Текст книги "Страна идиша"

Глава 24
Между двух гор

Мы боронили поле при Доме Паккарда,[407]407
  Дом Паккарда – небольшая гостиница и конференц-зал в лесу под Бостоном. Построен во время Первой мировой войны Г. Паккардом, врачом, профессором Бостонского университета, с пятидесятых до начала семидесятых годов служил экуменическим центром.


[Закрыть] экуменическом центре в Стоутоне, Массачусетс. Джоэль обливался потом, под глазами залегли серые тени.

«Духовное обновление, – сказал он, – всегда исходит из этих мест. Уолденский пруд[408]408
  Уолденский пруд – озеро в Массачусетсе, район озера является заповедником. Озеро знаменито тем, что на его берегу жил писатель и философ-трансценденталист Генри Дейвид Торо (1817–1862). Его самая известная книга так и называется «Уолден, или Жизнь в лесу» (1854)


[Закрыть] тоже неподалеку отсюда. А Ручейная ферма[409]409
  Ручейная ферма, или Институт производства и образования «Ручейная ферма» – утопический эксперимент по совместному ведению хозяйства и проживанию. Ферма была основана Джорджем Рипли и его женой Софией в Вест-Роксбари, Массачусетс, в 1841 г., под влиянием идей транцендентализма и фурьеризма. Ферма разорилась в результате пожара и была закрыта в 1847 г.


[Закрыть] была в Вест-Роксбари».

«Что такое Ручейная ферма?» – спросил я, испытывая благодарность за передышку. Я знал, что студенты Брандайса ездили к Уолденскому пруду с книгами Торо, испещренными их пометками.

«Социалистическая коммуна, – объяснил Джоэль, – Хоторн[410]410
  Хоторн (Готорн) Натаниел (1804–1864) – американский писатель. Работал на Ручейной ферме до своей женитьбы в 1842 г. В романе «Блайтдейл» Хоторн описал историю своего разочарования в фурьеризме.


[Закрыть] работал там девять месяцев, он намекает на это в «Блайтдейле»».

«Теперь понятно, почему все мы здесь оказались, – сказала Кэти, поправляя косынку, – Новая Англия – родина утопических экспериментов».

Я бросил взгляд на Шамая, единственного среди нас, кто работал в отглаженных брюках и белой рубашке, а его выдающийся нос и дивно взъерошенные волосы только усиливали странное впечатление.

«Шамай, – громко сказал я, – напоминает мне халуцим.[411]411
  Сионистские первопроходцы (иврит).


[Закрыть] Зажмурьте глаза, и мы окажемся на берегу Кинерета».

«Да будет воля Твоя, – напыщенно возгласил Шамай, – чтобы семена, которые мы сеем, удостоились равного благословения».

«Амен», – ответили в унисон мы трое.

Сельскохозяйственными работами мы занимались за кров и стол. Живший в Доме Паккарда рабби Эверетт Гендлер,[412]412
  Гендлер Эверетт (р. в 1928 г.) – американский раввин, известен активной деятельностью в различных прогрессивных движениях, таких, как движение за права человека и эгалитарное еврейское движение Хавура. Некоторое время был раввином в различных общинах Латинской Америки, в том числе в Мексике.


[Закрыть] который только что вернулся сюда после года, проведенного в Мексике, с радостью предложил дать нам практические наставления в древнем искусстве земледелия. Сейчас нас было сорок, в два с половиной раза больше, чем при основании центра. В сентябре мы должны переехать в собственное здание, нелепый трехэтажный деревянный дом на Колледж-авеню в Сомервилле, за углом от Тафтса.[413]413
  Университет Тафте – частный университет в Соммервиле, Массачусетс. Основан в 1852 г.


[Закрыть] Нашей первой задачей было укрепить общину, и поэтому мы провели пять дней вместе, возделывая землю Новой Англии, преломляя хлеб и стараясь преодолеть свою страшную застенчивость.

Джордж из Гловерсвилля[414]414
  Город в штате Нью-Йорк.


[Закрыть] большую часть времени проводил в кровати с мигренью. По вечерам Кеннет, существо из иного мира, играл на рояле барочную музыку в сопровождении безмятежно красивой Элизабет. Оказалось, что немногим настоящим парам – Арту и Кэти, Барри и Джанет, Ронни и Мане, Михаэлю и Рути, Чарльзу и Кэтлин – было проще всего. Я пытался найти холостяков, самых тихих, прилежных и общительных. Джоэль и Майк присоединились к моему кругу позже, когда я предложил обучить их идишским песням.

Единственным человеком, которого знали мы все, был Артур Грин.[415]415
  Грин Артур (Авраам-Ицхак; р. в 1941 г.) – исследователь еврейской мистики и деятель неохасидизма, один из основателей движения Хавурат Шалом (1968 г.), консервативный раввин, писатель.


[Закрыть] Когда я был первокурсником, Арт навестил Брандайс, свою альма-матер, и мы разговаривали с ним на идише. Он был единственным идишским студентом профессора Михла Астура.[416]416
  Астур Михл (Михаэль; наст, фамилия Чернихов; 1916–2004) – историк, преподаватель идишской и русской литературы и истории в университете Брандайс. Родился в Харькове, в 1924 г. его семья переехала в Вильно, учился в Париже, в 1939–1950 гг. сидел в сталинских лагерях, потом жил в Польше, в Париже, в 1959 г. обосновался в Америке. Известен трудами по истории и топонимии Ближнего Востока.


