Текст книги "Попади ты пропадом! Часть 1: Выхода нет"

* * *

Всё началось вечером.

Элси уложила сестрёнку и сама собиралась ко сну, когда тишину комнаты разбередил странный шум. Мягкий, но тревожный перезвон, словно осколки зеркал стукаются друг о друга, сталкиваясь в воздухе. Зов беды, не иначе…

Сначала стекляшки звякали отдалённо, и Элси почти убедила себя, что это происки малокровия. И даже успокоилась. Но стоило лишь лечь в постель и опустить голову на подушку, как звон начал набирать обороты, поднимаясь по нарастающей к высокому регистру. Он оглушал. Раскачивал пространство, шевелил воздух перед лицом, впивался в голову, как осьминог щупальцами. И распирал изнутри, заставляя незрячие глаза вылезать из орбит.

Элси подобралась к окну, чтобы закрыть фрамугу. Во рту тут же стало горько и терпко, будто поблизости что-то жгли. Вдохнула поглубже и внезапно застыла, не в силах пошевелиться. Пол ушёл из-под ног. Тело хлёстко бросило вперёд и закружило в воздушном водовороте.

Потом пришла боль: обжигающая и невыносимая. Она вспучивала кожу, рвала нервы, душила. Словно бросили в костёр заживо, натерев маслом. Мысли затуманились и заполыхали вместе с телом, скручиваясь, как иссушенные листья в конце четвёртого сезона. Одна лишь, ясная, как день, крутилась в голове: дом подожгли. И огонь забрал её – Элси. Возможно, ни мама, ни Джеси не смогут выбраться…

Потом боль утихла, перейдя в назойливую, грубую вибрацию. Кто-то поймал её в безумном водовороте и прижал к себе, как ребёнка. Прохладный шёлк скользнул по коже. Сил сопротивляться не осталось, и Элси лишь молча наблюдала. И прислушивалась к каждому звуку.

Шёлковый человек нёс её на руках. Размеренный стук шагов казался бесконечным. Шаги звучали то гулко, словно отдаваясь от стен огромного зала, то приглушённо, будто незнакомец ступал по ковру.

Странный скрип впился в барабанные перепонки. Толчок – и Элси ощутила под собой пружинящий матрац. Не иначе, как кто-то вынес её из огня. Хотелось закричать, чтобы спасали маму и сестрёнку, но не вышло. Дикая слабость не позволяла разомкнуть губы. Тело не подчинялось рассудку. А внутри разгорался страх. Он душил и пробирал кожу дрожью.

Кто она теперь? Безмолвное растение, что не может даже шевельнуться? Чудесный подарок Покровителей в довесок к слепоте и неспособности ощущать запахи! И так никчёмна! За что…

Захотелось заплакать, но даже на это не хватало сил.

Прошло достаточно много времени прежде, чем тишина вокруг закачалась от чужого дыхания и голосов. Мужчина и женщина разговаривали неподалёку на непонятном языке. В голову тут же полезли куда более страшные догадки: её похитили. И сейчас повезут на Первый Холм и продадут! Мама велела беречься и всюду ходить с Алаис или Лукасом. Мама советовала не попадаться лишний раз никому на глаза, а она не послушалась и к окну полезла. Глупая…

Слабачка. Беспомощная… Беспомощная!

Злость на саму себя вырвалась из горла рычащим воплем. И голоса тут же затихли.

По плечу скользнула нежная рука. Видимо, женская. Попыталась стащить её непослушное тело с лежбища, но тщетно. Мужчина произнёс что-то с гневом в голосе, а потом сильные руки подняли Элси над матрацем.

Её снова куда-то несли. Всё тот же шёлковый мужчина.

Потом в тишину вплелись голоса. Целая какофония, сотканная из возмущённых возгласов, настойчивых призывов и чьего-то пронзительного хихиканья. Стало жутко. Слишком уж тревожно дрожал воздух. Так, словно вот-вот разразится молниями.

