Текст книги "Читатель мыслей"

VI. Учитель физкультуры

Сергей Викторович Каноян жил жизнью размеренной и независимой. По крайней мере, так он себе сам представлял. В школу он устроился работать после института и задерживаться не собирался. Но, отработать распределение было нужно, и он согласился. К тому же, была возможность использовать спортзал.

И зацвели с его приходом в школе Приморского района разные секции и кружки: самбо, волейбол и даже айкидо, причем какое-то редкостное его ответвление. Что, впрочем, Сергея Викторовича не волновало: платили за аренду наличкой и в срок.

Часть выручки шла в администрацию и, отдельно – директору школы. Оставшегося, впрочем, хватало, и, Сергей Викторович уже было собирался купить автомобиль. Но тут счастье его подвело: он влюбился. Влюбился окончательно и бесповоротно. В собственную ученицу. А она в него. И случилось все это так стремительно и быстро, что Сергей Викторович и глазом моргнуть не успел, как обнаружил себя в одно тёплое майское утро с ней в одной постели. О чем узнали её подруги и родители в тот же день. А за ними и весь класс. Девушка – а звали ее Лика – на тот момент школу уже заканчивала. Но по несчастливому для Сергея Викторовича стечению обстоятельств до совершеннолетия чуть не дотянула…

То ли из-за того, что до дня её рождения, в который ей исполнялось шестнадцать лет, оставалось два дня, то ли от того, что часть выручки от кружков шла всем по немного, согласились «сор из избы не выносить». Однако при условии: родители Лики взяли с Сергея клятву (а на всякий случай и собственноручно написанное признание, если надумает развестись), что, «так, мол, и так, имел в моей биографии факт совращения несовершеннолетней; обещаю, как только их дочке исполниться должные шестнадцать лет на ней женится. Что ему сделать и пришлось буквально через три дня.

«Пришлось» потому что по прошествии времени первое ослепление прошло и открылось ранее не замеченное: Лика была патологической дурой. Дурой не в том, медицинском значении слова, когда человек как бы не развит умственно и о нем с сожалением говорят «дурачок» – в этом смысле она была нормальнее многих других. Но направление её мыслительной и практической деятельности было направлено только на себя саму. Это не был эгоизм, отнюдь. Лика честно считала, что женщина – это украшение мужчины. А потому, если муж и покупает «дорогой Лике» жакетик с горностаечкой от «Диора», то он как бы делает это исключительно для себя. Ведь была у Сергея Викторовича до этого жена, одетая в простенькое пальтишко, а теперь? Теперь с такой женой и в клуб ночной, и в казино не стыдно!

То, что по ночным клубам Сергею Викторовичу не нравилось, а казино он боялся патологически, в расчет не шло. Лика объясняла это его излишней стеснительностью и тем, что: «он у меня такой милый, у него еще все впереди; а я пока и одна схожу, мне с друзьями не скучно…»

Естественно о машине пришлось забыть, а аренду с кружков удвоить…

Вот и вчера: Лика опять за своё. Как вернулся Сергей Викторович домой – а приходил он все позже – что бы на новое колечко копить, пришлось самому кружки взять – не успел шлёпанцы надеть, а Лика тут как тут:

– Серочка (это она его так «нежно» называла), а не поехать ли нам в Тайланд? Или на Майорку лучше? Как ты думаешь? Динка моя говорит, там жарко щас, лучше на Новый год… А Леська…

Брови Сергея Викторовича сделались домиком. О таких планах он слышал впервые. Денег не было не то что на «Тайланд», но и на санаторий в Зеленогорске. Потому что колечко, которое себе Лика «присмотрела» в бутике, столько стоило… что он об этом и думать боялся. Только складывал всё стодолларовые бумажки одна к другой и прятал под матрас. Что бы однажды вытащить и отдать, лишний раз не расстраиваясь.

Так и легли вчера спать под Ликину трескотню: «Куда же лучше? Ну, Таити, это индивидуальный тур, туда дорого, знаю, знаю, ты у меня экономный, да и Жанка говорит: „Туда дорога – все кишки протрясешь, а пляж как на Майорке…“; в Турцию ты меня в этом году уже два раза посылал, надоело», – она капризно выпячивала губки, украшая собой в этот момент недавно купленный в кредит диван.

