Текст книги "Мутанты"

Глава 6

Он оглянулся через плечо, а сердце подскакивало прямо к горлу.

– Потеряли чего-нибудь? – допытывался Джейк.

– Э-э-э.., угу, жемчужина отлетела с накидки.

– Давайте, пособлю.

– Нет, нет. Не стоит. Все равно поддельная.

– Я воротился только сказать, что хотелось бы с голубыми глазами, мистер Тоэм.

– Чего?

– Амазонку. От вашего батюшки.

Он встал, отряхнул трико.

– Будет тебе с голубыми глазами.

– Ой, спасибо, мистер Тоэм. Я пошел. Еще увидимся.

– Угу. Попозже.

Гигант снова убрался прочь.

Он запер дверь, прежде чем снова прислушаться к шуму. Но ничего не услышал. Вернулся через несколько минут к койке и лег. Вот, теперь новый вопрос: что там, в грузовых трюмах? Его каюта соседствует с ними. Он твердо знает, что специи, пусть даже самые деликатные, не стонут. Почему Хейзабоб соврал? Что там на самом деле?

Веки отяжелели, и Тоэм какое-то время не мог сообразить, в чем дело. Пришел сон. Он не спал с той поры, как был засунут в "Джамбо", и почти позабыл об этом. Подтянул выше пояса драное одеяло и охотно отдался на милость тьмы, с которой у него связывались приятные воспоминания.

Проснувшись, чувствовал страшную сухость во рту. Казалось, будто в пищевод и в желудок протискивается живое мохнатое существо. Он сморщился, смахнул с глаз пелену, заморгал, вглядываясь в стенные часы. До ужина оставался час. Он проспал всю дневную жару, а покачивание корабля доказало, что минуло также отплытие и несколько часов плавания. Тоэм рывком сел, всмотрелся в сумерки, зевнул, встал, бросил последний взгляд на переборку, отделявшую его каюту от грузового отсека, и вышел.

Вдыхая соленый воздух, словно целебное снадобье, и чуя легкий запах серы, прошагал по палубе мимо грузового отсека. На дверях красовался огромный замок. Тоэм небрежно свернул, направился в сторону, бесцельно обследуя судно, пока не ударил гонг, после чего все начали подниматься к ужину.

Кают-компания оказалась единственным жилым помещением, попавшимся ему на глаза на судне, если считать жилым помещением заурядную, выкрашенную краской каюту. Каких-либо красот не наблюдалось. Над головой нависали голые стальные бимсы, по углам торчали канализационные трубы, то и дело урчавшие, когда в унитазах спускали воду и мылись в раковинах. Впрочем, все было чисто и выкрашено в светлый персиковый цвет. Живыми казались не только цвета стен и потолка, команда вроде бы тоже повеселела. Тоэм на всем корабле подмечал отпечаток меланхолии, мрачности и уродливости. Здесь, в кают-компании, это не так подавляло.

Широченный, длиннющий стол сделан был из какого-то неизвестного, никогда им не виданного дерева, блестевшего, как отполированный, черный и глянцевитый камень. Сработанный по средневековому дизайну стол опирался не на обычные ножки, а на массивные мощные деревянные блоки. Стулья представляли самое буйное разнообразие стилей и материалов. Тоэму отвели место слева от Хейзабоба, восседавшего во главе стола.

– Мы считаем, что есть надо как следует, – причмокивая, сообщил капитан.

Коки приволокли подносы, и Тоэм понял, что имел в виду Хейзабоб. Угрюмые и здоровенные, не уступающие в силе матросам мужчины мелькали туда-сюда в клубах пара, точно шатуны в машине, тащили подносы, возвращались с новыми, расставляли блюда, суетились, как в аду. Когда они удалились, перед каждым стояла тарелка с кусочками мяса неизвестного происхождения, по два десятка на душу. Вместительные миски с горошком и некими желтыми овощами, тоже смахивающими на горошек, дымились вовсю, отчего над головами тридцати матросов, рассевшихся вдоль стола по всей длине, плыли причудливые облачка. Исполинские корзины с калачами и кусочками масла везде подворачивались под руку на эбонитовой столешнице так что никому не приходилось просить передать кусок хлеба. Тоэму были предложены два вида фасоли, он взял того и другого, причем оба оказались изысканными. В своей деревне он привык к простой пище, к немногочисленным, всегда одинаковым блюдам. Неисчислимое разнообразие едва ли не угнетало его. Сосуд с вином ни секунды не пустовал – за этим приглядывал один из коков. А вино было лучше всего. Черное, точно воды Стикса, терпко-сладкое, не сравнимое по вкусу ни с одним известным Тоэму фруктом.

