Текст книги "Алмазный трон"

– Я буду иметь это в виду.

– Боюсь, что поздно, мой друг. Когда ты пришел сюда, на тебе не было кольца?

Келтэн изумленно посмотрел на свою левую руку. С его пальца исчезло кольцо.

6

– Потише, Спархок, – содрогнувшись прошипел Келтэн, – мне и правда довольно-таки больно.

– Но я должен промыть рану, прежде чем перевязать ее, – ответил Спархок, продолжая протирать рану на боку Келтэна тряпицей, смоченной в вине.

– По-моему ты слишком стараешься, Спархок.

Платим, переваливаясь, обогнул дымный очаг и подошел к лежанке, на которой расположился Келтэн.

– Ну как, он в порядке? – поинтересовался он.

– Надеюсь, – ответил Спархок, – просто он потерял много крови и теперь ему нужно восстановить силы. Сядь, – добавил он, обращаясь к своему другу. – Теперь я перевяжу тебя.

Спархок отложил тряпицу и взял с края лежанки длинную полосу чистого полотна. Келтэн, поворчав, перевел себя в сидячее положение и Спархок принялся обматывать бинт вокруг его туловища.

– Не так туго, – проворчал Келтэн, – должна же у меня остаться хоть какая-нибудь возможность дышать, как ты думаешь?

– Прекрати плакаться, Келтэн.

– Солдаты церкви, с которыми вы дрались, преследовали вас по каким-то причинам, или просто развлекались? – спросил Платим.

– Причины были, – отвечал Спархок, завязывая узел на повязке, – случилось так, что последнее время наши отношения с первосвященником не складывались.

– Хорошо. Для вас. Не знаю как вы, знать, но мы, простолюдины, так все его ненавидим.

– И мы относимся к нему довольно холодно.

– Надо же, хоть в чем-то мы сходимся. А как ты думаешь, есть у королевы Эланы шанс выздороветь?

– Мы приложим к этому все возможные усилия.

– Дай ей Бог. Она наша единственная надежда, – вздохнул Платим, и в его облике промелькнуло нечто человеческое, – если власть возьмет Энниас, это будет плохо для всех.

– Платим, – удивленно проговорил Спархок, – в тебе, кажется, проснулись верноподданнические чувства?

– Быть грабителем – не значит быть предателем, – гордо заявил разбойник, – я так же уважаю корону, как и любой человек в королевстве. Я даже уважал Алдреаса, хотя тот и был слабоват, – глаза Платима хитро блеснули, – а что, его и правда соблазнила собственная сестра? Ходили такие слухи…

– Трудно сказать точно, – пожал плечами Спархок.

– Всем известно, как она бесилась, когда твой отец заставил Алдреаса жениться на будущей матери королевы Эланы, – усмехнулся Платим, – она-то надеялась заполучить в мужья своего брата, а вместе с ним – трон и власть в стране.

– Но это было бы незаконно, – вступил в разговор Келтэн.

– Нашелся бы способ обойти закон. Да, все равно, после женитьбы Алдреаса она сразу сбежала из дворца. Говорят, ее нашли только через несколько недель в дешевом публичном доме вверх по реке. Пол-Симмура успело позабавиться с ней, пока ее смогли вытащить оттуда. – Платим искоса взглянул на двух друзей. – Что с ней сделали потом, отрубили голову?

– Нет, – отозвался Спархок. – Она заключена в женский монастырь в Димосе. Это монастырь славится строгостью.

– Ну наконец-то она отдохнет. Ведь принцесса Арриса была очень занятой госпожой, – Платим выпрямился, и указав на ближайшую лежанку, сказал Спархоку. – Ты можешь воспользоваться ею. Я распорядился, так что сейчас все воры и нищие в Симмуре ищут этого вашего Крегера. Если только он высунет нос на улицу, не позже чем через час мы об этом узнаем. А сейчас вам стоит отдохнуть.

Спархок кивнул и поднялся на ноги.

– Как ты? – спросил он Келтэна.

– Превосходно.

– Тебе нужно что-нибудь?

– Разве что пива – исключительно лишь для того, что бы восстановить ту кровь, которую я потерял.

В логове Платима невозможно было определить время, так как подвал этот не имел окон. Спархок почувствовал легкое прикосновение, и тут же проснулся, поймав разбудившую его руку.

