Текст книги "Семь камней"

– Des feux d’artifice,[50]50
  [50] Фейерверк (фр.).


[Закрыть] – пояснил Майкл. Его голос, отдававшийся эхом в пустых туннелях, звучал тоже жутковато. – Трюк фокусника.

– Что? – Джоан еле держалась на ногах, ее глаза почернели от шока.

– Огни… разного цвета. Вы слышали когда-нибудь про фейерверки?

– Нет.

– О. – Объяснять было слишком долго, и они шли дальше молча, торопясь изо всех сил, чтобы дойти до шахты прежде, чем погаснут факелы.

Возле лестницы он остановился, пропуская ее вперед, и слишком поздно сообразил, что лезть первым надо было бы ему – иначе она подумает, что он хотел посмотреть на нее снизу… И он торопливо отвернулся.

– Как вы думаете? Он был? Они были?

Она стояла на перекладинах лестницы в нескольких футах над ним. За ней он видел звезды на бархатном небе.

– Были кем? – Он смотрел ей в лицо, чтобы не рисковать ее скромностью. Сейчас она выглядела уже лучше, но была очень серьезной.

– Они были из Старого народца? Фейри?

– Думаю, что да, возможно. – Его мозг работал очень медленно, ему не хотелось даже пытаться думать. Он показал ей жестом, чтобы она поднималась дальше, и последовал за ней, крепко зажмурив глаза. Если они были из Старого народца, тогда, скорее всего, и тетя Клэр такая же. Он действительно не хотел думать и об этом.

Он с наслаждением наполнил легкие свежим воздухом. Ветер теперь дул в сторону города, прилетал сюда с полей и был полон смолистых запахов сосны и трав. Джоан тоже вздохнула, повернулась к нему, положила руки ему на плечи и уткнулась лбом в его грудь. Он обнял ее, и они стояли так какое-то время, наслаждаясь покоем.

Наконец она пошевелилась и выпрямилась.

– Вы лучше отвезите меня назад, – сказала она. – Сестры беспокоятся за меня.

Он почувствовал острое разочарование, но послушно повернулся к стоявшей вдалеке карете. Но тут же посмотрел на Джоан.

– Вы уверены? – спросил он. – Ваши голоса велят вам вернуться?

Она печально засмеялась.

– Мне не нужны тут никакие голоса. – Она провела ладонью по волосам, убирая их с лица. – У нас дома, в горах, если мужчина овдовел, он берет себе другую жену сразу, как только найдет, ведь кто-то должен чинить ему рубахи и нянчить его детей. Но сестра Филомена сказала, что в Париже все по-другому, что мужчина должен ходить в трауре целый год.

– Он должен, – подтвердил Майкл после краткого молчания. Хватит ли ему года, подумал он, чтобы залечить большую дыру там, где прежде находилась Лили? Он знал, что никогда ее не забудет – не перестанет ее искать, – но не забыл и того, что говорил ему Йен.

«Но через некоторое время ты обнаружишь, что оказался уже в другом месте. И что ты стал не таким, каким был раньше. Тогда ты оглядишься и поймешь, что с тобой. Может, найдешь себе дело».

При лунном свете лицо Джоан казалось бледным и серьезным, а губы нежными.

– Новициатка через год делает свой выбор. Остаться и стать послушницей – или… или уйти. Тут нужно время. Чтобы понять.

– Да, – тихо согласился он. – Нужно.

Он повернулся, чтобы идти к карете, но она взяла его за локоть и остановила.

– Майкл, – сказала она. – Поцелуй меня, ладно? Я думаю, что мне нужно знать это, прежде чем я решу.

Нашествие зомби

Введение

Самое интересное в образе жизни лорда Джона – офицера высокого ранга и с разумными политическими связями, не обремененного ни семьей, ни стабильной повседневной службой, – заключалось в том, что он легко мог ринуться в отчаянные приключения. Честно признаюсь, когда я начинала писать «балджи» (т. е. «клубни», короткие рассказы) с его участием, я просто переносила его в какой-нибудь год и консультировалась у моих референтов-историков, какие примечательные события происходили в том году. Вот так он и оказался в Квебеке и принял участие в знаменитом сражении.