Потянуло приятной прохладой. Человек, что тащил Элси на руках, опустил её на стул. Голоса вокруг затихли: лишь скрипучий смех по-прежнему дребезжал над самым ухом.

– Ви эй арлар, – произнёс холодный и густой бас. – Трамехо Саалеей.

– Канте ла фийа, – заверещала в ответ женщина. Голос неумолимо приближался. Кожу обдало тепло чужого тела, а потом по руке скользнули чужие пальцы. – Зирамте тайаа! Креза бийта Лоореенсо.

Элси завопила он внезапной боли, пронзившей запястье. Словно лезвие ножа вошло под кожу и проковыряло там дорожки. Боль взлетела по нервам, вспыхнув искрами в каждом уголке тела, и затихла так же внезапно, как началась.

– Ты понимаешь меня? – произнёс неожиданно уже знакомый женский голос.

– Что случилось? – проговорила Элси, уже не пытаясь паниковать. – Пожар? Маму и Джеси спасли?

– Всё в порядке, – повторила женщина. – Никакого пожара не было. Меня зовут Салли, а тебя как?

– Не может быть! Пошлите за Лукасом и тётей Сириллой! Умоляю! Они же задохнутся!

– Это я тебя умоляю! – взвизгнула Салли. – Я тут одна против вас девятерых! Паникуете вы – паникую и я!

– Простите, – сам факт, что приходится извиняться за чьё-то вторжение в собственную жизнь, доводил Элси до бешенства, но выбора не было. – Просто я не понимаю, что тут происходит. Я незрячая.

Сквозь напряженные перешептывания прорезался стук знакомых набоек. Спаситель Элси отдалялся. Без него почему-то сделалось холодно и одиноко.

– Верховный Владыка, за что мне такое?! – взвыла Салли. Мурашки побежали по телу, стягиваясь воротником у подбородка. – Зеленокожая, розововолосая, а теперь ещё и слепая!

– Язык попридержи, ущербная, – пробасил кто-то низким сиплым голосом: то ли мужчина, то ли женщина.

– Оскорбления – не лучший выход, Ташира, – возразил кто-то издалека.

– Светлячок! – произнесла детским голосом та, что хохотала. – Подснежник!

Чужое дыхание полоснуло по щеке горячим потоком. Элси брезгливо отдёрнулась. Грудь уперлась в высокий стол.

– Да что ты делаешь! – снова раздался возмущённый голос Салли. – Это мои волосы!

– Волосы горят! – подытожила смешливая собеседница. – Как стога в Массачусетсе. Пейтон будет в Массачусетсе рвать деревья. Когда кровавая среда настанет, останется четверо.

– Пейтон, сядь на место! – выкрикнула Салли, стараясь заглушить гомон голосов. – Девушки, сейчас вы перекусите, восстановитесь, и…

– Фсе вазные дела пофом, а сейсяс обед, – прозвучал в стороне голос другой женщины с приличным дефектом речи.

Загрохотал металл, словно по полу катили тележку. Сквозь холодный лязг прорывался плеск жидкости и уютный стук посуды.

– Тебе помочь? – спросил кто-то из женщин, тронув Элси за плечо.

– Я самостоятельная, – отрезала Элси.

– Ты же ничего не видишь!

– Зато слышу и чувствую. Этого обычно бывает достаточно.

В отдалении, под несмолкающий гомон голосов, зазвенели столовые приборы. Кто-то разливал по тарелкам суп. Ложки стучали о краешки мисок, кто-то причмокивал от удовольствия.

– Отр-р-равители подоспели! – зазвенел над головой манерный голос, которого Элси раньше не слышала. – В преисподнюю, да под бокал вина! Ишь, что! Ишь!

Чье-то большое и теплое тело бесцеремонно уперлось Элси в локоть. Перед ней поставили тарелку. Судя по горячему пару, обдавшему щеки, еда была свежей. Только заставить себя прикоснуться к трапезе не получалось.

