Текст книги "Система права и ее строение: методологические подходы и решения"

С мнением М.М. Мороза трудно не согласиться. Говоря о системе права как о классификации нормативного юридического материала, мы, по сути, отождествляем право с самим этим материалом. В таком случае разрешение научной проблемы очень просто – система права такова, какой ее создал законодатель. Интересно, что большинство участников первой дискуссии придерживались именно такой трактовки проблемы. Обсуждение проводилось не в контексте отыскания, обнаружения и познания системы права и ее структуры, а лишь с позиций выявления ориентиров, годных для группировки нормативного правового материала и способных учитываться при его создании. Отсюда и вытекали неоднократные указания на практическую значимость решения вопроса о системе права, на потребность законодателя и иных практических работников в ее установлении. В тот исторический период необходимо было определить, как должен действовать законодатель, чтобы функционировать наиболее эффективно, оптимально. О поиске внутреннего строения права, об определении его структурных элементов при такой постановке вопроса речи не шло.

Верность позиции ученого подтвердилась самим историческим процессом. Можно только восхититься тем, что М.М. Мороз предопределил ту проблематику, которая взволновала юридический научный мир только почти полвека спустя. В период же первой дискуссии позиция М.М. Мороз поддержки и отклика не получила.

В целом можно констатировать, что агностические, скептические и субъективные подходы к рассмотрению проблемы познания системы права и ее структуры были исключениями для I Совещания. Сколько-нибудь значительного влияния на его общие результаты они не оказали.

Заключение первой дискуссии о системе права и ее структуре подвел М.А. Аржанов. В своем третьем выступлении ученый еще раз обратил внимание на чрезвычайную важность формирования единой доктринальной позиции о предмете правового регулирования и методе правового регулирования. Отметил он и неопределенность названных категорий. «Дело в том, что в праве метод, как и форма, может рассматриваться в одном случае как самый предмет, а в другом – как метод и форма по отношению к другим отношениям… Система определяется той задачей, которая перед ней поставлена. Задача же, стоящая перед систематикой права, обуславливает выбор именно предмета регулирования как классификационного критерия»[140]140
  Аржанов М.А. / К дискуссии о системе права // Советское государство и право. 1940. № 9. С. 204.


[Закрыть].

Здесь ученый вновь подменил содержательный смысл проблемы уже на стадии самой ее постановки, он вновь отождествил проблему системы права и ее структуры с проблемой систематизации нормативных правовых предписаний.

Не принял М.А. Аржанов и предложение о том, чтобы говорить не о регулировании общественных отношений, а использовать какое-либо иное словосочетание. «Мы должны отказаться от игры в понятия и слова. Ничего буржуазного, конечно, в самом термине «регулирование» нет; как и всякий термин, он условен… Понятие… „обеспечение" само по себе еще ничего разъясняющего в проблему не вносит»[141]141
  Аржанов М.А. / К дискуссии о системе права // Советское государство и право. 1940. № 9. С. 204.


[Закрыть].

Терминология, в том числе и юридическая, действительно носит условный характер. Однако странно то, что яростно отрицая пригодность метода правового регулирования в качестве критерия дифференциации позитивного правового материала (несмотря на неоднократное обращение самого ученого к различным его аспектам при демонстрации действия предметного фактора), М.А. Аржанов допускал возможность терминологической неточности (образности, условности) в отношении самого материального основания. Представляется, что такая непоследовательность не может быть оправдана некорректностью предлагаемой замены, потому что, помимо отметки о ее несостоятельности, требовалось также установить приемлемый термин, определить понятие, отражающее саму суть дифференцирующего основания.

Завершающее выступление М.А. Аржанова отличается от первого и второго лишь тем, что в нем ученый говорил о необходимости дальнейшей разработки категорий предмета и метода правового регулирования, отмечал, что ее проведение осложнено многогранностью и неоднозначностью самих названных категорий.

Действительно, если по отношению к понятию «статья нормативного правового акта» норма права будет выступать в качестве содержания (предмета), то по отношению к правовому воздействию в целом она будет уже составляющей метода юридической регламентации. Таким образом, категории предмета и метода правового регулирования и в самом деле относительны. Для их четкого понимания необходимо избрать, образно говоря, начало построения системы координат, некую точку отсчета, определение которой зависит от поставленной перед исследователем цели. И в этом смысле замечание М.А. Аржанова безусловно верно.

