Текст книги "Америка: каким мир был бы без нее?"

Однако главная проблема в том, что представители среднего класса обычно не желают радикализироваться. Они не хотят подрывать могущество своей страны. Они патриоты, предпочитающие побеждать, а не проигрывать в войнах. Они не считают хорошими сражающихся по ту сторону фронта. Им нравится капитализм, и они хотят добиваться успеха внутри этой системы. Они верят в закон, порядок и поддерживают полицию в ее работе по поддержанию закона и порядка. Они не поклонники публичного секса или дефекации, в отличие от наиболее эксгибиционистских хиппи. Они поддерживают традиционные ценности, хотя не всегда придерживаются их. Алинский понял, что задача радикалов – повернуть средний класс против себя самого, чтобы сделать его представителей орудием его же разрушения. Такая задача не могла быть легкой.

Так как же Алинский разработал выигрышную стратегию? Он говорит, что взял ее у философа Макиавелли, автора «Государя». Алинский писал: «Макиавелли создал “Государя” для власть имущих, чтобы они могли сохранить свою власть. А “Правила для радикалов” написаны для неимущих, чтобы они могли вернуть власть себе».

Однако я был сильно поражен, когда понял, что за исключением нескольких принципов «прагматичной политики» «Правила для радикалов» мало чем обязаны влиянию Макиавелли. Я начал думать, что Алинский сослался на Макиавелли для отвлечения внимания. Однако, если на самом деле так, это было бы весьма в духе Макиавелли. Разочарованный, я начал просматривать книги Алинского и вдруг наткнулся на страницу с посвящением. Это было, возможно, самое необычное посвящение в истории американского книгопечатанья.

Большинство книг авторы посвящают тем, кого любят – членам семьи, друзьям или влиятельным наставникам. Алинский же посвящает свою книгу дьяволу. И это – вовсе не шутка. «Правила для радикалов» действительно посвящены Люциферу. Алинский называет его «…первым радикалом, восставшим против власть имущих и сделавшим это очень искусно для завоевания собственного царства». Когда прогрессисты узнают об этом, они сперва удивляются, а затем стараются сделать вид, будто это ничего не значит – закатывают глаза и раздраженно бросают: «О, Боже», что является признаком отсутствия интеллектуального любопытства. А вот Алинский серьезно относился к своему выбору. Он вернулся к этой теме в 1972 г. – в интервью журналу «Плейбой»: «Если жизнь после смерти существует, то я без разговоров выберу ад». На вопрос «почему», Алинский ответил: «Ад был бы раем для меня. Как только попаду в ад, я займусь организацией обитающих там неимущих. Ведь они – люди моего сорта».[65]65
  “Playboy Interview: Saul Alinsky,” Playboy, March 1972.


[Закрыть]

Почему же Алинский все-таки написал посвящение Люциферу? Ведь он был атеистом и не верил в существование дьявола. Тем не менее, Алинский называет его «первым радикалом». Видимо, радикал, пишущий книги с названиями «Побудка для радикалов» и «Правила для радикалов», немало узнал от «первого радикала».

Я обратился к Стенли Фишу, одному из ведущих специалистов по Мильтону, с которым провел интервью о Люцифере, как он представлен и в «Утерянном рае», и вообще в традициях западной мысли. Я попросил Фиша рассказать подробнее о стратегии Люцифера в его борьбе с Богом.

Фиш описал стратегию из четырех шагов. Первый шаг – это разделение на два противоположных лагеря. Сатана глубоко отчужден от Бога и не стремится наладить отношения. Он делит всех на две непримиримые стороны и объявляет войну Богу. Как говорит Сатана у Мильтона: «Тогда война спонтанная или объявленная должна начаться». Второй шаг (весьма иронично, что это исходит от Люцифера) – это демонизация, то есть Сатана как бы демонизирует Бога, превращая его в тирана, в символ «правящих кругов». Это делает Сатану борцом сопротивления и поборником контркультуры, утверждающего, что будет сражаться с «тиранией небес». Третий шаг – это организация. Дьявол разжигает зависть, используя то, что изначально заставило падших ангелов восстать против Бога. Сатана считает, что зависть к Богу – это огромная движущая сила, и он взывает к ней у недовольных ангелов. Какова же при этом стратегия Сатаны? Он организует сообщество. Мы видим его в первых книгах «Потерянного рая» создающим коалицию из мятежных ангелов и побуждающим их присоединиться к нечестивой кампании против Бога и его творения – человека. Все это предпринимается Сатаной, «чтобы досадить великому творцу».

