Текст книги "Канатоходец"

Глава 20

Кэри сидел в «Хильден-кафе» на Алексанетеринкату и потягивал пиво, ожидая Хардинга. После двенадцати часов сна он чувствовал себя заново родившимся. Он знал, что его депрессия была вызвана усталостью, но, даже отдохнув и обдумав все до мелочей, принять решение было очень непросто.

Хардинг вышел из-за угла, и Кэри помахал ему рукой.

– Вы видели Денисона? – спросил он, когда Хардинг подошел к столику. Доктор кивнул. – Хотите пива?

Хардинг опустился на стул.

– С удовольствием. Вот уж не думал, что на мглистом севере может стоять такая жара.

Кэри подошел к стойке и вернулся с двумя кружками пива.

– Каков ваш вердикт?

Хардинг склонил голову набок, присматриваясь к пене в своей кружке.

– Как ни странно, но его состояние явно улучшилось. Он стал собраннее. Как у него сейчас обстоят дела с выпивкой?

– Употребляет пиво от случая к случаю, – Кэри постучал пальцами по столу.

– То, что с ним случилось, кажется, возымело на него терапевтическое действие, – Хардинг сухо улыбнулся. – Хотя я никому бы не порекомендовал такой метод лечения от алкоголизма. Теперь мы достаточно знаем о его прошлом, и я значительно лучше подготовлен к тому, чтобы вернуть его в нормальное состояние, – он вытащил из кармана записную книжку. – Денисон был кем-то вроде автолюбителя – водил "лотос" последней модели. Три года назад он вместе с женой попал в аварию, в которой был частично – заметьте, лишь частично – виновен. Его жена погибла. К тому времени они были женаты полтора года, и она была беременна.

– Плохо, – сказал Кэри.

– Он принял всю вину на себя, – пробормотал Хардинг. – Одно потянуло за собой другое. Он запил и к тому моменту, когда потерял работу, находился фактически на грани белой горячки.

– Это-то и ставит меня в тупик, – проворчал Кэри. – Он проявляет чертовскую силу воли и изобретательность в том деле, которым занимается сейчас, – он усмехнулся. – Я уже подумываю о том, что стоит предложить ему постоянную работу.

Хардинг отпил глоток пива.

– Из-за того, что с ним сделали, он не может нормально вспомнить свою жену, – продолжал он. – Он помнит свадьбу, помнит смерть жены, но так, словно это случилось с другим человеком. Конечно, здесь есть и элемент нормальной реакции: после трех лет острота горя притупляется временем. Так что в этом отношении Денисона можно считать нормальным.

– Рад слышать, – сказал Кэри.

Хардинг остро взглянул на него.

– Вместе с этим он утратил иррациональное чувство вины, и ему больше не нужно глушить себя алкоголем, – сказал он. – Отсюда и вытекает его теперешняя компетентность в мышлении и поступках. Я склонен думать, что после небольшой профессиональной обработки он сможет стать гораздо лучшим человеком, чем непосредственно перед похищением.

– Как долго может продлиться лечение?

– От трех до шести месяцев – зависит от первых результатов.

Кэри покачал головой.

– Слишком долго: он нужен мне сейчас. Он в состоянии продолжать работу?

Хардинг на секунду задумался.

– Знаете, я думаю, что сейчас он чрезвычайно доволен своим положением. Ему нравятся встряски, – возможность испытать себя на прочность действует на него благотворно.

– Значит, с ним все в порядке, – удовлетворенно заключил Кэри.

– Я этого не говорил, – быстро возразил Хардинг. – Я думаю не о вашей проклятой операции – я думаю о Денисоне, – он сделал паузу. – Текущие трудности его вроде бы не беспокоят. Единственную опасность для него представляет его собственное прошлое, если оно откроется таким образом, что нанесет ему травму.

– Этого не случится, – твердо сказал Кэри. – По крайней мере, не случится там, куда я его собираюсь послать.

– Ладно, – Хардинг сдался. – В таком случае он готов настолько, насколько может быть готов человек в его положении. Но это отнюдь не означает, что он в отличной форме.

– У меня возникла другая проблема, – продолжал Кэри. – Настоящий Мейрик мертв. Вероятно, мертв, – поправился он, взвесив свое утверждение. – У нас есть тело, но… Обжегшись на молоке, дуешь на воду.