[Закрыть] Как-то раз Арт опоздал на занятие и обнаружил, что профессор – настоящий литвак – уже начал лекцию перед пустой аудиторией. Мы весело посмеялись, и я пригласил Арта на следующую конференцию Югнтруфа в Нью-Йорке, где он учился на консервативного раввина. Пять лет спустя самые талантливые и лучшие из его группы – включая самого Арта – стали ядром преподавателей общины Хавурат Шалом, официально признанного штатом Массачусетс. Хавура была детищем Арта, и это детище достигло совершеннолетия.

Мое вступление в группу произошло легко, без «бури и натиска». Меня не интересовали восточные религии, и я никогда не жил в монастыре. Я не искал освобождения от службы в армии США в качестве «служителя культа». Я никогда не принимал мескалин.[417]417
  Мескалин – психоделик натурального (из кактусов) или синтетического происхождения, приводит к появлению галлюцинаций, эйфории и мистических переживаний. В большинстве стран производство и распространение мескалина запрещено.


[Закрыть] Но я вернулся из Израиля с сильнейшей потребностью ощутить себя частью чего-либо, чего-либо передового и жизненно важного. Несмотря на множество новых личных связей, романтика идиша уже не так меня захватывала, даже тогда, когда я сражался за объединение евреев с помощью языка. Однако поиски нового языка, которому грозило исчезновение, но предопределено было выживание, который был связан со временем, существовавшим до времени, привели меня на Франклин-стрит в Кембридже, где небольшая группа молодых евреев делала свое дело и где гостям разрешали посещать утренние службы по субботам. Во время одного из таких посещений мой отец пошел танцевать в хоровод, обнаружив врожденный хасидский пыл, о котором я и не подозревал. А еще я не подозревал, что в этой компании было два вида членства: были те, кто занимался в Хавуре полный день, и те, кто учился где-то еще, но кого очень хотели видеть и в Хавуре. Я принадлежал ко второй группе. Ирония заключалась в том, что я был им столь желанен именно благодаря моей принадлежности к миру идиша, живой связи с восточноевропейским еврейским прошлым.

Главным предметом моих занятий должен был стать хасидизм, не в смысле этих Бубер-майсес, расфасованных сказочек, которые Мартин Бубер[418]418
  Бубер Мартин (1878–1965) – философ и общественный деятель. Один из самых ярких и оригинальных мыслителей XX в., создатель особой версии религиозного экзистенциализма – «философии диалога», исследователь хасидизма, сыгравший для современной европейской культуры роль первооткрывателя еврейской духовности. В 1923 г. Бубер возглавил кафедру еврейской религии и этики Франкфуртского университета. После прихода к власти нацистов и закрытия кафедры эмигрировал в Швейцарию. С 1938 г. – в Иерусалиме; профессор Еврейского университета. В 1960–1962 гг. – президент Академии наук Израиля. Автор ряда сборников авторских переложений хасидских историй. Бубер-майсес – здесь презрительное от идишского бобе майсес, «бабушкины сказки».


[Закрыть] извлек из безбрежной хасидской библиотеки для развлечения ультраассимилированных немецких евреев и их сторонников, а настоящий. Поскольку я читал на иврите и обладал степенью бакалавра по семитологии и иудаике, меня приняли в качестве подготовленного ученика. В сентябре мне предстояло участвовать в семинаре Арта для продвинутых участников. Июль и август были ничем не заняты, и поэтому первым делом я должен был вернуться в Иерусалим и приступить к составлению собственной хасидской библиотеки. По счастью, на первой субботней трапезе у Рохманов я встретил Аарона Аппельфельда, и он предложил поводить меня по книжным магазинам Меа-Шеарим.[419]419
  Меа-Шеарим («Стократ») – район в Иерусалиме, где живут ультраортодоксальные евреи. Основан в 1874 г.


[Закрыть] Меня поразило тамошнее убожество, хасиды задрипанного вида, облаченные, невзирая на средиземноморскую жару, в длинные черные лапсердаки; эти фигуры нельзя было сравнить с их торжественным, даже царственным обликом у Котеля, Стены Плача,[420]420
  Стена Плача (в европейской традиции; на иврите – Га-Котель га-маарави, Западная стена) – часть (длиной 485 м) уцелевшей после разрушения Второго Храма (70 г. н. э.) подпорной стены Храмовой горы в Иерусалиме.


[Закрыть] где мы вместе с ними молились и танцевали. Нас с Аароном ошеломили налепленные на каждую грязную стенку прокламации, вопиющие против посмертного вскрытия трупов, израильского правительства, нескромной одежды и телевидения. А он был не в меньшей степени поражен, увидев, как я выхожу из книжного магазина Шрайбера, сгибаясь под тяжким бременем хасидского учения. Вот что я купил: Толдос Яаков – Иосеф, двухтомник Сейфер Бааль-Шем-Тов, Дегель махане Эфраим, Ноам Элимелех и Кдушас Леей;[421]421
  Классические труды по хасидизму (автор перечисляет их в ашкеназском произношении): Толь-дот Яаков – Йосеф («Потомство Яакова – Йосеф», 1780) Яакова-Йосефа га-Когена из Полонного (ум. в 1782 г.); Сефер Бааль-Шем-Тов к Торе (1938), компиляция под редакцией Шимона-Менахема-Мендла Водника, Ноам Элимелех («Благолепие Элимелеха», 1787) Элимелеха (Липмана) из Лейзенска (Лежайска; 1717–1786); Кдушат Леей («Святость Леви», 1798) Леви-Ицхака из Бердичева (ок. 1740–1810); Дегелъ махане Эфраим («Знамя лагеря Эфраима», 1809) Моше-Хаима-Эфраима из Судилкова (1742–1800).


