Текст книги "Лхакарчун"

– Хорошо, я все понял. Чему быть того не миновать. Если уж суждено было этому случиться, то я подчинюсь воле небес. Кто знает, может, я вернусь в свой мир новым воплощением бога Атагучу?

– Ты вернешься чистым и непорочным дитем человеческим, – ответил мне Хем Нетер, «пророк Бога» и главный служитель храма Света. – Завтра в Вечном городе состоится очередная церемония Возвращения душ. После окончания церемонии, мы по традиции отпускаем наши души, которые перевоплотившись в разноцветных бабочек, следуют по воздуху в сторону Востока. Там у гранатового дерева Жизни, большой Серебряный змей окунет кончик своего хвоста в застывшую гладь Серебряного озера и ненадолго отворит двери Вечных ворот. Те, из душ, которые не погибнут во время перелета до Гранатового дерева, переселятся в земной мир, однажды уже покинутый ими.

– А что за опасность будет им угрожать во время этого полета? – спросил я жреца Хем Нетера.

– Наш главный враг здесь это черный клан Семидесяти двух посвященных. Именно черные жрецы этого проклятого Богом клана каждый раз стараются уничтожить освобожденные души, выпущенные из стен Вечного города. Это и есть то самое Зло, о котором мы тебе говорили, – ответил мне жрец Хем Нетер.

– А что мне делать до завтра? – чувствуя окончание нашего «познавательного» разговора, поднялся я с колен.

– Хранитель, займись, пожалуйста, судьбой этого молодого человека, – обратился Хем Нетер к скучающему в сторонке ворону Черчиллю. – Познакомь его с Открывающим путь, так как именно, он будет завтра сопровождать его.

– Слушаюсь Вас, Ваше Мудрейшество! – на французский манер угодливо расшаркался пустынный ворон перед главным служителем храма Света.

– Надеюсь, мы увидимся с вами завтра, молодой человек, на священной церемонии Возвращения душ, – слегка кивнул мне головой жрец Хем Нетер и сопровождаемый остальными шестью верховными небесными жрецами, плавно заскользил в сторону большого зала.

Чувствуя невероятную усталость и чугунную тяжесть в голове, я еле стоял на ногах.

– Ну что же, как я вижу, вы совершенно вымотаны трудной дорогой и внутренними переживаниями. Пойдем-те я напою вас чудесным цветочным нектаром, прекрасно восстанавливающим телесные и душевные силы. А после я познакомлю вас с вашим Проводником. Он отличный малый и надеюсь понравиться вам. Пойдемте, молодой человек! – поманил меня за собой ворон Черчилль к выходу священного храма.

Немного попетляв по бесконечным лабиринтам Вечного города, мы вышли на огромную площадь, покрытую красочными мозаиками, с изображениями впечатляющих сцен битв кентавров с латифами и фрагментами амазономахии и мифической гигантомахии. По обеим сторонам площади застыли ровными рядами сотни золотых статуй древнегреческих воинов с длинными копьями и круглыми щитами.

Прямо перед нашим взором расположился гигантский античный храм в виде сильно удлиненного периптера, покатую кровлю которого поддерживали шесть рядов толстых колонн по пятнадцать в каждом ряду. Передний дорический фриз храма был оформлен метопами, содержащими различные горельефы из жизни богов. В тимпане фронтона над самым входом особенно выделялась статуя греческой богини Афины Парфенос.

Пересекая пустынную площадь, я вдруг услышал мелодичный женский смех и плавные, подобно журчанию ручья, звуки лиры. Остановившись, я напряг свой слух и недоуменно окликнул Хранителя.

– Что это Черчилль?

Ворон, щелкнув коротким крепким клювом, указал крылом на сад, благоухающий розами, расположенный сразу же за левой шеренгой золотых греческих солдат.

– Но кто там так заразительно смеется? – вымученно улыбнулся я, прислушиваясь к звукам веселого смеха.

– А, это музы развлекаются. Кстати, они нам и нужны. Точнее не мне нужны. Скорее они нужны вам, молодой человек. – уточнил Черчилль и снова поманил меня за собой.

