Текст книги "Наши дети. Азбука семьи"

Глава 5
Трансформация

Прилив сил от того счастья, которое на нас вдруг обрушилось, постепенно стал воплощаться в конкретные дела.

Я продолжила писать книгу, над которой начала работать еще за год до появления Даши в семье. Мне было важно зафиксировать наши сомнения, размышления, а еще – озарения и инсайты, которые принесла Школа приемных родителей. Я боялась все это растерять: понимала, что получила знания, которые нужны каждой семье. Книга «Если б не было тебя» оказалась заряжена той неуемной энергией, которую я испытывала в тот период сама. До сих пор, кстати, ежедневно получаю отклики о ней в социальных сетях. Пишут, что эта история переворачивает сознание. Многие добавляют, что после прочтения тоже решили пройти обучение в Школе приемных родителей. А некоторые даже усыновили впоследствии ребенка.

Для меня это величайшая из всех возможных наград!

После тяжелого раннего периода с Нэллой младенчество Даши казалось мне доброй волшебной сказкой. Материнство теперь не истощало, а наполняло энергией. Не было усталости, зато возникало море идей и гигантское желание воплотить их в жизнь.

Теперь уже понимаю, что этот контраст был дан мне не случайно: нужно было на собственной шкуре пройти через тяготы материнства и познать его великое счастье. Чтобы понять: все в начальном и конечном итоге зависит только от самих родителей – от их готовности, реалистичности ожиданий и умения пополнять ресурсы.

Ребенок это всегда наш выбор, выбор взрослых людей. И делается он мужчиной и женщиной уже в тот момент, когда два взрослых человека вступают в близкие отношения. Все остальное не про осознанность и зрелость.

А вот способы прихода ребенка в семью точно могут быть разными.

Когда ребенок становится для родителей источником энергии и вдохновения, это означает, что готовность мамы с папой, их осознанность и умение пополнять ресурсы в порядке. Состояния родителей в детско-родительских отношениях не зависят от ребенка. В основе лежит собственный настрой взрослых людей.

Мне не терпелось делиться новыми ощущениями. Давать людям, которые находятся на пороге усыновления и полны сомнений, ресурс. Объяснять, что даже если они неидеальны – как мы с Денисом, – не верят в себя, не знают ответов на многие вопросы, испытывают тревогу и страх, они заслуживают поддержки и принятия. И при желании всегда могут перенастроить свою семью: все могут изменить!

Я, наконец, смирилась с той простой истиной, что не бывает идеальных родителей. К этой цели бессмысленно даже стремиться. Все мы совершали ошибки и будем их совершать. Каждая мама в любой момент может оказаться в тяжелом положении – если потеряет опору в жизни, если не найдет поддержки и принятия среди близких людей. Но работа над собой дает удивительный результат: через понимание приходит устойчивость. И еще важен опыт тех, кто уже прошел сложный путь. Если родители будут открыто и честно делиться своим опытом, если окажутся готовыми протянуть руку помощи тем, кто попал в беду, многих непоправимых последствий удастся избежать.

Все чаще и чаще я задумывалась о Клубе приемных родителей. Первая мысль появилась еще в ШПР – было странно и страшно после двух месяцев регулярных встреч остаться вдруг в невесомости. Хотелось непрерывного общения с людьми, которые уже приняли детей, чтобы в любой момент можно было позвонить, задать вопрос, встретить понимание. А после того как мы сами усыновили, еще и помогать другим.

Именно в тот период я остро почувствовала, что мне важно объединять приемных родителей и поддерживать их. Откровенно и честно говорить обо всем, что теперь знаю сама и непременно узнаю в будущем.

Пазл в голове, наконец, сложился: у меня есть талант рассказывать людям правду, выбирая из реальности самые острые и говорящие моменты: «то, что интересно не только тебе, но и многим другим». Я могу передавать широкому кругу читателей то, что им пока неизвестно, хотя очень важно знать. Особенно тем взрослым, которые имеют непосредственное отношение к детям: родителям, педагогам, воспитателям, учителям.