[Закрыть] каждый из этих священных томов, как объяснил мне Аарон, назван в честь написавшего его праведника. Потом, дойдя до перекрестка Меа-Шеарим и улицы Штраус, мы столкнулись с Артом и Кэти. Я устроил грандиозную демонстрацию всех моих приобретений и по выражению глаз Аарона понял, что вел себя как чересчур усердный студент, подлизывающийся к своему профессору. Чтобы сохранить лицо, я пригласил их в открытый дом Рохмана.

Вот так я свел две горы.

Морва счастливо залаяла, когда мы с Артом и Кэти входили в дом: Арт – высокий, полный и серьезный; Кэти – черноглазая, маленькая, тонкая. Арта никак не тронули похожие на галлюцинации фрески. «Гм… Уильям Блейк, – сказал он, – они очень сильно похожи на рисунки Уильяма Блейка». У него была привычка предварять каждое свое высказывание паузой, заполненной глубокомысленным «гм…», как будто он хотел выдохнуть идею, и тут я услышал от него то же самое на иврите, поразительно бойком, ученом, но тем не менее современном иврите. Лейбл, как обычно, сидел на стуле с подлокотниками во главе восьмиугольного стола. Кроме него и Эстер был еще только один гость, некий Шимон, – по темно-бордовому берету, аккуратно вложенному под погон его формы цвета хаки, мы поняли, что он был из элитарной десантной бригады. Лейбл пытался вытянуть из него рассказ об успешной диверсионной операции на Зеленом острове у Суэцкого канала,[422]422
  Зеленый остров – небольшой искусственный остров в Красном море, во время Второй мировой войны – английская крепость. В июле 1969 г. во время Войны на истощение между Израилем и Египтом укрепление было захвачено и разрушено израильским десантом.


[Закрыть] но Шимон отвечал неохотно, односложно. Присутствие Шимона, очевидно, вдохновляло Лейбла.

«У-ва, вое их гер![423]423
  «Ой, что я слышу!» (идиш).


[Закрыть] – воскликнул Лейбл, поворачиваясь ко мне. – Ты не поверишь, что мне рассказывал Шимон! У тебя волосы встанут дыбом». После моего возвращения Лейбл начал дружески обращаться ко мне на «ты»,[424]424
  В оригинале «ду» («ты», идиш).


[Закрыть] как к члену семьи.

В представлениях необходимости не было. Лейбл прекрасно знал, кто такой Арт, а я, со своей стороны, тоже постарался подготовить американских гостей. Когда Лейбл и Арт начали сравнивать две великие школы хасидизма: брацлавскую и школу Элимелеха из Лейзенска, все остальные безнадежно потеряли нить. Смысл беседы стал мне понятнее, когда перешли к протомодернизму стиля рабби Нахмана, предвосхитившему модернизм Новейшего времени, и к близости его сказок к творчеству Кафки. Лейбл чувствовал себя как рыба в воде.

«Да, мы живем во времена чудес, – в конце концов провозгласил он, – и только здесь возможно воссоединить искры святости».

«Гм… Искры можно извлечь из их оболочек[425]425
  Согласно хасидским представлениям, во всех проявлениях реальности, от наиболее возвышенных до самых низменных, скрываются плененные искры Божественного света, освобождение которых является непосредственной задачей Израиля и всего человечества. Представления эти основываются на каббалистической концепции о «разбиении сосудов», космической катастрофе, случившейся на начальных этапах творения, в процессе которой оболочки – «сосуды» не выдержали давления Божественного света и разбились один за другим. Часть света вернулась к своему Источнику, а остальной свет низвергся вместе с осколками сосудов, и вокруг павших искр образовалась грубая материя и сопутствующие ей оболочки – темные силы зла, паразитирующие на отблесках Божественного света.


[Закрыть] также за пределами Земли Израиля, – возразил Арт, – рабби Нахман учит нас, что душа ищущего рождается в мир лжи, и именно там должна вестись битва за Избавление».

«О чем вы говорите? – сказал Лейбл, наклоняясь вперед на своем кресле. – Кем был рабби Нахман и как он явил себя? Прямой потомок Бааль-Шем-Това,[426]426
  Бешт, Бааль-Шем-Тов (р. Исраэль бен Элиэзер, 1698–1760) – основатель хасидизма, родился в местечке Окуп; согласно преданию, в молодости он днями прислуживал в хедере, прикидываясь невеждой, а по ночам возносился в Высшее Училище, где постигал тайны Торы. Женившись на сестре одного из крупнейших раввинов того времени, р. Авраама-Гершона из Кутова, вел уединенную жизнь в карпатских горах, пока в тридцатишестилетнем возрасте повелением свыше не принужден был открыться миру. В 1735 г. он открыто выступил с проповедью своего учения. Впоследствии Бешт основал дом учения в Меджибоже, в который стекались многочисленные ученики из различных общин Подолии и Волыни.


[Закрыть] этот гигант духа отказывался от роли вождя народа, пока не ступил на землю Израиля».

«И немедленно вернулся на Украину», – улыбаясь, ответил Арт.

«Святая Земля была безлюдна. Он побывал здесь во время наполеоновских войн. Если бы Нахман жил в наше время, он сидел бы на своем деревянном троне. Вы его видели? (Арт кивнул.) Его кресло в Умани было разломано на пятьдесят кусков и с величайшим тщанием собрано в Иерусалиме его учениками. Годы, десятилетия они тайно вывозили каждый кусочек из России. А сейчас кресло стоит и ждет своего нового хозяина, ждет прихода Мессии».

«Величайший цадик своего поколения, Нахман верил, что он – предвестник Мессии. Его краткое пребывание на Святой Земле – лишь маленький эпизод мессианской драмы».

«А как насчет остальных ее эпизодов?»

