Текст книги "Свидание за доллар"

Они поставили на барную стойку бутылки, хрустальные бокалы, тарелки (все-таки у Перл еще сохранилось несколько тарелок из «Икеи», и, как бы это ни было смешно, она приберегала их для особых случаев, например, для таких, как сегодняшний нежданный праздник); Джонатан подогрел пасту, выкинул прокисший греческий салат и нежно поцеловал подругу. Перл, в одной сорочке с отчаянно спадающей бретелькой на голое тело, сидела на высоком табурете, крутилась на нем и смеялась, как девчонка. Она думала, что, пожалуй, лучше вечера еще не было в ее жизни. И что ощущения у нее точь-в-точь, как на спонтанном, но до крайности веселом пикнике, где одно только ощущение приготовлений к поездке, вдыхание жаркого лесного воздуха, торопливое нарезание сэндвичей уже заставляет почувствовать романтику приключений. Это же надо – она, взрослая, успешная, красивая и самостоятельная женщина, сидя на своей кухне в своем собственном доме, волнуется, как девчонка перед первым свиданием с одним из самых крутых старшекурсников. Кажется, она многое упустила в своей жизни…

И еще более немыслимым казалось то, что все эти ощущения ей доставляет парень без гроша за душой, скиталец, перекати-поле, с которым они едва знакомы и который, увидев ее, решил перевернуть всю свою жизнь. Если, конечно, ему можно верить…

Поужинав, они даже не стали мыть посуду – снова вернулись в постель. Перл еще раз пережила ощущение полета, услышала море ласковых и головокружительных слов, в очередной раз удивилась все возрастающей остроте ощущений… И было еще кое-что, что оказалось очень важным для нее.

После того, как они отрывались друг от друга по завершении любовного процесса, Перл не чувствовала странного и непонятного отчуждения, как бывало раньше. Совсем наоборот. У нее было ощущение, что их тела, как и до этого, в процессе – одно целое, и что разъединяться для них просто немыслимо.

Так они и уснули под утро – сплетясь руками, ногами в неразделимый, тесный и жаркий, но такой нежный клубок. Не было сил говорить, двигаться, лежать, целоваться, не было даже сил уснуть – поэтому они просто провалились в сон, сон без ярких картинок, воспоминаний, сновидений.

И каждый из них, хоть другой и не подозревал об этом, был, наверное, впервые в своей жизни так безоговорочно, по-настоящему счастлив.

Без мыслей, без целей, без планирования, без объяснений, без понимания того, что же с ними двоими на самом деле происходит. И без малейших попыток достичь понимания.

Просто счастье.

Полное, бездумное, легкое, необъяснимое, подлинное счастье.

Такое недолгое счастье…

Если бы Роджер мог хотя бы предположить, к чему приведет его блестящая, как ему казалось, остроумная и коварная авантюра, если бы он мог увидеть сейчас Джонатана и Перл, распластавшихся рядом под балдахином на кровати шейхов, он был бы вне себя от досады и ярости.

5
Джонатан

Позднее утро застигло Джонатана Сильвера в одинокой постели.

Бессознательно, еще почти ничего не видя вокруг себя, он пошарил рукой по подушке и смятым простыням.

Перл рядом не было.

Почему-то Джонатан подскочил, как встрепанный. Но в следующее мгновение его рука наткнулась на холодную гладкость глянцевого листка бумаги. Джонатан поднес листок к глазам – это была записка. Он с трудом принялся разбираться сквозь девичий почерк. Почерк Перл не грешил наличием всяких излишеств, виньеток и завитушек, напротив, был таким же стремительным, как и она сама. Но, видимо, Перл торопилась…

«Джонатан, милый! – Слово «милый» было написано не так твердо, как все остальные, словно Перл сомневалась в уместности этого прилагательного. – Мне пришлось срочно собраться и уехать в офис. Надеюсь, это никак не отразится на твоих планах. Я ведь даже и не знаю, были ли у тебя на сегодня какие-нибудь планы… Пожалуйста, все, что найдешь в холодильнике – в твоем распоряжении. Одежда уже чистая, как ты помнишь. И где-то валяется комбинезон.

Пожалуйста, как проснешься, позвони мне с городского на мобильный телефон. – Дальше шел номер. – Мы смогли бы немного поговорить о дальнейших действиях. Впрочем, если ты захочешь просто уйти, то я желаю тебе удачи. Дверь за собой нужно захлопнуть, но обратно ты уже не попадешь, так что, уходя, проверь, все ли в порядке…

Целую,

Перл.