Сергей Викторович стелил постель. «Что-то будет завтра, что она там опять захочет… – с какой-то горькой безысходностью думал Сергей Викторович. Жизнь уже давно представлялась ему в черных, безвыходных тонах. С одной стороны стоял нескончаемый и беспросветный труд за Ликины „колечки“ и „Таити“, а с другой – статья Уголовного Кодекса Российской Федерации. По которой получалось что-то для него уж и совсем настолько грустное, что и думать о таком не хотелось…

* * *

Я занял наблюдательную позицию в недостроенном доме прямо напротив здания офиса, где располагалась фирма Сергея – ООО «Русский лес».

Вчера, после разговора с Андреем я впал в какую-то странную фобию – мне казалось что все, даже пешеходы спешащие и идущие по своим делам, уверены, что я убийца. Казалось, что нет им сейчас до меня никакого дела, но останови любого; спроси – кто же убил? И тот непременно обернется на меня и укажет – «Этот!».

Мне было так плохо, что я даже, было, подумал идти сдаваться. С чистосердечным признанием. Что да, так оно и есть – убийца я… Только я все никак не мог решить – к кому же идти? Милиция? Бандиты? Я метался не в силах решить; обе перспективы казались ужасающими. Это промедление меня, видимо, и спасло. Наваждение отступило. И я, все ещё совершенно убитый, но уже снова неуверенный в своём «киллерском авторстве», отправился в подвал спать.

Проснувшись же на следующий день, я вспомнил совет Андрея, данный мне давно, да так и забытый: попробовать искать преступника в фирме Сергея. В конце концов, у меня были невероятные способности, и это давало шанс.

Я примерно вычислил, где у них находится главный офис. С другой стороны, сидя в колодце, я открыл свою новую поразительную способность: читать мысли не видя объекта визуально. На это я и надеялся сейчас.

Для удобства концентрации (и, вследствие моей близорукости) я взял с собой сильный Цейсовский бинокль, когда-то найденный Лехой на помойке и валявшийся теперь среди рухляди в теплоцентре. Правая часть его ничего не показывала, однако левая работала исправно.

Удобно расположившись в одной из бетонных коробок я, осторожно высунувшись в окно, навел бинокль.

Видеть, что происходит в комнате у меня, естественно, не получалось, но было достаточно направления. Главное было знать, что это ТЕ мысли. Из ТОГО окна.

«… ты мне пургу не гони! Что за дохляка на деле взяли? – тут же послышалось в голове, словно из радиоприемника, временами теряющего настройку. Я вслушался глубже, переходя на информативное сканирование: „…Георгий Петрович Чеганов, кличка Седой, акционер ООО „Русский лес“ со дня основания; решает задачи силового захвата, безопасности и промышленной разведки. Сейчас – единственный оставшийся в живых компаньон. Среди воров в авторитете, хотя и не свой…“

– Бомж, Георгий Петрович, чистой воды. Случайно на месте оказался. – Другой голос был по военному строг. Говорил, видимо, кто-то из охраны. Зашелестели страницы. «Оп-па – отметил я для себя автоматически. – Страницы-то откуда, я же мысли читаю? – и тут же сам себе ответил: – видно, кто-то этот шелест услышал и о нем подумал».

– А я смотрю, по ходу, тут в отчете написано, что у вашего «бомжа» веревка альпинистская при себе была. По сорок долларов за метр. Это что, теперь бомжи такое пособие получают, что по горам на досуге лазают? – я даже, кажется, почувствовал, как атмосфера в комнате начинает накаляться. Это было, видимо, свойство говорившего – еще ничего не произошло, а уже, вроде, все виноваты.

– Срезал сука… Хотел, нажиться, – говорит, – продать хотел. Да вы, Георгий Петрович, не сомневайтесь. Мы его пробили со дня рождения. Кто такой, откуда взялся и где жил до последнего времени – все знаем. Реальный бомж. Пробы негде ставить.

