Текст книги "Ошибки прошлого, или Тайна пропавшего ребенка"

5

Дорогая Кики!

Как трудно мне давать тебе советы о мальчиках и мужчинах, не пугая тебя. Как сохранить баланс, желая подготовить тебя и при этом не запугать? Полагаю, я всего лишь могу рассказать тебе о своем собственном опыте.

Когда мне было пятнадцать лет, меня изнасиловали. (Это был не твой отец, поэтому не волнуйся!) После школы я работала в питомнике, где выращивают растения, и он был там завсегдатаем, поэтому, когда однажды вечером он предложил подвезти меня домой, я согласилась. Было темно, когда мы добрались до моего дома, и я по глупости сказала ему, что моих родителей нет дома. Он довел меня до двери, и в следующее мгновение я увидела себя лежащей на спине на крыльце, а он зажимал мне рот рукой. Потом он просто встал, улыбнулся и уехал прочь. Никогда в жизни я не испытывала такой злости. Если бы у меня было ружье, я убила бы его.

Кроме тебя, Кики, я никогда никому об этом не рассказывала, потому что стыдилась собственной глупости.

Итак, я думаю, есть где-то хорошие парни, но мне ни разу не довелось встретить такого. Просто будь осторожна, не будь такой глупой и доверчивой, как я, хорошо?

С каждой минутой, которую она проводила с Тимом, ее любовь становилась все сильнее. По утрам в кафе она чувствовала в воздухе привкус сладкой тайны, которая связывала их. Ох, Ронни знала, как сильно она любит его, но она не знала – и не могла бы понять – ту связь, которая крепла между ними. Ронни была мастерица морочить парням голову. Она предложила Кики пофлиртовать с другими посетителями, чтобы вызвать ревность у Тима. Сказала, что нужно имитировать оргазм, чтобы подстегнуть его эго. Проблема с оргазмом и вправду волновала Кики, но чаще всего она смеялась над советами подруги.

Так ее никто не любил с тех пор, как ей было двенадцать лет. Он ценил все, что бы она ни делала, и даже рукоплескал ей. Они были любовниками и лучшими друзьями. Тим помогал ей готовиться к поступлению в Каролину. Срок подачи заявлений истекал в середине января, но он сказал, что чем быстрее она сделает это, тем лучше. Ей нужно было предоставить аттестат зрелости и, среди прочего, написать эссе, и каждый раз она ощущала его поддержку. Кики думала, что ее поступление будет значить для него так же много, как для нее.

Наведя порядок в комнате Тима и в кладовке, она, не откладывая, взялась за остальные комнаты в доме. В некогда неопрятной кухне теперь не было ни пятнышка, все кастрюли и сковороды стояли на своих местах. Она отполировала лимонным маслом мебель в гостиной и отскребла плесень в ванной комнате. Тим сказал, что она не должна этого делать, но Кики была довольна. Он так много сделал для нее, она радовалась, что может отплатить ему той же монетой, и начала чувствовать себя немного хозяйкой в этом красивом особняке.

Фотографии Энди были повсюду. Она брала их и с жадностью изучала улыбающееся девичье лицо, думая при этом: «Ты и представить себе не могла, какая судьба была уготована тебе». Кики воображала, как фотограф насилует Энди, и хотя она знала, что изнасилование случилось в доме, в ее фантазиях оно происходило ночью на крыльце – крыльце, которого даже не существовало в особняке. Тим рассказывал ей истории о детстве своей сестры, о том, как она принесла домой бездомных котят и как она, когда ей было семь лет, попыталась проскользнуть в больничную палату, где он лежал после удаления аппендикса, потому что ей запрещали навещать его. Как Энди пыталась забраться в гроб на похоронах бабушки. Та любовь, которую Кики испытывала к Тиму, начала распространяться и на его сестру.

– Могу ли я встретиться с ней? – спросила она его однажды ночью, когда он в постели рассказывал ей истории об Энди.

– Я подумаю, – сказал он. – Она в Роли, и они ограничивают круг посетителей, но я думаю, тебе следовало бы встретиться с ней. Вы понравились бы друг другу.