P.S.: Джонатан, спасибо за прекрасную ночь! Это действительно было незабываемо. Восхитительно».

Джонатан был готов подписаться под каждым словом о «восхитительно» со своей стороны, но сейчас голова у него кружилась, а разум отказывался соображать.

Он застелил постель, натянул трусы, прошел в ванную и, не торопясь, умылся.

Расчески у него не было, а щеткой для волос Перл он не рискнул воспользоваться, так что пришлось просто смочить волосы водой и уложить их пятерней.

Джонатан вернулся на кухню и сварил себе кофе. Перелил в чашку, не стал добавлять сахар, просто пил, даже не чувствуя вкуса.

Холодильник Перл наверняка был полон еды, но он не стал проверять. Только как следует вытер со стола и помыл посуду, оставшуюся после ночного пиршества. Теперь необходимо было подумать, что же делать дальше.

Да. К такому повороту событий, какой произошел сегодня ночью, Джонатан вовсе не был готов. План был совсем иной. Однако жизнь распорядилась иначе… смешав при этом все карты Джонатана. Как же действовать теперь? Все произошло так быстро, и… и ведь еще надо встретиться с Роджером.

Да. Точно. Сегодня, часов в пять или шесть вечера. Необходимо будет вернуться в «Поцелуй». Неприятная задачка, конечно, а что делать? Уж если ввязался в это, то нужно поддерживать «легенду». Играть в игру по этим странным и непонятным, непредсказуемым, но далеко не забавным правилам.

Ведь люди – не игрушки… Так, по крайней мере, считал Джонатан. Все это происходит не в фильме и не в воображении, а на самом деле. И боль и радость в этом спектакле, в котором Джонатану невольно пришлось принять участие – настоящие.

Поразмыслив еще минутку, любуясь видом из окна, Джонатан отыскал телефон и позвонил Перл по указанному номеру.

Она ответила на звонок почти мгновенно:

– Да? Джонатан, это ты?

– Откуда ты знаешь, что это я? – спросил Джонатан. – Или просто почувствовала?

– Все просто, – засмеялась Перл, и он услышал в ее голосе необычайную теплоту. – Не так уж и много людей знает этот номер телефона. Ну, и, разумеется, те, кто знают его, значатся в моей записной книжке.

– Да?

– Да.

– Понятно.

– А если совсем просто – ты ведь звонишь мне с домашнего номера, а мне прекрасно известно, кого я оставила там сегодня утром.

Оба немного помолчали.

Потом Перл первой нарушила тишину. У Джонатана создалось такое ощущение, что ей немного неудобно. И в то же время ей словно не терпится узнать кое-что.

– И… ты позавтракал?

– Да, спасибо.

– Прекрасно. Что собираешься делать дальше?

– Если честно, то я понятия не имею, – признался Джонатан.

– Что ж… Если у тебя нет других планов, то ты не возражаешь против того, чтобы встретиться вечером?

– Ты с ума сошла? То есть… конечно же, нет. Я буду рад снова увидеть тебя. Правда.

– Прекрасно, – повторила Перл, и в ее голосе Джонатан сейчас слышал облегчение, которое испытывал и сам. – Тогда… Как мы с тобой договоримся?

– А какие у нас есть варианты?

– Ну… – он словно видел, как она слегка пожала плечами, – мы могли бы встретиться где-нибудь в городе – не будешь же ты весь день сидеть взаперти?

Джонатан засмеялся:

– Пожалуй, нет, разве что я заделаюсь домработницей.

– Хм, любопытно…

– Посажу семь розовых кустов, натру до блеска полы и намелю кофе на всю неделю.

– Джонатан, опомнись. Я покупаю молотый кофе…

– Ладно. Уговорила. Думаю, что пока я пройдусь по городу, а вечером… часов в семь, да? Во сколько ты освободишься? Мы могли бы пересечься в каком-нибудь удобном месте. Могу быть, где ты скажешь.

Перл назвала адрес офиса:

– Подходи туда, ладно? Найдешь сам?

– Думаю, что справлюсь. Что ж, Перл, хорошего тебе дня. И до вечера.

Он повесил трубку.

И задумался.

