Текст книги "Камень Света"

Когда он закончил говорить и снова сел в кресло, поднялся Джонатэй. Он унаследовал всю красоту и грацию нашей матери и был жизнерадостным фаталистом, любившим играть в жизнь, особенно в войну – с поистине смертоносной сноровкой. Вот и теперь мой красавец брат улыбался – словно бы наслаждаясь словесным поединком.

– За королеву Элианору! Да найдет она терпение слушать мужские разговоры о войне.

После этих слов многие женщины за соседними столами в едином порыве подняли кубки.

– Да, да, за королеву Элианору!

По столам пробежал нервный смешок. Моя мать поднялась, мягко улыбаясь, и расправила складки роскошного черного платья. Хотя она обращалась ко всем присутствующим, казалось, что ее слова предназначены специально для Сальмелу:

– Спасибо всем нашим гостям – они проделали долгий путь для того, чтобы почтить наш дом. Да насытит пища ваши тела и да будут сердца открыты согласию, а не страху.

Сказав так, она, улыбаясь, обратила взор к Сальмелу. В ярких глазах было только предложение дружбы. Но природная грация королевы Элианоры лишь разъярила принца. Он покраснел от гнева и застыл в кресле, стискивая рукоять меча. Хотя Сальмелу бился в круге чести лицом к лицу с пятьюдесятью противниками, он не смог вынести кроткого взгляда моей матери.

Не в силах произнести что-либо в ответ, он бросил быстрый яростный взгляд на лорда Нэдру, как бы приказывая ему говорить вместо себя. Итак, лорд Нэдру, весьма гневный молодой человек, который мог бы показаться близнецом Сальмелу не по внешности, но по духу, поднялся со своего места.

– За королеву Элианору, – произнес он, глядя поверх края кубка. – Мы благодарим ее за то, что она напомнила нам – храбрость превыше всего. И за то, что она принимает нас с такой же теплотой, как некогда здесь приняли се самое.

Этими словами он, видимо, решил напомнить ей о том, что она чужая в этом замке и не имеет истинного права говорить за Меш. Чистая клевета, конечно же. Элианора ви Солару, сестра короля Талану из Кааша, по доброй воле вышла замуж за моего отца, а не за их старого скупого короля.

Так и пошло, тост за тостом – мешцы и ишканы перебрасывались словами, словно покрытыми бархатом острыми копьями. Отец восседал в кресле спокойно и величественно, словно портрет одного из собственных предков. Но, хотя он старался пригасить пламя своего взора, я ощущал целый клубок эмоций, кипевших внутри него: гордость, гнев, справедливость, возмущение, любовь. Человек, знающий его недостаточно хорошо, мог бы подумать, что он вот-вот потеряет терпение и утихомирит разошедшихся гостей взрывом королевского гнева. Однако отец умел держать себя в руках так же хорошо, как и владеть мечом. Он воплощал в себе все идеалы валари: чистоту, благородство и бесстрашие – и бросил на меня предупреждающий взгляд.

Никогда не давай врагу понять свои мысли, словно бы говорил он.

Я думал, что отец позволит этой части пира продлиться за полночь, дабы лучше изучить ишканов, а также собственных подданных и сыновей. Однако тосты были прерваны самым неожиданным образом.

– Лорды и леди, – вдруг раздался сильный мужской голос, – разрешите мне…

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мэрэм отодвигает кресло и поднимается из-за стола. Как он умудрился раздобыть полный кубок пива, сидя рядом с собственными учителями, осталось для меня загадкой. Мало того, этот кубок был явно не первым, так как мой друг утирал толстыми, испачканными в пиве пальцами высохшую пену с усов, а на ногах держался нетвердо. Он высоко поднял кубок, пролив еще немного пива на запятнанную тунику.

– За лорда Харшу! – Массивное тело угрожающе качнулось. – Мы все должны поблагодарить его за это прекрасное пиво.

Да, такой тост все с удовольствием поддержали. Сотни кубков, стеклянных и серебряных, звякнули друг о друга, раздался громкий смех. Я заметил, что лорд Харша привстал в кресле. Он был просто потрясен таким выставлением его заслуг, но все равно улыбнулся Мэрэму. Если бы мой друг на этом остановился, то мог бы заслужить расположение старого лорда. Вот только Мэрэм никогда не мог остановиться вовремя.