Удивительно, как может удвоиться и даже утроиться любовь. Даже к Марти она испытывала какую-то симпатию. Марти начал относиться к Кики скорее как к другу, чем как к недругу, а в тот вечер, когда он сказал, что никогда не пробовал ничего вкуснее ее жареного цыпленка, она поняла, что одержала над ним победу. В тот самый вечер он принес гитару в гостиную и сыграл несколько песен группы «Creedence Clearwater Revival», слова которых знал наизусть, тогда как они с Тимом запинались на каждом слове. Он научился играть на гитаре во Вьетнаме, объяснил Тим, где музыка помогала ему пережить тяжелые времена.

За день до Хэллоуина она купила три тыквы, и они все вместе, втроем, усевшись на кухне, грызли поджаренные тыквенные семечки, вырезая в тыквах отверстия. Сначала она беспокоилась о том, стоило ли давать в руки Марти нож, но он аккуратно вырезал отверстия в тыкве, и его рисунок оказался самым замысловатым, хотя и самым устрашающим из всех.

Ее мать любила переодеваться, чтобы встретить у открытой двери ряженых, поэтому Кики соорудила костюм Веселого зеленого великана[9]9
  Веселый зеленый великан – символ компании Green Giant Co., занимающейся переработкой продуктов, название которой происходит от сорта гороха.


[Закрыть] из зеленых колготок, зеленой водолазки и широкополой зеленой фетровой шляпы. Ей показалось, что, по мнению Тима, она слегка перестаралась, тем не менее он сказал ей, что она восхитительно смотрится в своем наряде.

В ночь перед Хэллоуином Кики надела костюм, зажгла свечи в тыквах и поставила их на ступеньки перед входной лестницей. Однако когда пришел первый ряженый, Марти запаниковал.

– Не открывай дверь! – Он сидел с Тимом в гостиной, но теперь направился к лестнице.

– Все в порядке, Марти, – сказал Тим. – Это просто ребенок, который пришел за подаянием.

– Не открывай ее! – Марти стоял наверху лестницы, и Кики, державшая в руках миску с завернутыми в фольгу шоколадными конфетами, увидела неподдельный ужас в его глазах.

– Все нормально, Марти, – сказала она. – Я не стану открывать.

Тим бросил на нее благодарный взгляд.

– Прости, – сказал он.

Она вышла на улицу и погасила свечи в тыквах, потом Тим отключил свет на фасаде. Стоя посреди холла в костюме Веселого зеленого великана, Кики посмотрела на Марти, который теперь, словно маленький ребенок, сидел на верхней ступеньке лестницы, уперев локти в колени и уткнувшись подбородком в ладони.

– Возьми гитару, Марти, и спускайся вниз, – сказала она. – Давай полакомимся шоколадными конфетами.

Через месяц после первого свидания Тим позвонил ей после вечерних лекций. Было около половины одиннадцатого, Кики с Ронни лежали в своих постелях и читали, но когда он спросил, можно ли ему заехать за ней, поскольку он хочет попросить ее о чем-то важном, она не колебалась.

– Я буду ждать тебя у входа. – Она схватила телефон и спрыгнула с кровати. – Он сказал, что хочет попросить меня о чем-то важном, – объяснила она Ронни, снимая пижаму.

– О господи! – Ронни отложила журнал. – Ты думаешь, он собирается сделать тебе предложение? Сегодня у вас что-то вроде месячного юбилея и все такое, верно?

Действительно, это была первая мысль, которая пришла в голову Кики, хотя они с Тимом ни разу не заговаривали о женитьбе. Однако то, каким тоном он говорил, подсказало ей, что если он хочет сделать ей предложение, то это серьезно.

– Не знаю. – Забыв о бюстгальтере, она надела через голову майку. – Просто я не могу представить, что он прямо сейчас сделает мне предложение. – Желала ли она его? Она не была уверена.

– Ты и так уже практически его жена, – сказала Ронни. – Боже мой, ты стираешь ему белье. Может быть, он думает, что ты должна это делать на законных основаниях.

Наклонившись пониже, чтобы увидеть свое отражение в зеркале над комодом, Кики пригладила щеткой волосы.

– Может быть, это что-то другое.

– Спорим, что нет. – Ронни села в постели, подогнув колени. – Что ты ответишь, если он попросит тебя выйти за него замуж?

