конечно, но человек сложный – вспугнуть легко…

– Ой, только давай без лирики… – начал было Йорген.

– Йорген, – спокойно сказал я, – давай пойдем и будем пытать всю группу, замкнув нагревательные элементы на стволы автоматов? А можно просто всех перестрелять или бросить здесь… Лирика тут если и есть – она нашему отряду угрожать не должна, я правильно излагаю, Охотник Йорген? Ты выбирал меня командиром, потому что не доверяешь мне?

– Ты не командир, а ведущий в группе… – огрызнулся тот. Йоргена бесило то, что он – урожденный марсианин, а им руководит пришлый с Земли умник.

– Да хоть папой римским меня назови! – Я пытался кричать шепотом. – Мы на добровольной основе вместе! Никто никого не держит! Хочешь – иди со мной, не хочешь – не иди!

– Хорош уже! – прошептала громко Сибилла. – Нам еще поругаться сейчас очень полезно: пусть туристы посмотрят, какие мы лохи по жизни, и вообще дисциплины не будет…

– Ладно… Согласен… – пробормотал Йорген. – Мне просто не нравится, как он с ней носится, с этой…

– Акмэ… я что-то тебя не поняла, наверное… – Сибилла опустила голову и глянула на Йоргена исподлобья.

– Все в порядке. – Йорген вновь сплюнул. – Все нормально, если командиру мозги подсказывают, а не член…

– Значит, все-таки «командиру»? – Сибилла хищно улыбнулась.

– Хватит, ребята! – вмешался я. – Вы помните, в какой мы заднице?

– Да… – Йорген рыкнул. – Хрен забудешь… итальяшка нас подвел…

– Не итальяшка, а крыса… – Сибилла взглянула на таймер. – Так… Что решаем?

– Сейчас вы с Йоргеном вход подержите, а мы с полковником у всех вещи перетрясем, – сказал я, – потому как баллончик этот армейский, может, еще чего из спецоборудования найдем: человечек-то подготовленный, однако… хотя вряд ли это поможет… но надо… проверить одну вещь…

– Ты что-то чувствуешь, Странный? – спросила Сибилла с тревогой.

– Чувствую, что расслабиться нам предстоит не скоро, а так вообще – нет… смутные идеи пока…

– Ладно… – Сибилла кивнула. – Надо туристов выпускать, а то они взбунтуются, и подстрекатель найдется…

– Да, Йорген, – я хлопнул себя по лбу, – и посмотри видеозапись с камер, хорошо?..

– Три, четыре, пять, я иду искать!!! – Со скрипом отворилась дверь второй комнаты слева, и оттуда с идиотской улыбкой на бледном веснушчатом лице показалась Аида Дронова. – Вы закончили?

Я молча буравил ее взглядом, а она продолжала разыгрывать радостную дурочку – непрошибаемая броня!

– Вообще-то, пани Дронова, – Сибилла поправила автомат на плече, – Охотники вас сами позвали бы…

– Вы и сказали: двадцать минут! – каким-то фальшиво-радостным голосом ответила та.

– Вот и хорошо, – ледяным тоном произнес я, – с вас и начнем.

– Что начнете?! – с легкой ноткой истерики произнесла она. – Пытать нас всех?

– Нет, – сказал я как можно сдержаннее. – Досматривать ваши личные вещи.

– Вы не имеете права! – Она отступила на шаг.

– Что?! – Йорген смачно сплюнул на пол. – Чего мы там не имеем?

– Спокойнее, Охотник Йорген, – сказал я уже мягко, – пани просто волнуется. Это естественно: ведь убили человека, члена нашей группы… правда, пани Аида?

– Делайте что хотите! – И она резко отступила в комнату, наткнувшись спиной на Аюми.

– А ты чего?! – воскликнула полячка.

– Я готова предостафить сфои вэщи, – тихо сказала Аюми.

– Вот и хорошо, – сказал я.

Двери начали с легким стоном приоткрываться, и оттуда выглядывали испуганные лица отдыхающих…

Из проема, в котором были Аюми и Аида, показалась Лайла – она была сама будто труп. Она медленно волокла свой рюкзак к столу в холле. Ирина резко подошла ко мне и взяла меня за рукав, глаза ее были темны.

– Его убили из моего бластера? – тихо спросила она.

– Ну, может, и не из вашего, – так же тихо ответил я. – А с чего вы взяли?

– По запаху. – Она внимательно посмотрела мне в глаза. – Запах горелого мяса… и потом… он у меня пропал… Я вчера, кажется, забыла застегнуть кобуру в ангаре… В общем, его теперь у меня нет… Вы будете подозревать меня?