– Понимаю ваши трудности, – Хардинг криво усмехнулся.

– Я не могу сказать девушке, что ее отца нет в живых – по крайней мере до тех, пор, пока Денисон находится поблизости. Она взорвется как вулкан, и наше прикрытие разлетится вдребезги. Вопрос вот в чем: следует ли мне сказать Денисону?

– Я бы не стал этого делать, – сказал Хардинг. – С него достаточно того, что он как-то справляется с Лин Мейрик. Если он узнает, что ее отец мертв, то перед ним встанет моральная дилемма, а я не сомневаюсь, что у него есть моральные принципы, – он вздохнул. – Один Бог знает, есть ли эти принципы у нас.

– Мы олицетворяем высшую мораль, – сардонически заметил Кэри. – Наибольшая польза для наибольшего количества людей. В душе я сторонник Бентама – это единственный способ хоть как-то стерпеться со своей работой, – он осушил кружку. – Вот так. Где сейчас Денисон?

– Развлекается, – ответил Хардинг. – Он отправился вместе с дочерью в Мемориал Сибелиуса.

Глава 21

– Похоже на орган, – рассудительно сказала Лин. – Если бы у него была клавиатура, то ты мог бы что-нибудь сыграть. Сибелиус писал все свои вещи для оркестра, верно?

– Думаю, да, – ответил Денисон, заглянув в путеводитель. – Эта штука весит двадцать восемь тонн и сделана женщиной. Ее можно назвать ранним образчиком феминизма – рука, качавшая колыбель, может держать и сварочный аппарат. Давай посидим немного, поглазеем на публику.

Они уселись на скамейку и начали наблюдать, как из автобуса выгружается большая группа туристов. Воздух звенел от американского акцента. Денисон увидел Армстронга, мирно прогуливавшегося по дорожке за монументом, и перевел взгляд на море. Белые паруса яхт рассыпались по темно-голубым водам залива, перекликавшимся со светлой голубизной безоблачного неба.

Лин удовлетворенно вздохнула.

– Какая красота! Я и не думала, что в Финляндии есть такие места – это больше похоже на Средиземноморье. Ибизо, например. Помнишь, как мы ездили туда?

– М-мм, – пробормотал Денисон.

Лин рассмеялась.

– Дурацкий маленький отель, где не было горячей воды, и ты не смог принять теплую ванну. Я ни разу не видела тебя таким сердитым, как в тот раз, когда ты пошел объясняться с владельцем. Как же его звали, этого толстяка?

– Не помню, – ответил Денисон. Резонно – человек не обязан помнить каждого случайного знакомого.

– А потом ты отравился несвежей рыбой и тебе промывали желудок в госпитале.

– У меня всегда был нежный желудок, – Денисон указал в сторону моря. – Смотри: похоже, яхты движутся к выходу из залива!

– Похоже, – согласилась она. – Да, кстати, ведь "Гесперия" стоит на прежнем месте, если ты не плавал на ней этим летом? Я спрашиваю вот почему: если она тебе пока что не нужна, то я хотела бы ненадолго одолжить ее у тебя. Я уже почти обещала Дженнифер и Китти, что мы немного поплаваем вместе. Дженнифер и Китти – это мои подруги.

Денисон молчал, не зная, что ответить.

– Не будь скрягой, – продолжала Лин. – Билли Брукс спустит ее на воду, а о снаряжении я сама позабочусь.

– Хорошо, – согласился Денисон. – Но будьте осторожны – там морс не такое спокойное, как на Балтике. Когда ты собираешься вернуться?

– Я еще не решила. Нужно списаться с подружками, обсудить планы. Потом я позвоню Билли, на нашу стоянку. Два года назад ты собирался поставить новые паруса – поставил?

– Да, – Денисон быстро встал. – Пора идти. Уже поздно, а мне нужно кое с кем встретиться в отеле.

– Как загадочно… Что за внезапная встреча? – она усмехнулась. – Звучит, как извинение Уайльда: "Вынужден отклонить ваше приглашение в связи с необходимостью присутствовать на последующей встрече".

Неужели она догадалась? Денисон вымученно улыбнулся.

– Я всего лишь обещал Киддерам выпить с ними по рюмочке перед обедом.

– О, – весело подхватила она. – Нужно поторопиться. Нельзя заставлять Киллеров ждать нас.

