Текст книги "Уборка со скоростью жизни: как одержать победу в бесконечной битве с вещами"

Глава 3
Поймите, что ваш дом – это вместилище

Главная перемена в моем мировоззрении, великий момент понимания, резкий поворот к стратегии я-могу-избавиться-от-своих-вещей произошли со мной не из-за чьей-то вдохновляющей речи и не потому, что я испытала эмоциональное потрясение.

Если честно, я тогда вообще не испытывала особых эмоций, и мне кажется, именно поэтому это открытие сильно повлияло на меня: я наконец поняла то, что теперь называю Концепцией Вместилища.

Основная идея такова: задача вместилища – вмещать.

Если мы откроем слово «вмещать»[5]5
  Прим. пер.: здесь автор приводит значения английского слова «contain».


[Закрыть] в словаре, то увидим, что оно имеет несколько значений. Вот те, которые близки душе собирателя хлама:

• держать под контролем;

• предотвращать или сдерживать распространение, перемещение, влияние или продвижение;

• преуспевать в сдерживании распространения.

Эти определения описывают ровно то, что я так хотела получить в своем доме. Держать вещи под контролем? Ммм. Предотвращать или сдерживать распространение и перемещение моих вещей? Да, детка. Преуспевать в сдерживании захламления? Да, пожалуйста!

Но я продолжала покупать ёмкости, заполнять их и покупать еще и еще. И положение дел в моем доме становилось только хуже, ведь я использовала ёмкости неправильно, не понимая их задачу.

При правильном использовании ёмкости становятся ограничителями и сдерживают распространение беспорядка. Ёмкости контролируют вещи, ведь они предотвращают или ограничивают их распространение. Но как?

Я думала, что задача ёмкостей состоит в том, чтобы размещать в них вещи. Вот почему я покупала всё больше, когда те, что у меня были, заполнялись, а вещи нужно было куда-то складывать.

Я думала, что мои скромные организационные способности не дают мне увидеть верное решение. Вот однажды, когда я достигну Состояния Организованности, все мои вещи будут в идеальном порядке, а я буду рада иметь то, что уже имею.

Но пока я использовала ёмкости неправильно, я была безнадежно далека от Состояния Организованности.

Я сейчас приведу пример, который точно кого-то обидит, ну а кто-то отнесется к нему спокойно и без эмоций. Если вам станет обидно, пожалуйста, замените «шарф» на что угодно, что можете спокойно разобрать. Вы можешь заменить его на любой предмет в доме, ведь Концепция Вместилища применима ко всему: к вилкам, туфлям, банкам черной фасоли, книгам (да, я только что упомянула книги).

Шарф – это аксессуар. Они украшают или меняют образ, они приносят пользу. Лично я не могу носить их, так как мне неприятно оборачивать что-то вокруг шеи, но многим людям шарфы нравятся. Они нравятся им настолько, что все шкафы в их домах заполнены шарфами.

На первый взгляд кажется, что нет причины задумываться о количестве своих шарфов, ведь они небольшие, их можно повесить, сложить или просто бросить в коробку с другими шарфами.

До понимания Концепции Вместилища расхламление шарфов происходило бы у меня так:

Оу. Весь пол моего шкафа усеян шарфами. Я знаю, слишком много шарфов не бывает, ведь они мне нужны, а иметь выбор так важно для модной жизни, но мне реально надоело, что весь пол моего шкафа усеян шарфами.

Я знаю, что делать! Я использую одну из пяти разных шарфоорганизующих систем, которые купила в последние годы! Я должна стать организованной!

О, вау! Это вешающееся на стену приспособление великолепно! Выглядит чудесно! Я лучшая…Оу. Пол всё еще усеян шарфами.

Ммм, ладно, я воспользуюсь вешалками для шарфов, которые мне купила мама, заглянув в мой шкаф.

Да! Я развесила шарфы на вешалки! Да что же это такое – почему шарфы всё еще валяются на полу?! И что мне делать теперь?

