Текст книги "Камень Света"

– Эта затея не глупа, – горделиво произнес герцог Дарио. – Это величайшее из предприятий нашего времени.

– Если мои слова оскорбили тебя, прими мои извинения.

– Итак, вы не верите в пророчество Айонделлы?

– На протяжении эпох предсказатели записали тысячи пророчеств, но не многие из них сбылись.

– И вы не пошлете рыцарей в Трайю?

– Нет. Впрочем, я не стану удерживать тех, кто захочет поехать.

Хотя я прислушивался к словам отца, на самом деле я его не слышал. Ибо на стене за столом, в десяти футах от моих удивленных глаз, самая большая из звезд на знамени засияла ярким серебряным светом. Словно бы поток света излился на запыленный постамент. Когда серебряный луч коснулся белого гранита, вызвав мягкое золотистое сияние, я вспомнил старинное пророчество из саг «Сэганом Эли»: «серебро предшествует золоту».

Отец обратился к сидящим за столами.

– Есть здесь кто-нибудь, кто хочет отправиться на поиски?

Сразу же все голоса смолкли, а глаза уставились в пол. Это полное отсутствие интереса поразило меня. Разве они не видят серебряную звезду в центре знамени, сияющую словно маяк? Что с ними такое, если они остались слепы к чуду, происшедшему перед глазами!

Я снова обернулся к постаменту и перестал дышать от изумления – сердце забилось где-то в горле. Ибо там, на вершине постамента, сияла золотая чаша, наполняя залу своим светом. Я видел ее так же ясно, как кубки на столах.

Камень Света будет найден , отдалось в моем сердце. Новая эра настанет .

Рэвар, должно быть, обративший внимание на то, что я уставился на постамент, тоже взглянул туда.

– Куда ты смотришь, Вэль? Что случилось?

– Разве ты не видишь? – прошептал я.

– Не вижу чего?

– Камень Света. Золотая чаша, сияющая, подобно звезде.

– Ты пьян, – прошептал он в ответ. – Или тебе мерещится.

В это время герцог Дарио, который, казалось, тоже не замечал камня Света, светящегося на древнем постаменте, неожиданно обратился к лордам и рыцарям в пиршественной зале:

– Есть здесь кто-нибудь, кто изъявит согласие отправиться на поиски?

В то время как лорд Харша ворчал и бросал оскорбленные взгляды на лорда Томавара, большинство присутствующих рыцарей, и ишканов и мешцев, внимательно изучали холодные камни пола.

– Лорд Азару, – воззвал герцог Дарио поворачиваясь к моему брату. – Ты старший наследник древнего и славного рода. Поедешь ли ты в Трайю для того, чтобы выслушать моего короля?

– Нет, – ответил Азару. – Для меня достаточно выслушать моего короля: сейчас не время для безнадежных поисков.

Герцог Дарио прикрыл глаза, видимо, моля о спокойствии и терпении. Потом он посмотрел в глаза Кэршару и продолжил свое обращение к сыновьям Шэвэшера Элахада:

– Лорд Кэршар, ты отправишься в это путешествие?

Кэршар, сидевший между королевой-матерью и Джонатэем, собрался с духом и взглянул на герцога. Его голос напоминал скрип захлопнувшейся железной двери:

– Нет, камень Света потерян или уничтожен, и даже самый стойкий из рыцарей не найдет его.

В то время как герцог Дарио задавал свой вопрос Йарэшену – с тем же результатом, я разглядывал портреты предков, развешанные на дальней стене. Яркие глаза Элькамеша глядели прямо на меня из-под густых бровей и массы ниспадавших седых волос. Художник смог передать самую суть характера деда. Меня всегда поражали его храбрость и стремление к истине. И его дар сопереживать. Любовь, которую он питал ко мне, была еще жива в сухих мазках черной и белой краски. Если бы дед был здесь во плоти, он понял бы мое смятение из-за того, что я видел недоступное другим. И если бы он сидел напротив меня за столом нашей семьи, так же как Джонатэй и Рэвар, то тоже увидел бы это.

– Сэр Мэндру, – герцог обращался к последнему моему брату, – будешь ли ты в Трайе на седьмой день солдры?