Однако М.А. Аржанов не признавал того, что сама многогранность предмета правового регулирования и метода правового регулирования свидетельствует о весомой значимости толковательного аспекта в проработке проблемы (тем более что система права и ее структура может рассматриваться с различных позиций). Кроме того, М.А. Аржанов не упоминал и о значении такого гносеологического показателя как научная обоснованность исследовательской цели, в которой не следует доминировать политико-идеологическим мотивам и (или) только эмпирическим данным.

Изложенное выше позволяет констатировать, что позиция М.А. Аржанова относительно трактовки системы права, возможности, актуальности, обоснованности и четкости критериев ее построения не претерпела в ходе дискуссии сколь-нибудь существенных изменений.

В пределах первой дискуссии вопрос о структуре системы права рассматривался лишь в русле отраслевой дифференциации урегулированных нормами права общественных отношений. Иные версии получили клише изживших себя надстроечных компонентов, несоответствующих потребностям социалистического базиса. Это объясняется тем, что в конце 30-х гг. XX в. юриспруденции требовалось не установление и осмысление системы права как таковой, не выявление ее структуры, а формирование ориентиров размежевания и интеграции создаваемого юридического материала. Сказанное подтверждается многократным обращением к прикладному значению тематики системы права, к многочисленным указаниям на потребность нормотворческих органов в ее разработке. Ориентирующее значение отраслевой модели до сих пор считается ее главной практической ценностью. Не оспаривая этого, отметим, что научное познание не должно ориентироваться только на удобство прикладной реализации полученных знаний. Ценность научного познания гораздо многограннее, глубже и шире. Результаты научного познания способны и должны оказывать на нормотворчество и правоприменение преобразующее воздействие.

Обобщенные итоги дискуссии могут быть представлены следующими тезисами: система права зависит от типа правовой системы общества; система советского социалистического права представлена отраслевой моделью; фактором формирования отраслей права является материальная основа – содержательная совокупность общественных отношений, отображаемая юридической категорией «предмет правового регулирования»; перечень отраслей права не имеет ни константного, ни универсального, ни абсолютно-определенного характера.

В свою очередь по вопросу о размежевании и интеграции нормативного правового материала учение о системе права и времен первой дискуссии, и последующих периодов представлено двумя базовыми направлениями. Представители первого, превалировавшего в конце 30-х гг. прошлого века, считали, что общественные отношения и отображающие их правовые нормы объединяются в отрасли права по материальному показателю. Их оппоненты полагали, что отрасли права должны формироваться на основе нескольких факторов, наибольшее внимание среди которых, помимо предмета правового регулирования, уделялось методу правового регулирования.

Сторонники монистического направления полагали, что предмет правового регулирования является и надлежащим, и достаточным критерием выделения отраслей права, т. к. он носит материалистический характер, согласуется с диалектическим методом познания, имеет практическую направленность, согласуется с определением права А.Я. Вышинского. В свою очередь сторонники плюралистических оснований предлагали для систематизации норм права такие показатели как предмет правового регулирования, метод правового регулирования и (или) цель правового регулирования, принципы права, специальный понятийный аппарат, состав участников правовых отношений, исторический тип правовой области. К слову сказать, почти все эти факторы (за исключением двух последних), встречаются у С.Н. Братуся, воззрения которого в юридической литературе чаще всего связывают почему-то лишь с обоснованием метода правового регулирования.

Оценивая многокритериальный подход, отметим, что ложные способы и приемы выражения права неизбежно отражаются на его содержании. Отсюда вытекает, что форма и содержание права не должны рассматриваться в отрыве друг от друга. Они представляют собой разные аспекты единого объекта (явления и феномена).

Также заметим, что идея о влиянии основополагающих идей права на его внутреннее строение и типологизацию была представлена в рассматриваемый период лишь в зачаточной форме. Но этого оказалось достаточно для ее активного развития в более позднее время.