Именно так я и поступала до понимания Концепции Вместилища: покупала всё больше настенных-висящих-органайзерских штук и всё больше вешалок для шарфов, пока пол шкафа не освобождался, но тогда у меня уже не оставалось места на стенах, ведь там были настенные-висящие-органайзерские штуки, и места для одежды, ведь все рейки в шкафу были заняты вешалками для шарфов.

И когда одна из настенных штук упала (хоть шарфы и невесомые, я всё-таки повесила на 6 шарфов больше, чем она могла выдержать), я просто села на пол и заплакала. Я не могла понять, почему система организации шарфов мне не поддается. И почему мой шкаф совсем не похож на картинку с упаковки настенных-висящих-органайзерских штук.

Я могла бы попробовать применить математику и умножить количество дней в месяц, когда погода располагала надеть шарф, на еще какое-нибудь число, пришедшее мне на чрезмерно аналитический ум. Я могла бы изучить модные тренды и цветовые палитры и отобрать шарфы, уже вышедшие из моды.

Я могла бы поднимать каждый шарф, примерять его и определять его ценность. Я могла бы даже изучить, какие из цветов подходят к тону моей кожи. Я могла бы закрыть глаза, глубоко вздохнуть и попытаться вспомнить, как я чувствовала себя, когда последний раз надевала каждый из них.

И всё это время, все эти размышления, весь этот анализ позволили бы мне избавиться от восьми-десяти шарфов – и куча нисколько бы не уменьшилась.

Только осознав предназначение ёмкостей, я перестала зацикливаться. Как только я поняла, что задача вместилища – вмещать, стало очевидно и другое: да, оно нужно для хранения шарфов, но оно должно и определять то количество, которым я могу владеть. Как только ёмкость заполнялась, я знала, сколько шарфов я могу оставить.

Тип ёмкости не важен. Всё, что угодно, может быть вместилищем: настенная штуковина, вешалка для шарфов, несколько гвоздей на стене, ящик в вашем комоде, корзина, полка – что угодно. Любое определенное для хранения шарфов место – это ёмкость для шарфов. Как это работает?

• Сначала сложите в ёмкость свои любимые шарфы;

• Как только ёмкость заполнится, вы узнаете, сколько у вас может быть шарфов;

• Отдайте все остальные шарфы на благотворительность.

Примите ограниченность своего пространства и расхламитесь так, чтобы все ваши вещи комфортно в это пространство вместились.

Вы можете иметь столько шарфов, сколько спокойно помещается в место, отведенное под них. Если вы планируете хранить шарфы в шкафу, то доступное место зависит от размеров вашего шкафа и от того, что еще вам нужно в нем хранить.

Давайте предположим, что вы храните всю свою одежду в шкафу. Этот шкаф – единственное место, в котором вы храните одежду. Вы не можете заполнить весь шкаф шарфами, если только не хотите оборачивать их вокруг талии в качестве юбки или вокруг торса как топ, или же на ногах вместо носков. И видимо, один вам придется завязать как подгузник вместо нижнего белья.

Это же нереально, правда? Так же, как и думать, что нет предела количеству моих шарфов, хотя раньше я и считала иначе.

Если шкаф должен вмещать всю вашу одежду, значит размер этого шкафа определяет количество одежды, которое вы можете иметь. Это ограничитель.

И если у вас больше одежды, чем помещается в шкаф, то ваша одежда находится вне шкафа. Это бездомная одежда, ведь ее дом уже заполнен.

Именно так и получается Дом, Вышедший из-под Контроля.

Я не считала свои ящики, шкафчики и шкафы ограничителями, а потому не контролировала свой дом. Я жаловалась, что мне не хватает места для всех вещей, но я просто пыталась хранить больше вещей, чем мой дом мог физически вместить.

Когда я стала рассматривать полку для шарфов как ограничитель их количества, а не как симпатичное место (которое никогда симпатичным, на самом-то деле, не было), куда можно засунуть еще один шарф, произошел прогресс. Незамедлительно.

