Текст книги "Раскаленная стужа"

– Я не знаю. Но вам также следовало бы знать, что это было ее рук дело, когда с мастером Хьюго случился странный припадок и он скончался. И еще она поместила леди Мэв в монастырь.

– Что она сделала с Мэв? – задохнулся от негодования Рэннольф. – Все! С меня хватит! – закричал он. – Пусть кто-нибудь найдет мою жену и приведет ее ко мне!

Скрипнул стул, и шаги приблизились к двери. Он собирается войти в спальню! Если Рэннольф ее обнаружит, то решит, что она специально подслушивала их разговор. В панике Ровена бросила платье. Времени на переодевание уже не было, а в таком виде бежать она не могла. Женщина, скользнула в постель и спряталась за пологом кровати.

В спальню стремительно вошел ее муж. На нем были халат, распахнутый на широкой груди, и штаны, влажно прилипавшие к его мощным бедрам. Темные волосы мокрыми прядями обрамляли его лицо. При виде зловещего выражения его лица Ровена еще глубже забилась в тень. Судя по всему, он был не в том настроении, чтобы выслушивать какие-либо объяснения.

Он схватил чашу, стоявшую на подносе, и поднес к губам. Обнаружив, что чаша пуста, он взял кувшин и перевернул его вверх дном. Вина не осталось ни капли.

– Черт, – прорычал он и швырнул кувшин об стену. Кувшин ударился об украшенную вышивкой драпировку и рассыпался осколками по ковру.

У нее перехватило дыхание. Не успела она опомниться, как Рэннольф подскочил к кровати и схватил ее за плечи.

– Вы подслушивали у двери? – его слова падали, как тяжелые булыжники.

Ровена попыталась высвободиться.

– Ничего подобного, – возразила она. – Эта пока еще и моя спальня тоже. И потом, вы не слишком заботились о конфиденциальности разговора. – Ровена перестала сопротивляться и позволила ему стащить себя с кровати. К ее удивлению, он тут же ее отпустил.

– Вы выгнали моего виночерпия?

– Да. От этого пьяницы пользы было меньше, чем вреда. – Она гордо подняла голову и с холодной невозмутимостью встретила его тяжелый взгляд. – Лучше было сделать так, чем разжаловать его в свинопасы.

– А его брат?

– Он по-прежнему ваш главный сокольничий. Я не такая дура, – она с вызывающим видом скрестила руки на груди, – чтобы из-за одного урода наказывать всю семью.

– А что произошло с моим казначеем? – Лорд Рэннольф угрожающе шагнул вперед, однако, она не сдавалась.

– Собственная вина свела его в могилу. Он растратил казну ради леди Мэв.

У лорда перехватило дыхание, словно от резкого приступа боли, и он, повернувшись к ней спиной, нетвердо оперся о стену камина.

– Много он взял? – проговорил Рэннольф сдавленным голосом.

– Четыре марки[18]18
  Марка – мера веса (обычно серебра или золота), равная 8 унциям. Унция – 28,35 грамма. Итого марка равна 226,8 грамма, четыре марки – 907,2 грамма. (Курсив добавлен Lady Vera).


[Закрыть] золотом. Все ли драгоценности на месте, не могу сказать, потому что не знаю, что там было. Не знаю я также, сколько он выручил от продажи наших припасов. – Ровена снова села на кровати. – Он сказал, что украл из-за любви к леди Мэв, а она использовала его, чтобы заставить брать еще и еще. Я понимаю, что вы можете сердиться на меня, мой господин, если будете прислушиваться ко всем россказням завистливой служанки. Но вы слушайте не только ее одну. Поговорите с вашими людьми. Они все очень довольны. Я старалась быть вам хорошей женой.

Он чуть не подпрыгнул на месте и впился в нее злым взглядом.

– Хорошей женой! – воскликнул он. – Я возвращаюсь, и что я вижу? Вы встречаете меня, увешанная драгоценностями, в то время как говорите, что мой замок обеднел. Я вижу, что вы ничего не сделали для процветания замка, а король требует провести очередной рыцарский сбор. О, Боже! Мне пришлось заплатить вдвойне за сомнительное удовольствие женитьбы на вас.

Ровена вскочила на ноги.