Итак, в ходе первой дискуссии были названы те критерии, которые затем стали считаться традиционными факторами формирования отраслей права. Особенно ценно в данном контексте указание М.А. Аржанова на то, что отрасли права более-менее развиты во всех системах права. И хотя в настоящий момент в рамках учебных курсов чаще всего говорят об отсутствии отраслей права в англосаксонской и (или) мусульманской правовых семьях, замечание ученого все же верно и обосновано. Правда, с поправкой на то, что ценность отраслевой модели заключается в концентрированном отражении сведений не только нормативного, но и практического и доктринального толка.

Интересно также, что сторонники разных подходов к познанию структуры системы права были едины в признании необходимости дифференциации правовых норм. Причем большинство из них, в явной или скрытой форме, придерживались в этом отношении предметно-методологических позиций. Кроме того, многие вопросы разрабатывались в ходе первой дискуссии не по формуле: «идея – данные о ней – вывод», а по схеме: «данные – идея – вывод» (т. е. исходя из уже предопределенных параметров, подводимых под нужную концепцию). При этом вопрос об исчерпанности и подвижности набора отраслей права решался учеными по-разному. Большинство из них склонялись к мнению об открытости и динамичности перечня отраслей права.

Здесь важно отметить следующее: не столь существенно, как именовать области социальной жизни и (или) корреспондирующие им компоненты права. Более значимо то, что общественное бытие, будучи единым, содержательно подразделяется на некие составляющие, обусловленные как минимум наличием соответствующих интересов и потребностей. При этом отношение какого-либо конкретного лица к тому или иному компоненту не влияет на факт его существования (ибо он представляет содержание стандартизированной социальной потребности). В то же время, поскольку в вопросе о структуре системы права речь идет уже не об общесоциальной, а именно о правовой сфере, то только предметное основание оказывается здесь недостаточным для проведения последовательной дифференциации (интеграции).

В отношении воззрений на конкретные отрасли права отметим, что особого внимания заслуживает позиция об основополагающем значении конституционного (государственного) права. А вот гражданское (а зачастую и административное) право анализировалось в рассматриваемый период сквозь призму превалирования имущественных отношений. Личному неимущественному (и собственно управленческому) аспекту при этом не уделялось достаточного внимания.

Примечательно, что изначально при указании на компоненты права подразумевались не отрасли права в современном понимании, а направления юридической науки, перед представителями которых ставилась задача выявления соответствующих предмета, объема и содержания. Именно в таком значении говорил об отраслях права А.Я. Вышинский в 1938 г. Последнее указывает на отсутствие изначального отождествления предмета правового регулирования с содержанием регулируемых правом общественных отношений. В 1939 г. уже прослеживается четкое размежевание систем права, юридических наук и учебных дисциплин. На систему права указывается как на упорядоченную совокупность позитивного права, а на системы юридических наук и учебных дисциплин – как на сферы ее исследования и изучения. Производилось в этот период и сопоставление перечней отраслей общественных отношений и норм права. В результате был сформулирован вывод о производности вторых от первых.

Акцентировать внимание надо и на том, что хотя в рамках первой дискуссии вопрос о соотношении систем права и законодательства фактически не ставился, отдельные суждения на эту тему учеными все-таки высказывались. Например, встречались указания на то, что на метафизическом уровне юридические нормы права могут представлять собой единство, в то время как на практике они распределяются по нескольким отраслям права (законодательства). Причем, если с позиций прагматики наиболее приемлемым оказывается именно дифференцирование, то его и следует реализовывать. Здесь прослеживается некая утилитарная трактовка отрасли права, чрезвычайно сближающая ее с отраслью законодательства.

Итак, подводя итоги первоначального этапа формирования учения о структуре системы права, можно сформулировать ряд выводов.

1. Восприятие доктрины как теоретически обоснованной, вненравственной и внеидеологической системы знаний о познаваемом объекте не позволяет признать подход к построению системы советского социалистического права 1938–1940 гг. очищенным от внеправовых элементов и непредвзятым по своим итоговым показателям. На него воздействовал целый ряд неюридических факторов, доминирующее значение среди которых занимали публично-политический курс и партийные установки.

