Текст книги "Любовь и бизнес"

– Кроме того, у тебя есть соперники, которые пытаются отщипнуть кусок от твоего рыночного пирога. – Он обернулся и прямо объявил:

– Они охотятся за мной. Я – твой самый лучший кусок. И они пытаются сделать все возможное, чтобы его получить.

Она сохраняла невозмутимое выражение лица.

– Звучит так, как будто они делают тебе весьма выгодные предложения. Может быть, тебе стоит их рассмотреть?

Он покачал головой.

– Ты права. Я жаден. Я в самом деле хочу всего. Я хочу получать максимальную прибыль, хочу сохранить договор с Милане. – Он помолчал, потом добавил:

– А еще я хочу тебя.

Она вскинула на него глаза.

– Мы это уже обсудили. Этот вопрос под запретом и в ближайшее время, я думаю, не подлежит обсуждению.

– Думаешь? Ты кое-что забыла. Имя Торсенов многое значит, – произнес он твердо. – Нас уважают, в отличие от тебя. Поставщики не посмеют навязывать нам второсортную продукцию. Она нетерпеливо дернулась.

– Ну и что ты предлагаешь? Собираешься лично предупредить каждого поставщика, который имеет дело со мной?

– Да.

И что же ты им скажешь? хмыкнула она. – Мол, если они будут и дальше проделывать свои трюки с Андреа Константин, им придется пожалеть об этом?!

Он улыбнулся.

– Не совсем так. Я скажу им, что, если они будут и дальше проделывать свои трюки с Андреа Торсен, им придется пожалеть об этом.

Глава 3

Андреа в шоке широко раскрыла глаза.

– Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?!

– Точно.

– Ты с ума сошел! Тор сухо улыбнулся.

– Не сомневаюсь. И тем не менее это решит твои проблемы – и мои тоже.

– И создаст кучу новых. Не может быть, чтобы ты говорил серьезно! – Голос ее панически зазвенел. – Я продам Рынок Константина. Это гораздо более приемлемое решение, чем женитьба.

– Совсем нет. В соответствии с нашим договором продажа будет означать для меня потерю соглашения с ресторанами Милане.

– Не обязательно. Может быть, новый владелец согласится продлить это соглашение, – запротестовала Андреа.

Она могла бы убедить Джека Максвелла возобновить контракт Торсенов. Просто нужно показать ему все преимущества, объяснить всю важность этого контракта для него самого. Он мог бы обслуживать рестораны и сам, но контракт Торсенов с Милане принесет ему огромную прибыль. Джек поймет. Она заставит его понять.

Тор покачал головой.

– Ты не можешь этого гарантировать, не так ли?

– Нет, – неохотно прошептала она.

– Предположим, новый владелец предпочтет обслуживать Милане самостоятельно – и я ни слова не смогу возразить. У меня нет желания подвергаться такому риску. Во всяком случае, сейчас, когда у меня есть другой выход. Кроме того, имеется и еще одна причина, по которой продавать рынок – не самый удачный вариант.

Она это тоже понимала – со своей стороны. Продав дело, она не будет купаться в роскоши, как он предполагал, скорее ей придется влачить жалкое существование, поскольку все ее доходы уйдут на оплату долга в банке.

– Рынок Константина вполовину потерял в цене, – призналась она. – Я это знаю. Но ничего не поделаешь. Я готова уступить.

Он приподнял бровь.

– Ты согласна на половину стоимости? Не могу поверить, что ты готова уступить так много.

Деньги ее не волновали. Но рынок был их семейным бизнесом, долгие годы. Ей неприятна была даже мысль о том, что именно на ней все закончится. Ник со своим кредитом не предполагал, что она запутается в долгах, все ее трудности – не его вина. Она сама во всем виновата. Будь отец жив, он нашел бы способ выкрутиться из неприятностей. Если она сдастся, она потеряет не только любимое детище отца, но и саму себя.

– Ты меня всегда обвинял в том, что я слишком горда, – напомнила она Тору. – Думаю, если я буду вынуждена продать свое дело, это станет для меня полезным уроком.

Он кивнул.

