Текст книги "Создатели Материи"

– Не хочет она, чтобы ты дочку у неё из дома увёл…

Амась серьёзно посмотрел на Кирилла.

– Ты прав. Да. Так и есть. Почему я раньше об этом не подумал? Если у Ати появится живот, мы уйдем с Атей в свой дом, а Лива этого не хочет. Мне надо с ней поговорить об этом.

Амась остановился, собрался было идти обратно разговаривать с Ливой, но затем махнул рукой и продолжил путь с Кириллом.

– После праздника поговорю. Надо всё хорошенько обдумать, – с серьёзным видом решил он.

«Толковый гном, – подумал Кирилл. – Если есть проблема, то он её решает, не пускает на самотёк. В лесу оказывается, такая же бытовуха, как и у нас в городе. Любовь и теща. Интересно, они ссорятся из-за того, где шкаф должен стоять? – Он про себя усмехнулся. – Если у них есть шкафы, конечно. По крайней мере там, где я спал, их не было».

Кирилл с Амасем вышли к купальне.

На берегу пруда лежало большое бревно, длиной в несколько метров и выше гнома в диаметре. Вокруг бревна скакали гномы и пытались столкнуть его в воду.

«Откуда у них бревно? – мелькнула у Кирилла мысль. – Дерево срубили, что ли?»

– Откуда вы бревно достали? Дерево срубили? – спросил Кирилл с укором.

– Это не дерево. Это кора. Внутри тоже кора, – ответил Люша.

«И здесь облом…», – подумал Кирилл про свою попытку поддеть любителей леса.

– Давай, помогай. Надо его перевернуть и засунуть верёвки вот сюда, – Люша показал на одну из дырок у края бревна сверху.

Кирилл уперся в бревно и с легкостью перевернул его на нужный бок. Гномы тут же засунули верёвки в отверстия.

– Теперь дальше, в воду, – скомандовал Люша.

Кирилл толкнул бревно и оно покатилось в воду.

– Зачем оно? – спросил Кирилл.

– Завтра увидишь, – ответил Люша.

Тут до Кирилла снова долетел запах чего-то съестного, а в животе заурчало и заныло.

– Кушать хочется, – робко сказал Кирилл.

– Пошли на кухню, там тебя покормят, – бойко отозвался Амась.

Кухня находилась рядом с купальней. Как в купальне вокруг пруда располагались дома, так и на кухне дома стояли вокруг множества маленьких столов, расположенных тоже по кругу в два ряда и с четырьмя проходами с разных сторон. В середине круга, который образовывали столы, стояло восемь печей, и тоже по кругу. Над столами возвышалась огромная, откосная, круглая крыша, с отверстием посередине над печами.

На кухне царило ещё большее оживление, чем во всей Роще. Каждая из глиняных печей дымила, вокруг них носились гномихи, что-то уносили в дома вокруг кухни, что-то приносили, ставили обратно на печи, засовывали во внутрь печей, доставали. На столах были разложены всевозможные дары леса: травы, коренья, грибы и ягоды. Всё это подвергалось соответствующей обработке: перебиралось, мялось или чистилось и залетало в большие даже по человеческим меркам, котелки.

Когда на кухне появились Кирилл с Амасем, всё движение остановилось, и взоры работающих устремились на них.

– Кушать хотим, – коротко просветил всех Амась.

Тут же всё задвигалось с новой скоростью в разных направлениях. На одном из столов появились две глиняные тарелки: одна маленькая – для Амася и одна большая – для Кирилла.

Амась не дожидаясь приглашения, уселся на скамейку, стоявшую рядом со столом. Кирилл скромно подошёл к столу и постучал пальцем по столешнице. «Кора… – подумал он и посмотрел на стол: – И стол из коры, всё из коры делают…» Ему пришлось пригнуться, чтобы прикинуть, как примоститься на скамейку перед столом.

Амась посмотрел на Кирилла, потом на скамейку и улыбнулся.

На столе тем временем, стали появляться различные корзиночки и горшочки, а также тарелки с разнообразным съестным в них. Кирилл увидел так понравившиеся ему булочки и уже в нетерпении хотел схватить целую горсть и засунуть в рот, но тут его отвлек своим хохотом Амась.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся гном. – Видел бы ты сейчас свои голодные глаза и несчастный вид! Ха-ха-ха! Ломай. Там и будет твоё место, а я потом починю.