«Гм… В один из моментов его судьбоносного путешествия в Святую Землю, когда казалось, что все потеряно, рабби Нахман принял такое решение: если его продадут в рабство и запретят исполнять заповеди, он все еще сможет соблюдать их в духовном смысле. Вот почему многие его герои скрывают свой истинный лик от мира.[427]427
  Многие герои сказок р. Нахмана из Брацлава, в первую очередь, важнейших из них – «Мастер молитвы» и «История о семи нищих», – это мессианские личности, которые являются миру в образе увечных нищих.


[Закрыть] Все они, как учит Йосеф Вайс,[428]428
  Вайс Йосеф (1918–1969) – исследователь хасидизма.


[Закрыть] суть «аспекты»[429]429
  «Аспект» (на иврите бхина) – основной технический термин учения рабби Нахмана; иногда обозначает аналогию или сравнение, иногда указывает на какие-либо иные связи между двумя понятиями или идеями. В одном месте р. Нахман прямо говорит: «Моя Тора – это одни „аспекты“» имея в виду, что эта сложная и расплывчатая сеть ассоциаций как раз и составляет суть его метода толкования.


[Закрыть] самого Нахмана, и их святая обязанность – бороться с идолопоклонством и ущербностью материального мира. Ради этого им приходится порывать связь с собственными учениками, с молитвой, с внешним исполнением заповедей».

«А! Теперь я понял, куда вы клоните! – вскричал Лейбл. – К вашей так называемой Хавуре. Вы называете себя Братством, Орденом Святости, а вы, я полагаю, Мастер Молитвы!»[430]430
  «Мастер молитвы» – один из героев сказок р. Нахмана, мессианская личность, возвращающая миру утерянную некогда полноту.


[Закрыть]

«Мне, мистер Рохман, медведь на ухо наступил. Когда я молюсь,[431]431
  В оригинале давен (идиш).


[Закрыть] я фальшивлю».

«Именно так», – поддержал его я, надеясь остудить гнев Лейбла.

«Вы как… – продолжил Лейбл, проигнорировав мое замечание, – как господа изрядного возраста в коротких штанишках. Создали какую-то воскресную школу для начинающих, для детей из ассимилированных семей, которые до сей поры пребывали в полном неведении, ничего не зная о нашей культуре, о мощном потоке еврейской жизни. Но вы, – сказал он, глядя мне прямо в глаза, – вы, реб Авром, и, ты, Дувид-ерш, евреи до мозга костей. Вы разговариваете на наших языках. И жить вы можете только как евреи. К чему же тогда ваши детские игры? Сидите здесь, в Иерусалиме, Иерусалиме, который снова объединен, и болтаете о прерывании связей, о сокрытии от мира. И я вам скажу почему. Вы боитесь покориться собственному еврейству. Страшитесь сделать неизбежные выводы. Бежите от ответственности на историческом перепутье».

«Хаверим,[432]432
  Товарищи (иврит).


[Закрыть] принадлежащие к нашему братству, весьма разные, – ответил Арт, его голос зазвучал еще глубже, чем обычно, – но желание у нас одно – мы хотим подчинить наши личные чувства и устремления – интеллектуальные и профессиональные – требованиям Духа. Каждый из нас ищет святости, каждый ищет свой неповторимый путь прославления Божественности жизни. Мы основали – для себя и для других – Хавуру, стремясь воплотить Царство Божие в делах человеческих…»

«Святость! Царство Божие!» – заорал Лейбл. – Скорее духовный онанизм. Проливаете зазря свое семя. Сплошное потворство собственным желаниям. Вы уж простите меня за резкость тона. Слова Торы собрали нас вместе. Я знаю, что вы за человек. И поэтому я так поражен. Ваше место здесь, среди нас. Где, как не в Израиле, такой еврей, как вы, сможет воплотить Царство Божие в человеческих делах?»

«Гм… Чтобы человеческий дух выстоял в наш век, потребуется множество таких попыток. Для ее участников Хавура – это часть великого усилия спасти человеческие ценности и религиозные истины, которые в других местах уже сброшены со счетов. Израиль – еще одна такая попытка».

«Вы что же, сошли с ума? Да как вы можете их сравнивать?! Иерусалим и Сомервилль! Говорите о святости, воображаете себя, наверное, наследниками ессеев[433]433
  Еврейская секта, известная со II в. до н. э. и до конца I в. н. э., отличалась благочестием и аскетизмом.


[Закрыть] – «подчинить личные нужды требованиям Духа». Легавдилъ, легавдиль![434]434
  Не рядом будь помянуто, букв, «да разделится» (иврит).


[Закрыть] Эти вещи абсолютно несопоставимы. Ессеи отвергли все – свои семьи, хлеб насущный, Иерусалим, Храм. Ходили в звериных шкурах. Жили ради времени, когда римляне уйдут с этой Святой Земли. Только не в Бостоне они жили, а в Иудейской пустыне. Святость… Святость дается очищением через страдание. Родители, теряющие, упаси нас Боже, своих детей, подвергаются высочайшему испытанию, как написано, би-кровай экадеш, «близкими ко мне освящусь», и тут же сказано «И умолк Аарон».[435]435
  Раввинистический комментарий к истории о смерти двух сыновей Аарона, см. Лев., 10:3: «И сказал Моше Аарону: это то, что говорил Господь, когда сказал: близкими ко Мне освящусь и пред всем народом Я прославлюсь. И умолк Аарон».


[Закрыть]

«У страдания много форм», – сказал Арт и бросил быстрый загадочный взгляд в сторону, где сидела Кэти.

«Скажите мне вот что: ваше подчинение, ваш отказ от себя – разве это не личный выбор?»

«Это так. Каждый хавер по собственной воле входит в завет».