Покуда они поглощали десерт – торт и взбитые в пену сливки, – Хейзабоб наклонился и хлопнул его по плечу.

– Не позабудешь рассказать отцу, как мы тебя накормили?

– Ни крошечки не забуду, – отвечал Тоэм с набитым ртом.

– Молодец, – заключил Хейзабоб, отправляя в рот ложку сливок. – Ты мне нравишься, мальчик.

Расходились после ужина, не дожидаясь официальной команды. Мужчины отваливали кому когда вздумается, плелись с набитыми животами, пошатываясь, поспать и приготовиться к следующему дню, гадая, чего коки изобретут к очередному ужину.

– Я, наверно, пойду, – доложил Тоэм Хейзабобу.

– Что так?

– Спать хочу после еды.

– А, – сказал капитан, принимаясь за вторую порцию торта. – Да, ты, должно быть, привык к смехотворным угощениям для сосунков, где подают пару крохотных сандвичей да штучку печенья.

– И чай из каки, – с улыбкой добавил Тоэм. Об этом он вычитал в Летучей библиотеке.

– Ага, – засмеялся Хейзабоб, шлепнув ладонью по столу, – точно, чай из каки!

Чай из каки служил богачам любовным стимулятором.

– Извините меня, – сказал Тоэм, вставая.

– Угум-м-м... – отвечал Хейзабоб, окунув физиономию в десерт.

Он вышел, поднялся по трапу на палубу. Взошли луны, два безликих серебряных лика на черном небе. Вода плескалась о борта судна, кроме этого не раздавалось ни звука. Тоэм еле добрался до своей каюты, закрыл за собой дверь. Он бы запер ее, но они не сочли нужным снабдить его каким-либо пригодным для этого приспособлением. Он повернулся и осмотрел стену. Через нее вполне можно пройти.

Отошел в угол, наставил тупой ствол газового пистолета. Не хотелось пробить стену и прострелить что-нибудь с той стороны. Надо только проделать отверстие. Это значит – стрелять под углом. Газовый пистолет представлял собой великолепное маленькое оружие. Не громоздкое и хватает примерно на сотню выстрелов, прежде чем потребуется перезарядка. Из дула вылетает мельчайший заряд сжатого газа, попадает в цель, разогревается от сопротивления и взрывается. Произведенный таким образом "взрыв" способен свалить любого человека или животное. Или, на что надеялся Тоэм, металлическую переборку. Стену хотелось поразить так, чтобы заряд прошел через нее наискосок и взорвался до того, как влетит в кладовую. Он спустил курок.

Стена почти моментально дрогнула, подалась назад, треснула. Он выстрелил еще разок с той же самой позиции. Потом еще, А когда опустил пистолет, отверстие получилось достаточным, чтобы пролезть. И он пролез.

В помещении было темно. Очень. Там стоял затхлый запах, отчасти из-за обычной в любом запертом помещении духоты, отчасти из-за объедков и органических отходов. Он пошарил вокруг, ища выключатель, наткнулся на шпенек рядом с тем, что на ощупь казалось дверью, и отсек залился светом. Дверь должна быть водонепроницаемой, в ней наверняка нет щелей, сквозь которые свет проник бы на палубу.

Моргая ослепшими глазами, он оглядел трюм. Множество ящиков без каких-либо надписей стояли у стен один на другом и были кругами расставлены на полу. Между ячейками оставались проходы. Ничего, что могло бы стонать, не обнаруживалось.