– Что ломать-то? – не понял Кирилл.

– Скамейку ломай! – пояснил всё ещё смеющийся Амась.

Кирилл замялся в нерешительности.

– Смелее, а то я один всё съем! – весело подбодрил Амась.

Кирилл ногой сильно ударил по скамейке, тукнувшись при этом головой о крышу. Скамейка не выдержала и рассыпалась от столбика до столбика. Кирилл сдвинул в сторону куски коры и уселся на землю, поместившись как раз в сломанный проем между скамейками.

Амась ел не спеша, смакуя каждый кусочек. Кирилл же стал забрасывать понравившиеся ему булочки в рот, сплошным потоком, даже не успевая толком каждую из них прожёвывать.

– Подожди. Подожди. Так нельзя, – остановил Кирилла Амась. – Ты ведь даже не знаешь, что ты ешь. К тому же вкуса не чувствуешь и над желудком своим издеваешься. Ты никогда не думал о том, что ему тяжело работать, когда в него всё как в мусорную яму падает?

– Я чувствую, что это вкусно, и желудок мой очень доволен! – с полным ртом неразборчиво ответил Кирилл.

К этому времени вокруг стола собрались гномихи и с улыбками наблюдали за Кириллом.

Его смутило такое пристальное внимание, он остановился и спросил растерянно:

– Что?..

– Он ведь говорит, что так нельзя кушать, – ответила одна немолодая гномиха по имени Гаша.

– А как можно?..

– Что такое еда? – начала объяснять Гаша. – Это энергия для работы организма живых существ.

«Начинается… – подумал Кирилл. – Пожрать хоть дайте спокойно…»

– Ты кушай-кушай, только не спеши, – сказала Гаша, словно прочитав его мысли, – а я тебе расскажу, что ты кушаешь и зачем ты кушаешь.

Кирилл уныло посмотрел на Амася. Но тот сделал знак кивнув головой, мол слушай, она знает о чём говорит.

– Вот эти булочки, которые как я заметила тебе очень нравятся, сделаны из заячьей травы. Их нужно закусывать корешком лоздуха, не знаю как по-вашему это растение называется. Мы его вымачиваем в берёзовом соке и в нём же варим. Он очищает организм от вредителей, живущих в животе. Поэтому, когда ты начинаешь пережёвывать его вместе с булочкой, тебе следует думать о том, как он, попав тебе в желудок, очистит тебя и напитает нужной энергией.

«Домохозяйкам рассказывать ваши кулинарные рецепты и правильное питание надо, а не мне», – думал Кирилл в ответ, однако просьбе Гаши внял и уже старался есть не спеша.

– Всё что попадает в тебя, есть ты! – звонко резюмировала Гаша.

Кирилл вздрогнул и посмотрел на неё вопросительно.

– Понимаешь? – спросила она Кирилла.

– Понимаю. Всё что попадает в меня, есть я, – четко ответил он, как школьник зазубривший задание.

– Прежде чем пища попадет в тебя, она должна стать подобной тебе, напитаться твоей энергией, тогда она очень легко переварится и принесёт тебе максимальную пользу. Без разницы, что ты ешь или пьёшь. Когда жуёшь, думай о еде, признайся ей в любви. В конце концов, это – то же самое, что полюбить себя. Прежде чем попить, подумай о воде, о любви к ней и она принесёт тебе максимальную пользу.

Гаша выговорила всё быстро и с серьезным видом. Когда же закончила, развернулась к Кириллу спиной и собралась уходить.

«Всё, лекция закончилась», – облегченно подумал Кирилл.

Однако тут Гаша повернулась обратно и как бы невзначай, добавила:

– Это надо не только домохозяйкам знать, но и каждому мыслящему существу.

А затем быстро ушла.

При последних словах Гаши Кирилл поперхнулся, не проглоченным ещё корешком, потом долго откашливался, а когда наконец откашлялся, гномихи уже не было. Он ошарашенно посмотрел на Амася. Тот довольно облизывал маленькие пальчики, спокойно подмигивая Кириллу.

