Текст книги "Смертный приговор"

6

– Чем, черт возьми, вы тут занимаетесь? – спросил Декер. После окончания встречи он шел рядом с МакКиттриком и был очень сердит.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Декер напряженно огляделся. Щурясь от яркого света многочисленных фар проезжавших автомобилей, он заметил отходивший в сторону переулок и, схватив МакКиттрика под левую руку, поволок его прочь от оживленной ночной жизни.

– Вы поставили задание под угрозу, – хрипло прошептал Стив, как только они оказались достаточно далеко от пешеходов. – Вы назвали им свое настоящее имя.

Выражение лица МакКиттрика сделалось слегка растерянным, но он ничего не ответил.

– Вы спите с этой женщиной, – продолжал Декер. – Разве ваши инструкторы не объясняли вам, что вы никогда, никогда, никогда не должны вступать в личные отношения со своими контактами?

– Почему вы решили, что я сплю с?..

– По той имитации искусственного дыхания изо рта в рот, которое вы с ней демонстрировали сегодня днем.

– Вы следили за мной?

– Это не составило никакого труда. Вы нарушаете так много правил, что я никак не мог от вас отстать. Судя по запаху алкоголя, я могу предположить, что вы участвовали в их пирушке до моего приезда.

– Я старался сделать так, чтобы они чувствовали себя со мной непринужденно.

– Деньги, – сказал Декер. – Вот что помогает непринужденности в общении с ними. А вовсе не ваша всепобеждающая индивидуальность. Это работа, а не игра в любительском театральном кружке. И что вы подразумевали под словом «разобраться»?

– "Разобраться"? Я не помню, чтобы я говорил...

– На меня это произвело однозначное впечатление: что вы фактически предлагали, причем в присутствии посторонних... – Хотя дело происходило в почти безлюдном переулке и Декер говорил полушепотом, он так и не смог заставить себя произнести слова, которые явились бы обвинением в тяжком должностном преступлении.

– Категорическое отрицание, – сказал МакКиттрик.

– Что?

– А чем плох новый эвфемизм? Раньше говорилось «пресечь с причинением серьезного ущерба». А теперь это называется просто категорическим отрицанием.

– Где, черт возьми, вы слышали?..

– А разве не это цель всей операции? Эти ублюдки будут продолжать убивать, пока кто-то не остановит их навсегда.

Декер резко обернулся и уставился из темноты переулка на пешеходов, сновавших по ярко освещенной улице, как будто боялся, что кто-то может их подслушать.

– Вы в своем уме? Вы говорили все то, что только что сказали мне, кому-нибудь еще?

МакКиттрик ответил не сразу.

– Женщине? – резко спросил Декер. – Вы ведь говорили это женщине?

– Конечно, я же должен был ввести ее в общий курс дела. Как еще я мог убедить их включиться в него?

– Иисус, – пробормотал Декер.

– И все продумано так, что москит носу не подточит. Я изобрел конкурирующую сеть. Они разделаются с первой группой, а потом позвонят в полицию и представятся «Врагами Муссолини».

– Говорите шепотом, черт бы вас побрал!

– Никто не сможет доказать, что мы как-то к этому причастны.

– Женщина может, – ответил Декер.

– Нет. Когда я исчезну, у нее не останется никаких реальных улик.

– Она знает ваше имя.

– Только мое первое имя, – возразил МакКиттрик. – Она любит меня. Она сделает для меня все, что угодно.

– Вы... – Декер наклонился в темноте вплотную к своему спутнику, чтобы не осталось никаких сомнений в том, что только МакКиттрик слышит его яростный шепот. – Слушайте меня внимательно. Правительство Соединенных Штатов не поддерживает бизнес наемных убийц. И не разыскивает террористов, чтобы их убивать. Оно собирает улики и предоставляет их судам, которые принимают решения о соответствующем наказании.

– Да, конечно, так оно и есть. И Израиль никогда не посылал спецгруппу против террористов, которые убили одиннадцать еврейских атлетов в семьдесят втором году на мюнхенских Олимпийских играх.

– То, что сделали израильтяне, не имеет никакого отношения к нам. Кстати, та операция, была прекращена, потому что один из людей, которых они убили, оказался невиновным. Именно поэтому мы не занимаемся убийствами.

– Прекрасно. А теперь вы выслушайте меня, – отчеканил МакКиттрик. – Если мы позволим этим подонкам уйти, потому что у нас кишка тонка, чтобы совершить правильный поступок, мы оба останемся без работы.

– Завтра в полдень.

– Что?