– Я прочитал. – Перебил властный голос нового хозяина. – По останкам установили? Кто?

– Там мало что осталось, к сожалению, взрыв был серьёзный, тело потом еще минут десять горело. Не мог же я своих ребят тушить отправить, с минуты на минуты менты были на вызове… А генетический анализ ничего не показал. Профессионал, видимо, был. Из незасвеченных.

– Профессионал! – голос становился все неприятнее. – И этого профессионала так просто взяли и зачистили?! Как сявку с авоськой у ларька? После того, как он Борисыча завалил? Вы меня вообще что, за козла держите? – повисла неловкая пауза. – Вы хоть понимаете, что люди на меня вешать станут? Что и Серёгу и Борисыча – я завалил! Что б до их доли добраться, всё под себя забрать? И как мне теперь перед людьми оправдаться? Доверие вернуть? – Седой был взбешен. – Я хочу знать, кто и зачем их убрал. Какие мысли на этот счет?

– Похоже, сосед тот. Что лохом прикидывался. Упустили мы его. Но кто ж предположить мог? Его сам Виталий Борисович, – в голосе послышалось почтение, – перед смертью допрашивал. Кто же знал, что такого полета птица попалась… Решили и вправду: не убивал он, само получилось. Наташка нашкодила, да не рассчитала…

– Где он сейчас? – вопрос звучал безапелляционно.

– Прилагаем все усилия, но вы же понимаете… такого класса профессионал. Мало – такого киллера нанял, так ещё и зачистить смог! Мы по своим каналам всё, что могли… через ментов в федеральный розыск объявили. По гостиницам наши люди, дом под наблюдением. Родственники, друзья, все круглосуточно. Только не появляется сука – ума не приложу, как он так ловко на дно залег… Может операция пластическая? Хирургов опросили – тоже ничего. И ведь вот в чем загвоздка, Георгий Петрович: мы его сразу пробили. И получилось картина какая-то совсем странная. До того, как все это началось, человечек-то совсем обыкновенный был. До того момента как Серегу грохнули, на него вообще ничего! Словно подменили его в какой-то момент. Мда… Ну, надеюсь, возьмем мы его скоро; что сам расскажет это навряд ли, но если медиков подключим – много узнаем. Ему теперь, куда не сунься – везде трындец. – Окончание для официального тона докладывающего было несколько неуместным но, видимо соответствовало моменту.

* * *

Все уже было поднялись, как в комнату зашел новый персонаж. «Глеб Абрамович Бердяев, юрист ОО „Русский лес“,… Года рождения, услужлив, отменный юрист», – прозвучало в голове. Тот остановился перед Георгием Петровичем на некотором расстоянии, в руках у него была папка с бумагами. Я отметил, что научился так же видеть обстановку в комнате. Видимо, она составлялась из мыслей думающих людей.

– Петрович, у нас проблемы, – начал вошедший.

Седой поморщился. Он не любил фамильярностей, но для Глеба по кличке Акула делалось исключение. Они были знакомы без малого двадцать лет, и тот не раз вытаскивал Седого из тюрьмы;

– Что еще?

– Завещание Батурина вскрыли.

Все насторожились. Важность сказанного была понятна и без объяснений.

– И что? Как я понимаю, все завещано Наташке? Которую вместе с ним и пришили? По случаю…

– Нет, – выражение лица Акулы не предвещало ничего хорошего.

– Кто?!! Быстро, не тяни! – Седой занервничал. По большему счету сейчас ему должны были сообщить с кем ему, Георгию Петровичу Чеганову, предстояло в ближайшем будущем вести все свои дела. Или кого, в зависимости от веса фигуры и ее охраны, предстояло незамедлительно убрать. Второе было предпочтительней.

– Сергей Викторович Каноян… Года рождения… Женат. Работает учителем физкультуры в средней школе. Осужден не был. В связях с криминальными структурами не замечен. – Акула знал, что Седой не любит задавать лишних вопросов.

– Какой на хрен Каноян?!! – зашипел с придыханием Георгий Петрович. Казалось, его злость закипает с каждой секундой всё сильней. – Ты чего лепишь? Какой, бля, учитель?!!