– Нет. – Мэндру стиснул рукоять меча тремя уцелевшими пальцами. – Мой долг – находиться здесь.

Теперь герцог Дарио перевел дух и обратился ко мне. Все мои братья отказали ему, и я тоже ощущал, как узы преданности отцу давят на мое сердце.

– Вэлаша. Что же скажешь ты, последний из сыновей короля Шэмеша?

Я открыл рот, чтобы сказать ему о долге, но слова не шли с языка. Потом, словно меня побуждала чья-то незримая и непреодолимая воля, я поднялся со своего места. В одно биение сердца я миновал десять футов, отделявших меня от камня Света, сиявшего, словно золотое солнце, на древнем постаменте. Я потянулся к нему обеими руками, но пальцы прошли сквозь воздух, и в то время как я моргнул, не веря глазам, камень Света исчез.

– Вэлаша?

Герцог Дарио смотрел на меня, как на сумасшедшего. Азару приподнялся, внимательно глядя в мою сторону.

– Ты поедешь в Трайю?

Вдоль позвоночника неожиданно вновь поползли черви чьей-то ненависти. О, если бы я мог освободиться от дара, что оставлял меня беззащитным перед такими ужасными ощущениями! Я снова повернулся к постаменту, хранившему камень Света на протяжении многих тысяч лет и нескольких мгновений сегодняшней ночью. Но он был пуст.

– Вэлаша Элахад, – официальным голосом произнес герцог Дарио. – Ты отправишься на поиски?

– Да, – прошептал я. – Я должен.

– Что? Что ты сказал?

Я глубоко вздохнул и попытался справиться со страхом, терзавшим мои внутренности. Я прикоснулся к зигзагообразному шраму на лбу. И потом так громко и отчетливо, как только мог, обратился ко всем, кто был сегодня в этой зале:

– Да, я отправлюсь на поиски.

Говорят, тишина бывает мирной… но та тишина, что воцарилась сейчас в пиршественной зале, таила в себе грозу. Сказанные слова прозвучали в ней подобно грому. Некоторое время никто не шевелился. Азару смотрел на меня, словно не веря собственным глазам, и остальные братья тоже. Да, все смотрели только на меня, особенно отец.

– Почему, Вэлаша? – спросил он наконец.

Я чувствовал, как невысказанный вопрос жжет его, подобно раскаленному железу. Почему ты ослушался меня?

– Потому что камень Света должен быть найден, сир.

Взгляд отца стал жестким. Но, несмотря на гнев, он любил меня не меньше, чем дед, А я любил его так же, как само небо, и хотел быть предметом для гордости. Но есть обязанности более высокие, любовь более сильная.

– Мой младший сын изъявил желание ехать в Трайю, – сказал король. – Похоже, что дом Элахада будет представлен в этих поисках, хотя и самым младшим и импульсивным из его сыновей.

Он печально опустил веки, потом повернулся к Сальмелу:

– Было бы неплохо, если бы ваш дом тоже послал рыцаря в это путешествие. Итак, мы спрашиваем тебя, лорд Сальмелу, поедешь ли ты в Трайю?

Отец был глубоким и умным человеком и часто прибегал к помощи интриг. Я решил, что он хочет ослабить ишканов. Или пристыдить Сальмелу перед лицом величайших рыцарей и лордов двух королевств. Но если Сальмелу и почувствовал бесчестье в том, чтобы отказаться от этого приключения, разделив его с сыном Шэмеша, то не подал и виду. Напротив. Он сидел среди своих соотечественников, морща длинный нос, словно ему не нравился запах намерений моего отца.

– Нет, я не поеду на поиски. Мой отец все решил. Я никогда не оставлю народ без защиты в то время, как надвигается война.

Мои уши запылали, когда я взглянул в насмешливые глаза Сальмелу. Это был один из немногих моментов в моей жизни, когда я видел, что отец побежден противником.

– Впрочем, – Сальмелу улыбнулся мне, – пусть не говорят, что Ишка чинит препятствия дурацким поискам. Так как через наше королевство пролегает кратчайший путь в Трайю, я обещаю тебе свободный проход через него.

– Благодарю за вашу щедрость, лорд Сальмелу. – Я старался скрыть иронию в голосе. – Но эти поиски вовсе не дурацкие.