Пройдя сквозь строй задумчивых золотых солдат, мы погрузились в душистые заросли розового сада. Здесь были розы со всех концов и уголков света. Это были самые любимые цветы моей матери и мой отчим Рэйли, прекрасно зная о ее слабости, почти каждый день дарил ей самые красивые и дорогие розы. Здесь, к примеру, росли благородные белые розы Alba с душистым незабываемым ароматом, махровые сильно плетистые розы Ayrshire розовой окраски, французские розы Bourbon старинной формы и с сильным ароматом, розово-лиловые Boursalt с гибкими побегами красного отлива, густо махровые круглые розы Centifolia, розы Galica, выращиваемые еще в древности на Востоке и даже знаменитые античные розы Damascene Mell.

– По правде говоря, уважаемый Черчилль, я уже устал удивляться местным красотам и достопримечательностям. Мне кажется, простому смертному достаточно увидеть и десятой части того, что увидел сегодня я, чтобы считать себя самым счастливым человеком на Земле. – С наслаждением вдыхая аромат небесного розового сада, восторженно сказал я Черчиллю.

– Так будьте этим самым счастливым человеком на Земле, кто вам мешает? – всплеснул крыльями пернатый Хранитель.

– Для начала мне нужно вернуться на Землю и… вырасти, чтобы осмыслить свое счастье, не так ли? – слегка съязвил я, в ответ Черчиллю.

– Все что не делается, юноша, все делается к лучшему! – философски изрек Хранитель, тяжело переваливаясь с боку на бок при ходьбе.

– Глупые слова, которые больше подходят для восточных софистов, чем для современных реалистов, к коим я причисляю и себя, – не согласился я с «премудрой» птицей.

– Неужели сегодняшнего опыта вам не хватило для того, чтобы понять всю призрачность и нестойкость вашей так называемой реальности? – больно задел меня за «живое» Хранитель.

– Не злорадствуйте Черчилль! Вам легко, так как вы на своей территории, – раздвигая густые зеленые заросли колючих стеблей, обреченно вздохнул я.

– Я нисколько не хотел вас обидеть. А на счет своей территории, то вы это зря. Я здесь тоже не засижусь. Все мы странники вечного пути!

Взмахнув сильными крыльями, Черчилль проскользнул мимо меня на большую зеленую лужайку, на которой весело резвилась группа молодых девушек в длинных просторных одеяниях.

Ступив на мягкое полотно поляны вслед за Хранителем, я смущенно стал осматривать девушек. Те в свою очередь, прекратив веселую игру, уверенно направились в нашу сторону.

– Доброго вам здравия уважаемый Хранитель! А это кто с вами пожаловал? – бесцеремонно указала на меня пальцем, одна из девушек. Она была красива лицом, прекрасно сложена и стройной легкой походкой напоминала танцовщицу.

– Этого молодого красивого юношу зовут Стэн. Он у нас в гостях и уже завтра отбывает обратно в свой мир. Но перед этим, прошу вас мои юные прелестницы, не дайте ему заскучать. Напоите его чудодейственным нектаром из лепестков небесных роз и спойте ему свои дивные песни. Этому молодому человеку довелось сегодня пережить много тяжелых потрясений, но он достойно все вынес, не смотря на то, что он… он – живой человек! – витиевато и слегка напыщенно, представил меня мифическим музам Хранитель.

– Как живой человек? Но это же невозможно! Как он мог попасть в Вечный город, уважаемый Хранитель? – искренне удивились сказанному красавицы музы и посмотрели на меня так, как на Земле смотрят на пришельцев с того света. Только здесь получается, я был пришельцем с другого света. Ситуация была и впрямь комичная, судя по выражению вытянутых лиц обитательниц Парнаса.

– Это долгая история мои хрупкие трепетные голубки. Не забивайте этим свои умные головки. Лучше разбудите свое вдохновение и помогите скорее этому измученному мальчику. Неужели вы не видите, как он бледен и изможден?! – трагически заломил крылья ворон Черчилль, подымая свой хриплый низкий голос до высокой ноты с фальцетом.

