Текст книги "Двойная осторожность"

Глава 4

– Сара, – спросил я, – кто узнавал у тебя насчет компьютерных программ?

– Что? – голос ее звучал смутно. Она была всего в сотне миль, и все же в совершенно другом мире.

– Кто-то узнавал у тебя насчет записей, – терпеливо повторил я.

– А-а, ты имеешь в виду кассеты?

– Да, – я изо всех сил старался, чтобы голос мой звучал спокойно, не выдавая обуревавшей меня мрачности.

– Но ты же еще не мог получить его письма! – удивилась Сара. – Он только сегодня приходил.

– Кто это был? – спросил я.

– Ну, позвонил и зашел, – сказала Сара. – Телефон, должно быть, в справочной узнал.

– Сара...

– Кто это был? Понятия не имею. Он имеет какое-то отношение к работе Питера...

– А что за человек?

– Что ты имеешь в виду? Просто человек. Средних лет, седой, довольно толстый...

Сара, как и многие от природы худощавые люди, считала полноту чемто вроде греха.

– Повтори, что он сказал, – настаивал я.

– Ну, если это тебе так важно... Он выразил соболезнования по поводу гибели Питера. Сказал, что Питер взял на дом работу, которую делал для их фирмы, и что это могут быть либо рукописные наброски, либо кассеты. Сказал, что фирма была бы рада получить их обратно, потому что им придется передать эту работу другому сотруднику.

Все это выглядело куда цивилизованнее, чем громилы, размахивающие пистолетом.

– А потом?

– Ну, Донна сказала, что не знает, где что у Питера лежит, хотя она знала, что он действительно над чем-то работал дома. Она заглянула в несколько шкафов и ящиков и нашла в баре, между джином и «Чинзано», эти три кассеты, без коробок. Тебе не скучно про все это слушать?

Голос ее звучал чрезвычайно любезно. Похоже, она надеялась, что мне надоело. Но я с пылом ответил:

– Нет-нет, что ты! Пожалуйста, рассказывай дальше!

Я почти увидел, как она пожала плечами на том конце провода.

– Ну, Донна отдала их тому человеку. Он очень обрадовался, потом посмотрел на них повнимательнее и сказал, что это всего лишь музыкальные записи. И попросил поискать еще.

– И тогда ты либо Донна вспомнили...

– Я вспомнила, – подтвердила Сара. – Мы обе видели, как Питер давал тебе те кассеты. Должно быть, он их перепутал и по ошибке отдал тебе свои рабочие кассеты, которые принадлежат его фирме. Его фирме...

– Этот человек не назвал себя? – спросил я.

– Назвал. Он представился, когда пришел. Но он произнес свое имя неразборчиво, и я его тут же забыла – знаешь ведь, как это бывает. А зачем тебе? Разве он не представился, когда звонил?

– И визитной карточки не оставил?

– Ты хочешь сказать, что не спросила у него адрес? – раздраженно воскликнула Сара. – Погоди минуту, сейчас спрошу Донну...

Она положила трубку на стол, и я услышал, как она обращается к Донне.

Интересно, почему я не рассказал ей, что за гости у меня побывали? Наверно, потому, что Сара немедленно примется уговаривать меня заявить в полицию. А с полицией я дела иметь не хотел. Там могли косо посмотреть на то, что я размахивал в доме винтовкой. Иди доказывай, что она была не заряжена. Винтовка не входит в категорию вещей, которые домовладелец имеет право использовать для обороны своего владения. Пуля из «маузера» калибра 7,62 не ограничится тем, что разобьет вазочку и застрянет в штукатурке – она пройдет сквозь стену и убьет соседа, гуляющего с собачкой.

Лишиться сертификата на хранение оружия куда проще, чем его получить.

Сара вернулась к телефону.

– Джонатан!

– Да?

Она зачитала полный адрес фирмы Питера в Норидже и номер телефона.

– Все? – спросила она.

– Да, все, только... с вами там все в порядке?

– Со мной – да, спасибо. Донне очень плохо. Но я справляюсь.

Мы попрощались, как обычно: холодно, почти официально, убийственно вежливо.

На следующий день долг снова привел меня в Бисли. Долг, беспокойство и невеселые перспективы. Я стрелял лучше и меньше думал о Питере. Когда начало темнеть, я вернулся домой и сел проверять свои вечные тетрадки; а в понедельник Тед Питтс сказал, что еще не успел ничего сделать с моими программами, но если я сумею задержаться после четырех, то мы сможем вместе сходить в компьютерный класс и посмотреть их.