– Да уж, сомнительное! Я хочу, чтобы вы не забывали, что мой отец заплатит вашу половину сбора. Эти наряды принадлежат мне, и только цепь была позаимствована из вашей сокровищницы. Реставрация замка не стоила вам ни гроша – все было сделано за счет моего тяжкого труда и усилий ваших верных слуг. Единственные наши расходы пошли на пополнение запасов провизии, которую я закупила, чтобы мы не умерли с голоду. Или мы должны были голодать?

– Но вам мало просто разорить меня, – перебил ее Рэннольф. – Вам еще нужно перессорить всю мою семью. Вы не оставили в моей жизни ничего, что принадлежало бы только мне!

– На следующий день после нашей свадьбы вы сами позволили мне стать частью вашей жизни. Я предложила вам все мое умение и усердие. В свою очередь, вы сказали мне, что ваши слуги поступают в мое распоряжение. Я все сделала в соответствии с вашими указаниями.

– Вы украли у меня моего сына, – тяжело обронил он.

– Украла у вас сына? – возмутилась она. – Какой вздор! Он сейчас в конюшне, кормит пони, которого вы ему привезли.

– И с чего это вы решили, что я плохо о нем забочусь? – В голосе отца зазвучали саркастические нотки. – Кто лучше знает, когда ребенок готов для занятий с книжкой или для уроков фехтования – его отец или девчонка, воспитанная в монастыре и не умеющая обращаться с мужчиной, не говоря уже о ребенке.

Она метнула на него свирепый взгляд.

– Может быть, у меня и нет опыта воспитания детей, но когда ребенок в чем-то нуждается, я могу это заметить. Вы хоть знали, что леди Мэв убедила Алэис, будто я собираюсь убить мальчика? Эта глупая корова была готова держать его в заточении в глухой каморке в башне, чтобы защитить его от меня. Или возможно я ошибаюсь, думая, что это влияние леди Мэв? Может быть, это вы считаете, что с ним так следует обращаться? Если так, то какой же вы отец? Я бы последнего мойщика посуды не стала бы заставлять жить в таких условиях.

Она вскрикнула от боли, когда он снова схватил ее за плечи. На этот раз ей было по-настоящему больно.

– Злобная стерва, – произнес он тихим голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

– Отпустите меня, – потребовала она.

– Может быть, так вы поймете быстрее, если слова не помогают. – Его губы скривились в зловещей усмешке. – Наш брак – это самая ужасная ошибка в моей жизни. Ну что ж, этому недолго осталось длиться. Я не собираюсь всю жизнь мучиться с мегерой, у которой язычок острее моего меча. Этой ночью прощайтесь с Грэстаном, потому что завтра я верну вас обратно в Бенфилд.

Ровена насмешливо улыбнулась.

– На каких основаниях? Вы всем дали понять, что наш брак заключен и обратного пути нет. А как же сыновья, в которых вы так нуждаетесь? Я вряд ли смогу родить вам сына, если буду находиться в Бенфилде.

– Да, мы женаты, – холодно сказал он. – К сожалению, тут ничего не поделаешь. Я не буду с этим спорить. Что же касается сына, то один у меня уже есть. Оставайтесь первой леди Бенфилда, выкидывайте там какие хотите номера, но здесь больше ноги вашей не будет.

Она растерянно уставилась на него: Рэннольф говорил это всерьез. Муж хочет лишить ее всего, к чему она уже так привыкла. Ее сердце словно бы припустилось паническим галопом.

– Грязный негодяй! – закричала она, пытаясь ударить своего мужа. – Я тут изо всех сил пыталась привести замок в божеский вид, боролась с ленивыми слугами и этой жестокой женщиной, одна, без вашей помощи. Вам мало было заставить меня пойти на этот брак, но вам еще нужно унизить меня перед всем Грэстаном!

Вы говорите, что я вмешалась во все стороны вашей жизни! Что же говорить о моей жизни? Вы лишили меня всех надежд, всего, к чему я стремилась. Вам не удастся теперь лишить меня остального. Я никуда не поеду!

Она отпрянула от него. Тонкая ткань рукава ее сорочки не выдержала и разорвалась. Но он продолжал держать ее за другое плечо железной хваткой. Лицо Рэннольфа почернело от ярости. Он занес руку над ее головой.