Обдумывая вопрос, Кики в последний раз прошлась щеткой по волосам.

– Я бы сказала «нет», – наконец ответила она. – То есть я знаю, что он порядочный, но я, прежде чем выйти замуж, хочу окончить колледж и быть в состоянии самой содержать себя. Я не хочу зависеть от него.

Ронни держала в руках номер журнала «Cosmopolitan», который она читала.

– Ты должна взглянуть на эту статью, – сказала она. – Он богат. Пусть он содержит тебя.

Открыв дверь, Кики с улыбкой отвернулась от подруги.

– Когда-нибудь, – сказала она. – Но не сегодня.

6

Сегодня ты погладила меня по спине, после того как меня стошнило. Мне было так приятно. Как будто это ты мать, а я – дитя. Кики, ты настоящая сиделка. Отчего мне так повезло иметь такую дочку, как ты?

Запрыгнув в фургон Тима, она наклонилась, чтобы поцеловать его, и сразу же поняла, что он нервничает. Улыбка была скупой и фальшивой, и он смотрел на нее не так пристально, как обычно. Он сразу завел машину.

– Что случилось? – спросила Кики.

– Ничего. Просто я не хочу разговаривать напротив твоего дома.

Вероятно, он подумал, что из окна за ними будет наблюдать Ронни.

– Мы поедем к тебе домой?

Он отрицательно помотал головой и свернул за угол на парковку у старой баптистской церкви.

– Там Марти, – сказал он, – а я хочу поговорить с тобой наедине.

О боже! Он собирался сделать ей предложение.

Тим выключил зажигание.

– На улице довольно прохладно. Ты не возражаешь, если мы просто немного посидим здесь?

– Отлично, – сказала она.

Огни парковки освещали салон машины, и в их отсвете Тим выглядел бледным и почти печальным.

– Мне нужно сказать тебе нечто неприятное, – сказал он.

Кики продолжала улыбаться, не в силах ничего поделать с собой.

– Ладно.

Увидев, насколько он подавлен, ей захотелось казаться очень доброй, очень любящей. Кики хотела, чтобы Тим понял, что дело не в предложении, а в том, что оно несвоевременно.

Тим потер ладони одна о другую, как будто хотел согреться.

– Я понял, как ты можешь помочь Энди, – сказал он.

Она так удивилась, что слова, готовые сорваться с ее губ, застряли в горле. Он не собирался просить ее выйти за него замуж. Она не понимала, что чувствует – облегчение или разочарование.

– Как? – спросила она.

Впервые с тех пор, как она села в машину, он посмотрел ей в лицо.

– Не знаю, как сказать, – произнес он, сжимая руки. – Думаю, что сначала я должен сказать тебе, что мы с Марти разрабатывали план. Но это незаконно. – Он посмотрел ей в лицо, чтобы понять, как она реагирует. – И опасно, – добавил он.

Кики схватила его за руку.

– О чем ты?

Она вспомнила официантку Бетс, которая говорила, что Тим – опасный человек, и ощутила внезапный, мучительный страх оттого, что может потерять его. Его могут арестовать и отправить в тюрьму, как Энди.

– Ничего не говори, просто сделай то, о чем я прошу. Хорошо? – Он накрыл ее ладонь своей. – Понимаешь, малышка, я люблю тебя. Я буду любить тебя независимо от того, поможешь ты мне или нет. Тебе ясно?

– Да, – сказал она, – но…

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о нашем плане, или ты предпочитаешь не знать?

– Ну, я должна знать, на что соглашаюсь или от чего отказываюсь, разве не так?

– Если я скажу тебе, ты должна поклясться, что ни слова никому не скажешь. Ни Ронни, никому другому. Итак, если ты думаешь, что, возможно, не справишься с этим, пожалуйста, скажи мне теперь, тогда я не…

– Я никому не скажу, – ответила она. – Обещаю. – Они хотели устроить побег Энди из тюрьмы. Что еще могло так взволновать и встревожить его? Может быть, они попросят ее вести автомобиль во время побега или еще что-нибудь? Если это был единственный способ спасти Энди, способна ли она на это? «Опасно» это слишком слабо сказано. – Если она в камере смертников, – сказала Кики, – разве можно сбежать оттуда?