Когда до слуха донеслись приближающиеся знакомые шаги, стало легче. Тот, кто вытащил её из смертельной воронки, вернулся. Но зачем? Тоже решил отужинать?

– Девушки, – прогремел над залом знакомый баритон: густой и холодный. В этом голосе не было эмоций. Совсем. – Я считаю должным разъяснить вам, почему вы все оказались здесь.

Голоса стихли. Лишь чье-то озлобленное дыхание пробуравливало густую и напряженную атмосферу.

– Я не буду тянуть и давать намеки. Каждая из вас – носительница сильного магического Потока. Но лишь той, что окажется лучшей из лучших, будет поручено вернуть магию великому государству Аделлании. Вам предстоит доказать своё превосходство на Великой Игре. У меня все! Салли, они твои!

Мужчина шаркнул ногой, и знакомый стук каблуков прокатился по холлу.

– О! Святые боги! Что за чушь несет этот молодой человек? – подала голос манерная дама.

– Ой, дефка, фы такая милая, вон Пофок так и льесся из глаз, сьо зе ты недовольная? – проговорила шепелявая женщина над ухом. От нее пахло булочками.

Комната, доселе гудящая разномастными голосами, внезапно погрузилась в тишину.

– Все! – послышалось с другого края стола. Тоже женский голос, объемный с легкой хрипотцой. – Я не хочу есть, я устала от этой нелепой игры. Мне к сыну надо! Домой! – грохнул стул, за ним послышались быстрые шаги, и снова наступила суматоха.

– Игра? – снова пропел сквозь суматоху неприятный манерный голос. – Извольте, если главным призом станете Вы…

– Играй со своей правой рукой! – взревела Ташира. Столовые приборы обиженно звякнули. – А я, пожалуй, отчаливаю. Кто со мной, тот герой, бабоньки!

– Верховный Владыка! – закричала Салли. В её голосе слышалось отчаяние. – Даже в прошлый раз такого не было!

Гомон нарастал, становясь невыносимым. Сквозь мощный напор голосов прорезался звон разбитого стекла. Женщины вокруг кричали, визжали, непристойно ругались. А Элси затыкала уши, пытаясь оградить себя от этого безумия хотя бы формально. И лишь когда стол накренился, угрожая придавить ноги, а содержимое тарелки выплеснулось на подол ночной рубашки, ошпарив бедра, Элси вскочила. Не помня себя, полетела вперед. Боль текла по ногам вместе с остатками супа.

Подвывая, Элси вклинилась в гудящую толпу. Прессующиеся тела тут же вытолкнули её, опрокинув на пол. Она проехалась на животе по гладкой плитке, чувствуя каждый стык ошпаренной кожей. Не помня себя от боли, врезалась в стену. Зловещий гвалт, наконец, остался в стороне.

– Цела? – заговорил совсем рядом молодой мужской голос. Кто-то потянул за плечо и помог подняться. – Я к господину Лоренсу. – Незнакомец помолчал немного, затем добавил: – Ты новенькая?

– Посторонись! – заверещала одна из девушек совсем близко. Элси покачнулась от толчка и навалилась на вошедшего, вцепившись пальцами в его рубашку.

– Смотри! Лысая какая проворная! – засмеялась ещё одна девушка с другой стороны.

Шум стоял такой, что хотелось закричать, чтобы все, наконец, заткнулись. Топот и суматоха пронеслись за спиной. Дернули за плечо, вдавливая сильнее в юношу. Он прижал Элси к себе и шепнул на ухо:

– Держись, – теплый воздух прошел по плечу и замер возле мочки.

– Что здесь происходит? – выдохнула Элси залпом, надеясь, что незнакомец даст ответ. – Где мама и Джеси?

– Дарэл, – прогремел над головой знакомый голос шёлкового мужчины: как всегда, ледяной и пробирающий. – Приехал уже? Не был готов к такому?