Телэн, давешний мальчишка-рисовальщик, стоял над ним с угрюмым сердитым видом.

– Никогда не пытайся залезть в карман кому-нибудь, если у тебя от холода дрожат руки, – сказал ему Спархок, и, отерев с лица мальчика дождевые капли, добавил, – сегодня непогожее утро. Тебе понадобилось что-то именно в моем кармане?

– Нет. Ты просто попался мне под руку.

– Ты бы не хотел отдать кольцо моего друга?

– О, я как раз и собирался отдать. Я взял его просто так, для практики, – Телэн достал из-за пазухи кольцо, и, восхищенно взглянув на него, добавил, – Я специально счистил с него кровь.

– Я думаю Келтэн оценит эту услугу.

– Да, кстати, я встретил того человека, которого вы ищете.

– Крегера? Где?

– Он остановился в публичном доме на улице Львов.

– В публичном доме?

– Видно, он соскучился по ласке.

Спархок сел. Потрогав свой подбородок, он убедился, что борода из конского волоса пребывает на месте.

– Пойдем-ка поговорим с Платимом, – сказал он.

– Может, разбудить твоего друга?

– Пусть спит. Не стоит тащить его под дождь сейчас, пока он еще слаб.

Платим мирно похрапывал на своем стуле, но когда Телэн дотронулся до его плеча, сразу открыл глаза.

– Мальчик нашел Крегера, – сказал ему Спархок.

– Я так думаю, ты собираешься сходить туда?

Спархок кивнул.

– А солдаты первосвященника? Что, если они все еще ищут вас?

– Возможно.

– И они знают, как вы выглядите?

– Да.

– Тогда тебе и твоему другу далеко не уйти.

– Придется попробовать.

– Платим, – вступил в разговор Телэн.

– Что?

– Помнишь, как мы смывались из Симмура, что бы побыстрее добраться до Визела?

Платим ухмыльнулся, и, почесывая короткими пальцами обширный живот, посмотрел на Спархока.

– Как сильно привязан ты к своей бороде? – спросил он.

– Не то, чтобы очень сильно. Но почему ты спрашиваешь?

– Если бы ты согласился сбрить ее, я бы, смог бы подсказать тебе, как можно ходить по городу не узнанным.

Спархок начал по кускам отдирать изрядно надоевшую ему бороду.

– Ты действительно не очень-то к ней привязан, – рассмеялся Платим, и, посмотрев на Телэна, добавил: – Ступай, принеси, сам знаешь что, из того вон комода.

Телэн отправился к огромному деревянному коробу, громоздящемуся в углу подвала, и принялся копаться в его обширных недрах. Тем временем Спархок расправлялся с последними остатками бороды на своем многострадальном лице. Когда с бородой было полностью покончено, Телэн вернулся, неся в руках старый грязный плащ и пару ботинок, больше походящих на бесформенные кожаные бурдюки.

– Может, еще что-то можно удалить с твоего лица? – смеясь, спросил Платим.

Спархок принял от Телэна принесенный плащ, налил на его край немного вина и мокрым углом стал тереть лицо, удаляя остатки клея и бутафорского багрового шрама.

– А нос? – спросил Платим.

– Нет, это настоящий.

– Как же тебя угораздило так его искалечить?

– Это долгая история.

Платим пожал плечами.

– Снимай свои ботинки и штаны и надевай это, – Платим указал на вещи, принесенные Телэном.

Спархок снял ботинки и кожаные штаны, и Телэн обернул вокруг него плащ, закрепив его концы на плечах, так что плащ закрывал все его тело от подбородка до колен.

Платим оценивающе оглядел его.

– Ну, теперь надень эти ботинки и измажь ноги – они у тебя смотрятся слишком чистыми.

Телэн еще раз навестил комод в углу и возвратился с потертой кожаной шапкой, длинным тонким посохом и комком грязной дерюги.

– Надень шапку и обвяжи этим лоскутом глаза, – скомандовал Платим.

Спархок повиновался.

– Тебе хорошо видно через эту повязку?

– Я могу различать вещи, вот, пожалуй, и все.

– Это и не нужно, что бы ты хорошо видел. Ты сейчас – слепой. Принеси-ка ему чашку для подаяний, Телэн, – Платим снова обернулся к Спархоку, – пока ты здесь, потренируйся немного в ходьбе. Постарательнее стучи перед собой палкой да не забывай время от времени спотыкаться и наталкиваться на что-нибудь.