– Что? – Тим выглядел озадаченным. – О нет, я не об этом, Кики. – Он отстранился и запустил пальцы в свою шевелюру. – Тебе известно, что мы испробовали все легальные средства, чтобы смягчить ее приговор, верно? – спросил он.

– Да, – ответила она.

– Теперь мы планируем жесткую игру. Послушай, – он сжал обе ее ладони своими, – мы с Марти собираемся похитить жену губернатора Расселла.

– Что? – хихикнула она. – Ты шутишь?

Тим посмотрел в сторону, на его лице не было и тени улыбки, и она поняла, что это отнюдь не шутка.

– Я крайне серьезен, – сказал он.

– Тим… – Она высвободила ладони и, дотянувшись до его лица, повернула его к себе. – Это бред, – сказала она. – Это не лучшая идея. Марти придумал?

– По правде сказать, идея моя, – проговорил он. – И это не бред. Мы все продумали.

– Не могу поверить, что ты додумался до этого.

– Тогда я больше ничего не выложу тебе, – сказал он. – Просто никому ничего не рассказывай.

– Я обещала, что никому не расскажу. Но я не понимаю хода твоих мыслей. Как похищение губернаторской жены может спасти Энди?

– Мы отпустим ее, когда он отменит приговор.

– Тогда ты сам в конце концов тоже попадешь в тюрьму, – сказала она.

– Не попаду.

– Что, если он не согласится? – спросила Кики.

– Я верю, что он согласится.

– Но ты…

– Послушай! – Внезапно разозлившись, Тим резко вскинул руки. – Это сработает, понятно? Мне нужно, чтобы это сработало. Поэтому прошу тебя, оставь при себе все эти «но». Это не поможет.

Он впервые повысил на нее голос, и она едва сдержалась, чтобы не расплакаться.

– Прости меня, – прошептала она.

Тим тяжело дышал, прикрыв веки ладонями.

– Ты критикуешь план, о котором тебе ничего не известно… ты не облегчаешь мне жизнь, Кики.

Она закусила губу, не зная, что сказать. Когда он убрал руки от лица, его глаза были покрасневшими и влажными от слез.

– Это моя сестра, черт побери! – Он стукнул кулаком по рулю. – Я должен помочь ей.

– Я знаю, – сказала она, – и я знаю, как сильно ты любишь ее. – Она наклонилась и обняла его, желая утолить его боль. – Чего именно вы хотите от меня? – спросила она.

– Не беспокойся, мы найдем для этого кого-нибудь другого. – Он достал из кармана куртки пачку сигарет и закурил, глубоко затягиваясь. – В ОСКП есть девушка, которая, вероятно…

– Скажи мне, что я должна сделать? – повторила она.

Он вздохнул, наклонил голову вперед, потом назад, словно от этого разговора у него разболелась шея. – Дело в том, – сказал он, – что у одних наших родственников есть хижина на Ньюс-Ривер неподалеку от Нью-Берна. Ты знаешь, где это?

– Вроде бы да, – сказала она. – Это в двух часах езды отсюда?

– Правильно. Они никогда не бывают там в это время года, поэтому именно туда мы отвезем жену губернатора. Потом мы с Марти остановимся в другом доме, в Джэксонвилле, и оттуда свяжемся с Расселлом – с губернатором. Как только Расселл скажет, что выполнит наше требование, мы отправимся за его женой и вернем ее ему. Живой и невредимой, – добавил он.

– Вы просто оставите его жену одну в хижине? Она не… – Кики осеклась. Она снова критиковала его план.

– Именно для этого ты и нужна, – сказал он, – ты… или девушка из ОСКП, или еще кто-нибудь… тебе нужно будет остаться с ней.

Кики попыталась представить себе, как она, шестнадцатилетняя девочка, пытается удержать взаперти взрослую женщину.

– Не думаю, что я смогла бы это сделать, – сказала она.