Они пошли к отелю. Денисон заметил, как Армстронг встал со своей скамьи и двинулся следом. "Что пользы от телохранителя? – подумал Денисон. – Враг идет рядом и ранит меня своим острым язычком". Он испытывал все большее сожаление и раздражение от этого непрекращающегося обмана. Нужно сегодня же поговорить с Кэри и найти способ расстаться с Лин Мейрик.

– Ты не возражаешь, если я поднимусь в твой номер? – спросила Лин, когда они вошли в отель. – Нам нужно поговорить.

– О чем?

Она указала на входную дверь.

– Например, о нем.

Обернувшись, Денисон увидел Армстронга, входившего в отель.

– В последние два дня он следовал за нами повсюду, – сказала Лин.

– Так и должно быть. Ты можешь назвать его моим телохранителем. Если мне, Боже меня упаси, снова взбредет в голову отправиться в сауну, он будет рядом со мной.

– Мне кажется, тебе пора объяснить, что происходит, – тихо сказала она. – Ты слишком многое от меня скрываешь. Ну как, поднимемся к тебе?

– Хорошо, – покорно согласился он.

Пока они ехали в лифте, Денисон пытался сообразить, о чем можно будет рассказать – без лжи, но умолчав о самом главном. В конце кондов он решил сослаться на закон о государственной тайне.

– Так о чем ты хотела бы узнать? – спросил он, когда они вошли в номер.

– Это большой секрет, да? – она опустилась на кровать.

– Это не мой секрет, – сказал Денисон. – Это часть моей работы. Кто-то попытался разделаться со мной, и на следующий день посольство послало этого парня, который обеспечит мою безопасность. Кстати, его зовут Армстронг.

– И это все?

– Все, о чем тебе можно рассказать. Извини, Лин, – он развел руками. – Я связан законом о государственной тайне.

Краска отхлынула от ее лица.

– Мне тоже очень жаль, но этого недостаточно.

– Бог ты мой, да я просто не могу рассказать тебе больше! Если я буду болтать о своей работе, то кое-кто сразу же сочтет меня неблагонадежным типом, – Денисон нервно рассмеялся. – В лучшем случае меня отстранят от работы, а в худшем – я отправлюсь прямиком за решетку, – он опустился на кровать рядом с девушкой. – Дело не в том, что я не доверяю тебе, Лин. Если ты узнаешь то, что знаю я, то ты станешь более уязвимой. Я не хочу, чтобы опасность угрожала еще и тебе.

Некоторое время Лин молчала. Ее пальцы комкали покрывало.

– Последние несколько дней я очень беспокоилась, – сказала она, облизнув губы.

– Знаю, но, поверь, – теперь нам нечего бояться. Армстронг проследит, чтобы это не повторилось.

– Я имею в виду другое.

– Что именно?

– Себя, – ответила она. – И тебя – особенно тебя. Здесь что-то не так.

Денисон ощутил пустоту в желудке.

– Со мной все в порядке, – сказал он. – У тебя разыгралось воображение.

Лин, казалось, не слышала его.

– Ничего важного – с главными темами все в порядке. Дело в мелочах. Например, Мишка-Оборванец: как ты мог забыть о нем? А теперь еще Киддеры.

– При чем здесь Киддеры?

– Два года назад ты одной фразой поставил бы людей подобного сорта на место, – она изучающе взглянула на Денисона. – Ты изменился. Ты слишком сильно изменился.

– Надеюсь, к лучшему, – заметил Денисон. Им овладело непреодолимое желание убежать без оглядки.

– Да, действительно, – ее голос немного дрожал. – Теперь с тобой гораздо легче поладить, чем раньше.

– Мне очень жаль, что я доставлял тебе столько неприятностей, – спокойно сказал Денисон. – Как я уже говорил, может быть, с возрастом я стал мудрее.

– Это смущало меня, – продолжала она. – Я не отличаюсь от других – мне не нравится, когда меня сбивают с толку. А потом у меня возникла безумная идея – настолько безумная, что я сочла себя шизофреничкой.

Денисон открыл было рот, но Лин закрыла его своей маленькой ладонью.

– Нет, молчи, дай мне самой во всем разобраться. Я не хочу, чтобы меня снова сбивали с толку.

– Продолжай, Лин, – тихо сказал Денисон, когда она убрала руку.