– Интересная мысль, Платим. Но ведь я знаю, куда иду, не покажется ли это кому-нибудь подозрительным?

– У тебя будет поводырь – Телэн. Вы будете просто парой обычных нищих.

Спархок передвинул ножны и попытался скрыть под плащом свой тяжелый меч. Платим покачал головой:

– Слишком заметно. Лучше оставить меч, а под плащом спрятать кинжал.

– Пожалуй, ты прав, – Спархок стянул с себя перевязь с мечом и отдал толстяку в оранжевом камзоле. – Сохрани его.

Некоторое время после этого Спархок тренировался в походке слепца, усердно стуча перед собой длинным деревянным посохом.

– Неплохо, – оценил его старания Платим, – ты быстро схватываешь. Пожалуй, тебя уже можно выпускать на улицу. Телэн по дороге обучит тебя просить милостыню.

Из сумерек подвала возникла фигура Телэна. Его левая нога была гротесково изогнута, и он ковылял, опираясь на костыль. На нем уже не было вызывающе-красного жилета – его заменило неприметное серое тряпье.

– Это не причиняет тебе боли? – спросил Спархок, указывая палкой на ногу мальчика.

– Не особо. Нужно просто ставить ногу на внешнее ребро ступни и выворачивать колено вовнутрь.

– Выглядит весьма убедительно.

– Еще бы. Я долго этим промышлял.

– Ну так что, вы готовы? – прервал их беседу Платим.

– Насколько это возможно – да. Хотя я не думаю, чтобы из меня получился хороший нищий.

– Телэн обучит тебя основам. Это не так уж трудно. Удачи тебе, Спархок.

– Спасибо. Я думаю, она мне сегодня понадобится.

Была уже середина серого дождливого утра, когда Спархок и его проводник выбрались из подвала и двинулись по проулку прочь от логова Платима. Когда они проходили мимо Сэфа, стоящего на страже у дверей, толстяк не удостоил их своим вниманием.

На улице Телэн взял Спархока за угол плаща и повел его за собой, в то время как Спархок ревностно принялся исполнять свои обязанности слепого: стучать посохом по дороге перед собой и спотыкаться на неровностях, которыми изобиловал их путь.

– Есть несколько способов просить подаяние, – этими словами начал Телэн урок нищенства, – некоторые просто сидят, держа перед собой чашку для подаяний. Хотя, конечно, этим много не соберешь, если только день не праздничный, и ты сидишь не у церкви. Некоторые суют свою чашку прямо в лица прохожим. Это приносит больше, но если прохожий окажется раздражен чем-нибудь, то можно здорово получить на орехи. Ты у нас вроде как слепой, поэтому тебе нужен другой способ.

– Я должен что-нибудь говорить?

– Да, – кивнул Телэн, – нужно как-то привлекать их внимание. Самое простое – это кричать «подайте». У тебя не будет времени на длинные речи, да и люди не очень-то любят, когда нищие надолго привлекают их внимание. Если кто-нибудь решит дать тебе что-то, он постарается сделать это побыстрее. Постарайся сделать свой голос пожалобнее, как будто вот-вот заплачешь.

– Я вижу, нищенство – это целое искусство.

– Если нужно надуть людей, и надуть их одним-двумя словами, так вложи в них всю душу. У тебя не найдется нескольких медяков?

– Если ты их еще не стащил. А зачем?

– Нужно же тебе греметь чем-нибудь в чашке. К тому же, когда мы подойдем к борделю, это будет выглядеть так, будто бы ты уже что-то получил.

– Я не успеваю следить за твоей речью, Телэн.

– Ты хочешь дождаться Крегера у выхода из борделя? Если ты захочешь войти туда, то тебе придется иметь дело с вышибалами, а это много шуму. К тому же мадам может вызвать стражников. Так что лучше подождать снаружи.

– Хорошо, подождем.

– Ну вот, встанем у дверей и будем просить милостыню, пока он не войдет туда, – мальчик помолчал немного и спросил, – ты хочешь убить его? Можно мне будет посмотреть?

– Нет. Я хочу задать ему несколько вопросов.

– А, – разочарованно протянул Телэн.

Дождь все усиливался, и капли воды стекали с промокшего плаща Спархока на его голые ноги.