Да здравствуют моменты озарения.

Но потом стало еще лучше.

Я ничего не решала. Я ничего не додумывала. Я просто приняла, что ограничители должны ограничивать. И это принятие странным образом освободило меня.

Раз за разом я чувствовала облегчение от того, что мне не нужно определять ценность (не важно, материальную или эмоциональную) какой-то вещи, а вместо этого мне достаточно было определить, поместится ли она в заготовленную ёмкость, и я стала находить другие способы применения этой беспроблемной стратегии. Никакого беспокойства. Никаких эмоций. Никакого анализа. Я просто выбирала свои любимые вещи и складывала их в ёмкость, а когда ёмкость заполнялась, я знала, что не вместившиеся вещи я люблю не так сильно.

Расхламление пошло легче: оно, по меньшей мере, стало выполнимым.

Я поняла, что корзины и пластиковые обувные коробки – это не единственные ёмкости в моем доме. Каждая полка была вместилищем.

Размер каждой отдельной полки определял, сколько я могу оставить корзин. Размер шкафа определял количество полок в нем. Размер комнаты определял, сколько в ней могло быть шкафов, а размер дома определял, сколько в нем было комнат.

Вы можете подумать: «то же мне, новость», но непонимание этого привело наш дом к хаосу, в котором моей семье было трудно жить. Мы не могли должным образом функционировать, потому что я игнорировала ограниченность нашего пространства.

Это звучит глупо, я знаю, но мне действительно никогда не приходило в голову, что есть предел количеству вещей в доме. Я люблю, чтобы всё хорошо функционировало, и я быстро подстраиваюсь к ситуациям – и тем, где моя особенность работает на меня, и тем, где она работает против.

Так как я не понимала, что существуют пределы, я приносила всё больше вещей в свой дом и уже не могла с ними справляться. Я пыталась найти причину: думала, что должна стать более организованной, найти способ аккуратно разложить свое имущество и затем сохранять порядок.

Я не знала, что живу за своим Порогом Захламленности. Я не понимала, что вышла за пределы и того, что могла контролировать, и того, что позволяло пространство моего дома, ведь я вообще не знала, что пределы существуют.

Я не понимала, что мой дом – это вместилище.

У меня включающий тип личности. Я люблю позволять всему взаимодействовать со всем. Я тот театральный режиссер, который даст актерам, не получившим ролей со словами, место в хоре, чтобы они поучаствовали в спектакле.

Но этот подход не работает с вещами.

Вещи, которые я приношу в дом, должны помещаться в его пределы. Когда я живу с учетом этих пределов, дом куда легче держать под контролем.

Я властный человек. И немного подавляющий. Я пыталась управлять вместимостью своего дома. Но вместимость моего дома была определена теми, кто его построил, а вовсе не мной. Не осознавая этого, я спорила со своим домом! Я хотела сама принимать решения о том, что касается моего дома! Ведь дом не может указывать мне что делать!

Но эти решения измучили меня.

В своих попытках расхламиться я изучала каждый предмет, определяя его ценность для моей текущей жизни, текущей жизни моей семьи, нашего общего будущего. Я анализировала, насколько важен каждый предмет, пытаясь предсказать, буду ли я его использовать, если оставлю, и пожалею ли я о нем, если выброшу.

Эти терзания никак не меняли мой дом и образ нашей жизни.

Понимание Концепции Вместилища полностью исправило ситуацию.

Когда я поняла, что ключ к успешному расхламлению – это избавление от лишних вещей, чтобы осталось только то, что легко поместится в существующие ёмкости (полки, шкафы и так далее), необходимость принимать эмоциональные решения исчезла.

Вопрос был не в ценности вещи, а в том, помещается ли вещь в ёмкость. И ответ позволил мне избавиться от вещей, от которых, как мне казалось, я не избавлюсь никогда.

