Текст книги "Asteroid, Future!"

Время в барокамере протекало непонятно. Но видимо, утекло его немало, так как Буду Ин-на всё настойчивее подавал знаки, что неплохо бы перекусить. Да и внутрижгучее окончило своё действие. Пора бы принять ещё.

Глядя в звёздный круг, Гавомур отметил, что камера постепенно приближается к Зерону и, вполне возможно, вскоре окажется на его поверхности. Удачная траектория. Только б силы притяжения хватило. Всё не так плохо. А там уж Мудрейший разберётся, что к чему.

Гавомур с нежностью посмотрел на Безмолвную. Та довольно пододвинулась к нему.

Котопёс хотел спросить, нравятся ли ей двуногие в дурацких шарах, но передумал.

– Пуша Гавомурша хороший… – изрекла она, погладив его лапой.

Буду Ин-на радостно запрыгал. Новолун стыдливо отвернулся.

Глаза двуногих, казалось, повылезали наружу.

Пара патрульных истребителей стремительно вырвалась за пределы Солнечной системы. В зоне видимости ещё оставался бледно-серый диск Плутона.

– Как расцениваешь информацию, Нильс!?

– Возможно сбой. Возможна авария. В этом секторе такое случается. Сильнейшие метеорные потоки.

–Я уверен – преторианцы.

– Тебе бы только пострелять. Вояка хренов. Кстати, почему тебя прозвали волком?

– Врага чую за световой год.

– Стреляешь раньше, чем видишь?! Ха-ха! Браво, Голди! У тебя есть чему поучиться.

– Мне не нужна информация из десятков источников. Достаточно одного-двух, достоверность которых мне известна.

– Один хрен, это – безмозглая машина. Станцию мог задеть маленький камушек…

– …Размером с твой… Ха-ха! Не маленький.

– Заткнись пожалуйста! …и она выдаст сигнал бедствия.

– Ладно, посмотрим, что там такое. Чего зазря гадать. Вполне возможно, экипаж скоро выйдет на связь. Если живой.

– Хорошая оговорка. Оптимистичная.

– Реалистичная. Если на то пошло. Но будем надеяться.

– В ЗЦС пока ничего нового. Иначе б сообщили уже.

– Ну да… Сначала растрезвонят не зная брода, потом молчат, а потом шлют извинения за степень достоверности. Типа не та. Типа зря побеспокоили.

– Кстати, в Центре Слежения, кажется, запара. Не могут понять, как прозевали объект, который мог повредить станцию.

– Они скоро и Землю проспят.

– У меня новострой на Марсе.

– Уже и туда добрался.

– Приглашаю на скорое новоселье!

– Замётано. Не забудь.

– А ты напомни. Обещаю – не обижусь!

Эфир наполнил раскатистый хохот.

Удар барокамеры о поверхность Зерона был касательным, но достаточно жёстким. Шар долго то катился, то скользил по крутому склону, переходящему постепенно во впадину – подобие некоей чаши, окружённую со всех сторон другими горами. Сделав несколько кругов по спиральной траектории, барокамера остановилась в центре этой гигантской чаши.

Двуногие вырубились напрочь. Это было неплохо, потому что Новолун обратился (зрелище не из приятных), а они и без того натерпелись за последний оборот. Гавомур кивнул Новолуну на пейзаж за окном сферы и тот с новообретённой силой вышиб входной/выходной люк, и все вышли на поверхность ставшего таким близким астероида подышать родной атмосферой. Отдохнув и перекинувшись многозначительными взглядами, Зеронцы вытащили землян из барокамеры и как могли сняли с них скафандры.

Ужасный Новолун топал огромными лапами, Буду Ин-на крутил в руках шарообразный предмет с головы двуногого (вроде шлем называется), Безмолвная сидела рядом с длинноволосой двуногой, пытаясь, видимо, привести её в чувство, а сам Гавомур мысленно призывал Мудрейшего.

Тот не замедлил явиться, так как долгое отсутствие ментальной связи с котопсом встревожило Сижучи-Цына, что последний и выказал в мысленной фразе-вопрошании: «Где вас черти носили?»

Гаовмур лениво оторвал пятую лапу от грунта и так же, словно нехотя, поднял её к звёздам. («Там»). Он глубокочувственно вздохнул и, подержав так лапу некоторое время («значимо!»), вернул конечность в исходное положение.

