Текст книги "Мишень"

25. ТРУДНАЯ ПОБЕДА

С насупленным лицом Джим Стюарт широкими шагами шел по коридору, когда увидел Сэма Йетса. Он пустился бежать, но Йетс уже подходил к двери босса.

– Стойте! – крикнул Стюарт.

Йетс оглянулся, но не остановился.

– Джим, – сказал он. – Прости за вчерашнее, но сегодня…

Стюарт схватил его за правое плечо и дернул. Йетс поддался его движению, повернулся и, использовав силу разворота, ударил его кулаком в солнечное сплетение.

Это был все-таки не особенно сильный удар. Со стороны он мог показаться случайным неловким движением.

Но щенок Маклеода не далее как вчера получил в брюхо три иглы из станнера. Джим Стюарт с криком согнулся пополам, когда его несчастные мускулы свело неодолимой судорогой.

– Мне очень жаль, малыш, – пробормотал Йетс, открывая дверь кабинета Маклеода.

Ему действительно было его жаль. Стюарт был вообще-то неплохим парнем, но он оказался на пути, и ему опять досталось. С другой стороны, если этот Джэб не погибнет в ближайшие несколько дней, у него будет куда как меньше причин опасаться за свою шкуру, чем у самого Йетса.

Сэм ожидал, что Маклеод открыл новую лавочку в помещении, по размерам не уступающем футбольному полю, но его кабинет оказался достаточно скромным. Только одна комната, нигде не видно секретарши, которая приняла звонок Йетса. В комнате один стол, три стула, полно электроники и достаточно места, чтобы не чувствовать себя в тесноте. Если сравнивать с кабинетом Есильковой, тут настоящие хоромы.

Снаружи, в конце коридора, виднелась машина Маклеода – это на тот случай, если риллиане опять учинят пальбу.

– Садитесь, Йетс, – сказал ему Маклеод. Его руки расслабленно лежали на столе, но тело было напряжено, словно он опасался нападения.

– Нет, – Йетс потер глаза ладонью. Он сам боялся того, что должно было произойти, больше, чем Маклеод. – Послушайте. Говорят, что Соню выгоняют. Так нельзя.

Его речь была отрывистой и не очень связной: он не мог сконцентрироваться на словах, думая о другом.

– Почему бы вам не сесть, Йетс? – повторил Маклеод. Его голос был спокоен, но глаза перебегали с посетителя на дверь и обратно. – Я думал, что это может случиться, и попросил присутствовать Минского, если вы не возражаете. Как представителя ООН.

– Отлично, – ответил Йетс. – Великолепно. Созовите весь Совет Безопасности. Но это не поможет, – он встретился глазами с Маклеодом и добавил почти без паузы: – Ждете Джима? Напрасно. Не скоро он выздоровеет.

Выражение лица Маклеода слегка изменилось, до того неподвижные пальцы шевельнулись.

Йетс улыбнулся.

– Маклеод, чтобы справиться с вами, мне не нужен пистолет. Но у меня он есть. Вы же сами приказали мне носить его с собой, помните? – он вытащил пистолет из кармана и положил его на стол, стволом к стене, рукояткой к Маклеоду. – Осторожно, он стреляет.

– Я не считаю… – начал Маклеод. Йетс уперся руками в потолок и потянулся, словно был в гимнастическом зале…

Дверь распахнулась. В кабинет неуклюже, словно у него был сломан позвоночник, ввалился Джим Стюарт со «Смит-Вессоном»в руке, который, по идее, у него должны были отобрать при входе в здание миссии США.

– Ни с места, скотина! – заорал он, направляя дуло на Йетса.

Маклеод про себя молился, чтобы пистолет был заряжен мягкими пулями, которые обычно применяются на внеземных колониях: они не рикошетили.

За спиной Стюарта с профессионально безразличным выражением лица стоял Олег Минский. Маклеод уже начал думать, как написать объяснение о гибели резидента КГБ от срикошетившей пули.

Сэм Йетс начал смеяться. Стюарт, у которого было теперь достаточно времени, чтобы заметить, что его жертва упирается в потолок руками, растерянно огляделся по сторонам и заметил пистолет Токарева на столе. Его начала бить дрожь.

– Джим, – сказал Маклеод. – Ты мне не одолжишь эту штучку?