Последняя часть стратегии – это обман, или то, что Сатана называет «скрытым коварством». Он знает, что не может победить Бога с помощью силы и должен полагаться на обман и хитрость. Когда Сатана приближается к Еве в саду, он полагается на маскировку и появляется в облике лукавого змея. И его риторика вполне змеиная: он пытается заставить Еву думать, будто он на ее стороне, хотя на самом деле хочет ее погубить. Сатана не беспокоится об обмане, ибо он уже отверг моральный порядок Бога и больше не связан моральными обязательствами. Он говорит: «Зло, будь моим добром». Какими бы далекими ни казались эти идеи от современной политики, Алинский использовал их в полной мере. Фактически эти идеи – краеугольный камень его стратеги. У Мартина Лютера Кинга была мечта, а Алинский разработал схему и получил ее от Люцифера.

Можно увидеть влияние Люцифера и в таком утверждении Алинского: «Этические стандарты должны быть эластичными, чтобы со временем растягиваться». Алинский писал, что мораль и этика хороши для тех, кто не стремится изменить мир к лучшему. Но для стремящихся к этому цель всегда оправдывает средства. Он писал: «Тот, кто действует, не всегда принимает решения, согласующиеся как с его совестью, так и с благом человечества. Выбор всегда должен быть в пользу последнего». Это не значит, что Алинский избегает взывать к совести и морали. Он использует их, когда они оказываются стратегически полезными. Мораль для Алинского – это плащ, который активист надевает только тогда, когда ему это нужно. Одно из этических правил Алинского таково: «Ты делаешь, что можешь, с тем, что имеешь, и прикрываешь это моральными аргументами».[66]66
  Alinsky. Rules for Radicals, pp. ix, 25, 30–31, 36.


[Закрыть]

Когда в шестидесятых активисты пришли к Алинскому с длинными волосами, дурно пахнущие, в неряшливой одежде, он сказал им: «Вы можете быть гопниками, но не должны выглядеть, как гопники. Вы можете быть революционерами, но не должны дурно пахнуть, как революционеры. Примите ванну, побрызгайтесь дезодорантом, постригитесь, наденьте галстук и приличное платье и откажитесь от сквернословия. Не называйте полицейских “свиньями”, а американских солдат “фашистами”. Притворитесь, будто вкусы среднего класса вам подходят и что вы похожи на тех, кого ненавидите. Говорите на их языке, а если надо, используйте местные выражения или сленг. Подходите к делу творчески и не стесняйтесь в средствах, настраивайте людей против крупных корпораций, армии, органов власти. Не стесняйтесь говорить неправду, но убедитесь, что ваш обман будет нелегко обнаружить. Вызывайте у людей чувство, будто они имеют право на нечто невозможное, а затем используйте возникающее разочарование, как оружие для их мобилизации на действия. Эту стратегию можно обобщить в четырех пунктах: разделение на два противоборствующих лагеря, демонизация, организация, обман. Иными словами, это и есть стратегия Люцифера. Так власть белого среднего класса можно использовать для подрыва его же ценностей и интересов».

Большинство радикалов тогда не прислушалось к Алинскому. Даже сегодня мы видим активистов движения «Оккупай Уол-стрит» такими же растрепанными и немытыми, как их предшественники в шестидесятых, занимающими парки и проклинающими систему. Однако, одним из радикалов, признавших ценность совета Алинского выглядеть хорошо, даже «квадратно», была Хиллари Клинтон. Ей понадобилось лишь несколько лет, чтобы осознать это и изменить свой имидж. Если посмотреть на ранние фотографии или видеозаписи Хиллари, можно увидеть, что она выглядит и ведет себя, как бывшая хиппи. Однако со временем Хиллари стала одеваться в стиле респектабельной дамы – представительницы среднего класса, а разговаривать начала отчетливо и сдержанно. Барак Обама в юности тоже выглядел, как уличный хулиган. Тем не менее, со временем он начал одеваться с безупречным вкусом и даже стал тренировать свой голос для придания ему правильного звучания. Он признавался: «То, что я спрягаю глаголы и говорю, как типичный телекомментатор со среднезападной манерой речи, без сомнения помогает мне найти общий язык с белой аудиторией. Если же я обращаюсь к черной аудитории, то говорю на несколько другом диалекте».[67]67
  “Obama: Trayvon Martin Could Have Been Me,” July 19, 2013, http://cnn.com; Jennifer Senior. “Dreaming of Obama,” New York, September 24, 2006, http://nymag.com.


