Текст книги "Читатель мыслей"

– Те-р-акт! – нараспев, словно о чем-то приятном, сообщил пританцовывающий человек.

– Что ты хочешь? – тяжело спросил Седой. Он нисколько не напугался. Просто спокойно для себя констатировал: стрелку он проиграл.

– Контроль над всеми акциями корпорации «Русский лес» принадлежавшими Сергею Батурину. Согласно завещанию. И половина бумаг Борисыча. И того шестьдесят процентов в деле со всеми вытекающими.

– Согласен. – После тяжелой паузы ответил Седой. «Все вытекающие» из владения такой долей означали право назначать руководство корпорации. То есть, полный контроль над её работой и прибылями. Он был человек практичный. – Конкретные действия?

– Ты немедленно освобождаешь территорию. Выводишь людей, убираешь прослушку. Мои люди все берут под контроль. Завтра в 10.00 жду здесь. В своём кабинете. Всё.

– Хорошо. – Седой развернулся и пошел назад в здание. Через некоторое время оттуда начали группами выходить люди. Они рассаживались по машинам и уезжали в неизвестном направлении. Вскоре дом опустел, и его заняли люди в военных бронежилетах с тяжелым противотанковым вооружением в руках.

Сергей Викторович Каноян взял корпорацию под свой полный контроль.

V. Вторая жизнь

Я сидел на скамейке в Таврическом саду и смотрел на приближавшегося ко мне человека. Человек был одет в черное кашемировое пальто, в руках у него была трость с замысловатым металлическим набалдашником. Этот человек вчера спас мне жизнь.

Когда я, сидя на балконе многоэтажки услышал шаги, приближающиеся ко мне со стороны лестницы, первой моей мыслью было: прыгать с балкона. Погибнуть таким образом представлялось мне куда более гуманным, чем в пыточной камере бандитов. А о том, что на этот раз они не постесняются в средствах, я почему-то не сомневался. Я даже привстал, оценив, что если человек войдет в гостиную с лестницы, то за время, пока он преодолеет разделявшее нас расстояние, я вполне успею выпрыгнуть… однако здесь мне повезло: человек, миновав мой этаж, прошел на крышу и, как я определил по доносящемуся шороху, устроился там. Спускаться вниз было бы самоубийством – человек, похоже, вслушивался в каждый звук и малейший шорох привлек бы его внимание. Оставалось затаиться и ждать.

Что я и сделал. Дальнейшее я припоминал уже с трудом, словно через мутную пелену – видимо сказывался пережитый шок. Я помнил, как во двор въехали черные джипы, затем кто-то вышел из дверей офиса; последние воспоминания – два раздавшихся этажом выше глухих щелчка. Затем что-то ухнуло со стороны двора и этаж, на котором я сидел, вдруг пришел в движение: дом словно накренился и я, выброшенный ударной волной среди кусков бетона и кровли, полетел вниз.

Больше я ничего не помнил, но смутное ощущение, что приближающийся ко мне сейчас человек мне знаком; более того, сыграл решающую роль в моем чудесном спасении, с каждой минутой лишь крепло.

Стараясь использовать фактор неожиданности, я прислушался к его мыслям. «Привет, ну как, оклемался? Голова в порядке? – услышал я и понял, что он раскуси мой маневр; мне стало неудобно, словно меня застали за подглядыванием.

– Кто вы? Почему вы меня спасли? – Спросил я уже обычным своим голосом первое попавшееся. Вопросы получились глупые, но ответы на них прояснили бы всё.

Человек подошел, присел рядом со мной.

– Если разрешите, отвечу сначала на второй вопрос, – голос у него был мягким и приветливым. Но чувствовалось, что интонации в любой момент могут смениться. – Я вас спас, потому что вы мне нужны.

– Для чего? – я не очень удивился; человек не походил на альтруиста; единственно непонятным оставалось, в какую же историю я вляпался на этот раз.