Воздух покачнулся перед лицом, и Элси догадалась, что молодой незнакомец мотнул головой.

– Ничего, – успокоил главный. От него уже не веяло тем благоговением, что так пьянило Элси сначала. – Поймут, что убегать бесполезно, и перестанут воду мутить. Вспомни прошлую Игру.

Словно в подтверждение его слов, снаружи донёсся бешеный крик. Кажется, вопила та, что твердила про горящий Массачусетс. Пейтон. Элси понятия не имела, что такое Массачусетс, и с чем его едят, но сейчас вопль Пейтон не походил на баловство безумной. Он был преисполнен настоящей болью: дикой, струящейся, обжигающей.

– Отравили, как пить дать, – фыркнула вдалеке манерная дама.

– Она не двигается! – панически взвизгнул кто-то. – Она лежит и не двигается! Вообще!

– Сможешь идти? – вдруг сказал парень и немного отодвинулся.

Элси нащупала стену и кивнула. Его рука сначала скользнула по плечу, а затем и вовсе исчезла. За ней убежало и приятное тепло.

Крик затих. Тишина окутала так быстро, что Элси услышала чье-то густое дыхание рядом.

– А теперь все сели! – рявкнул властным голосом главный.

Зашуршали подошвы, заскрипели стулья. Тихий шепот напоминал рой пчел.

– Салли! – от громогласного возгласа Элси даже подпрыгнула.

– Она убежала. Может, чтобы охрану вызвать? – заговорил Дарэл. – Господин, вам сообщение из Аделланского верховенства. Велели передать, что ждут вас немедленно.

– Одну минуту. Только угомоню новоприбывших. Жди меня у входа.

Тихие шаги удалились по коридору. Элси повернулась спиной к стене и выдохнула. Теперь она понимала, что к чему, но легче от этого не становилось. Все эти женщины – и она тоже – вдали от дома, и возвращения не предвидится. По крайней мере, в ближайшее время.

Неприятная тошнота вторглась под рёбра. Захотелось сплюнуть. Элси закрыла рот ладонями, опасаясь, что её стошнит прямо на людях.

– Бледная, тебя тоже касается! – прозвучал грубый голос над головой.

– Не трогайте её! Не заметили, что она не видит ничего? – заговорила в стороне девушка с бархатным голосом, что ранее беспокоилась о сыне.

– Никому! Никому не позволено мне перечить! – мужчина не кричал, он просто говорил, но так мощно, что жилы тряслись под коленками.

– А я не буду молчать! Кто вы мне, чтобы я вас слушалась? У нас сейчас не средние века и вы не великая Инквизиция!

– Чур Вас! – отрезала надменная.

– Девушки, если вы сейчас не прекратите будете все парализованы на сутки, как Пейтон. Вельвела, проходи и веди себя смирно, – новые шаги протянулись по паркету и затихли справа. – Тебя как зовут? – главный коснулся плеча Элси и потянул её к столу. Она покорно пошла, тихо прошептав свое имя.

– Я не стану играть! – продолжала спор бунтарка. – Не хочу и не буду! Я на это не подписывалась! Какой-то белобрысый актер мне не указ! Просто выйду сейчас из этого унылого учреждения, и все это закончится! Не могли декорации повеселей придумать?

– И я! Я тоже! И я! – закричали девушки.

– Не говорите, что вас не предупреждали, – главный отпустил Элси и слегка прижал её плечи, отчего та присела на стул.

– Достали, честное слово! Очень вовремя придумали в ролевку поиграть! – пробурчала бунтарка, удаляясь. Затем она пронзительно вскрикнула, и что-то шмякнулось на пол, как мешок с картошкой.

– Кто-то еще хочет?

Глава 2. Будь таким, как все

Айфинон склонился над темно-серой столешницей, чтобы изучить бумаги. Не мог сидеть, не мог читать. Мысли путались, а сердце выплясывало в груди, как ненормальное. Бросив стопку в сторону, он громко выдохнул. Лоренс однозначно сошел с ума от этих игр. Вызвал, какого-то падшего, магичек из загубленных миров. Смешно! Какая там может быть магия? Только равновесие нарушил.