Теперь я принимала решение так: «Какая из этих вещей нравится мне больше?». Любимые вещи получали право первыми занять место в ёмкости. Вещи, которые мне нравились (но не были любимчиками), я могла оставить без малейших угрызений совести, покуда для них было место. Вещи, которые не служили какой-то цели, я не должна была оставлять, и это меня даже не расстраивало. Ведь для них просто не было места.

Без обид, солонка, которая часто забивается, – пусть ты и пригодилась бы в том маловероятном случае, когда нам придется накрыть третий стол для большой вечеринки – для тебя нет места, потому что два набора, которые мы часто используем, занимают всё пространство этого шкафа.

Я привела в пример шарфы, потому что это именно та вещь, которую мне никогда не приходило в голову ограничивать по количеству. Но я знаю, что многие из вас подумали обо мне плохо, когда я упомянула книги в списке предметов, подпадающих под Концепцию Вместилища.

Что ж, давайте поговорим об этом.

Книги великолепны. Я читаю для удовольствия каждый божий день. Я прекрасно понимаю сопротивление расхламлению книг.

Но книжная полка – прекрасный пример вместилища. Книжная полка может вместить ограниченное количество книг. Прежде, чем я поняла, что размер книжной полки задает предел количеству книг, которыми я могу владеть, я втискивала и засовывала книги, я клала их горизонтально на стоящие, когда вертикальное пространство заканчивалось.

Я еще и жаловалась на то, как неаккуратно они выглядят.

Осознав, что книжные полки – это вместилище для книг, я заполнила их своими любимыми книгами, а потом, когда места не осталось, я избавилась от книг, которые не влезли.

Это сработало намного лучше, чем то, как я поступала раньше: когда меня удручало отсутствие места на книжных полках, я покупала еще полки, потом меня удручало отсутствие места для полок в комнате, а потом – отсутствие денег для покупки нового дома, где можно было бы разместить больше книжных полок.

Таким был образ моих мыслей раньше, но мне нужно было остановить распространение хлама. Чрезмерное количество вещей не давало мне радоваться своему дому и нормально в нем функционировать.

Я позволила книжным полкам принимать решения за меня, и это стало огромным облегчением. Я перестала бояться обидеть автора или отказаться от мечты о том, что мои дети полюбят книги Шекспира, или признаться, что я не настолько интеллигентна, чтобы перечитывать Достоевского каждый год.

Такова реальность. Ничего личного.

И я выжила. Выжив, я разрешила себе принести домой новую книгу без того ноющего чувства вины из-за того, что эта книга может стать последней каплей в океане беспорядка. Я просто должна была решить, какую книгу или книги убрать, чтобы для новой освободилось место. И это Правило называется Одно Пришло, Другое Ушло. Если ёмкость заполнена, а мне нужно что-то в нее положить, я должна сначала что-то из нее убрать.

Многие люди рождаются с этим знанием. Но не такие, как я.

У моей семьи должно быть пространство в нашем вместилище

Когда я перестала принимать решения, сосредоточившись на соблюдении пределов, произошел еще один момент прозрения: если весь мой дом – это вместилище, то моя семья тоже должна в него помещаться.

Кухня – это не только место для кастрюль, сковородок и вилок, это еще и пространство, в котором мы живем.

Я должна иметь возможность перемещаться по кухне, не врезаясь по пути в разные предметы и не проталкиваясь бочком. Моя семья должна иметь возможность двигаться, садиться за стол поесть, резать овощи на доске, имея достаточно пространства и для локтей, и для салатной миски.

И это помогло мне почувствовать ценность комнат моего дома. Я не хочу жертвовать кухней ради того, чтобы хранить больше шарфов.

Вам не нужен дом больше вашего

Я жила в одном доме за другим, постоянно считая, что проблема состоит в размере моего дома.

Понимание, принятие и применение Концепции Вместилища в доме изменили мою точку зрения, и я поняла, что у меня есть тот дом, который у меня есть.

Когда я перестала использовать жилое пространство для хранения вещей, не поместившихся в предназначенные для них комнаты, меня наконец стал полностью устраивать дом, который у меня есть. И я поняла, что если не буду жить по законам вместилища, то захламлю любой дом любого размера.

