Текст книги "Не очень драматические пьесы. Повести и рассказы"

Пропала собака, или Вампировы страсти
Водевиль в одном действии

Скромная, однокомнатная квартира в пригороде Москвы. Раннее утро. Слышно, как по радио, где-то в глубине комнаты диктор говорит: «…и в самом начале этого солнечного, жаркого утра радиостанция „Эхо Москвы“ желает вам прекрасного настроения, светлых улыбок, успехов в ваших делах. По возможности оставайтесь на нашей волне». Раздаются несколько настойчивых звонков в дверь. К ней никто не подходит. Звонки продолжаются. Дверь осторожно открывается. Входит Зоя. Приятная особа лет 28—30.

ЗОЯ: – Есть, кто живой?

Осматривается, подходит к дивану, покрытому белой простыней. Осторожно тянет ее на себя. Под ней – мужское лицо. Лицо не молодое, но и далеко еще не старое.

ЛИЦО недовольно:

– Ну, в чем дело? Кто вы такая?

ЗОЯ: – Здравствуйте. Я представляю отделение социальной реабилитации и помощи людям, которые находятся в депрессии. Кто запутался в сложных жизненных коллизиях и нуждается в психологической поддержке, консультации и помощи. Короче мы для тех, кто практически попал в экстремальные условия.

ЛИЦО: – Занавесьте меня обратно и уходите. Я передумал вас приглашать. Ни в какой помощи я не нуждаюсь. У меня на диване нет места вашему экстриму.

ЗОЯ, заглядывая в бумажку: – Вы Вампиров?

ЛИЦО: Кто? Какой я вам Вампиров? С ума, что ли, вы сошли?

ЗОЯ: – Тут так написано. «Вам-пи-ров».

ЛИЦО: – Дайте-ка сюда. Забирает бумажку, громко читает: В. А. Ампиров. Ампиров – моя фамилия. А В. А. – это Валентин Аркадьевич.

ЗОЯ: – Тут неразборчиво… извините. Ну, так, что с вами случилось, Валентин Аркадьевич?

АМПИРОВ: – Ничего не случилось. Я же сказал, что передумал вас приглашать.

ЗОЯ присаживается: – Поздно передумали, господин Ампиров. Я уже здесь. Рассказывайте.

АМПИРОВ: – Что тут особенно рассказывать. Нечего тут рассказывать. Аза у меня пропала. Если она не вернется – я не выживу.

ЗОЯ: – А говорите – в помощи не нуждаетесь. Наша служба, как раз таким помогает.

АМПИРОВ: – Каким это «таким», позвольте вас спросить?

ЗОЯ: – Брошенным, покинутым. Помогает преодолеть внутренний кризис, восстановить душевное равновесие, поверить в собственные силы.

АМПИРОВ: – Это все было у меня с Азой.

ЗОЯ: – Отчего ж тогда она ушла? Видно, мало уделяли ей внимания. Я вам скажу – ничто не делает женщину прекрасней, чем вера супруга в то, что она самая лучшая. А если женщина сама себе покупает цветы к 8 марта, значит, так думает, к сожалению, только она. Что-то вы упустили, что – то не додали.

АМПИРОВ, запальчиво: – Поверьте, супруге я дарил цветы не только к 8 марта. Она их нюхала в противогазе.

ЗОЯ: – Ваша шутка не уместна.

АМПИРОВ, в крайнем возмущении: – Что касается Азы, то она ни в чем не нуждалась! «Не додал?!». Да она меня у дверей всегда встречала, с рук ела, спала со мной. А ее кто-то взял и сманил.

ЗОЯ в сторону: – О жене, как о собаке. «Взял и сманил». А с кем бы вы хотели, чтобы супруга ваша спала? С соседом, что ли?

АМПИРОВ продолжает, не слушая: Всего-то и осталось у меня от нее вот это. Вытаскивает из-под подушки ошейник. Аза, Азочка, милая моя, где тебя носит?

ЗОЯ: – Подождите, подождите. Я что-то не понимаю. При чем здесь этот мерзкий аркан!

АМПИРОВ: – Послушайте, мы о чем с вами говорим?! Я рассказываю вам про свою собаку. Собака от меня ушла! Вот какое у меня горе!