Они добрались до улицы Львов и свернули в проулок налево.

– Публичный дом чуть выше, – пояснил Телэн, продолжая тащить Спархока за край плаща. Внезапно проводник остановился.

– Что случилось? – спросил Спархок.

– Нас опередили, – ответил мальчик, – какой-то одноногий стоит напротив входа.

– Просит милостыню?

– Что же еще?

– И что теперь делать?

– Ничего особенного, – самоуверенно ответил Телэн, – я пойду и скажу ему, чтобы он убирался.

– Думаешь, он уйдет?

– Еще бы, когда я скажу ему, что так велел Платим. Подожди здесь, я сейчас.

Мальчик торопливо проковылял к дверям борделя, выкрашенным в красный цвет, и перебросился несколькими быстрыми фразами со стоящим там одноногим нищим. Некоторое время тот внимательно рассматривал Телэна, потом его отсутствующая нога каким-то чудом появилась из-под грубого рубища, и он крадучись двинулся прочь. Телэн вернулся к своему подопечному и подвел его к дверям борделя.

– Теперь прислонись к стене и держи наготове чашку, на случай если кто пройдет мимо. Только держи ее не слишком ровно и прямо перед ними, не забывай – ты, все же, слепой.

Цветущего вида купец проходил в этот момент мимо них, плотно завернувшись в плащ. Спархок протянул руку с чашкой и жалобным голосом проговорил:

– Подайте…

Купец проигнорировал его призыв.

– Неплохо, – оценил Телэн, – только нужно еще побольше плаксивости.

– Ты думаешь из-за этого он мне ничего не подал?

– Да нет… Купцы всегда подают очень редко.

По улице проходили несколько рабочих в кожаных робах. Они громко о чем-то говорили и не слишком твердо держались на ногах.

– Подайте! – со слезами в голосе прокричал Спархок.

– Пожалуйста, добрые люди, – добавил, шмыгая носом, Телэн, приглушенным от слез голосом, – помогите моему бедному слепому отцу и мне!

– Почему бы нет, – пробормотал один из рабочих, шаря в карманах в поисках мелочи. Выудив медяк, он бросил его в чашку Спархока.

– Видно, слепой проныра решил набрать денег на визит к девочкам, – сострил один из рабочих.

– Это его дело, – пробасил самый большой из них.

– Первая кровь, – сказал Телэн, когда рабочие отправились своей дорогой, – положи монету в карман, не стоит, чтобы в чашке было слишком много.

В течение следующего часа Спархок с его юным учителем собрали еще с дюжину монет. Спархок даже вошел в азарт и ликовал в душе всякий раз, когда ему удавалось заполучить монетку с прохожего.

От этого увлекательного занятия его внимание отвлек ярко раскрашенный экипаж, остановившийся в этот момент перед дверью борделя. Одетый в ливрею молодой лакей спрыгнул с задка, опустил приступку, и открыл дверцу. Из экипажа вылез человек, одетый в зеленый бархат. Спархок узнал его.

– Я не задержусь долго, дорогой, – сказал одетый в зеленое лакею, нежно потрепав его по мальчишеской щеке. Затем, хихикнув, добавил, – мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь узнал что мы были здесь и решил, что я часто посещаю подобные заведения, – он закатил глаза и засеменил к красной двери, потом обернулся и сказал: – Отведите экипаж вверх по улице и ждите меня там.

– Подайте слепому, – протянул Спархок, гремя медяками в своей чашке.

– Прочь с дороги, – воскликнул хозяин экипажа, отмахиваясь от него как от надоедливой мухи.

Одетый в зеленый бархат человек вошел внутрь, а его экипаж тронулся и покатил вверх по улице.

– Странно, – пробормотал Спархок, – никогда бы не подумал, что мне придется увидеть подобное – барон Гарпарин посещает бордель.

– Но у знати тоже ведь бывают такие же желания, правда? – сказал Телэн.

– Да, у Гарпарина такие желания бывают, но вряд ли здешние девочки удовлетворят его. Скорей, он заинтересовался бы тобой.

– Не беда, – краснея пробормотал Телэн.

Спархок насупил брови.

– Что нужно Гарпарину в том же борделе, где остановился Крегер?

– Они знают друг друга? – спросил Телэн.