– Это когда Вафиль или Флим рассказывают, можно о домохозяйках думать, – многозначительно произнёс гном, закончив с пальчиками. – Они соблюдают личную зону и не станут подглядывать твои мысли, а у женщин нет понимания личной зоны. Они думают, если им дано узнать о чём другие не говорят вслух, значит они могут это делать. Гаша это занятие особенно любит.

– Вы ещё и мысли читаете? Что же вы за существа такие?! – изумлённо воскликнул Кирилл. Тут же в его голов епронеслись все гадости, о которых он при гномах думал и которые они могли теперь знать. От осознания этого, Кириллу стало не по себе.

– Не все. Многие, – услышал Кирилл спокойный голос Вафиля.

Бородач обошёл стол и уселся напротив лесоруба.

– Помнишь, мы с тобой говорили о том, что мысль материальна. А если она материальна, значит её можно увидеть или правильнее сказать, почувствовать, – разъяснил Вафиль и положив в рот булочку, закатив глаза от удовольствия, медленно стал её разжёвывать.

Кирилл погрузился в глубокие раздумья, переваривая объяснения Вафиля, долгое время молчал и ел уже заметно медленнее. Он даже не обратил внимания на то, как бородач начал разговаривать с Амасем о предстоящем празднестве. Наконец насытившись, Кирилл тихо спросил:

– Где я могу отдохнуть?

– В том же доме, – ответил Вафиль. – Пока ты живёшь с нами, это – твой дом.

– Я тебя провожу, – весело предложил Амась.

Вафиль приветливо улыбнулся и дружелюбно покачав головой, пожелал Кириллу доброй ночи.

День близился к концу, небо начинало тускнеть, а яркая зелень Рощи приобретала более тёмные тона. Кирилл и Амась молча шли через затихающую Рощу. Смышлённый Амась понимал, что Кириллу сейчас совсем не хочется болтать и поэтому не приставал к нему с лишними разговорами, а думал о непростой предстоящей беседе с Ливой. Кирилл же пытался переварить в сознании все события нелёгкого дня, а также полученную от гномов информацию. Дойдя до дома они остановились и Амась с доброй улыбкой на лице произнёс:

– Спи спокойно.

Кирилл задумчиво покачал головой и хотел было что-то ответить, но Амась пропал так быстро, что Кирилл не успел даже открыть рот. Он махнул рукой, пригнулся и вошёл в свой дом.

На полу лежала его чистая и аккуратно сложенная одежда. Кирилл переложил её в дальний угол с тихими словами:

– Мне и в этой хорошо. Вот пойду домой, тогда её надену. Если конечно, пойду когда-нибудь…

Кирилл сел на колени и понуро опустил голову. Ему казалось, что его жизнь закончена. Вот так он её бездарно прожил и умер в полном расцвете сил в лесу.

«Может быть, я действительно умру? Умрёт тот, прежний Кирилл, и родится новый, другой Кирилл, который в отличие от прежнего, будет любить лес? Ведь именно этого они и хотят от меня – чтобы я полюбил лес. Посмотрим, что у них получится».

С такими мыслями Кирилл лёг спать и как только его голова коснулась подушки, сразу же погрузился в сон.

* * *

– Кирилл! – услышал Кирилл сквозь сон свое имя. – Кирилл!

– Маша… – пробормотал не проснувшийся ещё Кирилл.

– Какая Маша? Это я, Амась! – возмутился будивший лесоруба гном.

Кирилл вернулся в реальность и открыл глаза.

– Что? – спросил он, лёжа на спине и не поднимая головы.

– Что, что! Вставать пора, идти за росой пора… И на участок… – скороговоркой ответил Амась.

– Праздник у вас, – раздражённый тем, что его отрывают от замечательного сна, ответил Кирилл. – Отдыхать надо…

– Это у нас праздник, а не у леса, – начал пояснять гном. – Он работает каждый день, и мы работаем тоже каждый день. Праздник будет днем, а до праздника все гномы идут на свои участки.

– А который сейчас час? – спросил Кирилл, растягивая время, что бы ещё чуть-чуть поваляться.

– Рассвет, – коротко ответил Амась.

– Я бутылку вчера сломал, мне некуда росу собирать, – лесоруб предпринял ещё одну попытку не идти.

– Я тебе принёс две маленькие, – тут же нашёлся неугомонный гном.