– Неужели? Ты думаешь, что тебе удастся отыскать то, на пути к чему потерпели поражение величайшие из рыцарей валари? – Он указал на пустой постамент. – И даже если какое-то чудо и поможет тебе обрести камень Света, сможешь ли ты сохранить его? Я думаю, нет, о юный Вэлаша.

Ишканы ненавидели нас не за то, что мы хранили камень Света у себя в замке на протяжении трех тысяч лет, а скорее за его утрату. Эту историю все еще рассказывают у каминов поздними вечерами: как много веков тому назад король Йуламеш принес камень Света из Сильвашу в Трайю для того, чтобы отдать его в руки Годэвэни Хэстара, Майтрейи, рожденного в конце эры Закона. Но Годэвэни не было суждено владеть камнем Света на благо Эа. Ибо Морйин освободился из замка Дамуум, смог поработить Годэвэни и похитить Чашу Небес. Король Йуламеш и его люди пали, пытаясь отстоять реликвию, а ишканы возненавидели мешцев еще сильнее.

– Рано говорить от том, как хранить еще не обретенное, – заметил отец. – Может быть, камень Света никогда не явится вновь. Но мы должны по крайней мере уважать того, кто надеется найти его.

Сказав это, он поднялся с кресла и подошел ко мне. Он был высоким, даже выше Азару, и, несмотря на свои годы, стройным, словно ель.

– Хотя Вэлаша и непослушнейший из моих сыновей, есть за что почтить его сегодня. – Отец указал на тело Ральду, все еще лежавшее на повозке в центре зала. – Несколько часов назад он сражался и убил врага Меша – с ножом против булавы. Возможно, этим он спас жизни нашему старшему сыну и брату Мэрэму. Мы считаем, что его должно отличить за службу на благо Меша. Есть здесь кто-нибудь, кто хочет высказаться против?

Отец пытался сохранить лицо тем, что награждал мое непокорство вместо того, чтобы наказать, и, похоже, Сальмелу это пришлось не по нраву. Но он сидел молча и надувшись. Ни он, ни лорд Нэдру не сказали против меня ни слова. И уж конечно, не сделал этого никто из моих соотечественников.

– Хорошо. – Отец достал из кармашка туники серебряное кольцо с двумя крупными камнями. Они сверкали так же, как зубцы короны и пять алмазов в королевском кольце. – Я не хочу, чтобы мой сын отправлялся в Трайю как простой воин, Вэль, подойди ко мне.

Я встал с места, подошел туда, где он ждал меня под знаменем, и преклонил колени. Моя мать смотрела на меня с гордостью и в то же время с великим беспокойством. Глаза Азару сияли. Мэрэм широко улыбался; можно было подумать, он поздравляет себя за то, что как-то причастен к моей славе. Потом, перед всеми мужчинами и женщинами, присутствовавшими в зале, отец снял с моего пальца кольцо воина и заменил его кольцом рыцаря. Я понял, что он долгое время хранил кольцо в надежде, что выпадет подходящий случай.

– Во имя Валорета мы даем тебе это кольцо.

Новое кольцо на ощупь было холодным и непривычным. Но его быстро согрел жар моей гордости.

Отец вынул из ножен меч, замечательную валарийскую кэламу: обоюдоострую, превосходно отточенную, легкую и сбалансированную. Сильному воину удобно работать ею одной рукой с лошади, и в то же время меч был достаточно тяжел и длинен, чтобы прорубать им кольчуги, держа в обеих руках. Такие мечи наводили ужас даже на племена сарнийцев и однажды повергли Великого Красного Дракона. Говорят, что меч – душа воина валари, и теперь мой отец держал передо мной свой сияющий клинок. Направив его острием вперед, он прикоснулся гордой сталью к моему лбу.

– Да будешь ты всегда видеть истинного врага, – повторял отец древние слова моего народа. – Да будет в тебе всегда храбрость сразиться с ним…

Так меня посвятили в рыцари. Отец обнял меня, а потом подал гостям знак, что пир окончен. Немедленно к нам подошли Азару и мои братья, желая поздравить. Хотя я был рад оказанной долгожданной чести, я страшно боялся, думая о том, куда может завести меня данная клятва.