Мудрейший посмотрел в небо («Ну вы даёте, друганы!» при этом как-то подозрительно ухмыльнувшись), потом перевёл взгляд на сферу барокамеры и лежащие рядом тела.

«Земляне. Предки. С прибытием!» – уловили все его эмоционально-информационную волну.

– Как! Это они!? – Гавомур был так удивлён, что фраза прозвучала вслух.

– Это они… – также вслух подтвердил Сижучи-Цын, покачивая мудрой головой.

Буду Ин-на меховым мячиком восторженно запрыгал вокруг. Новолун затопал с такой силой, что с вершины одной из скал сорвалась громадная глыба, разлетелась на осколки и несомненно погребла бы под собой всё и вся, если б Сижучи могучим энергетическим полем не остановил этот поток камней и песка. На один из камней, допущенный ближе других, Мудрейший и присел.

Обменявшись эмоциональными волнами от увиденного, Гавомур и Безмолвная поведали Мудрейшему о случившемся. Впрочем, тот и сам в общих чертах представлял себе произошедшее до момента попадания друганов в барокамеру, откуда не распространялись абсолютно никакие энергетические потоки.

Постепенно, двуногие один за другим стали приходить в себя. В их глазах отражался неподдельный ужас, когда они обнаруживали себя без скафандров, в окружении монстроподобных существ и одного человекоподобного, совершающего руками и головой странные движения-пассы, собственно от которых, по-видимому, у них прибавлялось сил.

Длинноволосая первой обрела вменяемое состояние и издала звуки:

«Ай ты, ё!» и (глядя на Новолуна) «Что за непотребь!?»

Потом от землян стали раздаваться ещё звуки:

– Уй, ты… ёканый… Голова раскалывается!

– Я дышу! Гха-гха! Я дышу, ребята! Ура!

– Мы живы! Еть вселенную тить! Живы!

– Кэп, вы в порядке?

– В порядке, твою!.. Вроде.

– Во повезло! Мы родились дважды! Перерождение! Это чудо перерождения! Слышите!

– Что с борт-механиком?

– Дышит! В шоке.

– Боже! Где мы?

– Похоже, на планете монстров.

– Шутите? Уже не грустно!

– Поздравляю, наши исследуемые нас спасли!

– Так передай им наше спасибо.

– И передам! Спасибо!

– Кого ты благодаришь? Ещё неизвестно, кто кого спас, или спасает…

– Перестань, Уилл!

– А вон и тот с горы.

– Он видимо главный у них.

– Скажите ему хоть что. Для приличия.

– Да? И что?

Один из участников этой звуковой перепалки, потоптавшись на месте, приблизился к Мудрейшему:

– Приветствуем вас! Спасибо, что спасли!

Тот отреагировал эмоциональным посылом для всех двуногих: «Не за что. Добро пожаловать на Зерон!»

Земляне одновременно замолчали, недоумённо переглядываясь. Гавомур получил истинное наслаждение, когда видел эту мгновенную перемену всех без исключения глаз, устремлённых на абсолютно неподвижного Сижучи-Цына. В головах у землян звучало одно и тоже, а ответные эмоциональные посылы были различные до безобразия. Гавомур лишний раз подивился, как можно опуститься до такой пошлости в разномыслиях принадлежащих к одной расе существ:

«Ископаемое…»

«Приплыли, блин!»

«Издевается!»

«Человекоподобное, однако!»

«Дед по нашему вещает!»

«Что за тип?»

«Экстрасенс хренов»

«А я думала он помычит»

«Руки-ноги есть. Голова тоже. А по центру найдётся что?»

«На экране интереснее выглядел»

Разнообразие мыслей завершалось последней, возможно самой значимой в этом каскаде:

«И как мы теперь здесь будем?..»

И Гавомур продолжил любоваться дозированной тактичностью Мудрейшего, так ярко проявившейся в следующем общем посыле:

«Да ни хрена вы теперь здесь не будете. Прилетят скоро за вами, вот и валите. А нас оставьте реалистично в покое. И в следующий раз, вместо того, чтобы никому, блин, нахрен, ненужные исследования устраивать, да на нормальных друганов пялиться, внимательней зрите в мониторы сканеров, да корабль надёжнее защищайте. А то проспали боевой крейсер врага, станцию свою просрали, и всем пофигу! Горе-исследователи, етить!»