– Нет! – вскрикнула она и дернулась назад. Если он ударит ее сейчас, скорее всего, просто убьет. В отчаянии она бросилась на мужа. Если он не сможет размахнуться, то удара не получится. Она обхватила его свободной рукой. Он издал удивленный возглас и от неожиданности отпустил ее. Ровена немедленно обняла его двумя руками.

Только тут Ровена поняла свою ошибку. Он схватил ее за плечи. Сколько секунд ему потребуется, чтобы оторвать ее от себя?

– Не убивайте меня, мой господин, – воскликнула она, уткнувшись лицом в его грудь. Своей щекой она чувствовала, как часто колотится его сердце. – Мария, Матерь Божья, помоги мне, – взмолилась женщина.

– Пожалуйста, – прошептала она, хотела добавить еще что-то, но нервный комок застрял в горле: ее губы не привыкли молить о пощаде. Муж отнял руки от ее плеч. Они упали на бедра Ровены.

– Отпусти меня, – сказал он, но мышцы его груди были по-прежнему напряжены, словно он собирался драться.

Она лишь еще крепче вцепилась в него.

– Вы ударите меня, – только и смогла прошептать женщина кляня себя за трусость.

– Отпустите меня, – повторил он над ее ухом. – Я уже успокоился. Я не сделаю вам больно.

Прошла одна мучительно длинная секунда, потом еще одна. Она не шевелилась.

Он мягко погладил ее волосы, затем взял в ладони лицо жены и, несмотря на сопротивление, поднял его от своей груди.

С закрытыми глазами она вся напряглась, ожидая неминуемого удара. Ровена закусила предательски дрожащую губу. Услышав его вздох, она осмелилась слегка приоткрыть глаза.

Безумное выражение исчезло с его лица, но следы гнева еще оставались, – она видела это по нервным желвакам на скулах Рэннольфа. Он провел большим пальцем по ее щеке. Затем его серые глаза затуманились, и резкие, напряженные контуры лица расслабились и приобрели более мягкие очертания.

Она медленно опустила руки и отступила на шаг назад. У нее дрожали ноги.

– Вы порвали мою сорочку, – сказала она тихим голосом, потрясенная силой его гнева.

– И потерял рассудок к тому же, – ответил он с кривой усмешкой.

Она часто заморгала, борясь с неожиданными слезами. Ее ноги подкосились, и она начала падать. Он успел подхватить ее.

– Я очень испугалась, – тихо заплакала Ровена, положив голову ему на плечо, мягко касаясь пальцами его сильной груди. – Я думала, вы меня убьете.

Он коснулся губами ее лба.

– Никогда не дразните разъяренного мужчину, – тихо произнес он и медленно склонился над ней. Ровена чувствовала, как под ее ладонью ровно бьется его сердце.

Он нежно поцеловал ее в щеку, затем отпустил и отступил назад. Ровена подняла голову и посмотрела на него, чувствуя разочарование из-за того, что он отошел и разрушил момент их близости. У нее отпечатались в памяти надменная линия его носа, изгиб рта, мужественный подбородок. Темно-каштановые волосы мелкими завитками обрамляли могучую колонну его шеи. Под пристальным взглядом Ровены серые глаза мужа потемнели и в них появилась странная грусть, так что ей даже показалось, что он умоляет ее прикоснуться к нему.

Она робко подняла руку и провела кончиками пальцев по его щеке, вдоль линии рта. Рэннольф закрыл глаза и полностью отдался ее ласке. Когда она коснулась его губ, муж поцеловал пальцы Ровены. Она затаила дыхание и отдернула б руку, если бы он не взял ее в свою ладонь, переплетя их пальцы.

– О, Господи, я никогда не был так зол, – выдохнул он, медленно притягивая ее к себе. – Вы будите во мне неведомые страсти. – Он коснулся ее губ нежным поцелуем.