– Идите в свою квартиру и сидите там, – приказал Декер. – Не делайте ничего. Не вступайте в контакт с вашей женщиной. Не выходите за газетами. Не делайте ничего. Я постучу в вашу дверь ровно в полдень. И скажу вам, что наше начальство решило по вашему поводу. На вашем месте я бы начал упаковывать чемоданы.

7

– Да, ничего себе – счастливый сороковой день рождения, – чуть слышно пробормотал Декер. Измученное выражение на лице, которое он видел в зеркале своей ванной, подтверждало, что он очень плохо спал из-за озабоченности ситуацией с МакКиттриком. Головная боль, вызванная сменой часовых поясов и вынужденным долгим пребыванием в прокуренной до синевы комнате, так и не прошла. Пиша, которую он заказал в номер, вернувшись поздно ночью, – феттучини[4]4
  Феттучини – итальянское блюдо из макарон (пасты).


[Закрыть] и цыпленок по-марсельски, – тяжелым камнем лежала в желудке. Ему показалось, что к его резким чертам прибавилось еще несколько морщин и вокруг внимательных глаз аквамаринового цвета начала появляться та сеточка морщин, которые частенько называют вороньими лапками. Как будто этого было недостаточно, он отыскал в своих немного отросших волнистых песочного цвета волосах седой волос. Ругаясь себе под нос, Декер выдернул его.

Субботнее утро. Начало уик-энда для большинства людей, думал Декер, но только не для людей моей профессии. Он не мог даже припомнить, когда в последний раз испытывал ощущение досуга, которое ассоциировалось у него с уик-эндом. Как ему показалось без всякой причины – хотя в следующее мгновение он осознал, что причина была, – он вспомнил, как спускался следом за МакКиттриком по Испанской лестнице мимо дома, где умер Китс. Он представил себе Китса, выхаркивавшего жизнь вместе с остатками легких, сломленного, задушенного туберкулезом. Такой молодой, но уже достигший подлинного величия.

Мне нужен нормальный отпуск.

Декер надел спортивный костюм для бега трусцой и, пытаясь не обращать внимания на сгустившиеся в плотный туман выхлопные газы бесчисленных автомобилей и переполнявший тротуары народ, побежал в международное консультативное агентство недвижимости, где побывал накануне. Он испытывал легкое удовлетворение от того, что маршрут оказался настолько извилистым, что вряд ли кому-либо удалось бы проследить его путь. После того как он предъявил свои документы, его допустили в помещение, где находился телефон, снабженный скремблером. Еще через пять минут он говорил со своим непосредственным начальником, находившимся в таком же международном консультативном агентстве недвижимости в Александрии, штат Виргиния. У начальника был скремблер, настроенный на одну частоту с тем, которым пользовался Декер.

Беседа продолжалась пятнадцать минут, и после нее Декер почувствовал себя намного хуже, чем до. Он узнал, что отец МакКиттрика был проинформирован о намерениях Декера, несомненно, в результате телефонного звонка, который МакКиттрик сделал отцу глубокой ночью (Декер мог лишь надеяться на то, что МакКиттрик звонил из телефона-автомата и использовал в разговоре хоть какие-то предосторожности). Отец, который не только являлся легендой в разведывательном сообществе, но и занимал одно время пост председателя Совета национальной безопасности и все еще сохранял значительное политическое влияние, подверг сомнению профессионализм Декера и обвинил его в попытке отстранить МакКиттрика с тем, чтобы присвоить себе достижения МакКиттрика по обнаружению террористов. Хотя начальник Декера и утверждал, что в целом согласен с тем, как Декер оценивает деятельность МакКиттрика, фактом было то, что благоразумие и приближающаяся пенсия вынудили его проигнорировать предупреждения Стива и оставить МакКиттрика во главе операции.

– Будьте его нянькой, – сказал начальник. – Не позволяйте ему делать ошибки. Проверьте всю остальную информацию, которая была в его донесениях. Мы передадим эту информацию итальянским властям и вывезем вас обоих из страны. Я обещаю, что вам никогда не придется снова работать с ним.

– Именно это меня и тревожит в данный момент.

Декер бегом вернулся в гостиницу, так и не получив ничего, что хоть немного ослабило бы его тревогу. Постелив на пол своего номера полотенца, он сделал сто пятьдесят отжиманий, а потом столько же приседаний; пот капал с его сильных плеч, узких бедер и жилистых ног. Потом он немного поупражнялся в движениях из единоборств, принял душ и надел свежие джинсы и чистую синюю рубашку из оксфордской ткани. Коричневая кожаная куртка надежно скрывала пистолет. Тяжесть в желудке никак не желала проходить.

8

Ровно в полдень, как и было условлено, Декер постучал в дверь МакКиттрика.