2. Актуальность научной проработки тематики системы права и ее структуры в 1938–1940 гг. объяснялась с позиций практико-ориентирующего значения. За системой права в этот период закрепилось именно отраслевое восприятие, предполагающее основанное на неком показателе распределение (по сути – классификацию) правовых норм. Основанием формирования отраслей права в ходе I Совещания был признан материальный критерий – предмет правового регулирования, имеющий в своей основе содержание общественных отношений. Метод правового регулирования не был признан основанием дифференциации и интеграции правовых норм по отраслям права. Вместе с тем, он все же получил некоторую научную проработку. В рамках первой дискуссии указывались и иные факторы формирования отрасли права.

3. Возможность познания системы права и ее структуры оценивалась некоторыми учеными скептически даже в условиях режима, сопряженного с государственной заинтересованностью в четком разрешении проблемы. Это лишь подчеркивает устойчивость и жизнеспособность агностических позиций, в данном случае – оптимистического толка. Дуалистическая концепция права также поддерживалась видными представителями советского правоведения и при провозглашении отсутствия частного права. Различные модификации дуалистической теории прослеживаются в воззрениях многих участников Совещания. В суждениях отдельных ученых обнаруживаются предпосылки постановки вопросов о комплексных отраслях и институтах права и законодательства.

4. В рассмотренное время было проведено последовательное разграничение системы права и системы юриспруденции. В ходе дискуссии предложили и первую в советской юридической науке классификацию отраслей права. Тогда же выявилась потребность в последовательном разграничении вопросов о системе права и о систематизации правовых норм; нашли свое отражение идеи о нетождественности внутреннего структурного строения права и классификационного распределения позитивного правового материала.

5. Несмотря на значительные достижения, I Совещание научных работников государства и права не достигло надлежащей ясности в решении вопросов о понимании и структурном строении системы права. Достаточное количество аспектов темы не нашло в рамках дискуссии обсуждения и (или) последовательной доктринальной проработки. Предметный подход, даже несмотря на то, что он был поддержан большинством участников дискуссии, получил весьма наглядную и аргументированную критику со стороны ученых, придерживавшихся иных взглядов. Таким образом, вопрос о системе права и ее структуре, на решение которого была нацелена советская наука государства и права, остался в целом неясным (особенно в контексте неоднозначно трактуемых и, по сути, мало разработанных категорий предмета и метода правового регулирования). Это предопределило актуальность последующих обращений к тематике системы права и ее структуры.

Вместе с тем, несмотря на все неоднозначности, с учетом всех прошедших со времен первой дискуссии научных, законодательных, иных социально-юридических перемен, обращение к проблеме структуры системы права предопределяет пристальное внимание к историко-правовому аспекту, и, в частности, к первой дискуссии о системе права. Положения, выраженные входе I Совещания, оказывают существенное влияние на современное правоведение. Они носят фундаментальный характер и даже в настоящее время способны служить плодотворной основой для дальнейших научных изысканий по заданной тематике. В то же время, многообразие научных взглядов, их противоречивость, сложность определения и разграничения отраслей права приводят к вопросу о том, насколько исключительна, однозначна, ясна и точна отраслевая модель, если ее коллегиальное обсуждение даже на первоначальном этапе заняло несколько лет и не привело к единому последовательно-конструктивному результату. Выводы, сформулированные в ходе дискуссии, несмотря на все ее теоретико-методологические достижения, все же были несколько односторонними и не вполне четкими. Об этом свидетельствует хотя бы неоднозначность понятий «отрасль права» и «предмет правового регулирования».

Глава 2
Развитие идей о системе права и ее строении

После Второй мировой войны в специальных изданиях вновь стали появляться работы, посвященные вопросам системы и структурного строения права. Их содержание свидетельствует о том, что Первое всесоюзное совещание научных работников права не достигло полного успеха в решении соответствующих вопросов. Выработанный подход, хотя и получил одобрение большинства участников дискуссии, подвергся наглядной и обоснованной критике со стороны ученых, придерживавшихся иных позиций.

По указанным причинам тематика правового строения продолжала волновать научную общественность и по завершении I Совещания научных работников права. Вместе с тем, содержание постдискуссионных работ отображает результаты дальнейшей доктринальной проработки проблем, выявленных в именно процессе юридических научных диспутов 1938–1940 гг.