Когда я присоединился к Теду, он уже вовсю трудился в маленькой комнатушке, которая благодаря своим тускло-кремовым стенам и обшарпанному полу выглядела всеобщей бедной родственницей. Под потолком висела одинокая лампочка без абажура, а два деревянных стула явно были списанными. Большую часть комнаты занимали два неописуемых стола, а на них громоздились не внушающие особого доверия машины, стоившие небольшое состояние. Я мягко поинтересовался у Теда, почему он мирится с такими условиями.

Он рассеянно взглянул на меня – его мысли целиком были заняты работой.

– Ну, вы ведь знаете, как обстоит дело. Чтобы научить мальчиков обращаться с этой малюткой, с ними надо заниматься индивидуально. А классных комнат не хватает. Спасибо, хоть эта нашлась. А здесь совсем неплохо. К тому же мне ведь все равно...

Этому я мог поверить. Тед путешествовал автостопом, ночевал где придется и привык терпеть неудобства. Сейчас он устроился на краешке стула, уткнувшись взглядом в монитор, стоявший на столе.

Его компьютер состоял из четырех приборов. Ящик, похожий на телевизор, с клавиатурой, как у пишущей машинки, выступающей из-под экрана. Магнитофон. Большой, ничего не говорящий мне черный ящик, поставленный на попа, на котором было написано просто «Гаррис». И, наконец, предмет, похожий на пишущую машинку, только без клавиатуры. Все эти приборы были соединены между собой черными кабелями, и такие же кабели тянулись от каждого прибора к розеткам.

Тед Питтс вставил «Оклахому» в магнитофон, и напечатал на клавиатуре «Cload „Basic“». Эти же слова, напечатанные белыми заглавными буковками, появились в верхнем левом углу экрана, а рядом с ними – две звездочки, одна из которых быстро мигала. Кассета, вставленная в магнитофон, начала быстро прокручиваться.

– Что вы вообще помните? – спросил Тед.

– Достаточно, чтобы понять, что вы ищете на кассете язык и что «cload» означает «загрузить с кассеты».

Тед кивнул и указал на черный ящик:

– В памяти компьютера уже имеется его собственный «Бейсик». Я его загрузил во время большой перемены. Так, сейчас посмотрим...

Он склонился над клавиатурой и принялся давить на клавиши, то останавливая, то вновь запуская магнитофон и сопровождая свои действия неразборчивым мычанием.

– Нету, – пробормотал он, переворачивая кассету и повторяя все снова. – Поищем здесь...

Прошло довольно много времени. Время от времени Тед покачивал головой и наконец сказал:

– Давайте другие две кассеты. Логично было бы записать язык куда-то в начало стороны – хотя, быть может, он дописал его в конец, потому что у него оставалось свободное место... а мог и вовсе не записать...

– А в вашей версии «Бейсика» программы работать не будут?

Тед покачал головой.

– Я уже пробовал, перед вашим приходом. Машина говорит: «Ошибка в десятой строке». Это значит, что эти версии несовместимы.

Он снова немного помычал, потом попробовал «Вестсайдскую историю», добравшись до конца первой стороны, выпрямился и провозгласил:

– Вот оно!

– Нашли?

– Еще не уверен. Но тут есть какой-то файл с именем "Z". Надо попробовать его...

Он нажал еще несколько клавиш и, сияющий, откинулся на спинку стула.

– Ну вот, теперь остается только подождать несколько минут, пока эта штука, – он указал на черный ящик, – скачает файл под названием "Z", и если это действительно окажется «Бейсик» для «Грэнтли», значит, дело в шляпе.

– А почему этот "Z" внушает вам такую надежду?

– Интуиция. Может быть, я ошибаюсь на все сто. Но этот файл куда длиннее всех остальных, которые были на этих кассетах, и он именно такого объема, как должен быть язык. Четыре минуты пятнадцать секунд. Я ведь тысячу раз загружал «Бейсик» в свой «Гаррис»!

Интуиция его не обманула. На экране внезапно появилось слово «Готово», белые, сияющие, внушающие надежду буквы. Тед удовлетворенно вздохнул и трижды энергично кивнул.

– Толковый парень этот ваш друг, – сказал он. – Ну, давайте глянем, что у вас там.

Когда он снова вставил в магнитофон «Оклахому», под мигающей звездочкой в верхнем правом углу экрана появились имена файлов. Часть из них были мне непонятны, но часть я узнал.