Вера – это то, что в Аделлании давно обесценилось. Можно было верить во что угодно, но факт оставался фактом – магия умирает. Самовлюбленный Лоренс убеждал всех, что сможет её возродить. Глупец! Но у него в кулаке, как ни тяжело было это признавать, слишком большое доверие народа, и сейчас помешать плану Эдальгио не получится. Нужно только подорвать авторитет белобрысого.

Стигнайзез потер подбородок и заметил движение в стороне. Повернулся и осмотрел себя в отражении. Провел рукой по виску, проверяя не выбились ли пряди из хвоста. В зеркало можно глядеть, но прихорашиваться запрещено. Никаких шикарных и вычурных нарядов, никаких причесок. Волосы у всех жителей Аделлании длинные. Их можно собирать в хвост или косу. Стричь разрешалось только больных смертельными болезнями. Остальные же – безликие и бездушные. Все одинаковые.

Северная часть планеты отделена магической расщелиной и закрыта для Аделлании и ещё нескольких стран, что в Южном содружестве со времен существования нескончаемого Потока. Как давно это было?

Прадед Айфинона, великий мастер иллюзий – Борхен Стигнайзез, что передал дар внуку по крови, боролся за мир в стране и погиб за Аделланию. Бессмысленно. Страну уже не получилось спасти. Теперь нужно только разрушить все и на руинах построить новую.

Да, Лоренс однозначно тронулся, раз думает, что можно выдёргивать магичек с ТОЙ стороны. Ладно уж далёкие миры, это ещё как-то можно терпеть, но северянка! Настоящая жительница Риазы. Это перебор и жуткий риск. А землянки? Ну, на кой их так много? Ошибся Лоренс по-крупному.

Айфинон закрыл глаза и провел рукой по голове. Волосы были заглажены идеально, стянуты от висков назад. Давно появилась седина. С этими иномирянками столько проблем, как тут не поседеешь! Он должен что-то сделать, должен всё изменить.

Дверь вяло скрипнула. Стигнайзес обернулся.

– Как же я устала, – протянула Салли, вплывая в кабинет, как привидение.

– Ты долго, – Айфи шагнул навстречу и запустил пятерню ей за шею. Потянул за тугую резинку и распустил рыжие, как огонь, волосы. Женщина тихо пискнула от боли. – Прости, – шепнул одними губами.

– Я не могу так, – взмолилась она, вглядываясь распахнутыми зелеными глазами в его лицо. – Это слишком сложно. Участницы меня разбивают, рвут на лоскуты. Я воспитана иначе, не могу смотреть на этих разукрашенных и терпеть их выходки. Мы все погибаем от этих игр. Разве ты не видишь?

– Тише, – Айфинон закрыл ей рот поцелуем и прижал к стене. Им обоим просто нужно расслабиться. Отстранился, чтобы сказать: – Не думай ни о чём.

Салли вывернулась и, вжав пальцы в его грудь, смяла идеально выглаженную черную рубашку.

– Когда всё это закончится?

– Са-а-алли-и, – потянул умоляюще Айфинон, сдерживая раздражение. – Не береди и так нагноившуюся рану.

Опустил голову и втянул запах ее волос, пропитанных ароматом ритуальных свеч и лавандового мыла. Помучили Салли сегодня прибывшие, еще никогда не было такого хаоса. А все Лоренс со своими причудами! И Главенствующий с нелепой идеей для блага страны.

Женщина чуть отклонилась, раскрывая шею для поцелуев. Айфи провел ладонью вверх по идеальной коже, второй рукой потянул замок платья. Ткань с шорохом опустилась на пол. Притянул Салли к себе и, подняв на руки, понес в смежную комнату.

– Мы это переживём, и всё будет так, как хотим, – сказал Айфи, укладывая Салли на кровать.