– А теперь я хочу выпить за любовь прекрасных женщин! – Он повернулся к Бихайре, глядя на нее так, словно присутствие в зале сотен людей не имело никакого значения. – Любовь прекрасных женщин… Она заставляет мир вертеться, а звезды сиять, разве не так?

Мастер Йувейн уставился на Мэрэма, но тот не заметил его ледяной взгляд.

– Самой прекрасной женщине, которую я знаю, хотел бы я посвятить эти стихи, пришедшие мне на ум, словно раскрывшиеся цветы, в первое же мгновение, как я увидел ее.

Он снова улыбнулся Бихайре и, явно позабыв, что следует сначала закончить тост, а потом уже пить, глотнул пива. Девушка сидела рядом с отцом, пунцовая от смущения. Впрочем, видно было, что внимание Мэрэма ей польстило, так как она тоже улыбнулась, покраснев еще жарче.

– Брат Мэрэм, – проскрипел лорд Харша. – Здесь не место для ваших стихов.

Но Мэрэм не обратил на него внимания и начал декламировать:

О, ты сияешь как звезда

В глубоких небесах.

Кружась, мы падаем с тобой,

Как искорки в ночи.

Я мрачно уставился на его блестящие кольца, чтобы не глядеть в пылавшие страстью глаза. Слова стихотворения потрясли меня, особенно если учесть, что вовсе не Мэрэм их сочинил. Он украл их у великого и незаслуженно забытого Амуна Амадука и выдал за собственные.

Лорд Харша отодвинул кресло и возвысил голос:

– Брат Мэрэм!

Лучше бы моему незадачливому другу было прислушаться к угрозе в голосе старика. К сожалению, в данный момент он упивался собственными словами (то есть словами Амуна) и с детской непосредственностью начал второе четверостишие:

Мы, сквозь вселенную пройдя,

Средь солнечных лучей,

Полей, лесов, травы, цветов,

Друг друга вновь нашли.

Лорд Харша, стиснув зубы из-за боли в колене, рывком поднялся на ноги и довольно быстро поковылял вдоль столов прямо к Мэрэму. Однако тот по-прежнему ничего не замечал.

Душа души моей, любовь

Соединила нас.

Теперь мы вместе на земле,

С дыханием одним.

Старик, зарычав, выхватил меч и направил сверкающее лезвие прямо на Мэрэма. Тот наконец закрыл рот, запоздало сообразив, что зашел слишком далеко. Вот только лорд Харша уже не мог остановиться. Не раздумывая, я вскочил с места, пересек помост и спрыгнул вниз, клацнув ботинками о холодный камень пола. Мне удалось заслонить Мэрэма как раз в тот момент, когда лорд Харша сделал выпад, и кончик его меча застыл напротив моего сердца.

– Лорд Харша, прошу, простите моего друга. Он слишком много выпил.

Меч старика приблизился еще на дюйм. Я слышал тяжелое дыхание и на секунду испугался, что он проткнет меня насквозь, лишь бы добраться до Мэрэма.

– Может, ему стоит вспомнить свои обеты? – прорычал лорд Харша. – Особенно тот, насчет женщин?

Мэрэм кашлянул, явно намереваясь вступить в спор. И тут вмешался мой отец:

– Лорд Харша, прошу, опустите меч. Ради меня.

Будь Мэрэм по рождению валари, то встретил бы сегодня ночью свою смерть, ведь ему неминуемо пришлось бы ответить на вызов старого лорда. К счастью, Мэрэм принадлежал к членам Братства.

Лорд Харша глубоко вздохнул. Я чувствовал, что пожар в его крови угасает. Потом он склонил голову перед моим отцом.

– Сир, ради вас – с удовольствием.

Меч вернулся в ножны так же быстро, как и покинул их. Если король просит опустить меч, нет иного выбора, кроме как подчиниться.

– Спасибо за вашу выдержку.

– Спасибо за то, что пощадили моего друга, – прошептал я.

Потом я повернулся к Мэрэму и, положив руку ему на плечо, заставил сесть в кресло. С ближайшего стола рыцарей и их леди я взял два полных кубка и протянул один лорду Харше.