ЗОЯ присаживается: – Так у вас собака пропала? Ну, блин, вы даете! В заявке про собаку ничего не сказано. В заявке сказано, что от вас жена ушла.

АМПИРОВ: – Стал бы я беспокоить вас по такому пустяку! Она, кстати, тоже ушла. Но я храню, заметьте, не ее фотографию, а вот это! Трясет ошейником. У меня собаку увели, а не жену! Понимаете вы это! Со-ба -ку!

ЗОЯ: – А я думала, Аза это жена ваша. А это, значит, собака. Впервые в моей практике вижу подобное: чтобы какая-то собака была дороже жены.

АМПИРОВ: – Собака не «какая-то», не «какая-то!». Попрошу вас относительно Азы так не говорить. Я нашел ее ночью. Подобрал щенка зимой у гостиницы «Пекин», возле площадки, откуда обычно отправляются в турне международные туристические «Икарусы». Отошел последний, с немцами. В клубах белого дыма, среди синих сугробов вдруг увидел, как панически мечется и скулит собачонка на холодной платформе. Пронзительно плачет, проваливаясь в глубоком снегу. Ее забыли, недосчитались иностранцы нерасторопные. Знаете, каким он парнем был?

ЗОЯ: – Кто? Гагарин, что ли?

АМПИРОВ: – Да не Гагарин! При чем здесь Гагарин?! Песик мой! Он дрожал всем телом. Я принес его домой в зимней шапке. Дома поставил на стол и при нормальном свете хорошо рассмотрел горе туриста. Он был красивым шоколадного цвета щенком с мордочкой аристократа, с умными черными глазками. Я всем сердцем привязался к нему.

ЗОЯ: – Ну и дела! Только я пришла не ради песика вашего? А чем жена вам не угодила?

АМПИРОВ: – Та сразу предупредила: «Впредь никогда не касайся меня, пока рук не вымоешь с мылом после собаки!». В ультимативной форме заявила: «Или я или эта псина!». «Выбирай далматинца», – сказал мне сосед, заядлый собачник и женоненавистник.

ЗОЯ: – «Далматинец». Фамилия что ли собачья?

АМПИРОВ: – «Фамилия». Это порода такая собачья! «Поздравляю, – сказал мне тогда сосед. – Выберешь далматинца – у тебя будет прекрасная охотничья собака, а выберешь супругу – у тебя будет одно сплошное желание».

ЗОЯ: – Какое желание?

АМПИРОВ: – Чтоб собака разговаривала, а не гавкала.

ЗОЯ: – Странное какое-то желание.

АМПИРОВ: – Ничего странного! Две гавкающие дома – это уже перебор.

ЗОЯ: – Одна тоже – не мед. А если даже и одна, так это претендент для нашего вмешательства. Я вам скажу – как бы супруга не гавкала, все-таки так убиваться из-за пропавшей псины, его заслуги ставить выше достоинств жены – это уже слишком. Просто ваша человеческая энергетика претерпела значительные изменения. Это может быть следствие ощутимых перемен в стране. Ваша неустроенность, отсутствие работы, нехватка денег и недовольство супруги по этому поводу, явились причиной душевного дисбаланса. Потому вы сейчас и лежите под простыней, как под белым саваном.

АМПИРОВ: – Да нет. Все гораздо проще. Это меня радикулит достал. Мой знакомый врач не помнит, чтобы у человека так болела задница.

ЗОЯ: – Вот. Правильно. Это место у вас болит потому, что вы до конца не иcпользуете возможности собственного мозга. А вам бы пораскинуть им, придумать, как максимально использовать, реализовать себя, чтобы жена не гавкала, а мурлыкала, над вами, как кошечка над блюдцем с молоком тогда бы и то место, что ниже спины не болело.

АМПИРОВ: – Да что я только не придумывал, что только не делал, чтобы она мурлыкала! Все без толку, все ее раздражало!

ЗОЯ: – Ну, например, что в последний раз вы придумали, чтобы она нарадоваться на вас не могла?

АМПИРОВ: – В последний раз мы с ней в карты сели играть. В преферанс. Она надела резиновые перчатки и стала жульничать.