– Я начала ловить себя на странных мыслях о тебе, – она судорожно сглотнула слюну. – Девушка не должна думать такое о своем отце, и мне было очень стыдно. Ты был совсем другим, понимаешь, совсем непохожим на отца. Перемена была слишком велика. Я пыталась понять, в чем дело, и в конце концов пришла к выводу, что ты вдруг стал человечным.

– Благодарю, – Денисон склонил голову.

– Узнаю своего старого папочку, – с жаром подхватила она. – О да! Твоя ирония режет больнее, чем лезвие ножа.

– Никакой иронии, – заверил ее Денисон.

– Я думала о разных вещах: о Мишке-Оборванце, о Киддерах, о том, что ты бросил курить. Посмотри на свои руки – никаких следов никотина! Вот тогда у меня и появилась эта дикая идея.

Денисон встал.

– Думаю, Лин, нам лучше поговорить в другой раз, – холодно сказал он. – У тебя начинается истерика.

– Нет! – выкрикнула она, тоже поднявшись с кровати. – Ты знал все работы Сибелиуса вдоль и поперек, не так ли? Ведь ты же финн! Но сегодня утром ты лишь думал, что Сибелиус писал все свои вещи для оркестра. И, не знаю насчет тебя, – ведь прошло столько лет, – но я никогда в жизни не была в Ибизо, а ты никогда не попадал в госпиталь с пищевым отравлением.

– Лин! – в ужасе воскликнул Денисон.

– Нет никакой яхты "Гесперия", – безжалостно продолжала она. – Ты всегда говорил, что парусные суда – это самое неэффективное средство передвижения, когда-либо изобретенное людьми. Никакого Билли Брукса не существует – я выдумала его. А потом ты подтвердил, что купил паруса для несуществующей яхты.

Ее лицо побелело, глаза сверкали от слез, и Денисон понял, что она смертельно испугана.

– Ты не можешь быть моим отцом, – прошептала она. – Ты не мой отец. Кто ты такой?

Глава 22

– Куда запропастился Денисон? – раздраженно спросил Кэри.

– Скоро будет здесь, – успокаивающим тоном отозвался Маккриди. – Он еще не слишком опаздывает.

– Наверное, на него опять кто-нибудь прыгнул.

– Это вы прыгаете от нетерпения. Армстронг держит его под наблюдением.

Кэри промолчал и склонился над столом, перечитывая длинную телеграмму.

– Ну вот, хоть что-то прояснилось, – наконец проворчал он. – Это была чертовски неприятная загадка.

– Что за загадка? – с интересом спросил Хардинг.

– Когда Денисона унесли из сауны и начали допрашивать, он выдал целую научную тираду, сам не зная, о чем говорит. Однако это был жаргон, которым мог пользоваться Мейрик, – он отложил телеграмму. – Теперь понятно, откуда Денисон мог его узнать.

– Возможно, слышал что-то подобное в прошлом, – заметил Хардинг.

– Вот именно. Хотя его прошлое, казалось бы, исключает такое предположение.

– Он был кинорежиссером, – Хардинг потер лоб.

– Кинорежиссером особого рода, – добавил Маккриди. – Он делал документальные фильмы. Мы выяснили, что он снял серию фильмов о математике для отдела связей с общественностью одной из крупных компьютерных фирм. Очевидно, режиссер должен иметь хоть какое-то представление о предмете, с которым ему приходится работать. Мы поговорили с сотрудниками фирмы; они помнят, что режиссер не просто тянул свою лямку, но проявлял горячий интерес к делу. Фильмы были в основном короткометражные, посвящены теории вероятности. Денисон знаком с математическим жаргоном, тут все в порядке.

– Но сначала я основательно забеспокоился, – признался Кэри. – Миссис Хансен, позвоните в отель и узнайте, почему задерживается Денисон.

Диана Хансен направилась к телефону. Она уже собиралась поднять трубку, когда раздался звонок. Прислушавшись к голосу говорившего, Диана поманила Кэри.

– Это Армстронг. Он просит вас подойти.

Кэри взял трубку.

– В чем дело, Ян?

– Я был у себя, – начал Армстронг. – Дверь я оставил приоткрытой, чтобы видеть дверь номера Денисона. Двадцать минут назад оттуда пулей вылетела мисс Мейрик. Я вышел в коридор узнать, что случилось. Она схватила меня в охапку и сказала, что с Денисоном стряслось что-то вроде припадка. Я вошел в номер – он лежал на полу без сознания. Пришел в себя минут пять назад.