– А вот это, пожалуй, последнее, о чем имеет смысл рассказать. – Я понял, что у него уже есть план разговора. – И так, отвечаю на первый вопрос: «Кто я». Зовут меня то же Дмитрий; я генеральный директор корпорации «Univarsal Travel Corporation» в переводе на русский это значит что-то вроде «Агентство межзвездных путешествий». Как следует из названия, мы занимаемся туристическим бизнесом: организуем для жителей других миров путешествие на Землю; мы организуем для них все необходимое: транспорт, сопровождение, переводчика, гида и так далее. В детали работы я вдаваться не буду, вам они не понадобятся. У нас с вами история про другое. Единственно, что может быть стоит отметить: «UTC» – совместное предприятие. Большая часть его акций принадлежит моему партнёру. Он житель другого мира. Другими словами инопланетянин.

Я ошарашено молчал. Сказанное не укладывалось в голове. «Не дурит ли он меня, мелькнула мысль. – Но зачем? С какой целью?»

– Я понимаю, что вериться с трудом; остальное будет не менее странным – а мне нужно, что бы вы верили в сказанное. Поэтому уже сейчас я продемонстрирую вам доказательство. Взгляните сюда, он показал рукой в сторону газона. – Это мой автомобиль.

Я обернулся к газону – он был пуст.

– Вы ничего не видите, потому что автомобиль находится в режиме девизуализации и дематериализации; – пояснил Дмитрий. – Это значит, что он невидим и неосязаем.

Я, наверное, не будь ситуация такой нелепой и одновременно серьезной, улыбнулся бы. Таким же образом я мог ему по секрету сообщить, что невидимый самолет, который стоит рядом с его машиной – мой.

– Ваш юмор мне понятен, – я понял, что он с легкостью читает мои мысли. – Но сейчас я переключу машину, персонально для вас, окружающих нас людей это не коснется, в визуальный режим. На лужайке передо мной возник совершенно реальный внедорожник марки БМВ X5. Черного цвета. С черным кожаным салоном. «Самая дорогая комплектация», – автоматически ответил я.

– Что бы вы лучше поняли, о чем речь, вы можете подойти к нему и потрогать.

Я молча встал и подошел к автомобилю. Протянул руку, что бы дотронуться до капота. Рука провалилась внутрь, ничего не почувствовав – я отпрыгнул в сторону. Ощущение было неприятным; первое, что приходило в голову это то, что с ней, головой, что-то не в порядке…

– Не волнуйтесь вы не сошли с ума; режим внематериализации остался включенным, то есть машина может проникать через любые физические объекты; соответственно и они через нее так же легко проходят. Можете потрогать теперь: я осторожно дотронулся до капота. Рука ощутила настоящий металл;

– Не убирайте руку, – попросил Дмитрий. Включаю девизуализацию. – Машина пропала. Моя рука по-прежнему ощущала холод металла. Я закрыл глаза и ощупал машину. – На ощупь автомашина была. Открыл. Машины не было. – Мне снова стало неприятно.

– Вот. – Подытожил он. – В сравнении с исчезающей машиной, существование инопланетян это вообще легко, не так ли? – Я понял смысл эксперимента. Действительно, теперь я готов был поверить во что угодно.

– Что бы понять дальнейшее нужно сделать еще одно пояснение относительно «UTC». Принцип, по которому мы работаем, заключается в следующем: мы не занимаемся перемещением из других миров материальных объектов; да такое и не был бы возможно. Это занятие чрезвычайно трудоемкое и бессмысленное. Так не путешествуют нигде во Вселенной, за исключением специальных экспериментов.

Я напрягся. Пахло какими-то страшными тайнами, чреватыми, видимо большими неприятностями.

– Вам бояться не нужно, – снова «угадал» Дмитрий. На Земле нам никто угрожать не может. Богаче и могущественнее нашей корпорации в этом мире нет. Так что мы не опасаемся даже, что вы передадите эту информацию кому-нибудь. Вы даже можете написать об этом книгу. Фантастическую, – он улыбнулся. – Но для того, что бы вы действовали сознательно, вам нужно понимать, о чем речь.