– Вообще-то вряд ли. Гарпарин – член Королевского Совета и друг Энниаса. А Крегер – третьесортная жаба. Но если они все же встречаются здесь, я много бы отдал, чтобы узнать, о чем пойдет разговор.

– Тогда войди внутрь.

– Что?..

– Это публичный дом, а слепой тоже нуждается в любви. Только не затевай драк, – Телэн осторожно огляделся. – Как войдешь, спроси Нейвин, она из людей Платима. Она отведет тебя туда, где ты сможешь все подслушать.

– Похоже, Платим держит в руках весь город.

– Да – ночью, а днем – Энниас.

– Ты войдешь со мной туда?

– Нет. Шанда не пускает в дом детей, по крайней мере – мальчиков.

– Шанда?

– Здешняя мадам.

– Интересно… Так звали любовницу Крегера. Какая она из себя, эта Шанда? Худая?

– Да. С этаким все время кислым видом.

– Это она.

– Она знает тебя?

– Мы встречались один раз, лет двенадцать назад.

– Ничего, повязка у тебя почти закрывает лицо, да и темновато там внутри. Она точно не узнает тебя, если ты еще изменишь голос. Ну иди же. Я посторожу. Я знаю всех стражников и шпионов здесь.

– Хорошо.

– А ты взял денег на девочку? Шанда не даст тебе и взглянуть на своих шлюх, пока ты не выложишь денег. Если у тебя нет сейчас, Я могу одолжить.

– Надеюсь, у меня хватит и так, если, конечно, ты снова не обчистил мои карманы.

– Мог ли я, мой господин?

– Почему нет? Я скоро вернусь – жди.

– Приятно поразвлечься. Я слышал, Нейвин – очень резвая девчонка.

Не обратив на укол своего проводника внимания, Спархок открыл красную дверь борделя и вошел. Прихожая была наполнена запахом дешевых духов. Спархок старательно постукивал посохом, ощупывая пол и стены.

– Эй! – проговорил он скрипучим голосом, – есть здесь кто-нибудь?

Дверь в дальнем углу прихожей отворилась. В проеме показалась худая женщина, одетая в желтое бархатное платье. Грязноватые светлые волосы обрамляли лицо с застывшим на нем неодобрительным выражением.

– Что тебе нужно? – неприязненно спросила она. – Здесь не место просить милостыню.

– А я здесь вовсе не затем, – проскрипел Спархок, – я пришел, чтобы купить, или, по крайней мере, взять на время.

– А деньги-то у тебя имеются?

– Да.

– А ну, покажи-ка.

Спархок сунул руку под свой рваный плащ, и, вынув из кармана несколько монет, показал, держа на раскрытой ладони. Глаза женщины алчно блеснули.

– Даже и не помышляй об этом, – предупредил ее Спархок.

– Ты не слепой! – воскликнула она.

– Ты наблюдательна.

– Ладно. И чего же ты хочешь?

– Друг посоветовал мне спросить Нейвин.

– А, Нейвин. В последнее время многие спрашивают ее. Что ж, я пошлю за ней, после того, как ты заплатишь.

– Сколько?

Хозяйка назвала цену, и, получив деньги скрылась за дверью. Через некоторое время она вернулась с миловидной брюнеткой лет двадцати.

– Вот это и есть Нейвин. Надеюсь вы хорошо проведете время.

Притворно улыбнувшись Спархоку, мадам удалилась в свою комнату.

– Ты ведь не настоящий слепой, правда? – кокетливо спросила Нейвин. Когда она говорила, на щеках появлялись ямочки. На ней было полупрозрачное ярко-красное платье.

– Да, – согласился Спархок, – не настоящий.

– Хорошо, а то я раньше никогда не бывала со слепым, и не умею с ними. Пойдем наверх, – сказала девушка и повела его к лестнице в верхнюю часть дома. – Чего бы ты хотел сейчас больше всего? – спросила она, улыбаясь ему через плечо.

– Сейчас мне больше всего хотелось бы услышать кое-что.

– Услышать? Но что?

– Меня послал Платим. У Шанды есть друг, который остановился здесь. Зовут его Крегер.

– Такой трусоватый, с противными глазками?

– Точно. И еще – сюда только-что вошел знатный человек в зеленом. Между ними должен быть разговор. Вот мне и хотелось бы его услышать. – Он стянул с глаз надоевшую повязку.

– Так ты вовсе не хочешь… – она не договорила и обиженно надула губы.