– Как ты просыпаешься так рано? – начал бурчать Кирилл, поднимаясь. – Спал бы ещё и спал…

– Солнце встаёт и мы встаём… Я не понимаю, как это ты спать можешь когда светло? – удивлённо спросил Амась.

– Не понимаешь? Давай я тебе покажу, а ты можешь вокруг ходить и заметки делать. – Кирилл снова завалился на бок. – Тоже труд. Научные наблюдения называется.

– Давай, – согласился Амась. – Только сперва в лес, а потом, если время до праздника будет…

– Потом не надо, – пробурчал недовольный Кирилл и медленно стал вставать на ноги.

– Я на улице подожду, – сказал Амась и вышел из домика.

Кирилл надел зелёную травяную одежду, лапти и вышел на улицу, где его уже ждали три друга – Амась, Люша и Рах.

– Смотрите, свою одежду не надевает, – заметил Рах. – Немного поживёт у нас, так вообще домой не захочет, придётся выгонять.

Амась с Рахом весело рассмеялись.

– Не дождётесь! – резко ответил Кирилл. – Буду бежать от вас, как заяц от волка.

– Это ты хороший пример привёл, мне нравится, – сказал Рах.

– Мы разве такие страшные, что ты нас волками называешь? – не понял Люша.

– Быстро бежать я буду, так, как заяц. Понимаешь? – попытался объяснить шутку Кирилл.

– Понимаю, – ответил Люша. – Только зачем бежать?

– Люша, ты спишь ещё. Пойди водичкой умойся, – предложил Амась.

Люша ничего не ответил и побежал в сторону туннеля.

Кирилл заметил, что в отличие от вчерашнего утра, в Роще царило оживление. Большая часть гномов двигалась в сторону туннеля, где уже собралась толпа гномов, ожидающих возможности пройти.

– Это из-за праздника такая толкотня? – спросил Кирилл.

– Нет. Так каждый день. Мы вчера поздно уходили, когда все уже разошлись, поэтому никого возле туннеля не было, – объяснил Амась.

– Вся Роща в лес идёт? – удивился Кирилл.

– Да, почти все уходят.

«Прямо как в советские времена за хлебом», – подумал Кирилл, присоединяясь к очереди.

Кирилл возвышался, как гора над толпой гномов. Все с любопытством его разглядывали и что-то обсуждали между собой. Его стало смущать такое пристальное внимание со стороны столь многочисленной публики. Но к счастью Кирилла, очередь в туннель шла быстро и он вскоре скрылся в нём от любопытных глаз.

В лесу гномы расходились в разные стороны, каждый к своему участку.

– Что, меня всё время так разглядывать будут? Как будто я диковина для них, – ворчал недовольный Кирилл, выбравшись на другой стороне туннеля в лес.

– Ты и есть диковина, – подтвердил Амась. – Большинство из гномов о людях только из рассказов и книжек знает, вот они тобой и не могут налюбоваться.

– Мне это любование совсем не нравится!

– Ничего привыкнешь, и они к тебе привыкнут, – успокоил Амась. – Насмотрятся.

Люша с Рахом уже скрылись в лесу. Кирилл с Амасем пошли в сторону участка, по дороге собирая росу. Кирилл старался больше, чем в предыдущий раз. Теперь он стал более опытным в этом деле: понимал на каких листках можно найти больше росы, правильно сгибал и сливал её, даже придумал как ему казалось, новую систему сбора росы, но для этого ему необходима была большая гибкая пластина. Его настолько увлекло это занятие, что он не заметил, как они оказались на участке Амася. Кирилл остановился лишь тогда, когда обе бутылки были наполнены.

– Хе-хе! Набрал! – радостно воскликнул он. – Амась, я набрал обе бутылки!

Амась тем временем прохаживался вокруг куста, улыбался и что-то приговаривал.

– Ты быстро научился, – сказал Амась, отвлекясь от своего занятия. – Может и с берёзкой сегодня получится…

При упоминании о берёзке настроение у Кирилла резко ухудшилось. Он посмотрел в сторону двух дубов.

«С берёзкой что-то получится? Что у меня с ней может получиться? Раздавить её что ли…» – подумал Кирилл.

Но тут вспомнил, что гномы могут читать мысли и не стал раскручивать шальную идею по отношению к берёзке. Ведь он пока ещё не знал, относится ли Амась к числу способных на это гномов.