Так, С.Ф. Кечекьян, рассуждая о методах правового регулирования, отмечал их многообразие. Ученый указывал: «Различен характер осуществляемого через посредство правовой нормы принуждения, различно в разных случаях отношение разных органов власти к отдельным гражданам, различна степень „автономии" и допустимой самостоятельности отдельных граждан… Т. к. государство осуществляет свое управление через посредство права, то, поскольку различны методы государственного управления, различны также и методы правового регулирования… Достаточно сопоставить… порядок привлечения граждан к выполнению военной обязанности и порядок ее выполнения ими – с порядком вступления в добровольные общества и выполнения обязанностей их членами»[142]142
  Кечекьян С.Ф. /О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 41.


[Закрыть].

Вместе с тем, по замечанию С.Ф. Кечекьяна, метод правового регулирования имеет значение только в совокупности с предметом правового регулирования. Дело в том, что общественные отношения, составляющие содержание действия права, всегда выражаются в некой юридической форме. Последняя включает в себя и метод правового регулирования. Следовательно, и предмет, и метод правового регулирования соотносятся с общественными отношениями, подверженными правовому воздействию.

В итоге ученый пришел к выводу о невозможности проведения последовательной систематизации правовых норм на основании сугубо методологического критерия. Отсюда, по его мнению, следует то, что о юридическом методе как показателе разграничения нормативного правового материала можно говорить лишь в условном смысле. В этом позиция С.Ф. Кечекьяна напоминает воззрения М.М. Агаркова, также полагавшего, что значения метода правового регулирования недостаточно для признания его подлинным фактором систематизации положительного права.

С.Ф. Кечекьян отмечал, что для решения вопроса о системе права необходимо дефиницировать предмет правового регулирования и сформулировать соответствующее этой дефиниции понятие системы права. При такой постановке вопроса не критерий определяется по отношению к теме (т. е. по отношению к исследуемой проблеме), а наоборот. Здесь имеется нарушение связи причины и следствия. По нашему убеждению более верным представляется все же первоочередное определение самого явления. Ведь перед тем как выявлять по какому принципу разделять и (или) объединять, необходимо знать, что именно предполагается дифференцировать и (или) интегрировать.

Итак, С.Ф. Кечекьян понимал, основанную на предметном критерии систему права как систематизацию, упорядочивающую нормы права по содержанию. Такую систему права он считал внутренне скоординированной общностью правовых норм, исчерпывающим образом представляющих действующий нормативный правовой материал в рамках соответствующей правовой среды. Из рассуждений С.Ф. Кечекьяна о частном и публичном праве также следует, что все другие подходы (кроме отраслевой модели) признавались ориентированными на юридическую форму и поэтому негодными.

С.Ф. Кечекьян писал: «В ходе исторического развития… отношения меняются, но в каждый данный момент они представляют собою некоторое законченное целое, будучи проникнуты единством принципов, лежащих в их основе»[143]143
  Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 42.


[Закрыть]. Отсюда следует, что общественные отношения функционируют на основе ряда основных, определяющих начал. Последние, по мнению ученого, непременно должны отражаться в нормах позитивного права. Таким образом, у С.Ф. Кечекьяна присутствует предпосылка идеи о том, что на систему права влияют принципы права.

Именно указание на принципы права представляется одним из наиболее ценных и интересных аспектов воззрений С.Ф. Кечекьяна. Причина состоит в том, что любое социальное общение, в том числе и правового характера, всегда должно базироваться на каких-либо исходных, основных, базисных, фундаментальных, иными словами – принципиальных, положениях[144]144
  Основа – «главная часть какого-либо предмета, служащая его опорой;… сущность чего-либо, наиболее важная, наиболее существенная составная часть чего-либо» // Современный толковый словарь русского языка Т.Ф. Ефремовой //URL: http://slovorus.ru/index. Идея – «мысль… о каком-нибудь предмете; постигаемый разумом образ…; в идеалистической философии – умопостигаемая, вечная сущность предмета, явления» //Толковый словарь русского языка Д.Н. Ушакова. URL: http://slovorus.ru/index. Принцип – «основное исходное положение какой-либо теории, учения, науки, мировоззрения, политической организации; внутреннее убеждение…, определяющее… отношение к действительности…; основа устройства или действия» // Большой энциклопедический словарь. URL: http://slovorus.ru/index.