Двуногие замолчали. Никаких опознаваемых эмоций от них не следовало.

«Как грамотно он использует древний язык!» – подумал Гавомур, восхищённо поводил ушами и кивнул Мудрейшему:

– Пошли!?

Сижучи-Цын поднялся с камня, на котором сидел, приготовившись двигаться на Вышайшую, и этим приглашая всех «коренных» зеронцев последовать за собою.

Все мысленно согласились, что действительно, пора.

Издали стал доноситься едва различимый шум.

Мудрейший сделал несколько шагов, потом остановился, обернулся и сказал (!):

– Два ваших истребителя уже летят к месту исчезновения станции. Доставайте свой дурацкий чемоданчик, связь в этом секторе нормальная. Только из ямы на возвышенность вылезьте. По планете без дела не слоняйтесь. Под Дурацкое колесо не лезьте. Едомая жуя в контейнерах. Вода в лужах. Кое-где встречается лёд. Глубже и больше дышите – быстрее мутируете. И тут правда ваша в плане перерождения. Телоизвержения справляйте в одном месте. Мы чистоту любим.

Дополнил про себя: «Мыслеэнергетическую» – (посыл лишь своим).

Глубоко вдохнул. Потом добавил:

– Кстати я не так стар. Старость, как и время жизни, – понятие относительное… Это ещё ваш далёкий предок так считал.

Теперь «горе-исследователи» замолчали надолго.

Во всяком случае, пока друганы-зеронцы удалялись, от двуногих не последовало ни колебаний воздуха, ни биоэнергетических всплесков. И только медленно приближался до боли родной скрежет Дурацкого колеса.

– Они вышли на связь! – в голосе Голди содержалось скорее более саркастических ноток, чем радостно-взволнованных. – Морозят задницы на одном из астероидов. Станция уничтожена.

– Я их едва слышу.

– Антенну поменяй, напарник!

– Ага, вот и по прямой из центра вызов.

– Наконец-то… И до них дошло.

– Сейчас определим точные координаты…

– Как же они так подставились!?

– Учёные… Одно слово.

– Неучёные… Второе.

– Готовься к гиперпрыжку.

– А потом?..

– Что потом, приятель?

– Может, сначала поищем преториан?

– Там поглядим. Ладно, я отвечаю центру.

– Небесные Стрелы, вперёд! Потрудимся! Преториан – в пыль!

– Тихо! Потрудись, сделай тишину в эфире для начала хоть на минуту…

– Давай, старшой! Иеэху! Погуляем в поясе!!!

Через несколько мгновений две едва заметные вспышки бросили отблески на крайнюю планету Солнечной системы. Истребители перенеслись в обозначенный сектор пояса астероидов.

Первой пришла в себя после потрясения биохимик:

– Что он имел ввиду, когда говорил про мутацию? Атмосфера перенасыщена разными примесями, это ясно. Каков может быть выход? – она произнесла это обращаясь, видимо, больше к себе, чем кому-либо ещё.

– Скажи лучше, исход.

– Скажи лучше, что делать!

– Надо меньше разговаривать.

– Очень мудро, учитывая, что это рекомендует инженер по жизнеобеспечению.

– И меньше думать! – добавил второй пилот.

– И меньше дышать, – подытожил капитан. – Ладно, передадим необходимую информацию и идём следом за… (он махнул в неком направлении) …аборигенами.

– Очень занятно.

– А что за контейнеры? И «едомая жуя» – это что?

– Видимо, у них тут что-то вроде склада…

– И радует, что они тоже вообще едят.

– И пьют.

– Только вопрос, что…

– Этот их… как ты тогда сказала? – а-ля Будда – человеческой расы. Компетентно отвечаю за это.

– Интересно, он владеет только передачей мыслей, или и читает их тоже.

– Древний тип.

– Со временем всё выясним.

– Если чуть раньше не подохнем. Или того хуже, станем хвостатыми.

– Хвостатый Билли… Звучит.

– Думаю, и смотреться будет.

– Есть! – доложил программист, глядя на экран модуля связи. – Сейчас определят наши координаты. Порядок!

– Каковы наши действия?

– Зная наше точное местонахождение, у спасателей не будет проблем. Они могут прибыть уже через несколько часов по земному времени. Вопрос только в том, сколько займёт организация самой миссии на Земле. Надо ждать.