Слышался шорох.

Он поискал глазами крыс.

– Ну, – скрипнул голос. Впечатление возникало такое, будто грабли скребут по фанере. – Ну, чего надо?

Переборка при взломе издала лишь глухой всхлип, так что спрашивавший не знал, что он явился не через дверь. Но кто это спрашивает? Никого не видно. Допрос продолжился, послужив неплохой наводкой. Тоэм двинулся на голос вдоль ящиков и со временем дошел до клетки. И шарахнулся назад. Из клетки на него смотрело лицо. Одно лицо, ничего больше. Одна голова покоилась на груде безобразных серых тряпок, заканчиваясь там, где обычно бывает шея. Под тряпьем копошились несколько щупалец.

– Ну? – сказала голова.

Одно из щупалец стукнуло по дну клетки.

Шлеп-хрясь!

Теперь понятно, откуда тот звук.

– Какого черта тебе надо? – завопила голова.

– Ш-ш-ш, – прошипел он, заставляя себя подойти к клетке поближе, наклониться, и, наконец, опуститься на пол. – Они не знают, что я здесь.

Серые глаза испытующе оглядели его.

– Ты кто такой?

– Обожди. Если скажу, ответишь на кое-какие вопросы?

Щупальцы раздраженно замельтешили.

– Ладно, ладно. Боже мой, только не надо торговаться.

– Тогда меня зовут Тоэм.

– Что ты делаешь на корабле?

– Ничего. Я пассажир. Пытаюсь попасть я столицу и отыскать свою женщину.

– Женщину?

– Да. Ее ромагины похитили, как и меня. По-моему, скоро выставят на продажу. Я ее должен найти.

Чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, он быстренько изложил свою историю о превращении в "Джамбо" и последующего обратного превращения в человека.

– Почему эта команда взялась тебе помогать?

– Они думают, будто мой отец – богатый торговец наложницами.

– Ха, – сказала голова, сморщиваясь от удовольствия. – Хорошо. Так им и надо, – Ну, – начал Тоэм, придвигаясь поближе, однако ж не слишком близко, – а ты кто?

– Они называют меня Ханк.

– А... – неуверенно протянул он, – а что ты такое?

Минуту стояло молчание.

– Ты хочешь сказать, будто никогда раньше не видел мутика?

– Что это за мутики? – спросил Тоэм, испытывая облегчение от того, что сейчас все узнает.

– О боги, ну и непрошибаемая же дубина! Мало кто реагирует с таким спокойствием, впервые глядя на мутика.

– Так ты – мутик?

– Ага. Результат всех тех ядерных войн, которые вели ромагины и сетессины, пока атомное оружие не устарело и в ход не пошли лазерные пушки. Радиация изменила меня еще в зародыше. У меня есть сердце, вставленное вот тут, в затылке, мозг и пищеварительная система, компактная и несложная, как у птички.

Тоэм сглотнул, но слюны не было. Рот пересох окончательно.

– И вы все...

– Нет, нет. Мы все разные. У меня очень серьезный случай. Уникальный.

Тоэм вздохнул. Кое-где в уголках начало проясняться отчасти. Впрочем, все равно большинство концептуальных понятий оставалось запутанным и неполным.

– Что стряслось с городом?

– Ха, – сказала голова. Пришлепнула щупальцами по полу и снова захохотала. В конце концов по щекам покатились слезы и она вымолвила:

– Здорово, правда? Может, и не добились полного перехода, но уже близко придвинулись. Чертовски близко. Пускай покуда понервничают.

– Но что вы с ним сделали?

– Перекинули на восемьсот миль вдоль побережья!

– А что пытались сделать? – безнадежно допытывался Тоэм.

– Обменять его, парень, переместить. О, я тебе доложу, у нас весь Порог затрясся. За один такой момент можно туда всю эту чертову вселенную пропихнуть. Да только мы не успели. Кроме того, я открыл, что невозможно одновременно держать Порог и проталкивать. – Я не понимаю.

– То есть?

– Не забывай, я пришел из примитивного мира. Я даже не знаю, что такое Порог. – Это квазиреальность...