Интересно, зачем Перл понадобилось назначать ему следующую встречу именно в офисе? Если у нее отпало желание угощать его кофе в ресторанах – это он вполне может понять и оправдать, но чем плоха новая встреча у нее дома?

Он в задумчивости покачал головой.

Что-то тут было не так.

* * *

Когда Джонатан Сильвер появился в уже знакомом ему кафе «Поцелуй», Роджер Мерри ожидал его там за одним из столиков на веранде.

Джонатан подошел уверенной походкой, стараясь держаться как можно более невозмутимо и при этом естественно.

– Ну? – выпалил Роджер, даже не поздоровавшись, как только Джонатан подошел на достаточное расстояние, чтобы «заказчику» не пришлось повышать голос.

Джонатан поднял брови, сделав вид, что не понимает.

Было совершенно понятно, что Роджер сидит, как на иголках, и ему не терпится услышать «отчет о проделанной работе». Ах да, о хорошо проделанной работе.

Погоди, я тебе сейчас еще горяченького подолью…

Про себя Джонатан саркастически усмехнулся: интересно, как Роджер провел эту ночь? Неужели он вот так же ерзал в постели, чувствуя себя как на иголках, будучи не в силах дождаться утра и сгорая от нестерпимого желания услышать рассказ о волнующих его событиях?

– Добрый вечер, – подчеркнуто вежливо произнес Джонатан.

Роджер кивнул в ответ, одновременно приглашая Сильвера присесть.

Перед Роджером стоял какой-то ярко-оранжевый напиток, салат, в плетеной корзинке – ломти ноздреватого хлеба.

Джонатану он ничего не предложил. Скороговоркой повторил:

– Рассказывай.

– Да нечего особо рассказывать, – широко улыбнулся Джонатан, поддерживая марку простофили, готового на все ради заветной зеленой бумажки.

– То есть как это – нечего?.. – не поверил своим ушам Роджер. – Эй, парень… Да вы вчера ушли вместе! Я, прости, за вами наблюдал, и кому ты пытаешься повесить на уши лапшу? Не прошло и часа, как вы с Перл двинули к ее машине! При этом… Парень, да ты при этом обнимал ее за талию! Скажешь, этого не было?

– Может, и было, – Джонатан сделал вид, что нахмурился. – Я, признаться, не помню как следует.

– Ну, а что ты вообще помнишь? Что ты делал в ее машине?

– Приятель, да она просто подбросила меня к одному из дальних знакомых.

– Так-таки все?

– Да. Почти… Почти все.

– Ну-ка, ну-ка, выкладывай, – прищурился Роджер. – Значит, есть еще что-то, о чем мне следовало бы знать?

Джонатан позволил себе взять еще одну паузу, пожать небрежно плечами…

– Парень, чего ты молчишь? Отвечай. Ты ухитрился ей понравиться, верно?

– Что ж… Да. Да, наверное.

– Ну, вы хоть целовались? – разочарованно протянул Роджер. – Не понимаю, за что я заплатил тебе…

– …целый доллар, – закончил за него Джонатан.

Роджер, кажется, покраснел впервые за время их общения.

– Согласен. Но ведь я обещал тебе оплату за результат. И где результат?

– Вообще-то я потратил свое время.

– И, признайся, ты приятно провел его, не так ли?

– Сам бы я не стал заниматься чем-то таким.

– Кадрить дорого выглядящих девушек?

– Втягивать людей в отношения, которые не несут в себе ничего хорошего.

– Да брось, ничего страшного ведь ты не делаешь. Ну, и я, конечно же, заплачу тебе, как мы и договаривались. Ты хотя бы развел ее на знакомство. И она клюнула. Хотя никакого проку, разумеется, Перл с тебя быть не может.

Роджер полез в карман за бумажником.

Джонатан протестующе поднял руку.

– Не надо…

– Ладно, парень. Веселый Роджер строг, но справедлив. Ты ведь разговорил эту сучку и уговорил ее подвезти тебя туда, куда тебе было нужно. Ты получишь свои деньги. А я получу то, что ожидал от тебя, еще от какого-нибудь лоботряса…

Джонатан замер, не веря своим ушам.

– Прости, что получишь? От кого?

Роджер махнул рукой:

– Знаешь, хоть все это, конечно, тебя и не касается… Дело в том, что мы с Перл не слишком-то хорошо расстались. Не думал, что заслужу с ее стороны такой плевок в душу.