Что касается этой истории, то идея пришла от двух разных источников, но оба «следа» вели к одной из главных книг этой серии – в данном случае к «Путешественнице». Я знала, что в 1766 году, когда Клэр встретилась с ним на борту «Дельфина», лорд Джон был губернатором Ямайки. Не было ничего необычного в том, что на такой пост назначили человека со связями, но без всякого опыта, – более вероятной причиной было то, что у него уже имелся опыт на этой территории. В «Нашествии зомби» действие происходит в 1761 году. Это история о том, как лорд Джон приобрел такой опыт. Я знала также, что Грейлис Дункан не умерла, и она тоже появляется там. И раз уж действие рассказа происходит на Ямайке, как я могла устоять и не включить в него зомби?

Ямайка, Испанский городок
Июнь 1761 года

В гостиной на столе лежала змея. Маленькая, но все равно змейка. Лорд Джон Грей колебался, сказать что-то про нее или нет.

Губернатор, совершенно не замечая свернувшуюся кольцом рептилию, взял граненый графин, стоявший в шести дюймах от змеи. Вероятно, жители Ямайки привыкли держать у себя ручных змей, чтобы те боролись с крысами. Судя по количеству крыс, которых Грей видел здесь, сойдя с корабля, обычай был разумный – хотя именно эта змейка была невелика и не могла бы справиться даже с обычной мышью.

Вино было приличное, но теплое и, казалось, попадало из глотки Грея прямо в его кровь. Он ел в последний раз еще на рассвете и почувствовал, как мышцы на его пояснице ожили и расслабились. Не допив, он поставил бокал на стол: ему была нужна ясная голова.

– Я просто не нахожу слов, как я счастлив принять вас, – сказал губернатор, поставив свой пустой бокал. – Положение тяжелое.

– Вы написали об этом в письме к лорду Норту. И что, с той поры ситуация не улучшилась? – Письмо было написано три месяца назад, за это время многое могло измениться.

Ему показалось, что губернатор Уоррен задрожал, несмотря на жару в комнате.

– Все стало хуже, – ответил губернатор, взяв графин. – Гораздо хуже.

Грей почувствовал, как у него напряглись плечи, но старался не терять спокойствия.

– Каким образом? Что, были новые… – Он замялся, подыскивая нужное слово. – Новые акции? – Слово было слишком мягкое для описания горящих полей тростникового сахара, разграбления плантаций и массового бегства рабов.

Уоррен лишь невесело засмеялся. Его красивое лицо покрылось бисеринками пота. На подлокотнике его кресла лежал смятый носовой платок, губернатор промокал им щеки и лоб. Этим утром он не брился – и вполне возможно, что и накануне тоже. Грей слышал, как зашуршали его темные бакенбарды от прикосновения платка.

– Да. Новые бесчинства. В прошлом месяце мароны сожгли сахарный пресс, правда, это случилось в дальней части острова. Ну, а теперь… – Он замолк, облизал пересохшие губы и опять налил себе вина. Потом протянул руку с графином к бокалу Грея, но Грей покачал головой.

– Теперь они движутся к Кингстону, – сообщил Уоррен. – Целенаправленно, вы сами убедитесь в этом. Одна плантация за другой вниз по склонам гор, почти по прямой. – Он вздохнул. – Хотя что я говорю? На этом проклятом острове вообще нет ничего прямого и правильного, начиная с ландшафта.

Верно. Грей любовался живописными зелеными горами, взмывавшими в небо в центре Ямайки. Они служили суровым фоном для поразительно голубой лагуны и белого песка на берегу.

– Люди напуганы, – продолжал Уоррен. Казалось, он взял себя в руки, хотя его лицо снова стало липким от пота, а протянутая к графину рука дрожала. У Грея зародилось подозрение – и это стало для него легким шоком, – что губернатор боялся. – Ко мне приходят коммерсанты – и их жены – каждый день. Они умоляют, требуют защитить их от черномазых.