[Закрыть]. Без них общественное взаимодействие будет своего рода безыдейным, хаотичным, нерегулируемым. Без принципов права действие положительного права не может быть надлежащим, качественным. Именно принципы права являются тем фактором, с которым соотносят верность / неверность, истинность / ложность, обоснованность / необоснованность (и пр.) нормативных правовых предписаний и их реализации. В настоящее время многие специалисты признают принципы права детерминирующим отрасль права фактором[145]145
  См., напр.: Петров Д.Е. Отрасль права. Автореф. дис…. канд. юрид. наук. Саратов, 2001. С. 7; Курдюк Г.П. Отрасль права. Дис…. канд. юрид. наук. Краснодар, 2004. С. 79, 80; Макеева Е.М. Система права Российской Федерации. Дис… канд. юрид. наук. М., 2006. С. 71.


[Закрыть].

С.Ф. Кечекьян отмечал, что в капиталистических правовых порядках частное и публичное право охватывают самые разнообразные сферы общественной жизни. Он трактовал частное и публичное право как основополагающие методы юридического воздействия на социальные отношения. Но, при этом, ученый считал необходимым учитывать, что частное и публичное право действительно отображают дифференциацию общественных отношений по их содержанию. К сожалению, данный тезис не получил у ученого пояснения и развития, не повлиял на его общую оценку дуалистической теории права. Частное право С.Ф. Кечекьян рассматривал как «освобожденную от политического руководства «частную» деятельность собственников», а публичное право – как «политическую организацию»[146]146
  Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 42.


[Закрыть].

Следуя традиционной для рассматриваемого исторического периода позиции, С.Ф. Кечекьян отвергал относимость дуалистической теории к строению советского права (ввиду слияния в последнем гражданского общества и политической системы, экономического и общественно-государственного управления). Более того, идея об отсутствии разграничения личных (частных) и общественных (публичных) интересов привела С.Ф. Кечекьяна к выводу об отсутствии частного права в советской правовой системе. «Отсюда вытекает, что в широком смысле все наше право – публичное. Преобразование общества, которое произвела Великая Октябрьская социалистическая революция, привело к уничтожению “частного" права»[147]147
  Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 43.


[Закрыть].

На основе идеи об отсутствии дуализма в советском праве, а также исходя из понимания частного и публичного права сугубо как методов правового воздействия, С.Ф. Кечекьян констатировал: «Деление советского права по методу регулирования следует отбросить, т. к. оно приводит, во-первых, к выделению в качестве основной области такого правового материала, который не имеет основоположного значения в системе советского социалистического права, и, во-вторых, к невозможности установить сколь-нибудь четкие границы между отдельными областями права»[148]148
  Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 44.


[Закрыть]. Поэтому единственным вопросом, подлежащим дальнейшему рассмотрению, ученый считал вопрос о предмете правового регулирования.

Не развивая, к сожалению, ни идеи о влиянии принципов права на систему права, ни тезиса о дифференциации частного и публичного права на основании содержания регулируемых ими общественных отношений С.Ф. Кечекьян выделилдесять отраслей национального права: государственное, административное, гражданское, земельное, финансовое, колхозное, трудовое, уголовное, семейное и судебное право.

В целом, выделенные ученым отрасли права совпадают с перечнем отраслей права, выделенных А.Я. Вышинским в 1938 и 1939 гг. По сравнению со списком 1938 г., перечень С.Ф. Кечекьяна несколько расширен посредством указания на семейное и финансовое право. Что же касается перечня отраслей права 1939 г., то если А.Я. Вышинский земельное право из него исключил, то С.Ф. Кечекьян – нет. Кроме того, первый ученый употреблял термин «бюджетно-финансовое право», а второй – «финансовое право». Содержательной разницы при этом, однако, не предполагалось.