Джонатан расслабился и устроился в кресле поудобнее, словно присутствуя при приеме в кабинете психоаналитика…

– И ты все никак не можешь это пережить?

– С ее стороны это вероломно и неблагодарно.

– Надо же. Чем не бразильский сериал?

– Пошути, пошути.

– Что же, тебе обязательно надо поквитаться с человеком, который тебя отверг? В этом мире, знаешь ли, ни у кого нет и не должно быть хозяев.

– Вы только поглядите на него! Бродяга-философ.

– А даже если и так, то что?

– Да ничего. Нет, ты послушай меня! Я же не стал портить ей жизнь. Мешать бизнесу, отбирать подарки, вести себя по-хамски. Но…

– Но именно это ты собираешься сделать теперь? – закончил за него Джонатан.

– Да ты послушай, парень! Это всего лишь шутка. Мне очень понравилась эта идея. Она считает, что я купил ее… Пусть так. Теперь я даю ей возможность завязать искренние, как она посчитает, отношения, ну, а потом убедится, что без материальной обеспеченности любая влюбленность обречена на крах, никакая смазливая внешность этого не заменит…

Джонатан вытянул ноги, скрестил руки на груди и продолжил наблюдать за Роджером. Надо же, как он уязвлен. И, похоже, более чем всерьез верит в то, что говорит. Не говорит – вещает.

– Ты меня понимаешь?

– О да, я прекрасно понимаю тебя, – кивнул Джонатан.

– Ну и отлично. Так что не спеши судить других… приятель. Сколько тебе? Сто? Двести долларов? Ну же, давай быстрее, мне некогда. Я тороплюсь. Потом найду кого-нибудь еще, и, если он будет обладать хотя бы вполовину таким же актерским талантом, как у тебя, я все-таки еще развлекусь подобным образом. Ты, конечно, заставил Перл обратить на себя внимание, прогулялся с нею под ручку, проехался, но…

– Она дала мне свой телефон.

– Что? – Роджер прекратил шарить в кармане и уставился на своего собеседника.

– То, что я сказал. Перл оставила мне свой телефон. Она попросила, чтобы я как-нибудь позвонил ей еще.

– Как-нибудь?

– По возможности.

– Ах, вот как… По возможности, да?

– В ближайшее время.

Некоторое время Роджер что-то обдумывал, а потом на его лицо выползла усмешка довольства, и он буквально засиял от радости.

– Да что ж ты сразу не сказал? Это же замечательно! Отлично просто!

– Да, наверное, – кивнул Джонатан, лицо его было непроницаемым.

– Тогда держи свой… аванс. Ты его честно отработал. Как ты понимаешь, это лишь задаток. То, что ты сказал, разумеется, меняет дело.

Джонатан отрицательно покачал головой, вид его по-прежнему был невозмутимым.

– Денег я не возьму.

– Парень, да ты что? – возмутился Роджер. – Бесприютная жизнь лишила тебя рассудка, что ли? От чего ты отказываешься? От денег? Доллар взял, а двести баксов – брезгуешь?

– С чего ты взял, что я брезгую?

– Так как насчет нового свидания с Перл? Боже милосердный, да о чем мы вообще тут с тобой толкуем! Я плачу тебе деньги за свидание! За свидание! Где еще, скажи на милость, ты так быстро и так хорошо заработаешь? Чего проще – получить бабки, приударив за красивой и умной девушкой! Пользуйся тем, чем природа позволяет!

Джонатан глубоко вздохнул:

– Пожалуй… Да, наверняка ты прав. Но мы поступим немного иначе.

– Слушаю твои возражения, – заметил Роджер, в котором понемногу начинал обретать голос привычный делец, а нахлынувшие чувства и эмоции ушли на второй план.

– Не надо денег. Пока. Я не привык брать деньги ни за что. Вот когда результаты будут уже достаточно весомыми, тогда другое дело.

– Ты странный малый. Впрочем, как знаешь. Да и мне это, признаться, лишь на руку, – Роджер неожиданно расхохотался. – Вдруг в тебе взыграют кавалерские чувства? Захочешь пригласить девушку в кино, а то и угостить мороженым. Тогда наш маленький, но забавный эксперимент потеряет свою чистоту.