– Между реальностями, – закончил, Тоэм.

– Ну, видишь, стало быть, знаешь.

– Знаю, как это сказать, но не знаю, что это значит.

– Ох! – выдохнул Ханк, сокрушенно всплеснув Щупальцами. – Будь я проклят! Я думал, это все знают.

– Я – нет. Все, кроме меня.

Ханк застонал и немножечко покатался по клетке.

– Видишь ли, ромагины и сетессины воевали восемьсот лет. Обитаемая галактика не имела возможности жить в мире, ибо даже миролюбивые, нейтральные планеты рано или поздно были вынуждены вступить в игру. Мы, мутики, пытаемся избавить вселенную от ромагинов и сетессинов. Без них галактика сразу вздохнет с облегчением. Может быть, даже мы, мутики, получим гражданство и пенсию. Может быть, даже станем ходить по улицам и не опасаться моментально получить пулю, попавшись кому-нибудь на глаза.

– Вы неплохие ребята.

– Угу. Можно и так сказать. – Ханк метнулся вперед, прилип к прутьям клетки. – Слушай. Одноногий старик, который командует судном...

– Капитан Хейзабоб.

– Он самый. Так вот, он застукал нашу компанию на берегу, где мы прятались. Других всех убил, а меня захватил. Я в своем роде важная персона, хоть и мутик. Поймали нас прямо после того, как мы перекинули город и все еще переживали легкое головокружение от успеха. Хотят вздернуть меня на площади, закатить гала-представление. Можешь вызволить меня отсюда?

– Не знаю. Не вижу, каким образом. Я всем рисковать не могу. Мне надо добраться до города.

Ханк покатился вокруг клетки, спотыкаясь о змеевидные щупальца, которые неуклюже тащились за ним.

– Я знаю, где город. Могу проводить. Скажи-ка еще раз, как зовут твою девушку?

– Тарлини.

– Предположим, когда попадем в Кэп-Файф, я помогу тебе найти Тарлини?

Тоэм уставился в серые глаза. Они вроде бы глядели честно.

– Как ты можешь помочь? Я хочу сказать...

– Там в подполье почти кругом мутики. Мы перебросили город в попытке его вытолкнуть, но к тому времени, как туда доберемся, Старик привлечет к делу всех оставшихся из нашей ячейки, кто не пошел с группой переброски.

– Старик?

– Угу. У нас есть шеф.

– И все это подполье придет мне на помощь?

– Гарантирую. Слушай, я открыл кое-что важное во время той нашей попытки. Нам не следует одновременно держать Порог и проталкивать город. Как ни странно, легче переместить крупную массу, чем клочки да кусочки. Мы должны сдвинуть всю вселенную, за исключением ромагинов и сетессинов. Сделать прямо противоположное тому, что до сих пор делали. Это был миг озарения. Может, и остальные тоже поняли, но остальные мертвы. Я единственный, кто обладает теорией, и должен вернуться назад.

– Ни слова не понимаю, о чем ты толкуешь.

– Передвинуть девяносто девять и девять десятых процента вселенной будет гораздо проще, ибо в ходе процесса масса удержит Порог без нашей помощи.

Мы толкнем, и она сама пойдет без сучка без задоринки, как в аду. Ну, не важно. Поможешь?

– Обещаешь найти мне Тарлини?

– Обещаю тебе неплохой шанс найти ее, и ничего больше.

Тоэм минутку подумал.

– Все ясно.

Он открыл клетку, сбив с помощью лома, обнаруженного на щите с инструментами, огромный замок. Ханк велел себя нести. Сам он мог передвигаться только ползком. Тоэм посадил мутика на плечо, обождал, пока тоненькие щупальца пролезут под мышку и обовьют грудь. Теперь у него были две головы.

– У меня реактивный пояс, – сообщил он. – Полетим отсюда к городу вдоль береговой линии, пока не упремся.

– Теперь ты командуешь, – сказал Ханк. Они пошли назад к пробитой стене, вылезли в гостевую каюту.