– Что ж, можете заверить их, что они получат необходимую защиту, – заявил Грей как можно увереннее. Он привез с собой полбатальона – триста пехотинцев и артиллерийскую роту с легкой пушкой. Достаточно, чтобы защитить Кингстон, если возникнет необходимость. Но в письме лорда Норта речь шла не только о защите коммерсантов и порта в Кингстоне и Испанском городке и даже не о защите больших сахарных плантаций. Ему поручили подавить мятеж рабов, захватить вожаков и остановить насилие.

Змейка на столе внезапно пошевелилась и медленно, томно выпрямила тело. Это поразило Грея, он уже принял ее за изысканную декоративную скульптуру. Ее тело, семи или восьми дюймов в длину, было прекрасного бледно-желтого цвета с коричневыми крапинками, а слабые отливы на ее чешуе напоминали сияние хорошего рейнского вина.

– Все зашло еще дальше, – продолжал Уоррен. – Теперь рабы не только жгут плантации и громят все на своем пути. Дело дошло до убийства.

Эти слова резко вернули Грея к реальности.

– Кто был убит? – спросил он.

– Плантатор по имени Эбернати. Убит в собственном доме на прошлой неделе. Его нашли с перерезанной глоткой.

– Дом сожгли?

– Нет, не сожгли, не успели. Мароны лишь разграбили его, но их прогнали рабы самого Эбернати. Жена уцелела, потому что залезла в ручей и сидела там среди зарослей тростника.

– Понятно. – Грей без труда представил себе ту сцену. – Где находится плантация?

– Милях в десяти от Кингстона. Называется Роуз-Холл. А что? – Налитый кровью глаз направился на него, и Грей понял, что бокал вина, на который пригласил его губернатор, был далеко не первым за этот день. И, скорее всего, даже не пятым.

«Неужели губернатор – пьяница по своей природе? – подумал он. – Или просто давление нынешней ситуации заставило его так откровенно прикладываться к бутылке?» Он украдкой разглядывал губернатора: тому было где-то под сорок, и, хотя сейчас он был явно пьян, на его лице не было признаков привычного злоупотребления вином. Хорошо сложен, привлекательный, без одутловатостей, без лопнувших сосудов на щеках или носу, под шелковым камзолом нет толстого живота…

– У вас есть карта окрестностей? – Наверняка от Уоррена тоже не укрылось, что, если мароны прокладывали себе пожарами путь к Кингстону, можно предсказать, где будет их очередная цель, и ждать их там с несколькими ротами вооруженных пехотинцев.

Уоррен опрокинул в глотку вино и пару мгновений сидел, осторожно дыша и устремив глаза на скатерть, но потом выпрямился и поднял голову.

– Карта, – повторил он. – Да, конечно. Дауэс – мой секретарь – найдет вам карту.

Глаз Грея уловил движение. К его удивлению, маленькая змейка, попробовав языком воздух, поползла по столу целенаправленно, несмотря на свои небольшие извивы, и прямо к нему. Машинально он протянул руку, чтобы подхватить малышку, если она упадет с края.

Губернатор увидел ее, громко взвизгнул и отшатнулся от стола. Грей удивленно посмотрел на него. Крошечная змейка извивалась между его пальцев.

– Она не ядовитая, – сказал он как можно мягче. По крайней мере, он так думал. Его друг Оливер Гвинн был натурфилософом и обожал змей. Однажды Гвинн показал ему все лучшие экземпляры из своей коллекции, и Грею запомнилось утверждение Гвинна, что на Ямайке вообще нет ядовитых рептилий. К тому же у всех ядовитых змей головы треугольные, а у безобидных они тупые, как у этой малышки.

Уоррен не был расположен слушать лекцию по физиогномике змей. Дрожа от ужаса, он пятился к стене.

– Откуда? – приговаривал он. – Откуда она появилась?

– Она лежала на столе с тех пор, как я пришел сюда. Я… хм… думал, что так у вас… – Что ж, ясно, что змейка не могла быть ручной, не говоря о том, что не могла быть и элементом декора стола. Он кашлянул и встал, чтобы вынести змейку на улицу через французские двери, ведущие на террасу.