– Вэль, поздравляю! – завопил Мэрэм, протискиваясь сквозь круг моих родичей. – Пойдем ко мне и выпьем за твое посвящение!

– О нет, – простонал я. – Уже очень поздно.

На самом деле это был самый длинный день в моей жизни. Я добыл оленя и был ранен стрелой, чей яд теперь всегда будет сжигать меня. Я убил человека, чья смерть чуть не убила меня. А теперь, перед лицом родичей и друзей, пообещал найти то, что, может быть, сокрыто навеки.

– Ты по крайней мере попрощаешься со мной перед тем, как отправиться в поход? – пробормотал Мэрэм.

– Конечно. – Я улыбнулся и сжал его руку.

– Хорошо, хорошо. – Он икнул, распространив вокруг себя пивной аромат, потом застенчиво прикрыл рот ладошкой. – Да, нужно дочитать Бихайре стихотворение, пока я не забыл его. Ты случайно не знаешь, в какой комнате ее поселят?

– Нет, – быстро ответил я, солгав без зазрения совести. Потом указал на лорда Харшу, который выходил с дочерью и несколькими лордами из залы. – Может быть, спросишь ее отца?

– Пожалуй, не стоит. По крайней мере сейчас, – пробормотал Мэрэм, поглядывая на меч, болтавшийся на боку старика. – Ладно, увидимся утром.

С этими словами он присоединился к потоку людей, идущих к выходу. Хотя я жутко устал, пришлось все-таки задержаться на несколько секунд, разглядывая ишканов и алонийцев. Я открыл свое восприятие, пытаясь определить человека, пустившего в меня стрелу, и не смог. В последний раз я бросил взгляд на белый гранитный постамент, надеясь, что камень Света явится вновь, но увидел лишь пустоту.

Глава 6

Утром двор замка наполнился топотом копыт и сдержанными проклятиями – ишканы покинули замок. Так по крайней мере мне позже сказал Азару. Вероятно, Сальмелу хотел как можно скорее принести королю Хэдэру новости о переносе военных действий. Алонийцы тоже продолжили свое путешествие, они намеревались отправиться в Ваас и Кааш, чтобы сообщить королю Талану и моим двоюродным братьям о начале великого поиска. Я тоже собирался встать рано утром и сразу же выехать в Трайю, но проспал почти до полудня. Отец всегда упрекал меня в том, что я люблю понежиться в постели, – и было за что. Воистину, когда настало время покинуть замок, который я никогда не считал домом, мне стало жаль расставаться со знакомыми местами.

Приготовления к путешествию заняли большую часть дня. Я бродил из лавки в лавку во дворе замка, словно во сне. Похоже, что требовались сотни вещей. Требовалось перековать Эльтару и мою вьючную лошадь, Танара. Потом надо было посетить кладовые и запастись провизией в дорогу: сырами и орехами, сушеной олениной, яблоками и бисквитами, такими жесткими, что их нужно было размочить в пиве или виски и уж потом есть, не рискуя переломать себе зубы. Эти жизненно важные напитки я перелил в двенадцать дубовых фляжек и осторожно разместил на широкой спине Танара вместе с мехами с водой. Я боялся, что поклажа окажется слишком тяжелой для гнедого мерина, но Танар был молодым и крепким, почти таким же крепким, как Эльтару. Похоже, он не испытывал никаких проблем с грузом, включавшим в себя также мой меховой спальник, посуду и прочее снаряжение, необходимое для того, чтобы ночевки под открытым небом были удобными.

Мерин забеспокоился только тогда, когда я навьючил на него длинный лук и связки стрел, так как собирался охотиться в лесах по дороге в Трайю. Однажды, в битве у Красной горы, его ранило стрелой в бок, и Танар никогда об этом не забывал. Я попытался уверить его в том, что мы отправляемся на поиски чаши, что прекратит всякие войны, а вовсе не на очередную битву. Впрочем, мой вид опровергал успокоительные речи, которыми я потчевал лошадь. Отец настоял на том, чтобы я выехал как рыцарь Меша, и, чтобы оказать ему уважение, я запасся всем необходимым. По закону, рыцарь, покидавший наши земли в одиночку, не мог носить алмазные доспехи, так как он вызвал бы ненужную зависть или стал бы легкой мишенью для грабителей, привлеченных сверканием ценных камней. Вместо них я надел кольчугу из серебристой стали, а поверх сияющих колец натянул черное сюрко с вышитым лебедем и семью звездами. Также я взял с собой длинное боевое копье и пять метательных и, конечно же, кэламу, подаренную мне отцом на тринадцатый день рождения. Тяжелый боевой шлем с узкими прорезями для глаз и серебряными крылышками по бокам я решил не надевать, пока не покину замок.