– Я знаю, ты думаешь, что не сможешь. – Тим дотронулся до ее щеки, и Кики стало легче оттого, что он больше не злится. – Ты не хочешь этого делать, и это здорово. Ты – тот человек, в котором мы с Марти уверены. Нам необходим кто-то, кто обеспечит безопасность жены губернатора и позаботится о ней. Ты правда отлично подходишь для этой роли. Девушку из ОСКП я не знаю так хорошо, но, может быть, и она подойдет. Ты беспокоишься об Энди, и Марти, и обо мне, поэтому я просто подумал, что имеет смысл попросить тебя.

Чувство вины опустилось на ее плечи тяжким грузом. Он так много сделал для нее. Уверенная в своих убеждениях и готовая сражаться за них, девушка из ОСКП наверняка захочет помочь им, хотя даже не знает их.

– Тим, – наклонившись, Кики дотянулась до него через зазор между сиденьями и обняла его, стараясь не обжечься сигаретой, – я не хочу, чтобы ты делал это. Это слишком опасно.

Тим тяжело вздохнул, и в этом долгом звуке ей послышались досада и разочарование.

– Это единственно возможный вариант, Кики, – сказал он, поворачивая ключ зажигания. – И мы сделаем это. С тобой или без тебя.

7

Психолог в хосписе спросил меня, почему я никогда не стригу тебе волосы. Я сказала, что это ты должна решить, когда остричь их. С самого раннего возраста ты принимала верные решения. (За исключением того раза, когда ты спустила в туалет своего плюшевого мишку, помнишь?) Думаю, когда принимаешь решение, главное – это принять его. В противном случае можно сойти с ума, взвешивая все «за» и «против». Это как я решила поехать в Дьюк на обследование в связи с раком груди. Это было важнейшее решение – оторвать тебя от твоих друзей и попробовать новое лекарство, и все такое. Разум говорил мне: «Не делай этого!» – но сердце твердило: «Ты должна попытаться». Было ли мое решение правильным? Не знаю. Я умираю, значит, можно сказать, что оно было ошибочным, но если бы я так и не сделала этого, то, вероятно, умерла бы еще в Нью-Джерси, раздумывая, стоит ли идти на риск. Итак, когда придет время принимать решение, оглянись по сторонам, прислушайся к своему сердцу, а потом решайся и прыгай в воду очертя голову.

На следующее утро в кафе, поставив перед Тимом тарелку с яичницей и гритс, Кики наклонилась и прошептала:

– Я хотела бы поговорить с тобой и Марти о… – Она пожала плечами. – …Ты знаешь.

Тим удивленно вскинул брови.

– Ты подумала? – спросил он.

– У меня много вопросов.

– Естественно. – Тим легонько коснулся ее руки. – Приходи сегодня вечером. Мы закажем пиццу и поговорим.

– Вместе с Марти, – сказала она. – Прежде чем я приму решение, мне нужно знать, что мы все согласны с планом.

– Уверяю тебя, он будет дома, – сказал Тим. – И я прошу прощения, если вчера вечером был груб с тобой.

Прошлым вечером, когда Кики вернулась домой, Ронни не спала. Ей хотелось знать, сделал ли Тим предложение. Предвидя вопрос, Кики, улыбнувшись, покачала головой.

– Странно, что нам в голову пришла такая мысль, – сказал она, выключая свет. – Он хотел, чтобы я посоветовала ему, что подарить тетушке.

– Фу, – содрогнулась Ронни, – ты разочарована?

– Я успокоилась, – сказала она. – Еще не время. – Но вряд ли ее обрадовало настоящее предложение Тима. Это была дурацкая идея, разве нет? И могла ли она привести к успеху? Почти всю ночь Кики обдумывала жестокий план, перебирая в уме проблемы и вопросы. Она не должна была забывать о том, что Тим умнее всех, с кем она была знакома. Он намного больше знал о жизни, особенно если речь шла о политике или о чем-нибудь подобном. Тим не стал бы так рисковать, если бы не был уверен в результате.

Когда Кики вечером пришла в особняк, как раз доставили две пиццы, но она сомневалась, полезет ли ей кусок в горло. Она смотрела, как Тим расплачивается, отдавая курьеру двадцать долларов и говоря, чтобы тот оставил сдачу себе.