Музы тут же обступили меня со всех сторон, с открытой жалостью и участием заглядывая мне в глаза. Оказавшись в таком плотном «цветнике», я вдруг совершенно онемел и не знал, как мне реагировать на происходящее.

– Все девочки, я оставляю вам на попечение этого искреннего порывистого юношу и удаляюсь по делам. Завтра я вернусь за ним и надеюсь, до моего возвращения он будет в форме, – шутливо сказал на прощание Черчилль музам, и легко поднявшись в воздух, исчез за золотой громадой античного храма.

Одна из муз с лирой в левой руке, с улыбкой осмотрев меня с головы до ног, сказала мне:

– Давайте знакомится мужчина. Меня зовут Эвтерна увеселяющая. Я покровительница лирической поэзии. Вы случайно не поэт?

– Нет, не поэт, – с сожалением в голосе ответил я, любуясь ее тонкими чертами лица и стройным станом.

– Жаль, я так давно не встречалась с мужчинами поэтами, – вздохнула в свою очередь муза Эвтерна, отходя в сторону.

– Каллиопа прекрасноголосая. Я муза эпической поэзии. И не смотря на то, что вы не поэт, вы мне симпатичны, – приятным густым голосом представилась мне хрупкая тонкобровая муза с длинными черными волосами, перевязанными розовым шелковым бантом.

– А я, Талия, муза комедийных актеров. Люблю свободу самовыражения и безудержное веселье! – игриво посматривая на меня, обнажила белые коралловые зубки муза с венком из витого плюща на голове.

– Я, Мельпомена, муза трагедии. Я, конечно, не такая веселая, как сестры Эвтерна и Талия, но и мне иногда не чуждо веселье, – мило улыбнулась мне муза с венком из листьев винограда на голове.

– Зовите меня Эрато. Я покровительница любовной чувствительной поэзии, – слегка помахала кифарой в воздухе, златокудрая муза с зелеными лучистыми глазами.

– Терпсихора, муза танцоров, – с серьезным видом изящно кивнула мне головой муза, в которой я сразу приметил искусную танцовщицу.

– Я, Клио, муза истории, – тихим застенчивым голосом, представилась мне покровительница моей будущей профессии.

– Я учусь на археолога – историка, Клио и для меня это настоящая удача встретиться здесь с тобой! – ободряюще улыбнулся я маленькой скромной девушке.

– Это правда?! – засияли радостным блеском глаза моей небесной покровительницы.

– Правда и мои родители тоже историки. Они сейчас в Южной Америке ищут затерянный город инков Пайтити, – порывисто стал я рассказывать Клио о своей жизни.

– Полигимния! – слегка оттолкнув локтем в сторону хрупкую Клио, представилась мне с серьезным видом следующая муза. – Я муза пантомимов и гимнов.

– А я, Урания, покровительница астрономии, – наконец, закончила список последняя муза из свиты греческого бога Аполлона. Она была одета в лазоревое одеяние, а на ее голове лежала звездочная серебряная корона.

Польщенный широким вниманием столь знаменитых небесных особ, я расплылся в щедрой довольной улыбке и, всплеснув открытыми ладонями, громко рявкнул:

– Зовите меня просто, девчонки: Стэн!!!

Один мой хороший товарищ рассказывал как во время путешествия по Северной Индии, а именно в штате Раджастан ему довелось попробовать удивительный напиток. Индусы называют его «Бханг ки тхандан». Изготавливается он на основе любой холодной жидкости с добавления миндаля, специй, молока и сахара, но главной изюминкой в его составе является конопля.

Так вот мой товарищ, осведомленный о чудодейственных свойствах диковинного напитка, по глупости и неопытности выпил его столько, что чуть было не переместился в пантеон индийских богов. По его словам, его посетили такие яркие мощные видения, что он еще долго после этого не мог прийти в себя и месяц смотрел с тоской на небо.

Теперь настал и мой черед попробовать небесного Бханга, изготовленного греческими музами по старинным рецептам из лепестков роз эдемского сада.