Потом пришлось потратить часа два на то, чтобы со всеми попрощаться. Я быстро забежал к мастеру-плотнику в его лавку, полную опилок и деревянных заготовок. Плотник – толстый веселый человек, любивший посмеяться – был хорошим мастером и когда-то сделал раму для портрета деда. Мы поговорили о нем немного: о сражениях и мечтах Элькамеша. Плотник пожелал мне счастливого пути и посоветовал быть осторожным с ишканами. Такой же совет я получил от Лансара Раашару, сенешаля отца. Этого человека с печальным лицом я любил, как родного. Он долго напутствовал меня, говоря, что следует следить за речами среди ишканов, словно среди врагов.

– Они горячие головы и могут превратить твои собственные слова в оружие, обернув его против тебя.

– Лучше так, чем отравленные стрелы из чаши.

Лорд Раашару потер обветренное лицо и поднял голову, с удивлением глядя на меня.

– Ты разве не говорил с Азару?

– Я не видел его с тех пор, как мы расстались на пиру.

– Тогда тебе следует знать принц Сальмелу не мог покушаться на тебя вчера. Он и его свита встретились мне по дороге в лесах ниже от Кураша в то время, как на вас напали.

– Ты уверен в том, что это был он?

– Так же, как в том, что ты – Вэлаша Элахад.

– Хорошие новости! – Я не хотел думать, что Сальмелу пытался убить меня. – Ишканы – это ишканы, но прежде всего они – валари.

– Да, но ишканы все-таки ишканы, так что будь осторожен, пересекая горы, хорошо?

С этими словами он хлопнул меня по плечу так, что кольца кольчуги звякнули, и попрощался.

Меня огорчило, что я не смог отыскать ни Мэрэма, ни мастера Йувейна. По словам мастера Тадео, оставшегося в апартаментах братьев, оба покинули замок в великой спешке рано утром, пока я спал. Должно быть, что-то произошло между ними и лордом Харшей, так как тот тоже отбыл вместе с дочерью и фургоном и, говорят, очень гневался. Но, похоже, про меня не забыли. Мастер Тадео вручил мне запечатанное письмо, подписанное Мэрэмом. Я сунул белый бумажный квадратик за пояс сюрко, рассчитывая прочесть его позже.

Теперь оставалось только попрощаться с семьей. Азару настаивал на том, чтобы встретиться со мной у восточных ворот замка, там же собирались быть мама, бабушка и братья. Держа под уздцы Эльтару, я ждал их во дворе, где лаяли собаки и дети играли в лучах заходящего солнца. У каждого был для меня подарок и пара напутственных слов.

Мэндру, свирепейший из моих братьев, пришел первым. Как обычно, он сжимал меч тремя оставшимися пальцами левой руки. Ходили слухи, что он даже спит с ним, а не со своей молодой женой, чем, вероятно, и объясняется отсутствие у них детей. На мгновение я решил, что Мэндру подарит мне свое оружие, но потом заметил, что в правой руке он держал какую-то вещь его драгоценный точильный камень, сделанный из спрессованной алмазной пули. Он отдал мне сверкающий серый камень.

– Держи меч острым, Вэль. Никогда не поддавайся врагу.

С этими словами брат обнял меня. Потом настала очередь Рэвара, он отдал мне свое любимое метательное копье и уступил место Джонатэю. Мой мечтательный, вечно погруженный в себя брат подарил мне шахматы, сделанные из редкого черного янтаря и слоновой кости – он любил играть в них во время длительных военных походов. Его спокойная жизнерадостная улыбка говорила мне, что большая игра под названием «поиски камня Света» непременно должна быть выиграна.