– Да. Да, наверное. Ведь и для Перл важно, что ее не пытаются купить, и для нее, наверное, это возможность проявить свои лучшие человеческие качества.

– Философ. – Роджер не уловил во фразе Джонатана ни малейшей иронии. – Ну что, по рукам?

– Да, – кивнул Джонатан, – по рукам. Только никаких новых лиц в игре.

– Да как ты мог подумать? – возмутился Роджер.

– Никаких сюрпризов.

– Разумеется. Зачем портить игру? Да и Перл может насторожиться, заподозрить неладное. Ум у этой девки, доложу я тебе, тот еще.

– Договорились. Значит, никаких новых «ухажеров».

– Послушай, – внезапно спохватился Роджер, когда Джонатан уже кивнул ему и поднялся, собираясь уходить, – а как же я буду узнавать о результатах твоей эээ… подрывной деятельности?

– Электронная почта сойдет? – кинул Джонатан.

– Электронная почта? – удивился Роджер.

– Разумеется. Я ведь не с пальмы спустился. Могу пользоваться интернет-кафе.

– Нет, – поморщился Роджер, – это слишком долго, да и не хочу я такие вещи в переписке обсуждать. Давай-ка я лучше запишу тебе номер моего мобильного. Ну, а ты позванивай мне из автоматов.

– Договорились.

– Договорились.

– До связи.

– До связи.

Джонатан легко сбежал по ступенькам веранды и был таков.

«Ну и денек», – подумал Роджер, со вздохом оседая на стуле и потирая глаза кулаками.

Что за странные люди пошли? Не хотят денег, готовы отказаться, считай, от сплошной халявы. Хорошо, что удалось все-таки уговорить этого Сильвера еще немного поучаствовать в авантюре. Иначе… Иначе такая блестящая задумка пошла бы насмарку. Ну, где еще Роджеру удалось бы найти такого же олуха? И, главное, такого же симпатичного, обаятельного, при этом артистичного и вызывающего, что немаловажно, подлинное доверие. Даже у него, у Роджера Мерри, что-то вроде доверия этот парень умудрился вызвать.

«Ну и тип», – думал Джонатан, торопливо шагая в направлении офиса Перл Пэрриш, где она назначила ему вечернюю встречу. Он уже успевал впритык.

Ну и тип этот Роджер Мерри. Как же хорошо, что именно Джонатан подвернулся ему тогда у «Поцелуя»… Ну и тип.

Так самонадеянно считать, что деньги – главное в жизни, что это для всех основная цель, способ и средство. И при этом до сих пор оставаться таким успешным…

* * *

Все-таки Джонатан не опоздал.

Нужное ему здание – нетипичное для центра города, четырехэтажное, светло-желтое – он заметил еще тогда, когда подходил к светофору.

Нужно было подняться по семи ступенькам и позвонить в тугой дверной звонок, что он и сделал.

Дверь ему открыла сама Перл.

Джонатан даже ахнул внутренне – настолько красивой она ему показалась.

Сейчас ее гладкие черные волосы, ослепительно блестевшие, были скручены в тугую «ракушку», но вдоль лица Перл выпустила несколько прядей, которые вились. Это делало ее похожей на средневековую принцессу.

Одета она была не так воздушно, невесомо и изящно, как вчера, напротив – строгий черный костюм, состоящий из жакета и юбки-карандаша, черные лодочки на умопомрачительно высоких каблуках. Но черный цвет необыкновенно стройнил Перл. Юбка открывала ее соблазнительные стройные ноги ровно настолько, насколько это было уместно в офисе, а узкий черный ремешок на жакете подчеркивал талию.

Джонатан с улыбкой подумал, что, если бы ему когда-нибудь пришлось вести с Перл Пэрриш переговоры о чем-нибудь, то один только вид затянутого ремешка сразил бы его наповал, и он подписал бы все, что угодно, не думая и даже не глядя в документ.

Страшное это оружие, когда женщина не только красива, но и сознает это, и умеет этой самой силой пользоваться…

Перл радостно улыбнулась Джонатану:

– Ты как раз вовремя! Я сварила кофе… Пойдем?

– Пойдем, – согласился Джонатан, слегка обняв Перл за плечи, привлек ее к себе и запечатлел приветственный поцелуй сначала на обеих щеках, а затем на губах, с готовностью приоткрывшихся.