И так: – продолжил он, – мы принимаем в гости астральные тела путешественников.

Я, общаясь с изотерически подкованными друзьями, что-то такое слышал о подобных экспериментах. Даже был, кажется, реальный ученый, который занимался такими опытами, его звали Роберт Монро. Но о подобном практическом применении я слышал впервые.

– Соответственно, что бы принимать астральные тела на Земле, нам нужно иметь «пустые» физические тела. И вот здесь начинается самое интересное: мы придумали поселять инопланетян в тела настоящих туристов, прибывших в Петербург из-за границы. Астральные же оболочки иностранцев мы помещаем на склад временного хранения. И находиться они там до конца пребывания в городе. А все это время в их физическом теле разгуливает астральная оболочка инопланетянина. По окончании тура астральное тело пришельца возвращается в свой мир, а его место в снова занимает астральное тело иностранца. При этом у обоих остаются воспоминания о происшедшем: различается лишь их окраска: у одного они носят материально окрашенный характер, а у другого ментально.

И вот здесь мы подходим к сути дела: как я уже говорил, астральные тела иностранцев на время их пребывания в нашем городе, помещаются в хранилище. То есть, для ясности… не знаю знаком ли ты с бухгалтерией? – он вопросительно взглянул на меня.

– В общих чертах, – нерешительно ответил я. С бухгалтерией я был не знаком.

– Да тут просто, успокаивающе махнул рукой Дмитрий. – Вот, к примеру: у нас за прошлый месяц прошло 275 туристов. Это значат, что мы, для приема гостей использовали 275 физических тел. То есть столько же астральных оболочек было положено на склад и взято оттуда соответственно по окончании визита.

Я кивнул, хотя услышанное не укладывалось в голове. К тому же манера Дмитрия постоянно обращаться ко мне то на «ты» то на «вы» сбивала.

– Так вот, – судя по значительности паузы, он подошел к ключевому моменту. – Два дня назад мы делали плановую сверку. Она показала, что за истекший квартал на склад временного хранения поступило 984 астральных тела (я поразился масштабам предприятия). Убыло 523. Еще 460 на момент подбивки находилось складе. Но 523 плюс 460 дает не 984 как должно было быть, а 985. То есть у нас получился излишек – неизвестно откуда, появилось лишнее астральное тело!

Я обалдело молчал. Да и правда, что тут сказать… «лишнее астральное тело» у них появилось… Вот у людей проблемы!

– Мы стали поднимать бумаги: складские документы, приходники, расходники, накладные на тела. Сверили поименно списки. – В его голосе появились озабоченные интонации. – И выяснилось, что на складе появилось одно «безымянное» астральное тело, которое нигде не оприходовано и на которое нет вообще никаких бумаг! – он посмотрел на меня, как бы ища поддержку своей озабоченности. Я кивнул.

– Сперва я думал, – продолжил он, – кто-то из наших левачит. – Решил по «чёрному» клиента обслужить, а деньги присвоить. В общем, спереть.

– А что, такое возможно? – во мне проснулось любопытство. Все услышанное звучало для меня до смешного нелепо.