Никто не ответил.

Декер постучал снова, подождал, нахмурился, постучал в третий раз, еще подождал, нахмурился еще сильнее, посмотрел направо и налево по коридору и извлек отмычку, спрятанную в воротнике его куртки. Через десять секунд он оказался в квартире и закрыл за собой дверь, держа оружие наготове. Неужели МакКиттрик решился в открытую наплевать на его распоряжение или с ним что-то случилось? Со своей обычной кропотливой тщательностью Декер принялся за осмотр помещения.

В гостиной никого не было. Как, впрочем, и в ванной, кухне, спальне и примыкавших к ней стенных шкафах. Декер терпеть не мог стенные шкафы – никогда не знаешь, что может быть в них спрятано. Чувствуя, как ему сдавливает грудь, он закончил осмотр, сел на мягкий стул в гостиной и проанализировал возможности. Ничего в квартире не указывало на какой-то непорядок, но это ни о чем не говорило. МакКиттрик мог вляпаться в неприятности где-то еще. Впрочем, вполне возможно, во второй раз напомнил себе Стив, что сукин сын решил послать меня куда подальше.

Декер ждал, коротая ожидание за повторным обыском квартиры МакКиттрика, на сей раз обыск был доскональным: внутри, под и позади каждого выдвижного ящика, под матрацем и под кроватью, под стульями и диваном, в подвесках люстр, в туалетном бачке и за ним.

Обнаруженное потрясло его. Мало того что МакКиттрик не давал себе труда уничтожать черновики после отправки донесений, но он даже прятал их именно там, где стали бы искать в первую очередь – под бумагой, постеленной на полки в кухне. Рядом с именами членов группы, с которыми Декер познакомился минувшей ночью, он нашел адреса, один из которых принадлежал тому самому дому, куда МакКиттрик ушел вместе с Ренатой. Стив также нашел адрес какого-то заведения под названием «Тибрский клуб».

Все прочитанное он запомнил. Потом сложил листочки бумаги с записями в блюдце, сжег их, растер пепел в порошок, выглянул в маленькое кухонное окошко, увидел перед собой глухую кирпичную стену переулка и позволил гулявшему снаружи ветерку рассеять пепел. К дискомфорту в его животе прибавился голод. Он отрезал кусок от обнаруженного в кухне батона хлеба, возвратился в гостиную и медленно съел хлеб, все время хмуро глядя на входную дверь.

Между тем уже минуло два часа дня. Тревожное предчувствие Декера все возрастало. «Но что же мне делать?» – спросил он сам себя. Он мог возвратиться в международное консультативное агентство недвижимости и заказать срочный телефонный звонок, чтобы известить своего начальника о том, что МакКиттрик не явился на назначенную заранее встречу. Но к чему это привело бы? Всего лишь создало бы впечатление, будто он решил придираться к МакКиттрику? Вопрос о служебной пригодности парня и без того был уже поставлен достаточно серьезно – стараниями Декера. Поэтому не следовало исключать возможность того, что МакКиттрик или забыл, или даже преднамеренно проигнорировал указание о встрече. Возможно, он как раз сейчас забавлялся в постели с Ренатой.

«Если это так и есть, то я ему, пожалуй, и в подметки не гожусь», – подумал Декер. Когда же он сам в последний раз был в постели не один? Стив не мог этого вспомнить. Поскольку он все время путешествовал, у него было очень мало близких друзей-женщин, и со всеми ними личные отношения возникали на служебной почве. О случайных связях не могло быть и речи даже до того, как по миру распространился СПИД. Декер избегал мимолетных – на одну ночь – романов, так как считал, что близость – это то же самое, что уязвимость, и что неразумно ставить под угрозу свою безопасность, уединяясь с кем-то, о ком он ровным счетом ничего не знает.

Проклятая работа, думал Декер. Она не только превращает тебя в параноика, но и заставляет жить совершенным монахом.

Он обвел взглядом мрачную гостиную. Затхлый пыльный запах раздражал его ноздри. Тяжесть в желудке никак не проходила. «Счастливый сороковой день рождения», – в который раз сказал он себе.

9

К тому времени, как в замочной скважине скрипнул ключ, Декер успел доесть весь хлеб, отыскавшийся на кухне. Было почти девять вечера. МакКиттрик, тяжело дыша, ворвался в квартиру и застыл на месте, увидев Декера.

– Закройте дверь, – бросил Декер.

– Что вы...

– У нас с вами была назначена встреча, вы помните? Закройте дверь.

МакКиттрик повиновался.

– Разве вам не сказали? Разве мой отец...