Все потрясенно молчали. «Один музыкант, другой учитель…» – зафиксировал я чью-то вялую мысль. По ощущению было понятно, что никто из присутствующих не имеет даже примерного объяснения услышанному. Поэтому, как на это реагировать, и что предпринять, было так же непонятно.

– Здесь всё: телефоны, адрес, паспортные данные. Все живое, я проверял. – Убито закончил Акула.

Первым очнулся Георгий Петрович.

– Так… стрелку забейте на сегодня. С этим учителем. – Лицо у него скривилось. – На семь. В «Узбекистане». Сам не приедет, привезёте. – Он встал и, не оборачиваясь, вышел. Все потянулись за ним. Ждать Седой не любил.

* * *

Сергей Викторович Каноян открыл глаза и сразу же понял: мир изменился.

Никакого сожаления и прежней безысходности в его настроении не было и следа; мозг работал предельно четко и ясно. Он откинул одеяло. Посмотрел на разметавшуюся рядом Лику, романтически закусившую губу: вчера она заснула уже за полночь, переживая о предстоящей поездке. Волосы распущены, одеяло откинуто в сторону.

«Запердолить, что ли, этой идиотке поутру? – цинично подумал Сергей, но, посмотрев на часы и передумал. Времени было в обрез.

Он прошел на кухню. Плотно позавтракал, не приготовив, против обыкновения, ничего для Лики, просыпавшейся обычно, когда он ушел. Открыл шкаф с одеждой. Лицо брезгливо перекосилось. Немного подумал, оделся в свободный костюм. Залез в секретер: аккуратно забрал оттуда все документы. Уже двинувшись к выходу, оглянулся на Лику. «А с дурой этой что делать? Вдруг Седой без базара сюда спрыгнет? С него станется… – казалось, он хорошо знал о чём думал. – Да и х… с ней. Отвернулся Сергей. Что она вспомнит? Про учителя физкультуры? Кружки спортивные? – Он презрительно перекривился. – Так что пусть ей бошку оторвут… все одно ничего не знает. – Здесь он вспомнил про данную Ликиным родителям расписку. Однако, это воспоминание его никак не огорчило. Даже казалось напротив, – пусть только пикнут, я их эту бумагу друг другу в жопу засунуть заставлю… – процедил он, развернулся и, более не медля, вышел. В том, что так оно именно и будет, у него не было и тени сомнений.

«Перво наперво в банк, – думал он, двигаясь к автобусной остановке спортивным шагом. Огляделся по сторонам и с удовольствием втянул в себя утренний воздух. – А смотри, не обманули козлы! И, правда, переселился! Маги хреновы – не зря мы их год крышевали бесплатно! – мелькнула у него странная мысль и он сел в подошедший автобус.

* * *

Клерк в банке посмотрел на Сергея внимательно, но ничего не сказал. Ячейка была зарегистрирована правильно. Доверенность выписана и заверена нотариусом. Он открыл свою часть ключом и вышел. Сергей набрал код. Дверца сухо щелкнула. Он вытащил ящик. Открыл его.

Там был средних размеров дипломат. Он достал его и, уверенно набрав на замках код, открыл. Дипломат был полностью забит пачками стодолларовых купюр. Сверху лежала бумага, испещренная именами и цифрами. «Где-то пол-лимона, безразлично отметил Сергей, забирая листок и, распихивая несколько пачек по карманам. – На первые дни хватит».

Он захлопнул кейс и, улыбнувшись служителю, вышел из хранилища. Тут же, в местном обменнике, поменял на рубли пару пачек и быстро покинул банк.

Пройдя несколько сотен метров он остановился у роскошного бутика. «Могут и не пустить, – решил он. – Я же их сам дрючил, лохов не пускать, что б клиенты не стеснялись…» Однако в бутик зашел. Ему дорогу преградил охранник. «Что угодно? – спросил тот тоном, которым уместнее было бы сообщить, что „кажется, вас не звали“. Сергей молча достал из кармана пачку, демонстративно отделил от нее бумажку. И, как бы подумав, не дать ли две, и, как бы решив: „вторую на выходе“, протянул её швейцару. Тот расцвел и заулыбался. На встречу уже шла миловидная продавщица. «Суки продажные, – зло подумал Сергей, двигаясь ей на встречу.