– Поблизости два наших истребителя, – продолжал программист. – Примерно через два часа будут здесь. Сориентируют на наш маячок свои аварийные модули с провизией и оружием.

– Провизия и оружие это хорошо. Пусть только не промажут. Вояки.

После молчания, во время которого слышался только странный отдаленный нарастающий шум и копошение программиста с аварийным блоком, капитан сказал:

– Как самочувствие экипажа? – и не дожидаясь ответа добавил: – Подъём! Начинаем движение.

Лёгкая прохлада бодрила. Бледняга вот-вот должна была скрыться за горизонт. На склонах недалеких гор то и дело вырывались облака белого пара.

«Красиво – думалось Гавомуру. – Хорошо. Даже не хочется к призракам. Кайф…»

Небольшая доза внутрижгучего разлилась по организму и приятно согревала. Буду Ин-на уже давно отрубился. Гавомур и Безмолвная удобно расположились рядом, используя его мягкую поверхность как подушку. Двуногие, объявившиеся почти сразу, как открыли заветный контейнер, тоже развалились рядом на каменистой поверхности планеты, бросив под себя какие-то подстилки, и глубокомысленно (оказывается и у них бывает такое в глазах) смотрели ввысь и по сторонам. Кое-кто коптил небо какими-то выделениями – постоянными и разовыми, причём из разных мест. Гавомуру тоже предложили такую штуку, но он благоразумно отказался. Отказался и Мудрейший, который в этот раз не пошёл на Вышайшую. А внутрижгучее пришлось по душе абсолютно всем. Почти сразу после прихода землян с неба прилетели какие-то непонятные предметы, наполненные изнутри всякой непонятной всячиной. Земляне угостили Зеронцев едомой жуей из этих припасов, и она оказалась на удивление вкусной. Редкие мысли и фразы иногда соседствовали с совершенно бессмысленными звуками типа: «Ах», «Ох», «Ёй», «Гм», «Уфф», «Бюэээ». В последнем звуковом случае из землян вылезала наружу часть внутренностей, как в замкнутой сфере при падении на астероид. Видимо, у них так заведено.

Разговор, если таковой вообще можно назвать разговором, протекал медленно. Очень. Совсем медленно.

Гавомур воспринял лишь несколько смысловых связей между Мудрейшим и главным двуногим (Кэпом, как его называли сами земляне), если отбросить всё второстепенное.

Основательно подготовившись (принятие очередной дозы из тюбика, извлечение маленького изящного предмета из кармана комбинезона, возня с ним с результатом маленькой огненной вспышки и дыма), начал общение главный землянин:

– Вы с Земли? – душистый клуб выделений изо рта сопровождал эти звуковые колебания.

– Суть вероятная.

– Думаю, вы бывшие земляне.

– Земляне тоже до поры были иными. Они жили в ином мире. И в ином мерении… (Гавомуру показалось, что Мудрейший то ли не успел закончить фразу во время, то ли закончил непонятно для кого, может – для него?) Солнечная система приняла их после гигантской катастрофы их родины.

– Возможно. Давно вы здесь?

– Экспедиция СВ-15.

– СВ-15!? Это ж двадцать второй век!!! Не может быть!

– Так говорил Кудачи-Цын, бывший в третьем поколении от помнящих Землю.

– Тогда человечество не знало даже гиперпространства! «Сквозь Вселенную» вошла в земную историю освоения ближайшего космоса! Надо же, куда вас занесло!

– Скрежет, который вы воспринимаете слухом, – остаток их космической машины. Можете при желании взглянуть.

– Обязательно. Как вы выживаете здесь?

– Все индивидуумы по-разному. Случалось ускорение биологических процессов в организмах, случалось замедление. И по истечении определённого срока у всех выживших – мутация. Мало кто умер таким же, каким прибыл сюда.

– Серьёзные мутации?

– Зависит от индивидуальных особенностей. Я, как видите, почти не изменился… Внешне…

– На нас, думаете, здешние условия успеют сказаться?

– Всё возможно, но вероятность мала.

– Думаю, через несколько земных суток (не знаю, как по вашему времяисчислению), за нами прилетят. Полетите с нами?

– Я – нет. Они – как хотят.

– Они, – рискну предположить, – последуют за вами.

– Они, как и я, не представляют себе цивилизации. Тем более в её нынешнем виде.