– За братство между людьми, – провозгласил я, поднимая кубок, обводя взглядом стол своей семьи, мастера Йувейна и ишканов. – В конце концов все люди – братья!

Прислушиваясь к согласному гулу голосов, я различил звяканье кубков. Мэрэм, упрямый, невыносимый Мэрэм посмотрел на моего отца.

– Король Шэмеш, полагаю, сейчас не стоит дочитывать стихотворение?

Отец не обратил на него внимания.

– Время тостов подошло к концу. Лорд Харша, вернитесь, пожалуйста, на место, и мы сможем обсудить более важные вещи.

Лорд Харша вновь поклонился и медленно пошел к своему креслу. Он сел рядом с дочерью, явно испытывавшей облегчение, и посмотрел на нее строго, но с большой любовью. В зале воцарилась тишина, все глаза устремились в сторону моего отца.

– Перед нами сегодня предстали посланцы двух королей. – Он кивнул в сторону Сальмелу и герцога Дарио. – И два вопроса предстоит нам сегодня решить. Мы должны выслушать обоих посланцев и принять решение, руководствуясь мудростью и рассудком. Почему бы не начать принцу Сальмелу, ибо, как мне думается, решение его вопроса повлияет на наш ответ герцогу Дарио.

Он снова без улыбки кивнул Сальмелу, и тот поднялся на ноги.

– Король Шэмеш, – его голос ударял, как плеть, – послание короля Хэдэру просто: его величество желает, чтобы граница между нашими королевствами была проведена согласно заветам предков. В противном случае он требует назначить время и место сражения.

Итак, ультиматум, которого все ждали, все-таки предъявлен. Я ощутил, как руки трех сотен воинов Меша потянулись к рукоятям мечей.

– Граница между нашими королевствами уже проведена. Первый из Шэвэшеров отдал вашему народу земли от горы Корукель до реки Ару.

Это было так. Говорят, что давным-давно, во время Затерянных эпох, еще до появления летописей, первый Шэвэшер Элахад объединил под своей дланью почти все земли Утренних гор. Однако его седьмой сын, Ишкавэр, хотел править сам любой ценой. В итоге он восстал против собственного отца. Шэвэшер отказался проливать кровь любимого сына и отдал ему земли от Корукеля до Ару и от реки Кэладох до зеленых равнин Вендраша. Так появилось королевство, которое мы сейчас называем Ишкой.

– От горы Корукель! – огрызнулся Сальмелу. – А вы присвоили ее себе!

Отец смотрел на него с каменным выражением лица.

– Если кто-то дарует сыну землю от дома до реки, значит ли это, что он отдает в придачу дом и реку?

– Но горы – не дома, – заявил принц, прибегая к старому аргументу. – Нельзя точно определить, где они начинаются и где кончаются.

– Это правда. Ты действительно считаешь, что горная граница должна быть проведена точно через вершину нашей высочайшей горы?

– Главное – добиться согласия. Решение придет потом.

– Существует много решений. Сегодня мы решим, какое из них наиболее справедливо.

– Справедливо? – Сальмелу почти кричал. – Вы прибрали к рукам богатейшие земли Утренних гор! Вы прятали камень Света у себя в замке целую эпоху, в то время как все валари имели на него право!

В некотором роде это тоже было правдой. После битвы при Сарбэрне, когда объединенные силы валари повергли Морйина и заключили его в неприступную крепость на острове Дамуум, Эрамеш вернул камень Света в Сильвашу. И тот действительно оставался в нашем замке на протяжении всей эры Закона – но никогда не был сокрыт. Я обернулся, желая взглянуть на белый гранитный постамент перед стеной, где висело знамя Меша. Там, на старинной колонне, покрытой пылью, ныне пустой и темной, на протяжении почти трех тысяч лет лежал камень Света, открытый взорам всех желающих.

– Все валари имели право любоваться его сиянием. Не особенно мудро было бы возить его из королевства в королевство, а наш замок всегда был открыт для гостей. Особенно для ишканов.

– Да, и мы приходили сюда, как нищие с протянутой рукой.