– Точно, станет. К сожалению, это станет и для меня хорошим уроком. А я бы предпочел без него обойтись. Выйдя замуж за Торсена и возвратив рынку былую славу, ты сможешь сохранить свое дело. Такой урок кажется мне куда более полезным. Ты не находишь?

Она лихорадочно соображала. Возможно, он прав, – выйдя за него замуж, она и в самом деле сможет наладить дела, и у нее появится шанс выплатить долг банку. Если же в конце концов ей придется продать рынок, может быть, удастся хотя бы сохранить для Торсенов контракт с Милане. Рынок Константина для нее будет потерян, это правда, но она по крайней мере сделает все от себя зависящее.

А Тор? Природная честность заставила ее внутренне съежиться при мысли о нем. Ведь для него-то как раз риск и будет самым большим. Он потратит время, силы, чтобы помочь ей сохранить дело, а в результате может потерять свой контракт. Практическая сметка пришла ей на помощь. Если она не сможет расплатиться с долгами, ей все равно придется продавать, и тогда он, скорей всего, останется без контракта. А с его предложением у них обоих есть хоть какой-то шанс.

Она взглянула на Тора. Может, удастся уговорить его помочь без женитьбы? Потолкуй он пожестче с ее поставщиками – и качество товара тут же улучшится. Торсены были бы счастливы, Милано были бы счастливы – и сама она была бы страшно счастлива. Тор достиг бы своей цели, и ему не пришлось бы больше думать о ее финансовых проблемах. Ведь можно же сделать именно так? Разве нет?

– Ну? – Резкий голос оторвал ее от радужных мечтаний. – Каков твой ответ?

– Я не знаю… – пыталась она выиграть время. Такого ледяного тона она никогда еще у него не слышала:

– Позволь мне помочь тебе решиться. Если ты выберешь продажу вместо замужества, я разорву договор с тобой, и ты останешься без магазинов Торсенов. Как ты думаешь, тебе это дорого будет стоить?

Она сглотнула в ужасе, радужные ее мечты стремительно рассеивались.

– Ты прекрасно знаешь, что очень дорого.

– Да, знаю. Учитывая, какую часть твоего дела уже отобрали твои конкуренты, потерять еще и меня было бы, пожалуй, многовато. – Он сделал шаг к ней, слова его звучали безжалостно. – В этом бизнесе все друг друга знают. Не пройдет и нескольких часов после нашего разрыва, как новость облетит всех. Сколько твоих клиентов последуют примеру Торсена? И как это бегство отразится на продаже Рынка Константина?

Радужные мечты превратились в настоящий кошмар. Джеку безразлично, что Торсены будут покупать продукты в другом месте, – он хотел получить договор с Милане. Но, к несчастью, такое снижение доходов просто не позволит провести продажу до того, как она будет объявлена банкротом. Джек, конечно, хороший парень, но бизнес есть бизнес. Услышав о ее серьезных финансовых проблемах, он просто подождет с покупкой, пока она не разорится. И уж потом получит и рынок, и договор с Милане практически бесплатно. Она не может позволить себе пойти на такой риск.

Она в ярости уставилась на Тора.

– Черт бы тебя побрал!

– Ты это уже говорила год назад.

– Так, значит, это месть?

– Совершенно верно. Я разыгрываю из себя рыцаря в сверкающих доспехах, спасаю твою хорошенькую попку от поджаривания на костре, обеспечиваю тебе хотя бы на время спокойную жизнь – и все это исключительно из желания отомстить.

– Тогда зачем? – в полной растерянности спросила она.

– Сама догадывайся. Мне же нужно услышать ответ.

– Только и всего. Сейчас?

– У меня не много времени. Страдает мой бизнес, а поскольку это семейный бизнес, страдает и моя семья. Я не могу допустить, чтобы это продолжалось долго. Если ты намерена продавать, я должен знать, чтобы разорвать договор и сократить свои убытки.

– Независимо от того, как это скажется на Рынке Константина? – горько спросила она.

– У тебя есть выбор.

– Если… – она очень осторожно подбирала слова, – если я соглашусь выйти за тебя замуж – то это будет навсегда?