Перл не смущалась интимности происходящего – в офисе она осталась одна.

– Ну… наверное, стоит все тебе тут показать, – произнесла она, и, взяв его за руку, увлекла за собой по коридору.

Джонатан осматривался. Помещения вокруг него были, казалось, напоены светом, золотистым светом и теплом. Приемная с маленькой конторкой из светлого дерева была увешана картинами. Не полотна абстракционистов, но и не классические пейзажи с натюрмортами. Это были оригинальные, яркие, живые рисунки, в которых чувствовался большой вкус и стиль и которые не были лишены смысла.

Через большую комнату, в которой были огромные окна, с четырьмя столами, которые были расставлены по углам, Перл провела Джонатана в свой кабинет.

Джонатан успел отметить, что в комнате на подоконниках отсутствуют невразумительные цветы, которые в изобилии можно наблюдать в других офисах. Нет, здесь на каждом из подоконников было всего лишь по одному цветку – по утонченной, изысканной орхидее. На левом окне орхидея была малиновой, на правом – светло-фиолетовой. И выглядело это, надо сказать, весьма впечатляюще.

Из этой комнаты был вход в еще одно помещение, занавешенный золотистым пологом с восточным орнаментом. Интересно, что там может быть такое, вскользь подумал Джонатан, но Перл отвлекла на себя его внимание.

– Вот, это мой кабинет, – она обвела рукой стены и потолок помещения.

– У тебя очень красиво, – кивнул Джонатан.

Он не льстил Перл, комната и впрямь была декорирована с большим вкусом. Оформление не мешало ощущать себя в этой комнате, как в офисе, но в то же время Джонатан должен был признать, что это самый необычный и стильный офис, который он когда-либо видел в своей жизни.

Белоснежный потолок, белые стены, белые подоконники. Но – красная плитка на полу, но – черный письменный стол, черный журнальный столик с верхней стеклянной крышкой, рядом с ним – лаконичный черный диван.

На письменном столе разложены стопки различных журналов с пестрыми обложками, глянцевых каталогов, цветные пластиковые папки.

В углу – прозрачный стеклянный стеллаж. В нем, как в витрине, причудливые вазы из керамики, фигурки животных из глины и оникса, отшлифованные ветви деревьев, напоминающие сказочных существ.

О прозе жизни в кабинете Перл напоминали лишь современный монитор, кофеварка в углу и немаркие жалюзи на окне.

Кстати, на подоконнике в этом кабинете были свежие цветы – белоснежные строгие каллы.

Да, вся обстановка подчеркивала, что хозяйка этого кабинета – личность незаурядная.

Перл налила им с Джонатаном дымящийся черный кофе в белые цилиндрические фарфоровые чашки. На плоском квадратном красном блюде в изобилии были разложены сладости – миндаль, рахат-лукум, шоколадные конфеты, марципаны.

– Да ты – гурман, – засмеялся Джонатан, – сибарит.

– Гедонист, – с улыбкой поправила его Перл.

– Пойдет, – согласился Джонатан, протянул руку за чашкой, сделал большой глоток обжигающего кофе, закусил миндалем, потянулся за марципаном в виде огромной ярко-красной клубничины.

– Дело в том, – начала Перл, – что я слишком долгое время в своей жизни ни от чего не получала удовольствие.

– Не умела?

– Не хотела. Разучилась радоваться, разучилась баловать себя.

– Неужели тебя больше некому было побаловать?

– Нет, некому, – со вздохом ответила Перл. – Но потом все изменилось. Я поняла, что нет смысла искать виноватых, нет смысла кончать с собой. Выхода нет. Кроме как… вновь начать жить в полную силу, найти свой собственный смысл жизни, не связанный с кем-то другим. С другими людьми.

– Кажется, у тебя получилось, – заметил Джонатан, дожевав клубничину. Марципан оказался восхитительным.

– Да, – согласилась Перл, – но не так уж просто и не сразу. И не без посторонней помощи…

Джонатан внимательно посмотрел на подругу.

– Поэтому, – продолжала она, – я хочу помочь тебе.

– Вот как?

Перл слегка покраснела:

– Вчера нам не удалось поговорить…

– Зато нам более чем удалось что-то другое, – с улыбкой заметил Джонатан.

– Это верно… но не будем отвлекаться от главного.

– Мне казалось, что главное – это наши отношения.