«О, как велеречиво. Как соблазнительно. Вот и Шимон, нисколько не сомневаюсь, тоже с радостью по собственной воле войдет в завет и проведет остаток дней, изучая Ноам Элиме-лех и Кдушас Леей. Клянусь, родители Шимона, такие же, как я, осколки Катастрофы, такие же сироты, как я, будут просто счастливы, если их дети запишутся добровольцами в службу спасения всеобщих человеческих ценностей. Но у Шимона есть страна, которую он должен защищать, люди, которых он должен защищать, его родители, которых он должен защищать, и родители Шимона не спят по ночам, волнуясь за своего сына. Они не играют в добровольный завет».

«И мы не играем».

«Может быть, по сравнению с искателями сладкой жизни. Я не сомневаюсь в вашем идеализме. Но к чему он в конечном итоге вас обязывает? Вот что я хочу знать. Почему ваш завет не становится обязанностью? Когда вы прекратите выбирать и перебирать?»

«Гм… Мы преданы, сейчас и вовеки, духовному обновлению и осмысленному религиозному существованию еврейского народа. Пути к достижению этой цели могут меняться. Конкретный путь должен меняться. Чтобы оставаться продуктивным и правильным, он должен быть объектом внутренней критики и эксперимента».

Шимон, все это время молчавший, собрался уходить и, встав из-за стола, произнес: «Шалом, господин Рохман, – затем повернулся к Арту и сказал: – Я как-нибудь разыщу вас в Сомервилле. Только где это вообще-то? Никогда о нем раньше не слыхал».

«Недалеко от места, которое называется Уолденский пруд», – сказал я.

«И от Ручейной фермы», – сказала Кэти.

Глава 25
Коцк

Научившись молиться, мамино поколение училось петь любовные песенки, революционные гимны и сатирические куплеты. Они были убеждены, что прогресс – это улица с односторонним движением. Потом на смену им пришло мое поколение. Мы решили развернуться на сто восемьдесят градусов и стали изучать традиционную культуру.

Если бы, если бы я только мог выносить молчание.

Полный отказ от мяса был не самой большой проблемой в сомервилльской Хавуре, где готовили исключительно молочную и макробиотическую пищу. Калифорниец Джоэль привнес в нашу жизнь авокадо, и мы, благодарные жители «Дядюшкиного дома», окрестили его Адмиралом Авокадо. Со временем мы научились и тонкому искусству поедания артишоков, что особенно приятно делать в темноте, мы наслаждались португальским вином и ирландским хлебом и освоили трудоемкие рецепты из «Вегетарианского эпикурейца».[436]436
  «Вегетарианский эпикуреец» – кулинарная книга, написанная писательницей и сценаристом Анной Томас, вышла в свет в 1972 г. Книга, содержащая сотни рецептов, имела большой успех и стала классикой вегетарианской кухни.


[Закрыть] А в те дни, когда мир был слишком жесток к нам, мы находили утешение в домашнем яблочном мороженом у Стива или в пицце у Симоны. Трапезы и их приготовление занимали большую часть нашего времени. Когда мы первый раз встречали субботу, Рути учила других женщин печь халу,[437]437
  Субботний и праздничный хлеб, обычно плетеный. Слово хала первоначально означало часть теста, которую отделяют для священников-когенов.


[Закрыть] а в честь Рош га-Шана Кэти возродила рецепт гефилте фиш[438]438
  Фаршированной рыбы (идиш).


[Закрыть] своей бабушки из Канзас-Сити.

Отдельная лестница вела из общей кухни наверх, в мою комнату на втором этаже. Там не было двери, а одно из двух окон, на которых не было штор, было разбито. Чарльз, ведавший всеми починками в нашем Убежище, понял, что я беспокоюсь за свое право на уединение, и сделал мне новую дверь, а Рути предложила мне сшить на своей швейной машине шторы из фиолетовой ткани. Хотя у нас был строго установлен порядок дежурств и вопреки словам Писания, которые Дэнни повесил в ванной: Наки капаим у-вар левав, – «тот, у кого чисты руки и непорочно сердце» (Пс, 24:4) в доме всегда было грязно, и я месяцами бродил как сумасшедший и выключал свет, чтобы сэкономить электричество. Глядя на косяки, разбросанные по комнатам, Шамай был убежден, что нас скоро загребут в полицию, а я опасался проверки Министерства здравоохранения. Но только до тех пор, пока не обнаружил на дверных косяках отметки с именами Кристофера, Пенни и Джейми, написанные разноцветными чернилами, совсем как имена Евы и Довида в чулане у нас дома. Я решил, что этот дом живет собственной жизнью. И когда пришло время ремонта, я проголосовал за ярко-желтый цвет и получил в свое распоряжение сектор семь (включавший «потолок, столбы и перила крыльца, а также решетку под ними и стену с дверью», но не включавший «полы и ступени», которые отошли в ведение Эпи, сектор восемь). Результаты моего труда всем понравились, как и керамическая табличка, сделанная в Иерусалиме, которую я заказал на Виа Долороза,[439]439
  Виа Долороза (лат. Via Dolorosa, букв. «Путь скорби») – улица в Старом городе Иерусалима, по которой, как считается, пролегал путь Иисуса к месту распятия.


[Закрыть] когда уезжал из Израиля. Ивритские слова Хавурат Шалом были написаны на ней изящными буквами с тончайшим мастерством, подобающим художнику, чей отец бежал из Армении во время резни. Эта табличка и по сей день приветствует всех, кто заходит в здание со стороны Колледж-авеню. Что касается кота Кришны, то я запретил ему входить в комнату из-за моей аллергии.

Молчание. Если бы я только мог выносить молчание. Молчание за общими трапезами. Молчание перед молитвами, во время и после молитв.