«Donca, Edinb, Epsom, Folke, Fontw, Goodw, Hamil, Haydk, Heref, Hexhm».

– Названия городов, – сказал я. – Городов, где проводятся скачки.

Тед кивнул.

– Ну, что будем смотреть?

– Эпсом.

– Ладно, – сказал Тед.

Он ловко прокрутил кассету и напечатал на клавиатуре «cload Epsom».

– Эта команда загружает программу «Epsom» в компьютер. Впрочем, вы ведь это знаете – я все забываю...

На экране вновь появилось ободряющее «Ready», и Тед спросил:

– Что вы хотите, просмотреть ее или запустить?

– Запустить, – сказал я.

Он кивнул, напечатал на клавиатуре «Run» – «Запустить», и на экране появился вопрос:

"Какая из скачек в Эпсоме? Введите название скачки и нажмите «Enter».

– Господи! – сказал я. – Ну, попробуем Дерби.

– Разумно, – сказал Тед и написал: «Дерби».

"Введите кличку лошади и нажмите «ENTER», – немедленно ответил экран.

Тед напечатал «Джонатан Дерри» и снова нажал на большую клавишу, на которой было написано «ENTER». Экран любезно сообщил следующее: "Эпсом:

Дерби. Лошадь: Джонатан Дерри.

На все вопросы отвечайте «Да» или «Нет» и нажимайте «ENTER».

А на пару дюймов ниже загорелся вопрос:

«Выигрывала ли лошадь какие-либо скачки?»

Тед напечатал «Да» и нажал «ENTER». Первые три строчки остались, но вопрос сменился другим:

«Выигрывала ли лошадь в этом году?»

Тед напечатал «Нет».

Экран спросил: «Выигрывала ли лошадь в гладких скачках?»

Тед напечатал «Нет».

Экран спросил: «Участвовала ли лошадь в гладких скачках?»

Тед напечатал «Да».

Там были вопросы о производителях, о жокее, тренере, о том, сколько дней прошло со времени последних скачек, в которых участвовала лошадь, и какие суммы она выиграла, и последний вопрос:

«Предварительные шансы лошади оцениваются как 1 к 25 или ниже?»

Тед напечатал «Да», и экран сказал просто: «Другие лошади?»

Тед снова напечатал «Да», и мы вернулись к "Введите кличку лошади и нажмите «ENTER».

– Это не гандикап! – сказал я.

– А вы думали, это гандикап? – Тед покачал головой. – Нет, это скорее расчет статистических вероятностей. Ну что, повторим, а потом ответим «Нет» на вопрос «Другие лошади?».

Он напечатал кличку лошади «Тед Питтс», но ответы на этот раз давал другие, и, когда он ответил «Нет» на последний вопрос, экран очистился и на нем загорелась табличка:

Кличка лошади Джонатан Дерри Тед Питтс Шансы на победу 27:12.

– Шансов у вас никаких, – заметил я. – Вы с тем же успехом можете остаться в стойле.

Тед немного растерялся, потом рассмеялся.

– Да, конечно! Вот это что такое. Программа для игроков.

Он напечатал вместо «RUN» «LIST» – «Просмотреть», и на экране появились строчки программы, но они прокручивались слишком быстро, чтобы успеть их прочитать, совсем как информация о вылетах на табло в аэропорту. Тед помурлыкал что-то себе под нос и напечатал «LIST 10-140». Экран немного помигал и через некоторое время выдал следующее:

"LIST 10-140 10 PRINT "Какая из скачек в Эпсоме? Введите название скачки и нажмите «ENTER».

20 INPUT A$ 30 IF А$="Дерби" THEN 330 40 IF А$="Оукс" THEN 340 50 IF А$="Кубок Короны" THEN 350 60 IF А$="Голубая лента" THEN 360"

И так далее, до конца экрана. Тед одобрительно проглядел все это и сказал:

– Проще простого.

Насколько я помнил, знак доллара означает, что ввозимая информация должна быть буквенной. Если бы там стояло «INPUT А», без знака доллара, это означало бы, что должны быть введены цифры. А дальше, в зависимости от того, какое слово ввели, предлагалось перейти к указанной строке.

Тед выглядел совершенно счастливым. Он напечатал «LIST 300-380», и получил следующее: в строке 330 стояло «LETA=10, В=8, С=6, D=2, Dl=2».

Строки 332, 334 и 336 выглядели точно так же, только цифры были другие.