Он кивнул на «Смит-Вессон». Стюарт, побледнев, передал ему пистолет рукояткой вперед. Рукоятка, когда Маклеод взял оружие, была холодной и мокрой от пота. Тейлор вытащил магазин.

– Джим, – тихо сказал он, передергивая затвор, – ты отстранен от выполнения обязанностей на две недели или до моего распоряжения. Иди к себе на квартиру и не покидай ее.

Патроны в обойме – слава Богу за его маленькие подарки – имели серые головки – мягкие пули. Правда, теперь это уже все равно.

Стюарт кивнул и вышел из комнаты. Он выглядел вполне нормально, на губах у него было нечто вроде улыбки, но Минскому, стоящему в дверях, пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы тот не прошел сквозь него.

– Американцы! – сказал Минский, входя в комнату. Он вопросительно посмотрел на Маклеода, тот кивнул.

Минский закрыл за собой дверь.

– Американцы! – повторил он.

– Мне кажется, я могу сесть, дружище Тейлор, – весело сказал Йетс. Он сел и заговорил: – Я прошу прощения за свой смех. Но не надо быть слишком строгим с парнем. Вчера он потерял друзей. Будь по-моему, я бы оставил его в покое на несколько недель. Пусть придет в себя.

Маклеод не мог понять, насколько это была действительно забота о Стюарте и насколько – издевательство. Он подумал, что электронный анализ разговора, который, разумеется, записывался, не поможет это определить.

Он посмотрел на пистолет Токарева, невинно лежащий на столе. Он едва отделался от опасного придурка, который, может быть, и не так глуп, как кажется.

Вице-секретарь Минский тоже уселся, вытирая лицо вышитым носовым платком. Не один Маклеод опасался рикошетов.

– Вице-секретарь, – сказал Йетс, закинув ногу на ногу и лихо разваливаясь на стуле. – Я как раз говорил моему другу Тейлору, что произошла ошибка в работе с кадрами: хотят уволить инспектора Есилькову. А я это отменил.

Он улыбнулся сначала одному собеседнику, потом – второму. Улыбка была фальшивой и скорее выражала твердость намерений.

– Йетс… – начал Маклеод.

– Даже несмотря на то, что Тейлор не является моим непосредственным начальником, – добавил Йетс, обращаясь снова к Минскому.

Может быть, эта тупая скотина еще сомневается, что Маклеод (что ЦРУ) не оговорил – услуга за услугу – увольнение Есильковой с Минским?

– Йетс, – по-прежнему спокойно сказал Маклеод, так же как он требовал от юного Стюарта сдать оружие, – инспектор Безопасности совершила нападение на моих людей, выстрелила в них из станнера, оставив их беспомощными во время… событий вчера. Я потребовал ее отстранения. Вице-секретарь Минский, ваш начальник в ООН, полностью меня поддержал.

– Я ценю это, – сказал Йетс, сжимая и разжимая кулаки на коленях так, что побелели костяшки пальцев. Его голос, однако, звучал совершенно нормально. – Нужен кто-то, кому вы оба доверяете, чтобы следить за Шенноном? За Шенноном и мной. Но я вас не поддерживаю, а я комиссар Безопасности.

Маклеод начал против своей воли заводиться.

– Йетс! – рявкнул он. – Если вы собираетесь строить из себя ковбоя…

– Нет, не собираюсь, – твердо пообещал Йетс.

– …не выполняющего приказов…

– Твоих?

Йетс на минуту прикрыл глаза. И хорошо сделал, потому что Маклеоду не понравилось их угрожающее выражение. Он опасливо посмотрел на пистолет.

Йетс повернулся к русскому.

– Вице-секретарь Минский, – его голос на этот раз дрожал. – Ваш секретариат может мне приказывать. Только один приказ. Вы уже нашли кандидата на мое место?

Он полез двумя пальцами во внутренний карман костюма и выудил оттуда удостоверение ООН.

Минский скосил глаза на Маклеода.

Тот отчаянно затряс головой. Надо держать себя в руках. На мгновение ему показалось, что он не выдержит и взбесится.

Если бы Йетс не был ему больше нужен, он бы удавил его голыми руками.