Однако Уоррен неправильно понял его намерение и, увидев приближавшегося к нему Грея, выскочил через французские двери, безумными прыжками пересек террасу и с развевавшимися полами камзола помчался по мощенной камнями дорожке так, словно за ним гнался сам дьявол.

Грей озадаченно глядел вслед губернатору, когда негромкий кашель заставил его оглянуться.

– Гидеон Дауэс, сэр. – Секретарь губернатора был пузатым коротышкой с круглым розовым лицом и, вероятно, весельчаком по натуре. Но в тот момент он глядел на Грея с нескрываемой опаской. – Вы подполковник Грей?

Грей подумал, что едва ли в чертогах Кингс-Хауса нашлось бы в данный момент много мужчин в мундире и с инсигниями подполковника, но тем не менее поклонился и пробормотал:

– Ваш покорный слуга, мистер Дауэс. Боюсь, что мистер Уоррен… э-э… – Он кивнул на открытые французские двери. – Может, кто-нибудь сходит за ним?

Мистер Дауэс закрыл глаза, словно от боли, вздохнул и открыл их снова, качая головой.

– С ним будет все в порядке, – сказал он, хотя в его тоне не звучало особой уверенности. – Я только что обсудил с вашим майором Феттесом требования по снабжению продовольствием и размещению. Он хочет, чтобы вы знали, что все в порядке.

– О, благодарю вас, мистер Дауэс. – Несмотря на нервирующее бегство губернатора, Грей испытал прилив удовольствия. Он сам был много лет майором; удивительно, как приятно сознавать, что кто-то другой несет на себе груз физического управления батальоном. А ему самому остается лишь отдавать приказы.

Вот он и отдал его, хотя облек в форму вежливой просьбы. Мистер Дауэс тут же провел его по коридорам хаотичного дома в маленькую контору возле губернаторского кабинета, где хранились карты.

Он сразу понял, что Уоррен был прав насчет как неровного характера местности, так и направления атак. На одной из карт были указаны названия плантаций, а краткие надписи указывали места, куда мароны совершали набеги. Линия была далеко не прямая, но общее направление было очевидным.

В комнатке было жарко, и вскоре по спине Грея потекли струйки пота. Тем не менее ему вдруг показалось, что до его затылка дотронулся холодный палец, когда он увидел на карте фамилию Твелвтрис.

– Кто владелец этой плантации? – спросил он, стараясь говорить ровным тоном, и показал на карту.

– Что? – Дауэс глядел в каком-то сонном трансе в окно, на зелень джунглей, но тут заморгал, поправил на носу очки и наклонился над картой. – О, Твелвтрис. Плантацией владеет Филип Твелвтрис – молодой человек, совсем недавно получил ее в наследство от кузена. Говорят, убит на дуэли – ну, кузен его, я имею в виду, – пояснил он.

– А-а. Прискорбно. – У Грея неприятно перехватило дыхание. Он мог бы обойтись и без такого осложнения. Если… – Его кузена звали случайно не Эдуард Твелвтрис?

Дауэс посмотрел на него с кротким удивлением.

– Кажется, именно так. Впрочем, я не знаком с ним, тут его никто не знает. Плантацией управляет надсмотрщик, а сам он тут никогда не был.

– Понятно. – Ему хотелось спросить, приезжал ли Филип Твелвтрис сюда из Лондона, чтобы вступить в наследство, но он сдержался. Он не стал привлекать внимание Дауэса, выделив фамилию Твелвтрис. У него еще будет достаточно времени.

Он задал еще несколько вопросов, касавшихся времени нападений, и мистер Дауэс быстро ответил. Но когда дело дошло до объяснения причин, вызвавших бунт, секретарь неожиданно стал неразговорчивым – и Грей это заметил.

– Правда, сэр. Я почти ничего не знаю об этом, – запротестовал мистер Дауэс в ответ на вопросы Грея. – Вам лучше поговорить с капитаном Кресвелом. Он суперинтендант, занимающийся маронами.

Грей удивился:

– Беглыми рабами? У них есть суперинтендант?