– Да, мне передали. Но это вовсе не могло послужить причиной для отмены нашей беседы. – Декер совершенно не желал уступать. – Где, черт возьми, вас носило?

– Вы не знаете?

– О чем вы говорите?

– Вы не видели!

– А что нужно было видеть?

МакКиттрик торопливо подошел к телевизору и включил его.

– Туда приехали сразу три различные телевизионные команды. Наверняка кто-то еще должен вести передачу... – Когда он переключал каналы, было заметно, что его рука трясется. – Вот.

В первый момент Декер не понял, что он увидел. Но резкие звуки и нечеткое изображение сразу довели неотрывно терзавшее его предчувствие до степени трагического осознания. Густой черный дым застилал небо. Из окон вырывались мощные языки пламени. Пожарные с брандспойтами суетились на обломках обвалившейся стены, заливая водой большое пылающее здание. Пожарные машины, громко воя сиренами, безуспешно пытались пробиться среди множества тесно сгрудившихся машин других экстренных служб – полицейских, санитарных и ранее прибывших пожарных автомобилей. Потрясение усилилось, когда Декер понял, что вопили не только сирены, но и обожженные жертвы, которых поспешно оттаскивали на носилках, люди с обугленными, искаженными болью, неузнаваемыми лицами. Рядом лежал ряд неподвижных тел, накрытых с головой простынями, полицейские оттесняли от трупов встревоженную толпу.

– Что это? Ради бога, что случилось?

Прежде чем МакКиттрик успел ответить, телевизионный репортер заговорил о террористах, о «Детях Муссолини», о самом страшном из всех актов антиамериканского насилия. Из группы американских туристов двадцать три человека убиты и еще сорок три получили ранения различной степени тяжести при мощном взрыве, случившемся в то время, когда туристическая группа из Солт-Лейк-Сити веселилась на банкете, устроенном в «Тибрском клубе» в знак последней ночи их пребывания в Риме.

– «Тибрский клуб»? – Декер запомнил, что это название попадалось ему в тех бумагах, которые он уничтожил.

– Это то самое место, которое, как мне сказала Рената, любят посещать террористы. – Кожа МакКиттрика приобрела пепельный цвет. – Она сказала мне, что план гарантирован от ошибок. Что его ничто не могло нарушить. Ничего подобного просто не могло произойти! Рената поклялась мне...

– Хватит стенать! – Декер встряхнул МакКиттрика за плечи. – Говорите со мной. Что вы делали?

– Прошлой ночью... – МакКиттрик осекся и несколько раз быстро вдохнул и выдохнул. – После встречи, после того, как мы с вами поспорили. – Грудь МакКиттрика часто вздымалась. – Я знал, что у меня почти не остается времени до того момента, как вы отстраните меня от руководства операцией и проведете ее сами.

– Вы что, действительно верите в ту ахинею, которую наговорили вашему отцу? Вы и впрямь думаете, что я завидую вам?

– Я должен был что-то сделать. Я не мог быть уверен, что мое обращение к отцу решит проблему. У нас с Ренатой был план, мы его обсуждали. Идеальный план. После того как я расстался с вами, я возвратился в кафе. Рената и все остальные еще оставались там. Мы решили привести наш план в действие.

– Без разрешения. – Декер был потрясен.

– А кто, спрашивается, мог мне его дать? Вы? Вы запретили бы мне действовать. А потом сами использовали бы мой план.

– Я изо всех сил стараюсь сохранить терпение, – сказал Декер. На экране телевизора огонь ударил сразу из нескольких дверных проемов, вынудив пожарных поспешно отступить, и тут же рухнул еще один кусок стены. Вопль сирен сделался громче. В мятущемся дыму санитары грузили тела в машины «Скорой помощи». – Этот план... Расскажите мне об этом идеальном плане.

– Он был простым и великолепным на грани совершенства.

– О, я нисколько в этом не сомневаюсь.

– Рената и ее группа должны были дождаться, пока террористы не соберутся в одном месте – возможно, в квартире или в «Тибрском клубе». И тогда кто-нибудь из группы Ренаты должен был подложить мешок или сумку с пластиковой взрывчаткой поблизости, там, где террористам придется пройти, когда они покинут помещение. Как только они появятся, Рената нажмет кнопку на радиовзрывателе и произойдет взрыв. Со стороны это выглядело бы так, будто террористы несли взрывчатку с собой и случайно подорвались на ней.

Декер слушал, не веря своим ушам. Ему казалось, что комната закачалась. Его лицо вдруг онемело. Он начал сомневаться в своем рассудке. Этого не может быть, говорил он себе. Не может быть, чтобы он слышал все это на самом деле.