– Мне кажется, вы не понимаете всей сложности ситуации, комиссар, – вкрадчиво заговорил Минский. – Ваша отставка получит огласку, что плохо отразится на судьбе гражданки Есильковой. Выстрелить в американских оперативников – это, знаете ли… Я, конечно, могу говорить только как сотрудник секретариата ООН, но я боюсь, мои соотечественники посчитают поступок Есильковой серьезным антигосударственным преступлением, – он улыбнулся. Между резцами у него была щель – диастема. – А наказание – расстрел – еще не отменено.

Йетс пожал плечами.

– Я тут ни при чем. Я не уволю ее.

Лицо Минского потеряло последние остатки доброжелательности.

– Вы думаете, я шучу, комиссар?

– Нет, вице-секретарь, – устало ответил Йетс, глядя ему в глаза. – Я знаю, что вы говорите серьезно, вы действительно можете это сделать. – Он облизнул губы и добавил: – Я не могу контролировать события, но я могу контролировать свои поступки. Я не уволю ее. Соня сделала то, что я приказал ей сделать. Это моя вина, не ее.

– Йетс, все происшедшее записано, – вмешался Маклеод, подавшись вперед. – Вы не отдавали никаких приказаний…

– Я дал ей этот проклятый станнер! – заорал Йетс, поднимаясь с грацией, которую трудно было ожидать от такого массивного человека. Маклеод вспомнил его точные, экономные движения на записи, когда он целился в риллианина из пистолета среди клубов пыли. – Ей был отдан приказ спасти Шеннона, и это она сделала.

– Она не сделала…

– Маклеод, – Йетс снова говорил устало, – если бы пистолет был заряжен пулями, я бы все равно дал его ей. И, выстрелив из него, она поступила бы тоже правильно, потому что времени не было, а ваши люди ковырялись под ногами.

– Послушайте, вы… – тихо начал Маклеод.

– Минский, – игнорируя его, спросил Йетс, – кто подал жалобу? Этот дурень, что махал здесь пистолетом?

Минский посмотрел на Маклеода и поднял бровь.

Маклеод промолчал.

Йетс пожал плечами.

– Кажется, все потеряли дар речи. Не надо передо мной извиняться, в меня и раньше тыкали пистолетом. Но давайте так: вы будете говорить правду, или… – Он смерил Маклеода взглядом. – Или Тейлор хочет нас убедить, что я был неправ, отдавая приказания? Может быть, он скажет для записи, что сам приказал Стюарту во что бы то ни стало задержать меня? И его игры с пистолетом – тоже выполнение ваших инструкций? Давайте, расскажите нам все.

– Вице-секретарь Минский… – заговорил Маклеод, показывая, что не желает отвечать кретину, который ухмылялся, глядя на него.

– Хотя мы и так все знаем, – ввернул Йетс. Его улыбка больше была похожа на оскал.

– У нас есть свои обязанности! – рявкнул наконец Маклеод, вскакивая. – Эта информация может уложиться в вашем черепе?

– В ваши обязанности не входит предательство моих людей, – возразил Йетс. Теперь все было сказано.

– Ах ты, сука, ты…

– Элла Бредли – приличная женщина. Вам не следует выражаться, – вкрадчиво заметил Йетс.

Они делают это, потому что думают, что ты промолчишь. Не осмелишься. Побоишься. Потому что ты для них – быдло.

Минский не шевелился, словно на него еще был наведен пистолет Стюарта. Его как будто не было в комнате.

– Так, – после минуты тишины сказал Йетс. – Я, пожалуй, вернусь и посмотрю, как там Соня и Шеннон.

– Убирайтесь, – прошипел Маклеод.

– Я возьму это, – усмехнулся Йетс, показывая же двумя пальцами, которыми он доставал карточку, на пистолет. – Для следующего риллианина.

– Убирайтесь…

Йетс сунул пистолет в карман и вышел, лишь холодно кивнув вице-секретарю. Он сказал Маклеоду все, что мог сказать.

Приходится довольствоваться тем, что есть. Потом, может, придут в голову лучшие варианты сегодняшнего разговора, но пока приходится довольствоваться тем, что есть.

26. ПРИЦЕЛИВАНИЕ

У риллианского контролера возникли проблемы. Вернее, несколько проблем. Согласно инструкции, он должен выявлять то, что может помешать войскам выполнить боевую задачу. Перед тем как начать танец смерти на безвоздушном спутнике планеты, ему надо было доложить результаты разведки. Но он не мог установить связь.