[Закрыть]

И Хиллари, и Обама усвоили уроки Алинского: надо агрессивно стремиться к власти, притворяясь альтруистом. Оба они воплощают это в жизнь, отрицая деньги как цель карьеры и ярко демонстрируя обществу, что ими движут вовсе не деньги. Обратите внимание, как Хиллари, несмотря на свои преимущества выпускницы юридической школы Йеля, смиренно поехала вместе с мужем в Арканзас и была там «примерной женой» во время скандалов с его участием. Она никогда не стремилась к прибыльной карьере юриста, и то же самое можно сказать об Обаме. Ведь он отверг предложения солидных юридических фирм, приглашавших его на высокооплачиваемые должности, и предпочел работать в общественных организациях. Подобные решения (об этом знал еще Алинский) вызывают у многих изумление. Люди не понимают того, что Хиллари и Обама в принципе такие же амбициозные и устремленные к своим целям, как и любой алчный карьерист, но отличие заключено в их стремлении к власти, а не к личному обогащению. Обладая властью, они получают возможность направлять жизнь общества, и со временем высокие должности легко превращаются в источник личного обогащения.

Еще важнее то, что Хиллари и Обама приняли совет Алинского производить впечатление принадлежности к большинству, даже если это и не так. С тех пор как Хиллари участвовала в выборах в Сенат Соединенных Штатов в качестве кандидата от Нью-Йорка, она приняла умеренный тон в политике. Это – «новая Хиллари», как писала пресса. Большинство в Америке попалось на эту удочку. Люди решили: раз Хиллари одевается и выглядит «квадратно», то и ее взгляды «квадратные». Это относится и к Обаме.

Подобно Хиллари, он демонстрирует потрясающую личную дисциплину, с большим мастерством дает избирателям то, что они хотят видеть и слышать, хотя сам делает совсем другое. Следуя радикальной политике, Обама старается выглядеть похожим на большинство людей, позволяя гражданам страны проецировать на него образ человека, которым на самом деле не является. Он говорит: «Я служу пустым экраном, на который люди самых разных политических взглядов проецируют свои представления».[68]68
  Barack Obama. The Audacity of Hope. New York: Three Rivers Press, 2006, p. 11.


[Закрыть]

Значит, Люцифер был прав: внешний вид легко заменяет сущность. Оба последователя Алинского нашли способ понравиться людям американского среднего класса, до сих пор толком не представляющего, сколь враждебно Хиллари и Обама настроены по отношению к их ценностям.

Если Хиллари Клинтон станет президентом в 2016 г., власть перейдет от одного последователя Алинского к другому. В этом случае влияние Алинского станет поистине огромным. После восьми лет, данных Обаме на «переделку Америки», Хиллари получит еще четыре, а возможно, и восемь, чтобы закончить эту работу. Вместе они смогут сильно навредить идеалам, на которых основана страна. У них будет и власть, и время для разрушения Америки, а затем ее воссоздания в новом виде. Может быть, они не будут нести ответственность за самоубийство Америки, но уж точно помогут покончить с американским образом жизни и оставят нам страну, которую не узнали бы не только Вашингтон и Джефферсон, но и те из нас, кто вырос в двадцатом веке. Если они преуспеют, то дороги назад может и не быть. Тогда появится их Америка, а мы станем народом без страны, которому некуда идти.

Глава 6
Бремя краснокожих

Не дайте Америке пойти неверным путем в первые же часы ее существования.

Кристофер Ньюпорт. «Новый мир»

Дорога в гору петляла вдоль обрыва. Мы ехали в гости к женщине, желающей избавиться от монумента на горе Рашмор – политической активистке, индианке, лидеру племени сиу. По дороге к месту, показанному потом в моем фильме «Америка», я думал: как же прибытие Колумба к берегам Америки изменило мир. Представьте: не было бы Америки. Тогда Колумб продолжил бы свое плаванье и мог приплыть туда, куда направлялся – в Индию! Это несколько изменило бы историю. Индия к тому времени была давно существующей развитой цивилизацией. В лучшем случае, Колумб смог бы основать еще одну факторию. Но благодаря тому, что он приплыл к другим берегам, был открыт новый континент. Поэтому сюда не только приехали европейцы, заселившие эти земли, но и была основана новая страна – Соединенные Штаты Америки.