– Вероятно, поэтому вы без предупреждения вторглись в наши земли и пытались похитить камень Света? Если бы не доблесть короля Валора под Раашвашем, кто знает, сколько людей погибло бы!

Губы Сальмелу сжались от злости.

– И ты говоришь об убитых воинах? Когда вы убили Эльсу Мэрата, нашего великого короля!

Хотя отец сохранил видимость спокойствия, его глаза полыхнули огнем.

– Был ли этот король более велик, чем Элькасар Элахад, которого вы убили у Алмазной реки двенадцать лет назад?

При упоминании имени деда жажда мести вновь вспыхнула во мне.

– Воины гибнут, – пожимая плечами в знак полного равнодушия к горю моего отца, сказал Сальмелу. – И воины убивают – так же как король Элькамеш убил моего дядю, лорда Дорйи. Дуэль есть дуэль, война есть война.

– Война есть война, ты сказал. А убийство есть убийство.

Рука Сальмелу дернулась к гарде меча, пальцы сжались.

– Это обвинение, король Шэмеш?

– Обвинение? Нет, лишь констатация правды. Некоторые считают, что смерть моего отца была подстроена, и называют это убийством. Я никогда так не говорил. Война есть война, короли часто гибнут на поле битвы. Причина не имеет значения, и это нельзя назвать убийством. Но охотиться на королевского сына в его собственных лесах – вот это убийство.

Мое сердце успело стукнуть раз двадцать, а отец все не отрывал взгляда от Сальмелу. Его глаза, словно сверкающие лезвия мечей, взрезали горделивую оболочку принца ишканов, пытаясь добраться до самой сути. Сальмелу выдержал этот взгляд, покраснев от ненависти и ревнивого пренебрежения.

Пока длился молчаливый поединок воль, гости примолкли, и я заметил, как Азару посмотрел на Рэвара и кивнул слуге, стоявшему у входа в кухню. Тот молча поклонился и исчез в дверном проеме. Мой старший брат встал, заставив Сальмелу перевести взгляд на него.

– Лорды и леди! Наши повара наконец-то подготовили подходящее завершение сегодняшнего пира. Минутку внимания – вас ожидает сюрприз.

Отец глянул на Азару, недовольно сдвинув брови. Похоже, обеспокоились и лорд Харша, герцог Дарио, лорд Томавар и многие другие.

– Какое это может иметь отношение к убийству? – вопросил Сальмелу.

– Только одно: разговоры об убийствах и преступлениях пробудили всеобщий аппетит. Не хотелось бы завершать пир, не утолив ваш голод.

После этих странных слов двери кухни отворились, и четыре слуги вкатили одну из тех повозок, на которых обычно к столу подавали целиком зажаренных вепрей и другую крупную дичь. Похоже, кто-то из рыцарей все-таки добыл сегодня кабана. Судя по размерам того, что сейчас скрывалось под непрозрачной белой тканью, это был величайший из вепрей. Ясно, почему его только сейчас закончили готовить.

Слуги выкатили повозку на середину залы и остановились как раз перед столом ишканов.

– Это правда вепрь? – осведомился Мэрэм у одного из слуг. – Я не пробовал печеной вепрятины уже года два.

Толстяк непроизвольно облизнул губы в предвкушении такого деликатеса. Как кто-то мог еще оставаться голодным после всего того, что было съедено, я не знаю.

Азару спустился с помоста и подошел к повозке. Он значительно посмотрел во встревоженные глаза Сальмелу, а потом театральным жестом сорвал ткань с того, что лежало на повозке.

– О мой Бог, – просипел Мэрэм. – О Боже, Боже, Боже!

Зал выдохнул в едином порыве, многие в ужасе отшатнулись. На окровавленных досках повозки лежало тело человека, убитого мной сегодня в лесах.

Глава 5

Хотя глаза убитого были закрыты еще мной, никто не позаботился о том, чтобы сменить грязную и выпачканную кровью тунику.

– Что это? – закричал Сальмелу, вскакивая на ноги. Он подскочил к Азару и теперь стоял, глядя на него через тело. – Кто этот человек? Вы обвиняете меня в его убийстве?

– Нет. Никто этого не говорил.

– Но кто он?