– Живые должны жить на планете живых, а не в мёртвом космосе.

– Мёртвого космоса не существует. Это тоже живой организм. А за предложение – благодарны, однако.

– Боитесь, что надолго попадёте под колпак земных исследовательских лабораторий?

– Боитесь? Боязнь – это чувство самосохранения что ль?

– Ну почти. Завышенное чувство…

– Мне оно не известно. А их ждут новые адаптации. С неизвестным исходом…

– Понимаю. Вам это не особо надо.

– Не целесообразно.

Капитан пожамкал в руке тюбик со внутрижгучим. Сижучи-Цын поменял позу.

– Жаль! – сказал капитан, употребив содержимое тюбика. – Возможно, вернуться к своим истокам – пусть даже доисторическим – и было целью вашего выживания и самосохранения.

– Возможно. Но у Зерона сейчас любопытнейшая стадия существования. Мне интереснее пережить эти процессы вместе с родной планетой. Ставшей родной. Она ведь, не смотря ни на что, приняла нас всех.

Капитан вздохнул, и принял ещё из тюбика.

– Да. Пожалуй, я вас понимаю.

На этом существенная часть разговора прекратилась, ибо Бледняга скрылась, и Новолун начал обращаться, чем страшно встревожил всех бодрствующих двуногих. Видимо, кое-кто из них вообразил, что подобное может произойти с каждым. Длинноволосая даже стала издавать писклявые звуки (ой, мамочка, не хочу, не надо, лучше убейте меня нормально!), но один двуногий стал гладить её по голове и верхней части туловища, и она замолчала.

Новолун поздоровался, присел рядом с Гавомуром и жестом попросил тюбик. Гавомур, радуясь нормальному, как он считал, состоянию друга, с готовностью исполнил его просьбу.

Поскольку звуковые вибрации от Капитана и прочих землян прекратились, Гавомур мысленно обратился к Мудрейшему:

«Что значит «Они жили в ином мире. И в ином мерении…»? Возможно, мне и не по разуму, но уж интересно весьма».

«То и значит. Не понятно зачем они вылезли в примитивное трёхмерие, что они в этом нашли. То ли неописуемую на тот момент красоту, то ли необходимость. А потом так и забыли из него выйти».

Гавомур стал формулировать новую эмоциональную фразу, но Мудрейший уже углубился в своё «Вшиу» и застыл неподвижнее скал. Вдруг он резко ожил на долю мгновенья, и хитро подмигнул Гавомуру.

Гавомур вдохнуть не успел – перед ним опять была та же литая скала. Гавомур выдохнул.

Все очнулись от неистового вопля Длинноволосой. (Ну сплошное беспокойство!) На этот раз её потревожил совсем ещё недозрелый мышегрыз, которого Гавомур сразу же без труда поймал. Зверёк был сонный и какой-то вялый.

– Ой, мамочка, крыса! У них тут крысы! Ой! – вопила двуногая.

«Мышегрыз облизал тюбик и прилег отдохнуть рядом с тёплым организмом Длинноволосой. Всего и делов! – догадался котопёс. – И стоило шум поднимать!»

Постепенно земляне стали просыпаться и приходить в себя. Новолун принёс большой кусок льда от подножия близлежащей горы, который сразу стал переходить из рук в лапы и наоборот.

Потом земляне с Мудрейшим отправились смотреть Дурацкое колесо. Дурной, хоть и вновь обращённый Новолун, естественно, отправился с ними. Буду Ин-на и Безмолвная остались с Гавомуром смотреть, как он приручает забалделого мышегрыза.

Истребители отряда «Небесные стрелы», буквально прошерстив значительный сектор пояса астероидов близ Зерона, приближались к точке возвращения в Солнечную систему.

– Курс тридцать шесть, двадцать, триста восемьдесят.

– Идём домой, Нильс! – задорный тон Голди придавал его голосу звонкость.

– Возвращаемся. Только не греми так, перепонки лопаются.

– Порадуй исследователей. Пусть теперь молятся на бюрократеров с Земли. Так старина Сэм говаривал, кажется.