Хавура, как я понял, была задумана в молчании. Основатели утонули в мелководье молитвенника, его слова и мелодии казались им устаревшими, если не безнравственными, и уж точно неправильными и затасканными, и часто оказывалось, что если ни одно слово из богослужения не представлялось верным, то слов вообще не произносили, поскольку общее правило требовало следовать за тем, кто вел молитву. К счастью, ко второму году нашлись такие, кто пробил стену молчания и изобрели новые удивительные способы молиться, в то время как остальные все еще учились и запинались. В седьмом классе я изучал сидур с лерером Дунским по часу каждую пятницу (это было единственное время, когда мы должны были покрывать голову), и я быстро научился молиться (давенен): как выделять определенные фразы интонацией, какие молитвы можно пропеть, как Хвалебные гимны перетекают в благословения, благословения – в просьбы, просьбы – в славословие ангелов, славословие – в Амиду, которую читают стоя, а Амида – в чтение свитка Торы,[440]440
  Хвалебные гимны, благословения, просьбы, славословие ангелов, Амида, чтение свитка Торы – различные элементы традиционной литургии.


[Закрыть] лежащего на специальной подушечке с широкой бархатной накидкой. То, что пытался мне сказать текст на иврите – иногда такой темный, а иногда такой ясный, – я решил просто принять на веру. Если те, кто был лучше меня, боролись и победили, мне этого было достаточно.

Мой дебют в качестве ведущего молитву должен был состояться в Шмини Ацерес, восьмой день праздника Суккес, и я попросил Ларри, который поступил в Брандайс на год раньше меня и отрастил окладистую бороду, дать мне соответствующие указания. Но Ларри, любивший подшутить над ближними,[441]441
  В оригинале кибиц (идиш).


[Закрыть] не предупредил меня, что во время трех паломнических праздников,[442]442
  Три паломнических праздника – собирательное название праздников Песах (Пейсах), Шавуот (Швуэс), Суккот (Суккес), в которые, согласно предписанию Торы, следовало совершать паломничество в Иерусалим и приносить жертвы в Храме.


[Закрыть] одним из которых был Суккес, порядок молитв сильно отличается от будних дней и субботы, и Арту пришлось поправлять меня прямо посреди богослужения, причем он сделал это, напевая указания, ведь от реб Залмана Шехтера[443]443
  Шехтер-Шаломи Залман (реб Залман, р. в 1924 г.) – раввин, ученый и общественный деятель, один из основателей движения «еврейского обновления». Общественную деятельность начал в качестве посланника Любавичского Ребе Йосефа-Ицхака Шнеерсона в университетских кампусах, от последнего он отдалился после спора о роли ЛСД в духовной жизни. В 1968 г. на волне движения хиппи основал коммуну Хавурат шалом, а затем – неохасидское движение Бней ор (Сыны света). В последующие годы был профессором института Наропы и Университета Темпл, основал ряд учебных и социальных учреждений. Реб Залман настаивает на необходимости системных сдвигов в современном иудаизме, развитии новых подходов к Галахе, важности межрелигиозного диалога, интеграции физической, эмоциональной, интеллектуальной и духовной сфер иудаизма.


[Закрыть] мы узнали, что ради того, чтобы «спеть Господу песнь новую» (Пс, 149:1), не только можно, но даже похвально переходить на английский, когда тобой овладевает Божественное вдохновение. И хотя выполненный Филипом Бирнбоймом перевод молитвенника Сидур га-шалем[444]444
  «Полный сидур» (иврит).


[Закрыть] (сефардского извода), сотни экземпляров которого мы унаследовали после закрытия синагоги в Роксбари, не предназначался для столь творческого прочтения, мы все равно распевали его текст, заменяя некоторые совсем уж архаичные слова на современные. Поэтому, когда на 333-й странице Арт перебил меня, пропев написанный курсивом текст: «В праздники читать начинают отсюда», меня это не очень задело. Мне так нравился молитвенник, я ощущал такую любовь к каждой пометке и каждому подзаголовку в нем, что, когда в обычное субботнее утро опять наступила моя очередь, я стал распевать примечания Бирнбойма, не отделяя их от псалмов. Много лет спустя я встретил Филипа Бирнбойма в Нью-Йорке, на автобусной остановке на Бродвее. Этот гебраист, урожденный американец, был очень польщен, узнав, сколько радости доставил нам в Хавуре его молитвенник. Мелкие детали в этом разговоре я опустил.

Но чего я не мог вынести, так это молчаливой медитации.

Мы сидели в восточном стиле на полу на подушках, мужчины и женщины вперемешку, а те, кому требовалось сосредоточить свою духовную энергию – Стив З., Жанет, Арт, Барт, Майкл Б., Ноам, Ричи, – демонстрировали это, завернувшись в талесы[445]445
  Молитвенное покрывало с четырьмя кистями, цицит, на углах. Талесы последователей Залмана Шехтера-Шаломи отличаются яркой радужной окраской.


[Закрыть] и молча раскачиваясь из стороны в сторону, но почему же все остальные тоже должны были сидеть в тишине, опасаясь, что их движения и песнопения нарушат внутренний покой тех, кто был настроен более мистически? Меня обижало их показное духовное превосходство, намек на то, что они приблизились к Богу больше, чем все остальные. Я полагал, что молчание – это нееврейская форма самовыражения.

Реб Залман, человек крупный и мускулистый, наш старший товарищ, первый из нас, кто женился и развелся, находил все новые способы заполнить молчание. Однажды он посвятил субботнее утро пантомиме и движению. Мы должны были служить Всевышнему языком тела; он демонстрировал нам разные манеры шокла,[446]446
  Шоклн (идиш) – раскачиваться.