– Именно это мы бы и хотели узнать. – Азару глянул на отца, а потом обвел взглядом залу.

– Что ты имел в виду, говоря, что к концу пира все остались голодны? Не лучший способ окончить пир!

– Не лучший. Однако меня терзает иной голод. Терзает всех нас. Мы алчем правды.

Похоже, отец и не подозревал об ужасном сюрпризе, что собирались преподнести его гостям. Видимо, Азару и Рэвар затеяли все это вдвоем, предварительно договорившись. Но отец немедленно понял, какова их цель. Полыхая яркими глазами, он осматривал залу, выискивая знак того, что кто-то узнал убитого. Я тоже вглядывался, но более глубоким чувством, надеясь поймать волны горя пли вины, исходящие от второго преступника. Увы – ничего, кроме могучей волны отвращения, от которой меня затошнило.

Когда я взглянул на Азару, тот рассказывал, как два человека под капюшонами пытались его убить. Он все еще считал, что первая стрела предназначалась ему.

– Если кто-нибудь узнал мерзавца, – он указал на мертвое тело, – пусть скажет нам, кто это.

Естественно, Азару не надеялся на ответ. К его удивлению, герцог Дарио неожиданно поднялся и подошел к повозке.

– Я знаю этого человека, – заключил он, осмотрев тело. – Его зовут Рэльду. Он присоединился к нам в Ишке, сразу после того, как мы пересекли реку Ару.

Остальные алонийские послы, включая барона Тэлека и лорда Мингэна, переглянулись и кивнули в подтверждение слов герцога Дарио.

– Но кто он? – вопросил Азару. – И что может быть общего у убийцы и посланцев великого короля?

Герцог Дарио потеребил торчащую рыжую бородку, потом дотронулся до золотого кадуцея, вышитого на синей тунике. Хладнокровный человек, он не подал виду, что вопросы моего брата оскорбляют его.

– Я не знаю, кто он на самом деле, – произнес герцог спокойным размеренным голосом. – Он назвал себя рыцарем Гальды, бежавшим оттуда, когда страна пала под ударами лорда Лжи. Он сказал, что странствует из королевства в королевство в надежде отомстить. Идея поисков камня Света его сильно воодушевила. Как и всех нас. Прошу прощения за то, что позволил чувствам взять верх над разумом. Наверное, я должен был расспросить его более тщательно.

– Наверное, – пробормотал Азару, притронувшись к волосам в том месте, где их коснулась стрела убийцы.

Отец кинул на него строгий взгляд.

– Вы не должны были выпытывать секреты Ральду. Он присоединился к вам как свободный спутник, а не как слуга, так что вы не можете отвечать за его действия.

– Благодарю, король Шэмеш. – Герцог поклонился.

Отец поклонился в ответ.

– Но мы просим вас напрячь память. Не выступал ли Ральду против моего дома? Не заводил ли близких отношений с кем-нибудь из ваших спутников? Или с кем-нибудь в Ишке? Не упоминал ли он своего истинного хозяина?

Герцог Дарио вернулся к столу и посовещался с другими алонийцами, потом снова посмотрел на короля.

– Нет, никто из нас не был близко с ним знаком. Во время путешествия через Ишку он держался особняком.

Если герцог говорил правду, Ральду использовал послов как прикрытие, для того чтобы проникнуть в Меш. А потом воспользовался охотой и попытался убить меня.

– Итак, – отец словно бы прочел мои мысли, – теперь ясно, каким образом Ральду нашел путь в Меш. Но что он делал в Ишке? Разве возможно, что ишканы ничего о нем не знают?

Произнося эти слова, он глядел на Сальмелу. А Сальмелу схватился за меч.

– Я не нанимаю убийц для того, что легче сделать самому! Хотя такое обвинение – прекрасный повод к войне.

Отец сжал руку в кулак, и показалось, что он действительно бросит ишканам обвинение. Но тут возвысил голос герцог Дарио:

– Меш и Ишка – два величайших королевства валари. И вот вы уже готовы воевать друг с другом, в то время как лорд Лжи вновь восстал. Что я могу сделать, чтобы предотвратить трагедию, к которой вы ведете свои народы?