Настала очередь Йарашэна попрощаться со мной. Он подошел с таким видом, будто все жители замка сейчас наблюдали за его гибкими сильными движениями. Горделивый не менее, чем Азару, он не был наделен его добротой, чистотой и врожденным благородством, хотя и считал, что мог бы стать лучшим королем, чем старший брат. Йарашэн держал в руках прекрасно сделанную копию «Вэлькэриада», его любимой книги из «Сэганом Эли».

– Помни историю Кэлькамеша, братишка, – добавил он, вручая мне дар и обнимая.

Кэршар отдал мне свой охотничий лук. Я чувствовал, что уже скучаю по этому сильному прямодушному воину, который никогда не сомневался в том, что верно, а что нет, и всегда мог отличить доброе от злого.

Я перевел взгляд на Азару, стоявшего рядом с матерью и бабушкой. Брат шагнул ко мне.

– Прошу, прими. – Он снял с шеи шнурок со счастливым медвежьим когтем и надел его на меня. – Доверяй своему сердцу – у тебя великое сердце, Вэль.

Потом молча хлопнул меня по плечу. Слезы в его глазах говорили о многом.

Наверняка он думал, что меня убьют в неизвестной земле, далеко от родного дома. Наверное, мама тоже так думала. Хотя она была сильной, храброй женщиной, она плакала, прощаясь, и протянула мне дорожный плащ, который, как я знал, ткала в подарок мне на день рождения. Ей пришлось трудиться всю ночь, чтобы закончить его: тонкая черная шерсть была покрыта богатой серебряной вышивкой, а серебряная же застежка была выполнена в форме звезды. Эта вещь, сделанная любящими руками, защитит меня от холода в самые ненастные ночи.

– Возвращайся. Найдешь ты чашу или нет, возвращайся домой, когда придет время.

Она поцеловала меня и всхлипнула. Похоже, вся ее выдержка и достоинство понадобились для того, чтобы отойти и дать место бабушке. Та подарила мне белый шерстяной шарф, который сама связала. Эйаша Элахад, которую я всегда звал бабулей, обернула его вокруг моей шеи. Она стояла на темнеющем дворе и не сводила с меня ярких глаз.

– Твой дед тоже отправился бы в этот поиск, ты знаешь. Никогда не забывай, что он смотрит на тебя, – сказала она, указывая на яркие вечерние звезды.

Я обнял ее сухонькое тело и даже сквозь сотни спаянных колец стального доспеха почувствовал, как стучит се сердце. Эта хрупкая женщина была источником любви в моей семье, и я увозил этот бесценный дар с собой.

Наконец я отошел от нее и окинул взглядом всю мою семью. Я надеялся, что отец тоже придет попрощаться, но похоже, что он еще слишком зол. Однако потом, когда я взял поводья Эльтару и взобрался на него, послышались шаги, гулко отдававшиеся по утоптанной земле – из ворот внутреннего двора вышел отец. Он был одет в черную с серебром тунику и нес на руке щит, украшенный серебряным лебедем и семью звездами на треугольном фоне глянцевой черной стали.

– Вэль, хорошо, что ты еще не уехал.

– Уже пора. Я думал, что вы не придете, сир.

– И я так думал. Однако попрощаться нужно.

Я заглянул в глубокие грустные глаза отца.

– Благодарю вас, сир. Должно быть, вам нелегко отпускать меня вот так.

– Да, нелегко. Но ты должен всегда следовать своим путем.

– Да, сир.

– И нести наказание за это.

– Да. – Я кивнул. – Иногда тяжело. И с вами было тяжело, сир.

– Ты никогда не жаловался.

– Так вы меня учили.

– И никогда не извинялся… Хорошо. – Отец осмотрел мое копье и доспехи. – Полагаю, тяготы путешествия будут тебе достаточным наказанием.

– Похоже, что так.

– Множество опасностей подстерегают тебя по дороге в Трайю – и дальше.

Я снова кивнул и выдавил из себя храбрую улыбку, желая показать, что все это мне известно. Однако под ложечкой предательски похолодело.

– Поэтому я буду рад, если ты возьмешь с собой в путешествие этот щит.

Он подошел ближе, осторожно поглядывая на храпящего Эльтару, и протянул мне щит.