– Куда собрались, мистер Тоэм? – полюбопытствовал Хейзабоб, стоя в дверях.

Глава 7

– Я смотрю, – обратился Хейзабоб к торчавшему позади него Джейку, – среди нас извращенец. Джейк насупился.

– Одни извращенцы водят дружбу с мутиками, мистер Тоэм.

– Ладно, пускай я извращенец, – сымпровизировал тот. – И что из этого? Хейзабоб причмокнул.

– А то, что извращенцев вешают рядышком с их дружками-мутиками.

– Ну так и не получите от моего отца наложницу. Ничего не получите.

– А по-моему, ты не купеческий сын. И разговаривать сразу стал по-другому. Ты даже на ромагина-то не похож, мальчик.

– Вы рехнулись, – заявил он, опомнившись и осознав промашку. – Отец мой – купец. А мы, богачи, – извращенцы, и давайте покончим с этим. Такова наша классовая привилегия.

– А тогда как зовут твоего отца? – находчиво спросил Хейзабоб.

Тоэм выдал единственное буквосочетание, пришедшее в голову:

– Бранхози.

Хейзабоб оглянулся на Джейка, беспрестанно сжимавшего и разжимавшего кулаки.

– Припоминаешь работорговца с таким именем?

– Нет! – взревел Джейк, раздув ноздри на багровеющей физиономии.

– Джейк не припоминает, – пояснил Хейзабоб, снова к ним оборачиваясь.

Перед мысленным взором Тоэма внезапно возникла картина – Тарлини продают с торгов единственно в результате того, что он не поспел в город вовремя или вообще до него не добрался. Этого было вполне достаточно, чтобы подтолкнуть к действиям. Они считают его безоружным, поскольку обычного оружия в подобном костюме не спрячешь. Однако газовый пистолет мал и неприметен. Он выхватил пистолет из кармана камзола и поразил капитана в живот. Брызнула кровь, кости вылезли из-под разорванной плоти, мужчина упал, таща за собой ногу с колесиком, с застывшим на лице выражением изумления.

Джейк заметался, как зверь. Тоэм крутнулся и выстрелил. Матрос вжался боком в стену. Заряд заставил его завертеться, как куклу, но не свалил. Он стремительно прыгал вперед, огрызался и совсем перестал походить на тупого болвана, каким выглядел прежде. Тоэм стрелял и стрелял, а гигант моментально нырял, вновь и вновь уклоняясь от пуль на какой-нибудь дюйм.

Тогда Тоэм прорвался в дверь, побежал, нащупывая одной рукой реактивный пояс и сжимая в другой пистолет. Сперва в дело пошел пистолет. Темноволосый мужчина с физиономией, смахивавшей на дно помойного ведра, пальнул в него из ручного лазера и промахнулся. Шанса на второй выстрел ему не представилось. Заряд попал стрелку в плечо, разорвал в клочья, рука, крутясь, отлетела в сторону.

Тоэм взобрался на поручни вместе с Ханком, который выкрикивал в адрес матросов проклятия, гневно размахивая единственным свободным щупальцем. Лазерные лучи заскользили вокруг, вспышки света блистали во тьме, чтобы со временем достичь звезд или в миг гибельного прыжка в мутную океанскую бездну воспламенить воду. Тоэм прыгнул, запустил пояс, ощутил толчок, взмыл ввысь. Крики смолкли. Сразу же загорелся прожектор, стал обшаривать море, но они к тому времени были уже чересчур далеко. Через несколько минут команда отказалась от дальнейших поисков, – Очень хорошо, Тоэм, – похвалил с плеча Ханк.

– Как думаешь, далеко до города?

– Прилично. Я, впрочем, сижу крепко. Давай пошевеливайся.

Они замерзли в морском тумане, нагоняемом крепким ветром. И летели вдоль побережья без остановок, пока не минула добрая часть следующего дня.

– Тут где-то должна быть деревня, – сообщил Ханк. – Узнаю эти скалы. Нам надо перекусить.