– Что ж… Пойду попробую полюбить, – сказал он вслух.

Кирилл подошёл к ростку, совсем недавно появившемуся из-под земли и присел перед ним на корточки.

«Как же мне сделать, чтоб ты вырос? Как мне полюбить тебя? Всю жизнь лес валил, а сейчас вот – любить надо… Возможно ли это?»

Кирилл стал вспоминать различные эпизоды из своей жизни. Перед его глазами валились тысячи спиленных деревьев, простирались бескрайние поля пней; он услышал визг бензопил, треск падающих ветвей. На его лице появилась довольная улыбка. Мысли вернули его в прежнюю жизнь, он словно на мгновение забыл всё пережитое им за последние дни и то, для чего он теперь находился в лесу.

«Да, – злорадно сказал он себе. – Вот это мне нравится! Ломать, валить и разрушать!».

Он со злой улыбкой глянул на берёзку, сжал кулак и размахнулся, что бы раздавить два листочка деревца, которые только начали жить, но в этот самый момент он как будто проснулся, вернулся из прошлого в реальность и замер с занесённым над берёзкой кулаком. Кирилл понял, что не может убить берёзу, потому что ему надо её полюбить и вырастить. Но в то же время он не может её полюбить, потому что хочет убить. Тупиковая ситуация вызвала в Кирилле ещё большую ненависть к деревцу. Он медленно наклонился, почти касаясь его носом, протянул руку и хотел сжать в ладони растерев в кашу, но рука опять зависла в воздухе, из груди вырвался немощный стон. По щекам потекли слёзы безисходности и ненависти, которые стекая с подбородка, стали капать на листочки берёзы.

– Как же мне тебя полюбить, создание ты Божие? – прошептал он сквозь вырывшиеся из него рыдания. – Что мне с тобой делать? Как?

Кирилл беспомощно зарыдал.

– Я хочу, да, я хочу тебя любить, – шептал он, перестав понимать, чего же он хочет на самом деле: любить или убить.

Неожиданно он почувствовал теплую руку на плече. Он повернул заплаканное лицо. Рядом стоял Вафиль.

Кирилл первый раз почувствовал, как от этого маленького пожилого гнома идёт тепло. Рука на плече Кирилла, словно солнечный луч, наполняла лесоруба теплой энергией, маленькие добрые глаза старика светились любовью. Кирилл в них заглянул и понял:

«Он меня любит. Да, он меня любит. Вот как выглядит любовь. Она тёплая, добрая, нежная. Я её не знаю, а он знает и дарит, он для этого живет».

– Разреши себе любить, – тихо сказал Вафиль. – Забудь что было, подумай о том, что есть и должно быть.

«Что было? – спросил себя Кирилл. – Жизнь моя была. Как её забудешь? А что есть? Лес есть… гномы… Вафиль… любовь… Да, безусловно – это любовь. Я никогда не ощущал такого необычайного тепла. Но эта любовь – его, а не моя…».

Кирилл повернулся к берёзке и грустно посмотрел на неё.

– «Разреши себе любить», – прошептал он себе. – Разрешаю и что?

Вафиль тихо отошёл в сторону, оставив Кирилла наедине с берёзкой.

«Разве я себе запрещал когда-нибудь любить? – размышлял Кирилл. – Я никогда об этом не думал. Все мои позитивные чувства были связаны с деньгами и всем, что относится к ним. А любовь? Что это за чувство? Оно приятное. У гномов оно есть. А как мне его приобрести и начать любить так, что бы эта берёзка начала расти?! Надо посмотреть, как растёт у Амася…»

Кирилл стал искать взглядом Амася. Поблизости его не было.

«Ушёл… – мелькнула мысль в голове Кирилла. – Без меня не уйдёт, он должен быть где-то рядом».

Кирилл встал и принялся обходить все близлежащие кусты. Неожиданно под его ногами раздался голос Амася.

– Не топчи кусты!

– Извини. Я не заметил, – Кирилл убрал ногу с помятого куста.

– По мху ходить надо, а не по кустам… – почти как взрослый проворчал Амась.

Он сидел между тремя саженцами рябины, склонившись к четвёртому, совсем маленькому.