Книги – вот мой инструмент.

Летом 2014 года – мы с Дашей были тогда в Болгарии, Денис снял для нас трехкомнатную квартиру в доме с бассейном: благодаря новой работе он уже легко мог позволить себе такие траты – я заканчивала роман «Если б не было тебя». Слова стремительно бежали по экрану монитора, мне оставалось только успевать их печатать, не терять мысли. Дети, семья и усыновление стали моей стихией, к которой я слишком долго шла. От которой – удивительное дело, как виртуозно мы умеем сопротивляться своей судьбе! – бежала в юности, возомнив, что творчество несовместимо с «kinder, küche, kirche».

Когда книга была готова, я отправила ее своему любимому и бессменному редактору Ольге Аминовой. Именно в ее гениальные руки попала благодаря Андрею Дементьеву моя первая рукопись в 2007 году. И снова я ждала от Ольги ответа как в первый раз: с трепетом и волнением. Понимала, что социальные темы в нашей стране далеки от коммерческих; что ни одно издательство, даже если с ним уже есть отношения длиною в шесть лет, не захочет публиковать роман, который заставит читателей испытывать тяжелые чувства и погружаться в сиротство. Как правило, людям хочется отвлечься от собственных проблем, отдохнуть, переместившись в счастливую историю, а не пробираться сквозь правду жизни, утопая в слезах. Но Ольга рискнула и убедила коллег. Помню, мне она написала, что книга вышла потрясающей: «Такие романы нужно изучать в средней школе, только тогда у нас в стране не будет брошенных детей».

Эта фраза теперь всегда на обложке.

С той же книги произошла – и снова благодаря Ольге Аминовой – еще одна судьбоносная встреча. Мы познакомились с известным фотографом, единственной женщиной в мире, обладателем фотографического Оскара, Еленой Мартынюк. Мы мучительно искали образ для новой книги. Переворачивали вверх дном все фотобанки. Пытались делать рисованные обложки. Но ничего не получалось. Даже если я уже готова была с чем-нибудь от безысходности согласиться, Ольга не позволяла: все это не отражало сути. Тогда моему удивительному редактору пришла в голову мысль снять нашу семью. В книге наши чувства и мысли, наш путь.

Я долго не понимала, каким будет сюжет фотографии. Мы громоздили идеи одну на другую. А потом оказалось, что все очень просто – я увидела в Интернете работу Елены, которая меня пронзила. Широкоплечий мужчина – не актер, не кинозвезда, самый обычный человек – держит на руках крошечного ребенка, который выглядывает из-за его спины. Малыш лицом к камере, мужчина – затылком. И невероятное чувство защиты, безопасности, замешанное на нежности и любви, которые ощущались физически.

– Чье это фото? – спросила я у Елены, как только мы встретились.

– Мой сын с внучкой, – ответила она и мечтательно улыбнулась.

И мне все стало ясно. Только так и нужно снимать. Обычные люди. Обычные чувства. Глубокие как сама жизнь и светлые как мечта.

Через неделю Даша стала фотомоделью, а мы с Денисом – ее надежной поддержкой. Мы крутились перед камерой, Елена снимала то Дениса с Дашей на руках, то меня. Мы искали. Ловили. А потом вдруг Даша посмотрела в объектив так, что одним взглядом рассказала свою историю, в которой было много боли, потерь, но еще больше нежности и любви. Все! Мы наши то, что так долго искали. Снова.

Дашин взгляд с обложки книги до сих пор прожигает меня насквозь. Он напоминает о детях, которые уже лишились своей семьи или вот-вот лишатся ее. Ее глаза на той фотографии заставляют двигаться дальше, не опуская рук.

Дети – это парус, а не якорь. Каждый ребенок дает своему взрослому импульс стать лучше и мчаться вперед. Важно только уловить эту энергию и верно ее расшифровать.