Тоэм взглянул на те скалы, куда ткнула псевдорука. Стройные каменные колонны, сотворенные природой, высились, напоминая деревья с красными листьями на его родине. Утесы были грязно-коричневыми, но колонны, построенные из другого материала, сияли белизной, величественные, иссеченные ветром и непогодой.

– Далеко?

– Не знаю, – сказал Ханк сквозь свист ветра. – По-моему, миль пять в сторону.

Тоэм свернул к берегу, перемахнул через верхушки утесов. Они немножечко полетали на бреющем вокруг колонн, восхищаясь тонкой резьбой на поверхности, нанесенной штормами, затейливым узором, придуманным богом ветров. Спустились пониже и, держась вне поля зрения, поплыли за низкими хвойными деревьями в поисках признаков деревушки. Со временем обнаружили дорогу. А вскоре увидели судно на воздушной подушке, груженное овощами и фруктами. Там были огромные яблоки, только не красные, а оранжевые, а позади плетеные корзины с вишнями.

– Подцепи, – посоветовал Ханк.

– Украсть?

– Они не дадут. Особенно мутику. Мутиков убивают на месте – чем скорей, тем лучше.

– Ну ладно.

Нарастающее в желудке чувство голода толкало Тоэма на преступление, но он больше уже не испытывал чрезмерных угрызений совести по этому поводу. Сытость после вчерашнего ужина на корабле к этому часу испарилась. В кишках кипел гейзер, издавая зверское бурчание.

Свалившись в кузов, они выросли прямо над головами ничего не подозревающих пассажиров и водителя.

– Остановите машину! – заорал Тоэм.

Те задрали вверх головы – бородатый, лохматый мужчина и похожая на ворону женщина, полногрудая, слишком толстая в талии, с полными ненависти глазами. И мальчик. Тот самый мальчик, которого он пытался спасти от кочевников, сейчас взирал на него снизу вверх белыми-белыми глазами. Тоэм посмотрел на женщину, заглянул в ее нормальные устрашающие глаза и решил, что мальчик находится в положении нисколько не лучшем прежнего.

– Остановите машину! – снова прокричал он. Водитель пожал плечами. Тоэм сделал предупредительный выстрел, распоров переднее крыло. Бородач дотянулся до тормозной ручки и мягко посадил машину на землю.

– Чего вам надо?

– Просто немного поесть, – сказал Тоэм. – Дайте дыню, вишен, всего понемногу.

Водитель вылез и принялся отбирать продукты. Опустив пистолет, Тоэм подплыл к мальчику.

– Почему ты убежал?

– Оставьте его в покое, – отрезала толстопузая женщина.

– Почему ты убежал? – настаивал Тоэм. Белые-белые глаза обратились на него, – Оставь его, – встревоженно сказал Ханк. Мальчик улыбнулся.

– Я спас ему жизнь, – объяснил Тоэм. – Я спас ему жизнь, а он убежал вместе с теми мужчинами, которые собирались его убить.

– Отойди от него! – завопил Ханк своему другу и единственному средству передвижения.

Тоэм чуть не свернул шею, оглядываясь на мутика.

– В чем дело?

И вдруг на него хлынул цвет...

Волны цвета, гонимые девушками-невестами...

Он вскинул пистолет, пока еще оставалось время и мало-мальское ощущение реальности. И выстрелил. Заряд пролетел над головой мальчика, но этого оказалось достаточно, чтобы напугать его и оборвать грезы. Водитель взобрался обратно на свое место.

– Еда вон там. Отпустите нас. Женщина метнула в Тоэма дьявольский взгляд, а мальчик зарылся лицом в ее пышную грудь, вложив в это, по мнению Тоэма, нечто большее, чем жест обыкновенного мальчика в подобной ситуации.

– Пошел, – велел Ханк водителю. Мужчина отпустил тормоза, поднял машину и полетел прочь. Ханк вздохнул.

– Это не тот мальчик, которого ты видел раньше. Можешь быть совершенно уверен.

– Но это он! Кто же иначе?

Ханк протянул щупальце к фруктам.

– Давай поедим лучше, пока они не добрались до города и не навели на нас полицию.