– Теоретически да. – Дмитрий был серьезен. – Но практически очень сложно. Нужно было бы выстроить целую цепочку. Кто-то должен был помогать ему вне нашего мира, что бы астральное тело попало точно по адресу, на Землю. У него должен был бы быть сообщник в отеле; затем завхоз должен был бы принять тело на склад без документов, а потом его так же выдать. Короче, «чем дальше в лес, тем больше дров»… Мы решили пойти по самому простому пути: взяли первое попавшееся свободное тело, приготовленное для прибывающего туриста и вселили в него эту бесхозную астральную оболочку. И допросили получившегося человека. И тот нам безо всякого принуждения поведал о том, что зовут его Сергей Витальевич Каноян, работает он преподавателем в школе, женат, не имеет детей, живет по такому-то адресу. Мы отправили астральное тело снова на склад, а сами поехали к нему домой. Где и напоролись на физическое тело Конояна Сергея Витальевича, благополучно выходящее из своего подъезда в неизвестном направлении. С некоторым изумлением пронаблюдав за ним в течении дня, мы поняли, что астральное тело, теперь в нем находящееся, осмотром достопримечательностей нашего мира отнюдь не озабочено. Более того: имеет конкретный план отнюдь не мирного характера. Чем все и кончилось. Дальше вы знаете. Увидев вас, летящего вместе с осколками бетона с двадцатиметровой высоты, мы решили, что вы, возможно, знаете об этих людях больше. То, что вы за ними наблюдали, мы поняли сразу. Незадолго до этого мы облетали объект и заметили, как вы чуть не выпрыгнули с балкона пока поднимался снайпер. Из этого мы сделали вывод, что вы их опасаетесь, а значит, можете многое рассказать. – Он посмотрел на меня выжидающе. – Так что ж?

Я ответил, что «был бы и впрямь рад помочь; но не усматриваю ни малейшей связи между нашими проблемами… Что слежу я за этими людьми, потому что они меня проследуют, считая виновным в убийстве их боса; я же пытаюсь понять, кто это сделал в действительности, видя, что другого пути спастись у меня нет. Все так подстроено, что даже мои друзья уверены что убийца – я. У меня совершенно нет поддержки, и я подозреваю всех и вся… Я совершенно не знаю, что предпринять и кто за этим стоит. Рассказал о своих новых друзьях, об их тайном обществе, и о том, что даже на спиритическом сеансе дух показал на меня…»

Пока я говорил, Дмитрий не перебивал и только изредка задавал наводящие вопросы; казалось, рассказ его совсем не удивил и он ожидал чего-то в этом роде. К концу он выглядел довольным; кажется, для него в истории не было ничего невероятного. Наоборот, все встало на свои места.

– Все понятно, – вдруг безапелляционно констатировал он.

– Что понятно? – удивился я. Я не понимал, как здесь могло быть хоть что-то «понятно». Информация, полученная мной от него, не проясняла ничего. Впрочем, увиденная вчера кровавая разборка наталкивала на определенные догадки. Было очевидно, что Сергея убил либо сам этот, как называл его Дмитрий, Каноян, или кто-то из его окружения. Ведь он, по сути занял, его место. Это был факт.

– Нужно уточнить ряд деталей и можно будет действовать дальше. – Оптимистически сообщил мне мой собеседник.

– Действовать? Дальше? – Удивился я. – Зачем, если вы и так всё поняли?

– То, что я понял, весьма неприятно. – В голосе его появились жесткие интонации. – И требует немедленного разрешения. Предлагаю встретиться здесь через три дня на четвертый в то же время. – Он вопросительно но посмотрел на меня, словно у меня был какой-нибудь выбор.

– Ну, конечно, – тут я вспомнил, что за моей квартирой, по-видимому, следят. Идти к беспризорникам не хотелось. Дмитрий, однако, догадался и на этот раз. – Вот ключи, – он протянул мне связку; назвал адрес. – Ночуй пока там, потом более фундаментально разберемся; да, – добавил он после паузы, – в людных местах пока не светись. Ты ж еще в розыске. Это мы тоже потом решим. А пока, это… – он сделал рукой неопределенный жест. – Сходи, что ли в библиотеку… Почитай что ни будь. Туда, я думаю, рассылка милицейская точно не идет. Он протянул мне руку и, не торопясь, направился к месту, где ранее наблюдался автомобиль. Подойдя дернул что-то, как бы открывая невидимую дверь. Затем пригнулся и, делая шаг вперед, исчез. Я еще некоторое время постоял. Затем закрыл рот и пошел искать адрес.

Квартира оказалась буквально в двух шагах: я и вообразить не пытался, что за помещение предстоит мне увидеть. Могли оказаться апартаменты класса люкс, а могла быть и комната в коммуналке. Как я понимал, это было место для конспиративных встреч.