Через час он вышел из бутика полностью экипированный и, даже купив еще про запас. Двинулся в сторону «Европейской», по дороге сменив часы и телефон. «Дерьмо пришлось купить. Но бабок стоит: а смотреть на это будут. Что нравиться, потом прикуплю. – Решил он, заходя в отель. Он снял ВИП апартаменты и, едва устроившись, взялся звонить – времени было в обрез.

* * *

Скоро к гостинице Европейская потянулись черные «Геленвагены». Когда собралось пять, по одному из каждой машины вышли люди и направились внутрь. Все они зашли в номер Сергея Викторовича и, пробыв там где-то с час, так же молча вышли на улицу. Выйдя, они, однако, не торопились по машинам, а так и остались стоять отдельной группой у входа. Было не очень понятно: ждут они теперь кого-то, или не могут решиться на какое-то действие. По крайней мере, так это выглядело со стороны.

Люди эти были членами самого секретного подразделения, входящего в охранную службу ООО «Руский лес». Они подчинялись непосредственно недавно погибшему совладельцу компании Сергею Батурину. Более того, об их существовании только он и знал. Когда-то, во времена лихие, когда вопросы решались чаще оружием, чем за столом переговоров, эти пять человек были теми, – как говорил о них Сергей – «кто решал вопросы с теми, кто решает вопросы». На деле это значило, что им приходилось ликвидировать людей значительно чаще, чем другим и целями их были те, кто тоже убивал людей. Но убил кого-то, по мнению Сергея, не совсем правильно…

Так или иначе, где-то с год назад Сергей созвал их на очередное «заседание». Происходили такие встречи обычно раз в пол года и совершенно тайно: Сергей увлекался дайвингом. Таким образом, один раз в месяц его привозили на берег (летом это был Финский залив, зимой – любая теплая страна на выбор) и он уплывал.

Чем занимался и где был он в это время, не знал никто. Он же, ориентируясь под водой профессионально, прибывал в определенную точку, где его ждали пять человек. Обычно это были места недоступные простым видам транспорта. Тридцати минут разговора им хватало, что бы обсудить смену паролей и явок и наметить дальнейшие стратегические цели.

Так вот, тогда, год назад, он сказал им странное: «Если я погибну или пропаду, может случиться, что с вами свяжется один человек. Человек расскажет об этой встрече и передаст от меня привет. Это будет автоматически значить, что меня нет в живых. Вам нужно любым способом добыть доказательства моей смерти, если таковых не будет. Если все будет ясно и мой труп… – здесь он сделал паузу, видимо несколько смутившись собственной же формулировки, – будет в наличии, – снова последовала заминка, – то вы должны охранять этого человека и немедленно доставить его к нотариусу, которого он укажет и выслушать вместе с ним мое завещание. По этому завещанию все мое движимое и недвижимое имущество перейдет к нему. Вам надо помочь ему получить наследство, что бы не случилось. После этого вы решите сами: работать с ним дальше или нет. В любом случае ваши услуги будут оплачены по ранее установленному тарифу».

Теперь это случилось. Они молча стояли, обдумывая ситуацию.

Человек, пришедший на встречу показался им вполне авторитетным. Более того, не внешностью, но манерой поведения и интонациями он странно напоминал убитого хозяина. Им был пересказан последний разговор с Сергеем почти слово в слово. Большего, они требовать были не вправе.

«Что ж, выхода нет, – резюмировал размышления старший из них; – за все время никто из них так и не произнес ни сова, но этого было и не нужно. – Надо сделать. Хозяин мертв. Это его желание. Если там завещание, значит, нам есть на кого работать. Если нет, возьмем его в разработку; мы должны узнать кто он.

Они так же молча снова расселись по машинам и принялись ждать. Через некоторое время к подъезду подкатил бронированный лимузин. Вышел Сергей, ему открыли дверь. Он сел на заднее сидение. Кортеж тронулся.