Ровена прижалась к нему и растворилась в сладком тумане поцелуя. Он хотел ее. Безусловно, это означало, что муж ее не отошлет. Однако, если она хочет закрепить для себя место рядом с ним, то надо сделать так, чтобы он принадлежал ей, так как его дом стал теперь ее домом. Ровена страстно ответила на поцелуй и обняла мужа за шею. Она потянулась к нему, и когда ее грудь коснулась его груди, женщина почувствовала обжигающую волну, захлестнувшую ее тело. Из кружащейся головы тут же вылетели мысли о всяких стенах и башнях, залах и слугах. Вместо этого она с жадностью еще теснее прильнула к мужу.

Рука Рэннольфа скользнула под обрывки ее сорочки и нашла грудь. Он покрыл поцелуями ее щеки, шею, впадинку на груди. Охваченная восхитительной, ужасной истомой, Ровена провела ладонями по его груди, затем опустила руки ниже. Он тихо застонал от удовольствия, когда ее пальцы нащупали завязки его штанов.

И тут раздался осторожный стук в дверь.

– Господин, – донесся из-за двери голос слуги. – Мы никак не можем найти госпожу. Должны ли мы обыскать весь дом?

Рэннольф выпрямился. Глядя на Ровену горящими глазами, он медленно-медленно улыбнулся.

– Все в порядке, – ответил он, высвобождая се плечи от порванной сорочки. Тонкая ткань бесформенным облаком опала к ее ногам. Больше на ней ничего не было. Рэннольф прерывисто вздохнул. – Я уже нашел ее…

Ровена давно погрузилась в безмятежный сон, а Рэннольф все еще никак не мог заснуть. Она лежала на его согнутой руке, дыхание женщины было тихим и ровным, длинные пряди волос рассыпались по его груди. За всю жизнь он ни разу не поднял руку на женщину, даже на Изотту. До сегодняшнего вечера он считал, что не способен на такое насилие. Но эта девчонка вывела его из себя. Он чуть было не уничтожил ее в приступе ярости.

Ярость Ровены по силе не уступала его чувствам: и в гневе, и в страсти. Он невольно закрыл глаза, и его тело приятной дрожью ответило на эту мысль. Но вместе со сладостью воспоминания пришли сомнения.

Если она так же невинна, как в их первую брачную ночь, то должна была бояться его после того, как он буквально угрожал ее жизни. Она же, напротив, ответила ему с готовностью, почти со сладострастием, как будто по-настоящему желала его. Что это было – просто чувственная непосредственность или нечто более рассчитанное? А если это так, то какую цель она преследовала? Может быть, она уже ждет ребенка и хочет потом заявить, что ребенок от него, но «родился слишком рано».

Он попытался выкинуть из головы эти болезненные мысли и осторожно высвободил свою руку. В глубине души ему очень хотелось поверить тому, что говорили его чувства, – что она действительно желала его без всякой задней мысли. Однако опыт прошлого показал, как легко он может обманывать себя. Как ему выяснить правду? Рэннольф повернулся на бок и еще долго лежал, не смыкая глаз.

Глава десятая

Ровена села в постели и откинула с лица прядь спутанных волос. Сквозь открытую дверь в маленькую комнату лился яркий солнечный свет. Она быстро огляделась. Спальня была пустой – он ушел, пока она спала. Почему? Решил, не теряя времени, подготовить ее отъезд?

Встревоженная, она быстро вскочила с кровати, накинула халат и поспешила в соседнюю комнату. Ее личные вещи лежали на своих прежних местах. Она выглянула из окна, придерживая распахивающиеся полы халата.

Двор купался в ленивой полуденной жаре. Не было видно никаких повозок, ожидающих ее багаж, никаких слуг и эскорта, готового сопровождать изгнанницу в Бенфилд. Она облегченно вздохнула, затем, присмотревшись, заметила толпу людей, столпившихся у внутренних ворот. Все они с увлечением смотрели на что-то. Ровена перевела взгляд, чтобы выяснить, что же так привлекло их внимание. Там был Джордан, который сидел верхом на своем новом пони. Издав восхищенный возглас, который был слышен даже ей, мальчик пустил свою лошадку во весь опор, и они влетели прямо в стайку неосторожных гусей. В воздух полетели перья, и слуги бросились собирать перепуганных птиц. В дальнем углу двора стоял Гилльям, который от хохота согнулся пополам, а рядом с ним возвышался Рэннольф.