– Сейчас с ним все в порядке?

– Да, по его словам.

– Тогда вези его сюда, и побыстрее, – отрезал Кэри. – Хардинг посмотрит, что с ним случилось.

Наступила пауза.

– Мисс Мейрик говорит, что она тоже приедет, – сказал Армстронг.

– Чушь! – рявкнул Кэри. – Запри ее в номере.

– Мне кажется, вы не понимаете, – сказал Армстронг. – Когда она говорила со мной в коридоре, она сказала, что припадок случился с Денисоном, а не с Мейриком.

Брови Кэри медленно поползли вверх.

– Она знает?

– Судя по всему, да.

– Забирай ее с собой и не спускай глаз с этой парочки. Будь предельно осторожен, – Кэри положил трубку. – Девушка расколола его. Хардинг, ваш пациент опять переходит на постельный режим – у него был очередной приступ.

– Провал, – сказал Хардинг. – Значит, дочь Мейрика…

– Она назвала его Денисоном, – бесцветным голосом отозвался Кэри.

Следующие двадцать минут они сидели в молчании. Кэри вытащил из кармана свою трубку, неторопливо набил ее и принялся раскуривать. Хардинг вытянул длинные йоги и со всепоглощающим интересом уставился на носки своих ботинок. На его лбу обозначились глубокие морщины. Диана Хансен прикуривала сигареты одну от другой и гасила их в пепельнице, не успев выкурить до половины. Маккриди расхаживал взад-вперед по ковру, словно протаптывая дорожку.

В дверь постучали. Маккриди бросился открывать. В комнату вошли Лин и Денисон, за ними маячила высокая фигура Армстронга. Кэри посмотрел на Денисона.

– Хардинг хочет поговорить с вами в другой комнате, – сказал он. – Вы не возражаете?

– Нет, – тихо ответил Денисон и пошел вслед за Хардингом. Когда дверь за ним закрылась, Кэри встал и повернулся к Лин.

– Мисс Мейрик, меня зовут Кэри, – сказал он. – Я работаю в британском посольстве. Это мистер Маккриди. С миссис Хансен вы уже знакомы, с мистером Армстронгом тоже недавно познакомились.

Лицо Лин было мертвенно-бледным, но, когда она увидела Диану Хансен, на ее щеках выступили розовые пятна. Взмахнув рукой, она указала на дверь, через которую вышел Денисон.

– Кто этот человек? И где мой отец?!

– Садитесь, пожалуйста, – сказал Кэри. Маккриди быстро пододвинул стул.

– Я не понимаю, – продолжала Лин. – Он назвался Денисоном, а потом рассказал мне невероятную историю…

– …которая тем не менее правдива, – закончил Кэри. – Мне очень хотелось бы, чтобы это было не так.

Лин повысила голос.

– В таком случае, где мой отец?

Кэри сделал едва заметное движение бровью. Диана Хансен поднялась с места и встала рядом с Лин.

– Мне очень жаль, мисс Мейрик… – начал он.

– Он мертв, не так ли?

Кэри кивнул.

– Мы считаем, что с ним произошел несчастный случай. Его тело было выловлено из Балтийского моря три дня назад. Незадолго до этого там произошло столкновение нефтеналивного танкера с другим судном.

– Значит, то, что этот человек, Денисон, сказал мне, – это правда?

– Что он вам рассказал?

Они выслушали Лин. Кэри задумчиво кивнул.

– Похоже, он рассказал вам все, что относится к делу.

Про себя он отметил, что Денисон не открыл ей, о чем идет речь в бумагах Меррикена, – он сказал лишь, что это очень важные документы.

– Я действительно очень сожалею о том, что случилось с вашим отцом.

– Да, – холодно отозвалась она. – Надо полагать, сожалеете.

– Один вопрос, мисс Мейрик, – сказал Кэри. – Когда Денисон закончил свой рассказ, пытались ли вы узнать что-либо о его прошлом?

– Ну да… Я хотела узнать, кем он был, то есть, кто он такой.

– Больше никогда так не делайте, – сурово сказал Кэри. – Это может оказаться очень опасным для него.

– Да если он рассказал мне хотя бы четверть правды, то вы все равно сделали с ним нечто неописуемое! – вспыхнула она. – Ему нужен психиатр!