ЗОЯ: – В карты в резиновых перчатках? Чтобы карты прятать?

АМПИРОВ: – Нет, карты она прятала в лифчик. Тузы спрячет, а потом заставляет меня кукарекать под столом. А мы так не договаривались.

ЗОЯ: – А перчатки для чего? Что за необходимость такая?

АМПИРОВ: – Перчатки – особый случай. Она по жизни идет с ними. Не снимает их даже, когда маникюр себе делает!

ЗОЯ в шоке: – Маникюр в перчатках?! Как это? Как это можно? И кому они нужны – красивые ноготки под резиновыми перчатками?

АМПИРОВ: – А черт его знает кому! Наверно ее увлекал не результат, а сам процесс. А нюхать цветы в противогазе! Думаете, это я для красного словца сказал!

ЗОЯ, округлив глаза: – Значит, это не шутка?

АМПИРОВ: – Равно как и чистка зубов разовыми щетками.

ЗОЯ: – А что есть такие?

АМПИРОВ: – Зубы надо иметь, как у моей жены! Тогда и особенные щётки появятся. Их ей делают по специальному заказу.

ЗОЯ, едва оправившись после услышанного: – Да… думаю, что неадекватность вашей жены – это особый случай в психологии, нашему отделу неизвестный. Как впрочем, и всему научному миру странность ее была бы небезынтересна.

АМПИРОВ, тряся указательным пальцем над головой: – Обсессия! Обсессия!

ЗОЯ: – Что вы сказали? Чья сессия?

АМПИРОВ: – Нет, это я так. Сам себе.

ЗОЯ: – Вернемся все-таки к вопросу о максимальной реализации человека в жизни. В семье и обществе. Вернемся к вопросу о безукоризненном, заслуженном авторитете дома и на производстве. Игра в карты – это все, на что был способен ваш мозг? Кукареканьем под столом вы собирались реализовать себя? Возвыситься в глазах жены, как геолог достойного уровня и квалификации?

АМПИРОВ: – Говорю вам – я не виноват! Я играл честно, а она мухлевала, она играла мечеными картами!

ЗОЯ, не слушая: – Преферансом вы хотели вернуть уважение к себе? Наладить погоду в доме?! Боже мой! Какое убожество! В вашем возрасте вы должны понимать – супружеская пара, которая садится вместе играть в карты, где тем более, одна из сторон натягивает перчатки – это начало настоящей войны, которая вот-вот грянет!

АМПИРОВ: – И, слава богу, что не грянула. Картежный шулер вовремя капитулировал.

ЗОЯ: – Неужели вы не могли предложить, придумать ей что-то такое, что дало бы возможность возгордиться вами, порадоваться за вас?

АМПИРОВ: – Я не думаю, что честная партия в карты с супругой – это плохо. Это как-то сближает. Я хотел, как лучше.

ЗОЯ: – Запомните, лучшее всегда хуже хорошего. Вот вы по анкете – геолог. Возвращаетесь из очередной трудной и длительной экспедиции. С радостью сообщаете жене, что вы, именно вы, нашли ископаемые залежи пусть не золота, но цветных металлов! Их так не хватает стране! О вас пишут газеты, вы лауреат разных российских премий! Сколько бы денег вы домой принесли! Представляете, вы нашли драгоценные металлы!

АМПИРОВ: – О чем вы говорите? Какие металлы? Последний раз я их находил, когда был пионером и собирал металлолом. Послушайте, раз вы уж пришли, не могли бы найти на кухне немного молока и вскипятить его. Мы всегда в этот час с Азой молоко пьем. Она еще любила с медом, а я так. Теперь ее нет, а пить молоко одному так же противоестественно, как ходить в уборную вдвоем. Давайте попьем молочка.

ЗОЯ: – Боже мой! Мёд, молоко, какая проза! Кстати сказать, у меня на Павелецком вокзале знакомый был. Он всегда с приятелем в туалет заходил. Правда, пили они там не молоко, а водку. Уходит на кухню, говорит оттуда. Что с них взять? Продукты пресловутой формации новых русских и атавизм канувшего развитого социализма! Вы я вижу хоть и лох, но, слава Богу, не конченный! Вам бы не смотреть пристальней, куда супруга карты прячет, не в карты, а друг на друга. Ежедневно выражать готовность совершить для нее нечто! Пытаться реализовать ваш интеллектуальный потенциал! Ощутить взаимную предназначенность двух родных душ. Вам сколько молока? Стакан, два?