Странное ощущение овладело Ровеной при виде широкоплечей фигуры мужа. Солнце покрыло медным блеском его темные волосы и позолотило мягкий камзол. Как ни пыталась, она не смогла разглядеть выражение его лица. Словно почувствовав ее взгляд, муж повернулся в ее сторону. Она отпрянула от окна и тут же удивилась, что так поступила. Конечно же, он не мог ее видеть.

– Хватит этих глупостей, – отругала она себя и распахнула дверь в женскую половину.

– Ильза! Ильза, ты где?

Не дождавшись ответа, Ровена вернулась в комнатку. По крайней мере, служанка догадалась приготовить кувшин с водой и свежую мочалку. Она взяла ее и принялась тереть лицо.

– Я здесь, госпожа, – сказала старая женщина, поспешно входя в комнату.

– Принеси мою одежду, – приказала Ровена, скидывая халат. – Почему ты меня не разбудила?

– Лорд Рэннольф сказал мне, чтобы вас не беспокоили, – ответила служанка, протягивая ей сорочку.

– Но уже столько времени, а мне предстоит еще много сделать для сегодняшнего пира. И потом, – добавила Ровена, через голову надевая сорочку, – я ведь пропустила мессу.

Она натянула чулки и обулась.

– Ну, разок можно и пропустить, – нервно хохотнув, сказала Ильза. – Зато вы выглядите отдохнувшей. Может быть, вам следует почаще поздно вставать.

– Ты знаешь, как я привыкла поступать. Почему ты послушала его, когда я велела тебе совсем другое?

– Но ведь он мой господин. Не могу же я метаться между вами, как меж двух огней.

Старая служанка подала ей голубой шерстяной балахон.

Ровена уже было открыла рот, чтобы отчитать Ильзу как следует, но вовремя сдержалась. Если она будет распространяться по поводу своих опасений и недовольства своим браком, то очень скоро подорвет у окружающих веру в нее, которую она с таким трудом добилась.

– Прошу прощения, – сказала она после паузы. – Я не в настроении сегодня.

Ильза помогла ей надеть балахон и зашнуровала его сзади, пока Ровена затягивала пояс. Наконец она подвесила на пояс кольцо с ключами, которые весело зазвенели, очутившись возле талии.

– Сядьте, госпожа, я причешу вас.

– Сегодня я сама сделаю это.

– Но это моя обязанность и…

– Ступай.

Это было сказано таким тоном, что старая служанка быстро ретировалась. Ровена села на стул и провела гребнем по своим длинным волосам. У служанки процедура причесывания заняла бы не меньше получаса, сама же она управится за несколько минут.

Неожиданно дверь комнатки распахнулась.

– Леди Рен, Леди Рен! – с криком вбежал в комнату Джордан. – Вы должны были меня видеть! – Он буквально приплясывал на месте от восторженного возбуждения. Волосы торчком стояли у него на голове, одежда была перемазана грязью. – Вы должны были увидеть Ветерка. Я назвал его Ветерком, потому что он самый быстрый конь.

– А я видела, – прервала она его. – Ух ты! – воскликнула она, когда он плюхнулся ей на колени. – Поосторожнее со мной, дорогой. Я ведь все-таки не здоровенный мужчина вроде твоего отца или дядей.

– Простите, – сказал он и тут же произнес на одном дыхании. – Вы видели? Правда, я самый быстрый наездник, которого вы когда-либо знали? – Он с нетерпением ждал ее кивка и, дождавшись, издал торжествующий вопль. – Я так и знал!

– Мне кажется, у нас гусей стало на одного-двух меньше.

Мальчик посмотрел на нее невинными глазами.

– Папа сказал, что если я помогу повару ощипать того гуся, которого задавил Ветерок, то это научит меня быть осторожнее. Мне действительно надо идти помогать? – спросил он, глядя на нее с затаенной надеждой на помилование.

– Джордан!

Голос прозвучал неожиданно и жестко, и Ровена с мальчиком чуть не подпрыгнули на месте: в дверях стоял лорд Рэннольф. Его руки были жаты в кулаки, лицо было чернее тучи.

– Почему ты пришел сюда, ведь я послал тебя на кухню?

Он говорил негромко, но в интонации явно звучала угроза.

– Но, папа, – жалобно захныкал мальчик, – это будет так тяжело. Может быть, не надо? – умоляющим тоном обратился он к мачехе. Она инстинктивно обняла его хрупкие плечи.