К тому времени, когда они с Тимом принесли пиццу в комнату, Марти уже сидел во главе массивного обеденного стола. Всклокоченная каштановая шевелюра Марти выглядела так, словно ее давно не мыли, но по такому важному случаю он побрился. Его сложенные руки лежали на столе, словно он был председателем суда.

– Итак, – сказал Марти, – я слышал, что ты можешь помочь нам.

Кики села за стол напротив Тима. «Нелепая сцена, – подумала она. – Парадная столовая, хрустальный канделябр, тяжелые драпировки из золотистой жаккардовой ткани, которые, должно быть, стоят целое состояние, и здесь едят пиццу на бумажных тарелках и планируют похищение человека».

– Не знаю, – сказала Кики. – Я все еще думаю, что это идиотская затея.

Марти улыбнулся своей безумной улыбкой.

– Иногда, чтобы совершить поступок, приходится обходить закон, – сказал он.

– Ты сказала, что у тебя есть вопросы, – поторопил Кики Тим, кладя кусок пиццы ей на тарелку.

Она полезла в карман джинсов, достала список, составленный прошлой ночью, и положила листок на стол.

– Не подумает ли губернатор, что это сделали вы двое, если учесть, что вы все время старались помочь Энди? – спросила она.

– Если только он не полный кретин, что, безусловно, возможно. – Марти откусил кусочек пиццы.

– То есть… он не арестует вас после того, как вы отпустите его жену? – продолжила спрашивать Кики.

– Только если они нас найдут, – проговорил Марти с полным ртом.

Она взглянула на Тима.

– Что он имеет в виду?

– Мы уйдем в подполье, – сказал Тим.

– Ты имеешь в виду… вы скроетесь? – спросила Кики.

– Да, – сказал Тим. Он наблюдал за ее реакцией. – Мы сменим фамилии. Слегка изменим внешность.

– Тим, – она не верила своим ушам, – тогда как я буду видеться с тобой?

Тим отложил пиццу и, потянувшись через стол, взял ее за руку.

– Сейчас важнее всего на свете спасение жизни моей сестры, – сказал он, – но я не собираюсь бросать тебя. – Он мог бы растопить ее своими глазами. – Ты узнаешь, где я буду. И больше никто.

– Ты обещаешь? – спросила она.

Тим кивнул.

– Ты узнаешь, где мы будем, если будешь держать рот на замке, вот так-то, – добавил Марти. В его голосе слышалась угроза, что напомнило Кики о том, как неуютно ей было сначала рядом с ним.

– Конечно, она никому не разболтает.

– Но… – Кики пыталась заглянуть в будущее. Свое будущее. – Означает ли это, что я всегда буду встречаться с тобой украдкой? – спросила она.

– Не обязательно, – ответил Тим. – Если ты приедешь туда, где я в конце концов обоснуюсь, мы сможем открыто поддерживать отношения. Только я больше не буду Тимом Глисоном.

– Но я подала заявление в Каролину, – сказала она, – я должна оставаться здесь.

– Тогда тебе следует также подать заявление в пару других университетов, – сказал он.

– Вы, голубки, поговорите об этом позже, – вмешался Марти. – Отцепитесь друг от друга, чтобы я мог достать до пиццы, ладно?

Тим отпустил ее руку и откинулся на стуле, пока Марти клал себе на тарелку еще один кусок.

– Впрочем, есть один момент, – сказал Тим. – Многим известно, что мы с тобой встречаемся. После нашего, так сказать, исчезновения тебе будут задавать вопросы.

Она не подумала об этом.

– То есть независимо от того, согласишься ли ты помочь нам, придется притвориться, что мы расстались, идет?

– Нет. – Кики хотелось расплакаться.

– Это для твой же безопасности, Кики, – сказал Тим. – Мы не хотим, чтобы кто-нибудь подумал, что ты в этом замешана. И это будет спектакль.

Все так осложнялось. Ее устраивало теперешнее положение дел. Ей нравилось встречаться с ним по утрам в кафе и проводить свободное время в его роскошном особняке. Какое бы решение она ни приняла, все уже никогда не будет так, как прежде. Смерть Энди нависла над братьями как саван, и она понимала, что Тим не успокоится до тех пор, пока не спасет сестру.

– Согласна? – спросил Тим, поскольку она не ответила.