– Но, сир, – попытался возразить я, – это же ваш боевой щит. Если случится война с Ишкой, он вам понадобится.

– Все равно, возьми его.

Долго я смотрел на лебедя и серебряные звезды.

– Или ты и теперь не послушаешь меня?

– Сир! – Я принял щит и продел руку в кожаные ремни. Он был заметно тяжелее, чем мой собственный, но похоже, послужит лучшей защитой. – Спасибо.

Отец обнял меня и поцеловал в лоб. Он посмотрел на меня как-то странно – я никогда не замечал, чтобы он смотрел так на Кэршара или даже на Азару.

– Всегда помни о том, кто ты.

Я поклонился и сел в седло. Огромное тело жеребца трепетало от желания рвануться в огромный мир.

Я кашлянул, желая попрощаться напоследок со всеми, но в это время за открытыми воротами послышался топот копыт несущейся галопом лошади. Фигура в плаще верхом на здоровенной гнедой кобыле влетела во двор. Седок был вооружен саблей, прицепленной к широкому черному кожаному поясу, и тяжелым копьем. Из-под плаща мелькала ярко-красная одежда, на пальцах обеих рук блестели драгоценные кольца. Я улыбнулся, узнав Мэрэма.

– Вэль! – завопил он, подаваясь вперед и пытаясь успокоить гарцующую лошадь. – Я боялся, что разминусь с тобой.

Я снова улыбнулся, подумав, что за дикая скачка была от Святилища Братства. Мое семейство одобрительно взирало на это проявление дружеской преданности.

– Спасибо, что приехал попрощаться.

– Попрощаться? Нет, я приехал для того, чтобы присоединиться к тебе. По крайней мере поедем вместе до Трайи, если ты не против.

Новость изумила всех, может быть, исключая моего отца, молча взиравшего на Мэрэма. Мама тоже смотрела на него с большой благодарностью, думая, видимо, о том, что теперь мне не придется путешествовать одному.

– Против? – Непривычно тяжелый доспех вдруг полегчал. – С удовольствием. Но что произошло, Мэрэм?

– Ты не читал письмо?

Я похлопал по квадратику бумаги, все еще торчащему из-за пояса.

– Нет, извини, не было времени.

– Я же не мог позволить лучшему другу странствовать в одиночестве?

– И только?

Мэрэм облизнул губы, с опаской глянул на мою мать и потом на Азару.

– Ну… скажу тебе правду: лорд Харша обещал отрезать мне… хм… голову.

По словам Мэрэма, лорд Харша застал его за разговорами с Бихайрой ранним утром и снова схватился за меч. Он гонялся за Мэрэмом по женским покоям, но ему помешали больное колено и великая прыткость Мэрэма, которого здорово подстегнула паника. В итоге мой друг счастливо избежал участи быть обезглавленным – или еще чего похуже. После того как лорд Харша малость поостыл, он велел Мэрэму покинуть Меш в тот же день – или познакомиться с его мечом при следующей встрече. Мэрэм поспешно скрылся из замка и вернулся в Святилище Братства собирать вещи.

– А как насчет учебы?

– Я взял академический отпуск. Не готов пока совсем порывать с Братством.

И похоже, Братство тоже не собиралось порывать с ним. В то время, как Мэрэм рассказывал свою историю, снова послышался стук копыт, и на дороге показался мастер Йувейн верхом на другой гнедой, с двумя вьючными лошадьми в поводу. Он миновал ворота в замок и остановился рядом с нами. Потом кинул взгляд на оружие своего воспитанника – Мэрэм, должно быть, убедил его, что копье и меч нужны ему лишь для защиты – и печально покачал головой, глядя на то, как мало Мэрэма интересуют правила Братства.

Мастер Йувейн быстро объяснил, что новости о поиске произвели на братьев большое впечатление. На протяжении трех эпох они изучали тайны камня Света. А теперь, если пророчество истинно, похоже, исцеляющая чаша может быть наконец обретена. Так что братья решили послать мастера Йувейна в Трайю для того, чтобы подтвердить истинность пророчества. То, что у него было другое, тайное дело в Городе Света, осталось невысказанным.

– Я составлю Вэлю компанию до Трайи, если вы не против.