– Я тебя искал, – сказал Кирилл. – Хочу посмотреть, как у тебя поднимаются растения.

– Смотри, – ответил Амась, показав на крохотное деревце, которым он сейчас занимался.

Кирилл нагнулся и словно завороженный стал смотреть как веточка с несколькими лепесточками, еле заметно вылезает из земли, а из почки на тоненьком стволе, начинает медленно разворачиваться ещё один лепесток. Кирилл приковал свой взгляд к этому лепестку и от внутреннего напряжения чуть приоткрыв рот, принялся ждать его полного появления. Кирилл потерял чувство времени и пространства, его интересовал только кустик, лепесток и появление новой жизни. Он не заметил что Амась уже ушёл и крутился возле других кустиков и деревьев, а когда осознал что его маленького шефа рядом нет, вдруг удивился:

«Как он растёт, если Амася нет рядом? – подумал он. – Неужели это я? От моей любви он начал расти!»

У Кирилла бешено забилось сердце. Он хотел броситься на поиски кого-нибудь, что бы поделиться своим восторгом, но снова опустился на колени перед саженцем, что бы убедиться ещё раз, что тот действительно растёт:

– Растёт! Он растёт! – в восхищении прошептал он.

Тем временем между кустами мелькнула фигурка Амася. Кирилл бросился к нему, схватил за подмышки и понес к саженцу.

– Ой-ой… ты что? – испугался Амась.

– Смотри, смотри! – возбуждённо крикнул Кирилл, поставив Амася на землю возле кустика. – Он растёт! Тебя рядом не было, а он рос… Я на него смотрел, как листочек вылезает… Без тебя… Это я, да? Ведь я?

Кирилл с надеждой смотрел на Амася и ждал, когда тот подтвердит, скажет: «да, ты!». Но Амась молчал.

– Скажи, это я? – уже неуверенно спросил Кирилл.

Амась отрицательно покачал головой.

Кирилл опустил голову и чуть не расплакался от разочарования.

– Это мой саженец, – начал Амась.– Он будет ещё долго расти, до глубокой ночи. Он почувствовал мою любовь и будет её чувствовать даже тогда, когда меня рядом нет, потому что я его люблю не только тогда, когда я рядом. Я его люблю всегда и моя любовь до него долетит, даже если я буду на другом конце света. Нам необязательно ходить возле каждого кустика. Мы это делаем потому что нам нравится, и конечно потому что мы знаем – когда лес чувствует наше присутствие, он лучше растёт.

– Понятно, – угрюмо проговорил Кирилл.

– Ты расстроился? – сочувственно спросил Амась.

Кирилл помолчал немного, затем ответил:

– Знаешь, как я обрадовался! Смотрю, тебя нет, а кустик растёт. Значит я его ращу. Думаю, вот это да! Никогда такого чувства не испытывал. Это что-то новое для меня.

– Значит ты искренне хочешь любить, если ты обрадовался что можешь любить и давать жизнь, – сделал вывод Амась.

– Может и хочу… – с сомнением ответил Кирилл и добавил. – Или просто выбраться отсюда хочу, вот и обрадовался.

Последние слова он добавил по привычке, не показывать свою слабость. Для себя он отчётливо понял, что обрадовался тому, что как он полагал, именно благодаря его любви, саженец начал расти. Это ни с чем не сравнимое чувство радости, надёжно поселилось в его сердце и вызвало искреннее желание вырастить дерево самому, увидеть как оно растёт от его любви и обрадоваться так же сильно, как сейчас или даже ещё сильнее.

Кирилл в задумчивости направился к своей берёзке, уселся перед ней и стал вспоминать, о чём он думал, когда смотрел на саженец Амася.

«Я просто наблюдал за тем, как он вылезает, – думал Кирилл, – мне это понравилось, увлекло. Что я чувствовал? Ничего не чувствовал. Любви в моём сердце точноне было… такой какую я чувствовал от Вафиля. А как я узнаю, есть любовь во мне или нет? Берёзка начнёт расти, когда появится… Как же мне прийти к любви? Когда ты расти начнешь, берёзонька?»

Кирилл встал на колени, нагнулся к лепесткам крохотного деревца и стал внимательно разглядывать их, надеясь усмотреть хоть какой-то рост.

