Текст книги "Лазутчики"

Глава 8

Бэленджер вслушивался в эхо шагов и звуки дыхания. Возглавлявший шествие профессор то и дело поглядывал на карту.

Туннель имел в высоту всего пять футов, и всем приходилось идти согнувшись. По стенам и потолку тянулись изрядно покрытые ржавчиной трубы. Шлепая по лужам, Бэленджер мысленно благодарил профессора за совет надеть непромокаемые рабочие ботинки.

– Пахнет так, словно мы на берегу океана, – заметил Винни.

– Мы сейчас находимся лишь чуть-чуть выше верхнего уровня прилива, – объяснил Конклин. – Во время урагана 1944 года эти туннели затопило.

– Кстати, вот вам изюминка для статьи, – сказал Винни Бэленджеру. – Вы знаете, что одним из первых городских исследователей был Уолт Уитмен?

– Уитмен?

– Поэт. В 1861 году он был репортером в Бруклине. Он описал исследование заброшенного туннеля подземки под Атлантик-авеню. Туннель проложили в 1844-м, он являлся первым сооружением такого рода, но уже через семнадцать лет был признан полностью устаревшим. И лишь в 1980 году другой городской исследователь открыл вновь тот же самый туннель, который был замурован и забыт на столетие с лишком.

– Осторожно! – вдруг взвизгнула Кора.

– Ты в порядке? – Рик протянул жене руку.

– Крыса. – Кора наклонила голову, направляя свет фонарика на участок трубы перед ними.

Крыса окинула пришельцев взглядом красных глаз и побежала прочь, волоча длинный голый хвост по трубе.

– Вообще-то, я их уже столько встречала, что пора было бы и привыкнуть, – посетовала Кора.

– Похоже, что у нее есть подружка.

Вслед за первой крысой понеслась вторая.

Затем их оказалось полдюжины. Дюжина.

Бэленджер испытал приступ непонятной горечи.

– Если они находятся здесь всю жизнь, то они слепые, – сказал Конклин. – Они реагируют не на свет, а на звуки, которые мы издаем, и на исходящие от нас запахи.

Бэленджер отчетливо слышал, как коготки скребли по металлу. Крысы исчезли в дыре справа, откуда торчал срез не слишком толстой трубы.

Почти сразу же слева появилось другое отверстие, на сей раз прямоугольное. В мятущемся свете фонарей показалась широкая ржавая труба, загораживавшая нижнюю часть дыры.

– Нам нужно сюда, – сказал Конклин.

Винни, Кора и Рик взглянули на газоанализаторы.

– Нормально, – в один голос заявили Винни и Кора.

Рик громко засопел.

– Метан все так же – на грани.

Профессор задержал луч света своего фонарика на ржавой трубе.

– Кстати, надеюсь, что вы последовали моему совету и сделали прививку от столбняка? – спросил он Бэленджера.

– Можете не сомневаться. Но, похоже, стоило сделать еще и уколы от бешенства и чумы.

– Почему вы так думаете?

– Крысы возвращаются.

Несколько крыс сидели на трубе не далее чем в пяти футах от людей. В свете нашлемных фонарей были хорошо видны красные пятна на дне их незрячих глаз.

– Интересно, они просто знакомятся с новыми соседями, – задумчиво произнес Рик, – или обдумывают, как бы выдрать из нас кусочки поаппетитнее на обед?

– Ужасно смешно! – недовольно фыркнула Кора.

– Та, что побольше, судя по виду, без труда сможет отъесть пару пальцев.

– Рик, если ты рассчитываешь на то, что в этом столетии я хоть раз пущу тебя к себе под одеяло...

– Ладно, ладно. Извини. Сейчас я их прогоню. – Рик вынул из кармана куртки водяной пистолет и направился к крысам, которые даже и не подумали отступить перед столь крупным противником. – Прошу прощения, парни. Но вопрос стоит так: или моя жена, или вы. – Он вдруг нахмурился. – Помилуй бог...

– В чем дело?

– У одной из них два хвоста. А у другой три уха. Типичные генетические дефекты от близкородственного скрещивания. Ну, а теперь, убирайтесь ко всем чертям. – Рик нажал на курок пистолета, и на крыс брызнула жидкость.

Бэленджер услышал взвизгивания, от которых у него по спине побежали мурашки. Крысы-уроды бросились в паническое бегство и скрылись в одной из дыр возле трубы.

– Чем заряжен ваш пистолет?