– Когда мы должны будем сделать вид, что расстались? – уточнила Кики.

– Скоро, – сказал он. – На этой неделе. Даже Ронни должна думать, что мы расстались.

Девушка кивнула. Она опустила глаза на листок бумаги, лежавший на столе.

– Если бы я помогла вам, – сказала она, – жена губернатора смогла бы узнать меня?

– Мы придумаем для тебя отличный грим, – сказал Марти. – Наденем светлый парик или, может быть, рыжий. – Он посмотрел на ее длинные волнистые волосы. – Такие волосы можно скрыть под париком? Может быть, тебе остричь их?

– Нет, черт, – прервал его Тим. – Она не стрижет волосы.

– Я могу потуже заколоть их на голове, – сказала Кики, хотя это было бы проблематично.

– Думаю, из тебя получилась бы привлекательная блондинка. – Марти запрокинул голову, оценивая ее. – И ты наденешь маску. Скажешь жене губернатора, что тебя зовут не Кики, а как-нибудь по-другому. Она никогда не узнает, кто ты на самом деле.

– В хижине есть телефон? – спросила она. – Как я узнаю, что происходит между вами и губернатором?

– Там нет телефона, – сказал Тим. – Вот почему мы не сможем остаться там и вести переговоры.

– Но как я узнаю…

– Ты не узнаешь, по крайней мере узнаешь не сразу. Мы собираемся дать ему, скажем, дня три. Хотя уверены – ему хватит всего нескольких часов.

Марти захохотал.

– Впрочем, кто знает? Старик, возможно, захочет отдохнуть от своей старушки, – пошутил Марти.

На лице Тима улыбки не было. Он бросил взгляд на ее список.

– Что еще тебе нужно знать? – спросил он.

– Должна ли я буду держать ее связанной или что-то в этом роде?

– Нет, – сказал Тим. – Я полагаю, нам, возможно, придется надеть ей наручники во время перевозки, если она не захочет… сотрудничать. В хижине же есть замки с засовами, а у тебя будут ключи, и как только она окажется там, тебе не придется беспокоиться.

– А что, если она будет кричать? Соседи могут услышать ее.

– Это очень глухие места, – сказал Тим.

– На много миль вокруг никого нет. – Марти отпил глоток пива. – Впрочем, разве что медведи. Как ты относишься к медведям?

– Заткнись, Марти, – сказал Тим. – Ты только мешаешь.

– Что, если я усну? – Она не могла поверить, что задает вопросы так, словно и вправду может согласиться помочь им. – Что, если все затянется на два или три дня? Мне нужно будет иногда спать.

– Что же, да, тебе нужно спать, – сказал Тим. – Ее можно к чему-нибудь пристегнуть наручниками. К кровати или к чему-нибудь еще. Ты достаточно умна для того, чтобы понять, что тебе нужно сделать.

– А что, если она подерется со мной, а? – Она не могла представить себя дерущейся с женой губернатора Северной Каролины.

– У тебя будет пистолет, – сказал Марти.

Тим бросил короткий взгляд на брата. Марти перешел черту.

– Я не хочу пистолет, – сказала она.

– Ладно, мы дадим тебе незаряженный пистолет, – сказал Тим. – Просто в качестве устрашения.

То, что у Тима был пистолет, встревожило ее больше, чем все остальное. Ей не хотелось ни на йоту разочароваться в нем: мужчине, который, как она была уверена, подарил ей пять тысяч долларов и который обращался с ней как с сокровищем, который любил ее больше, чем кто-либо, с тех пор как умерла ее мать. Серьезный аспирант, который собирался защищать людей, не имеющих возможности самим постоять за себя. Внезапно у нее перехватило дыхание.

– Твоя магистратура! – воскликнула она. – Если ты… уйдешь в подполье, как ты получишь степень магистра?

– Есть более важные вещи, – ответил Тим.

– Но ты так усердно работал.

Он улыбнулся, глядя на нее, словно Кики была слишком маленькой или слишком наивной для того, чтобы понять.

– Честно говоря, Кики, меня это не слишком волнует, – сказал Тим. – Это всего лишь бумажка по сравнению с жизнью моей сестры.

Марти склонился к ней.