– Я не до такой степени альтруист. – (Она болезненно поморщилась, понимая, что заслужила столь обидные слова.) – Через шесть месяцев, может быть, через год мы разойдемся. У тебя останется мое имя и, соответственно, защита Торсенов. Мы объявим всем и каждому, что эго полюбовное решение. Твои поставщики и конкуренты больше тебя не тронут. Я обо всем позабочусь.

Она отвернулась. Слишком он нахрапист. У нее нет возможности ни переубедить его, ни как-то обхитрить. Все, что она сейчас может сделать, – это попытаться оттянуть время.

– Мне необходимо подумать.

Он отрезал ей и этот путь.

– Даю тебе сорок восемь часов. А дальше сочту, что ты решила продавать. По контракту я обязан послать тебе письменное уведомление об отказе от договора за семь дней. Если ты не согласишься на мое предложение, письмо ляжет на твой стол утром в среду.

Андреа наклонила голову.

– Ну почему, Тор? – прошептала она. – Почему ты это делаешь?

– Если я отвечу, ты мне все равно не поверишь.

Она улыбнулась бледной улыбкой.

– Наверное, что-то такое носится в воздухе. За сегодняшний день это второе предложение.

Голос его остался ровным, хотя она догадывалась, что разозлила его.

– Мое – лучше. Свадьба с Милане ничего не решит. Он слишком любит женщин, чтобы оставаться верным одной.

Что правда, то правда…

– Иронизируешь? – Она вздернула подбородок. – За кого бы я ни вышла, все равно окажусь в разводе.

Он не сжалился:

– Жизнь тяжела.

Поздним вечером Андреа устало поднялась по задней лестнице в крошечную каморку, расположенную над офисом. Она прислонилась к двери, этот день выжал из нее все силы. После смерти Ника она выставила дом на аукцион и продала практически всю мебель. На прошлой неделе дом опечатали, и сегодня она отослала в банк чек, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить долг. От дома, в котором она прожила с отцом почти двадцать семь лет, осталось лишь несколько вещиц, с которыми она просто не могла расстаться, и номер телефона, с которым она не посмела расстаться. До сих пор о продаже дома знали лишь несколько человек, но если бы кто-нибудь позвонил ей и обнаружил, что телефон отключен, то новость очень быстро стала бы всеобщим достоянием.

Она открыла дверь ключом и распахнула ее. Здесь, конечно, не те условия, к которым она привыкла, но ей годится. Потребовалось, правда, много времени для уборки и все ее воображение, чтобы превратить крошечную темную конуру в приятное убежище.

Включив лампочку под потолком, она зашла внутрь, приветствуемая сиянием сотен подвесок, свисающих со всех возможных предметов. Уворачиваясь от поблескивающих стеклышек, она поспешила к окошку и открыла его. Жаркое июльское солнце Сиэтла раскалило крохотный уголок этого старого мрачного здания. К счастью, у нее всего одна комната, и вентилятор решает эту проблему. Более-менее.

Она мгновенно вскипятила воду для кофе на маленькой электроплитке. Потом достала из миниатюрного холодильника яйца и овощи, сделала салат и улыбнулась. Учитывая, что внизу склад продуктов, хотя бы с голоду она не умрет.

Единственным недостатком ее нового жилья была необходимость спускаться на второй этаж, чтобы принять душ и наполнить термос водой. Но жаловаться грех, ведь жилье обходится ей бесплатно. Да и вообще все это временно. Как только дела рынка пойдут в гору…

– Мисс Константин? – послышался голос из-за двери.

Она открыла и увидела озабоченное лицо своего ночного сторожа.

– Да, Вилли?

– Я подумал, что нужно проверить, все ли у вас в порядке. Я немного пройдусь вокруг. Вы уверены, что с вами туг ничего не случится, ведь вы же остаетесь ночью совершенно одна?!

– Все прекрасно, – твердо ответила она. Он прокашлялся.

– Я сегодня толковал с Марко.

Андреа огорченно поморщилась – неужто Вилли проговорился о ее новом жилище? Кроме сторожа, больше никто не знал, что она переехала в здание офиса. Ее работники по каким-то причинам вдруг стали на каждом шагу ее опекать. Незачем им знать, что она живет на этом чердаке совершенно одна, еще начнут переживать за ее безопасность – хотя что ей угрожает? – к тому же их расстроят причины, заставившие ее продать дом. Не хватало еще, чтобы пошли слухи о плачевном финансовом положении фирмы Константин. Только не сейчас. Да и никогда.

