Текст книги "Краткая история. Византийская империя"

Процесс централизации

Территориальное расширение, характерное для раннего этапа развития Византийского государства, достигло апогея в VI в., хотя уже тогда стали ясны границы империи. В отношении демографии – непременной основы экономического процветания всех досовременных обществ – этот период стал переломным: в 541 г. в Средиземноморье разразилась первая зафиксированная в истории эпидемия бубонной чумы, вскоре поглотившая почти весь мир. Эта пандемия стала первой из минимум восемнадцати волн Черной смерти, которые обрушивались на население каждые десять лет вплоть до 750 г. Последствия были катастрофическими. В 540-х гг. во время первой вспышки в крупных городах (в первую очередь – в Константинополе) уровень смертности достигал 20 % и более, в последующие десятилетия этот показатель был несколько ниже. Вдобавок как до, так и после пандемии мир потряс ряд разрушительных землетрясений. Если учесть, что все это происходило на фоне непрекращающихся войн в Италии и Африке, а также периодических набегов на Балканы, Месопотамию и Анатолию, нельзя отрицать, что империя столкнулась с серьезными демографическими трудностями, которые незначительно варьировались хронологически и географически.

Базовая экономическая структура в этот период не менялась. Государственная казна в основном пополнялась за счет доходов с земли. Анастасий упразднил хрисаргир – введенный Константином налог на прибыль с торговой деятельности в городах. Это вызвало большое облегчение у ремесленников и торговцев, которые, как правило, имели весьма скромный заработок. Земельный налог отныне должен был выплачиваться деньгами, а не продуктами хозяйства (за исключением чрезвычайных обстоятельств), что положительно сказалось на тыле и затратах на выплаты солдатского жалованья (товары, собранные в счет натуральной оплаты, приходилось перевозить туда, где в них возникала потребность, и нередко приходилось обменивать на деньги – обе эти меры отныне стали пережитком прошлого). Анастасий сделал бронзовые монеты надежным средством обращения: отныне они стабильно чеканились и имели фиксированный курс к солиду – каждая бронзовая монета теперь имела пометку, указывающую на ее стоимость, что помогло упорядочить ежедневные денежные операции, ведь для большинства византийцев такие монеты были единственной денежной единицей, которая использовалась в повседневной жизни. Система доказала свою эффективность, получила одобрение народа и использовалась до XI в.

В этот период государство изменило фискальную систему. Очевидно, что, поскольку основной статьей дохода для империи являлись налоги, она была чрезвычайно заинтересована в том, чтобы обеспечить их надежный и своевременный сбор. До сих пор взимание податей на уровне провинций поручалось местным городским советам. Анастасий переложил эту обязанность на плечи новых государственных чиновников – виндиков. В результате произошел заметный рост налоговых поступлений в казну. Однако это означало, что государство все больше вмешивалось в дела на местах. В то же время при Анастасии свободные крестьяне, обрабатывавшие арендованную землю, оказались еще сильнее к ней привязаны. Это стало результатом стремления государства обеспечить устойчивые поставки сельскохозяйственной продукции и приток налоговых поступлений. Все принятые Анастасием меры принесли свои плоды: имеющиеся источники, вероятно, с некоторым преувеличением (и подспудной критикой в адрес Юстиниана) сообщают, что к моменту кончины Анастасия профицит государственной казны составил около 320 000 фунтов золота (23 миллиона солидов), что свидетельствует об одном: его фискальная политика оказалась успешной.

С 535 по 538 г. Юстиниан и Трибониан издали более десятка новых законов (названных «новеллами» и написанных на греческом языке)[32]32
  По-гречески дополнения Свода гражданского права назывались Νεαραί διατάξεις. Термин «новеллы» происходит из латыни, на которой эти дополнения именовались Novellae Constitutiones, то есть новые уложения. Часть новелл действительно посвящена административным преобразованиям. Другие охватывают вопросы церковного и гражданского права. Юстиниану определенно принадлежат 153 новеллы, включая 13 императорских эдиктов.