– Ирина, – я также внимательно посмотрел на нее, – я не собираюсь подозревать вас ни в чем, просто вам придется мне рассказать все, что вы знаете и до сих пор не рассказали. Обещаю: это останется строго между нами…

– Хорошо, – она кивнула, – я поняла.

– Господин полковник, – позвал я, – мне нужна твоя помощь.

– Я готов! – тут же откликнулся он, выйдя из проема двери, в которой виднелась сгорбленная от ужаса фигура Криса, нервно покачивающаяся, вытянутая фигура Аурелиано, словно он проглотил маятник, и силуэт Азиза, который что-то бормотал, обхватив голову руками.

– Мы вынуждены с вами досмотреть вещи членов нашей группы на предмет подозрительного оборудования или иных элементов экипировки человека, который может оказаться агентом разведки какого-либо государства или организации, – произнес я официально. – Скорее всего, эта процедура нам не поможет, но мы обязаны сделать это в любом случае…

– И нижнее белье наше будете изучать? – Дронова начинала серьезно действовать мне на нервы…

– Охотник Сибилла проведет личный досмотр женщин нашей группы, – ответил я, стараясь следить за своим дыханием.

– Это же фетишизм, – неожиданно ляпнул Аурелиано, стоящий в дверях своей комнаты.

Я посмотрел на него как на ползущего по стене таракана, которого собираюсь прихлопнуть ботинком.

– Странные вам в голову приходят мысли, – ответил я ему, вскинув брови, – особенно учитывая, что произошло. Поверьте, нам это не доставляет ни малейшего удовольствия.

– Следите за своими разговорами и не мешайте Охотникам, – нахмурясь, сказал полковник.

– У нас теперь военный режим? – поинтересовался Аурелиано. Но его никто не услышал.

– Попрошу всех вернуться в свои комнаты, кроме пани Дроновой и, конечно, тебя, полковник. – Я подошел к столу.

Дронова подвинула свой рюкзак, и мы с полковником принялись за дело…

Чужой мир, чужие предметы – почти все они, согласно инструкции, сходны у всех, но с налетом характера… какой-то индивидуальности… Мне было неприятно трогать вещи Дроновой: она мне не нравилась, и эта индивидуальность мне мешала… Полковник быстро и, как мне показалось, умело прощупывал стенки рюкзака, осматривал карманы… Потом приступили к вещам Аюми – она была мне симпатична, но легче от этого не становилось: она – это она. Я с большим трудом сосредотачивался, заставляя себя вникать в суть предметов, их назначение, поиск каких-то отличий, скрытых швов, потайных карманов, фальшивых стенок, необычных рычажков, кнопочек, панелей… даже личные КПК я вскрывал с крышек и внимательно изучал. Потом заставлял владельца включать мини-компьютер и проверял программное обеспечение… Работа скучная, позорная и тупая… Краем глаза я следил за выражением лица человека, за его реакцией зрачков в тот момент, когда я беру ту или иную вещь. Изредка я косился на Йоргена с Сибиллой: не теряют ли они бдительности. Все шло гладко: отдыхающие, видно, все смекнули, что положение так себе и что среди них реально присутствует «чужой», невидимый враг, безжалостный и коварный, хорошо обученный и хитрый, который использует всех в своих никому не понятных целях.

Ближе к концу я начал слегка нервничать, хотя и с самого начала догадывался, что ничего не найду, – агент не для того был подготовлен, чтобы его вычислили по тюбикам с ядом и набору черных очков в его рюкзаке. Обидно, но я даже слабо представлял, что ищу, – я искал что-то вроде куска проволоки для антенны или… Ну была же у него усыпляющая граната – это что, все спецоборудование, которое он нес с собой?

У меня появилось неприятное ощущение, что меня головой вытолкнули в темную комнату, где сидит маньяк с инфракрасными очками. Я представил, как один из здесь присутствующих смотрит на меня и злорадно в душе ухмыляется – ищи, мол, ищи, хрен чего ты найдешь, кишка тонка… твоя телепатия не сработает… я для тебя невидимка… воздух… тень… А ты, глупый и незадачливый инспектор, как в старинном фильме про Фантомаса… поймай призрака…

Внезапно мне действительно захотелось начать пытать всех по очереди, как еще недавно с юмором предлагал Йоргену, как сделал бы, наверное, отморозок Вальтер, его подельник, или паладины, или… Я вспомнил глаза нашего гида, большие, испуганные, и стиснул зубы: я тебя найду! Я найду этого оборотня! Только надо быть спокойным и внимательным… внимательным и спокойным…