– О. Нет, сэр. – Казалось, Дауэс с облегчением воспринял более прямой вопрос, на который у него имелся ответ. – Мароны – не беглые рабы. Или, точнее, – поправился он, – они технически беглые рабы, но там есть разница. Эти мароны – потомки рабов, которые в течение последнего столетия убегали с плантаций и укрывались в горах. Там у них селения. Но поскольку теперь невозможно найти их владельца… – Дауэс замолк.

Остальное Грей понял сам. Поскольку власти не обладали возможностью найти рабов и приволочь назад, корона благоразумно решила считать их местным населением и, как это было принято в других местах, назначить для общения с ними белого суперинтенданта. В задачу суперинтенданта входил контакт с маронами и рассмотрение всех вопросов, касающихся их.

Тогда у Грея возник новый вопрос: почему этого капитана Кресвела не позвали сюда для встречи с ним? Ведь он сообщил о своем прибытии, как только их корабль пристал к берегу, не желая застигнуть Дервента Уоррена врасплох.

– Где сейчас капитан Кресвел? – спросил он все еще вежливо. Мистер Дауэс огорченно пожал плечами.

– Я, хм, боюсь, что не знаю, сэр, – ответил он, опустив глаза за стеклами очков.

Наступила тишина, и Грей услышал крик какой-то птицы в джунглях.

– Где он обычно находится? – спросил Грей чуть менее вежливо.

Дауэс заморгал.

– Не знаю, сэр. Кажется, у него дом возле ущелья Гатри – там есть маленькая деревня. Но, конечно, время от времени он поднимается в горы и посещает селения маронов, встречается там с… – Он махнул маленькой жирной ручкой, не в силах найти подходящее слово. – С вождями. В начале этого месяца он купил новую шляпу в Испанском городке, – добавил Дауэс таким тоном, словно сообщал важную информацию.

– Шляпу?

– Да. О, но вы ведь не знаете этого. У маронов есть обычай – в случае важной сделки люди, заключившие ее, меняются шляпами. Так что вы видите…

– Да, вижу, – ответил Грей, стараясь не показывать свою досаду. – Будьте так любезны, мистер Дауэс, пошлите кого-нибудь в ущелье Гатри либо в любое другое место, где, по вашему мнению, может находиться капитан Кресвел. Мне ясно, что я должен как можно скорее поговорить с ним.

Дауэс энергично закивал, но ничего не успел сказать, потому что откуда-то из недр дома донесся зычный звук небольшого гонга. Словно услышав сигнал, желудок Грея громко заурчал.

– Обед будет через полчаса, – сообщил Дауэс, мгновенно повеселев, и стремглав засеменил к двери. Грей поспешил за ним.

– Мистер Дауэс, – спросил он, догнав его возле лестницы. – Губернатор Уоррен. Как вы думаете…

– О, он будет присутствовать на обеде, – заверил его Дауэс. – Я уверен, что он уже пришел в себя, такие приступы длятся недолго.

– Отчего они бывают? – До лестницы донеслись соблазнительные запахи лука, смородины, специй и заставили Грея ускорить шаг.

– О… – Дауэс почти бежал рядом, искоса поглядывая на него. – Ничего серьезного. Просто его превосходительство… хм… страдает от мрачных фантазий в отношении рептилий. Он увидел змею в гостиной или услышал что-либо про змей?

– Да, хотя она была удивительно маленькая и безобидная. – Грей мимоходом подумал, куда же делась желтая змейка. Вероятно, он уронил ее, наблюдая бегство губернатора. Он понадеялся, что она не пострадала.

Мистер Дауэс удрученно пробормотал что-то вроде «Боже мой, ох…», но потом просто покачал головой и вздохнул.

Грей направился в свою комнату, чтобы освежиться перед обедом. День был жаркий, и Грей чувствовал, что к нему прилипла корабельная вонь, состоявшая в равных долях из пота, продуктов морской болезни и туалета, основательно замаринованных в морской воде, – а еще запах лошади, на которой он скакал от порта до Испанского городка. Он надеялся, что его слуга уже проветрил к этому времени чистое белье и даст ему что-нибудь.