Глава 6
Икона удочерения

С удочерением Даши во мне произошел серьезный внутренний сдвиг, вероятно, похожий со стороны на помешательство, и теперь в каждом состоявшемся человеке я видела потенциального усыновителя. Мне казалось, нужно только правильно объяснить людям суть, рассказать, что дети гибнут без собственного взрослого, отстают в развитии лишь потому, что детский дом – это неестественная среда. Там не с кем сформировать привязанность. Не у кого учиться жить. Не на кого опереться.

Я смотрела на Дашу, плавилась от нежности и думала о том, что многие люди теряют время, напрасно защищаясь беспомощным «чужого не полюблю». Мы уже на собственной шкуре убедились в ложности такой установки. В прекрасном стихотворении Веры Полозковой об этом все сказано: «Ничего страшнее тюрьмы твоей головы никогда с тобой не случится».

Как обезумевший неофит, я теперь пыталась всех обратить в свою веру.

Был у меня один добрый приятель из прошлой жизни, топ-менеджер в гражданской авиации. Дом полная чаша, жена, двое сыновей-подростков, ежемесячный доход, с которым непонятно, что делать, если только не увлечься коллекционированием яхт и самолетов. При этом каждая наша встреча начиналась у нас одинаково.

– Эх, – вздыхал он, – у тебя вот дочка, а у меня два парня. Девочку хочу, не могу.

– В чем проблема? – искренне не понимала я.

– Супруга считает свой долг по воспроизводству потомства выполненным, – докладывал он, – сказала, что на этом все. Категорически.

Примерно через полгода после удочерения Даши мы с ним встретились снова. И опять начали с прежней точки.

– Эх, у тебя теперь две девочки! – выдохнул он.

– Слушай, – я, как обычно, не удержалась, – кровные у вас уже выросли. Тебя с женой еще на двоих хватит как минимум, сам говоришь. Может, тоже удочерите?

– Нет, – улыбка сползла с его лица, – чужого ребенка я не полюблю.

Он как топором отрубил, даже тени сомнения в его голосе не было. А я сидела и не понимала, откуда человеку может быть заранее такое известно? Да, мы тоже долго сомневались в себе, не понимали, что будет. Но ультиматума точно не было. Из уст мужчины, на мой слух, он звучал странно – сильной половине человечества, как правило, приносят готовых детей из роддома. Физиологическая вовлеченность на протяжении девяти месяцев, в отличие от женщин, у них отсутствует. Остается только социальный контекст. Огромное количество отцов в мире воспитывают некровных детей, и все прекрасно.

С женщинами все-таки намного сложнее – девять месяцев носить, быть одним целым, потом в муках родить, кормить грудью. Выводя за скобки весь этот процесс, мы как будто меняем природу вещей. Хотя, уверена, для многих так же как для меня, в этом нет никакой проблемы. Даже наоборот: мозги в Школе приемных родителей поправили, к психологам на консультации походили, умных и интересных книг начитались, и вот вам, пожалуйста, готовый ребенок. Причем, еще и возраст выбрать можно, и пол. Красота!

В общем, в тот момент мне казалось, что люди иногда просто не осознают своего счастья из-за прижившихся в обществе стереотипов. Слепо следуют им, и все.

Тот мужчина, кстати, так и не стал двигаться по пути удочерения. Даже с женой этого вопроса ни разу не обсудил. Он просто переключился на ожидание внучки. И, в конце концов, повезло – через два раза на третий у старшего сына родилась девочка. Упорный оказался парень, довел до ума то, что отец не смог.

Но, на мой взгляд, «тюрьма головы» в нашем обществе пока еще чересчур сильна.

Постепенно из личного опыта, из общения с убежденными «неусыновителями», я вывела для себя несколько аргументов, почему не надо зацикливаться на мотиве «чужого не полюблю».

Они, забегая вперед, позволили нам с Денисом дальше с гораздо меньшими переживаниями принимать в свою семью детей.

Во-первых, многие боятся «не полюбить как родного». Хотя в детском доме или доме ребенка об этом даже речи не идет: там в принципе нет подобных чувств, только уход. Даже если – представим себе на мгновение такой поворот событий – мы вдруг не полюбим приемного ребенка до неба и обратно, наши забота и внимание – это намного больше того, что есть в любом учреждении у сироты.