– И что ты сказал Марко?

– Ничего! – мгновенно заверил он ее. – Ни слова, как и обещал. Только…

– Только?

Он сдвинул шляпу на затылок.

– Марко – мой двоюродный брат, понимаете? Андреа закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не помогло.

– Мне очень жаль, – осторожно сказала она. – Понятно, я поставила тебя в неловкое положение, но мне бы хотелось, чтобы ты и дальше хранил молчание.

– Да, конечно. Просто…

– Да?

– Охранять пару ящиков бананов и яблок – небольшое дело. – Он многозначительно похлопал себя по поясу, где у бедра висела кобура. – Если какой-нибудь сукин сын проделает дырку в коробке с картошкой, можно просто тару заменить. Но мне будет очень плохо, если с вами… э-э… – Он пожал плечами. – Ну, вы и сами знаете.

– Произойдет то же самое, что с коробкой, да еще в то время, когда ты дежуришь?

– Да-а, – он вздохнул с облегчением. – Никогда себе не прощу, если такое произойдет. Для нас обоих это было бы очень плохо. И…

– Да, Вилли?

Он не сводил с нее честных глаз, его по-собачьи преданное лицо покрылось капельками пота.

– Это ведь временно, как вы и обещали, правда ведь, мисс Константин?

– Ну конечно! – Она изобразила на лице уверенную улыбку, доказывающую, что все ее обещания будут выполнены, и очень скоро. – И обещаю тебе сделать все возможное, чтобы никакой сукин сын меня не прикончил.

– Тогда все в порядке, – несчастным голосом согласился он и начал спускаться по лестнице. – Вы не забудете закрыть свою дверь?

– Не забуду, Вилли.

Он остановился на площадке.

– И держать под рукой ту кочергу, что я вам дал? Прямо под подушкой, ладно?

– Хорошо. – Она поперхнулась от этой лжи. Даже для спокойствия Вилли она не станет спать на куске железа!

– И зовите меня сразу же, как услышите что-нибудь подозрительное. – Он исчез из поля зрения, но потом снова выглянул. – Все равно – что!

– Ты первым узнаешь, если я что-то услышу. – Теперь он исчез окончательно, и она вернулась в свою каморку.

– Спокойной ночи, мисс Константин, – донесся до нее приглушенный голос. – Спите крепко.

– Спокойной ночи, Вилли, – ответила она и принялась запирать дверь.

Его печальный голос растаял с последним наставлением:

– Да поберегитесь клопов, кусаются, черти!

На следующее утро Андреа проснулась в комнате, искрящейся разноцветными радугами. Солнечные лучи струились сквозь крошечные круглые окошки и отражались в каждой из сотен ее стеклянных подвесок обещанием прекрасного дня. Во всяком случае, подвески всегда дарили ей именно такое настроение.

Она села и обхватила руками колени, любуясь искрометным переливом стеклышек, окруженных пляшущими пылинками. Такие простенькие, а какая от них красота! Радуга и сказка – и все в одном стеклышке.

Собственно, в них отражалась ее жизненная философия.

Радужные блики поддерживали в ней надежду и веру в то, что, как бы трудно ни было сейчас, все в конце концов наладится. Возможно, придется потратить сколько-то времени и воображения, возможно, придется приложить чертову прорву усилий, но в результате все ее проблемы будут счастливо разрешены. Вера, как солнечный лучик в подвеске, творила чудеса.

К сожалению, существовала еще и грубая реальность. И комната, озаренная радужными бликами, означала, что она проспала. Выскочив из кровати, она впопыхах оделась. Если хоть немного повезет, ей еще удастся сойти вниз так, что никто не заметит…

Марко, десяток продавцов и дюжина грузчиков разыскивали ее все утро.

– Вы ведь были где-то здесь, – ворчал Марко, когда она появилась. – Ваша машина давным-давно тут торчит. Где вы прятались?