– Уксусом. Если нас поймают, то его сочтут куда более безобидной вещью, чем слезогонка.

Пока он объяснял, у Бэленджера наконец-то защипало в ноздрях от запаха уксуса.

– Насколько я понимаю, никто из вас не догадался сделать фотографию, – сказал Конклин.

– Вот дерьмо! – Винни раздраженно махнул рукой. – Я просто стоял здесь, как дурак, вместо того чтобы что-то предпринять. Жаль. Такого больше не увидишь.

Фотокамера – компактный цифровой «Кэнон» – висела у Винни на поясе в чехле. Он поспешно достал аппарат и нажал на кнопку. Вспышка озарила мордочку одноглазой крысы, высунувшуюся из дыры рядом с трубой.

Проем над трубой был густо затянут паутиной. Рик взмахом одетой в перчатку руки разорвал паучьи тенета.

– По крайней мере, бурых отшельников я тут не вижу. – Бэленджер знал, что Рик упомянул одну из тех редких в городских условиях разновидностей пауков-одиночек, укус которых может оказаться смертельным для человека. А молодой человек уже успел перебраться через препятствие, усевшись на трубу верхом – именно из-за этой позы такие трубы и получили жаргонное наименование «яйцерезок» – если поверх трубы торчит кусок металла, а исследователь не проявляет должной осторожности, преодоление подобных препятствий может повлечь за собой серьезную травму. В следующее мгновение под ногами Рика что-то хрустнуло, он встал в туннеле, согнув колени и пригнув голову, и направил луч света вдоль нового туннеля.

– Все прекрасно... если не считать скелета.

– Что-что? – переспросил Бэленджер.

– Скелета животного. Не могу сказать, какого именно. Хотя он больше крысиного.

Винни перебрался через трубу и присел на корточки рядом с товарищем.

– Это была кошка.

– Откуда ты знаешь?

– Низкий лоб и слегка выдвинутые вперед челюсти. Ну а зубы слишком малы для собаки.

Один за другим исследователи перебрались через трубу, пачкая руки и штаны ржавчиной. Конклин шел последним. Бэленджер заметил, что пожилой профессор тяжело дышал – полнота определенно мешала ему двигаться.

– Откуда ты столько всего знаешь о звериных скелетах? – поинтересовалась Кора.

– Не о звериных, а только о кошачьих. Когда я еще был маленьким, то откопал один на заднем дворе.

– Ты, наверно, был очаровательным ребенком. Это надо додуматься: перекопать родительский двор.

– Но ведь я же искал золото.

– И много нашел?

– Донышко от старой бутылки.

Бэленджер продолжал разглядывать скелет.

– Интересно, как эта кошка сюда проникла?

– А как сюда проникли крысы? Животные всегда найдут лазейку, – отозвался профессор.

– Я пытаюсь сообразить, из-за чего она умерла.

– Только не от голода. Ведь тут столько крыс, – сказал Винни.

– Может быть, крысы ее и убили, – предположил Рик.

– Ужасно смешно! – недоверчиво фыркнула Кора.

– А по-моему, ничего смешного нет. Вон еще один скелет, – Винни ткнул пальцем в глубь туннеля. – Еще один. И еще.

Лучи налобных фонариков уперлись в россыпь костей.

– Что, черт возьми, могло здесь случиться? – спросил Бэленджер.

В подземелье стояла тишина, которую нарушал лишь звук дыхания пяти человек.

– Ураган! – воскликнула Кора.

– Что – ураган?

– Профессор же говорил, что туннели были затоплены во время урагана. Эти четыре кошки пытались выбраться через этот туннель на поверхность. Вот, посмотрите сами: он ведет вверх. Но вода их все же настигла. А когда вода сошла, их трупы застряли за трубой, как за плотиной. Они не уплыли, а остались здесь.

– Вы думаете, что эти кости лежат здесь аж с сорок четвертого года? – усомнился Бэленджер.

– Почему бы и нет? Здесь же нет земли, в которой они могли бы разложиться.

– Кора, если бы ты оставалась моей ученицей, я поставил бы тебе «отлично». – Профессор положил руку ей на плечо.

Бэленджер заметил, что рука задержалась там немного дольше, чем это было необходимо.

Глава 9

Они шли по следующему туннелю, преодолевая все новые и новые заграждения в виде труб и толстые завесы из паутины. Лучи фонариков плясали и пересекались, а за пределами освещенного участка чернела тьма. Бэленджер несколько раз ударялся головой о потолок и каждый раз искренне радовался тому, что на нем шлем. То и дело он вступал в лужи. Несмотря на обилие воды, ноздри раздражала пыль. Ему казалось, что его щеки перепачканы грязью. В воздухе пахло затхлостью. В тесном подземном ходе даже воздух, казалось, сгущался и становился плотнее.