Первый кубок ароматного рубинового напитка поднесла мне Эвтерна увеселяющая. Подбадриваемый остальными музами, я без опаски опорожнил кубок до дна и тут же наполнился такой энергией и бодростью тела и духа, что на время забыл о всех своих злоключениях в загробном царстве. Благородные музы предложили мне выпить еще и дружно поддержали меня, опорожнив по небольшому золотому кубку «райского нектара».

После второго кубка, мною овладело безумное безудержное веселье. Потеряв голову от непривычных возлияний и окружения стольких красивых девушек, я стал, как сумасшедший гоняться за ними по всей лужайке. Игривые музы, смеясь и поддразнивая меня, ловко ускользали из моих ватных рук, но их нисколько не обижали мои настойчивые приставания. Напротив, находясь под воздействием паров «райского нектара», они распалились не меньше меня, и я теперь представлял для них лишь очередной объект развлечения. Не каждый же день к ним захаживали в гости молодые мальчики с Земли! То же самое я мог сказать и о легендарных музах. Думаю, если бы я кому заикнулся на Земле о том, что я пил и заигрывал на небе с древними музам, меня бы точно определили в «дом скорби». Экзотика, одним словом!

Через очень короткое время воздействие «райского напитка» усилилось и я, уже почти ничему здесь не удивляясь, обнаружил, что могу летать. Первыми поднялись вверх разгоряченные бегом музы. Они стали смеяться и призывно махать мне сверху руками, приглашая присоединиться к их небесному хороводу. Недолго думая, я оттолкнулся от упругой поверхности лужайки ногами и плавно взмыл вверх. От необычного ощущения полета у меня все похолодело внутри, но это был не страх, а настоящий восторг. Я кричал и смеялся как маленький ребенок, кувыркаясь в мягких объятиях голубых небес. Немного придя в себя и научившись сохранять равновесие в невесомости, я подлетел ближе к музам. И дружно взявшись с ними за руки, я долго кружился в сумасшедшем ритме хоровода. Прямо под нами, блистая панцирем из золота и драгоценных камней, лежал в Священный вечный город. Сверху он напоминал огромное благородное животное с главным храмом Света в виде головы, устремленной в сторону Востока. На мгновение мне показалось, что протяни я сейчас ладонь, то без труда мог бы прикоснуться к божественному созданию чьих-то нерукотворных рук. Но это были лишь видения и желания моего затуманенного «райским нектаром» разума.

Вокруг меня, сплетаясь в причудливые узоры, парили тысячи разноцветных шаров. Это были перевоплощенные души тех, кто получил прощение, вернувшись из смрадной пасти Purgatorio. Сейчас они были чисты и свободны от своих темных грехов и прошлого, что привело на грань гибели их бессмертные души. Но я не завидовал им сейчас, хотя бы потому что я был человеком во плоти, наполненным естественными природными желаниями. Желаниями, которые ставили жесткую невидимую границу между миром живых и мертвых. Сейчас я хотел того, что хочет каждый молодой человек в моем возрасте: любви и ласки. И я получил то, чего так страстно желал в этот короткий миг счастья.

Устав от сумасшедшего ритма полета, я схватил в охапку златокудрую музу Эрато и повлек ее за собой вниз. Мягко приземлившись на бархатное зеленое полотно поляны, мы упали на траву и погрузились в бездну всепоглощающей страсти. Я горячо целовал и ласкал зеленоглазую музу, упиваясь ее божественной красотой и свежестью. И она словно плененная голубка, смеялась и плакала в моих сильных объятиях, сходя с ума от поглотивших ее сладостных чувств.

Но мой естественный любовный порыв не закончился на одной из девяти муз, и вскоре мне пришлось заниматься любовью со всеми ними сразу. Это была настоящее небесное любовное приключение из серии европейских эротических фильмов. Только здесь в роли раскованных актрис участвовали не утомленные сексуальными оргиями силикованные красотки из популярных журналов «Playboy» и «Penthouse», а настоящие небесные жрицы любви, лично знакомые с главным развратником всех времен и народов Аполлоном.