Кингс-Хаус, названный точно так же, как и все резиденции королевских губернаторов на разных континентах, стоял на горке на краю Испанского городка. Это был старинный, ветхий особняк. Планировали построить в центре городка огромный новый палладианский дворец, но до начала строительства было долго – год, не меньше. Тем временем делались попытки поддержать престиж его величества при помощи полировки пчелиным воском, серебра и безупречных скатертей, но по углам комнат отслаивались выцветшие обои, а деревянные части интерьера дышали плесенью, и Грей, войдя в дом, невольно задержал собственное дыхание.

Впрочем, приятной чертой дома было то, что он был окружен со всех четырех сторон широкой террасой и огромными, раскидистыми деревьями, бросавшими кружевную тень на каменную плитку дорожек. Многие комнаты открывались прямо на террасу – комната Грея тоже, – и поэтому можно было выйти наружу и вдохнуть чистый воздух, приправленный запахами недалекого моря и джунглей. Его слуги нигде не было, но на кровати лежала чистая сорочка. Грей сбросил мундир, переменил сорочку и распахнул настежь французские двери.

Он постоял в середине комнаты, глядя на лучи солнца и наслаждаясь ощущением твердой земли под ногами после семи недель плавания и семи часов езды верхом на лошади. Еще больше он радовался своему недолгому одиночеству. У командной должности были свои минусы, и одним из них стала почти полная невозможность побыть наедине с собой. Поэтому он хватался за такой шанс, когда находил его, зная, что он продлится лишь считаные минуты, но еще больше ценил его за это.

И точно, в этот раз уединение продлилось не больше двух минут. В ответ на стук в дверной косяк он крикнул «Входите» и, повернувшись, был застигнут сильным висцеральным влечением, какого не испытывал много месяцев.

Парень, одетый в синюю с золотом ливрею, был молод, вероятно, лет двадцати, стройный, но с широкими плечами, говорившими о его силе, а его голова и шея украсили бы любую греческую скульптуру. Он был без парика, возможно, из-за жары, и его тугие завитки волос были острижены так коротко, что можно было любоваться прекрасной формой его черепа.

– К вашим услугам, саа, – сказал он Грею с почтительным поклоном. – Губернатор приветствует вас. Обед будет подан через десять минут. Могу я проводить вас в столовую?

– Можешь, – ответил Грей, торопливо хватая свой мундир. У него не было сомнений, что он и сам бы нашел столовую, но тут ему представился шанс понаблюдать по пути за этим молодым человеком…

– Ты сможешь, – поправил его Том Бёрд, входя с охапкой всевозможных инструментов для груминга, – когда я приведу в порядок волосы его светлости лорда. – Он пригвоздил Грея сердитым взглядом. – Ведь вы не собираетесь пойти на обед в таком виде, милорд? Даже и не думайте. Сядьте сюда. – Он строго показал на скамейку с мягким верхом возле туалетного столика, и подполковник Грей, командир всех войск Его Величества на Ямайке, кротко подчинился диктату своего двадцатиоднолетнего слуги. Он не всегда позволял Тому командовать, но в данных обстоятельствах был даже доволен возможности посидеть в обществе молодого чернокожего слуги.

Том аккуратно, с заботой и вниманием хирурга, раскладывающего ланцеты и щипцы, выложил на туалетный столик все свои инструменты, начиная от пары серебряных щеток до коробки с пудрой и щипцов для завивки волос. Взяв щетку для волос, он наклонился ближе, посмотрел на голову Грея и ахнул.

– Милорд! Там огромный паук – ползет прямо по вашему темени!

Грей сразу хлопнул себя по голове, и паук – бурое существо длиной в полдюйма – подскочил в воздух, задел с легким стуком зеркало, упал на столик и помчался наутек.

Том и чернокожий слуга издали идентичные возгласы ужаса и бросились к насекомому, но столкнулись перед туалетным столиком и упали, запутавшись в конечностях друг друга. Грей, подавляя безумное желание расхохотаться, наклонился над ними и аккуратно придавил убегавшего паука ручкой второй щетки для волос.

Он поставил Тома на ноги, стряхнул с него пыль, предоставив чернокожему слуге подняться самому. Отмахнулся от всех извинений, но поинтересовался, опасный ли тот паук.