[Закрыть] то есть раскачивания из стороны в сторону, характерные для хасидов разных направлений – у хабадников одна, у гурских хасидов другая, у карлинских третья, еще у каких-то – четвертая; точно так же у каждой группы был свой собственный способ служить Всевышнему с помощью музыки, а поскольку на эту субботу пришелся еще и день рождения Баха, то в оставшееся время службы мы слушали Бранденбургские концерты в записи студии «Нонсух».

Главным из учеников реб Залмана был Ричи. В отличие от меня, Ричи ждал до тех пор, пока не почувствовал, что он полностью готов, и это совпало с субботой, которую Хавура проводила в приюте братьев-маристов.[447]447
  Братья-маристы – католический орден, основанный в 1817 г. св. Марселином Шампаньей; братья-маристы, не будучи клириками, занимаются в основном педагогической и благотворительной деятельностью.


[Закрыть] «Пожалуйста, садитесь на пол», – пригласил он нас, когда мы вошли в большую комнату с ковровым покрытием, откуда были вынесены все стулья. Потом мы стали делать под его руководством дыхательные упражнения, закрыв глаза и расслабив мускулы, чтобы очистить разум. Звучал только его голос. Но все равно ты чувствовал хавера рядом с собой и касался его руки кончиками пальцев. Вместе мы освободились от власти обычных часов и погрузились во временную стихию субботы, времени над временем, отмеряемого особыми звуками: НЕ-НЕ-НЕ, ША-ША-ША, МА-МА-МА, НЕ-ША-МА, НЕ-ША-МА (что на иврите означает «душа»), а пока мы произносили эту мантру, лежа на спине, Ричи объяснял, в чем состоит кавана,[448]448
  Кавана (иврит, «направление помыслов», или «устремление духа») – сосредоточение на каббалистических интенциях, сопровождающих ключевые слова молитвы или исполнение конкретных заповедей. Интенции эти – не всегда связанные с контекстуальным смыслом мистические сочетания букв, образующих Божественные имена. Молитвы с каванот нередко превращаются в упражнения в созерцании.


[Закрыть] то есть духовное значение этого слова, которое столь естественно и неостановимо вырывалось из наших уст, – у него общий корень с «дыханием», НЕ-ШИ-МА, поэтому с каждым вздохом мы возносим хвалу Господу, а потом мы стали разбирать псалом КОЛЬ ГА-НЕ-ША-МА ТЕ-ГАЛ-ЛЕЛЬ ЙА, всякое дыхание будет славить Господа, га-ле-лу-йа. Одно-единственное слово, учил нас Ричи, будучи произнесенным с должной каваной, всеми фибрами внутреннего естества, стоит целого богослужения, стоит целой субботы.

Были такие, чья способность хранить молчание вошла в легенды. Стив З. получил приглашение присоединиться к Хавуре после того, как они с Артом полчаса сидели, смотрели друг на друга и улыбались. Этот оскал Чеширского кота появлялся всякий раз, когда вы достаточно долго смотрели на Стива. Стив З. жил на просторном чердаке вместе со Стивом Е., с которым его объединяли еще две черты: способность к поистине марафонскому молчанию и подружка Рози. Однажды я видел ее в ванной, и на еврейку она была непохожа. Воображая, чем они там втроем занимаются помимо курения травки, я не мог уснуть ночами в те полгода, когда ждал возвращения Эбби из Израиля. Родители Стива З. пережили Катастрофу, и он мог бы говорить со мной на идише, если бы вообще разговаривал. У Стива Е. была совсем другая история. Отдалившись от своего отца, кинопродюсера, который делал, что хотел, употреблял наркотики и владел квартирами в Гринвич-Виллидж, Токио и Париже, Стив был ближе к матери, входившей в пятерку самых успешных деловых женщин Америки, но с тех пор, как он присоединился к Хавуре, он предпочитал общаться с дедом, ортодоксальным раввином. Стив Е. заново родился как еврей на вершине горы Кадиллак в штате Мэн. Он забрался на гору, чтобы насладиться пейзажем и тихим голосом Бога, звучащим в цветах и мхах. Там в одиночестве, одетый только в талес, он любовался природой, изучал цветовые сочетания – растений и мертвого гранита, земли и неба, пока талес не превратился в шкуру, в которую первобытный человек заворачивался, чтобы защитить себя от холода, а сам Стив не стал Адамом. Он начал давать имена всему увиденному и принес в жертву на самодельном алтаре ягоды и травы. С тех пор Стив Е. исполнял те заповеди, которые были дарованы ему на его личном Синае.

Среди прочего мы изучали суть речи, и эта хасидская премудрость была очень далека от ясности. Овладеть ею можно было только с помощью учителя, как Арт научился от Авраама-Йегошуа Гешеля.

«Все твои слова, сказанные во всякий день, связаны друг с другом, – переводил Арт из Ликутей йекарим,[449]449
  Ликутей йекарим, сборник поучений Бешта и ранних хасидских учителей, впервые опубликованный в 1792 г. Более ранние систематические сочинения, излагающие учение хасидизма – это труды р. Яакова-Йосефа га-Когена из Полонного (ум. в 1782 г.): Тольдот Яаков – Йосеф («Потомство Яакова – Йосеф», 1780), Бен порат Йосеф («Йосеф – росток плодоносный», 1781), Цафнат панеах (1782).


[Закрыть] самого старого из известных источников учения Бешта, Бааль-Шем-Това. – Все они восходят к первым словам, которые ты произносишь[450]450
  Еврейские мистики учат тому, что мир каждый день создается заново посредством слов, произносимых каждым из евреев.