«Райский нектар» был без всякого преувеличения лучшим из того, что могло бы изобрести человечество в области виноварения. Он придавал силы телесные и силы душевные. Он открывал врата невидимого прекрасного мира. Он учил летать и наслаждаться собственной свободой и полетом. Ничего такого люди до сих пор не изобрели. И я думаю, что и знаменитый напиток «Бханг ки тхандан» вряд ли можно было сравнивать с чудодейственным «напитком богов». Но, не смотря на его столь очевидные достоинства, был и у «райского нектара» минус, ставивший его в один ряд с «земным зельем». После нескольких часов возбуждающего воздействия на организм, он затем вызывал утомляемость и легкую опустошенность.

Так произошло и со мной. Внезапно я почувствовал опустошенность внутри и прилив сильной усталости. И на смену желанию обладать красивыми женщинами, пришло простое желание сомкнуть глаза и заснуть мертвым сном. Да, это было очень необычно: видеть на Земле сны о загробном царстве, а в загробном царстве видеть сны о Земле!

Мне снилась Южная Америка, моя мать Джейн и отчим Рэйли. Они сидели на вершине каменной пирамиды Уака-Ларга в долине Ламбайеке, что находится около горы Ла-Райя и молча, созерцали ритуальный танец перуанского шамана из племени моче. Я тоже был там, а точнее мое тело было там. Я неподвижно лежал посередине ритуального круга, а вокруг меня, завывая диким голосом и ритмично ударяя в кожаный бубен ладонью, скакал старый перуанский шаман. Моя душа в это время витала в небе, не в силах вернуться обратно в беспомощное тело. Ни мать, ни отчим Рэйли не видели меня. Их стеклянные неподвижные глаза были устремлены в никуда, и мне показалось, что они тоже мертвы.

Но вот разукрашенный черными татуировками и перьями птиц шаман, внезапно прекратив ритуальный танец, встал как вкопанный и затем, упав на колени, вознес ладони к небу.

– Я вижу нуну! Душа, она там! – глухим гортанным голосом прокричал шаман, увидев в небе мерцающий огонек моей души.

Встав на ноги, шаман отстегнул от пояса небольшой тыквенный сосуд и, откупорив пробку, поднес его к губам моей окаменевшей матери.

– Выпей это и поговори с ним! – властным голосом приказал ей шаман.

– Что это, курандерос? – выйдя из оцепенения, удивленно приподняла брови моя мать.

– Это напиток айауаска – «лиана мертвых», выпив его, ты станешь прозрачной для духа айауаски и сможешь увидеть то, что ты сейчас желаешь.

Осторожно глотнув из узкого горлышка напиток, сваренный из лианы Banisteriopis caapi, мать сунула тыквенную флягу неподвижному Рэйли. Очнувшись от настойчивого толчка в бок, отчим механически отпил из фляги добрый глоток и передал его в руки шаману.

Я видел, как загорелись глаза моей матери и отчима и как они, следуя за указательным пальцем шамана, одновременно посмотрели в небо. Да, теперь они видели меня и их глаза лучились чистой радостью.

– Стэн, сынок, что ты там делаешь? Мы так переживаем за тебя. Ну же, вернись к нам обратно! – Дрожащим голосом обратилась ко мне мать, роняя из глаз прозрачные слезы.

– Стэнли вернись к нам. Мы очень скучаем по тебе. Я понимаю, что ты нашел свой Пайтити, но и ты пойми нас. Все что мы делаем в этой жизни, мы делаем только для тебя. Вся наша жизнь потеряет смысл, если ты уйдешь от нас и останешься в своем Священном вечном городе. Вернись к нам, я очень прошу тебя. – Еле сдерживая бурные эмоции, уговаривал меня вернуться в свое тело мой отчим-«супермен».

Мне стало искренне жаль своих родителей, и я медленно спустился с неба на свое мертвое тело. Мать и отчим зачарованно наблюдали за тем, как мерцающий ярким светом огонек моей души скользнул по остывшему челу, покинутого мной тела.