– О да, саа, – горячо заверил его слуга. – Если такой укусит вас, саа, вы сразу почувствуете страшную боль. Кожа вокруг ранки начнет гнить, через час у вас начнется лихорадка, и, по всей вероятности, вы не доживете до нового дня.

– О, понятно, – мягко ответил Грей, и по его спине побежали мурашки. – Что ж, ладно. Тогда осмотри эту комнату, пока Том делает свое дело. На случай, если тут бегают и другие пауки.

Грей сел и позволил Тому причесывать и заплетать его волосы, а сам наблюдал, как молодой человек старательно осматривал пол под кроватью и туалетным столиком, приподнимал и встряхивал длинные шторы, осматривал сундук Грея.

– Как твое имя? – спросил он у парня, заметив, что у Тома ужасно дрожат пальцы, и надеясь отвлечь его от мыслей о враждебных существах, которых, несомненно, было полно на Ямайке. Том был бесстрашным на лондонских улицах, он не боялся встреч со свирепыми собаками и обезумевшими лошадьми. Но вот пауки – дело другое.

– Родриго, саа, – ответил парень с поклоном, на миг прекратив вытряхивать шторы. – Ваш покорный слуга, саа.

Он держал себя непринужденно, беседовал с ними о городе, погоде – он уверенно предсказал дождь вечером, примерно в десять часов, и Грей сделал вывод, что он, скорее всего, был какое-то время слугой в хороших домах. Вот интересно, раб он или свободный чернокожий?

Грей заверял себя, что любовался Родриго так же, как мог бы любоваться прекрасной скульптурой или изысканной живописью. Один из его друзей в самом деле собрал коллекцию греческих амфор, украшенных сценами, которые вызывали в нем такое же чувство. Грей слегка поерзал на стуле и скрестил ноги. Скоро он пойдет на обед. Он заставил себя думать о больших, волосатых пауках и даже погрузился в эти мысли, но тут что-то огромное и черное упало по дымоходу и выскочило из камина.

Теперь уже они втроем вскочили на ноги и бешено топали ногами. Родриго первым настиг насекомое и раздавил его башмаком.

– А это что за дьявол? – спросил Грей, наклонившись и разглядывая существо. Оно было добрых три дюйма в длину, с блестящей, черной спинкой и ужасно длинными, шевелившимися усиками-антеннами.

– Всего лишь таракан, саа, – заверил его Родриго, вытирая ладонью вспотевший черный лоб. – Они не причинят вам вреда, но ужасно неприятные. Если они заберутся к вам в постель, то могут обгрызть вам брови.

Том издал тихий, сдавленный крик. Таракан вовсе не пострадал, лишь был чуточку помят башмаком. Он поднялся на своих мохнатых лапках и направился дальше по своим делам, хотя чуть медленнее. Грей, у которого встали дыбом волоски на руках, схватил каминный совок для золы, подцепил на него таракана, вышел за дверь и бросил отвратительное существо как можно дальше от дома.

Когда Грей вернулся, Том был бледным как горчица, но все равно взял дрожащими руками мундир. Но тут же уронил его и, бормоча извинения, наклонился за ним, сдавленно взвизгнул, отскочил назад и так сильно ударился о стену, что Грей услышал треск досок и штукатурки.

– Что за дьявол? – Он нагнулся и осторожно протянул руки к упавшему мундиру.

– Не прикасайтесь к нему, милорд! – крикнул Том, но Грей увидел, в чем дело: крошечная желтая змейка выскользнула из красных бархатных складок и с любопытством медленно шевелила головой.

– Эй, привет. – Он протянул руку, и змейка попробовала его кожу мелькавшим языком, а после этого заползла на его ладонь. Он выпрямился, осторожно держа ее.

Том и Родриго, окаменев, таращились на него.

– Она совершенно безобидная, – заверил он их. – Во всяком случае, я так думаю. Должно быть, она недавно упала ко мне в карман.

Родриго сохранил чуточку хладнокровия. Он подошел, посмотрел на змейку, но отклонил предложение дотронуться до нее и решительно спрятал руки за спиной.