У Криса я нашел серебряный портсигар, хотя Крис не курил, – он сказал, что это его талисман, который подарил ему отец. Внутри лежало несколько сигарет «Marlboro». Еще странной вещью мне показался освежитель воздуха. У Аюми – сплетенный из веревок и птичьих перьев индейский амулет для отпугивания злых духов и календарик с марсианскими пейзажами за текущий год. У Лайлы – томик Достоевского (я очень удивился и перелистал его на предмет скрытых контейнеров – вообще иметь с собой книгу было роскошью) и игровая приставка «Pioner». У Азиза – колода игральных порнографических карт и несколько коробочек с марихуаной (как он ее провез через космопорт?). У Дроновой, кроме вещей обычных, был этюдник с разноцветными бумажками и фольгой (для аппликаций), веревочки разных цветов и размеров, куча кнопок и зажимов для этюдника, бумажки с какими-то телефонами, заляпанные краской, и разные успокоительные таблетки. У Аурелиано – эзотерические брошюры секты «Последние Клирики», набор шприцов (сказал, что принимает лекарство, и предъявил какие-то ампулы с мутноватым раствором). У полковника было две бутылки шотландского виски «Колли» по ноль-семь литра. Когда подошла Ирина, я готов был провалиться сквозь бетонный пол. Я глупо развел руками и тут же подумал, что так выгляжу еще более по-идиотски. Кажется, я даже слегка покраснел.

Ирина оставалась бледной, а глаза ее были слегка красными.

– Извините меня, – пробормотал я.

– Перестаньте извиняться, – с легкой дрожью в голосе ответила она, – я все понимаю… Ваши действия при нештате должны быть такими, без каких-то исключений.

У меня потеплело на душе от ее понимания, и все же досматривать ее рюкзак было пыткой, да и не было там ничего особенного…

Я предложил полковнику осмотреть мой рюкзак, он махнул рукой – со словами, что это будет излишним.

Тогда я пошел в комнату, где до сих пор лежал Джованни. Мне было слегка противно от приторного запаха горелого мяса. Я поморщился и приступил к осмотру комнаты. Никаких следов борьбы. Правую руку трупа в локте свела судорога. Глаза вылезли из орбит. Судя по температуре тела, смерть наступила больше двух часов назад. На тумбочке его очки. Я отстегнул с левой руки тела КПК покойного. Включил. Не запаролен – это хорошо. Посмотрел последние документы – ни одного! Последние программы: сетевой обозреватель и текстовой редактор. Так… не мог же Джованни открыть текстовой редактор и ничего в нем не написать? Или не открыть ни одного документа? Наверное, убийца тоже включил его КПК, после того как убил беднягу, и ему не понравилось то, что делал Джованни в этом редакторе… Это предположение, но похожее на правду… Может, профессор хотел что-то написать мне? О чем-то рассказать? Ведь не просто же так его убили! Джованни всем своим видом вчера давал понять, что он что-то знает, что-то важное, но не решается это сказать мне… То ли Ирина его напугала своим бластером, то ли он просто… А вдруг он знал мужа Ирины? Ведь он инструктировал кого-то из четвертого особого десантного спецкорпуса космических войск! Если муж Ирины погиб на Марсе, тогда многое стало бы на свои места. Тогда становится ясно, что смерть эта как-то связана с этой чертовой базой, и в нашей группе было два парня: «хороший» и «плохой», – и в результате «плохой» убил «хорошего», чтобы тот не проболтался о чем-то важном. Например, о месте нахождения базы, раз уж все так о ней усиленно намекают… Тут возникает две идеи: либо эта база находится в районе вулкана Олимп, либо «крот» каким-то способом спровоцирует изменение нами маршрута… Пока группа ему нужна, значит, путь неблизкий, а то сам бы добрался. С места посадки мы ушли не очень далеко: километров двести восемьдесят – триста, четыре дня пути. И вообще непонятно: «крот» знает, куда он идет, мы – не знаем, – зачем ему мы? Ответ один – не вызвать подозрений и пойти с обычной группой туристов. Но он уже заявил о своем присутствии, значит, он не ожидал увидеть тут Джованни, у него не было выхода. Скорее всего, это две какие-то конкурирующие фирмы… Да уж… задачка слишком абстрактная… Надо аккуратно переговорить с Ириной и оберегать как зеницу ока… Чутье мне подсказывает, что она здесь замешана, и хоть и знает не так много, говорит не все. И мне очень хочется верить, что она и ее муж были за «хороших». Если провести цепочку… такую цепочку провести: база – муж Ирины – Ирина и Джованни – «крот»… Нет, Ирина Джованни, скорее всего, не знала: вряд ли сотрудники спецслужб приглашают своих коллег на обед домой… особенно с одного проекта… Предположим, сперва муж Ирины встал у кого-то на пути, потом Джованни мог разболтать что-то важное… остается база – Ирина и «крот»… Ирина, скорее всего, не знает, где база, – иначе она бы могла тоже проболтаться, и трупов сегодня утром было бы два… но…