Неполадки в работе аппаратуры не могли служить оправданием. Ничто не могло служить оправданием риллианину, не выполнившему свою задачу. Формулировка могла быть только одна: миссия не выполнена, исполнитель погиб.

В риллианской армии не было такого понятия, как «потерпевший неудачу». Были либо погибшие, либо победители, середины не дано. Следовательно, нужно победить или погибнуть.

Погибнуть, как первый риллианин, в загадочной, ужасной вселенной двуногих, где гравитационные колодцы в ограниченном и сжатом пространстве-времени создавали негативные эффекты, мешающие работать аппаратуре.

Кроме того, он никак не мог приспособиться к темпоральной фазе. Может быть, удастся перенастроить передатчик и послать предварительное сообщение, когда удастся решить проблему с темпоральной фазой, но это не так-то легко.

Все оборудование было калибровано по риллианскому стандартному времени, оно было способно перенести N-пространство по любому из темпоральных Т – 2 векторов и скорректировать направление переноса. Таким образом посылались сообщения независимо от непостоянной скорости света и времени. Информация, переданная данным контролером (или любым другим контролером), за счет самокоррекции аппаратуры попадала по назначению через несколько мгновений в будущем, относительно времени, в котором находился контролер.

По временной оси X-Y (или север-юг) ему надо было построить проекцию на горизонтальную ось А-В, которая определяет расположение событий в реальном времени, и в правом северном квадранте найти точку, куда должно быть послано сообщение. Тогда индикатор на передатчике сменит цвет с красного на зеленый, показывая, что в реальном времени сообщение принято.

Контролер висел низко над стеной кратера (чтобы не быть обнаруженным примитивными радарами туземцев) на темной стороне спутника и раздумывал, как бы получше совершить этот небольшой подвиг. Точка на экране его передатчика была смещена на запад от оси А-В: если бы он послал сообщение сейчас, оно было бы принято в прошлом.

Он никак не мог удержать точку в нужной позиции достаточно долго, чтобы успеть передать информацию.

Он был почти уверен, что дело было в необычных свойствах материи в этой вселенной; это надо будет учитывать в бою.

Время текло здесь слишком медленно для его организма и для аппаратуры, следовательно, его можно было растянуть. Скорость света значительно уступала средней скорости света в части макровселенной, известной риллианам. Это означало, что на его стороне есть несколько тактических преимуществ. Строение Солнечной системы было довольно сложным: эллиптические орбиты планет, угасший далекий коричневый карлик. Текущее время, разделявшее пространство со временем Т – 2 (родное для контролера пространство) и пространство со временем Т – 1 (где рождались риллиане), было слишком стабильным.

По риллианским обычаям, будущие солдаты выращивались в отдельном, асимптотическом пространстве. Так было легче превращать их в убийц, с подготовленным для убийства телом и психологией.

Риллианский солдат никогда не расставался со специальным закрытым микропространством-временем, которое автоматически приспосабливалось к тому макропространству-времени, где оказывался солдат. Таким образом, в любой вселенной риллианин никогда не испытывал дискомфорта, снижающего его боеспособность.

Контролер обладал также некоторыми другими способностями. Его органы чувств, например, воспринимали частоты гораздо более низкие, чем 100 герц; для туземцев этих частот просто не существовало, и их аппаратура тоже не могла их регистрировать.

Кислорододышащие виды исказили своим присутствием пространство-время. Как они это делали – это проблема ученых, а не военных.

Но пока ученые еще не разобрались с этим, уничтожение воздуходышащих – проблема и задача каждого риллианина.

Все-таки должен быть какой-нибудь выход! Служба контроля никогда не поставила бы его в безвыходную ситуацию. Но его начальники ни словом не намекнули, что в результате деформаций данного пространства-времени и стабильности его границ передача данных окажется невозможной.

Ему дали передатчик, следовательно, существует способ установить связь.

И он продолжал пытаться. Когда загорится зеленая надпись «сообщение послано / сообщение принято», он может приступить к выполнению своих непосредственных обязанностей.

Риллианское командование берегло контролеров. Его обучение и экипировка стоили слишком дорого, не говоря уж о расходах на инкубирование и воспитание, необходимых для создания боеспособного контролера.