АМПИРОВ: – А вы будете? Азы все равно нет. Лейте, стало быть, и для себя!

Зоя, возвращаясь: – Поставила на огонь. Никогда не забывайте – вы женились на самой прекрасной женщине в мире. Пусть даже со слабостью к перчаткам! Она оказалась не такой? Так разве она виновата? На супругу даже если она послала вас кукарекать под столом, надо смотреть, как на Джоконду, в худшем случае, как на ведущую телешоу Елену Хангу! Она бы оценила это. Вон, как на кухне у вас чисто, как все аккуратненько. Чистота в доме – это ли не заслуга хозяйки!

АМПИРОВ: – Про какие заслуги вы говорите? Не было у нее никаких заслуг. Какая там Джоконда, Ханга! Назовите мне хотя бы такую страну, где за заслуги жен ставят памятники!

ЗОЯ: – Ну, не знаю. Задумывается. Родина-Мать, например.

АМПИРОВ: – Давайте только не путать божий дар с советским скульптором Вучетичем! Там мать, а не жена! В Англии же стоит памятник собаке! За выдающиеся собачьи заслуги! Садится на диване, босыми ногами пытается найти тапочки. Вот наступили времена! Тапочки и то некому принести! А еще совсем недавно пальцами щелкнешь и как крикнешь: «Аза, подай тапки!». Она тут же тащит их. Где она теперь, девочка моя?!

ЗОЯ, в сторону: – Такой же ненормальный, как и жена. То, «знаете каким он парнем был», а то вдруг «девочка». Громко. А вы объявление давали? Может надо объявление повесить: «Ищу собаку с такими-то заслугами, выглядит так-то и так-то. Телефон указать, адрес.

АМПИРОВ: – Вы забыли, наверное. Я уже говорил вам. Она родом из Германии. Немецким владеет в совершенстве, а вот по-русски не читает. Мы как-то с женой заговорили о репатриации в Израиль, так Аза в синагоге у кого-то разговорник стащила. По вечерам сидела, иврит учила. Уже читает со словарем.

ЗОЯ: – Надо же! Иврит со словарем!

АМПИРОВ: – Не верите? Что ж, это ваше право. Тогда, может быть, эта история вас убедит. Вот послушайте. Когда мы летом отдыхали в Ростове у тещи, Аза познакомилась с милой собачкой священника, который жил по соседству. Звали ее Виагра. Случилось однажды несчастье. Она попала под машину. В ветлечебнице Аза не отходила от нее. Но увы… Священник так беззаветно любил ее, что решил похоронить несчастную на приходском кладбище. Зная, что строгий архимандрит ни за что не позволит ему сделать это, он попросил умирающую Виагру написать на имя духовного лица завещание и передать святому отцу 100 долларов. Виагра, находясь на последнем издыхании, с удовольствием это сделала. Уж поверьте, пожалуйста, покойная выбирала, с какими собаками дружить. Она высоко ценила интеллектуальный уровень Азы. А что на кухне чисто, так это опять же обсессия.

ЗОЯ с удивлением: – Опять сессия? Далась вам эта сессия? О чем вы все время говорите?

АМПИРОВ по слогам: – Об-сес-сия, уважаемая, это болезнь такая. Панический страх заразиться какой-нибудь инфекцией. У моей жены – клинический случай. Этим и объясняется игра в карты в перчатках и все прочее. Я кукарекаю, а она руки умывает! Она их с утра до ночи терла! Что там маникюр в перчатках! Надевала их даже перед тем, как свет включать. Мужик, чья жена нюхает розы в противогазе – просто не жилец! А если рядом при этом еще присутствует собака! Это хуже радикулита! Вот она и ушла.

ЗОЯ: – А вы говорите, увел ее кто-то. Собаке стало обидно за хозяина. Ее можно понять… Она ж не позволяла себе цветы нюхать в респираторе! А могла, имея такой кругозор! Вот она из-за сессии… или как ее там, короче из-за болезни жены вашей сбежала.