– А у нас отношения? Вернее, так: ты считаешь, что у нас отношения, Джонатан? – поправилась Перл.

– Думаю, да, – кивнул тот, – я ведь никуда не уехал сегодня. Потому что мне важно, что происходит у нас с тобой.

Лицо Перл осветилось радостной улыбкой, но тут же приняло забавное деловитое выражение: она взяла себя в руки.

– Но я хочу прежде всего кое-что понять: ты хочешь помочь мне именно потому, что в свое время кто-то помог тебе?

– Не совсем так…

– А как же?

– Мне не обязаны были помогать. Но, тем не менее, помогли очень сильно. Не только с тем, чтобы определиться. Вообще… Я словно родилась заново, стала другим человеком. Но помочь я хочу не поэтому… – Перл смешалась, немного помолчала. – Знаешь, в какой-то момент у меня словно открылись глаза. Я поняла, что самое важное – это люди, которые находятся рядом с нами. Я поняла, что поддержка других очень важна для нас… И еще важно то, что происходит здесь и сейчас. Неважно, что случится потом. Неважно, что произойдет через день, через месяц, через год… Важнее всего то, что мы делаем сейчас, и надо делать это как можно лучше, я так считаю.

Она остановилась, чтобы сделать глоток кофе и отправить в рот несколько ядрышек миндального ореха.

Джонатан видел, что его подруга не решается продолжить свою речь.

– Так что там с твоим решением помочь?

– Видишь ли… Все так странно смешалось… Тот человек, что вытащил меня из ипохондрии, был очень сильно заинтересован в близости со мной. Я очень благодарна ему… Но… Нас с тобой не связывало ничего до вчерашнего дня. Именно поэтому я захотела помочь тебе – искренне, бескорыстно, безвозмездно. Но то, что произошло дальше, смешало все мои карты.

– Это как-то повлияло на твое решение? – поинтересовался Джонатан. – Не подумай, что я давлю на тебя…

– Нет, что ты! – горячо заверила его Перл. – Конечно же, не повлияло. Просто все так странно… Кажется, будто история повторяется… Но это ничего. Хочешь еще кофе?

– Да. С удовольствием.

– И, Джонатан, не знаю, как ты, а я порядком проголодалась. Может быть, нам выбраться куда-нибудь из офиса и перекусить как следует? Поговорить мы сможем и в другом месте.

– Мне здесь нравится, – признался Джонатан, – но, если ты хочешь, мы, конечно, можем и поесть где-нибудь.

Он поймал на себе взгляд Перл, и, неверно истолковав его, добавил:

– Конечно, если тебе придется платить за меня, то мы могли бы и у тебя дома поесть. Я отлично варю спагетти и делаю салат по-гречески… Разумеется, для этого у тебя дома должна быть брынза. У тебя есть брынза?

Тихий смех Перл прервал его рассуждения:

– Какие же глупости ты говоришь. Разве пятьдесят или сто долларов имеют такое большое значение, чтобы подсчитывать, кто кому их должен?

– Мужчине, – заявил Джонатан, – приятнее чувствовать себя мужчиной.

– И я не могу не согласиться с этим. Мы ведь и собрались, чтобы обсудить возможности достижения тобою желаемого состояния?

– О чем ты говоришь?

– Ты ведь хотел перевернуть всю свою жизнь.

– У меня такое ощущение, что ты уже сделала это.

Перл с любопытством посмотрела на своего собеседника:

– Вот как?

– Думаю, да. Мне еще ни разу не хотелось задержаться на одном месте так долго… И мне понравился этот город. Думаю, при желании я мог бы достигнуть здесь определенных успехов.

Перл хлопнула ладонью по колену:

– Отлично! Мне нравятся темпы, с которыми мы продвигаемся! Но если мы не поедим в ближайшие полчаса, то я уже никуда не смогу продвинуться. Выбирай: едем в ресторан, ужинаем дома или заказываем пиццу сюда?

Соблазн согласиться на предложение подруги поужинать дома был велик, но…

– Боюсь, если мы снова окажемся в твоей квартире, я не смогу думать ни о чем другом, кроме как о твоем невероятном теле на кровати под восточным балдахином, – со вздохом сказал Джонатан.

Перл засмеялась кристальным тихим смехом:

– Отлично, тогда заказываем пиццу в офис! Знаешь, я уже сто лет не заказывала пиццу. Ощущения, как будто снова наступили студенческие дни… Ты будешь вегетарианскую или с морепродуктами?