В наши дни прогрессисты в школах учат тому, что Колумб «не открывал» Америку. Он не мог ее открыть, поскольку здесь уже жили люди. Скорее, говорят прогрессисты, Колумб «завоевал» Америку.

Мы еще вернемся к теме завоевания, но давайте сначала поразмышляем над вопросом «открытия». Прогрессисты редко задумываются над значением того, что именно европейцы высадились в Америке, а не коренные жители этого континента приплыли к берегам Европы. Если бы американские индейцы могли завоевать Европу и проплыть на своих кораблях по Темзе или Сене, сделали ли бы они это? Разумеется, да! Но они не сделали этого, ибо просто не могли. Почему же все случилось именно так?

Мы находились в районе Черных Холмов на территории Южной Дакоты, где можно видеть вырезанные из камня портреты Вашингтона, Джефферсона, Линкольна и Тедди Рузвельта, которые неожиданно появляются среди гор. И это – необычное, захватывающее зрелище, которое меня сильно впечатлило. Ведь я пролетал над этим монументом на вертолете и видел барельефы горы Рашмор с воздуха, оказавшись почти лицом к лицу с четырьмя президентами. Гора Рашмор – популярное туристическое место. Оно стало своего рода «факторией», где продаются ковбойские шляпы, хлысты и всевозможные аксессуары «Дикого Запада». Весь день здесь проводятся инсценировки перестрелок, а вечером в барах рекой течет пиво, и певцы «кантри» поют песни прежних времен.

Шамейн Белое Лицо – представительница индейского племени сиу и член его национального совета. Она ненавидит монумент горы Рашмор и хочет, чтобы он исчез. Белое Лицо – маленькая хрупкая женщина, и я с трудом мог бы представить ее устанавливающей устройство для подрыва барельефов горы Рашмор. Она говорит, что не стала бы таким способом избавляться от монумента, хотя, возможно, есть другие индейские активисты, готовые сделать это с большим удовольствием. Белое Лицо предпочитает, чтобы за монументом просто перестали ухаживать. Она говорит, что сохранение монумента требует постоянных усилий. Если Рашмор забросить, природа сможет взять свое, и эрозия сначала скроет, а потом и вовсе уничтожит четыре культовых портрета. Для этой женщины они олицетворяют тиранию, завоевание и геноцид.

Геноцид – сильное слово, оно предполагает не только массовые убийства, но и желание стереть с лица земли целый народ. Белое Лицо верит в это, как и в то, что начало геноциду положило прибытие Колумба и появление первых поселений европейцев на американском континенте. В этой вере она не одинока. Индейский активист Рассел Минс как-то сказал: «По сравнению с Колумбом, Гитлер – малолетний хулиган». Писатель Винона Ладюк сокрушается: «Биологическое, технологическое и экологическое вторжение началось со злополучного путешествия Колумба 500 лет назад». Писатель Цветан Тодоров упрекает: «Колумб и другие европейцы стали причиной величайшего геноцида в истории человечества». Историк Гленн Морис обвиняет: «Колумб был убийцей, насильником и создателем политики геноцида, продолжающегося по сей день». Литературовед Стефан Гринблат уверен: «Колумб запустил величайший в западном мире эксперимент по политическому, экономическому и культурному каннибализму».[69]69
  Robert Royal. 1492 and All That. Washington, D. C.: Ethics and Public Policy Center, 1992, p. 19; Winona LaDuke. “We Are Still Here,” Sojourners, October 1991, p. 16; Glenn Morris. “Even Columbus,” Wall Street Journal, October 12, 1992, p. A-10; Stephen Greenblatt. Marvelous Possessions. Chicago: University of Chicago Press, 1991, p. 136.


[Закрыть]

Обвинения коренных американцев сводятся к следующему: белые люди сперва систематически убивали нас, а затем украли нашу страну.