Квартира оказалась отдельной, но совершенно пустой. Все было, правда, в хорошем состоянии, но из мебели был только стул. В единственной комнате, наверное треть её площади занимал огромный надувной матрац военного образца. Он был полуспущен. Насоса к нему не было. На кухне имелась газовая колонка и, годов семидесятых, плита.

В квартире было тепло и сухо. Я разделся и лег спать.

* * *

На следующий день я пошел в библиотеку. Не то что бы я руководствовался соображениями безопасности; замечание Дмитрия на этот счет я воспринял скорее как шутку. Это было другое: у меня созрел план. Я решил раскопать что-нибудь о фигурантах нашего дела. Опыт показывал, что такие личности как Элеонора, существуют обычно в противоречивой ауре непонимания себя миром и уверенности, что это непонимание – плод злого умысла; что это темные силы – не иначе – сплотились против них и надо с ними непременно и непримиримо бороться. Другими словами, такие люди окружены скандалами, с надеждами, впрочем, на публичность. Это плодит учеников и последователей: иными словами говоря, «Школу». Школа дает известность, а значит, возможность продолжать дело. Излагать свои идеи перед широкой аудиторией; клеймить врагов и завистников, прославляя тем самым свои, и без того правильные идеи.

То есть, я решил, что раз люди такого рода стремятся к публичности, то можно многое про них узнать просто читая определенного рода литературу. Какого рода сведения я собирался добыть я не смог бы объяснить даже самому себе, но что-то, казалось, я мог бы узнать.

Три дня прошли в упорных трудах. Время не пропало зря, и к следующей встрече с моим тезкой я узнал много нового.

Заказав подшивку изотерического содержания за последние несколько лет, я приступил к изучению вопроса. Давалось с трудом. Статьи о Элеоноре Мудрак, и правда, встречались с завидной периодичностью. Она фигурировала в основном как «талантливый экстрасенс с задатками предвидения». Настойчиво рекламировалась как «специалист по снятию порчи» и «приворотам».

На второй день я уже устал от информации, не приносящей ничего нового и все о том же; было понятно, что, заняв определенную нишу в своем ремесле, она медленно, но верно развивается. Постепенно реклама её услуг становилась богаче: более красочной и профессиональной. К тому же, я заметил, что цены на услуги неуклонно росли. Читая газеты трехлетней давности, я уже не узнавал (по статьям и фотографиям) в ней ту запальчивую молодую женщину, которая «устроила скандал на спиритическом сеансе в доме Троицких из-за неправильно подобранного блюдца: у того были недостаточно скруглены края. По ее мнению это препятствовало свободоизъявлению духов…» На вскидку, это была очевидная чушь. Однако после того, как она покинула сеанс, тарелка вообще перестала двигаться и замерла в середине поля; казалось, духи ее поддерживали в её претензиях к устроителям. Что было немедленно замечено пишущей братией и объявлено знаком избранности…

Теперь же на фотографиях вам представлялась респектабельная особа с диадемой и в колье. Восседавшая в кресле, казалось, времен Екатерины (на самом деле это был искусно сфотографированный «новодел»), она смотрела на вас с фотографии всё понимающим взглядом. Услуги стоили в три раза дороже, чем год назад.

Я оторвался от статьи и почесал за ухом. «И в самом деле: карьера не из дурных, – подумал я, глядя в окно Центральной библиотеки.

Вернулся к статьям, перелистывая их уже скорее автоматически, без интереса. Хотелось знать итог. В конце концов, уже теряя терпение, я перекинул целую кипу газет и открыл вышедшую на этой неделе. Тщательно пролистал. Затем еще раз. Упоминаний об Элеоноре Константиновне Мудрак в ней не было. Рекламы ее услуг тоже. Я, не понимая в чем же здесь дело, просмотрел предыдущую. Тоже нет.