[Закрыть], в которых детально рассматривался вопрос административного устройства империи. Несмотря на региональные различия, прослеживается общий лейтмотив: в основе этих реформ лежит единство и единообразие практики, что продолжает тенденцию, оформившуюся уже в годы правления Анастасия. Цель заключалась в том, чтобы повысить эффективность системы управления империей, побороть коррупцию и несправедливость и урегулировать дисбаланс между гражданскими и военными силами. Наместникам провинций, которых назначал сам император, были обеспечены дополнительные полномочия и значительно более высокое жалованье, чтобы они эффективнее справлялись со своими финансовыми обязанностями и пресекали любые попытки удержания налогов со стороны провинциальной элиты. Чтобы ограничить злоупотребления властью среди элиты, был принят и ряд других мер, таких как запрет на содержание личных вооруженных подразделений (поскольку они могли использоваться с целью вымогательства), на выдачу льгот, освобождавших от уплаты налогов, и на получение земли в провинциях в период службы на той или иной должности (даже в качестве подарка). Было очевидно, что государство отнимает у граждан привилегии и желает убедиться, что вся власть исходит исключительно от императора и не должна восприниматься должностными лицами как их собственность. Частые конфискации имущества служили напоминанием об этом.

Как только новые территории оказывались под властью империи, там учреждались административные структуры, отражавшие общие принципы единства. Так произошло в Африке, Италии и некоторых частях Армении. Подобные решения в основном принимались в 530-х гг., и связаны с тем, что в этот период Иоанн Каппадокийский служил префектом претория (весьма значимый пост в те времена)[33]33
  Иоанн Каппадокийский был префектом Востока в 532–541 гг.


[Закрыть]. В 541 г. он впал в немилость. Уже в 540-х гг. природные катаклизмы и дорогостоящие войны охладили энтузиазм реформаторов и вынудили их приостановить преобразования.

Император и элита

Некоторые историки полагают, что между Юстинианом и сенатской аристократией существовал конфликт. Если император и впрямь хотел ограничить власть аристократии, ему это совершенно точно не удалось. Едва ли члены сената открыто реагировали на попытки Юстиниана усилить свое верховенство (если не принимать во внимание их роль в восстании «Ника», которая в любом случае была второстепенной). Открыто идти против императора было слишком опасно: суровые меры, предпринятые после восстания, а также ряд организованных императором чисток были призваны посеять страх и предотвратить любые проявления недовольства.

Однако критика в адрес Юстиниана была более тонкой. Ярким примером может служить ряд текстов, написанных авторами аристократического происхождения, в частности Прокопием Кесарийским. Пользовавшиеся благоволением Юстиниана новички (в первую очередь Иоанн Каппадокийский, своеобразный Томас Кромвель на службе у Генриха VIII)[34]34
  По-видимому, автор обыгрывает незнатное происхождение Иоанна Каппадокийского и Томаса Кромвеля. Оба были обязаны возвышением правителю, а позже впали в немилость. Кромвеля обвинили в измене и казнили, в то время как Иоанн отправился в ссылку и умер в нищете.


[Закрыть] выделялись своей яростной критикой. К примеру, то, что имперская пропаганда преподносила как попытку побороть коррупцию и гарантировать постоянные налоговые поступления в казну, члены сенатской оппозиции воспринимали как алчные, разбойнические попытки украсть у обеспеченных слоев их богатства. Это две стороны одной медали – на одной Юстиниан изображен возродителем былой славы Рима и могущественным наместником Бога на земле, а на другой – он дьявольский выскочка-новатор, по вине которого империя понесла огромные боевые потери и невосполнимый ущерб.