Она не ответила. Громко выдохнула и прикрыла веки. Запустила теплые ладони ему под рубашку и, подаваясь вперед, чуть выгнула спину.

Айфинон захрипел: эта женщина так свежа и чиста. Настоящая кируанка, истинная аделланка. Как же она отличалась от его жены, как же он далеко зашел с Салли Донован! Она распаляла его одним взглядом, неловким движением, одним словом «хочу». Страстью своей и капризами. Запахом, что сводил с ума.

Стигнайзез понимал, что эти отношения для него – хождение по лезвию. Да и для Салли тоже. За измену супруге или супругу в Аделлании наказание не мягче, чем за предательство страны. Ссылка в Алые озера – тюрьму для выродков. А лечь под женатого – быть навсегда отшельницей среди своих и никогда не выйти замуж. Потому Айфинон и придумал пристроить любовницу работать в поместье Берджи. Здесь никто не посмеет следить за ним, да и никто не усомнится в верности, ведь он – советник. Хотя всё это слегка утомило, но бросать начатое нельзя. Айфинон сделает невозможное, чтобы Истинную никогда не нашли. Сдалась им эта магия! Не выгодно ему восстанавливать баланс сил, у Айфинона другие планы.

Выбросил ладонь вверх и растянул под потолком чистое голубое небо. Салли нравилось, когда он так делал, хотя это и было запрещено: любоваться можно только наукой, внимать речам Главенствующего, ну, или болеть за победу магички во имя спасения мира.

– Спасибо, – зашептала Салли, глядя вверх.

Айфинон, вдохновлённый восторженным взглядом женщины, расцепил застежки её белья и накрыл грудь поцелуем. Салли застонала и царапнула ноготками по его спине. Расстегнула наощупь пуговки рубашки и стащила ткань, проводя ловкими пальчиками по мышцам. Каждое прикосновение – настоящая мука. Хотелось скрутить её и брать, брать…

– Салли, ты знаешь, что это пока единственная возможность быть вместе, —тяжело выдохнул. – Ты помнишь, о чём я тебя просил? – прошептал Айфинон надломленным голосом, слегка прикусывая нежную плоть.

Салли откликнулась шумным стоном, бархатная кожа покрылась мурашками. Женщина глянула ему в глаза и закивала. В зеленоватых радужках плясали огни. Огни их страсти.

Айфинон опустился. Поцеловал живот, запустил руку под трусики.

– Да-а! – застонала Салли.

– Потерпи, мы что-нибудь придумаем.

– Не могу. Больше, хочу больше! – она привстала и потянула его на себя.

Айфинон перенес вес на руки и хрипло сказал:

– Ты слишком торопишься. Огонь – ты мой падший огонь.

Отстранился только на секунду, чтобы приспустить брюки.

Вошел резко. Салли закусила губу, впилась ногтями в кожу спины и, забросив худые ноги ему на бёдра, стала двигаться в такт. Горячие волны затуманивали взгляд, мир расслаивался и дробился. От похоти тело плавилось, как пластик в печи. Необузданного, неправильного и горького желания.

Перевернул её, как куклу, и вошел сзади. Салли скомкала подушки и, опустив со стоном голову, прикусила ткань.

Темп увеличивался, огонь разрастался. По телу катились бусинки пота, дыхание стало вязким и тягучим, как медовая настойка. Острая страсть перерастала в жажду обладать ею вечно. Но что для них бесконечность, если каждый миг будто последний?

Вталкивался в её лоно так неистово, что не заметил, как по картинке мира внезапно пошли трещины. Салли закричала, как раненая лиса. Пах окаменел и по низу живота разлилась горячая волна. Айфи замер. Придерживая женщину за ягодицы, выгнулся дугой. От вспышки потемнело в глазах. Острая пульсация на несколько секунд парализовала мышцы. Застонал сквозь зубы, изливаясь в неё и прижимая к себе так сильно, что показалось захрустели кости.