Отец глубоко вздохнул и расслабил пальцы. Потом заговорил – не столько для герцога Дарио, сколько для всех присутствующих:

– Война еще не объявлена. Но становится поздно, и мы желаем услышать, что думаете об этом все вы.

Так быстро, как только мог, лорд Харша поднялся на ноги, явно раздосадованный упущенным шансом расправиться с Мэрэмом. Он поправил повязку на глазу и указал на тело Ральду.

– Мы, ясное дело, никогда не узнаем достоверно, что убийцу наняли ишканы. Но это и не важно. Понятно, что им нужны только наши алмазы. Почему бы вместо этого им не попробовать доброй мешской стали?

Он потряс ножнами, и крики многих рыцарей Меша поддержали его. Старик сел, и я заметил, как Сальмелу улыбнулся ему.

На протяжении всего пира моя бабушка, сидевшая через шесть кресел от меня в центре стола, хранила молчание. Она была маленькая для валари, сухонькая и старая, но все еще оставалась возлюбленной королевой Элькасара. Я не знал более терпеливой и доброй женщины. Хотя ее тело было слабым и немощным, скрытый свет сиял в ее глазах и с каждым днем делался все заметнее. Ее любили за красоту души, и она отвечала подданным тем же. Так что когда Эйаша Элахад, королева-мать, поднялась со своего места, желая обратиться к рыцарям и леди Меша, в зале мгновенно воцарилась тишина.

– Прошло двенадцать лет с того дня, как мой король был убит в сражении с ишканами. И еще больше времени прошло с тех пор, как мои два старших сына встретили ту же судьбу. Теперь только король Шэмеш останется после меня, а мои внуки – после него. Должна ли я допустить, чтобы и они погибли из-за горсти алмазов?

Это было все, что она сказала. Но вернувшись в кресло, бабушка посмотрела на меня, и я понял, что моя преждевременная смерть разобьет ей сердце.

Потом встал мастер Йувейн, обведя взглядом серых прозрачных глаз сотни присутствовавших в зале воинов.

– За время существования наших королевств Меш и Ишка воевали тридцать три раза. Что это дало им? Ничего.

Его речь была краткой. Мастер опустился в кресло рядом с мастером Калемом, который согласно кивнул лохматой седой головой.

– Неудивительно, что мастер Йувейн думает так, – заметил Сальмелу, все еще стоявший возле носилок. – Братья всегда держат сторону женщин, если требуется игнорировать вопросы чести.

Одной из бед моего народа было то, что остальные валари, такие как ишканы, не прислушивались к словам братьев. Они подозревали тех в преследовании своих целей и заключении тайных союзов – и это было правдой. Но братья, не исключая Мэрэма, имели понятия о чести.

Я снова поднялся на ноги и сделал глоток пива, чтобы промочить пересохшее горло. Я знал, что никто не захочет прислушаться к моим словам. Но киракс словно молот стучал в крови, и я все еще ощущал в себе холод тела Ральду.

– Дед однажды сказал мне, что первые из валари были воинами духа. И что истинный воин всегда найдет повод остановить войну. Больше храбрости требуется для того, чтобы жить с открытым сердцем, а не для того, чтобы слепо ринуться в битву и умереть из-за пригоршни грязи. И женщины это понимают.

Сальмелу позволил мне опуститься в кресло и метнул ядовитые слова:

– Похоже, молодой валари проводит слишком много времени среди женщин и братьев. Хорошо еще, что его дед не дожил до этого дня и не распространяет больше бабских сказок.

Вновь, словно бы я выпил полную чашу киракса, волна ненависти нахлынула на меня. Но я не мог сказать, от кого исходит эта отравляющая волна. Конечно, Сальмелу ненавидел меня с тех пор, как проиграл в шахматы. Но как глубока эта ненависть? Мог ли принц Ишки быть тем, кто стрелял в меня в лесу?

– Будь осторожен, когда говоришь о чужих предках, – предупредил его мой отец.

– Спасибо тебе, король Шэмеш, за то, что продемонстрировал нам свою безграничную мудрость. – Сальмелу издевательски поклонился. – А ты должен быть осторожен, принимая решение. Жизни многих воинов и женщин зависят от твоей мудрости.