Все же существовали вопросы, в которых стороны стояли на одной позиции. Одним из них было православие. Очевидно, что участникам Халкидонского собора не удалось найти общий язык. Неоднократно предпринимались попытки разрешить возникшие разногласия – то путем споров, то прибегая к насилию, но представители каждой из конфликтующих сторон считали свою трактовку христианской веры важной составляющей их самосознания. Было ясно, что народ Константинополя и сенатская элита согласились с решениями Халкидонского собора. Следовательно, им было куда сложнее свергнуть такого императора, как Юстиниан, который активно поддерживал соборные постановления, чем, скажем, Анастасия, который хоть и отстаивал имущественные права и привилегии сенатской элиты, но был откровенным еретиком. Когда Юстиниан, который не только выступал за тотальный государственный контроль, но и имел обыкновение внедрять административные изменения вне зависимости от того, чьи интересы они могли затронуть, скончался, а его преемники решили прекратить вражду с сенатской аристократией, сближение элиты и императора, вместе защищавших православие, стало основополагающей чертой византийской идеологии.

В целом в этот период стратификация внутри верхов приобрела более выраженный характер, по мере того как самые богатые представители аристократии становились богаче и влиятельнее, занимая более высокие посты, что, в свою очередь, позволяло им еще больше увеличить свои богатства и власть. Еще в 569 г. был издан декрет, согласно которому наместник провинции должен был избираться исключительно из числа ее крупных землевладельцев и епископов. Существовало несколько древних аристократических родов, таких как клан Апионов в Египте, о чем с V по VII в. свидетельствовали их огромные поместья, разбросанные по всей провинции. Церковь продолжала наращивать богатство и власть: ее имущество стало неотчуждаемым и постоянно приумножалось благодаря пожертвованиям (многие из которых делались от лица империи). Римская церковь, скажем, в этот период превратилась в крупнейшего землевладельца Италии с обширными поместьями на Сицилии и в Калабрии.

Подготовка к концу света

Эсхатологию, то есть учение о конце света, можно считать одним из ключей к пониманию этого периода. Вероятно, причина столь тщательного описания природных катастроф в имеющихся источниках заключается в том, что период около 500 г. совпал с предполагаемым концом времен. Согласно различным хронологическим системам, существовавшим в византийский период, мир возник приблизительно в 5500 г. до н. э. Следовательно, ожидалось, что по завершении шестого тысячелетия наступит Судный день. Каждый природный катаклизм, вражеское вторжение или необычное событие воспринималось как предзнаменование неизбежного конца света и подкрепляло такое прочтение истории. Хроники Иисуса Столпника (текст, написанный на сирийском языке во времена Анастасия) напоминают перечень катастроф – вспышки голода, эпидемии, нашествия саранчи, вторжения врагов, наводнения. Демонизированный образ Юстиниана, который мы видим в «Тайной истории» Прокопия, с одной стороны, и императорская пропаганда, которая откровенно перекладывала вину на чужие плечи («наши – то есть ваши – грехи навлекли на нас чуму и землетрясения», – писал он в одном законе от 559 г. против тех, кого обвиняли в гомосексуальности)[35]35
  Это Новелла 141, изданная 15 марта 559 г., спустя год после вспышки чумы в Константинополе. Латинское название – Edictum Iustiniani ad Constantinopolitanos de luxuriantibus contra naturam, то есть Эдикт Юстиниана жителям Константинополя о противоестественной распущенности.


[Закрыть], с другой – это две стороны одной медали.

Особенно жестоко Юстиниан расправлялся с религиозным инакомыслием. Те, кого называли язычниками (в то время данное слово было фактически клеймом, а не самоопределением), то и дело подвергались преследованиям. Известны два значимых случая – в 545 и 562 гг., когда не пощадили даже членов элиты, принадлежавших к язычникам. Тем более примечательно, что ряд историков считает некоторых выдающихся авторов из ближайшего окружения Юстиниана тайными язычниками, предпочитавшими выражать инакомыслие секретными, зашифрованными способами. В их число входили Трибониан и Прокопий. Возможно, не столь важен вопрос о том, действительно ли эти выдающиеся люди не причисляли себя к христианам. Ключевое значение имеет тот факт, что показывать это отличие публично они не могли – им оставалось лишь надеяться на то, что их секрет не раскроют или что их будут молча терпеть.