Склонившись надо мной, корандерос что-то тихо прошептал на языке кечуа, и я вдруг почувствовал, как меня захватывает в свои сети невидимая вращающаяся спираль. Постепенно теряя равновесие и чувство пространства, я с громким воплем сорвался в штопор и стал падать в глубокую пропасть, закрытую пеленой молочного тумана. Вместе с завыванием ветра до моего слуха донесся далекий голос перуанского шамана:

– Вернись в свое тело Стэн, вернись в свое тело! … Просыпайтесь, молодой человек. Ну, проснитесь же вы, наконец!

Я открыл глаза и пошевелил головой. Надо мной, закрывая голубой купол неба, крыльями цвета ночи, стоял ворон Черчилль и настойчивым противным голосом просил меня проснуться.

Осторожно, стараясь не разбудить, я убрал со своей груди руку спящей музы Каллиопы и слегка приподнялся, опираясь локтями в землю.

– Доброе утро Черчилль. Не рано ли ты пришел за мной? – недовольным голосом буркнул я, глядя на Хранителя заспанными глазами.

– Доброе утро, молодой развратник! Вы как я вижу, неплохо провели здесь время, – прищелкнул клювом пустынный ворон, насмешливо рассматривая своими маленькими черными глазками лежащих вокруг меня вповалку обнаженных спящих муз.

– Я мужчина и было грехом с моей стороны не полюбить ближнего. Тем более если он так прекрасен и хорош собой, – с довольной улыбкой победителя, произнес я и хитро подмигнул Черчиллю.

– Странные у вас представления о грехе и не очень оригинальный способ любви к ближнему! – укоризненно покачал головой Хранитель и поддел клювом с земли мои скомканные штаны.

– Зато эффективный! – поймав на лету одежду, сдержанно хохотнул я.

Мне было жалко расставаться с веселыми и любвеобильными музами и если бы не настойчивость Черчилля и не известные обстоятельства, я бы еще «завис» с ними на пару деньков. Не каждый день и далеко не каждому судьба преподносит царский подарок, в виде прекрасных небесных богинь, коим не чужды человеческие желания и чувства.

Еще раз, окинув печальным взором сладко посапывающих во сне спящих обитательниц Парнаса, я обреченно последовал за неумолимым Хранителем. Мысленно я был с милыми моему сердцу музами и всю дорогу задавал себе лишь один вопрос: встречусь ли я с ними еще когда-нибудь.

Теперь я и сам на собственном опыте убедился в чудодейственной силе «райского нектара» и непроходящее чувство тоски овладело всем моим сознанием. Только тосковал я не по небу, как когда-то мой приятель, через край вкусивший Бханга. Моя печаль была о потерянной небесной любви, которой щедро поделились со мной любвеобильные жизнерадостные музы.

Теперь я, кажется, знаю, какой должна быть настоящая любовь. Она должна быть без страданий и боли. Без чувства стыда и сожаления. Свободная и доступная для тех, кто ее ищет!

Сексуально-оскопленная любовь к Богородице и деве Марии: что может быть безобразнее популяризации этого бесплодного культа, порождающего лишь ненависть, отчаяние и чувство стыда за собственное физическое совершенство и естественное влечения плоти к совокуплению с себе подобными!

Милые мои музы я влюблен в вас навеки и храмом моего сердце отныне станет Парнас!

Мы пришли в храм Света, когда до начала церемонии Возвращения душ, по словам Черчилля, осталось всего несколько минут.

Но я не увидел, как ожидал, на церемонии большого количества гостей или приглашенных, кроме меня и Хранителя во дворе храма присутствовал лишь… большой, палевого окраса ирландский волкодав. Он свободно расположился у стены и, положив мохнатую морду на передние лапы, тихо дремал.

Кроме этого, я сразу обратил внимание на огромное количество маслянисто-прозрачных коконов лежащих в беспорядке по всему двору. С живым интересом разглядывая груды яйцевидных коконов, я спросил у Хранителя:

– Это еще что за мутанты, Черчилль?