Белое Лицо хочет вернуть Америку индейцам. Например, чтобы Черные Холмы были возвращены племенам сиу, владевшим этими землями до того, как правительство Соединенных Штатов забрало их в нарушение договорных обязательств. Это дело разбиралось в суде, и претензии сиу, казалось, были хорошо обоснованы. По условиям договора 1868 г., Черные Холмы «выделялись целиком и полностью для пользования и проживания индейцев». Однако в 1877 г. Конгресс объявил этот договор недействительным. Суд признал нарушение и присудил племенам компенсацию – весьма крупную сумму. В настоящее время она превратилась в 1 миллиард долларов. На эти деньги продолжают начисляться проценты, ибо сиу не берут их. Племена не хотят денег и настаивают на том, что Черные Холмы «не продаются».[70]70
  Francine Uenuma and Mike Fritz. “Why the Sioux Are Refusing $1.3 Billion,” PBS, August 24, 2011, http://pbs.org.


[Закрыть]

Позиция сиу, высказанная Белым Лицом, такова: земли должны быть возвращены индейцам и снова принадлежать племени. Белое Лицо показала мне места, которые раньше считались священными, «где обитал Великий Дух». И она хочет вернуть их племени, чтобы народ сиу снова мог общаться с духами. Я напомнил ей, что до сиу на этой земле жили индейцы-шайены, другие индейские племена. Если Америка украла эти земли у сиу, то разве сиу не украли их у шайенов, у других племен? Если эти земли будут возвращены сиу, не должны ли они, в свою очередь, вернуть их тем, кому эти территории принадлежали ранее? Белое Лицо выглядела смущенной. Она сказала, что задолго до прихода на континент белых людей у индейцев были «доминирующие» племена. Именно такими были сиу – главными, вот и все. Если эта земля будет возвращена сиу, сказала моя собеседница, они, возможно, позволят шайенам и другим также молиться и проводить обряды в святых местах.

Но возникает вопрос: как же эти «доминирующие племена» стали таковыми? Если отложить в сторону эвфемизмы моей собеседницы, можно увидеть, что эти племена добились главенствующего положения, подчинив себе меньшие и слабые сообщества. Значит, сиу получили эти земли типичным для индейцев способом – покорив и изгнав предыдущих обитателей. Более сильные и воинственные племена – сиу, апачи, команчи всегда поступали именно так, а более слабые и миролюбивые – хопи и пуэбло всегда это знали. Такова вечная проблема претензий на какую-либо землю под лозунгом: «мы жили здесь раньше вас». Всегда найдется кто-то, кто жил здесь еще раньше и кто предъявит такие же требования к предыдущим жителям.

Теперь вспомним обвинения Колумба в геноциде. Исторический Колумб был христианином и исследователем. Говард Зинн представляет все так, будто Колумб искал в Америке только золото, но в равной мере он был движим духом исследований и приключений. Читая дневники Колумба, можно понять, что его мотивы были различны. Он хотел не только разбогатеть, найдя новые торговые пути, но и желал найти Райский сад, который считал реально существующим, но еще не открытым. Разумеется, Колумб не искал Америку, ибо не знал о существовании американского континента. Торговые пути в Аравийском море контролировались мусульманами. Поэтому Колумб искал новый путь в Восточную Азию, хотел достичь Индии, из-за чего назвал местных жителей «индейцами». Над наивностью Колумба можно посмеяться, но он не был совсем неправ. Антропологические исследования установили, что предки коренного населения Америки изначально пришли из Азии. Вероятно, они преодолели Берингов пролив до того, как континенты разошлись.

Мы знаем, что вследствие контакта с Колумбом и европейцами, пришедшими вслед за ним, коренное население американского континента резко сократилось. По некоторым оценкам, погибло более 80 % индейцев. Это является основанием для обвинений в геноциде. Но на самом деле геноцида не было. Миллионы индейцев умерли от болезней, которыми заражались от белых людей – от оспы, кори, холеры, сыпного тифа. Есть единственное обвинение в адрес Джеффри Амхерста (чье имя носит «Амхерст-колледж»), который одобрил план уничтожения враждебного индейского племени путем передачи индейцам зараженных оспой одеял. Однако даже в этом случае не ясно, был ли план приведен в исполнение. Историк Уильям Макнейлл в книге «Чума и народы» документально доказывает, что белые люди передавали свои болезни индейцам, не зная об этом. Индейцы же массово умирали потому, что у них не было иммунитета к болезням европейцев. Это – трагедия огромного масштаба, но не геноцид, который предполагает намеренное уничтожение какого-либо народа. Макнейлл указывает, что сами европейцы также заражались смертельными заболеваниями типа пневмонии и бубонной чумы от монгольских завоевателей, пришедших из азиатских степей. Европейцы не имели иммунитета к этим инфекциям, и во время эпидемии «Черной смерти» в четырнадцатом столетии треть населения Европы исчезла с лица земли.[71]71
  William McNeill. Plagues and Peoples. New York: Doubleday, 1976; Guenter Lewy. “Were American Indians the Victims of Genocide?” Commentary, September 2004.