Раньше мне часто снился сон. Может, и вам снился подобный. В этом сне я находила в своем доме комнаты, которых в реальности не существовало. Я была так рада этой находке и тому, что мой дом, оказывается, больше, чем я думала.

Я уверена, что для этого сна есть некая психологическая предпосылка, связанная с захламлением, потому что, когда я рассказала о нем на своем сайте, мои читатели сообщили, что и им снился похожий.

В результате расхламления мой дом стал больше. С каждым расчищенным пространством я получала квадратные футы площади. Я получила больший дом, как и хотела, но мне не пришлось брать для этого больший кредит. Я получила этот дом, осознав пределы того дома, который у меня уже был.

И как ни странно, тот сон я с тех пор больше не видела.

Глава 4
Пространство важнее вещей

Я обещаю: эта глава будет о том, как направить свой образ мыслей в сторону расхламления, но побудьте со мной минутку, пока я расскажу о курице.

Еда для комфорта существует, и большинство людей знают, что им нужно, чтобы заесть стресс. Для меня это жареная куриная отбивная, картофельное пюре с подливкой и жареная окра[6]6
  Прим. пер.: окра – однолетнее травянистое растение, овощная культура.


[Закрыть].

Я бы хотела прояснить, что говорю не о жареной курице. Жареная курица – это курица с костями. Мне нравится жареная курица, но люблю я именно жареную куриную отбивную. Жареная куриная отбивная – это куриная грудка без кожи и костей, которую жарят в панировке, как если бы это был стейк в кляре.

Я хорошо понимаю разницу и считаю, что она стоит абзаца в моей книге о расхламлении. И стоит эмоционального объяснения случайному человеку, который завел со мной разговор и ошибочно полагает, что жареная курица и жареная куриная отбивная – это одно и то же.

Я также знаю, что жареная куриная отбивная – это моя личная еда для комфорта, а у других людей может быть свой выбор. Для кого-то это жаркое. Или свиные ребрышки. Или дрожжевые булочки. Или (и я бы хотела, чтобы это был мой случай) смузи из шпината. Моя жизнь была бы намного легче, если бы в моменты стресса или грусти мне помогали смузи из шпината.

Захламление для комфорта тоже существует. К сожалению, как и еда для комфорта, оно не приносит мне добра.

Еда для комфорта кажется такой вкусной, пока я ее ем, но ощущение исчезает сразу после трапезы. Это относится к любой еде, какой бы здоровой она ни была. Но эффект от моей комфортной еды на этом не заканчивается: я ругаю себя за поедание того, что в итоге осложнит мне жизнь. Потому что теперь на мне не застегиваются джинсы.

Когда на мне не застегиваются джинсы, я расстраиваюсь и опять хочу съесть что-то, обжаренное в панировке. Это цикл. Очень плохой цикл.

Ровно то же происходило, когда я набирала вещи, чтобы успокоить мучительные что-будет-если мысли. Будучи превосходным планировщиком всех возможностей будущего, я хватала вещи, потому что видела в них потенциал по решению будущих проблем. Потенциальных будущих проблем. Или потенциальных стихийных идей для будущего. Но чувство, которое я испытывала в момент покупки, быстро проходило.

Например, реквизит для фотографии моего ребенка или чужого ребенка, которую я захочу сделать, если когда-нибудь займусь фото-бизнесом. Реквизит, предположим, в виде коробки-подставки для чистки обуви. Разве не классно будет уже иметь под рукой подставку для чистки обуви, если я когда-нибудь вдохновлюсь и наряжу своих детей и попрошу их изобразить, как они чистят обувь друг другу для ретро фотографии?

Вероятность того, что меня очень расстроит отсутствие подставки для чистки обуви в будущем, была и так очень мала, зато теперь она равнялась нулю.