Во-вторых, кровных детей тоже не всегда любят сразу – иногда любовь запаздывает, нарастает и набирает несметную силу со временем. Так было у нас с Нэллой. И с приемными, не только кровными детьми, может быть так.

В-третьих, любовь – это, по сути, «награда маме», как говорит известный психолог Людмила Петрановская. С яркими эмоциями слаще забота, легче бессонные ночи, меньше раздражения и усталости. С любовью приятнее целовать и обнимать своего малыша или подростка. Можно даже заряжаться от него энергией. А если любви нет? Тогда подпитываться нужно от кого-то другого. От мужа, например. А ребенку просто отдавать и отдавать, пока любовь не придет. Если искренне желать добра и заботиться, невозможно оставаться равнодушным. Так уж устроен человек – любит тех, в кого по-настоящему вкладывается.

В-четвертых, муж тоже когда-то не был родным. Но чужой поначалу человек постепенно становится самым любимым и близким в мире. Об этом сложном процессе – обретения любви в браке после потери влюбленности – я тоже когда-нибудь напишу на нашем с Денисом примере. Как раз можно будет проследить весь извилистый, тернистый, но в конечном счете счастливый путь. Превратить союз мужчины и женщины из деструктивного в конструктивный не так-то просто. Но результат дорогого стоит.

И все же, мой личный опыт это не повод навязывать свои суждения кому-то еще. Сегодня, спустя много лет, я прекрасно понимаю, что у каждого человека свой путь. Если есть запрос на помощь, нужно помочь. Дать исчерпывающую информацию. Если такого запроса нет, вмешиваться нельзя. Взрослый человек всегда делает выбор только сам.

Усыновители могут делиться личным опытом, но не пытаться обратить других людей в свою веру. Любое судьбоносное решение принимается из тех установок и жизненных приоритетов, которые сложились внутри взрослого человека. Нельзя давить и пытаться «взломать» систему – это крайне небезопасно как для семьи, так и для ребенка, который может в нее прийти.

Пока я пребывала в состоянии «миссионерства» – счастье, что оно быстро прошло, – издательство готовило к выходу тираж новой книги. А мы с Денисом думали, что еще можем сделать, чтобы по мере сил поддержать культуру усыновления в нашей стране.

– Слушай, – как-то вечером мы сидели в кухне, когда дети уже спали, – а других современных книг об усыновлении в России нет?

– Пока не слышала.

– Я бы хотел прочесть что-то подобное во время учебы в ШПР, – он заерзал на месте, – чтобы примерить все это заранее на себя. Как считаешь, есть смысл дарить ее в Школах приемных родителей?

– Наверное, – я задумалась, – тебе кажется, стоит попробовать?

– Мне кажется, обязательно!

И мы ушли с головой в работу.

Впервые в жизни создали краудфайндинговый проект – сняли видео, сделали описание, в котором рассказали, как важно детям расти в заботливых любящих семьях, а не в детдомах. Стали распространять эту идею через социальные сети и собирать средства на подарочный тираж для Школ приемных родителей. Далеко не у каждого кандидата в усыновители есть возможность поговорить с теми, кто уже принял детей. А книга дает возможность погрузиться в предельно откровенную историю. Сверить мысли и чувства героев с собственными ощущениями.

Удивительно, но дело, в котором у нас не было ни малейшего опыта, вдруг пошло. Вокруг нас стали собираться люди, которым все это было небезразлично. Неожиданно для себя мы получали поддержку не только от близких друзей, но и от людей совсем незнакомых. У многих из них уже были усыновленные дети или они только планировали принимать ребенка. Впервые в жизни я увидела, как много вокруг людей, которые думают о детях-сиротах, хотят им помочь, но сами пока не решаются усыновить! Мы и сами были такими целых семь лет.

От сознания единства, оттого, что люди откликнулись, у нас с Денисом выросли крылья за спиной.