– Не сегодня, сестренка, – сказал Спархок, – у меня другим голова забита.

– Ты мне нравишься, – вздохнула Нейвин, – нам было бы хорошо вдвоем.

– Как-нибудь в другой раз, может быть. Так ты сможешь показать мне место где можно послушать разговор Крегера с тем типом?

– Наверно да, – снова вздохнула девушка. – Это на самом верху. Мы можем пойти в комнату Федры – она как-раз ушла навестить свою мать.

– Мать?

– Да, мать. И у нас, между прочим, есть матери. Комната Федры соседняя с комнатой дружка Шанды. Если ты приложишь ухо к стене, то сможешь услышать, что у него делается.

– Отлично. Идем быстрее – я не хочу ничего пропустить.

Маленькая бедно обставленная комната находилась в конце коридора. Единственная свеча на столе освещала ее. Нейвин закрыла дверь, и, сбросив платье, легла на кровать.

– На всякий случай – если кто-нибудь войдет, или ты передумаешь, – объяснила она, посылая Спархоку многообещающий лукавый взгляд.

– Какая стена? – тихо спросил он.

– Вот эта.

Спархок прошел через комнату и прислонился к стене.

– …моему господину Мартэлу, – услышал он знакомый голос. – Мне нужно что-нибудь, что доказывало, что вы действительно от Энниаса, и все, что вы скажете исходит от него.

Это был Крегер. Спархок ликующе улыбнулся и плотнее прижал ухо к стене.

7

– Первосвященник предупреждал меня, что вы несколько подозрительны, – сказал Гарпарин своим мягким женственным голосом.

– Вам известно, барон, что за мою голову в Симмуре назначена награда. При таких обстоятельствах уместна некоторая осторожность.

– Сможете ли вы опознать подпись и печать Его Светлости, если вам, конечно доводилось их видеть?

– Да.

– Хорошо. Тогда вот вам бумага, которая развеет ваши сомнения. После того как прочтете, уничтожьте ее.

– Я не думаю, что это стоит делать. Ведь Мартэл тоже захочет доказательство своими собственными глазами, – Крегер сделал паузу и добавил: – Почему бы Энниасу просто не написать свои инструкции.

– Будьте благоразумны, Крегер! Ведь письмо может попасть в недружественные руки.

– Так же, как и посланник. А вам известно, барон, что пандионцы делают с людьми, обладающими необходимыми им сведениями?

– Мы предполагаем, что вы предпримите шаги, дабы избежать подобных неприятностей.

Крегер насмешливо захохотал.

– Это дело случая, Гарпарин. Моя жизнь не так уж дорога, но это все, что у меня есть. И я по возможности стараюсь ее сохранять.

– Вы трус, Крегер.

– А вы? Не вам об этом говорить. Давайте вашу бумагу.

Послышался шорох бумаги.

– Хорошо, – сказал Крегер своим бесцветным голосом, – я согласен, это действительно печать первосвященника.

– Вы пили сегодня, Крегер?

– Еще бы. А что еще можно делать здесь, в Симмуре? Хотя у вас, барон, есть и другие развлечения, а?

– Вы мне не нравитесь, Крегер.

– Я тоже от вас не в восторге. Но все же нам обоим придется смириться с этим. Извольте изложить ваше поручение и уходите. Меня уже начинает тошнить от ваших духов.

После напряженной тишины Гарпарин заговорил размеренно и подчеркнуто спокойно:

– Вот что Его Светлость хотел бы передать Мартэлу. Он, то есть Мартэл, должен собрать так много людей, как сможет, и облачить всех в черные доспехи. Они должны выступать под знаменами Ордена Пандиона – любая вышивальщица подделает вам их, тем более Мартэл знает, какими они должны быть. Отряд должен с большой помпой прибыть к замку графа Редана, дяди короля Арсиума Дрегоса. Вам известно это место?

– Это на дороге из Дарры в Сарриниум?

– Да, верно.

– Граф Редан – человек благочестивый, и без сомнения примет у себя в замке отряд Рыцарей Храма. Когда Мартэл с отрядом окажется в стенах замка, они должны убить всех его обитателей. Вряд ли они встретят серьезное сопротивление – Редан не содержит большого гарнизона. С ним там живет жена и несколько незамужних дочерей. Все они должны быть многократно изнасилованы.