Но когда я принесла подставку домой, оказалось, что ее некуда поставить, потому что мы обычно не чистим обувь. И у меня не было четкого плана сделать ретро фотографии своих или чужих детей в образе чистильщиков обуви. А потому коробка отправилась в груду вещей на всякий случай.

Тем временем я постоянно жаловалась, что мне трудно делать уборку, потому что некуда деть вещи.

Вот только среди этих вещей уже была коробка-подставка для чистки обуви.

И подобно тому, как короткое удовольствие от жареной куриной отбивной сменялось сожалением, когда джинсы не застегивались, ненужная коробка-подставка раздражала меня, когда мне приходилось двигать ее в поисках действительно необходимых вещей.

Когда я не могла найти нужную вещь, я чувствовала отчаяние и, честно говоря, ненависть к себе. Знать, что у тебя точно есть эта вещь, но совершенно не представлять, в какой именно куче она лежит – хуже всего.

И я всё еще верила, что ценю свои вещи. Я просто знала, что лучше информирована и подготовлена, чем все другие люди в мире, которые не смогли бы даже предположить, зачем кому-то платить хорошие деньги (даже если покупка была очень выгодной) за коробку-подставку для чистки обуви и при этом не планировать когда бы то ни было начищать туфли.

У меня был дар видеть ценность вещей, которую не замечали другие. Я любила и ценила каждый отдельный предмет, который попадал ко мне в дом, а потому я считала, что равным образом ценю все эти вещи вместе.

И хоть я и верила в ценность предметов, попадающих в мой дом, тот факт, что они были свалены в кучу, говорил о том, что мое видение этой кучи было искажено. Я смотрела на гору случайных вещей и чувствовала, что всё в ней было важно. Всё в ней имело ценность, а потому и сама гора вещей имела ценность.

Далее в книге я поделюсь с вами тем, как избавилась от этого чувства и приступила к делу, но сейчас я просто хочу сказать, что заблуждалась. Каждый раз по отношению к каждой куче вещей.

Когда я начала разбирать свои горы полезных вещей, я увидела, что практически всегда соотношение было десять к одному. Десять абсолютно очевидно (даже для меня) ненужных вещей к одной потенциально ценной (для кого угодно, даже для меня) вещи.

Когда я избавилась от очевидно бесполезных вещей, я начала осознавать, что люблю что-то иное.

Я люблю пространство. Открытое пространство. Я даже и не представляла, как люблю пространство, ведь я всё время заполняла его вещами. Каждый ящик, каждая квартира, каждый шкаф были заполнены вещами, которые я считала нужными и ценными.

Когда я избавилась от вещей, мое настроение стало шокирующе быстро меняться, стоило мне увидеть свободное пространство. Полка, на которой лежат одна или две вещи. Практически пустая полка дарила мне счастье, ведь я могла рассматривать и любоваться вещами, которые на ней остались. Оказалось, что это чувство реального счастья нравится мне больше, чем ощущение, что гора вещей могла бы принести мне счастье в будущем.

Мне нравилось открывать кухонный шкаф и доставать оттуда ровно то, что требовалось, а не перебирать и не отодвигать предметы, опасаясь, что они посыплются вниз.

Мне нравилось, что я могу сервировать стол тарелками, чашками и столовым серебром и мне не нужно до этого тратить время на уборку.

Мне нравилось садиться за рабочий стол и писать или заходить в комнату для стирки и приступать к стирке.

Жизнь стала проще, когда вокруг больше не было груд вещей и коробок[7]7
  Прим. автора: к сожалению, коробка-подставка для чистки обуви – это не гипотетический пример. На протяжении многих лет я хранила такую подставку, чтобы однажды использовать ее на фотосессии. Я никогда так ее и не использовала. В итоге я избавилась от нее.


[Закрыть].

Пространство дороже денег

Мое восприятие ценности было основано не только на эмоциях, но и на деньгах.