– Не растёт… – прошептал он. – Нет любви…

Ещё раз осмотрев внимательно со всех сторон растеньице, он воткнул в землю сухие веточки, что бы увидеть его даже самый незначительный рост. Затем убедившись что рядом никого нет, начал шептать берёзке:

– Люблю тебя. Слышишь? Люблю… Вот тут, в сердце, – он приставил руку к груди, – у меня должна быть любовь, ею я тебя люблю… И сердцем… Ну… Расти! Пожалуйста… Прошу тебя…

Кирилл пальцами начал осторожно, и даже ласково, подталкивать лепесточки вверх, как бы помогая саженцу вылезти из земли.

– Я никого никогда не любил… – продолжал он шептать, – а тебя люблю. Я вижу что ты мне не веришь, но это – правда. Я люблю тебя.

Кирилл понаблюдал немного.

– Да, это не женщина, которую можно словами уговорить, – в задумчивости сделал он вывод, почесав голову. – Ей настоящие чувства нужны.

– Это ты правильно заметил, – услышал Кирилл голос Вафиля и поднял голову.

Вафиль появился перед Кириллом, словно по волшебству, бесшумно и моментально.

– Ты когда-нибудь обращал внимание, как лес красив и какие замечательные в нём царят звуки? – спросил Вафиль, немного помолчав.

Кирилл усмехнулся.

– Попробуй найти эту красоту в лесу, – продолжил Вафиль, смотря Кириллу прямо в глаза.

– Для меня красиво было, когда деревья падали и на вырубке оставались лишь пни. Вот что было для меня красота… – ответил Кирилл с грустью.

– Да, я понимаю тебя, – сочувственно произнёс Вафиль и тут же убеждённо добавил, – но всё-таки, попробуй увидеть красоту леса. Ты, наверное не знаешь о таком понятии как «золотое сечение»?

Кирилл отрицательно мотнул головой.

– «Золотое сечение», – продолжал Вафиль, – это пропорции, заложенные Создателем во всё живое на планете: будь то растение, животное или человек. Благодаря этим пропорциям энергии в живых организмах сохраняются и гармонично взаимодействуют с окружающим миром. Всё в природе подчинено закону «золотого сечения» и не может расти, нарушая эти пропорции, каждая веточка, листочек, травинка, всё в природе подчинено этому закону. Мы так устроены, да и вы тоже так сотворены и смотря на животное или растение, наш глаз незаметно для нас улавливает эти пропорции и даёт нам сигнал, что это правильно, это хорошо и красиво. Поэтому мы не можем не восхищаться природой, так как мы такие же как природа, мы – часть этой природы.

Кирилл стал присматриваться к ветке, на примере которой строились объяснения Вафиля, пытаясь проверить истинность его слов. Однако как он не старался, так и не смог разглядеть красоту и тем более не смог уловить правильные прапорции о которых толковал гном.

Вафиль наблюдал за ним с улыбкой.

– Я тебя не обманываю, – добродушно ответил Вафиль. – А теперь пойдем в Рощу. Там уже всё готово.

Как только Вафиль произнёс эти слова, словно из-под земли выскочил радостный Амась и закричал на весь лес:

– Пррраздник!

* * *

В Роще царило всеобщее оживление, на лицах гномов сияли радостные улыбки.

Посередине широкой поляны была сооружена круглая насыпь, наподобие сцены, на которой уже танцевали совсем маленькие гномы, забавно разрисованные и наряженные. Один пожилой гном пытался их согнать с насыпи, что-то сердито объясняя, но они лишь прыгали вокруг него и продолжали весело выплясывать. Несмотря на то, что пожилой гном вроде бы сердился, на его лице то и дело прорывалась добрая улыбка, что показывало малышам, что старик всего-навсего делает суровый вид, а вовсе не сердится по-настоящему. Это заводило детей ещё больше веселиться и даже поддразнивать старца, отчего тот становился ещё более сердитым и одновременно, – веселым. В воздухе летали звуки музыки и смеха. Праздник ещё не начался, однако было ощущение, что он уже давно идёт.

Когда Кирилл, Амась и Вафиль появились в Роще, всё движение словно приостановилось в ожидании чего-то важного. Вафиль прошёл прямо к круглой сцене, забрался на неё, согнал с суровым видом малышей и встал посередине. Все гномы затихли. Из глубины Рощи стали выходить остававшиеся там её жители, они тоже сгрудились вокруг сцены, на которой стоял бородач. Все замерли в ожидании: что он скажет?