В 529 г. была закрыта Афинская академия – ведущая школа, где преподавались неоплатоновские (языческие) доктрины. Насаждалось религиозное единообразие. Следует иметь в виду, однако, что ситуация давно обещала принять такой поворот: государство, самоопределение которого зиждилось на приверженности христианству как единственно возможной религии, не могло допустить существования религиозного плюрализма. Нехристианским религиозным группам, таким как самаритяне, которые дважды (в 529 и 556 гг.) организовывали восстания и понесли за это жестокое наказание, тоже пришлось нелегко. Преследованию подвергались и другие меньшинства: скажем, некоторые гомосексуалы в 528 (все они были епископами) и 560 гг.

Что касается христианского сообщества, в этот период, после того как решения Халкидонского собора устоялись и укоренились, единая церковь раскололась. Примирить последователей Халкидонского собора (решения которого поддерживала римская церковь и народ Константинополя) с общинами миафизитов и восточными церквями было уже невозможно. Некоторые императоры вставали на ту или иную сторону, тем самым отталкивая сторонников противоположных взглядов, в то время как другие пытались (безуспешно) изобрести новую формулу компромисса. Анастасий имел все шансы стать популярным среди народа благодаря своим достижениям в области фискальной, административной и внешней политики, но на деле люди презирали и ненавидели его за религиозные взгляды. Он признал «Энотикон» Зенона и предпочел умилостивить миафизитов, отстранив патриархов Константинополя и Антиохии, которые противились избранному им курсу.

Ситуация достигла критической точки в 512 г., когда он приказал изменить «Трисвятую песнь» – древнюю христианскую молитву («Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас»), прибавив к ней слова «распныйся за ны», что значит «распятый за нас». Это было воспринято как миафизитская хула, поскольку эта фраза стирала четкое, соответствовавшее халкидонским принципам различие между двумя сущностями Христа и предполагала, что Бог был распят. Константинополь охватили беспорядки. Император был вынужден отступить и появиться перед собравшейся на ипподроме толпой без короны. Затишье было лишь временным, и в 514 г. участники восстания под предводительством влиятельного военного командира Виталиана воспользовались недовольством, которое вызывала в народе религиозная политика Анастасия, в качестве предлога для захвата власти. И хотя в 515 г. Виталиан потерпел поражение, тот факт, что ему удалось собрать значительное число соратников из самых разных социальных слоев и организовать два крупных наступления на Константинополь, свидетельствует о глубоких противоречиях, причиной которых стала антихалкидонская позиция Анастасия.

Юстин отменил все религиозные преобразования и восстановил хорошие отношения с Римом. Поразительно, что Юстиниан, в остальных случаях демонстрировавший чрезвычайную решимость в искоренении религиозного инакомыслия, гораздо охотнее (хотя и неявно) согласился пойти навстречу миафизитам – вероятно, потому что они были слишком многочисленны и он не мог надеяться, что избавится от них силой. Авторы большинства источников считают, что Феодора открыто поддерживала миафизитов. Более того, известно, что она защищала и даже содействовала им. Согласно Прокопию, такое на первый взгляд противоречивое поведение было вполне осознанным: так император и императрица следовали принципу «разделяй и властвуй», поскольку император играл роль защитника принципов Халкидонского собора, при этом не отчуждая представителей восточных групп населения, ведь всем было известно, какие близкие отношения связывали его с императрицей.

Чтобы по возможности обеспечить себе всеобщее признание, Юстиниан стал продвигать теологическую догму, согласно которой Иисус страдал во плоти (теопасхизм)[36]36
  Теопасхиты, или феопасхиты, последователи антиохийского патриарха Петра II Кнафия (Петра Фуллона), полагали, что на кресте страдала божественная природа Христа и в целом вся Троица. Отсюда узаконенное Анастасием добавление к Трисвятому – «распятый за нас», обозначавшее страдания Бога не в одной его ипостаси.


[Закрыть], а также посмертно осудил теологов несторианского толка – но и это не сработало: на миафизитов почти не подействовало, в то время как западных теологов подобная политика оттолкнула, ведь, по их мнению, она искажала принципы халкидонского православия. Пятый Вселенский собор (Второй Константинопольский собор), организованный императором в 553 г., послужил очередным мотивом для разрыва с Римом.