– Поставьте его на пол. – Это не было просьбой. Тяжелый взгляд серых глаз упал на нее. – Я не позволю вам стоять между мной и моим сыном.

Ровену покоробил его командный тон, но она понимала, что тут он был прав. Хотя она уже не обнимала мальчика, но отпускать его не собиралась.

– Джордан, – сказала она, переключив внимание целиком на этого дорогого ее сердцу ребенка. – Наступит день, когда в твоих руках будут судьбы людей. Если ты не научишься отвечать за свои поступки, то как они смогут быть тебе преданы?

– Но я не могу, – сквозь слезы произнес Джордан. – Я еще маленький.

– Не могу или не буду?

Голос Рэннольфа прозвучал неожиданно мягко, и Ровена подняла на него взгляд. Муж стоял в дверях, привалившись к косяку и скрестив руки на груди. Он вопросительно вскинул брови в ответ на ее взгляд и снова обратился к сыну:

– Если ты достаточно большой, чтобы ездить верхом на пони, то ты уже достаточно взрослый и для этого дела. Больше непослушания я не потерплю! Иди. Делай то, что я тебе сказал. И еще, – добавил он. – Плоды своей неосторожности ты будешь поедать завтра. Сегодня, похоже, у нас праздник. Как я понимаю, будут даже актеры.

– Артисты! – обрадовался мальчик. – А можно на них сейчас посмотреть?

– У тебя есть чем заняться, – ответил отец. – Марш на кухню. Я хочу поговорить с твоей мачехой.

Джордан слез с ее колен и неохотно поплелся к двери.

– Я буду осторожнее с Ветерком, я обещаю, правда, – умоляющим голосом произнес он, все еще на что-то надеясь.

– Не сомневаюсь, – ответил отец, оставшийся глухим ко всем мольбам.

Ровена ничего не сказала, но ей пришлось прикусить губу, чтобы не улыбнуться, глядя на повесившего голову мальчика, выходящего из комнаты с таким видом, словно он отправлялся на эшафот. Каким образом отец с сыном, внешне так похожие друг на друга, обладали такими различными характерами? Если настроение ее мужа было переменчиво и непредсказуемо, то у его сына был спокойный, ровный характер. Неужели Рэннольф когда-то давно тоже был таким, как Джордан?

Ее муж, войдя в комнату, закрыл дверь и повернулся к ней.

– Прикройте волосы, – сказал он резко. – Сейчас здесь появятся мои братья.

У нее упало сердце, когда она услышала, каким суровым тоном это было сказано. Значит, между ними ничего не изменилось. Он смягчился только по отношению к сыну. Она встала и, перекинув волосы через плечо, быстрыми движениями пальцев заплела косу. Подняв на него глаза, она обнаружила, что он внимательно на нее смотрит. Чувствуя, что краснеет под его пристальным взглядом, Ровена отвернулась, чтобы завязать ремешком кончик косы. После этого она покрыла голову простой льняной накидкой, которую приготовила ей Ильза.

– Некоторое время назад я видел вас в окне. Вы были еще не одеты.

Это заявление поразило Ровену, и она быстро повернулась к нему.

– Вы видели меня? – выдохнула она. Если он ее видел, то и другие могли ее заметить. Опять кровь прилила к ее щекам. Глаза мужа сузились и снова стали суровыми и колючими.

– Я надеюсь, это не является вашей привычкой, потому что подобного я не потерплю.

Его надменный тон вновь пробудил в ней ярость и заставил забыть о стыде.

– Разумеется, это не является моей привычкой, – резко сказала она. – Я только хотела убедиться, что вы… – Она уже почти добавила: «не грузите мои вещи», но вовремя остановилась.

– В чем убедиться? Что я еще нахожусь в стенах этого замка?

О чем он говорит? А где же ему еще быть? Расстроено вздохнув, Ровена попыталась сдержать свои эмоции. Она не хотела снова раздражать мужа.

– Это была всего лишь женская глупость, – сказала она со слабой улыбкой. В глубине души она благодарила Бога за то, что сейчас говорила чистую правду. Она была так глупа, что поверила, будто он может ее отослать.