АМПИРОВ: – Какая вы непонятливая! Я сейчас про жену и говорил, а не про Азу. А собаку действительно увели! У меня на этой почве даже температура, кажется, начала подниматься. Не могли бы вы мне пощупать лоб.

ЗОЯ прикладывает ладонь ко лбу Ампирова: – Да нет. Температура у вас, слава Богу, нормальная. Я еще раз хочу напомнить – вам просто необходимо отвлечься на что-то в жизни более значимое, чем пропажа собаки.

АМПИРОВ начинает тереться лицом о ладонь Зои, удерживать ее пальцы, не выпускать ладонь из рук. Зоя с удивлением смотрит.

АМПИРОВ: – Я бы и рад отвлечься, но даже имени вашего не знаю. Вот вы знаете, как меня зовут, а я нет.

ЗОЯ: – На меня, что ли, отвлечься? Тогда у вас действительно температура! А зовут меня Зоя. Зоя Берлин. Руку, тем не менее, не убирает.

АМПИРОВ: – Берлин?! Скажи, пожалуйста! Каких только фамилий не бывает! А почему, скажем, не Катманду?

ЗОЯ: – Во-первых Берлин с ударением на первом слоге, а во-вторых, при чем здесь какое-то Катманду?

АМПИРОВ: – А потому, Зоинька, что Катманду – звучит красиво. Катманду – это столица Непала. Я там был с поисковой экспедицией. Женская половина нижнее бельё искала французской фирмы «Дженнифер», а мужики приключений. Хотите в Катманду?

ЗОЯ: – Если честно – хочу. Я еще нигде, никогда не была. Тем более среди буддистов. (После паузы) А вы знаете, я недавно два письма получила.

АМПИРОВ: – Из Катманду?

ЗОЯ: – Нет! Не из Катманду!

АМПИРОВ: – Два письма? Хороших?

ЗОЯ: – Конечно! Очень хороших!

АМПИРОВ: – Если не секрет от кого? От подруги?

ЗОЯ: – А вот и не угадали. От себя.

АМПИРОВ: – От себя?!

ЗОЯ: – От себя! Самой себе разве можно писать плохие письма!

АМПИРОВ, касаясь Зоиных волос: – Самой себе никаких писем писать нельзя. Ни хороших, ни плохих. Надо чтобы хорошие письма писали тебе другие. Как бы мне хотелось написать вам письмо. Можно я напишу вам письмо.

Зоя (неожиданно медленно проводит рукой по щеке Ампирова): – Какой же вы все-таки небритый, какой же вы все-таки неухоженный. У вас библейские, грустные глаза.

АМПИРОВ, прикрыв глаза: – «В ком сердце есть, тот, кто должен слышать время, как твой корабль ко дну идет». Неожиданно из кармана рубашки достает сигареты и закуривает. У вас, Зоя, прекрасная работа. Не давать человеку утонуть в одиночестве. Не уходите, пожалуйста. Катманду – за нами! Вы обещали покинутым помогать преодолевать внутренний кризис. Он у меня обостряется. Не уходите!

ЗОЯ: – Только что гнали меня, а теперь просите: «Не уходите». И потом – зачем вы курите? Вам это не идет.

АМПИРОВ: – Только не говорите мне о вреде курения. У меня был знакомый – хороший мужик, по специальности – мужской сексопатолог. Он работал исключительно с недвижимостью мужской. Зарабатывал прилично. Недвижимости было достаточно. Убедительно просил меня бросить курить. И поверьте, Зоинька, мне! Если бы я его послушал я, вряд ли дожил бы до его похорон.

ЗОЯ в шоке: – Какой ужас! И мы бы не встретились?!

АМПИРОВ: – Мы бы не встретились. И вы бы сейчас не касались моего лба. И я бы не чувствовал приятного тепла вашей руки, даже чего-то большего. Оставайтесь со мной, уважаемый работник отделения психологической реабилитации. Не уходите. Тогда вам и письма не придётся писать самой себе. И потом – мы же к непальцам не попадём!