Следовательно, должно быть решение проблемы, и оно ускользает от него, потому что его мозг функционирует недостаточно эффективно в стабильном пространстве-времени.

Он рассеянно пожевал вложенные в рот сенсоры управления, ловя пыль языком. Можно было бы немедленно покинуть эту вселенную и доложить обо всем устно – это не было запрещено.

Но такого случая еще никогда не было раньше. Его будут считать тупицей и трусом, потому что такое происшествие скрыть не удастся. Его жена раздавит их яйца, съест детенышей и сожжет гнездо. Никто не станет пить с ним…

Нет, выход должен быть, и он найдет его. Он начал думать о конусах света, сорокапятиградусных углах от вектора событий.

Он перестроил систему координат передатчика, поставив «настоящее» как можно ближе к пересечению вектора событий к вектору времени, точка оказалась чуть правее пересечения. Она не двигалась.

Он наклонил голову и провел первым клыком по внутренней поверхности шлема: удача! Его рука дрожала, когда он потянулся к кнопке, активизирующей передачу.

Но нет. Не сейчас. Он проверил еще раз все: шумоподавитель, настройку передатчика, питание, плотность шумов, температуру антенны. Потом, подумав немного, проверил уровень мощности передатчика, движением ротовой клешни вычислил вероятность ошибки…

…И выругался, как простой солдат, прикусив свой собственный язык недавно заостренным клыком. Вкус крови охладил его. И разбудил инстинкт, который был заглушен нерешенной проблемой, – инстинкт убийства.

Он вытащил свой автомат с генератором А-поля и настроил на поражение целей, расположенных чуть дальше, чем простиралась антенна его скафандра. Потом подключил автомат к передатчику, на экране которого загорелась надпись «выстрел/сообщение».

Врага можно убить разными способами. Именно поэтому его не обучили и не дали специального оборудования для действий в данном пространстве-времени. У него и так было все, что нужно, стоило только догадаться, как использовать имеющиеся возможности.

Задача оказалось не такой уж сложной. Если тебе не нравится пространство-время, смени его. Это легко. Просто он не ожидал, что на его мозг повлияет вселенная с такими неблагоприятными условиями.

Теперь понятно, почему беспорядочные атаки дикарей убили риллианского солдата: даже низшим риллианам нужно думать.

Контролер даже зашипел от удовольствия, добавляя поправку в свое сообщение, предупреждающее риллиан, которым придется сражаться в этой и похожих вселенных, что существует реальная опасность мыслительной дисфункции. За это он получит Пурпурный Клык, если только не ошибется до конца миссии.

Он с сожалением выключил конфигуратор, думая, что мог легко не заметить очевидное, заблудиться, и его непосредственный командир был бы убит, согласно обычаю.

Эти дикари не заслуживали такой чести. Не они, не их хитрость или осторожность создали все эти проблемы, а искаженное пространство-время, которое они, без сомнения, считали нормальным.

Неудивительно, что вонючий кирианин был здесь. Такое место как раз для него.

Перед тем как послать сообщение, еще одна проверка.

Теперь он знал, что его мозг работает здесь не так, как обычно. Нужно еще раз удостовериться, что кирианин действительно тут. Перед ним возникла прицельная панорама.

Да, этот элевенер здесь. Прячется под землей среди камня и металла вместе с туземцами.

Ошибки быть не может – риллианин был уверен в этом. Он снова переключился на передатчик, который теперь был связан с автоматом. Посматривая одним глазом на дисплей передатчика, он поднял автомат. Стоит только нажать курок – и оружие пробьет дыру в пространстве-времени, расчистит дорогу для пересылаемого сообщения по вектору Т – 2. Контролер на мгновение исчезнет из этого проклятого пространства-времени, и тогда включится передатчик, отрегулированный по Т – 2, сигнал будет принят риллианскими подстанциями. Остальное уже не его дело.

Перед риллианином появился красный кружок: огонь.

Остается только нажать на курок в нужный момент.

Он так и сделал. Защита скафандра, среагировав на близкий выстрел из его собственного оружия, на мгновение выбросила его из местного пространства-времени, в долю секунды сработал передатчик.

Контролер вернулся назад, на то же самое место, с которого исчез, – над стеной кратера, а на дисплее весело мигала надпись «сообщение принято».

Теперь его ожидала интересная прогулка по новой планете и убийства.