– На чердаке, – призналась она опрометчиво. – Разглядывала подвески.

– Вы что, с ума сошли? – резко бросил Марко. – Я не могу работать на рехнувшегося хозяина!

Она строго посмотрела на него. Впрочем, вряд ли это могло подействовать. Большинство работников знали ее с пеленок. А кое-кто наверняка ей даже эту подмокшую принадлежность менял. Так что отцов у нее хватало, и каждый считал своим долгом беспокоиться о ней.

– Все шарики на месте, – заверила она Марко. – В чем дело?

– Нас бойкотируют поставщики, – сообщил он без обиняков.

Андреа страдальчески прикрыла глаза. А все этот Хартсуорт и его преподлейший адвокат Томас. Как бы ей хотелось засунуть этих двоих на недельку в контейнер, к их насквозь гнилой, изъеденной червями кукурузе, которую они пытались ей всучить!

– Продолжай. Я выдержу. – Возможно, и выдержит. Во всяком случае, попытается.

– Три звонка. Все три – от поставщиков из восточного Вашингтона, как и Хартсуорт, все три дико вопили по поводу истории с неоплаченными поставками. – Он мрачно нахмурился. – Впредь они требуют предоплаты наличными.

– Ну да. Тогда мы получим от них такие отбросы – если вообще получим, – которые даже свиньям на корм не пойдут. – Не говоря уж о том, что все сегодняшние проблемы начались как раз с такой предоплаты. Когда в последний раз Ник заплатил вперед, его компаньон разорился, и в их финансах образовалась огромная дыра. Дыра, которая сейчас стремится сравняться размерами с Большим Каньоном. – Забудь об этом.

Марко колебался, на лице его отражалась растерянность.

– Я не уверен, что у нас есть выбор, – пробормотал он. – Мне бы очень хотелось позвонить каждому из этих мужланов и сказать им все, что я о них думаю. Но нам нужны их поставки. Без них… – Он пожал плечами, и этот жест говорил сам за себя. – Наши запасы не бесконечны.

– Мы могли бы закупать еще у кого-нибудь.

– Вряд ли, судя по ответам посредников, с которыми я связывался, – коротко бросил он. – Похоже, ваш друг Хартсуорт обвился вокруг нашей шеи туже, чем изголодавшийся удав.

Она тихо присвистнула.

– Слишком туго, пожалуй.

– Не сомневайтесь.

Она, однако, не сомневалась и в том, что Рынок Константина окажется в еще худшем положении, чем сейчас, если только она согласится на их условия.

– Ну ладно, и что мы будем делать?

– Вы хозяйка. Решать вам.

– Я поговорю с ними лично. Может быть, уломаю. Сколько мы продержимся на своих запасах?

– Два дня. Ах да, и еще здесь был молодой Милане. Сказал, что позвонит попозже.

Андреа кивнула. Времени переживать по поводу Джо у нее нет. Сначала нужно заняться неотложными делами. Она прошла в свой кабинет и сняла трубку, думая о том, что решение всех неприятностей существует – для совершенно отчаявшейся женщины. Каковой она не является. Пока, во всяком случае. И никогда – если ей хоть чуть-чуть улыбнется удача.

Шесть часов спустя удача окончательно покинула ее. Андреа поняла значение не только слова «отчаявшаяся», она поняла еще и что значат слова «настоящая», «неподдельная» и «паника». С трудом отлепив трубку от уха, она одним яростным движением смела все со своего стола. Бланки, счета, чеки улеглись вокруг живописным ковром.

Каждый из тех, с кем она разговаривала, оказался упрямее любого осла и во сто крат противоречивей. Чтобы получить теперь товар, ей нужно либо платить вперед – причем наличными, – либо, поджав хвост, ползти со своими неприятностями к Торсенам и смиренно переложить их на плечи Тору. Ни один из вариантов не доставлял ей удовольствия.

Она отпихнула стул и облокотилась на подоконник, вглядываясь в рыночный двор. Всю свою жизнь она прожила рядом с человеком, который ставил бизнес на первое место – даже, как ей любезно напомнил Тор, впереди собственной дочери. Ника нельзя было назвать плохим отцом. Но как же больно было сознавать, что она на вторых ролях в его жизни!