Моя любовь к чудесным сделкам на вещи, которые могут пригодиться мне в будущем, повела меня в опасный (хотя в начале и захватывающий) водоворот, когда я начала продавать вещи онлайн. Когда я обнаружила, что могу зарабатывать деньги на сделках по продаже, я стала приносить домой вещи, которые лично мне не нравились, но, как я думала, могли понравиться другим.

И к этим вещам (плюс ко всем другим, которые уже были в доме) теперь был будто бы прикреплен знак доллара. Каждый раз, когда я планировала избавиться от чего-то, мой мозг подсчитывал, сколько я могла бы заработать на продаже.

Я уже старалась устранять вещи из дома и теперь я анализировала и планировала, как выжать всё до последнего пенни из каждой до последней вещи.

Когда я начала ценить свободное пространство, комнаты, где можно двигаться, не натыкаясь на вещи, и возможность оглядеться вокруг, не увидев горы хлама, я наконец поняла, что пространство важнее денег, которые я могла бы получить за свои вещи. Это понимание увеличило скорость моего избавления от вещей.

В начале этой перестройки сознания я считала, что должна заставить себя отказаться от возможной денежной прибыли, чтобы быстрее получить свободное пространство в доме. Но, отпуская вещи, я стала замечать, что у свободного пространства тоже есть своя денежная ценность.

Я часто слышала, что организованные люди по случаю говорили, как важно подумать о том, сколько ты готов заплатить за хранение предмета.

Я не представляла, что они имеют в виду, пока не начала расхламляться. Когда я устранила хлам, мой дом стал казаться больше.

Я всегда связывала размер своего дома с захламлением, так что это стало неожиданным открытием.

Можно проиллюстрировать этот феномен на примере стенного шкафа в нашей главной спальне. Годами он был бесконтрольным местом для хранения. Когда мы покупали этот дом, я была так рада получить гардеробную в своей спальне. На уровне подсознания наличие гардеробной сыграло свою роль в нашем решении, что этот дом стоил своего месячного ипотечного платежа.

Мы выплачиваем ипотеку за дом площадью 2025 квадратных футов. Дом не огромный, но он, определенно, и не маленький в сравнении с другими домами в большей части стран мира.

Если в моей гардеробной 25 квадратных футов, то я плачу (при том, что мои подсчеты верны) около десяти долларов в месяц за это пространство.

Я хочу платить десять долларов каждый месяц за удобную гардеробную. Я не хочу платить десять долларов в месяц за хранение кучи вещей, которыми не пользуюсь. И что еще важнее, я не хочу платить десять долларов каждый месяц за хранение кучи вещей, которыми не пользуюсь, и при этом не иметь возможности войти в гардеробную, за владение которой я изначально согласилась платить эти десять долларов в месяц.

Я больше люблю свой дом за его свободное пространство, а не за коробки и кучи вещей.

Но я прекрасно понимаю ваш скептицизм. Я тоже не верила в это, пока не испытала. Поэтому, пожалуйста, испытайте это сами.

Трезвый взгляд на мою деструктивную бережливость

Повышенной бережливостью я страдала с рождения. Иногда я хвастаюсь этим качеством, но порой оно приносит мне лишь неприятности. После того, как путем расхламления я избавилась от огромного количества своих выгодных покупок, мне пришлось признать, что бережливость влияет на беспорядок в нашем доме.

Стоит прояснить, что дом, вышедший из-под контроля, не станет обязательным результатом такой личной особенности любого человека. Я знаю таких людей (и глубоко восхищаюсь ими), которые покупают нужные им на будущее вещи на распродажах и при этом прекрасно держат свой дом под контролем. Они понимают будущую ценность вещи, покупают ее за минимальную стоимость, кладут ее в определенное место, а потом действительно не забывают о ней тогда, когда она становится нужна.

Тогда – и это очень важно – они могут найти эту вещь.

Я ходила на шоппинг с людьми, которые делают это правильно, и в итоге поняла, какую именно совершала ошибку: я искала потенциальный вариант использования вещи в будущем, а они отмечали реальную практическую ценность, для которой просто еще не пришло время.