Муж смотрел на нее молча еще несколько секунд, затем вдруг расслабился и усмехнулся.

– Итак, вы признаете, что подвержены периодическим приступам глупости?

Этот вопрос застал Ровену врасплох, и она молча уставилась на него, не зная, что сказать. Заметив ее состояние, он рассмеялся и уселся на стул, с которого она только что поднялась.

– Вы хорошо поговорили с Джорданом, – сказал он, помолчав. – Я лишь сказал ему, что он должен сделать. Вы же объяснили ему, почему он должен это делать.

Голос звучал немного сдавленно, словно ему стоило большого труда произнести эти слова. Что это было – комплимент?

– Он хороший мальчик, – только и нашла, что сказать, Ровена.

– А что это за имя, которым мой сын зовет вас? – спросил он, глядя на нее с выражением, которое нельзя было назвать ни дружеским, ни враждебным.

– Ах, это? – Она смущенно засмеялась. – Когда я пришла в монастырь, одна монахиня так исковеркала мое имя, что получилось «Рен», и так оно прилипло ко мне на долгие годы. Глупо, конечно, но я к нему привыкла, да и Джордану так проще.

Ее голос затих.

– Рен, – мягко произнес он, как бы пробуя слово на язык. – Мне это имя кажется слишком легкомысленным. Оно вам не подходит.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказали они хором.

– Добрый день, моя госпожа, – приветствовал ее Гилльям, входя в комнату и останавливаясь у камина. – Я привел с собой Темрика, брат. Что ты хотел обсудить?

Темрик молча последовал за своим молодым благородным братом и занял свое место рядом со стулом Рэннольфа.

– Я хочу знать, – начал лорд Грэстан, – почему леди Мэв была отослана, и вы даже не сказали мне ни слова о ваших намерениях. Она находится под моей опекой, и я несу за нее ответственность. Если только вы не приведете мне убедительных доводов против, я должен буду вернуть ее домой.

Гилльям побледнел.

– Нет, – сказал он слабым голосом.

– О ней хорошо заботятся, как о гостье Хейзельбрукского монастыря. Почему бы ей там и не оставаться дальше? – спросила с замиранием сердца Ровена. – Мой господин, не надо ее возвращать обратно. Она принесла сюда опустошение.

Рэннольф с раздражением переводил недовольный взгляд с одного на другого собеседника.

– Скажет ли кто-нибудь из вас, что заставило вас послать ее туда?

– Мы обнаружили, что Хьюго растратил вашу казну именно ради нее, – быстро ответила Ровена.

– У вас есть доказательства? – мягко спросил ее муж.

– Хьюго признался… – начала она, но он жестом остановил ее.

– Вы не священник. Без сомнений, он хотел облегчить свою вину и потянул за собой невинного человека.

– Если бы вы видели, как ему было тяжело, – ответила она, – то не говорили бы так. Кроме того, что бы он стал делать с деньгами, если бы не отдавал их ей?

– Это уже другой вопрос, – Рэннольф слегка повысил голос. – Я допускаю, что вы сочли ее виновной в этом воровстве, но это не снимает вопроса, почему не было письма, испрашивающего моего разрешения на ее высылку из замка.

Ровена пожала плечами, но за этим жестом скрывалась правда. Каждый раз, когда она садилась писать ему, буквы отказывались складываться в слова. Ведь леди Мэв была так уверена, что он вернет ее в Грэстан. Поэтому Ровена дотянула до тех пор, когда стало уже слишком поздно.

– Мы получили ваше сообщение о том, что вы скоро будете дома, поэтому ждали вас, – сказала она.

– Не возвращайте ее обратно, – тихо произнес его младший брат. – Она постоянно ищет, как бы сделать побольнее тем, кто ее окружает. От нее здесь будет только вред.

– Безусловно, вы ошибаетесь, – сказал Рэннольф с растущим раздражением. – Она прожила здесь два года, и я никогда не замечал, что она ведет себя как-то не так. Конечно, у нее есть свои недостатки, но у кого их нет. Я не считаю, что она принесла кому-то хоть какой-нибудь вред.

– Вред? – возмущенно фыркнула Ровена. – Спросите своих слуг, что она творила. Поговорите с помощником повара, который потерял палец по приказанию леди Мэв. Спросите мать девочки, которой на голову вылили кипяток в наказание за неповоротливость.