– Да. Мой первый инструктор. Он дорабатывал последний год в академии, где прозябал после травмы на Нептуне. Это был монстр космоса. Думаю, если до сих пор тупоголовые преторианцы меня всё ещё не поджарили, то во многом благодаря ему. Пилот был первоклассный… – Нильс на минуту замолк, погрузившись в скоротечные воспоминания. Потом его голос опять зазвучал в наушниках: – Что скажем почтенному сообществу астероидоведов? Придётся их немного расстроить.

– Пусть любуются местными пейзажами. С земную неделю. Гхы! Продовольствия мы им отвалили – могут ещё много астероидов освоить. В скафандры только бы влезли.

– Капитан, мы уходим! – докладывал тем временем Нильс. – Ваших «друзей», кому вы так мило позволили раздолбанить станцию, мы не обнаружили, думаю, поблизости их нет. Теперь ждите, пока какой-нибудь транспорт или патрульный крейсер заберёт вас. Возможно, на Земле примут решение выслать за вами спецрейс. Удачи!

– Порадовали, ничего не скажешь! – раздалось в наушниках. – Поторопите там мыслителей из центра, а то они обнаружат вместо людей мышечервячков, пёсиков с головами кошечек и нечто вроде кенгуру с хвостиками, которые ночью превращаются в симпатичных обезьянок без шерсти…

Голос продолжал ещё что-то говорить, но Нильс отключил связь. Голди представил себе выражение лица напарника и разразился диким хохотом. Через пару секунд смех звучал уже в кабинах обоих истребителей. Долго звучал.

– Что там?

– Ржут как кони.

– Вот уроды.

– Ну-ка дай! – капитан взял из рук программиста наушники, поднес их к одному уху, поглубже вдохнул…

– Ща выдаст! – земляне притихли в ожидании крепких ругательных тирад, которые любили внимать из уст командира особенно по отношению не к себе.

Но капитан вдруг изменился в лице, и беззвучно выдохнул бесполезно набранный воздух.

– Что?

– Прервался. Прервалась.

– Что?

– Смех. И связь. Не пойму, что раньше…

Капитан уронил наушники, сжал виски руками, зажмурился.

– Не нравится мне это… – сказал программист, поднимая наушники и надевая их.

– Чую недоброе! – капитан помотал головой. – Похоже, отвоевались наши весельчаки, спали их сверхновая!..

Все – кто с надеждой, кто с отчаяньем – взглянули на программиста.

– Пока тишина, – он поколдовал с передатчиком, вызывая истребители вслух и сигналом позывных.

– Преторианцы хитрые и жестокие вояки. Думаю, наших летунов уничтожили… – голос капитана задрожал.

Словно почувствовав его обеспокоенность, беззвучно подошёл Сижучи-Цын.

– Наши истребители сбиты преторианами! – будто бы для него ещё раз повторил капитан, словно ожидая, что тот его разубедит.

Мудрейший покачал головой:

– Суть вероятная, но не факт. Я не ощущаю признаков физической смерти, хотя сказать определённо могу лишь на Вышайшей.

– Небесные Стрелы, приём… Небесные Стрелы, приём!.. – монотонно доносилось от программиста.

Остальные земляне молчали.

Капитан задымил.

Вдруг глаза программиста расширились:

– Есть сигнал! Маячок!

– Похоронили, мать вашу… – голос в наушниках хрипел то ли сам по себе, то ли зашкаливал уровень.

– Соотечественники греб…(хрип) …растак вас…(хрип) …ные неучи! – второй голос был в тон первому.

Надеть наушники программист не успел, и это услышали все.

– Где вы?!!

– Где… Да там… В ней…

– Да ну…

– Во вселенной, етить! В родной вселенной, праматери нашей, что б ей… (набор выражений неразборчиво) …ну и холодно ж тут!

Капитан встал, приосанился, вытащил изо рта трубку:

– Живы, бессмертные, еж тить вас, живы, весельчаки…

– Программисту, мать твою, внуши волну переменить на аварийный маяк вызова, у нас же нет обратки… Улетаем вникуда…

– Вы в скафандрах-сейвах?

– Допёрли, блин!

– Вы были внезапно атакованы?

– Голди их тоже по полной угостил. Крейсер тупоголовых теперь просто корявая жестянка! Мы в капсулах пока в зоне эфира… Не мешкайте! Включайте ориентировочный маяк, или мы обижаемся и безвозвратно сваливаем в беспределье пространств!

– Включаем! Храни вас Господь!