[Закрыть]». Если верить Арту, это означает, что нужно особенно тщательно следить за своим языком по утрам, как раз в то время, когда мои мысли норовят обратиться к самым разным совершенно неподходящим предметам, за исключением тех случаев, когда я, спустившись утром, обнаруживаю наших учителей за каббалистическими занятиями. После этого Бешт предостерегает нас от страшных последствий необдуманных речей, небрежно брошенных слов. «Тот, кто говорит, не подумав, – читаем мы, – подобен тому, кто – Боже сохрани! – проливает свое семя зря, ибо среди сынов человеческих мысль – это цельное творение, человеческий образ. Доказательство в том, что, когда человеком владеет посторонняя мысль во время соития, он порождает образ, и даже когда мысль не отягощает его во время соития, он не может довести его до конца. Мысль – это мудрость, а речь может быть уподоблена родам, потому что, когда человек думает, возникают буквы, которые придают мысли вид написанного, а значит, если человек не думает о том, что он говорит, он растрачивает свое семя, ибо речь – это квинтэссенция его существа».

Оказалось, что Бешт знал все о ночных излияниях, как знал, что посторонние мысли в постели могут привести к катастрофе. Арт деликатно поощрял нас становиться сосудом для слов, колебаться и мучиться, размышляя над ними, и самым преданным учеником, способным произносить собственные слова истины, не переходя при этом границ, была Маня. Маня была моим товарищем в учебе и первой замужней женщиной, с которой я почувствовал духовную близость. Маня не стала бы смеяться, расскажи я ей о своей проблеме. А моя проблема заключалась не в сексуальной наглядности воображаемого, а в поисках смысла в хаотичном и вихрящемся потоке свободных ассоциаций, уводящих от одной загадочной реальности в другую. Где я это уже слышал? Почему это казалось таким странным, но в то же время таким знакомым? Еще бы. Ответ, очевидно, лежал на поверхности: писец Бааль-Шем-Това говорил то, что говорила моя мама! Если ты не можешь уследить за логикой, сам виноват. Если ты не разобрал условные знаки, видимо, ты еще не готов. Разве мне нужно было учиться еще какому-то тайному языку? Хотя Арт ясно показал нам, что дело того стоило, я так и не попытался.

Наши общие трапезы, которые должны были проходить в молчании, могли бы стать звездным часом для наших записных насмешников Арни и Ларри или для Эпи с его радостным смехом, если бы наши основатели забыли о том, как совсем недавно они ездили в летние лагеря, где преисполнились глубочайшей ненависти к общему пению и стучанию по столу во время еды. Никаких тишлидер или бундовских песен у нас за столом! Стол был нашим алтарем, и общая трапеза требовала, чтобы все чтили святость Храма. И тут пришел Шамай. Семья Шамая унаследовала книжный магазин Гольденбергера на Элдридж-стрит в нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде, а сам Шамай вырос под звуки настоящих хасидских пластинок, где на конвертах было написано, что их нельзя ставить по субботам и еврейским праздникам. Благодаря вмешательству Шамая правило о молчании за едой стало нарушаться, и мы принялись напевать двейкес-нигуним,[451]451
  Двейкес-нигуним (идиш), или нигуней-двекут (иврит) – медитативные песнопения без слов.


[Закрыть] навязчивые мелодии без слов, повторяющиеся вновь и вновь, или меланхолические песнопения на слова из молитв.

А потом наступало Субботнее Наслаждение. В то время как на трапезу после кидуша[452]452
  Кидуш («освящение», иврит) – специальное благословение, которое произносят в субботу и праздники над вином или хлебом в начале трапезы.


[Закрыть] все обычно расходились по домам или по маленьким компаниям, третью субботнюю трапезу[453]453
  Третья трапеза – наиболее мистическая из трех трапез (вечером в пятницу, утром и после полудня в субботу), которые предписано совершать в течение субботы. В большинстве хасидских направлений во время третьей трапезы проводится традиционное собрание, во время которой цадик произносит проповедь и отвечает на вопросы последователей; хасиды поют песни и рассказывают друг другу истории. В неохасидских группах за третьей трапезой принято пересказывать свои «открытия» (на иврите хидушим) в Торе.


[Закрыть] мы совершали к концу дня вместе, неформально. Разве есть лучший способ познакомиться с новыми членами группы, нежели выслушав слова их собственной Торы! Кеннет рассказывал о своем сильном желании принять монашеские обеты после нескольких месяцев, проведенных в траппистском[454]454
  Трапписты, или Орден цистерцианцев строгого соблюдения, – римско-католический монашеский орден, следующий установлениям св. Бенедикта; движение началось в 1664 г. в результате реакции на ослабление монастырских правил у остальных цистерцианцев. Монахи-трапписты живут только на заработанные собственным трудом деньги – например, трапписты в Бельгии и Нидерландах производят знаменитое пиво.


[Закрыть] монастыре, и о том, как он самостоятельно выучил иврит, переводя книгу Иова. Джоэль описывал мистическое путешествие, после которого он заговорил на хасидском иврите.[455]455
  Хасидский иврит – по всей видимости, имеется в виду несколько упрощенный язык, насыщенный талмудическими словами и выражениями, свойственный многим авторам хасидских произведений.


[Закрыть] В чем тут логика, было непонятно, но это было красиво. После заранее подготовленной речи, которую я произнес на тему своих поисков символов в восточноевропейском еврейском прошлом, Маня сказала: «У меня такое чувство, что человек, который выступает перед нами, когда мы сидим за столом, устраивает нам пир. Просто пир». И мы опять затянули нигун.[456]456
  Нигун (на иврите «мелодия») – особый жанр хасидского музыкального творчества, напев без слов или на слова из Писания или молитвенника, а иногда даже особая манера исполнения русской или украинской народной песни. Исполнение нигуна рассматривается хасидами как одна из наивысших форм религиозного служения, позволяющая приблизиться к Богу и объединяющая людей.


[Закрыть]