Презентация книги «Если б не было тебя» состоялась 3 декабря 2014 года в Доме журналиста. Больше двухсот человек пришли на встречу, причем большинство из них лично участвовали в проекте. Специальный тираж в подарок будущим усыновителям и приемным родителям благодаря усилиям этих людей сразу после мероприятия отправился в Школы приемных родителей Москвы – тренеры дарили книги выпускникам.

И там же, на презентации, произошло еще одно важное событие – мы с единомышленниками создали Клуб приемных родителей. Это было нужное дело, не только мы с Денисом считали так: когда дети приходят в семью и начинается реальная жизнь, должна быть поддержка. Родителям нужны новые знания и новые навыки, чтобы не останавливаться, идти вперед. Ведь дети непрерывно меняются, растут, «подбрасывают» нам новые задачи.

Презентация книги стала днем рождения клуба «Азбука приемной семьи». Нас, усыновителей и приемных родителей, объединил единый порыв. С нами были самые обычные люди и известные личности, меценаты.

Роман Авдеев, основатель благотворительного фонда и отец двадцати трех детей, выступил на том вечере и тоже сказал о важности объединения усилий. С Романом Ивановичем мы познакомились двумя годами раньше – я брала у него интервью для книги «Главные правила жизни». И это был первый человек на моем пути, который усыновил детей и готов был открыто делиться опытом. До сих пор благодарна за те ответы и смыслы, которые он дал мне во время нашей первой личной беседы. Они словно недостающие элементы пазла входили в мою картину мира. А вскоре после нашего знакомства он основал фонд, с которым мне предстояло сотрудничать многие годы. И начали мы как раз с того, первого, проекта: книга в подарок будущим усыновителям.

Мы все были заодно. Все мечтали, чтобы дети жили не в детских домах, а в заботливых любящих семьях. Наша с Денисом давняя потребность помогать усилилась в тот вечер стократ.

Домой после презентации вернулись поздно с охапками цветов. Пока расставляли букеты по вазам, пока ужинали и обсуждали мероприятие – никак не могли успокоиться, возбуждение не отпускало, – Даша стала клевать носом.

– Ну что, икона российского усыновления, – Денис взял малышку на руки, чтобы отнести ее в кроватку, – можно тебя перед сном поцеловать?

Даша благосклонно закряхтела, не открывая глаз, и подставила папе щеку. Денис осторожно прикоснулся к ней губами.

– Почему это «икона усыновления»? – прошептала я.

– А кто же еще?! – удивился Денис и зевнул. – Ладно, пойдем тоже спать.

Но уснуть мне той ночью так и не удалось. Я лежала в кровати с открытыми глазами и говорила «спасибо» за самых близких людей, за прекрасную семью, которая у нас теперь была. Благодарила за Дениса, за Нэллу, за Дашу. Любовь к каждому из них была своей, особенной, но такой сильной, что выходила за пределы моего существа. Я мечтала облечь ее во что-то осязаемое и нужное другим семьям и детям. В то, что останется после меня.

Тайная мысль о том, что мы хотели помочь ребенку обрести семью, а помогли в итоге прежде всего сами себе – выросли как родители, научились наконец наслаждаться этой ролью, ощутили семью как высшую ценность – не давала покоя. Мне казалось незаслуженным и даже нечестным получать столько счастья и ничем не делиться с другими людьми в ответ.

Нам в жизни повезло. Даша стала невероятным подарком и стимулом для всей нашей семьи. Оставалось завершить первоначальную задачу и кому-то помочь.

Не устану повторять, что чувство благодарности за семью и детей придает человеку сил. Близкие люди, любовь – это самая важная опора, без которой недостает решимости отправиться навстречу жизненным трудностям. Благополучие без принятия и любви невозможно.

Глава 7
Старшие брат и сестра

Идея помогать с того дня меня уже не отпускала.

Мы с активными родителями созванивались, встречались, обсуждали планы на ближайший год и готовились запускать работу нашего Клуба в библиотеках Москвы. Сразу решили, что «Азбука приемной семьи» будет открыта для всех – не только для родителей, которые уже приняли детей или учатся в ШПР, но и для тех, кто только начал задумываться об усыновлении.