Всё слышавший программист уже давно совершил нужные манипуляции. Выждал с минуту:

– Есть сигнал?

– Принял. Голди?

– Есть приём.

– Нормально. Ориентируем наши космогробы.

Эфир ещё с минуту помолчал, потом донёсся совершенно изменившийся голос Нильса:

– По моим данным массивный объект приближается к источнику сигнала… К вам! Это они! Берегитесь!

– Да куда там!.. Мы беззащитны! – капитан и программист, машинально сканирующий пространство сектора, уставились в экран радара. Остальные земляне в разных довольно нелепых позах, как показалось Гавомуру, устремили взор в небеса. Зеронцы, толком не понимая причину возникшей суеты, посматривали на Мудрейшего. Тот застыл неподвижно. Казалось, он стал частью скалы, у подножия которой находился.

«Сосредоточен, – подумал про себя котопёс, – и при том видимо многомерно сосредоточен. Не иначе и впрямь какая-то срань нависает над нами…» Гавомур как раз обдумывал поэтику последнего своего предложения, спонтанно легшего на ум, когда небо резко помутнело, уши заложил не то свист, не то скрежет, горы вокруг, казалось, завибрировали и раздвоились, опять застыли в неподвижности, потом глухой хлопок и… Гавомуру привиделось, как из-за скалы, у которой восседал Мудрейший, медленно выпорхнуло будто бы невесомое Дурацкое колесо, сделало пару оборотов вокруг собственной оси, потом время рвануло, колесо бешено завращалось, так что поднялся ураганный ветер, чуть позже раздался немыслимый удар, скрежет, лязг, звон, огненный взрыв, а потом, задевший на колоссальной скорости Дурацкое колесо, преторианский корабль снёс несколько скал по пути своего падения и с грохотом скрылся за близлежащими горами в густой пелене поднявшейся пыли и дыма. Астероид тряхнуло. Дурацкое колесо от такого удара унесло в открытый космос. Возникло чувство некоего глобального изменения. А где-то глубоко в мозгу отчеканилось: «Доигрались, засранцы преторианские… Отлетались, убогомозгие… Мир и упокоение сущему…»

«Сказание не иначе слагает…» – решил Гавомур. А вслух сказал, благо грохот и шум предыдущих катастрофических событий стихал:

– Что это было, Мудрейший… и… что стало?

Отметив, что вопрос краткий и по существу, Мудрейший изрёк:

– Виброфазовый удар. Пришлось несколько сжать время, пока он пройдёт… Зерон сходит с орбиты Бледняги (Гавомур украдкой утёр набежавшую слезу). Преторианцам капец. – закончил Сижучи-Цын и снова принял сосредоточенную неподвижность.

– Эй, неучи астероидные, вы шо там творите? Что у вас там взрывается? – хрипели наушники. – Сигнал пару раз прерывался. Вы вообще живы?

– Да живы, живы… – машинально повторял программист.

– Смотрите не сдохните, а то кто нашей навигацией заниматься будет…

– М-да…дела… – произнес капитан, обернувшись к Сижучи-Цыну (Гавомур подумал, что сцена напоминает рисунок, который он видел в древней книге, где неразумный сын неразумного племени стоит перед идолом). – Послушайте, а преторианам точно… «капец»?

Гавомур ожидал – Мудрейший проигнорирует этот тупой вопрос, – но бровь Сижучи дрогнула и прозвучал гуманный осмысленно-чувственный ответ:

– Точнее не бывает. Они сплющены временем… И породами… Успокойтесь… и не отвлекайте упёрто… я ловлю вибрации всех уровней… етить!

Капитан как-то не очень успокоено кивнул, остальные земляне вздохнули не то душевно-облегчённо, не то просто пыль рассеялась. Новолун радостно запрыгал, длинноволосая заплакала – то ли сама по себе, то ли от этого зрелища.

– А что вообще произошло? Что случилась? – Засуетилась какая-то двуногая, неуклюже забегала, подсела к плачущей длинноволосой, видимо пытаясь успокоить.

Мудрейший между тем взглянул на Гавомура:

– Я не договорил с тобой однако…

– Внимание моё – твоё, Мудрейший…

– У меня есть ощущение нового вектора.

– Каков же этот вектор? То есть, куда мы теперь?

– Я чувствую впереди несколько крупных объектов, способных повлиять на нашу траекторию, но пока мы движемся точнёхонько в направлении Солнечной системы.