Когда она обнаружила» что не может успешно соперничать с Рынком Константина, она постаралась научиться работать ему на пользу, чтобы хоть таким образом доказать свою значимость. Это не очень-то помогло. Ник не одобрял женское участие в этом бизнесе, бизнесе, который отнимал все его время и силы. Поэтому она давно уже решила для себя, что никогда не выйдет замуж за человека подобного склада.

А потом она встретила Тора, который разбил это решение в пух и прах. И все же она надеялась. Надеялась, что влюбилась в человека, не похожего на Ника. Надеялась, что Тор любит ее хоть капельку больше, чем свой бизнес. Надеялась, что впервые будет для кого-то главной в жизни.

Открывшаяся правда стала для нее жестоким ударом. Вскоре после помолвки она обнаружила, что Тор сделал ей предложение только для того, чтобы обеспечить себе наивыгоднейшие условия в договоре с Милане. И она вернула ему кольцо.

И вот теперь по иронии судьбы, сделав полный круг, она вернулась опять к замужеству с человеком, который ставит бизнес выше любви. Как же она пала! Лицо у нее болезненно поморщилось. И как же смеется, должно быть, Тор!

Усилием воли она распрямила плечи. Выйдя замуж, она сможет спасти Рынок Константина и выплатить долг банку. Она добьется успеха там, где чуть было не потерпела крах. Да. Она справится. Она сыграет с Тором в игру по его собственным правилам. И победит.

Пора отправляться в логово бога грозы.

В девять часов вечера темнота окутала главный магазин Торсенов в центре Сиэтла. Два верхних этажа тоже казались совершенно безлюдными, светилось лишь одинокое угловое окошко на самом верху. В офисе Тора.

Ночной дежурный впустил Андреа, и она поднялась на верхний этаж, пытаясь справиться с дыханием. Обычно подъем на третий этаж не заставлял ее задыхаться. Да и сердце от этого никогда не билось так сильно. Она пригладила ладонью короткие кудри и застонала, обнаружив, что пальцы дрожат. Жалкое зрелище. Чрезвычайно жалкое.

Ладно, она напугана. В конце концов, не столь уж это большой грех. Любая женщина, собирающаяся броситься к ногам мужчины, просить его о милости, была бы напугана не меньше.

Она остановилась и закусила губу. Может быть, ей не придется просить о милости. Вовсе не обязательно. Она просветлела. Ну конечно, нет! Она может избежать этой части разговора. Он и не заметит. А вместо того, чтобы бросаться к его ногам, возможно, ей удастся броситься к нему в объятия. Очень нежно.

Приняв такое решение, она нашла в себе силы пройти весь длинный коридор до двери кабинета. Дверь была распахнута. Тор сидел за письменным столом, золотистая голова склонилась над бумагами. Всякая решимость вдруг оставила ее. Она резко остановилась, намереваясь сбежать. Сейчас ей не перенести этого разговора.

– Андреа? Слишком поздно.

– Ты занят. Я приду в другой раз, – выпалила она, пятясь назад по коридору.

Он появился на пороге комнаты и прислонился к косяку. На губах заиграла ленивая ухмылка.

– Птенчик, – пробормотал он хриплым голосом.

Она кивнула.

– Чирик-чирик.

Он протянул ей руку.

– Смелей, любовь моя. Ты уже так далеко прошла. Осталось всего ничего, и дело будет слажено.

Его рука была большой и сильной, твердые мозоли покрывали ладонь и пальцы. Она глубоко вздохнула и медленно, застенчиво, невероятно робко шагнула к нему и подала свою руку-Ладонь ее заполнило успокаивающее тепло его пальцев, и она расслабилась, напряжение отпустило ее. Казалось, рука ее была как дома.

Он потянул ее поближе, так близко, что если бы она чуть пошатнулась, то упала бы ему на грудь. Она так скучала без его рук, без их нежной силы, их тепла и защиты! Скучала по удивительному слиянию их тел в объятии, когда она как будто становилась меньше рядом с его огромной фигурой.

– Итак, – пророкотал он ей в ухо, и в его глубоком голосе явственно слышался смех, – чему я обязан такой честью?