Винни, Кора и Рик через каждые несколько минут поглядывали на свои газоанализаторы.

– Неужели нет более удобного пути, чтобы попасть туда? – Из-за эха, искажавшего звуки, Бэленджер сам удивился странному звучанию собственного голоса.

– Вы, наверно, забыли, что окна закрыты изнутри металлическими ставнями, – сказал Конклин.

– Но двери...

– И двери тоже закрыты. Что поделать – металл. Думаю, мы могли бы попытаться что-нибудь открыть и справились бы с этим. В конце концов, у нас есть фомка, а у Рика достаточно сильные руки. Но тогда не обошлось бы без шума, и, если бы звуки встревожили охрану, взлом сразу же заметили бы.

Туннель резко повернул направо.

Рик взглянул на индикатор.

– Все еще довольно высокая концентрация метана. Никого не тошнит?

– Нет, – ответил за всех Винни.

Повернув за угол, Бэленджер остолбенел. Прямо на него смотрели горящие глаза. Он почувствовал, что у него напряглись все нервы. Глаза, находившиеся в добром футе над полом, принадлежали огромному белому коту. Нет, не белому, а альбиносу.

Ослепительно сверкнула вспышка фотокамеры Винни. Яростно и очень громко зашипев, выгнув спину, кот хлестнул правой лапой по воздуху, словно намереваясь достать до лампы, и в следующее мгновение повернулся и бросился наутек по туннелю. Бэленджер нахмурился, заметив, что с задними лапами животного что-то было не в порядке: ритм их движения казался неправильным.

Снова сверкнула фотовспышка.

– Эй, кисонька. Ты пошла не туда. Обед с другой стороны. Я знаю нескольких крыс, с которыми тебе не мешало бы встретиться.

– До чего же здоровенная тварь, – полушепотом выдохнула Кора. Судя по голосу, она тоже была потрясена этой встречей.

– Наверно, он уже объелся крысами, – сказал Рик. – Но, по-моему, он видел наши лампы. А это значит, что он знает дорогу наружу и время от времени бывает там. Конечно, а не то его зрительные нервы атрофировались бы.

– Его задние лапы... – протянул Бэленджер.

– Угу, – хмыкнул Винни. Подняв камеру, он показал спутникам на экране фотоаппарата сделанный им снимок. – Три задних ноги. Две растут из одного бедра. Боже милостивый...

– Вам часто приходится видеть такие вещи? – спросил Бэленджер.

– Мутации? Изредка – в тех туннелях, которые не использовались очень давно, – ответил профессор. – Но гораздо чаще мы видим открытые раны, чесотку и очевидные признаки паразитарной инвазии.

– Паразитарной?

– Проще говоря – животных заживо пожирают блохи. Когда вам делали прививку от столбняка, вы ведь сказали врачу, что собираетесь отправиться в одну из стран третьего мира и хотели бы на всякий случай взять с собой запас антибиотиков, верно?

– Да, только я не понимал, зачем это нужно.

– Это предосторожность против чумы.

– Чумы?!

– Конечно, мы привыкли относить это заболевание к эпохе Средних веков, но оно существует и в наши дни. В юго-западных районах США, например в Нью-Мексико, она поражает луговых собачек, кроликов и иногда кошек. Случается, что ею заболевают и люди.

– Заражаются от инфицированных блох?

– Пока вы будете соблюдать должные предосторожности, о которых вас предупредили, вам не о чем волноваться. В конце концов, никто из нас еще не подцепил чуму.

– А что вы подцепляли?

– Однажды я оказался в туннеле, где была стоячая вода – как и здесь. Москиты. Я подхватил лихорадку Западного Нила. Но обратил внимание на симптомы и вовремя пошел к доктору. Впрочем, не волнуйтесь. Сейчас осень, москиты перемерли. Ну, вот мы и пришли.

Глава 10

Бэленджер застыл на месте, направив свет своего налобного фонарика на металлическую дверь, покрытую слоем ржавчины.

Рик надавил на рычаг, игравший здесь роль дверной ручки. Ничего не произошло.

Он попробовал еще раз, было видно, как вздулись мышцы в рукавах, но результата все равно не последовало.

– Заперто. А может быть, намертво приржавело.