– Эта змея любит вас, саа, – сообщил он, с любопытством глядя то за змейку, то на лицо Грея, словно пытался определить причину такого странного выбора.

– Возможно. – Змейка поползла кверху и обвилась вокруг двух пальцев Грея, сдавив их с заметной силой. – С другой стороны, я допускаю, что она пытается задушить и съесть меня. Ты знаешь, чем она питается в природе?

Родриго засмеялся, обнажив прекрасные белые зубы. Грей представил себе, как эти зубы, эти мягкие, как у мула, губы касаются… э-э… Он закашлялся и отвел глаза.

– Она съест что угодно, все, что не опередит ее и не съест ее раньше, саа, – заверил его Родриго. – Возможно, шорох таракана заставил ее вылезти наружу. Она охотится на них.

– Какая замечательная змея. Мы можем покормить ее чем-нибудь, как ты думаешь? Ну, чтобы она захотела остаться у нас.

На лице Тома было ясно написано, что если змейка останется, то его ноги тут не будет. С другой стороны… он покосился на дверь, за которой скрылся таракан, и содрогнулся. С большой неохотой он сунул руку в карман и вынул раздавленный хлеб с окороком и кусочком маринованного перца.

Змейку и хлеб положили на пол. Она осторожно обследовала угощение, хлеб и овощ ее не заинтересовали, но зато она обвилась вокруг куска окорока и крепко сдавила его, размяв. Потом, неожиданно широко раскрыв пасть, под всеобщее ликование проглотила свою добычу. Даже Том захлопал в ладоши, и хоть и не проявил экстаза, когда Грей предложил ради целости своих бровей поселить змейку в темном месте под кроватью, но и не стал возражать. Змейку торжественно поселили на новом месте и оставили переваривать окорок. Грей собирался задать Родриго новые вопросы насчет природной фауны острова, но тут его опередил слабый звук удаленного гонга.

– Обед! – воскликнул он, протянув руку за своим освобожденным от змеи мундиром.

– Милорд! Я даже не напудрил ваши волосы!

Грей отказывался носить парик, к постоянному недовольству Тома, но тут ему пришлось подчиниться и позволить нанести на волосы пудру. Процедуру торопливо закончили, Грей влез в свой мундир и сбежал, прежде чем Том успел предложить дальнейшие меры по улучшению его внешности.

Губернатор явился к обеденному столу, как и предсказывал мистер Дауэс, спокойный и чинный. Все следы пота, истерики и пьянства исчезли, и кроме скупого извинения за свое внезапное исчезновение о недавнем инциденте не было сказано ни слова.

Майор Феттес и адъютант Грея, капитан Черри, тоже сидели за столом. Быстрый взгляд на них показал Грею, что с войском все нормально. Феттес и Черри были совершенно разными в физическом отношении – второй напоминал хорька, а первый деревянный чурбан, – но оба были весьма компетентными и пользовались авторитетом у солдат.

Говорили за столом мало: все три офицера питались много недель солониной и сухарями и теперь набросились на угощение с целеустремленностью муравьев, нашедших кусок хлеба; величина задачи не влияла на их серьезные намерения. Но по мере насыщения Грей стал затевать беседу – это была его прерогатива, как старшего из гостей и командующего войском.

– Мистер Дауэс объяснил мне задачи суперинтенданта, – начал он приятным и легким тоном. – Скажите, сэр, капитан Кресвел долго занимает эту должность?

– Около шести месяцев, полковник, – ответил губернатор, вытирая льняной салфеткой крошки с губ. Он был совершенно спокоен, но Грей посмотрел краем глаза на Дауэса и решил, что секретарь слегка напрягся. Это было интересно, надо будет снова поговорить с Дауэсом наедине и более подробно расспросить об обязанностях суперинтенданта.

– А был ли кто-то суперинтендантом до капитана Кресвела?

– Да… фактически их было двое, не так ли, мистер Дауэс?

– Да, сэр. Капитан Ладгит и капитан Перриман. – Дауэс старался не встречаться взглядом с Греем.

– Мне очень хотелось бы побеседовать с обоими джентльменами, – заявил с приятной улыбкой Грей.