Я взял еще одну: нет! Я не верил своим глазам. Перекинул газеты за несколько месяцев назад: нет! Пол года назад – газета пестрила ее изображениями в самой восхитительной и превосходной степени. Дело становилось интересным. «Почему же она перестала себя рекламировать? То есть, по сути, работать… – подумал я. – Зарабатывать деньги…» По всем понятиям Элеонора не производила впечатления бессребреницы. Более того, её квартира поражала роскошью интерьеров; одежда была изыскана и дорого пошита. Да и вообще, в ее поведении прямо таки сквозила любовь к материальным проявлениям жизни во всем. Я начал листать дальше. Вот она. Я, наконец, нащупал примерный период времени, в который публикации и реклама, касающиеся Элеоноры Константиновны Мудрак стали спадать на нет. Это было четыре месяца назад. «Недавно, – автоматически отметил я. Начал читать статьи, стараясь не пропустить ни одной. Интуитивно я чувствовал, что напал на след. Сам не понимая того, что же ищу, я старался отмечать любые необычные, любопытные детали публикаций. Статьи отличались дежурной монотонностью. Видно было, что строчил их под разными именами один и тот же человек, скорее всего, её же пресс секретарь. Если и появлялись новые подробности или неожиданные детали – их „дутость“ бросалась в глаза.

Я всю свою жизнь проработал в шоу-бизнесе и хорошо знал, как клепают подробности из жизни звезд. Например, статья о том, как Элеонора Мудрак «падала в лифте, и, только обратившись к высшим силам, смогла остановить падение, спася тем самым кроме своей жизни, еще пятнадцать пассажиров, включая трех малолетних детей» не выдерживала никакой критики. Во-первых, покажите мне лифт, в который помещаются пятнадцать человек; во-вторых, как там сразу трое малолетних детей оказались, если ехали все после ее двухчасового сеанса, где взрослый-то с трудом высидит? А в третьих все лифты оснащены автоматическим тормозом, которые остановят любой падающий лифт безо всякого на то сверх естественного вмешательства.

Но несколько раз мне попадались и интересные подробности. Они привлекли мое внимание тем, что если из истории с падающим лифтом было высосано изрядно больше возможного (даже детей туда для жалости приплели), то в этих статьях был колоссальный потенциал для паблисити. В статьях же упоминалось об интересном событии вскользь, как бы нехотя. Словно информация просочилась случайно и доступ к ней пишущему был немедленно закрыт. Это как раз касалось того периода, когда публикации стали сходить на нет и потом прекратились совершенно.

Первое, показавшееся мне странным сообщение выглядело так: «В пятницу, известный маг и экстрасенс, Элеонора Константиновна Мудрак, встретилась со своим старым другом и соратником, с которым была в разлуке много лет. Имя его нашему корреспонденту осталось неизвестно, однако удалось узнать: пятнадцать лет назад он покинул нашу страну и отправился в горы Тибета, где рассчитывал найти священный камень Грааль. Там все эти годы он совершенствовал свои и без того уникальные способности в отдалённом буддийском монастыре. Что ему удалось из задуманного, и с какими целями он прибыл сейчас, мы постараемся узнать и сообщить вам в ближайшее время».

Никаких сообщений на эту тему больше не последовало, однако, вскоре, в разделе «некрологи», я обнаружил сообщение о загадочной смерти того самого журналиста, что сообщал о прибытии «неизвестного друга». Никаких сообщений на эту тему в других материалах не последовало.

Следующая статья была примерно следующего содержания: «Вчера, в три часа после полуночи в экспериментальном театре Элеоноры Константиновны Мудрак (кстати, упоминалось о каком-то „театре“ вообще в первый и последний раз) состоялся перфоманс с названием: „Обмен астральными телами между человеческими особями разных полов; часть вторая“.

Что означал вышеозначенный эксперимент, как он прошел, и какова была его цель, не разъяснялось.