– Это оценка, – сказал Тед. – Каждому ответу присваивается определенный балл. За первый вопрос – десять очков. Какой у нас был первый вопрос? Выигрывала ли лошадь скачки. И так далее. Ответу на последний вопрос тоже присвоено десять очков. Какой там был вопрос? Насчет предварительных шансов, да?

Я кивнул.

– Ну вот, – продолжал Тед. – Для каждой скачки – своя оценка. Хотя, конечно, для разных скачек вопросы могут варьироваться. Гм-гм. Посмотрим?

– Если у вас есть время...

– Ну конечно! Для апэпэшки время всегда найдется. Люблю я это дело, знаете ли.

Он снова напечатал «LIST» с другими номерами строк и обрел такие перлы, как 520 IF N$="HET" THEN GOTO 560: X=X+B 530 INPUT N$: AB=AB+1 540 IF N$="HET" THEN GOTO 560: X=X+M 550 T=T+G2 560 GOSUB 4000 – А это что за галиматья? – спросил я.

– Хм... ну... видите ли, написать свою программу куда проще, чем прочесть и понять чужую. Программы – вещь ужасно индивидуальная. К одному и тому же результату можно прийти совершенно разными путями. В смысле, если вы, к примеру, едете из Лондона в Бристоль, то вам нужна магистраль М-4, и она всю дорогу называется М-4, но в программе вы в любой точке пути можете назвать магистраль как вам заблагорассудится. Сами-то вы будете знать, что в определенный момент М-4 будет называться, скажем, К-2, или РТ-З, или В-7(2), но никто другой этого знать не будет.

– Это вы тоже детям так объясняете?

– Гм... да. Извините. Привычка. – Тед взглянул на экран. – Ну, видимо, вот эти строчки предназначены для того, чтобы пропускать отдельные вопросы, если предыдущие ответы сделали их ненужными, и переходить сразу в следующую часть программы. Если бы я распечатал всю программу, я мог бы понять, что тут к чему.

Я покачал головой:

– Не надо. Давайте лучше посмотрим какую-нибудь другую программу.

– Давайте.

Тед открутил пленку в начало и напечатал "Cload «Donca», и когда на экране загорелось «ready», напечатал «run».

Нас немедленно спросили: "Какая из скачек в Донкастере? Введите название скачки и нажмите «ENTER».

– Хорошо, – сказал Тед, нажимая на клавиши. – Как насчет того, чтобы посмотреть что-нибудь подальше? Скажем, «GOODW»?

Мы получили "Какая из скачек в Гудвуде? Введите название скачки и нажмите «ENTER».

– Я не знаю, какие скачки есть в Гудвуде, – сказал я.

– Ну, это просто! – сказал Тед и напечатал «LIST 10-140». Когда экран перестал мигать, мы увидели следующее:

"LIST 10-140 10 PRINT "Какая из скачек в Гудвуде? Введите название скачки и нажмите «ENTER».

20 INPUT A$ 30 IF А$="Приз Гудвуда" THEN 330 40 IF А$="Кубок Гудвуда" THEN 340" и так далее.

Всего в списке было пятнадцать скачек.

– А что будет, если ввести название скачки, которой нет в программе?

– спросил я.

– Давайте посмотрим, – сказал Тед. Он напечатал «run», и мы снова вернулись к «Какая из скачек в Гудвуде?» Тед напечатал «Дерби», и экран ответил: «По этой скачке информации не имеется».

– Дешево и сердито! – сказал Тед.

Мы проверили обе стороны каждой из кассет, но все программы были одинаковые: «Какая из скачек в Редкаре?», «Какая из скачек в Аскоте?», «Какая из скачек в Ньюмаркете?».

Там были программы примерно для пятидесяти мест, где проводятся скачки, с различным числом скачек в каждой. В некоторых программах были не названия конкретных скачек, а общие категории, вроде «Дистанция семь фарлонгов от трех лет и старше» или «Трехмильный стипль-чез по возрастным категориям». Я только потом сообразил – и меня это немало позабавило, – что среди этих скачек не было ни одного гандикапа. Там не было ни одного вопроса о том, сколько скачек выиграла лошадь под таким-то и таким-то грузом. В общем и целом эти программы были предназначены для расчета шансов любого количества лошадей в более чем восьмиста поименованных скачках и в неизвестном числе неназванных. У каждой скачки была своя система оценки и очень часто – свой список вопросов. Да, это был монументальный труд!

– Наверно, он потратил на это несколько дней, – сказал Тед.

– Несколько недель, я думаю. Ему приходилось делать это в свободное время.