Рэннольф недоверчиво покачал головой.

– Если это правда, если все эти ужасы происходили под крышей моего дома, почему эти люди ни разу не пришли ко мне?

Ровена могла только отрешенно пожать плечами. Она сама часто задавала себе этот вопрос.

– Потому, что ты был слишком поглощен своим горем, чтобы выслушать жалобы слуг. – Слова Темрика прозвучали неожиданно для всех. Его обычно резкий голос звучал мягко и тихо. – Ты позволил прошлому ослепить тебя.

– Как ты можешь говорить, что я не обращаю на них внимания? Разве я не провел все утро, разговаривая со своими людьми, я делаю это всегда после моего отсутствия? Вас послушать, так я просто принял злую гадину за беспомощную вдову и разрешил ей мучить моих людей.

Его брата не смутила такая пылкая речь.

– Теперь у тебя есть жена. Здесь нет места для леди Мэв. Должен ли я объяснять тебе, почему леди Мэв вышвырнули из ее дома с несколькими грошами в качестве наследства? Я думаю, ты сам все прекрасно понимаешь, хотя и не хочешь этого признать.

– Не возвращай ее, – просящим голосом сказал Гилльям, и его лицо скривилось как от боли. – Если ты это сделаешь, то освободи меня от моей клятвы, чтобы я мог искать счастья где-нибудь в другом месте. Ты не можешь от меня требовать, чтобы я находился под одной крышей с этой женщиной.

– Что? – Лорд Грэстан от удивления даже вскочил на ноги. – Но ты только вернулся домой. Куда ты отправишься?

– К королю Ричарду во Францию. Тебе придется платить на один рыцарский сбор меньше.

Его брат попытался выжать из себя улыбку, но у него это не получилось.

– Я не могу в это поверить, – воскликнул Рэннольф расстроенным голосом. – Мой старший из братьев читает нотации, а младший угрожает уйти из дома, и все это из-за беспомощной женщины! Что с вами? О, Боже, моя жена близка к тому, чтобы поверить, что эта женщина – ведьма!

Он прошел к двери и с досады ударил по ней кулаком.

– Значит, чтобы вы были счастливы, ее здесь быть не должно, – продолжал он. – А как быть мне? Разве мне будет кто-нибудь доверять, если я нарушу слово и вышлю такое беззащитное существо из своего замка? Скажите, что же я должен с ней сделать, по-вашему?

Ровена издала нервный саркастический смешок.

– Мне кажется, вам следовало бы найти для нее мужа, – сказала она.

Рэннольф удивленно уставился на нее.

– Пожалуй, – задумчиво сказал он. – И я даже знаю, кто будет этим счастливчиком. Разве не говорил мне Джон Эшби, что он уже отчаялся найти жену, которую ему было бы по средствам содержать? Я предложу ему в жены леди Мэв.

– Подождите, – вмешалась Ровена, шокированная тем, что ее предложение восприняли серьезно. – Подождите, я ведь только пошутила. Она не подходит для того, чтобы на ней жениться. Ей гораздо лучше остаться в монастыре.

Но Рэннольф не обращал на нее никакого внимания и продолжал размышлять вслух:

– Ну конечно, как же я раньше не сообразил. Безусловно, это то, что ей нужно. Я не могу дать ей никакого приданого, но Джон примет ее и так, если я до самой ее смерти снижу объемы его поставок провизии и товаров в Грэстан. Да, и еще я увеличу его долю в сборе за пользование мостами.

– Нет! – воскликнула она. – Это уж слишком!

– Разве это не слишком низкая плата за то, что вы все избавитесь от леди Мэв, – резко сказал он. – Вы такая жадная?

Ровена посмотрела ему в глаза и поняла, что бы она ни сказала, муж все равно не отступит от своего решения.

– Нет, мой господин, я сказала это сгоряча.

Темрик задумчиво прищурился.

– Но согласится ли Эшби? Эта женщина далеко не подарок. – В этот момент его лицо потеряло свое обычное сдержанное выражение, и он сразу же показался Ровене очень похожим на своего брата – те же сильные, резко выступающие скулы и упрямая линия подбородка.