ЗОЯ: – Не велика потеря. Непал, надеюсь, с карты не исчезнет, если я в эту страну не приеду. А вот про письма…

АМПИРОВ: – Зоенька, оставайтесь навсегда! Без всякой привязки к Непалу. Я вам каждый день буду письма писать. Вы возвращаетесь с работы, а на столе письмо! Представляете!

ЗОЯ, улыбаясь: – Письма каждый день! Валентин Аркадьевич, вы это серьезно? Надо сказать, что вы мне симпатичны, но я же не могу так скоропалительно влюбиться в вас.

АМПИРОВ: – Не плывите, Зоенька, как все по течению. Когда все плывут по течению, трудно узнать, кто же плывет по собственному желанию.

ЗОЯ после некоторого раздумья: – А у меня муж недавно погиб. Несчастный случай на стройке – сорвался со строительных лесов.

АМПИРОВ, пристально вглядывается в Зою, пальцем проводит по бровям:

 
Им жить бы немного иначе,
надеть подвенечный наряд.
Но кони все скачут и скачут,
а избы горят и горят.
 

Зоя склоняется головой к плечу Ампилова, всхлипывает.

АМПИРОВ гладит ее руку: – Вот видите. Вам сейчас больше чем мне необходимо душевное равновесие и много сил, чтобы преодолеть несчастье. Поэтому давайте жить вместе! У меня собака потерялась, а теперь если еще вы уйдете, я запросто пропаду! Пропаду, как ёжик в парикмахерской!

ЗОЯ: – Боже! Какой дикий случай! Драматичней ёжика в тумане! Вы думаете, мне надо остаться? Забирает из пальцев сигарету и гасит ее в пепельнице. Хорошо. Я останусь. Я остаюсь, Валентин Аркадьевич. Я не легкомысленная. Просто меня никто не ждет.

АМПИРОВ притягивает Зою к себе, пытается поцеловать, шепчет на ухо: – Спасибо, Зоенька. Спасибо вам. Я буду ждать вас. Я каждый день буду ждать вас. Только скажите честно. Я вам не кажусь очень старым? Мне кажется, что я такой уже старый! Недавно стоял в очереди пенсионеров за социальным пособием. Очередь двигалась не потому, что двигалась, а потому что пенсионеры умирали.

ЗОЯ: – Что за глупости я от вас слышу, Валентин Аркадьевич! Вы в том возрасте, когда паспортные данные никак не соответствуют блеску ваших библейских глаз! Не заставляйте меня разочаровываться в вас!

АМПИРОВ: – Хорошо, хорошо, Зоенька, не буду больше. Как красиво вы сейчас произнесли про возраст.

ЗОЯ: – Прошу вас, Валентин Аркадьевич, о смерти ни слова!

АМПИРОВ прижимает Зою к своей груди, целует лицо: – Я обещаю вам – не дождутся меня в этой очереди. Просто хочу вам сказать про то, что каким бы старым я не казался, я еще очень сильный, не смотря на приступы радикулита. От пола могу отжаться до шестидесяти раз, а по четвергам у меня разгрузочный день. Я бегаю.

ЗОЯ неожиданно спохватывается: – Господи! Молоко! Молоко сбежало! Как я забыла!

Вскакивает. Ампиров удерживает ее. Неожиданно в дверь кто-то звонит.

АМПИРОВ: – Бог с ним, с молоком! Как говорила моя бабушка: «Чтоб в жизни не было большего горя, чем курс доллара». Зато Аза вернулась!

ЗОЯ: – Аза вернулась?!

АМПИРОВ: – Вернулась! Это она звонит! По тональности звонка слышу! Вернулась, моя умница! Я же говорил вам, что она обсессией не страдает! Нажимает смело на все кнопки без всяких перчаток.

ЗОЯ припадает к уху Ампирова: – Надо будет обязательно научить ее пользоваться ключом. Счастливо улыбаясь: Кто же нам будет открывать дверь, когда мы вернемся из Катманду?

АМПИРОВ, обнимая ее за плечи, улыбаясь не мене счастливо: – Это не составит нам особого труда. Она же умная девочка. Завтра же закажем для нее ключ.

Целуются. В прихожей настойчиво звонит дверной звонок.

ЗАНАВЕС