Доехали до улицы Восстания, из каждой машины вышло по человеку. Один открыл заднюю дверь лимузина и все двинулись вверх.

Где-то минут через сорок дверь нотариальной конторы открылась. Первым оттуда выбежал человечек с взъерошенными волосами и сбитым, видимо от волнения галстукам. Он кинулся к припаркованному у крыльца «БМВ». Машина сорвалась с места и быстро исчезла из вида. Затем, оттуда вышел Сергей в сопровождении четырех, внушительно выглядящих охранников. Они двинулись в сторону машин. Один приостановился, открыл дверь. Настороженно озираясь подождал, пока Сергей сядет. Кортеж двинулся. Последний охранник вскочил в уже двинувшийся автомобиль сопровождения. Все было четко и слажено.

Застыв на заднем сидении «Мерседеса» Сергей Витальевич задумался. План представлялся ему все более и более рискованным. Да, ему удалось реализовать первую часть. Но, теперь! Теперь он имел пять «Геленвагенов» груженых братвой и… В это завещание вряд ли кто-то поверит. Даже если у него будут бумаги о том, что его бумаги, его завещание – не фальшивка; даже если все это будет завизировано лучшими европейскими аудиторскими фирмам – челюсть у Седого отвиснет по любому. Со всеми вытекающими… Разборками. А что поняли эти пятеро? У них надо полагать собственные интересы. И интересы эти, с его собственными, могут, вполне возможно, ничего общего и не иметь… Или иметь, но не с его… Здесь мысли начинали буксовать; Сергей приоткрыл окно. «Правильно Борисыча убрал, с двумя бы точно не справился, – закончил он свою мысль. Взял трубку, набрал номер. Прождал пару гудков. Сняли.

– Что? – послышался на том конце грубый, недовольный даже, кажется, тем, что он всем недоволен, голос. – Говорите.

– Седой, я еду. Встретимся в офисе, через два часа. – На том конце поперхнулись.

– Чё? Чё ты базлаешь баклан? Назовись!

– Сергей Викторович Каноян; Георгий Петрович, я считаю необходимым незамедлительно встретиться. – Интонации были уверенно констатирующими. Безо всякого заискивания, более того – с нотками превосходства.

– Ты чё чувак? Обурел? Сегодня в семь, в «Узбккистане». Приеду, там и перетрем, – и хотел было же повесить трубку, но вдруг услышал невероятное:

– Седой, ну что ты паришь? Какой «Узбекистан»? Ты что в узбеки заделался? Это не модно теперь. Давай через два часа. У нас, в офисе «Русского леса».

– В офисе? У… Нас? – казалось Георгий Петрович потерял дар речи.

– Или у тебя может быть дела поважнее найдутся, чем с партнером встретиться? У которого, кстати, на десять процентов больше в деле, даже если Борисыча долю поровну распилить… что ещё вопрос… – на другом конце молчали – Ну, тогда конечно…

– Хорошо. Через два часа. – Седой умел быстро собираться и перестраивать план действий. Он молча повесил трубку.

* * *

Звонок застал Седого в момент посадки в машину. Он уже занес было ногу, когда зазвенел телефон. Этим и объяснялась, впрочем, обычная для него, но теперь особенно грубая манера изъясняться. Из-за звонка пришлось не сесть. Теперь в дополнение ко всему он разговаривал в окружении охранников: один держал открытой дверь автомобиля. Второй готовился сесть рядом. Третий застыл у ворот. Со времени, как убили их второго компаньона, прошел всего день. Они перенесли главный вход на другую сторону здания – ставить под охрану недостроенные многоэтажки было на гране разумного – но опасения все равно оставались. Поняв, что шеф не садится, еще двое охранников вышли из машин и настороженно вращая головами, начали фланировать вокруг. Естественно, атмосфера не располагала.

Закончив разговор, Седой, словно не веря своим ушам, постоял еще некоторое время на месте, затем, сказав что-то в полголоса начальнику охраны, пошел назад к крыльцу.