– Программы, конечно, несложные, – сказал Тед. – Чтобы их составить, не надо быть крупным специалистом. Тут дело скорее в организации, чем в чем-то еще. Однако он не тратил лишнего места. Любители пишут очень длинные программы. Специалисты делают то же самое в три раза короче. Это просто дело практики.

– Нам стоит записать, на какой из сторон находится «Бейсик» для «Грэнтли», – сказал я. Тед кивнул.

– Он в конце. После Йорка. Файл с именем "Z". Он проверил, та ли это кассета, и написал это на ярлычке карандашом.

Я зачем-то взял две другие кассеты и мельком глянул на надпись, которую видел и раньше, но как-то не обратил внимания: на одном из ярлычков Питер нацарапал карандашом: «Программы для К. Норвуда». Тед заглянул мне через плечо и сказал:

– А, это первая сторона. Там, где Аскот и все прочее. – Он помолчал. – Надо бы пронумеровать стороны. С первой по шестую. Привести в порядок, так сказать.

У него, как и у меня, порядок вошел в привычку. Когда Тед пронумеровал кассеты, он уложил их в их яркие коробки и отдал мне. Я от души поблагодарил его за терпение и предложил выпить пива. За пивом Тед спросил: Ну что, будете пробовать?

– Что пробовать?

– Ну, эти программы. Дерби ведь где-то в июне. Если захотите, можно будет рассчитать шансы для всех лошадей и посмотреть, сможет ли программа определить победителя. Я бы не отказался... А вы?

– Ну, начать с того, что я не знаю ответов на все эти вопросы.

– Ах, да! – Тед вздохнул. – Жаль. А ведь где-то эта информация должна быть. Но добыть ее будет непросто.

– Я могу спросить у братца, – сказал я и рассказал Теду про Вильяма. – Он иногда упоминает про какие-то каталоги. Возможно, там могут быть нужные ответы.

Теду эта идея, похоже, понравилась. Я не стал спрашивать его, чего ему больше хочется: проверить, как работают программы, или заработать на этом. Но он мне сам признался.

– Скажите, – очень осторожно начал он, а вы не встали бы возражать, если бы... если бы я переписал эти щцрограммы?

Я посмотрел на него с легким удивлением. Тед смущенно улыбнулся.

– На самом деле, Джонатан, деньги бы мне очень не помешали. В смысле, если эти программы действительно работают, почему бы мне ими не воспользоваться?

Он поерзал на сиденье. Я не спешил отвечать, и Тед продолжал:

– Вы же знаете, какое мизерное у нас жалованье. А у меня трое детей на шее. Это, скажу я вам, не шутка. Одень, обуй, а детские вещи стоят дорого, и к тому же эти чертенята из них вырастают прежде, чем успеешь их купить. Живем от получки до получки.

– Хотите еще пива? – предложил я. Тед не отказался.

– Вам-то легче, – мрачно продолжал он. – У вас детей нет. Так что вам, должно быть, хватает. Да и получаете вы больше: вы ведь глава отделения.

– Ну, – задумчиво сказал я, – не вижу причин, почему бы вам не скопировать эти программы, если вам так хочется...

– Джонатан! – просиял Тед.

– Но я не стал бы их использовать, не проверив, насколько они верны, – продолжал я. – А то вы можете проиграться в пух и прах.

– Я буду осторожен! – радостно пообещал он. Глаза его сверкали за очками в черной оправе. Я с беспокойством подумал, не первые ли это симптомы помешательства. В Теде Питтсе всегда было что-то от фанатика... – Не могли бы вы спросить у вашего брата, где можно раздобыть эти самые каталоги?

– Ну...

– Вы теперь жалеете, что разрешили мне скопировать их? – спросил Тед, внимательно вглядываясь в мое лицо. – Вы хотели бы оставить их себе, да?

– Да нет. Я просто подумал... Ведь игра – это как наркотики. Втянетесь – и покатитесь вниз...

– Но я хотел всего лишь... – Тед умолк и пожал плечами. Он выглядел разочарованным – и ничего более.

– Хорошо, – со вздохом сказал я. – Но, бога ради, будьте разумны!

– Буду, буду! – горячо ответил Тед. Он выжидательно посмотрел на меня. Я достал кассеты из кармана и отдал ему.

– Смотрите, чтобы с ними ничего не случилось.

– Головой отвечаю!

– Ну, зачем же так... – ответил я и вспомнил своих гостей с пистолетом. Я подумал, что слишком многого в этом деле я не знаю, и медленно добавил:

– И, пожалуйста, сделайте копии и для меня тоже.