По мере того как настроения в обществе накалялись, при поддержке императора (или, по крайней мере, с его молчаливого согласия) позиции миафизитов укреплялись. В 540-х гг. Юстиниан поручил епископу Иоанну Эфесскому, последователю миафизитства, провести массовую христианизацию Малой Азии. Более того, посвящение миафизита Иакова Барадея в сан епископа Эдессы в 543 г. открыло путь к появлению двух параллельных церковных иерархий – миафизитской и халкидонской, которые существуют и по сей день. Прекращение преследований на несколько десятков лет позволило заложить основы сильной миафизитской церкви, что, возможно, и стало причиной, по которой все без исключения попытки халкидонцев и их противников найти общий язык, предпринимавшиеся с середины VI в., окончились провалом.

Архитектурные и письменные памятники христианской империи

Считалось, что император должен оставить свой след в истории за счет возведения вековых построек. Анастасий и Юстиниан I были известны как великие строители. Самым прославленным проектом Анастасия стали длинные крепостные стены – протянувшиеся на 45 километров оборонительные сооружения со рвом, возведенные приблизительно на расстоянии 65 километров к западу от Константинополя. Предполагалось, что они защитят часть полуострова от Черного моря до острова Мармара от вражеских атак. И хотя стена не помогла, собственно, как и бесчисленные форты, которые строились Анастасием и Юстинианом, ее строительство отражало усиливавшуюся тенденцию: мир за пределами империи становился все опаснее и ненадежнее – даже вблизи самого сердца империи. Имя Юстиниана, вероятно, больше прославили религиозные сооружения, возведение которых он финансировал, хотя на самом деле большая часть его строительных проектов касалась гражданских, светских построек. Когда значительная часть Константинополя оказалась в руинах после восстания «Ника», он позаботился о том, чтобы рядом с дворцом построить амбар для зерна и большое водохранилище на случай чрезвычайных обстоятельств. Большую часть разрушенных зданий восстановили, а многие даже расширили и усовершенствовали. В первую очередь это касалось городского центра, находившегося между дворцом, ипподромом и форумом Константина.

Собор Святой Софии. Несмотря на позднейшие пристройки (к примеру, турецкие минареты и контрфорсы, изображенные справа), в целом здание почти полностью сохранилось до наших дней в той форме, в которой его воздвиг в 537 г. Юстиниан I

Самым характерным примером может служить собор Святой Софии, строительство которого было завершено в рекордные сроки – всего за пять лет после разрушения базилики Феодосия во время восстания «Ника». Это, без сомнения, самое легендарное здание византийской эпохи и по сей день определяет архитектурный облик Стамбула. Собор Святой Софии считается настоящим чудом инженерной мысли – огромный купол словно парит над землей на высоте 55 метров, и, как говорили современники, кажется, будто он висит на цепи, спускающейся с небес. Церковь была богато украшена разноцветным мрамором. Собранные со всех уголков империи мраморные колонны увенчаны капителями с тонкой резьбой и высеченными на них императорскими монограммами, позолоченные мозаики покрыты геометрическими и растительными узорами. Стоящий перед алтарем иконостас, который до нашего времени не сохранился, венчали изображения святых, украшенные позолоченным серебром.

Император приказал перестроить храм Святых Апостолов, соединенный с мавзолеем Константина I, и сделать из него крестообразную церковь с пятью куполами. Этот храм вплоть до XII в. оставался одним из основных мест погребения византийских правителей и послужил прототипом для собора Святого Марка в Венеции. Первой в новой церкви была похоронена Феодора, скончавшаяся в 548 г. За пределами столицы находилось несколько церквей, увековечивших достижения Юстиниана. Храм и военные укрепления, окружающие монастырь Святой Екатерины на горе Синай, которые и сегодня остаются паломнической Меккой, были выстроены на выделенные Юстинианом средства. В Иерусалиме император приказал возвести огромную Новую церковь Богородицы в честь Матери Божьей: эта церковь походила на храм Соломона, но в то же время бросала ему вызов.