Она вздохнула. Возможно, броситься к ногам и просить о милости будет не так уж тяжело. Интересно, подумала она, чего он ждет от нее в первую очередь? Наверное, просьбы о милости.

– Я пришла, чтобы пр… – Она подняла руку к горлу, как будто подавилась. Он хмыкнул.

– «Пр»? «Пр» что?

– Пр… – Слово отказывалось соскакивать с языка. Она попыталась соскрести его зубами, но и это не вышло. Возможно, броситься в ноги ей будет легче, во всяком случае, хотя бы объявить об этом. – Я пришла, чтобы брос…

– «Пр брос»? – Его губы дрогнули. – Это что, новый фрукт такой? Ближе к делу.

Она снова украдкой вздохнула. Этот человек положительно невыносим! Он же прекрасно знает, зачем она пришла. Почему же он не может, хоть чуть-чуть помочь ей?

– Я пришла… – Подбородок у нее вздернулся. К черту все. – Я пришла, чтобы проверить. – Вот именно, проверить. Это гораздо лучше всяких просьб о милости, не говоря уж о том, чтобы бросаться к ногам. – Ты сказал, что можешь помочь решить мои проблемы, если я выйду за тебя замуж. Я соглашусь на замужество, если ты сначала докажешь мне, что способен помочь. – Она тихонько простонала. Вот так-то. Ее гордость была при ней – вся, без остатка.

Его усмешка стала скептической.

– Ну конечно, «Пр брос». Проверить. Не понимаю, почему я сразу не догадался. – Ей пришлось вынести пару невыносимо долгих минут полного молчания. В тот самый момент, когда ее нервы не выдержали и она готова была уже сдаться, он сказал:

– Расскажи, в чем дело. Я помогу тебе. С превеликим моим удовольствием.

Она почувствовала себя хуже раздавленного червяка. Подойдя к креслу у его стола, она опустилась на самый краешек. И очень сжато изложила ему ситуацию с Хартсуортом, Томасом и остальными поставщиками восточного Вашингтона.

– Я понимаю, что сегодня вечером тебе вряд ли что удастся сделать, – закончила она.

– Вот как? – Он перелистал страницы справочника и набрал несколько цифр. – В тебе так мало доверия? Слушай и учись.

Сначала он позвонил своему адвокату. Продиктовав ему целый список распоряжений, он позвонил мистеру Томасу. У нее не хватило духу спросить, где Тор достал номер его домашнего телефона, да еще так быстро. Или он подготовился заранее? Учитывая его ультиматум, ее визит, наверное, не был для него сюрпризом.

– Говорит Тор Торсен, – резко произнес Тор и мгновение помолчал, слушая ответ на другом конце. – Все верно, «Продукция Торсенов». Как я понял, между вашим клиентом, мистером Хартсуортом, и моей невестой, мисс Константин, возник некоторый конфликт. – Он помолчал еще несколько мгновений. – Интересное заявление, хотя и не совсем совпадающее с заявлением федеральных инспекторов по этому вопросу. Я дал указания своему адвокату, и завтра утром он пришлет иск мисс Константин к мистеру Хартсуорту.

Приподняв ногу, он положил ее на край стола. Трубка тем временем свободно раскачивалась на шнуре, и из нее по крайней мере минут пять доносились вопли.

Тор улыбнулся Андреа и снова заговорил:

– А теперь вы меня послушайте. Это мое первое и единственное предложение. Полный грузовик кукурузы должен быть на рынке мисс Константин не позднее чем через двадцать четыре часа. Как только это будет сделано, оплаченный счет ляжет на стол мистера Хартсуорта. Что вы на это ответите? – Он улыбнулся. – Я так и думал. Приятно иметь с вами дело.

– И все? – изумилась она, увидев, что он кладет трубку. – Томас согласился?

– Конечно.

Конечно. Она молча сидела и смотрела на него. Он справился безо всяких усилий. Почему же это так ее раздражает? Ясно почему. Потому что она не могла справиться сама. Все ее просьбы и угрозы не принесли ничего хорошего. А одно только слово Тора Торсена – и люди через себя перепрыгивают, чтобы ему угодить. На рынке чудесным образом появится кукуруза. Поставщики станут драться, чтобы первыми привезти ей яблоки. Без сомнения, намного улучшится качество продуктов. Эти мысли оставили горький вкус у нее во рту.