Отец перевел дыхание и уставился на дубовую балку, поддерживающую крышу, а я задумался: зачем на самом деле ишканы приехали в наш замок? Хотят спровоцировать войну, прямо сегодня? Надеются, что сумеют одолеть Меш? Может, и так. Ишканы в состоянии выставить двенадцать тысяч воинов и рыцарей против наших десяти, и мы не могли больше рассчитывать на то воодушевление, что поддержало наши войска в победный день битвы при Алмазной реке. Однако скорее Сальмелу и его люди блефуют: пытаются вынудить нас пойти на уступки под угрозой войны. Ведь не хотят же они войны на самом деле?

Отец попросил всех сесть и продолжил вести совет. Многие лорды и леди высказывали свои соображения, руководствуясь тем, что подсказывало их сердце. Лорд Томавар, человек с длинным лицом и медленными тяжелыми движениями, удивил всех, сказав, что ишканы имеют право на свою часть горы. Он сказал, что у Меша достаточно алмазов для того, чтобы снабжать оружейников в течение десяти лет, и не будет беды, если часть из них нам не достанется. Другие лорды и рыцари – и многие женщины – согласились с ним. Но были и те, кто желал войны, такие, как яростный лорд Солару из Мира.

В конце концов, по прошествии многих часов, когда свечи оплыли и сделались маленькими, отец поднял руку, чтобы положить конец спорам.

– Благодарю за то, что вы говорили открыто и разумно. А теперь настало время нам вынести свое решение.

Все ждали, что он скажет. Отец вздохнул и повернулся к Сальмелу.

– У тебя есть дети, лорд Сальмелу?

– Да, двое, – ответил тот, видимо, пытаясь сообразить, к чему клонит король.

– Хорошо, тогда ты сможешь понять, почему я не хочу начинать войну сейчас. – Он прервался и посмотрел на Азару, затем на меня. – Двое моих сыновей чуть не погибли сегодня. И один из убийц все еще на свободе, может, даже находится сейчас среди нас.

При этих словах множество взволнованных голосов наполнили залу, мужчины и женщины бросали встревоженные взгляды на соседей.

– Это не решение! – прервал Сальмелу отца.

– Таково решение: я не хочу сейчас решать. Нет нужды торопиться, даже если суждено быть войне. Снега в ущельях еще не сошли. И мы должны подсчитать наши запасы алмазов перед тем, как решить, согласимся мы уступить или нет. А убийца должен быть пойман.

Отец сказал, что в конце лета, когда дороги просохнут, можно будет готовиться к битве.

– Мы приехали сюда с посланием короля Хэдэру, а не для того, чтобы нас отослали прочь.

– Мы сообщили тебе наше решение.

– Это опасное решение, король Шэмеш. Подумай хорошенько, что оно может повлечь за собой.

Да, на протяжении тысяч лет валари воевали друг с другом, но никогда с целью завоевания или порабощения. Но если король пытался уклониться от официально объявленной войны, он рисковал навлечь на свою страну грабежи и разорение.

– Мы живем в мире, полном опасностей, – заменил отец. – У кого хватит мудрости всегда знать, какая из них больше, а какая – меньше?

– Тогда да будет так.

– Да будет так.

С этими словами закончилась первая часть совета. Казалось, все уже забыли о том, что предстоит и вторая. Долгое время рыцари и лорды смотрели в свои пустые бокалы, а Сальмелу и лорд Надру переглядывались, сгорая от стыда, так как отец не дал им немедленного ответа. Я ощущал, как сердца сотен мужчин и женщин в зале стучат, подобно барабанам войны. Наконец поднялся герцог Дарио.

– Король Шэмеш, я могу теперь говорить?

– Да, прошу.

Герцог дотронулся до золотого кадуцея, сиявшего на тунике, потом его голос легко разнесся под сводами зала.

– Мы живем в беспокойные времена, на каждом шагу боремся с опасностями. Сегодня два мешских принца охотились на оленя в тихом лесу и чуть сами не стали жертвами охотника. Я убедился, что благороднейшие лорды Ишки и Меша все еще помнят о старых обидах и раздорах, которые все равно не отменить. Кто имеет мудрость остановить это разногласие? Кто имеет силу исцелить старые раны и принести мир в земли Эа? Я не знаю никого из ныне живущих, ни короля, ни брата, ни мудреца. Но сказано, что камень Света имеет такую силу. И он должен быть найден, ибо Красный Дракон сбросил оковы.