– Адус сделал бы это в любом случае, – рассмеялся Крегер.

– Хорошо, пусть он не будет застенчив. Далее – в замке у Редана живут несколько священнослужителей. Они должны быть свидетелями всего этого. После того, как Адус и другие закончат с женщинами, они должны на глазах у священников перерезать им глотки. Редан должен быть подвергнут пыткам и обезглавлен. Заберите его голову, когда будете покидать замок, но пусть люди Мартэла оставят на теле одежду и достаточно личных драгоценностей, чтобы его можно было опознать. Убейте всех в замке, за исключением этих священнослужителей, но отпустите их только после того, как они станут свидетелями всего, что произойдет в замке.

– Зачем?

– Чтобы они могли рассказать о подобном надругательстве королю Дрегосу в Лариуме.

– Энниас хочет, чтобы Дрегос объявил войну Ордену Пандиона?

– Не совсем так, но и это возможно тоже. Как только закончите, отошлите мне сообщение в Симмур с курьером.

Крегер снова рассмеялся.

– Только идиот пойдет на это. Кто-нибудь из пандионцев прирежет меня, не успею я еще явиться к Мартэлу с этим посланием.

– Вы все же слишком опасливы, Крегер.

– Лучше быть опасливым, чем мертвым. Я думаю, люди, которых наймет Мартэл, будут чувствовать тоже самое. Расскажите уж тогда поподробнее об этом плане, Гарпарин.

– Вам не нужно знать больше.

– Зато нужно будет Мартэлу. Вряд ли он захочет быть слепым орудием для кого-то.

Гарпарин пробормотал слова проклятия.

– Ну, хорошо. Пандионцы вмешались в дела первосвященника. Подобные зверства дадут Его Светлости повод сослать всех пандионцев в их главный Замок в Димосе, а потом он собственной персоной отправится в Чиреллос, чтобы доложить все Курии и лично Архипрелату. У них не будет выбора, кроме как распустить Орден Пандиона. Люди, стоящие во главе Ордена – Вэнион, Спархок и другие – будут заключены в подземную темницу под Базиликой в Чиреллосе. Не один человек еще не вышел из этих темниц живым.

– Что ж, я думаю, Мартэлу понравится эта затея.

– Энниас тоже так думает. Эта стирикская женщина – Сефрения – конечно же будет сожжена на костре, как ведьма.

– Да, было бы неплохо избавиться от нее, – Крегер помолчал немного и добавил: – Но ведь есть наверно еще что-то?

Гарпарин промолчал.

– Ну, не будьте таким скромным, барон, если я смог увидеть, что вы что-то недоговорили, то Мартэл и подавно это почувствует.

– Хорошо, – сказал Гарпарин угрюмым голосом. – Пандионцы вероятно постараются защитить своих вождей от тюремного заключения. Поэтому против них придется выставить армию. А это даст Энниасу и Королевскому Совету возможность объявить страну на военном положении и отменить некоторые законы.

– И какие же законы?

– Те, которые связаны с престолонаследием. Эления будет находиться в состоянии войны, а Элана не может править сейчас страной. Ей придется отречься от престола в пользу своего кузена – Принца-Регента Личеаса.

– Бастарда Аррисы, этого сопляка?

– Законность передачи короны может быть достигнута решением Совета, и я знаю, что говорю о Личеасе, Крегер. Неуважение к королю приравнивается к государственной измене, и закон этот, между прочим имеет обратную силу.

Разговор снова был прерван напряженной тишиной.

– Но позвольте, – сказал Крегер, – я слышал, что Элана в бессознательном состоянии заключена в каком-то там кристалле.

– В этом нет особой проблемы.

– Но как же она подпишет отречение?

Гарпарин рассмеялся.

– В монастыре близ Лэнды живет один монах, весьма искусный в подделывании почерков. Над подписью королевы он трудился особенно усердно, и теперь весьма преуспел.

– Хитро. А что будет с ней после отречения?

– Как только Личеас будет коронован, мы устроим Элане пышные похороны.

– Но она ведь пока еще жива, не так ли?

– Если будет надо, мы превратим в гробницу ее трон.

– Что ж, осталась лишь одна проблема…

– Не вижу никаких проблем.

– Вы непрозорливы, Гарпарин. Первосвященник должен действовать быстро. Если пандионцы узнают о его плане до того, как он доберется до курии в Чиреллосе, они сделают все, чтобы избавиться от обвинения.