– Это не мутанты, молодой человек. Это души прощенных! – с благоговейным трепетом в голосе ответил мне Хранитель.

– Они похожи на коконы бабочек. Я видел такие и не раз, я прав? – приблизившись к одному из коконов, я осторожно приложился ухом к его хрупкой стенке.

– Осторожнее, молодой человек! Вы можете навредить им, осторожнее! – делая мне предостерегающий жест, хрипло каркнул Черчилль.

– Я слышу, как он там шевелится! – не обратив внимание на предостережение Черчилля, радостно улыбнулся я.

– Приветствую вас, юноша. Вы как я вижу, уже совсем освоились в Вечном городе! – донесся до меня монотонный голос из-за спины.

Я тут же отстранился от кокона и резко обернулся назад.

Позади меня, у самого входа в большой зал храма стояли уже знакомые мне семеро священнослужителей. Бесстрастными глазами они смотрели на меня и я, встретившись с ними взглядом, оробел не меньше, чем это было вчера.

– Здравствуйте, о, мудрые небесные жрецы! – Склонился я в легком поклоне перед главными хранителями заповедей единого Бога. Черчилль еще раньше начал подобострастно расшаркиваться перед ними, почти задевая клювом золотую плиту под ногами. Даже ирландский волкодав, прекратив свой сон, живо вскочил на ноги, и мелко подрагивая, теперь помахивал своим изогнутым концом.

– Как я вижу все в сборе… – обведя нас строгим взглядом, торжественно начал Хем Нетер, «пророк Бога» и главный служитель храма Света. – Вот и минуло еще тридцать закатов и рассветов, и мы вновь открываем священную церемонию Прощания с душами. Для нас это радостное событие, олицетворяющее собой начало новой жизни. Но для нас также это и печальное событие. В этот день мы расстаемся с прощеными душами, которые обрели свет и надежду в нашем Вечном городе. После того как они покинут пределы небесного царства их будут ждать новые трудные и сложные испытания. И мы надеемся, что на этот раз не сможет их затмить черный цвет Зла, и они достойно пройдут испытание соблазнами земной бренной жизнью. А после, пройдя полный круг отписанных им лет, они, наконец, навсегда вернутся в дом единого Бога – в царство чистого света и Добра.

– Да свершится воля единого Бога, – единодушно выдохнули все семь жрецов и вскинули вверх открытые ладони.

Я увидел, как с орбиты над золотой платформой сошел огненный шар и, подчиняясь движениям рук священных жрецов, поднялся высоко над храмом и вспыхнул подобно небесной звезде. Это было похоже на ярчайший взрыв бомбы без звука.

В панике я закрыл глаза рукой и упал на колени. Но ослепление прошло быстро, и я снова мог видеть своими глазами все происходящее. Как оказалось, это было еще не все.

Неожиданно весь двор наполнился сначала шелестом, а следом сухим громким треском. Почти прижавшись к ворону Черчиллю, я с недоумением стал озираться по сторонам. По всему двору, перекатываясь с боку на бок, лопались коконы, из которых начали появляться скрюченные мохнатые лапки и безобразные головы насекомых с большими глазами. Это действо, занимающее в природе длительное время, здесь было представлено в скоростном эволюционном режиме. Как я уже понял, за всем этим стояли небесные жрецы, наделенные магической силой титанов. Не опуская открытых ладоней, они что-то монотонно шептали с закрытыми глазами. И казалось, что все происходящее сейчас совершенно не интересует их. Но это было не так.

И вот, спустя короткое время зеленовато-белые куколки насекомых покинули свои временные жилища и, шатаясь на еще пока слабых ногах, стали медленно заползать на стены храма. Вскоре они покрыли своими уродливыми телами все стены и затихли, словно чего – то выжидая.

– Черчилль, что это за хрень такая?! – открыв рот от страха и неподдельного удивления, выдавил я.

– Это имаго Morpho Microphalmus! – не сводя завороженного взгляда с шепчущих тайные заклинания египетских жрецов, тихо шепнул мне Хранитель.