Они считали выгодной покупкой то, что решит проблему, с которой они точно столкнутся в будущем. Если жизнь пойдет по плану, их трехлетнему ребенку однажды исполнится пять, и ему понадобится зимняя куртка на пятилетнего ребенка.

Я же совершала выгодные покупки, которые потенциально могут мне пригодиться. Я покупала вещи, будто в запале азартной игры. Я делала ставку на то, что однажды мои мечты исполнятся. Я стану тем человеком, который ремонтирует дорогую, но поврежденную одежду. Я смогу сама починить старую лампу, а мои гости будут восхищенно ахать, слушая рассказ о процессе реставрации.

Моя семья собралась на встречу недалеко от города, где мы прожили четыре года, и воскресным утром мы посетили свою старую церковь. Я была рада повидать друзей, вместе с которыми мы терпеливо растили малышей, а теперь могли обсудить, чем занимаются наши тинэйджеры. Мой муж разговаривал с другими мужчинами, и я услышала, как он смущенно просит прощения за ущерб, нанесенный грузовику одного из них при нашем переезде десятилетней давности.

Я прищурилась и немного склонила голову вправо. Я не помнила об этом случае. Владелец грузовика тоже не вспомнил, поэтому я прислушивалась к объяснениям мужа.

Как оказалось, эти друзья (друзья даже лучше, чем я о них думала) помогли моему мужу оттащить ванну на свалку. Чугунную ванну. Очень тяжелую чугунную ванну.

Я была в полном смятении. Какую такую ванну?

По словам моего мужа, загрузить эту ванну (чугунную и всё такое) в пикап было тяжелым испытанием, при котором повредилась обшивка машины.

Мужчины смеялись над нелепостью отгрузки ванны с нашего заднего двора. Я же была озадачена полным отсутствием воспоминаний об этой ванне и не могла понять, как такая большая штука, с которой было столько возни, просто вылетела у меня из головы.

Когда мы уехали, я стала расспрашивать мужа. Он помнил только то, как сначала мы втаскивали чугунную ванну во двор своего дома, а потом тащили ее со двора.

Постепенно смутные воспоминания начали проступать. В этом доме я впервые столкнулась с заводскими предустановленными ваннами и душевыми кабинами: пластик, из которого они были сделаны, казался мне искусственным, и его было сложно отмыть.

В то время я верила, что однажды стану такой же практичной, предприимчивой и умелой в сфере сделай сам, как люди из моих любимых ТВ-шоу. После ремонта в ванной комнате моих родителей я радостно забрала их идеальную чугунную ванну, и кто-то (вот этого я точно не помню) доставил ее к моему дому в двух часах езды от дома родителей, где она и простояла три года, после чего нам пришлось убрать ее в ходе своего переезда.

В ходе быстрого онлайн поиска я обнаружила, что чугунная ванна без особых изысков стоила около 500 долларов. Мне нравилась мысль о том, что я сэкономила 500 долларов.

Правда, мы так и не собрались заменить свою ванну. И мы жили с чугунной ванной на заднем дворе в течение трех лет. И мы воспользовались помощью своих отзывчивых друзей, чтобы загрузить и перевезти на свалку чугунную ванну, которая никогда и не была нам нужна.

Оглядываясь назад, я понимаю, насколько глупо было хранить эту ванну. Прожив одиннадцать лет в другом доме с такими же пластиковыми ваннами и так и не заменив их, я приняла, что сделай сам мастера из меня не выйдет.

Но на пути расхламления мое понимание ценности тоже изменилось. Если поделить пятьсот долларов на три года, которые ванна провела во дворе, получится, что мы бы сэкономили по 166 долларов в год, если бы использовали ванну по назначению.

Даже если бы мы начали пользоваться ей спустя три года, стоило ли это 166 долларов в год: занятое место на заднем дворе, мозолящая глаза ванна, неудобства для мужа, которому всякий раз приходилось тратить время, чтобы обойти ее с газонокосилкой?