– Но у вас же есть оригиналы! – удивился Тед. Я покачал головой.

– Оригиналы не мои. Мне их придется отдать. Но не вижу, почему бы мне не оставить себе копии, если это возможно.

– Скопировать программу – легче легкого, – сказал Тед. – И это очень полезно. Нужно всего-навсего загрузить программу с кассеты в компьютер, как мы это только что делали, а потом вставить чистую кассету и сгрузить программу из компьютера на нее. Если нужно, можно делать десятки копий. Каждый раз, когда я пишу программу, которую мне не хотелось бы потерять, я ее скидываю на несколько разных носителей. Таким образом, если дискета или кассета потеряется или какой-нибудь идиот ее сотрет, всегда остается запасная.

– Тогда я куплю несколько кассет, – сказал я. Тед покачал головой.

– Лучше дайте мне деньги, я сам куплю. Конечно, если дело срочное, сойдут и обычные, но лучше все-таки записывать программы на специальные компьютерные кассеты.

Я дал ему денег, и Тед обещал, что сделает копии завтра либо на большой перемене, либо после уроков.

– И добудьте мне каталог, ладно? – сказал он.

– Хорошо.

Вернувшись домой, я позвонил на ферму, Вильяму.

– Как дела?

– Слушай, что ты скажешь, если я на это лето устроюсь на спортивные конюшни?

– Тебе что, фермы мало?

– Да, конечно, но в июле-августе все гунтеры на выпасе, а школа верховой езды разваливается: лучших лошадей распродали, ездить не на ком, все запущено... Мистер Асквит спивается. По утрам орет и ругается на девчонок.

А девчонок осталось только двое, и они пытаются смотреть за четырнадцатью пони. Бардак, короче.

– Да, похоже на то.

– И еще приходится готовиться к этим экзаменам, будь они неладны!

– Плохо тебе...

– Спасибо за чек.

– Извини, что задержал. Слушай, у меня есть приятель, которому нужен каталог скаковых лошадей. Как бы его добыть?

Ну, если уж на то пошло, Вильяму известно около шести разных видов каталогов. Какой именно нужен моему приятелю?

Такой, в котором рассказывается о прошлом лошади, сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз участвовала в скачках, и каковы ее предварительные шансы. А также о родителях лошади, о ее тренере и жокее, и какую сумму она выигрывала. Для начинающих.

– О господи! – сказал мой брат. – Это тебе нужно что-то среднее между каталогом, племенной книгой и «Спортивной жизнью».

– Да, но каким именно каталогом?

– Самым лучшим, разумеется. «Скакуны» и «Рысаки». Он ведь интересуется и скачками, и бегами?

– Думаю, да.

– Пусть тогда напишет в «Терф-ньюспэйперс». Каталог издается отдельными выпусками, каждую неделю выходит обновленное издание. Он лучший в мире. Мечта всей моей жизни. Но стоит он... Как ты думаешь, попечители согласятся признать это профессиональным обучением?

Я подумал о финансовых делах Теда Питтса и спросил, нет ли чего подешевле.

– Гм, – деловито сказал Вильям. – Ну, пусть попробует взять еженедельник «Спортивная хроника». Внезапно его осенило:

– Это связано с твоим другом Питером и его системой? Но ведь ты вроде говорил, что он умер!

– Система та же, друг другой.

– Системы, которая способна вычислить победителя, в природе не существует, – сказал Вильям.

– Кому и знать, как не тебе! – сухо сказал я.

– Я же читал!

Мы поболтали еще немного и расстались по-дружески. Положив трубку, я пожалел, что не предложил Вильяму провести эту неделю не на ферме, а у меня. Правда, вряд ли бы он согласился. Пожалуй, он предпочел бы даже общество пьяного мистера Асквита уюту и покою Туикенема.

Сара позвонила часом позже. Голос ее звучал напряженно и отрывисто.

– Не знаешь ли ты человека по имени Крис Норвуд? – спросила она.

– Вроде бы нет. – Но как только я это сказал, мне вспомнилась надпись на кассетах Питера: «Программы для К. Норвуда». Я открыл было рот, чтобы сказать ей об этом, но Сара меня опередила:

– Питер был с ним знаком. Тут опять были полицейские и задавали вопросы.

– Но какое... – удивленно начал я.

– Я понятия не имею, какое отношение это все имеет к нам, если ты об этом. Но только человека по имени Крис Норвуд застрелили.