Восхитясь новым для себя словом-созвучием «точнёхонько», Гавомур состроил хитрый взгляд:

– Признайся, ты это намеренно вычислил…

– Не совсем так. Убогие преторианцы чуть всё не испортили… Однако, в результате, помогли. Я использовал их удар для дополнительного импульса после временной задержки. Жалко, Дурацкое колесо унесло. Трудно местный временной отсчёт производить. Пока к Солнцу не приблизимся несколько.

– Новолун расстроится, – кивнул котопёс. – Хотя пока он радуется. Интересно, что будет с его превращениями на Солнечной орбите.

– Туда ещё надо попасть… А радуется он, потому что думает – Дурацкое колесо взлетело из-за него.

Котопёс посмотрел на Мудрейшего с недоумением, мол – как это с твоими-то способностями да и не попадём? – но потом понимающе кивнул. – Мало ли что ещё случись в самом деле. А про Новолунову радость вообще не понял.

– Он бегал к Дурацкому колесу подбрасывать разные камушки и смотрел, как оно их шлифует, – пояснил Мудрейший. – Редкое по веселью зрелище! Прикол! Со временем он клал камушки больше и больше и колесо, бывало, несколько подскакивало. А последний раз вообще… приволок кусок скалы от Вышайшей. И Гавомура потрясло не столько сказанное, и при том сказанное вслух, сколько последовавший за этим реальный раскатистый смех Мудрейшего, заполнивший хаосом вибраций всю округу.

– И ещё. Наши гости мутируют. – перестав хохотать, Мудрейший незаметно кивнул на длинноволосую. – Особенно та подвержена…

Гавомур, сначала сдерживающий весёлые эмоции, тоже захохотал-залаял.

Между тем двуногая, гладящая длинноволосую, вдруг вскрикнула:

– Ой! Карина! Что это у тебя!? – и выправила из-под её длинных волос некий щупалец. Повертела в руках. Потом брезгливо отбросила.

Длинноволосая моментально высушила слезы, вывернув зрачки до отказа под верхние веки впёрлась взглядом в отросток, подёргала рукой, завыла. На этот нечеловеческий вой обратил внимание даже Мудрейший:

– Это энергетический щуп, – проинформировал он. – Очень полезная вещь. Ты будешь острее ощущать энергетические вибрации…

Какой щуп!? Какие вибрации!? Вы что, совсем извращённые здесь!? Что происходит!? Мама! Я домой хочу! – и она снова заплакала.

Подбежал довольный Новолун, покривился, поприседал перед ней. (Как я их, как я их!)

– Да отойди от неё, что б… – и ещё набор разнообразных звуков воспроизвел двуногий рядом с железным ящиком и кинулся отгонять Новолуна.

Тот отвернулся, согнулся пополам. Раздался приглушённый «Пух-х!» с извержением газообразного вещества.

Подоспевший раньше Буду Ин-на переместил сородича ближе к Гавомуру. Гавомур отвернулся, чтобы рассеявшиеся молекулы вони его не коснулись.

Натолкнувшийся на газообразное облачко двуногий с неистовым воплем, который начинался звуками: «Ну и срач мать твою!…» резко развернулся и упал на колени, пригнулся к грунту.

Мудрейший невозмутимо созерцал этот эпизод.

Гавомур тем временем, воспользовавшись, что его не достигла ни одна частица из недр Новолуна самым успокаивающим тоном произнёс:

– Послушайте! Чем вы, собственно, недовольны? Вы живы, враги ваши повержены, мы движемся к вашей (и как выясняется нашей тоже) родной планете. Что за странные эмоции и звуки? Где ваша восхищённая радость? Где благоговение перед Мудрейшим, который всё это обеспечил?

Двуногий, шатаясь, поднялся, ошарашенно посмотрел на котопса:

– Радость!? Благоговение!? Чему мы собираемся радоваться? Что за повод для неистового веселья? Земля? Да доберёмся ли мы до неё? И если доберёмся, то когда? И главное, кем?

Котопёс заинтересованно взглянул на Мудрейшего. Если на первый и последний вопрос ответы были, в принципе, ясны, то на второй ответить было затруднительно, ибо Бледняга скоро должна была исчезнуть с горизонта, а Дурацкое колесо уже исчезло, хоть и самым неожиданным образом.