[Закрыть]

Но никто не называет эти эпидемии геноцидом.

У Колумба были реальные предубеждения относительно местных жителей, но они были как раз в пользу индейцев. Он восхвалял ум, щедрость и отсутствие вероломства у людей племени таино, противопоставляя эти качества порокам испанцев. Последующие путешественники – Педру Альвариш Кабрал, Америго Веспуччи (его имени мы обязаны названием «Америка») и Уолтер Рэли сообщали о сходном положительном впечатлении. Так почему же европейцы решили, что индейцы были «дикарями»? Это представление они получили благодаря своему опыту общения с индейцами. Хотя те, которых Колумб встретил во время своего первого путешествия, были гостеприимными и дружелюбными, в дальнейшем Колумб с ужасом обнаружил, что множество моряков, оставшихся с индейцами, было убито и съедено араваками-каннибалами.[72]72
  Christopher Columbus. The Journals of Christopher Columbus. New York: Bonanza Books, 1989, pp. 33, 58, 116; Wilcomb Washburn. “The First European Contacts with the American Indians,” Instituto de Investigacao Cientifica Tropical, Lisbon, 1988, pp. 439-43.


[Закрыть]

Когда Бернал Диас прибыл в Мексику с воинственной армией Эрнана Кортеса, он и его товарищи-испанцы стали свидетелями отвратительнейшего зрелища, близкого тому, что в конце Второй мировой войны увидели американские солдаты, вошедшие в нацистские концлагеря. Диас пишет про ацтеков, и его рассказ подтверждают современные исследователи: «Они вскрывали грудь бедных индейцев каменными ножами и вырывали еще бьющиеся сердца, которые вместе с кровью преподносили идолам, в честь которых совершалось жертвоприношение. Затем они отрезали руки, ноги и ели на своих торжественных пиршествах». Огромное количество захваченных в плен во время военных действий умерщвлялось во время жертвоприношений. Иногда по нескольку сотен в день. Тем не менее, в комичной попытке приуменьшить жестокость ацтеков Говард Зинн пишет: «Массовые убийства не лишают их некоторой невинности», – и обвиняет Кортеса в «гнусном поведении, обращающем ацтеков против ацтеков».[73]73
  Bernal Diaz. The Conquest of New Spain. New York: Penguin, 1963, p. 229; Howard Zinn. A People’s History of the United States. New York: Harper Perennial, 2003, p. 11.


[Закрыть]

Ацтеки Мексики казались особенно кровожадными, а инки Южной Америки вполне могли соперничать с ними в жестокости. Они возводили жертвенные холмы, проводя на них изощренные по жестокости церемонии с человеческими жертвоприношениями, из-за чего их алтари были пропитаны кровью, все вокруг было покрыто костями, а жрецы, закалывая свои жертвы, падали от изнеможения.

Хотя европейцы были шокированы такой кровожадностью, лучшие качества индейцев вызывали у них восхищение. Со времен Колумба и в течение последующих нескольких столетий, коренные американцы считались «благородными дикарями». Их достоинство, стойкость и храбрость были предметом восхищения. На самом же деле среди них эти качества были распространены в той же мере, как и среди представителей любого другого человеческого сообщества. Идеализация их как «благородных дикарей», скорее всего, является проекцией фантазий европейцев о некоей «примитивной невинности». Мы также – а современные прогрессисты особенно – разделяем такие фантазии. Однако, в отличие от нас, испанцам пришлось столкнуться с реальными ацтеками и инками. Сегодня мы высоко ценим достижения культуры этих племен – социальную организацию и храмовую архитектуру. Но мы не можем порицать испанцев за то, что они были шокированы видом массовых убийств, совершавшихся у них на глазах индейцами. Не вся враждебность европейцев в отношении индейцев была результатом иррациональной предвзятости.