– Профессор? – вопросительным тоном произнес Винни.

– Очень я не люблю оказываться в таком положении, – отозвался пожилой предводитель исследователей. – Когда мы ищем пути для проникновения в здание, я всегда мечтаю о том, чтобы найти какую-нибудь доску, торчащую из дыры в стене. Самое подходящее для того, чтобы пробраться внутрь. Не нужно ничего ломать, ничего портить. Но сейчас нам придется пойти на более серьезный шаг. Проникновение со взломом. Если, конечно, исходить из того, что нам удастся туда войти. Мне очень хочется посмотреть, что там внутри, но я ни в коем случае не стану подбивать никого из вас на нарушение закона. Вы должны решать сами.

– Я пойду, – сказал Винни.

– Ты уверен?

– Моя жизнь не настолько интересна. Я никогда не прощу себе, если упущу этот шанс.

– Кора? Рик?

– Мы пойдем.

Конклин посмотрел на Бэленджера, наклонив голову так, чтобы луч света от его налобного фонаря не бил тому в лицо.

– Может быть, вам лучше будет вернуться? Вы не связаны с нами никакими обязательствами.

– Правда, не связан. – Бэленджер заставил себя с демонстративным равнодушием пожать плечами. – Но, черт возьми, я еще ребенком всегда умудрялся попадать в такие места, куда мне, как предполагалось, соваться было незачем. Так неужели я соглашусь остаться и потом гадать, что же было по ту сторону двери?

Рик вынул из рюкзака фомку и с силой вонзил один конец в узкую щель между дверью и косяком. Удар раскатился грохотом по туннелю. Подавшись вперед, Рик нажимал на рычаг. С мерзким скрипом дверь приоткрылась на дюйм. Рик еще сильнее навалился на фомку, и вскоре дверь открылась настолько, что туда смог бы протиснуться даже профессор.

Бэленджер пролез внутрь, не скрывая настороженности. Пятно света от его фонаря обежало обширное техническое помещение. После тесного туннеля, где он испытывал ощущения, похожие на начальную стадию клаустрофобии, в просторном зале он сразу почувствовал облегчение. Он с наслаждением распрямил спину и шею, поднял голову и потянулся. Справа на темной стене тускло поблескивали выключатели, рычаги, циферблаты и манометры. Под потолком и вдоль остальных стен тянулось множество труб. Посреди помещения стояли огромные металлические цилиндры. Бэленджер решил, что это, вероятно, водонагреватели. В холодном зале пахло металлом и старым бетоном.

– Карлайл не один раз обновлял свое оборудование, – пояснил профессор. – Это он установил в шестидесятых годах.

Медленно поворачивая голову с фонарем, Рик осмотрел рычаги и прочие устройства.

– Внушительно. Сразу видно, что хозяин был очень организованным человеком. Все так четко и ясно обозначено, что даже идиот сообразит, что когда делать. Управление подачей горячей воды раздельное для разных этажей. То же самое с кондиционированием воздуха. Вот это регуляторы для плавательного бассейна: нагрев, насос, слив.

Бэленджер сделал несколько шагов вперед и попытался, не заходя в глубь комнаты, разглядеть, что делается позади котлов.

– А вот дверь. – Винни пересек комнату. – Вероятно, ведет в жилую часть отеля.

– Эй, парни! – громко крикнула Кора.

Все мужчины сразу обернулись; Кора оказалась в перекрестье лучей.

– Вы можете сказать, что все это чушь, наподобие астрологии и тому подобного, но меня это на самом деле тревожит. – Кора направила луч света на открытую дверь, за которой виднелся тот самый туннель, откуда они только что выбрались. – Если сюда заберется пятиногий кот или крысы с двумя хвостами...

Винни захихикал. Он и Рик навалились на дверь и с трудом закрыли ее. Со скрипучих петель посыпались струйки ржавчины.

– Теперь давайте посмотрим, что находится за другой дверью, – предложил профессор.

Они пересекли помещение. Когда же Рик раскрыл дверь, все застыли, словно зачарованные. В свете фонарей перед ними появилась какая-то чуть колеблющаяся поверхность.

– Поразительно, – через несколько мгновений нарушил молчание Бэленджер, почувствовав, как сквозь его одежду проникает холодная сырость.

Винни снова щелкнул фотоаппаратом.

– Великие небеса, они же не спустили бассейн! – воскликнула Кора, шагнув вперед.

На лицах людей заиграл свет – отражение их фонарей от поверхности воды.