Погружаясь в тему сиротства все глубже и глубже, я стала понимать, что подавляющее большинство детей в детдомах – это подростки. Их почти восемьдесят процентов. Но практически все кандидаты в усыновители, как и мы, ищут малыша: чтобы успеть воспитать, вложиться, реабилитировать, ну и, конечно, из страха перед детьми старшего возраста. По всему выходило, что у подростков практически нет шанса найти семью. И нет возможности после далекой от реальности жизни в стенах сиротского учреждения, адаптироваться к обществу. Судьбы большинства выпускников детдомов не складывались – многие становились жертвами зависимостей, попадали в тюрьмы, рано умирали. Я уже знала, что генетика ни при чем: гораздо худшее влияние оказывает неестественная среда. Травма потери семьи, депривация и нарушения привязанности.

У меня уже стали появляться первые мысли о подростках, но я боялась даже говорить о них с Денисом. После того как мы едва не сошли с ума в подростковом возрасте Нэллы, которая к тому времени еще не вышла из пубертата, это было для нас слишком. Но идея стать наставником, гостевой семьей для сироты – хотя бы показать и рассказать ребенку, как устроен мир, – меня уже не пугала.

Я только переживала за Дашу: она была еще совсем маленькой, всего-то годик. Что будет, если в семью, пусть даже в гости, начнет приходить подросток с тяжелым жизненным опытом? Как сложатся их отношения? Не будет ли подросток негативно влиять на малыша? Не станет ли обижать? Психологи еще во время ШПР не советовали принимать в семью детей старше тех, которые уже есть.

Какими бы благими ни были намерения родителей, основной принцип благополучия семьи – не навреди. Любые планы и возможные изменения должны принимать во внимание ресурсы и безопасность каждого члена семьи.

Но у судьбы, как правило, свои виды на нас. Буквально через несколько месяцев в семье появилась Даша Большая. И Даша Маленькая – теперь это имя официально закрепилось за ней – была ей невероятно рада. Охотно общалась, шла на руки, улыбалась. Мне оставалось только удивляться ее открытости и доброте. Обычно она пряталась от незнакомых людей и подолгу к ним привыкала. Но с Дашей все было не так: младшая дочка доверилась новому члену семьи с первых минут. Словно почувствовала сестру. И хотя Даша Большая, по ее собственному утверждению, «не любила маленьких детей», Пупсик стала счастливым исключением. Она излучала любовь, ей невозможно было не ответить взаимностью.

До сих пор поражаюсь тому, как быстро и точно маленький ребенок улавливает суть. Выделяет из общего круга своих людей и любит бескорыстно. Просто за то, что человек в его жизни есть.

Когда в семью стал приходить в гости Гоша, все повторилось с прежней точностью! Даша Маленькая приняла его сразу и с великой любовью. Пока взрослые сомневались и боялись, ребенок следовал за движением сердца.

В этом Нэлла и Даша Маленькая оказались невыразимо похожи. Они обе открыты для каждого нового члена семьи. Обе встречают по-доброму, принимают с готовностью. Ни у одной из них не было ревности, хотя это часто случается с детьми. Есть ли наша с Денисом заслуга в том, что удавалось хорошо подготовить девочек к принятию? Или просто обе они такие добрые и открытые от природы? А может, все вместе? Не знаю. Но, скажу откровенно, это в нашем случае – повод для гордости. Способность к принятию – это особый талант.

Не помню, чтобы у нас с Дашей Маленькой был отдельный разговор о детских домах, как, например, с Нэллой в ее детстве. Эта тема уже жила в нашей семье, из нее никто не делал тайны. Мы говорили о ней дома, за столом, обсуждали вопросы усыновления и опеки. Да, есть дети, которые живут без родителей. Естественно, нужно помочь ребенку, если он один.

Нормально делиться тем, что у тебя есть: не свысока, не в качестве одолжения или ожидания благодарности, а с позиции уважения к ребенку, к его судьбе и истории.