Я, по следам предыдущей истории, взяв на заметку фамилию журналиста, стал листать некрологи. Потратив изрядно времени, я ничего не нашел. Озадаченный, стал искать дальнейшие публикации на эту тему: их не было. Тогда, несколько подумав, и, было, чуть не бросив работать с этим направлением все же, после колебаний просмотрел материалы этого журналиста за предыдущий период: он писал бойко и убедительно. Факты интересные, темы разнообразные, стиль не плох. Однако зацепиться было не за что. Стал искать его публикации дальше и замер от неожиданности: статья о событии в «театре Элеоноре Константиновны Мудрак была последней! Более никакого материала, или упоминания о таком авторе не имелось! Я был поражен – журналист словно пропал, уехал в другой город, исчез бесповоротно и окончательно… «Впрочем, быть может, он переменил псевдоним? – задал я, было, себе вопрос, но тут же сам для себя отнёс его в разряд идиотских. Для журналиста громкое имя – хлеб. И терять его, тем более, добровольно менять никто не станет. То есть, даже в этом исходе, произошедшему должна была быть веская и убедительная причина. После этой статьи сообщения о Элеоноре Мудрак попадались всё реже и вскоре иссякли совсем. Я сдал газеты и двинулся в сторону дома.

* * *

Он сидел на прежнем месте и ворошил палкой снег. Казалось, словно он и не уходил отсюда. Так и сидел, дожидаясь меня еще с того раза, как бы обдумывая разговор… Я подошел, поздоровался. Нерешительно сел. Он казался каким-то издерганным; нервным. Различие с его прежним образом было настолько разительным, что я даже еще раз осмотрел его, словно сомневаясь; но нет, это был он: то же отливающее синевой пальто; та же позолоченная трость. Единственно… все это имело какой-то другой оттенок. Вся его личность: выражение лица, глаз, движения – были разительно другими. Словно произошло за эти три дня с ним что-то страшное. Словно, понёс он за это время большие потери морально и физически состарившие его и сделавшие старше своих лет. Не было никакого сравнения с его прежней уверенностью. Шел снег.

– Слушай, – сдавленно и тоже как-то по-другому начал он и осекся… – я прошу тебя помочь.

– Помочь? – не понял я. Ведь я и так уже был готов помочь и давно согласился. – Ну да. Конечно. – Я помолчал, ожидая продолжения. Снежинки кружили перед моими глазами падая и попадая за воротник.

– У меня беда. – Вдруг сказал он и отвернулся. Я замер. Все происходящее и услышанное не укладывалось для меня в картину мира, хоть и без того безумную, но хотя бы, до этого имеющую подобие логики… Это ведь он меня спасал… вернее, спас и, по любому; по всем обстоятельствам, сказанным словам и его поведению тогда, во время нашей предыдущей встречи он казался если не сверхчеловеком, то кем-то чрезвычайно могущественным. Почти всесильным – и теперь эти его слова…

– Чем я могу вам помочь? – спросил я, скорее, что бы прервать затянувшуюся паузу.

– Меня преследуют. – Голос его чуть окреп, но оставались в нём интонации безысходности. – Меня преследуют киберрастения с планеты Тар. – Казалось, он торопился рассказывать. – Они прорастают везде, где бы я не появился. Никакие ухищрения не действуют. – На его лице появилось вопросительное, почти беззащитное выражение. – Это началось два дня назад. Я пробовал все… почти все. Мои партнеры из других миров не выходят на связь. Они боятся…

В этот момент снег рядом с его ногой зашевелился, и из-под него показалось что-то зеленое. Быстро высунувшись из снега, наружу показался диковинный росток. Он напоминал растение «Аллоя», потом, достигнув сантиметров десяти в длину, на концах ростков начало что-то серебриться; с ужасом смотрел я, как концы лепестков превратились в головы, по очертанию напоминающие собачьи. С той только разницей, что материал, из которого они были сделаны, отливал сталью; пасти животных тянулись к ногам Дмитрия и щелкали зубастыми пастями; казалось, ему не спастись.