– Совершенно верно, – согласился Кэри. – Доктор Хардинг – психиатр.

– Мы не надеялись, что это может продолжаться вечно. Но, честно говоря, я возлагал надежды на завтрашний день. Завтра я собирался отделить вас друг от друга.

– О Боже, – воскликнула Лин. – Да" за кого же вы себя принимаете? Ведь мы же не шахматные фигурки.

– Денисон – доброволец, – возразил Кэри. – Он сделал свой выбор.

– Ничего себе выбор! – фыркнула она.

Дверь за спиной Кэри отворилась, и Хардинг вошел в комнату.

– Иди, Ян, посиди с Денисоном, – сказал Кэри.

– В этом нет необходимости, – сказал Хардинг. – Денисон выйдет через минуту-другую. Ему нужно немного подумать.

– В каком он состоянии?

– Все будет хорошо.

– Он помнит свой разговор с мисс Мейрик?

– О да, – ответил Хардинг. – Он не может вспомнить лишь то, о чем она спрашивала его перед тем, как он отключился. – Он с интересом взглянул на Лин. – Что это было?

– Я хотела узнать, кем он был.

– Больше этого не делайте, – Хардинг энергично покачал головой. – Мне нужно серьезно поговорить с вами, моя юная леди.

– Не тратьте времени, – угрюмо сказал Кэри. – Она возвращается в Англию.

Лин холодно посмотрела на Хардинга.

– Вы врач?

– Это одна из моих специальностей, – Хардинг закурил сигарету.

– Кажется, вы кое-что перепутали, когда давали клятву врача, – сказала Лин. – Вы дали не клятву Гиппократа, а клятву лицемерия[5]5
  Игра слов: Heppockatic oath – клятва Гиппократа, hypockitic oath – клятва лицемерия (лицемерная клятва).


[Закрыть].

Хардинг покраснел, но, прежде чем он успел ответить, Лин повернулась к Кэри.

– Что касается Англии, то тут вы правы. Многие с интересом выслушают то, о чем я собираюсь рассказать.

– Я бы на вашем месте не стал этого делать, – тихо сказал Кэри.

– Попробуйте остановить меня, – с вызовом бросила она.

Кэри откинулся на спинку кресла и взглянул на Маккриди.

– Похоже, нам придется держать ее здесь, Джордж. Организуй все необходимое – выпиши ее из отеля, и так далее.

– И что потом? – спросила она. – Вы не можете держать меня здесь целую вечность. Рано или поздно я вернусь в Англию, и тогда во всех газетах напишут о том, что вы сделали с этим человеком. Читайте на здоровье!

– В газетах об этом не напишут, – Маккриди улыбнулся. – Существует такая вещь, как секретные циркуляры.

– Неужели вы думаете, что студенты из двадцати университетов обратят внимание на ваши идиотские циркуляры? – презрительно спросила она.

– Бог ты мой, – промолвил Маккриди. – Она права. Вы знаете, каковы эти студенты.

– Так что же вы собираетесь делать? – с интересом спросила Лин. – Убить меня?

– Они ничего не сделают, – сказал Денисон, выходя из комнаты. – Они не сделают ничего, иначе им придется искать другого мальчика для битья.

– Присаживайтесь, Денисон, – предложил Кэри, не оборачиваясь к нему. – Нам нужно решить одну проблему.

Денисон опустился на стул рядом с Кэри.

– Эту проблему не решить и Цицерону.

– Догадываюсь, – язвительно заметил Кэри. – Может быть, попробуем убеждение? Чего именно вы добиваетесь, мисс Мейрик?

– Я хочу прекратить то… то, что вы делаете с ним, – рука Лин дрожала, когда она указала на Денисона.

– Мы ничего с ним не делаем. Он доброволец и может это подтвердить.

– Как он может быть добровольцем, если он даже не знает, кто он такой? – взорвалась она. – Ни один суд не примет такой аргумент во внимание!

– Осторожно, – неожиданно предупредил Хардинг, наблюдавший за Денисоном.

– Ему нужна помощь, – настаивала она.

– Ему оказывается помощь, – Кэри указал на Хардинга.

– Вы уже знаете, что я об этом думаю.

– Скажите-ка, а почему вы так волнуетесь за Денисона? – спросил Кэри. – Ведь он в конце концов чужой вам человек.