– Какое на фиг имаго? Это гуманоиды какие-то из фильмов ужасов, – проворчал я про себя, не удовлетворенный ответом Черчилля и уже громче снова спросил его. – Чего они ждут?

– Молчи, смертный! – дрожа всем телом, змеей прошелестел Хранитель.

Тем временем, Хем Нетер медленно отделился от группы священных жрецов и взошел на золотую платформу посреди двора, заваленного остатками разорванных пустых коконов. Набрав полную грудь воздуха, он вновь воздел руки к небу и провозгласил громким стальным голосом:

– Да свершится воля единого Бога!

Подчиняясь движениям его длинных пальцев, сверху в ладони «пророка Бога» послушно опустился огненный шар. Но он не причинил своим огнем вреда могущественному жрецу, напротив, свет его стал менее ярким и спустя мгновение, он погас совсем.

Тем временем свежеиспеченные куколки, неподвижно сидящие на стенах священного храма, стали быстро видоизменяться приобретать новые более привлекательные формы. Постепенно их прозрачные тонкие крылья стали твердеть и расправляться. Это было похоже на небесную радугу после сильного дождя. И вместе с тем, потухший шар в руках Хем Нетера стал снова наполняться мерцающим светом.

И вот, наконец, перед изумленными взглядами нескольких зрителей, воздух наполнился шумом бархатных крыльев гигантских бабочек. Они меняли свой цвет в зависимости от угла падения света исходящего из лучей вновь вспыхнувшего шара. Крылья бабочек приобретали то нежно-голубой, то темно-сине-зеленый оттенок. Нижнюю сторону их крыльев покрывали несколько пар коричневых глазков различного размера. Никогда еще в своей жизни я не видел такого парада природного великолепия. Изящность и красота этих экзотических бабочек были неповторимы, а нереально яркий металлический отблеск их сверкающих крыльев мог, кого угодно свести с ума. Наверное, я уже и сам сошел с ума, чувствуя, как трепещет внутри моя душа при виде этого неповторимого зрелища. Она как бабочка билась внутри меня, прося меня выпустить ее наружу. Не в силах выдержать волнительных душевных терзаний, я заплакал. Заплакал как маленькое дитя, чувствуя неведомую до сего мига тоску по потерянному однажды Раю. Связь с ним, потерянная при моем рождении, теперь была восстановлена, и я вдруг почувствовал, как мне не хватает моего небесного отца, которого я никогда не видел.

Ворон Черчилль растроганный, как и я, феерической сценой божественного творения, оттирал краем крыла слезы, струившиеся из уголков его глаз. Что тут было говорить, плакал и мохнатый ирландский волкодав. Плакал по-своему, он громко выл, задрав к небу грустную добрую морду.

– Теперь вы свободны, небесные посланники. Возвращайтесь на землю и передайте людям, что Бог любит их всех!

По знаку Хем Нетера в воздух одновременно вспорхнули сотни голубых Морфо и затмили своими огромными крыльями весь купол неба.

– Какая красота! – молитвенно сложив на груди крылья, восторженно воскликнул ворон Черчилль.

За моей спиной надрывно залаял ирландский волкодав подскакивая на месте, он словно пытался допрыгнуть до неба и присоединиться к освобожденным душам в виде экзотических бабочек.

Перекрывая шум крыльев, из глубины купола неба раздались глухие удары, подобные ударам в большой барабан, а следом тонкое серебристое позвякивание, словно звуки цимбал, шелест, подобный шелесту ветра в листьях, звон напоминающий звон колокольчика, резкий стук, как у бубна, жалобные стоны, подобные звукам рожка, низкие хрипы, как у большой трубы, и пронзительные звуки, вроде звуков флейты. Строгая небесная музыка расплескалась рекой по широким золотым улицам и, отражаясь тысячекратным эхом о стены монолитных зданий, заполнила собой Вечный город.

– Что это? – невольно пригибаясь к земле, крикнул я Хранителю.

– Это говорит Дух Вечного города! – радостно вскричал ворон Черчилль, размахивая черными крыльями.