– Но разве за эти годы вода не должна была испариться? – спросил Рик.

Что-то шлепнулось на каску Бэленджера. Встревоженный мыслью о летучих мышах, он вскинул голову, осветив потолок, но увидел на нем лишь большие водяные капли, сверкавшие, словно хрустальные бусы. Одна из капель оторвалась от потолка и звучно стукнулась о поля шлема.

– Пока двери закрыты, воде некуда испаряться, – сказал профессор. – Вода герметически заперта здесь. Чувствуете, насколько сырой воздух.

– Я бы сказал, что это скорее вода с примесью воздуха, – сказал, поежившись, Бэленджер.

Кора тоже передернула плечами.

– Холодно.

Перед ними находился плавательный бассейн отеля. К их удивлению, он все еще был полон воды, зеленой от пышных водорослей.

И эта вода слегка колебалась.

Сверкнула вспышка камеры Винни.

– В воде что-то есть, – сказала Кора.

– Вероятно, животное, которое услышало, как мы идем, и нырнуло, чтобы спрятаться, – предположил Конклин.

– Но что за животное?

Водоросли продолжали шевелиться.

– Может быть, мускусная крыса.

– А какая разница между простой крысой и мускусной?

– Мускусная больше.

– Вот и все, что я хотела узнать.

Рик нашел на полу осклизлый шест с прикрепленной на конце сеткой. Это орудие наверняка было предназначено для того, чтобы собирать из воды мусор.

– Я могу пошарить в воде. Посмотрим, что мне удастся поймать.

– Ты хочешь сказать: посмотрим, что меня поймает? – поправила Кора.

Винни расхохотался.

– Нет, я говорю серьезно, – сказала Кора. – Эта дверь была закрыта. И та, с другой стороны бассейна, тоже. – Она указала лучом света на дверь с противоположной стороны. – Как же в таком случае этот кто-то – неважно, кто – смог сюда пробраться?

Лучи света заметались по помещению в поисках еще какого-нибудь прохода.

– Крысы могут пробраться куда угодно, – сказал профессор. – Они действуют с целеустремленностью, достойной иных разумных существ, а их зубы могут одолевать даже бетонные блоки.

– А что, во имя господне, вот это? – Бэленджер указал на какое-то вещество, покрывавшее стены, словно белый ковер.

– Плесень, – отозвалась Кора.

В нечистой воде снова что-то плеснуло.

– Рик, расскажешь мне, когда найдешь этого обитателя зеленой лагуны.

– Ты собираешься уйти?

– Я уже достаточно насмотрелась на крыс за эту ночь. Я, в конце концов, историк, а не биолог. Если я останусь здесь еще немного, то сама покроюсь плесенью.

Пока Кора обходила бассейн по краю, Винни сделал еще один фотоснимок. Вдруг раздался громкий стук, от которого все вздрогнули, – это Рик уронил скользкий шест («Ох! Простите»). Стараясь не оступиться на покрытом многолетней слизью кафеле, мужчины направились вслед за Корой. Та уже стояла перед двустворчатыми распашными дверями.

Рик нажал на позеленевшую бронзовую пластину на одной из створок. Раздался ставший уже привычным скрип, и дверь открылась.

Глава 11

Они оказались в задрапированном паутиной коридоре с двумя дверями, расположенными одна напротив другой. На дверях виднелись изуродованные временем металлические таблички, на которых все же можно было разобрать гравированные надписи: на одной было написано: «ДЖЕНТЛЬМЕНЫ», а на другой «ЛЕДИ». Дальше располагался покрытый толстым слоем пыли прилавок, за которым были навалены резиновые пляжные сандалии.

– Когда покидают дом, то обычно забирают с собой все имущество. Это их собственность, они хотят ее сохранить, – сказал Рик, повернувшись к Бэленджеру. – Но когда закрывается больница, фабрика, универмаг, офисное здание или отель, то получается так, что все отвечают за все, а в результате настоящего ответственного не находится. Предполагается, что кто-то должен будет позаботиться о завершающих действиях, но до этого часто ни у кого не доходят руки.

Они миновали заржавленную дверь лифта. Рядом уходила вверх лестница.

Конклин указал на нее:

– Присмотритесь-ка повнимательнее.

– Мрамор, – сказал Винни и пояснил для Бэленджера: – В большинстве мест, куда мы проникаем, полы бывают испорченными и из них торчит множество гвоздей. Именно поэтому мы попросили вас надеть ботинки на толстой подошве.