В 1946 г. С.Ф. Кечекьян подверг аналитической оценке отрасли государственного, гражданского и, в соотношении с ними, административного права. Основные принципы советского политического общества отражены, по мнению ученого, в государственном праве, которое он воспринимал как своеобразный «ориентирующий трамплин» по отношению ко всему остальному позитивному праву. «В нормах… государственного права выражены принципы организации советского государства и закреплены основные принципы… общественного строя. Этим определяется особое отношение… государственного права, которое как бы открывает систему права и подготавливает систематику всего остального правового материала»[149]149
  Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 45.


[Закрыть]. Нам хотелось бы обратить внимание на идею ученого о ведущей роли государственного, – а по устоявшейся в настоящее время терминологии – конституционного права, т. к. она получила в юридической доктрине очень широкое распространение[150]150
  См., напр.: Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М., 2005. С. 396; Черданцев А.Ф. Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 1999. С. 240; Общая теория права и государства: Учебник/ Под ред. В.В. Лазарева. М., 2003. С. 219; Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2005. С. 14.


[Закрыть].

Гражданское право С.Ф. Кечекьян характеризовал через его сопоставление с правом административным, т. е. сравнительно-остаточным способом. «Право, регулирующее управление, – административное право – охватывает значительную часть, но далеко не весь круг экономических отношений. Отношения обмена – оборота остаются за пределами воздействия административного права и составляют область отношений гражданского права»[151]151
  Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 46.


[Закрыть]. В свою очередь «не все имущественные отношения составляют предмет регулирования гражданского права. В социалистическом обществе имущественные отношения в значительной мере составляют предмет регулирования административного права. Гражданское право охватывает лишь часть имущественных отношений – отношения социалистического обмена, сферу эквивалентного обращения товаров… Трудно отрицать, что административная деятельность государства, являясь организующей деятельностью, в то же время направлена в известной части на имущественные отношения и имеет своим предметом именно эти отношения»[152]152
  Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 46, 47.


[Закрыть].

Недостаток подобного определения предметов административного и гражданского права заключается в их сведении только к имущественным отношениям. Вместе с тем, к предмету гражданского права, помимо имущественных, принято относить и личные неимущественные отношения, а к предмету права административного – различные управленческие отношения и отношения, связанные с рассмотрением дел о защите прав и свобод лиц от негативных деяний органов публичного управления[153]153
  Определение предмета административного права вызывает в юридической науке значительные дискуссии. См., напр.: Бахрах Д.Н. О предмете административного права России // Государство и право. 2003. № 10. С. 31–38;
  Россинский Б.В. О предмете и системе административного права // Административное право. М., 2002. С. 40–49; Печеницын В.А. О предмете и системе административного права// Система права и его отдельных отраслей: государственно-правовой аспект. Омск, 2002. С. 126–139.


[Закрыть]. И если характеристика С.Ф. Кечекьяна, по крайней мере, не отрицает неисчерпанности имущественными отношениями предмета административного права, то гражданское право он ошибочно связывает исключительно с отношениями имущественными.

По мнению ученого, совокупность отраслей права образует систему права. «Каждой отрасли общественных отношений… соответствует особая отрасль права. Следовательно, один и тот же круг правоотношений не может оказаться одновременно в двух различных отраслях права и обсуждаться согласно различным правовым принципам. Социалистическому праву, проникнутому единством своих основных принципов, чужды внутренние противоречия. Правильно распределяя правовой материал в соответствии с различиями в содержании регулируемых общественных отношений, можно быть уверенным в том, что вся совокупность правовых отношений и правовых норм окажется внутренне согласованным единством – системой. Утвердительно должен быть решен также и вопрос о том, исчерпывают ли собою названные выше отрасли весь наличный круг правовых отношений»[154]154
  Кечекьян С.Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2. С. 50.


[Закрыть].

Суждение о том, что один и тот же набор правовых отношений (и даже отдельное правовое отношение) не может подпадать одновременно под действие различных принципов и отраслей права, помимо своей чисто теоретической неоднозначности, не находит подтверждения и в социально-юридической практике. Например, как целостный поведенческий комплекс отношения по оказанию образовательных услуг, возникающие, допустим, между высшим учебным заведением и обучающимся, регламентируются не только нормами образовательного, но и положениями административного, гражданского, а в ряде случаев и иных (например, так называемого военного, или служебного, или трудового) законодательства.