Испанские конкистадоры были поражены массовыми человеческими жертвоприношениями, но их совсем не шокировало процветавшее у индейцев рабство, подчиненное положение женщин, жестокое обращение с пленными. Ведь со всем этим они были хорошо знакомы по собственной культуре. Более того, когда испанцы завоевывали индейцев и установили над ними свою власть, они не делали только то, что сами индейцы делали бы друг другу. С точки зрения коренных американцев, одна империя – Испания – сменила другую – ацтеков. Стала ли в результате этого жизнь индейцев хуже? Трудно сказать. Рядовой индеец стал испытывать больший риск заболеть инфекционным заболеванием, но вероятность обнаружить над собой зловещее сверкание обсидианового ножа точно уменьшилась.

Что же тогда отличало испанцев от индейцев? Перуанский писатель и нобелевский лауреат Марио Варгас Льоса предлагает поразительный ответ: «Конкистадоры, пришедшие в Америку, были полуграмотными, безжалостными и жадными». Они верили в этику завоеваний: земля принадлежит тебе, если можешь ее захватить. Но эти полуграмотные жадные вояки, сами того не зная, принесли в Америку нечто новое, западную цивилизацию – от афинского рационализма до иудео-христианских идей человеческого братства и современных концепций самоуправления, прав человека и прав собственности. Некоторые из этих идей даже на Западе находились в то время в зачаточном состоянии. Тем не менее, они существовали, и конкистадоры неумышленно принесли их на новый материк.[74]74
  Mario Vargas Llosa. Wellsprings. Cambridge: Harvard University Press, 2008, pp. 125-26.


[Закрыть]

Чтобы оценить эту мысль Варгаса Льосы, рассмотрим ряд удивительных событий, имевших место в Испании в начале шестнадцатого столетия. Побуждаемый группой духовных лиц, король Испании велел остановить испанскую экспансию в Америке до тех пор, пока не будет вынесено решение: есть ли душа у американских индейцев и можно ли обращать их в рабство. Сегодня это кажется странным, даже ужасным, но мы не должны упускать из вида значение этого события. Историк Льюис Ханк пишет: «Некогда могущественный правитель империи не приказывал, чтобы его завоевания были приостановлены до тех пор, пока не будет решено, что они справедливы». Действия короля были ответом на петицию группы испанских священников, возглавляемых Бартоломе де лас Касасом, который защищал индейцев в знаменитых дебатах, проводившихся в испанской Вальядолиде. Другую сторону представлял Хуан Сепульведа. Основываясь на Аристотелевой концепции «природного раба», он утверждал, что индейцы были ниже европейцев по своей природе и, следовательно, должны быть порабощены. Лас Касас отстаивал позицию, согласно которой индейцы были людьми, обладавшими равным с испанцами достоинством и такой же духовной природой. Сегодня Лас Касас изображается как героический чудак, но его точка зрения одержала победу в Вальядолиде. Ее поддержал римский папа, провозгласивший в своей булле «Sublimus Deus»: «Индейцы ни в коем случае не должны лишаться свободы или собственности и никоим образом не могут быть порабощаемы. Если такое имело место, то должно быть отменено и считаться недействительным».[75]75
  Lewis Hanke. Aristotle and the American Indians. Chicago: Henry Regnery, 1959, pp. 19, 37.


[Закрыть]

За тысячу миль от Испании папские буллы и даже королевские приказы большей частью игнорировались, а эффективных механизмов, позволявших обеспечить их выполнение, не существовало. Этика завоеваний одержала победу. Несмотря на это, со временем принципы Вальядолиды и «Sublimus Deus» дали моральное основание для наделения индейцев гражданскими правами. Индейцы сами смогли взывать к западным идеям равенства, достоинства и прав на собственность, чтобы сопротивляться порабощению, обеспечивать исполнение договоренностей и вернуть некоторые из своих земель.