Лин опустила глаза.

– Больше не чужой, – низким голосом ответила она. Подняв голову, она посмотрела на Кэри ясными глазами. – И потом, разве мы не должны заботиться о незнакомых людях? Вы никогда не слышали притчу о добром самаритянине, мистер Кэри?

Кэри вздохнул.

– Попробуйте вы, Жиль, – уныло сказал он.

Денисон открыл рот и снова закрыл его. Впервые Кэри обратился к нему по имени, как к Армстронгу или к Маккриди. Означало ли это, что он принят в состав команды, или хитрый старый дьявол хочет таким образом задобрить его?

– Я знаю, что делаю, Лин, – сказал он, взглянув на девушку. – Эта операция очень важна.

– Откуда ты можешь знать, чем ты занимаешься? – с жаром спросила она. – Ты ничего об этом не знаешь.

– Как раз в компетентности ему не откажешь, – вмешался Кэри. – Извините, Жиль, продолжайте.

– Дело не в компетентности, – сказал Денисон. – Меня втянули в это дело не по моей воле, но теперь уже ничего нельзя изменить, и я согласен с Кэри: для того, чтобы операция завершилась успешно, я должен оставаться Мейриком – твоим отцом. Так я и поступлю – независимо от того, что ты об этом думаешь. Я очень ценю твое участие, но не могу остановиться на полпути.

Лин молчала, покусывая губу.

– Хорошо, Гар… Жиль, – наконец сказала она. – Но при одном условии.

– Каком?

– Я останусь с тобой, то есть Лин Мейрик останется со своим отцом.

В комнате воцарилась мертвая тишина.

– Разве не этого вы добивались? – спросила Лин. – Маскарад должен продолжаться, не так ли? Вы использовали меня, когда я ничего не знала, теперь вы можете использовать меня, когда я кое-что знаю.

– Это довольно опасно, – мягко сказал Кэри.

– Опасно иметь такого отца, как Гарри Мейрик, – с горечью заметила она. – Таково мое условие – можете принять его, можете отвергнуть.

– Принято, – быстро сказал Кэри.

– Нет! – одновременно произнес Денисон.

Они замолчали и поглядели друг на друга.

– Она чертовски упряма, – сказал Кэри. – Она поймала нас с поличным.

– Ты уверена? – Денисон повернулся к Лин.

– Уверена, – подтвердила она.

– Отлично, – Кэри заметно оживился. – Теперь мы можем заняться планированием. Благодарю вас, доктор Хардинг; думаю, вы нам больше не нужны. Я буду поддерживать связь с вами.

Хардинг кивнул и направился к двери.

– Нет! – резко сказала Лин.

Хардинг остановился.

– В каком смысле "нет"? – раздраженно спросил Кэри.

– Доктор Хардинг останется с Жилем, – заявила она.

– О Господи! – простонал Кэри. Маккриди сдавленно фыркнул.

Хардинг неуверенно улыбнулся.

– Моя дорогая мисс Мейрик, – начал он. – Видите ли, я… я не… не…

– Не слишком человечны, как и все прочие в вашей компании? Разрешите сказать вам кое-что, доктор: как психиатр вы и гроша ломаного не стоите, если не останетесь со своим пациентом.

Хардинг снова побагровел.

– Это невозможно! – произнес Кэри.

– Что же здесь невозможного? – Лин вопросительно взглянула на Хардинга. – Ну хорошо: пусть доктор решает сам, посоветовавшись со своей совестью, если она у него есть. Что скажете, доктор Хардинг?

Хардинг поскреб подбородок.

– В той степени, в которой это может помочь Денисову… словом, у меня нет возражений. Но предупреждаю вас: я не человек действия.

– Отлично, – заключила Лин, передразнивая Кэри.

Кэри безнадежно взглянул на нее.

– Неплохая идея, если доктор согласен, – заметил Маккриди. – А он, очевидно, согласен.

Кэри сдался.

– Садитесь, Хардинг, – с неприязнью сказал он.

– Вы сказали "поймала нас с поличным"? – пробормотал Денисон.

Кэри проигнорировал его замечание.

– У меня есть основания полагать, что передвижениями доктора Мейрика интересуются многие люди, – сказал он, открыв свой чемоданчик. – Мы собираемся предоставить им возможность долгого и тщательного наблюдения.

Он разложил на столе большую карту Финляндии.