– Простой? Великолепный? – Декер с силой потер ноющий лоб. – Неужели вам не приходило в голову, что вы можете взорвать не тех людей?

– Я абсолютно уверен, что группа Ренаты отыскала террористов.

– А то, что вы можете угробить вместе с ними множество ни в чем не повинных людей, вам тоже не приходило в голову?

– Я сказал Ренате, чтобы она не рисковала. Если бы возникло малейшее сомнение насчет того, что в зоне взрыва может оказаться кто-нибудь еще, она должна была выждать.

– Она? – Декеру хотелось изо всех сил встряхнуть МакКиттрика. – Где ваш здравый смысл? Большинство людей ни за что не согласится взрывать что-то или кого-то. Почему она пошла на это?

– Потому что я попросил ее.

– Что?

– Она любит меня.

– Я, наверно, сплю. Сплю и вижу кошмар, – сказал Декер. – Но ничего, скоро я проснусь. И окажется, что ничего этого не было.

– Она сделает для меня все, что угодно.

– Включая массовое убийство?

– Если речь идет о террористах, это не убийство.

– Как же, черт возьми, вы это называете?

– Казнь.

– Вы неподражаемы, – заявил Декер. – Вчера ночью вы назвали это «категорическим отрицанием». Да называйте как вам заблагорассудится. В любом случае убийство остается убийством, и когда кто-либо соглашается произвести его, вы должны спросить себя, что делает этого человека способным на убийство. И в данном случае я не думаю, что причиной является любовь.

– Я не могу поверить, что она делает это только за деньги.

– Где, по вашему мнению, они могли раздобыть пластиковую взрывчатку?

– У меня.

Декеру показалось, будто его ударили по голове.

– Вы снабдили их взрывчаткой?

– Мне дали семтекс в начале операции, чтобы группа Ренаты могла попытаться внедриться в террористическую группировку и предложить им семтекс как доказательство своих честных намерений.

– Вы снабдили?.. – Декер со все нарастающим ужасом смотрел на экран, где визжали сирены, где клубился дым, метался огонь, где таскали изуродованные живые и мертвые тела. – Вы несете ответственность за?..

– Нет! Это была ошибка! Почему-то заряд взорвался не тогда, когда надо! Почему-то клуб оказался полон американцев! Почему-то... Я... Рената, наверно, ошиблась... – Голос МакКиттрика сорвался, и он так и стоял, широко открыв свой большой рот и беззвучно шевеля губами, но не издавая ни звука.

– Того семтекса, который вам дали, не хватило бы, чтобы причинить такие разрушения, – категорически заявил Декер.

МакКиттрик непонимающе смотрел на него и лишь хлопал глазами.

– У вас был лишь образец, – объяснил Декер. – Достаточно, чтобы пробудить аппетит террористов и заставить их надеяться на то, что они смогут получить еще. Чтобы уничтожить такой большой дом, Рената должна была располагать гораздо большим количеством взрывчатки.

– Что вы имеете в виду?

– Попробуйте пошевелить мозгами! Вы вовсе не завербовали группу студентов, чтобы они помогли вам отыскать террористов! Идиот, вы же завербовали самих террористов!

Глаза МакКиттрика сделались бессмысленными. Он отчаянно замотал головой.

– Нет. Этого не может быть.

– Они смотрели вам прямо в глаза! Удивительно, как это они удерживались от желания рассмеяться вам прямо в лицо. Классический пример того, что у мошенников называется «развести». Все время, пока вы трахались с Ренатой, она задавала вам вопросы, и вы пересказывали ей наши планы, сообщали обо всем, что мы делали, пытаясь поймать их.

Лицо МакКиттрика побледнело еще сильнее, сделавшись совершенно серым.

– Я прав, не так ли? – спросил Декер. – Вы ведь рассказывали ей все.

– Иисус...

– Прошлой ночью, когда вы предупредили их, что вас могут отозвать, они решили, что игра закончена. Для них это значило, что нужно снова браться за работу, пока еще есть немного времени. Это вы предложили осуществить план и уничтожить террористов или Рената?

– Она... – МакКиттрик судорожно сглотнул. – Это она.

– Чтобы помочь вашей карьере.

– Да.

– Потому что она любит вас.

– Да.

– Первоначально этот план предложила тоже она?

– Да.

– И теперь она использовала тот образец семтекса, который вы ей дали. Готов держать пари, что у них есть фотографии и звукозаписи, которые самым убедительным образом подтвердят ваше участие в деле. Она присоединила ваш образец к своим собственным запасам и взорвала группу американских туристов. Вы хотели подняться выше в своей карьере? Так вот, приятель, ваша карьера закончена.