Через пять минут он уже снова сидел в своем кабинете. Напротив расположился Глеб Абрамович Бердяев. Глаза у него горели. Казалось его, и без того беспокойная натура, нашла, наконец, себе достойное применение. Дело того стоило.

– Это подстава. – Уверенно вещал он. Это несомненно какая-то афера! Это неслыханно.

Георгий Петрович сидел в своем кресле и молчал. Ситуация была новой и непривычной. Он был из тех тертых авторитетов, которые еще помнили старые времена. Времена, когда всё только начиналось и он, будучи уже серьезным человеком парковал свой старый «Жигуленок» у парадного своего дома и с утра подолгу разогревал мотор. Потом ехал, аккуратно соблюдая дорожные знаки где-то с пол часа в гараж. Там он выводил из него джип «Чероки», называемый братками «Индеец» из-за его воинственного и заядлого оперения и, оставив в гараже жигуль, ехал в офис, где появление его вызывало немереную ажиотацию. В первую очередь, конечно, из-за автомобиля. Короче, Георгий Петрович Чеганов по кличке Седой был обстоятельным и серьезным бизнесменом; прошедшим долгий и мучительный путь к тому, кем он стал.

А теперь обоих его партнёров убили. И пришел какой-то неизвестный человек и предъявляет права на долю. Да еще на пакет акций, который больше, чем у него! То есть претендует по сути, на всю корпорацию. И делает это совершенно корректно и спокойно. И представляет из себя, кажется, силу. Какую, еще вопрос. Но уже странно, что этот вопрос вообще возник…

– Так, – распорядился Седой, даже не взглянув на суетящегося юриста. – Двое на крышу здания. Угол прицела – двор. Один на недостроенную вышку откуда… Он сделал паузу, неприятно прищурившись, – Борисыча положили. – Георгий Петрович умел учиться на чужих ошибках. Держать весь двор по периметру. Ну, суки я вам покажу!.. Скорее прошипел, чем сказал Седой. – До меня вы может и доберетесь, а вот вас, гниды, я точно мочкану. – И, очень довольный собой, пошел в комнату отдыха передохнуть.

Там его ждала миловидная секретарша Лера. Такая у нее была работа – ждать. До встречи оставалось полтора часа.

* * *

Ровно в назначенное время во двор дома корпорации «Русский лес» въехал «Мерседес» в сопровождении пяти «Геленвагенов». Седой наблюдал за этим из-за окна кабинета с трудом скрывая улыбку. У него в офисе набиралось больше двух десятков бойцов. Причем, через окно в кабинетах он посадил по снайперу. По сути, только они за минуту могли поразить до сотни человек находящихся во дворе; Были еще и те, кто был вне здания, на крышах.

«Что от меня эти фраеры, интересно, хотят? Приветственной речи, что ли? – задал он сам себе вопрос и, уже не стараясь сдержаться, откровенно заржал.

Машины въехали во двор и встали странным каре; как бы наискосок, в полуразвороте. «Драпать приготовились, – с удовольствием констатировал Седой. – Да кто ж вам, братки, отсюда драпать-то даст? – Он немного жалел, что согласился встречаться у офиса. Здесь все здание принадлежало корпорации и списать неминуемую стрельбу на кого-то вряд ли придется. Однако, всегда можно было вспомнить о конкурентах; заодно и шпильку воткнуть. На то журналюги продажные и водятся. На этой мысли он окончательно успокоился и погладил секретаршу, стоящую рядом, с ним по заднице. Задница была круглой и упругой. Рука потеплела.

Раздался телефонный звонок.

– Аллё! – довольно гуттаперчиво ответил Георгий Петрович не в пример своему предыдущему разговору. – Что, браток, приехал? В его голосе струилась неземная любовь к партнеру, которому он мечтал; нет! Он изнемогал от желания отдать ему корпорацию и всё, что тот только попросит, и еще… Что «еще» Георгий Петрович не додумал. Ему, наконец ответили:

– Привет, Петрович, – зазвучал незнакомый голос со знакомыми интонациями. – Я смотрю, к разговору ты не готов. – Последовала пауза. Потом продолжение: – Рука на Леркиной жопе а сам из комнаты отдыха в жалюзях торчишь, как дерьмо в параше. Ты что, меня вконец за фраера держишь?!