– Арра харра дембэт! – Закричал Дмитрий в полый голос. Он вскочил на скамейку и, заняв боевую позицию начал молотить по хищному растению дубинкой норовя попадать но оскалившимся мордам. Когда он попадал, головы лопались с отвратительным звуком; это напоминало чмокающий хлопок сопровождающийся отрывистым визгом. Из стебля растения на месте лопнувшей головы начинал бить фонтан красной жидкости. Скоро снег превратился в сплошное алое пятно. Я, застыв в ступоре от ужасающей картины, не мог двинуться с места… а он все молотил и молотил по головам, растение дергалось и извивалось, кажется, в отчаянии что не может сойти со своего места и напасть…

* * *

Я открыл глаза.

Матрац подо мной почти сдулся, и я лежал на полу только подпираемый по бокам колышущимися его частями, еще сохранившими воздух. Сквозь занавеску пробивалось солнце. Я встал и тряхнул головой. Сон не шел из головы. Ведь если всё рассказанное мне им было правдой, то даже вообразить, какого рода проблемы решают эти люди, не представлялось возможным.

Я вскипятил чай – чайник был куплен мной в первый же день пребывания здесь, завтракать в кафе я опасался. Сделал себе бутерброд. Посмотрел на часы. До встречи оставалось полчаса. Доел. Оделся. Еще раз, оглянувшись на приютившее меня убежище, вздохнул. За последнее время это были самые спокойные дни. «Спасибо этому дому, пойдем к другому» – подумал я и вышел из подъезда. Почему-то я был уверен, что больше сюда не вернусь.

* * *

Он сидел на прежнем месте и ворошил палкой снег. Казалось, словно он и не уходил отсюда. Так и сидел, дожидаясь меня еще с того раза, как бы обдумывая разговор… Я подошел, поздоровался. Нерешительно сел.

– Как дела? – начал Дмитрий. – В библиотеке?

Я вздохнул с облегчением. Остатки сна еще ворошились в моей голове, вызывая тягостное и неприятное чувство. Вопросу я ничуть не удивился, поняв его буквально, начал рассказывать о своих открытиях. Хоть мне и было до крайности любопытно, к каким же выводам пришел он сам, я торопился изложить свою версию.

– Она почему-то перестала работать! – перешел я от фактов к выводам. – И это совпало с появлением какого-то ее старого друга. Я бы решил, что ей просто стало стыдно перед ним; он ведь вернулся с Тибета, где учился настоящему мастерству. А она, между тем, промышляла здесь фокусами местного значения типа ворожьбы и сглаза… но тогда как же быть со смертью одного журналиста и исчезновением другого? Получается, она занялась чем-то другим; какими-то экспериментами, рядом с которыми ее прежнее ремесло было ничем. И это требовало соблюдение тайны! Продолжая же общаться с прессой, она привлекала к себе внимание и соблюдение секретности становилось трудновыполнимым… К тому же, если ввести допущение о том, что смерть и исчезновение журналиста было организовано Элеонорой или кем-то из ее подельников трудно даже вообразить, что скрывается за этой завесой и какова ставка, ради которой они идут, кажется, на все…

Я вопросительно посмотрел на Дмитрия. Сказать мне было больше нечего. Все это время он молчал, чертя на снегу перед собой замысловатые узоры.

– Что ж, – начал он, выждав некоторую паузу. – Получается, ты бы и сам рано или поздно догадался. Тем более, что тут и осталось только догадываться… Все факты перед тобой. Тем более, что самое сложное – суть объяснения, до которой ты бы пожалуй сам не дошел, я тебе тоже дал… – Он вопросительно посмотрел на меня. Я сидел в полном ступоре. Мне только что казалось, что я проявил чудеса догадливости. Теперь же получалось, что я, наоборот – все знаю, но ничего объяснить не могу.

– Ну ладно, викторина отменяется. – Дмитрий стряхнул снег с рукава. – Тем более, что всё ещё далеко не закончилось… – с некоторой досадой в голове закончил он. – Спрашивай по порядку.