– Ничто не могло бы обрадовать меня больше, сир, – улыбнулся я, не в силах скрыть радость. – Но я решил ехать через Ишку, а это не совсем безопасно.

– А где в наши дни безопасно? – Мастер Йувейн посмотрел на огромные железные ворота и стены замка, окружавшие нас. – Лорд Сальмелу обещал тебе свободный проход, и мы должны надеяться на лучшее.

– Что ж, хорошо.

Я в последний раз окинул взглядом братьев, потом кивнул тихо плакавшим бабушке и матери, мрачно улыбнулся отцу.

– Прощайте, сир.

– Прощай, Вэлаша Элахад. – Он говорил за всех. – Ступай в свете Единого.

Я надел тяжелый шлем, сразу скрывший от меня плачущую мать, взял поводья, послал Эльтару вперед легким нажатием ног и выехал в ворота навстречу длинной дороге, ведущей прочь из замка. Мастер Йувейн и Мэрэм следовали за мной. По крайней мере отец увидит, что его сын уезжает как рыцарь валари во всей своей славе.

Ночь была тихой, первые звезды проступали на черно-синем небосводе. На западе ледяной пик Эракеля, освещенный последними лучами заходящего солнца, сиял кроваво-красным. На востоке гора Элара уже скрылась во тьме. Прохладный воздух проникал сквозь прорези шлема, принося с собой запахи леса, земли и еще чего-то неизведанного. Вскоре, проехав с полмили, я снял шлем, подставив лицо звездному свету. Эльтару размеренно стучал копытами по утрамбованной грязи, а я любовался чудесами весенней ночи.

Казалось, довольно глупо начинать долгое путешествие ночью. Но я знал, что скоро выйдет луна и света будет достаточно для того, чтобы проехать по широкой Северной дороге, ведущей в Ишку. Ветер дул в спину, и меня окружали чудесные видения золотой Чаши, так что я решил, что вполне можно ехать хоть до самой полуночи. Дело в том, что седьмой день солдры наступит уже скоро, а мне очень хотелось оказаться в Трайе вместе с остальными рыцарями свободных земель, когда король Киритан объявит начало великого поиска. Шесть сотен миль по прямой лежали между Трайей и Сильвашу. Но я – мы не могли летать в небесах, словно птицы. Нужно было преодолевать горы и переходить реки, а дорога была ровной только сначала.

Через час луна поднялась над грядой Кэладох и посеребрила окружавшие нас поля и деревья. Мы ехали в мягком свете, казалось, наполнявшем Лебяжью долину, как прекрасная сияющая жидкость. Из печных труб фермерских домов в светящееся небо поднимались клубы дыма. Во дворах, не важно, насколько утомительным был день, воины сейчас упражняются с оружием, в то время как их жены учат детей науке медитации, столь необходимой каждому валари. И только потом они сядут за стол, чтобы поужинать сыром, яблоками и черным ячменным хлебом.

Я знал, что буду тосковать по этой простой пище, взращенной на земле Меша. Воин валари, вооруженный щитом, мечом и всю жизнь посвятивший самодисциплине, – нечто большее, чем простой убийца. Ибо все вокруг меня – камни и земля, ветер, деревья и звездный свет, – все дышало жизнью, и лишь воин способен защитить свою землю и своих любимых.

Мы разбили лагерь поздно ночью на поле под паром рядом с невысоким холмом в стороне от дороги. Фермер, которому принадлежало поле, старик по имени Йошур Кадар, пришел поприветствовать нас с горшком рагу, приготовленным его женой. Он, разумеется, не присутствовал на пиру, но уже слышал о моем обете. Разрешив нам развести костер, фермер пожелал мне удачи и ушел прочь сквозь лунный свет к своему маленькому каменному дому.

– Прекрасная ночь, – заметил я, привязывая Эльтару к деревянной изгороди на краю поля. Здесь было в избытке сочной травы, так что лошади остались довольны. – Даже не надо разводить костер.

Мэрэм, помогавший мастеру Йувейну, уже расстелил меховые спальные мешки поверх старой ячменной соломы. Затем он повернулся и направился к камням, разбросанным неподалеку от дороги.

– Я беспокоюсь насчет медведей.

– В этой части долины их совсем мало.