Принимая в расчет вышесказанное, нам следует рассмотреть вопрос: украли ли белые люди Южную и Северную Америку у индейцев? Начнем с признания неопределенности слова «кража» в данном контексте. Аболиционист Фредерик Дуглас в своей автобиографии рассказывает такую историю: будучи рабом, он украл у своего хозяина еду. Дуглас хитро доказывает, будто, вынимая из бочки мясо, он на самом деле не крал. Поскольку он был рабом, то не считался человеческим существом, а был собственностью своего хозяина. Но съестные припасы хозяина также были его собственностью. Поэтому, говорит Дуглас, он вовсе не крал ничего у хозяина, а просто «взял мясо из одного бочонка и положил его в другой».[76]76
  Frederick Douglass. Life and Times of Frederick Douglass. Park Publishing, 1882, p. 128, http://books.google.com.


[Закрыть]

Смысл этой истории таков: понятие «кражи» имеет смысл только тогда, когда существует сопутствующая система понятий собственности, прав собственности и морали. Для «кражи» необходимо, чтобы кто-то законно владел чем-то, а для кого-то другого стало бы возможным незаконно это присвоить. Если я краду ваше зерно, но оказывается, что оно не ваше, а вы украли его у кого-то еще, то я действительно совершаю кражу, но не у вас, а у того человека, который действительно был собственником этого зерна.

При всем уважении к индейцам в данном случае сомнительно, что имела место кража, ведь сами индейцы не имели понятия права собственности. Они считали, что на самом деле никто не владеет землей, ибо она – общая собственность всех людей. Так кто же пользуется землей? Естественно, тот, кто живет на ней. Эта картина в дальнейшем осложнилась еще и тем, что существовало два типа индейских племен – оседлые, занимающиеся сельским хозяйством, и кочевые, занимающиеся охотой. Оседлые племена обрабатывали землю. Они, по всей видимости, и были ее законными владельцами. Охотничьи племена, передвигавшиеся по территории, не занимали какого-то отдельного места. Однако со временем племена охотников использовали свои военные навыки для того, чтобы покорять оседлые племена и вытеснять их с занимаемых ими территорий. Тогда эти племена, промышлявшие прежде охотой, становились оседлыми, и их претензии на землю также стали основываться на том, что они на ней жили. Конечно, между племенами шли постоянные столкновения, ибо никто не хотел быть вытесненным со своей земли. Однако все понимали, что нет никаких особых оснований жаловаться, поскольку с самого начала эта земля не была «их землей». Когда каждый стал арендатором, только пользование землей могло означать обладание ею. Это и есть этика завоеваний в ее чистейшей форме.

Белые люди, заселившие Америку, явились не как завоеватели. Они прибыли как поселенцы. В отличие от испанцев, управлявших Мексикой издалека, прибывшие в Америку английские семьи оставили все, что у них было, в Европе и поставили на карту все ради жизни в новом мире. Иными словами, они приехали как иммигранты. Конечно, можно сказать, что иммиграция не дает никаких привилегий. Вы приехали сюда, чтобы жить здесь, но это вовсе не означает, что вы имеете право на эти земли. Тогда эту логику следует применить и к индейцам. Давайте вспомним, что жившие здесь индейцы когда-то тоже были иммигрантами. В самом начале здесь никого не было, а затем индейцы пришли из Азии или откуда-то еще и сами «открыли» новый мир. Значит ли это, что Америка «принадлежит» индейцам, поскольку они пришли сюда первыми? Чтобы увидеть этот вопрос в истинном свете, рассмотрим библейскую историю о Каине и Авеле. Авель был пастухом, а Каин – земледельцем. Авель перемещался с места на место со стадами, а Каин обрабатывал землю. Представим теперь, что каждый день, пока Авель пас стада, Каин огораживал территорию и говорил: «Это мое, и это тоже мое». И так продолжалось до тех пор, пока он не занял все существующее пространство. В это же время Авель продолжал пасти стада. Значит ли это, что потомки Каина, ставшие собственниками первоначально занятой ими земли, владеют всем миром? В «Рассуждении о происхождении неравенства» Руссо пишет: первый человек, огородивший пространство и сказавший: «это мое», был первым мошенником. Руссо поднимает вопрос: как можно предъявлять права на бессрочное владение чем-то, просто завладев этим и заявляя, что это его. Чтобы осознать законность прав собственности, надо понять справедливость замечания Руссо. Если собственность на землю не распределяется по принципу: «кто первый пришел, того первым и обслужат», то каким образом индивид – или племя, или народ – может заявлять, что эта земля принадлежит ему, и что все другие, кто хочет здесь жить или использовать ее – захватчики?