Поднявшись, они оказались перед следующей большой распашной дверью.

– Судя по виду, это красное дерево, – сказала Кора. – Крепкая древесина. Но даже она начала гнить. – Женщина указала на превратившуюся в труху нижнюю часть створки.

Когда она толкнула дверь, створка не поддалась.

– Никакого замка тут нет, – сказал озадаченный Рик. – Что-то держит с другой стороны. – Он просунул лезвие ножа между створками и попытался потянуть одну из них на себя.

Двери внезапно распахнулись. Рик повалился навзничь, сбив с ног и Бэленджера. Из дверей посыпались какие-то предметы. Кора закричала. Затем повалились непонятные большие и тяжелые штуки, и эта приглушенно гремящая лавина погребла Бэленджера.

Оказавшись в темноте, он почувствовал, как что-то твердое и тупое уперлось ему в грудь и живот. Еще что-то, но уже мягкое и зловонное, навалилось ему на лицо. Чувствуя, как отчаянно бьется его сердце, он пытался освободиться. Рядом ругался Рик. Бэленджер услышал треск, как будто деревяшкой ударили о стену. В следующее мгновение он увидел свет налобного фонарика и спихнул с себя тяжелый предмет, ощутив под руками расползающуюся перепревшую ткань.

– Рик! Ты цел? – кричала Кора.

Бэленджер, кашляя, пытался подняться на ноги. Он видел, что Кора резкими движениями оттаскивает крупные предметы, завалившие Рика.

Винни подхватил Бэленджера под мышки и помог ему встать.

– Вы не ранены?

– Нет. – Бэленджер почувствовал, что от вони того, что упало ему на лицо, его может стошнить, и попробовал вытереть лицо ладонью. – Но что...

– Рик!!! – Кора с неожиданной силой вздернула мужа на ноги.

– Я в порядке. Я просто...

– Что на нас свалилось? – резко спросил Бэленджер.

– Мебель, – ответил Конклин.

– Мебель?!

– Сломанные столы и стулья. Части диванов и кресел.

Отвратительно завизжало какое-то животное. Бэленджер увидел, как из полуразвалившегося диванного сиденья выскочила перепуганная крыса. Следом вторая. Потом третья. Из желудка Бэленджера к горлу вновь поднялся отвратительный горький комок желчи.

– Судя по всему, здесь была свалена сломанная мебель, – пояснил Конклин. – А когда Рик открыл дверь, вся куча обрушилась на нас.

Бэленджер потер ушибленную грудь. Теперь он понял, что атаковавший его предмет был всего лишь ножкой стола. От выплеснувшегося в кровь адреналина ему сделалось жарко.

– Но кто поломал мебель? И кто свалил ее здесь?

– Возможно, когда-то здесь решили начать ремонт мебели, а потом рабочим приказали уйти, – предположил Конклин. – В старых домах встречаются самые разнообразные загадки. В заброшенном универмаге в Буффало мы наткнулись на полдюжины полностью одетых манекенов, сидевших на поставленных в кружок стульях, как будто они разговаривали между собой. Одна из кукол даже держала в руке кофейную чашку.

– Это, наверно, был чей-то розыгрыш. – Бэленджер всмотрелся в темноту. – Замечательно. Может быть, и это чей-нибудь розыгрыш? Скажем, намек или, вернее, совет убираться отсюда прочь?

– Розыгрыш это или нет, – отозвался Винни, – но это случилось давным-давно. – Он показал Бэленджеру сломанную ножку стола. – Видите излом?

Бэленджер направил свет своего фонарика на деревяшку.

– Древесина старая и грязная. Если бы излом был свежим, то внутри он был бы чистым.

Конклин улыбнулся.

– Ты тоже заслужил отличную оценку.

Рик поднял с пола свой нож.

– Ладно, по крайней мере, нам удалось открыть дверь.

Бэленджер отметил про себя то облегчение, которое испытала Кора, убедившись в том, что Рик не ранен. Но еще он заметил, как Винни смотрел на Кору: в этом взгляде отчетливо читалась боль из-за того, что эти забота и привязанность были обращены не на него.

Впрочем, молодой человек быстро совладал со своими эмоциями и поднял камеру. Вспышка фотолампы заставила еще нескольких крыс обратиться в бегство.

Открытые двери звали идти дальше. Миновав темные горы наваленной мебели, Бэленджер и его спутники застыли в изумлении.

– Наконец что-то, оправдывающее усилия, – заявил Рик.