– Если можно, ветчина и грибы, – попросил Джонатан.

Пиццу доставили в рекордные для этого времени суток (час пик, как-никак) сроки.

Она еще дымилась.

Разложив треугольники пиццы на освободившемся (Джонатан редко когда мог пожаловаться на собственный аппетит) красном блюде, Перл и ее «подопечный» вонзили зубы в обжигающее тесто.

– Ммм, до чего же хорошо, – с набитым ртом проговорила Перл.

Джонатан улыбнулся:

– Странно, ты не помешана на диетах, как многие девушки.

– Да, я ем все, что хочу, и получаю от этого удовольствие, – весело ответила Перл.

– Послушай, мне очень нравится у тебя. Это не офис, это какое-то удивительное место. Так красиво, стильно и спокойно…

– Ты бы не назвал это место спокойным, – заверила Перл, – если бы попал сюда в разгар рабочего дня. Телефоны верещат, факсы выползают, люди приходят и уходят, а мои сотрудники напропалую, как дятлы, стучат по клавиатурам…

– Твои сотрудники?

– Да, мои.

– И фирма эта твоя?

– Моя. Что тебя удивляет?

– Ты достаточно молода для того, чтобы быть боссом целой компании, – заметил Джонатан.

– Что ж… Ряд удачных совпадений. И счастливый случай. И месяцы упорного труда…

– Расскажешь?

– Расскажу, если готов слушать.

– Что ж, будем считать, что это первый мастер-класс, – Джонатан шутливо поклонился.

– Долгое время я работала не по специальности. Черт, я даже не знаю, с чего начать… Ты прав, в этом офисе действительно хорошо, это потому, что я вложила сюда всю душу.

– А чем именно занимается твоя компания?

– Сложно так сразу рассказать в двух словах. Направление ей задаю я. И… ну… если совсем просто – мы торгуем хорошим вкусом.

Джонатан фыркнул:

– Что, прости?

– Долгое время я провела за конторкой администратора. Я не делала ничего особенного. Просто отвечала на звонки, записывала клиентов к нужным специалистам… к косметологам, маникюристкам… Принимала деньги, отсчитывала сдачу. Сменная работа, свободные, но одинокие вечера. Каждый день – однообразие. Каждый день – одно и то же. Те же лица, та же мебель, те же стены, одинаковые ланчи, форменная одежда.

– Зная тебя, не могу поверить, что ты была способна на такую жизнь.

– Ты уже уверен, что успел узнать меня?

– Прости. Продолжай.

– Ничего. Понимаешь, дело в том, что на тот момент меня все устраивало. Ту Перл, которой я была когда-то…

– Ты изменилась?

– Я сильно изменилась. И все вокруг изменилось. Той боли, которая изводила меня столько лет, больше нет. Есть лишь светлая грусть…

– Я рад за тебя, – серьезно сказал Джонатан.

– Когда я очнулась от долгой спячки, от своего летаргического сна, я начала осматриваться по сторонам и долгое время не могла понять, чем же мне стоит заниматься дальше. Времени для размышлений было сколько угодно, но мне не хотелось больше ждать. Можно было и не работать, но, боюсь, это довольно скоро стало бы никому не интересно.

– Никому?

– Мне и моему партнеру на тот момент, – вежливо пояснила Перл.

– Понятно.

– Его звали Роджер. Он довольно известный в своих кругах бизнесмен… Он помог мне на начальных порах становления моего бизнеса. Учитывая специфику того, чем я занимаюсь, вложения были не слишком большими. Регистрация своей фирмы, поиски помещения… Интерьер я продумывала сама. Когда-то я стажировалась в художественной галерее и подумала о том, чтобы пойти туда работать. Но это была бы всего лишь смена обстановки… Мне казалось, что в галереях все достаточно предсказуемо и однообразно. Клише, наскучившие стереотипы, абстракции, которыми восхищаются по непонятной мне причине. Люди сейчас готовы платить огромные деньги непонятно за что. Важны бренды, имена, концепции, вложенные журналистами в головы людей. А уж люди самостоятельно приписывают несуществующие достоинства так называемым «произведениям искусства». И я решила открывать для общественности новые имена, но имена тех людей, которые создают что-то по-настоящему значимое.