– Мы понимаем это. Именно поэтому курьер должен быть послан сразу после того, как граф и его люди будут убиты.

– Ведь послание может так и не дойти до вас… Любой человек, посланный нами в качестве курьера, может подозревать, что будет убит сразу после того, как передаст послание, и решит, что ему лучше ехать в Лэморканд или Пелозию, а не в Симмур, – сказал Крегер, и, выдержав паузу добавил, – позвольте посмотреть ваше кольцо.

– Мое кольцо? Зачем?

– Оно ведь с печатью?

– Да. С гербом моей семьи.

– Каждый знатный человек имеет кольцо, подобное этому, не так ли?

– Безусловно.

– Отлично. Передайте Энниасу, чтобы он обращал особое внимание на чашу для сбора пожертвований в Кафедральном соборе Симмура. Однажды среди пожертвований он увидит это кольцо. Это будет кольцо с гербом семейства графа Редана. Энниас все поймет, а посланник останется невредим.

– Боюсь Его Светлости это не понравится.

– А это вовсе и не обязательно. Я думаю, мы договорились. Так сколько?…

– Что сколько?

– Я имею в виду деньги. Сколько Энниас собирается заплатить Мартэлу за эту услугу? Он получает корону для Личеаса и полную власть в Элении. Во сколько же он оценит это?

– Его Светлостью была упомянута сумма в десять тысяч золотых.

Крегер саркастически рассмеялся.

– Я думаю Мартэл будет дискутировать на эту тему.

– Сейчас в первую очередь дорого время, Крегер.

– Значит, Энниас не должен скупиться. Может, вы возвратитесь во дворец и посоветуете первосвященнику быть пощедрее. Иначе может случиться, что мне целую зиму придется мотаться между ним и Мартэлом, передавая различные предложения и контрпредложения.

– Десять тысяч – это все, что есть в казне королевства, Крегер.

– Ну, это совсем просто. Пусть Энниас увеличит налоги или возьмет что-нибудь из церковной казны.

– А где теперь Мартэл?

– Я не уполномочен сообщать вам это.

Спархок перевел дух и отнял ухо от стены.

– Ну что, было интересно? – лениво спросила Нейвин, по-прежнему лежащая на кровати.

– Очень.

– Ты уверен, что не передумал? – сказала Нейвин, сладострастно вытягиваясь на своем ложе: – Теперь, когда ты уже услышал, что хотел?

– Извини, сестренка, но у меня сегодня еще куча дел. Кроме того, я уже заплатил Шанде за тебя. А зачем тебе работать, если я этого не требую?

– Такие уж правила в моем ремесле. И к тому же, ты мне нравишься, мой высокий друг со сломанным носом.

– Я польщен, – улыбнулся Спархок, и, достав из кармана золотую монету, протянул девушке.

Она посмотрела на него с удивлением и благодарностью.

– Я хочу выйти отсюда раньше Крегера, – сказал Спархок и направился к двери.

– Возвращайся когда-нибудь, когда не будешь так занят, – сказала ему вслед Нейвин.

– Я подумаю об этом, – пообещал он.

Спархок вернул на глаза повязку и тихо вышел в коридор. Спустившись по лестнице в темную прихожую, он так же тихо выбрался на улицу.

Телэн стоял прижавшись к стене рядом с дверью, пытаясь спрятаться от дождя.

– Ну, как повеселился? – спросил он.

– Я нашел все, что искал, – ответил Спархок.

– Я имею в виду Нейвин, ее ведь не зря считают одной из лучших в Симмуре.

– К сожалению, мне не пришлось убедиться в этом – я был там по делу.

– Я разочарован в тебе, Спархок, – дерзко ухмыльнулся Телэн, – но Нейвин, наверно, разочарована еще больше – говорят, она из тех, кто любит свою работу.

– У тебя несносный характер, Телэн.

– Я знаю, и ты не представляешь, как этому рад, – внезапно лицо мальчика посерьезнело и он, оглянувшись, спросил: – Спархок, кто-нибудь следит за тобою?

– Вполне возможно.

– Я не о солдатах церкви. Там, на дальнем конце переулка, стоял мужчина, по крайней мере мне показалось, что мужчина – лица не было видно под капюшоном. На нем была одежда монаха.