Седой отпрянул от окна опрокинув секретаршу а заодно и стоящий рядом с ней кактус гиганского размера. Лера при этом упала прямо на цветок. Она истерически заорала, пытаясь бороться с колючим предметом, казалось, напавшим на нее. Седой отбросил ногой горшок и зашипел: «Молчи сука, щас придушу». Прислонил трубку к уху. – На том конце слышался хохот.

– Извините, Георгий Петрович. Может, мы потом поговорим? А то у вас там, похоже, другое, затевается.

Седой побагровел. От предыдущей вальяжности не осталось и следа. Ему было стыдно перед собой за случившийся инцидент, однако это нисколько не поколебало его уверенности в себе.

– Те чё надо? – спросил он тяжело и натужно, словно раздувал механический пресс. Он пытался сообразить, кто и когда мог поставить в их помещениях камеры – иначе, откуда он знал?

– Мне моё надо. Ответили на той стороне. – Выходи. Поговорим.

– Куда выходить? – изумился Седой, не понимая смысла требования. «Впрочем, я то выйду – и ты, видно, тоже? Вот и хорошо, тут ребяткам и работа привалит…»

– Выходи на центр двора. – Предложил голос. Там и поговорим.

Противостояние на подобного рода «стрелках» в том и состоит: кто не ответит, спасует – проиграл. Это Георгий Петрович знал и потому так хорошо подготовился. Его бойцы были гораздо многочисленнее и держали под прицелом весь двор. Эти пять «Гелендвагенов» не представляли для него какой-либо опасности. Они могли быть расстреляны по команде «рас». Но откажись он выходить – это тут же стало бы известно братве и – потеря авторитета, вещь страшная…

– Выхожу. – Ответил он и двинулся по переходам. – Все уважительно расступались. За ним следовали четыре телохранителя с курками на «взвод». Опасность хоть и была мала, но подстраховаться не мешало. По дороге он накинул бронежилет – чего не случается…

Дверь во двор, которой уже не пользовались, со скрипом открылась. Открылась и дверь «Мерседеса». Седой, совершенно уверенный в своей неуязвимости уже прошел большую часть пути, как из машины вышло на свет странное существо; это был, видимо, человек. Но, облаченный в невероятного вида амуницию: шлем, казалось, времен второй мировой войны; бронежилет совершенно угрожающего вида. Ватные подштанники, видимо, тоже исполняющие защитную функцию. Сам человек словно пританцовывал; только по прошествии времени Седой сообразил: что бы снайперы в перехлест брони не попали…

Одновременно все окна «Гелендвагенов» открылись. За каждым из них сидел человек, тоже в бронированном костюме. В руках у них было по странному, массивному, и от этого очень внушающему уважение прибору.

– Седой, – послышался голос танцующего. – Зря ты бодягу затеял. Машины бронированные. Снайперу не взять. Люди в «доспехах». У каждого РПГ, мы вас, случись что, на куски покрошим. Включая здание. Которое, кстати, по случайности заминировано оказалось – Как бы с оттенком сожаления сообщил человек. Не смотря на свое «танцующее» состояние он оставался совершенно невозмутимым. – Ты же тоже жилет одел? Только против РПГ он майкой летней покажется…

Георгий Петрович молчал. В этот момент раздалось два то ли удара, то ли шлепка. Пританцовывающий чуть покачнулся. К его ногам упало две сплющенных свинцовых лепешки. Человечек, видимо, нисколько не удивленный случившимся, снова стал раскачиваться из стороны в сторону.

– Ну что ж, начнем тогда. – С некоторым сожалением изрёк он и сделал малопонятный жест. Тот же час из одной машин последовал громкий хлопок и на вершине недостроенной высотки, стоявшей напротив здания корпорации, раздался чудовищный взрыв. Весь верхний этаж превратился в руины; летели осколки и груды оплавленной арматуры; кажется, раздался чей-то крик, однако в царившем хаосе трудно было что-либо разобрать. Через некоторое время все успокоилось.