Герцог набрал воздуха в легкие и оглядел залу, в то время как отец кивнул, призывая его продолжать.

– И он будет найден. До того, как падут снега следующей зимы, люди обретут камень Света, как было в древние времена. Таково пророчество нашей великой предсказательницы Айонделлы Кайрилэнд, данное перед тем, как ее убили. Именно поэтому король Киритан послал глашатаев во все свободные земли.

Сальмелу оглядел герцога Дарио с ног до головы темными глазами.

– Так каковы же были слова пророчества?

Герцог Дарио замешкался, словно вслушиваясь в биение собственного сердца. Видимо, он не ожидал встретить среди валари такой неучтивости и грубости. Справившись с собой, он продолжил:

– Вот слова пророчества: Семь братьев и сестер земли с семью камнями войдут во тьму. Камень Света будет найден, и Майтрейя восстанет, и начнется новая эра.

Новая эра , подумал я и обратил взгляд к пустому постаменту за нашим столом, где когда-то сиял камень Света. Эра без убийств и войн .

– Мой король, – продолжал герцог, – просил всех рыцарей, желающих исполнить пророчество, собраться в Трайе на седьмой день солдры. Там он даст благословение тем, кто пожелает отправиться на поиски.

– Очень хорошо. – Взгляд отца, казалось, проникал в самую душу. – Это благородный поиск.

– Король Киритан просил, чтобы короли всех свободных земель послали рыцарей в Трайю. Его просьба обращена и к тебе, король Шэмеш.

Отец благосклонно кивнул и посмотрел на лорда Харшу, лорда Томавара и своего сенешаля, Лансара Раашару.

– Прекрасно, но перед тем как принять это решение, я хочу узнать, что думают мои люди. Лорд Раашару, у вас есть что сказать?

Лорд Раашару был основательным, осторожным мужчиной, славившимся преданностью нашей семье. Он отбросил с лица длинные волосы и поднялся.

– Сир, как можем мы верить пророчествам чужеземных предсказателей? Оракулы Алонии известны своей неточностью. Как можем мы рисковать жизнями рыцарей ради слов Айонделлы Кайрилэнд?

Затем тяжелым голосом, глядя на отца, заговорил лорд Томавар:

– Рисковать жизнями рыцарей? Отправить их на верную смерть! Можем ли мы позволить себе это в то время, как ишканы домогаются наших алмазов?

Вот и лорд Тану, старый и свирепый вояка, на чьем кольце сияли четыре алмаза, был немногословен.

– Глупая затея, – просто сказал он.

Его мнение, казалось, разделяли большинство рыцарей и лордов в зале. На протяжении почти целого часа мои соотечественники поднимались для того, чтобы высказаться против идеи короля Киритана. И все это время я не сводил глаз с пустого гранитного постамента за креслом отца.

– Достаточно, – наконец провозгласил отец, подняв руку. – Мы уже говорили раньше, что, выслушав посланцев короля Хэдэру, сможем принять решение относительно второй задачи. Итак, решение принято. Похоже, что мои подданные согласны со мной.

Он повернулся к пустому постаменту.

– Другие короли посылали рыцарей на поиски камня Света – и немногие из них вернулись в Меш. Камень Света потерян навсегда, поиски безнадежны.

Герцог Дарио вслушивался в то, как лорды стучали своими кольцами, выказывая согласие с решением отца. Его лицо потемнело от разочарования.

– Но однажды ваши люди сражались с лордом Лжи за камень Света! И вернули его обратно в ваши горы! Валари, я не понимаю вас! – Он почти кричал.

– Должно быть, мы сами с трудом понимаем себя, – заметил отец. – Но, как уже сказал лорд Тану, мы всегда отличим глупую затею.

Все присутствующие в зале хранили молчание, сочувствуя герцогу. Было так тихо, что я мог слышать стук собственного сердца. Свечи в канделябрах вдоль стен почти прогорели, и серебряные звезды на знамени сияли как-то по-новому.