– Правительство постоянно убивает невинных людей, – сказал он. – Энди упрятали за треклятую решетку, и мы не хотим, чтобы она оказалась в их числе.

– Мы будем не одиноки, Кики, – сказал Тим. – Кое-кто из ОСКП знает о том, что мы задумали, и полностью на нашей стороне, они готовы помочь. Эти люди живут в подполье, поэтому я пока не могу рассказать тебе о них больше. Не потому, что ты кому-нибудь проболтаешься, – быстро добавил он. – Я знаю, что ты ничего не скажешь.

Она покачала головой.

– Они живут неподалеку от хижины, о которой мы тебе говорили, поэтому мы останемся у них до тех пор, пока не будем окончательно готовы выйти, – продолжал Тим. – Мы обеспечим хижину едой и всем остальным. У них есть старая машина, которой мы сможем воспользоваться, то есть в день… – Кики внезапно показалось, что он не решается произнести слово «похищение». – В тот день, когда мы сделаем это, ты поедешь в хижину, а мы направимся в Джэксонвилл, где в доме есть телефон, а потом снова встретимся с тобой в хижине. Понятно?

– Как вы это сделаете? – спросила она. – Как вы доберетесь до жены губернатора?

– Мы знаем ее распорядок дня, – сказал Марти. – Раз в неделю она преподает вечером испанский язык в университете. Когда она закончит, уже стемнеет, и мы похитим ее на парковке.

Мысленно Кики нарисовала эту сцену: женщина вечером идет в одиночестве к своей машине, двое мужчин выскакивают из темноты, закрывают ей рот ладонью и тащат к задней двери фургона.

– Вы до смерти напугаете ее, – сказала Кики.

– Ну да, – рассмеялся Марти. – Блестящая дедукция.

– Малышка, мы будем с ней максимально предупредительны, – сказал Том. – Мы не хотим причинить ей боль. Наша главная цель – помешать тому, чтобы боль причиняли другим людям.

Кики уставилась в свою тарелку, пропитавшуюся жиром и ставшую прозрачной по краям от нетронутого ломтя пиццы. Мужчины сидели молча, словно понимая, что ей необходимо немного времени, чтобы осмыслить то, что было только что сказано.

– Когда вы собираетесь это сделать? – наконец спросила Кики.

– Вскоре после Дня благодарения, – ответил Тим.

– А что, если губернатор скажет, что смягчит приговор Энди, а потом возьмет свои слова обратно, как только его жена вернется домой? – спросила она.

– Черт побери, лучше ему этого не делать, – угрожающе произнес Марти. – В противном случае мы перейдем к плану Б, и я не думаю, что ты захочешь узнать о нем.

Кики с тревогой взглянула на Тима.

– Что за план Б?

– Он подтрунивает над тобой, – ответил Тим. – Нам не нужен план Б. План А вполне надежен. – Отодвинув тарелку, он зажег сигарету. – Не принимай решение прямо сейчас, Кики, – сказал он. – Давай закончим на этом, тогда мы отлично отдохнем за ночь. А утром ты поймешь, как к этому отнестись.

После ужина они с Тимом поднялись в его спальню. Они занялись любовью, ни словом не обмолвившись о похищении, и она, как могла, отгоняла от себя эти мысли, убеждая себя в том, что их отношения навсегда останутся такими же доверительными. Однако когда Тим заснул, она лежала с открытыми глазами и думала. Чужие люди были готовы и хотели поддержать замысел Тима и Марти. Это ее успокоило, их план стал казаться ей не таким глупым. Она вспомнила фотографии Энди, развешанные повсюду в доме. Ее чудесную улыбку. Жестокое изнасилование вынудило ее убить того, кто напал на нее. Она представила, как, должно быть, была напугана Энди во время судебного разбирательства, придумывая себе алиби, для того чтобы спастись. Теперь пришла очередь ее братьев сделать для ее спасения то, что было в их силах. Они никому не причинят боль. Их цель – помешать тому, чтобы причиняли боль другим людям, так сказал Тим. И жизнь Энди будет спасена.

Прислушивайся к своему сердцу, писала ей мать. Прими решение и прыгай в воду очертя голову.

Именно это Кики и собиралась сделать.