Через несколько минут пребывания на сцене в тишине, Вафиль вдруг чуть присел и резко подпрыгнул, выкинув руки вверх с радостным криком:

– Праздник начинается!!!

Всё вокруг словно взорвалось радостными криками, переходящими в сплошной шум ликования. Не успел Вафиль слезть со сцены, как её снова заполнили малыши. Скоро появились музыканты с дудками, деревянными барабанчиками и музыкальными инструментами типа балалаек. Загремела музыка. Малыши на сцене стали выплясывать под звуки музыки и общего восторга, выделывая довольно сложные акробатические трюки. В одно мгновение всё вокруг Кирилла закрутилось, завертелось с такой скоростью, с таким задором, что он чуть не пустился в пляс вместе с гномами.

– Сколько же вас тут?! – воскликнул Кирилл.

Он осматривал всё вокруг, и куда не падал его взгляд, всюду видел визжащих от восторга гномов.

Рядом со сценой освободили квадратную площадку и стали набирать желающих для проведения состязаний.

– На купальню, побежали на купальню! – закричал Амась.

Услышав призыв, значительная часть гномов бросилась в глубь Рощи, в сторону купальни.

Амась схватил растерянного Кирилла за рукав куртки и потащил за собой.

На купальне он первым делом затащил Кирилла в один из домиков. Увешанный внутри разнообразной одеждой, он очень походил на раздевалку. Юный гном достал из мешка на полу раздевалки шорты, сделанные из такого же материала, как и вся зеленая одежда гномов и протянул их Кириллу.

– Вот, специально для тебя сделали!

– Ты мне купаться предлагаешь? – удивлённо спросил Кирилл.

– Конечно! Это же праздничное купание, тебе понравится! – весело воскликнул Амась.

– Нет, ты знаешь, чего-то не хочется… Я лучше посмотрю, – начал отнекиваться Кирилл.

В раздевалку вбежал Люша с несколькими приятелями и радостно заговорил, обращаясь к Кириллу:

– Я тебя вызываю на состязание! Если ты откажешься, будешь трусом, а если согласен, тогда тебе нужны шорты. Согласен?

Люша весело смотрел на Кирилла в ожидании ответа.

– Что за состязание? – спросил Кирилл.

– Соглашайся, узнаешь, – загадочно улыбнулся Амась.

– Ну, давай, – согласился Кирилл.

Люша быстро вышел из раздевалки к пруду. Кирилл взял у Амася шорты, надел их и отправился за Люшей.

На пруду стоял весёлый смех и плеск воды. Бревно, скинутое Кириллом в воду, установили посередине пруда и удерживали в одном положении верёвками. На этом бревне и начались состязания: два гнома толкались, уворачивались, перепрыгивали через головы друг друга и делали всё, чтобы спихнуть противника в воду. Всё это сопровождалось оглушительным и весёлым криком и шумными аплодисментами болельщиков.

С одной стороны пруда гномы ныряли в воду и выныривали через несколько метров, на огромной скорости взлетая над водой на пару метров.

«Как это они плавают так стремительно?» – удивился Кирилл.

Тут же он увидел, как два новых соперника, одновременно подплывая к бревну с разных сторон, неожиданно быстро стали набирать скорость. Перед самым бревном оба сумели выскочить из воды, ловко запрыгнули на бревно и сразу с задором принялись толкать друг друга.

– Это водяной им помогает прыгать? – догадался Кирилл.

– Водяной, да. Рождин, – подтвердил Люша и тут же с задором добавил, – пошли состязаться!

– Ты со мной хочешь на этом бревне состязаться? – усмехнулся Кирилл.

– Да, конечно! – весело отозвался Люша. – Правила такие: нельзя хвататься и бить друг друга, только толкаться. Выигрывает тот, кто останется на бревне.

Кирилл посмотрел на Люшу, который ростом был не более восемьдесяти сантиметров, и с иронией представил, как тот упрется ему в ногу и будет пытаться спихнуть. Но Люша прервал его самонадеянные размышления и вызвал на состязание:

– Пошли, теперь мы! Ты с этой стороны залазяй, а я с другой!