В VI в., во время правления преемников Юстиниана, строительство зданий на выделенные империей средства, естественно, продолжалось, пусть и в более скромных масштабах. Известно, что Юстин II приказал перестроить два значимых храма в Константинополе, посвященные Деве Марии, – в пригороде Влахерны и в районе Халкопратия. Более поздние предания гласят, что там хранились реликвии Богородицы – ее риза и пояс. Роль Девы Марии особо подчеркивалась введением двух праздников, которые стали отмечаться при Юстине II и Маврикии, – Рождества Богородицы и Успения Пресвятой Девы Марии. Юстину II приписывается и другая заслуга: считается, что именно он привез в Константинополь две уникальные реликвии, связанные с Христом, – частицы Животворящего Креста из города Апамея и чудотворную икону из Камулианы (города в Каппадокии), считавшуюся нерукотворной, то есть созданной без участия человека. Благодаря этим реликвиям священный статус Константинополя повысился, а наличие предметов, которых якобы касались Христос и Его Мать, говорило об их незримом присутствии в городе и о защите, которую они ему оказывали. Позднее солдаты императорской армии брали обе реликвии, связанные с именем Христа, с собой в бой в надежде, что они их защитят. Важность религиозных ритуалов, их основополагающую роль в понимании и осуществлении управления империей, можно увидеть в постепенном изменении обряда коронации. Ритуал демонстрации роли армии, поднятие нового императора на щит вначале сопровождали, а затем и вовсе сменили коронацией, которую проводил патриарх под шумное одобрение партий ипподрома. Последние к тому времени стали единым целым, а значит, их стало легче контролировать и подчинять в ходе церемоний.

Христианизация империи в основном завершилась к началу VI в. Однако значительная часть литературных и культурных произведений этого периода отличалась классическим языком и стилем, что явно прослеживается, к примеру, в работах ряда историков от Прокопия до Феофилакта Симокатты, в начале VII в. написавшего историю правления императора Маврикия. В более общем смысле этот период характеризовался стремлением собрать и систематизировать накопленные в прошлом знания, что ярче всего выразилось в юстиниановском своде законов, но четко проявилось и в других областях, таких как медицина и философия. Однако было очевидно, что грядут перемены. Хотя Юстиниан и создал свод норм римского права на латыни, он предпочитал издавать новые законы (после 534 г.) на греческом. Латынь постепенно исчезала из повседневной жизни Византии, сохраняясь лишь в некоторых сферах – в надписях на монетах, военных командах, аккламациях.

Стали появляться новые художественные тексты, которые впоследствии завоевали особую популярность. Возник новый литературный жанр – христианские хроники, – как правило, хронологический пересказ истории с Сотворения мира до настоящего времени, повествующий не только об имперских подвигах, но и о природных катаклизмах, различных необъяснимых явлениях. Характерным примером служат рассказы о собаке, которая могла обнаружить прелюбодея по запаху или распознать императора по его изображению на монете. Первые авторитетные хроники были написаны Иоанном Малалой в годы правления Юстиниана.

Еще одним литературным жанром, появившимся в этот период, был кондак – длинная, наложенная на музыку литургическая поэма, которая исполнялась во время церковной службы. Выдающимся представителем этого жанра считается Роман Сладкопевец, сирийский писатель, живший в VI в. и творивший в Константинополе в период правления Анастасия и Юстиниана I. Юстиниан дал Роману заказ на написание нескольких кондаков, один из которых, к примеру, носил название «На землетрясения и пожары» и был исполнен во славу императора после восстания «Ника». При этом автор четко давал понять, что восстание представляло собой наказание, которое Господь наслал на византийцев, дабы покарать их за грехи. Использование литургической поэзии в целях пропаганды ничуть не умаляет ее красоты и художественной ценности, и тот мощный эффект, который она оказывала на людей, также не следует обходить вниманием.