Помню один забавный случай, о нем мы с Гошей уже рассказывали в книге «Меня зовут Гоша», но все равно повторюсь – он стал семейной легендой.

Однажды вечером – Гоша тогда только пришел к нам в семью – мы все вместе собрались за ужином. Как обычно болтали, обсуждали какие-то дела, а потом неожиданно, когда все устали говорить и, наконец, начали есть, Даша Маленькая нас насмешила.

Она сидела в своем высоком стульчике и самостоятельно справлялась с ужином. Мы с ней незадолго до этого учили фамилию. И вот, улучив подходящий момент, она вдруг выдала, надувшись от гордости и преисполнившись чувством собственной значимости.

– Даса – Маскова!

Запомнила, как надо, и решила теперь поделиться важными знаниями.

– Правильно, – я ей кивнула, – а мама?

– Мамака тозе Маскова, – обрадовалась она, а потом немного подумала, – и папака!

Денис выразительно посмотрел на младшую дочь. Тут уж я была отомщена за первые месяцы ее говорливости, когда оба родителя у ребенка были «Папой»!

– Не-ет, – я засмеялась, – папа у нас Салтеев.

– И я Салтеева! – Нэлла тоже включилась в разговор.

Гоша сидел молча, он еще не чувствовал себя свободно в семье. Это были самые первые дни адаптации. Я видела, что он пытается запомнить ценные данные: фамилии Нэллы и Дениса для него стали новостью.

– А Даса басая?

– А Даша Большая – Долинская!

Про бабушку, мою маму, которая в тот день тоже была с нами, Даша Маленькая ничего не спросила. Иначе ей пришлось бы запоминать еще одну фамилию. Видимо, считала, что надо разобраться хотя бы с теми, кто постоянно живет под одной крышей. Гоша ее, разумеется, тоже очень интересовал. Она помолчала немного, бросая на нового члена семьи любопытные взгляды. А потом ее словно осенило.

– А Госа, – спросила она, хитро прищурившись, – Масков?

– Нет, – я улыбнулась: конечно, мне было приятно, – Гоша у нас Гынжу!

Даша вдруг скривила рот и гневно выкрикнула:

– Низзя так гавалить!

Она расплакалась, как будто я оскорбила Гошу. Словно хотела его обидеть, и стала кричать: «Низзя так! Низзя!». Я успокаивала ее, гладила по спинке, а сама едва сдерживалась, чтобы не покатиться от смеха. Нэлла с Дашей уже не прятались, смеялись в голос.

– Дашечка, у Гоши фамилия такая, Гынжу, – я стала объяснять.

– Аа-а-а-а, низзя так! – она не желала слышать: любимого новенького брата, на ее взгляд, унизили.

– Пупсик, это не плохое слово, – продолжала я объяснять, – Наоборот, оно очень хорошее! Гошу никто не хотел обидеть.

Кое-как ее угомонили в тот вечер.

Но привычка защищать старших детей у Даши Маленькой осталась до сих пор. Стоит мне начать кого-то из них отчитывать, как она тут как тут: «Мама, не ругай Нэллу!» И у меня словно что-то переключается – и правда, в повышенном тоне, что бы ни вытворяли дети, нет никакого смысла.

А потом в нашей семье появился Даня. И он тоже нашел у Пупса поддержку. Хотя как раз с его стороны были вспышки ревности: Даня первое время словно соревновался с Дашей Маленькой за внимание родителей. А она в своем великодушии этого даже не замечала. Продолжала любить без всяких условий, просто за то, что человек есть.

– Даня, пойдем, поиграем!

– Даня, давай книжку читать!

– Даня, я тебе конфетку принесла!

Ее чуткость и безусловное принятие не перестают меня потрясать. Но теперь – не только по учебникам, но и на личном опыте – мне стало ясно: если ребенок в семье принят безусловно, любим, ему ничего не стоит следовать за своими родителями. Любить их и тот мир, в котором они живут.

Если в семье уважение и любовь ко всем, вне зависимости от родства по крови, маленький ребенок вырастает с этой же установкой. Со способностью уважать и любить.