– Вид у тебя не слишком довольный, – заметил он.

– Потому что я не довольна, – призналась она с резкой откровенностью. – Я благодарна, но не довольна. Так не должно быть, получается, что для поддержания на плаву Рынка Константина постоянно требуется мужское вмешательство.

– Верно, так не должно быть, – согласился он. – Если это так сильно тебя расстраивает – уходи из этого бизнеса.

Глаза ее загорелись злым огнем.

– Я не могу уйти, забыл? Если я попытаюсь продать рынок, ты меня потопишь. А все предприятие прогорит.

Он пожал плечами.

– Судя по тому, как дела обстоят сейчас, оно уже прогорело.

– Нет!

– Посмотри в лицо фактам. Ты не сможешь выиграть в одиночку. – Он склонился к ней через стол, выражение безразличия исчезло с лица. – Ты же всегда любила эту работу. Неужели ты допустишь, чтобы шайка недобросовестных негодяев вынудила тебя отказаться от любимого дела? Они будут сражаться с тобой всеми честными и бесчестными методами. Так возьми с них пример. Если ты будешь играть по их правилам, у тебя есть шанс на выигрыш.

Она отвернулась. Она сказала Тору, что выйдет за него, если он решит ее проблему с Хартсуортом. Это обещание она сдержит так же, как привыкла сдерживать любые деловые обещания. Но сначала они обсудят условия сдачи.

Уголки ее губ опустились.

– Хорошо. Ты мне нужен. Вот. Я это признала.

– Очень мило с твоей стороны, – сухо сказал он.

– Ты по-прежнему настаиваешь на женитьбе?

– Настаиваю.

– Ты не возражаешь, если в брачном договоре будет пункт о том, что наши предприятия остаются раздельными?

– Нет. Меня это более чем устраивает.

– Хорошо. Я выйду за тебя. – Она взглянула на него и застыла в своем кресле. В глубине его глаз горел огонек триумфа, подсвечивая их глубокий синий цвет. Итак, победа за ним. Он должен быть очень доволен. Ее охватило дурное предчувствие, оно мучило ее, и она понимала почему – из-за брака, основанного на вожделении и бизнесе, но не на любви.

– Теперь о времени, – буркнул он хрипло и встал. Она отшатнулась.

– Сначала я хочу обговорить несколько условий, касающихся этого брака.

Он улыбнулся, похожий на огромного голодного льва.

– А именно?

– Мы разводимся через три месяца. Он покачал головой и обошел стол.

– Шесть. Минимум. Потребуется время, чтобы поставить Рынок Константина на ноги.

– Ладно, шесть, – согласилась она, еще больше отодвигаясь. – Но я не могу выйти раньше чем через два месяца. Сейчас очень много работы.

– Мы поженимся через четыре недели. Она поставила между ними стул.

– Это слишком быстро!

– Ерунда.

– Свадьба… – выдохнула она, следя испуганными глазами, как он подцепил ботинком ножку стула и отшвырнул его в сторону. – Она должна быть очень скромной, в узком кругу.

– Свадьба будет огромной, шумной и в моей церкви. – Он все надвигался. – Цель этой церемонии заключается в том, чтобы привлечь к ней внимание как можно большего количества народа, а не держать все в тайне. Я позабочусь обо всем. Тебе нужно будет только появиться. Еще какие-нибудь условия?

– Да! Я… Я не буду жить с тобой вместе. – Она сделала несколько пугливых шагов назад. – Нет никакой необходимости. Наша свадьба – не настоящая.

Он усмехнулся.

– Думаю, этот момент мы пока оставим, обсудим его попозже. Еще что-нибудь?

Она кивнула и заговорила очень быстро, понимая, что скоро окажется за пределами кабинета.

– И я не стану… не буду… – Когда он подошел совсем близко, глаза ее широко раскрылись. – И никаких нежностей, никаких касаний!

– Поверь мне. Нежностей и касаний будет множество. Начиная с этого мгновения.