– Джордж полетит в северную Лапландию, в Ивало, – палец Кэри скользнул по карте. – Сюда. Это самая северная точка Финляндии, до которой можно долететь гражданским рейсом. Там его будет ждать машина, на которой он отправится дальше на север, до этого места возле норвежской границы. Это Kevon Tutkimusasema – исследовательская станция заповедника Кево – так сказать, наша стартовая площадка.

Он взглянул на Маккриди.

– Твоя работа заключается в том, чтобы обеспечить наружное прикрытие группы. Обследуешь лагерь Кево, удостоверишься, что он чист – я не имею в виду требования гигиены, – и будешь прикрывать группу в течение всего времени, пока она будет там находиться. Но никаких контактов: ты – незнакомец. Все ясно?

– Ясно, – ответил Маккриди.

– Денисон и миссис Хансен – а теперь, разумеется, и мисс Мейрик с доктором Хардингом – отправятся на автомобиле из Хельсинки. Вы выезжаете завтра ранним утром и через два дня добираетесь до лагеря Кево. Джордж уже будет там, но вы его не узнаете. Он будет вашим козырным тузом в том случае, если что-то пойдет не так, – палец Кэри передвинулся к югу. – Затем вы займетесь изысканиями в заповеднике Кево. Это девственный край: вам понадобятся палатки и рюкзаки, – его палец уперся в Маккриди, – а также продовольствие и приборы. Джордж, ты проследишь за сборами.

– К чему все это? – спросил Денисон.

Кэри выпрямил спину.

– Судя по сведениям из досье и по моим собственным скудным наблюдениям, Мейрик никогда не интересовался естественными науками, – сказал он. – Это верно, мисс Мейрик?

– Он интересовался только техникой, – ответила Лин. – Если он и говорил когда-нибудь о естественных науках, в чем я сильно сомневаюсь, то лишь в уничижительном смысле.

– Так я и думал, – сказал Кэри. – Следовательно, если Мейрик вдруг заинтересовался природой, то это по меньшей мере подозрительно. Люди, которые следят за ним – а в их существовании сомневаться не приходится, – встревожатся и заподозрят в его действиях какой-то скрытый мотив. Мотив я им обеспечу, – он похлопал Денисона по руке. – Вы возьмете с собой кое-какие простые инструменты вроде теодолита и разыграете спектакль с поисками клада. Идея понятна?

– Надувательство, – сказал Денисон.

– Вот именно. Вы проведете в Кево три дня, а затем перенесете поиски на юг, в заповедник Сомпио. Там вы будете делать то же самое до моего сигнала.

– Что послужит сигналом? – спросил Маккриди.

– В этом районе есть небольшой поселок под названием Вуотсо. Я пошлю телеграмму до востребования: "Возвращайтесь, я все простил". Не забудьте обзавестись резиновыми сапогами – в Сомпио очень много болот.

– Тогда там могут водиться дикие куропатки, – с неожиданным энтузиазмом заметил Хардинг.

– Возможно, – безучастно согласился Кэри.

– Давайте внесем ясность, – вмешался Денисон. – Предполагается, что Мейрик ищет нечто, закрытое на территории заповедника, но не знает, какой именно заповедник ему нужен. У него есть некоторые географические привязки, следовательно, он пользуется теодолитом для измерения углов.

– Настоящая охота за сокровищами, – заметила Лин.

– Именно, – Кэри выбил трубку. – Но сокровищ не существует – по крайней мере, там их нет. Я даже сделал для вас карту: фальшивка, но очень впечатляет.

– А вы чем будете заниматься, пока мы будем бродить по арктической тундре? – спросил Денисон.

Кэри усмехнулся.

– Мы с молодым Яном смотаемся в Светогорск за добычей – в то же самое время, когда, надеюсь, все взгляды будут устремлены на вас.

Он повернулся к Диане Хансен.

– Что-то вы сегодня все время молчите.

Она пожала плечами.

– Что тут скажешь?

– Вы будете подстраховывать группу изнутри. Я надеялся, что вам придется отвечать за одного человека, но, как видите, теперь их трое. Справитесь?

– Если они будут делать то, что им скажут.

– Будут, – пообещал Кэри. – Я дам вам кое-что получше той хлопушки, которую вы так неосторожно показали Денисону. – Он огляделся. – Кто еще здесь умеет стрелять?