Текст книги "История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году"

16 июля Российская армия продолжала свое отступление. Левая колонна прибыла к местечку Яновичам, главнокомандующий со средней колонной – к местечку Колышкам, а правая колонна – к Лиозне[19]19
  Примечание переводчика. Главный арьергард графа Палена отступил частью через Витебск и частью мимо сего города на Поречинскую дорогу вслед за левой колонной.


[Закрыть].

Необыкновенное искусство, с коим граф Пален накануне прикрывал отступление армии, позволило ей произвести сие движение в столь удивительном порядке, что французы, потеряв следы ее, несколько времени находились в совершенной неизвестности о направлении, взятом россиянами. Наполеон принужден был делать распоряжения свои наугад, в том предположении, что генерал Барклай де Толли не мог отступить иначе как к Смоленску, дабы стараться войти в соединение с князем Багратионом. Вследствие сего три пехотные дивизии корпуса маршала Даву получили приказание идти по дороге к Бабиновичам, на соединение с остатком своего корпуса. Корпус маршала Нея двинулся через Белиово к Веледичам. Наполеон с гвардией занял город Витебск. Король Неаполитанский с кавалерийскими корпусами генералов Нансути и Монбрюна и одним батальоном легкой пехоты преследовал арьергард графа Палена по большой дороге в Поречье. Корпус вице-короля Итальянского назначен был для поддержания короля Неаполитанского. Граф Пален, медленно и в наилучшем порядке отступавший из одной позиции в другую до Гапоновщины, скрыл при сем селении засаду, которая и успела совершенно разбить семь эскадронов, составлявших передовые войска неприятельского авангарда. Король Неаполитанский и вице-король остановились при Гапоновщине.

17 числа левая и средняя колонны Российской армии соединились при городе Поречье, в который переведена была и главная квартира. Генерал Дохтуров должен был идти туда же, но главнокомандующий, уведомившись, что неприятель обратил значащие силы к Смоленску, приказал Дохтурову следовать прямо к сему городу, дабы прикрыть сей пункт, тем важнейший, что потеря оного замедлила бы соединение обеих российских армий на неопределенное время. Вследствие сего Дохтуров перешел к местечку Рудне. Король Неаполитанский со своей кавалерий и пехотной дивизией генерала Брусье продолжал преследовать графа Палена по дороге к Поречью. Вице-король Итальянский с остатком своего корпуса прибыл в город Сураж. Поскольку неприятель сильно теснил графа Палена, то генерал Барклай де Толли и подкрепил его 2-м кавалерийским корпусом.

Город Смоленск, сделавшись целью, к коей стремились обе противодействующие стороны, занят был небольшим корпусом под начальством генерал-адъютанта барона Винцингероде, составленным из 17 батальонов и восьми эскадронов, взятых из рекрутских депо городов Белого, Вязьмы, Ельни и Рославля. Генерал Винцингероде отрядил от себя генерал-майора Оленина с авангардом из нескольких батальонов и 80 человек драгун на Оршанскую дорогу, к городу Красному и местечку Лядам, для наблюдения неприятельских отрядов, посланных маршалом Даву из Могилева к местечку Дубровне.

Мы оставили князя Багратиона еще в Несвиже, но уже решившегося продолжать отступление свое к Слуцку. 28 июня выступил 8-й пехотный корпус, на другой день следовал за ним князь Багратион с остатком своей армии и прибыл к местечку Тимковичам. 30-го перешел он к местечку Романову, а 1 июля прибыл в город Слуцк. Того ж дня король Вестфальский пришел в Несвиж, авангард его под начальством генерала Латур-Мобурга в продолжение трех дней следовал за генералом Платовым, ничего не предпринимая. Наконец, 2 июля генерал Латур-Мобург с кавалерийским корпусом своим подвинулся к местечку Романову, занятому арьергардом генерала Платова. Польский 1-й конноегерский полк, составлявший голову неприятельской колонны, завязав дело с излишней отважностью, был окружен казаками и побит наголову. Остатки его спаслись не иначе, как собравшись под защитой полков, следовавших за ним. Генерал Платов, видя против себя превосходные силы, отступил за мост при Романове и расположился за болотистой речкой Морочью. Латур-Мобург, желая выбить его из сей позиции, покусился было перевести через речку свою кавалерию, но один польский полк, первый бросившийся на мост, встречен был столь искусно направленным пушечным огнем, что принужден был возвратиться назад. Латур-Мобург, по неимению у себя пехоты, не мог начать настоящего дела, почему и отступил к главным силам своей армии, потеряв более 300 человек, взятых в плен казаками.

Князь Багратион получил в Слуцке известие, что неприятельский отряд, пришедший из Минска, появился уже в местечке Свислочи на реке Березине, в 40 верстах выше Бобруйской крепости, между тем как его армии оставалось еще пройти более 120 верст от Слуцка до Бобруйска. Поэтому с довольной вероятностью можно было заключить, что маршал Даву успеет отрезать россиян от помянутой крепости и от реки Березины, но как это был единственный путь отступления, оставшийся князю Багратиону, то он и решился открыть себе оный во что бы ни стало. Армия разделена была надвое: генерал-лейтенант Раевский с 7-м пехотным корпусом и несколькими казачьими и кавалерийскими полками пошел вперед, дабы атаковать неприятеля, если встретить его до прихода своего в Бобруйск, а как надлежало открывать себе путь оружием, то ему и предписано было учинять нападение, несмотря ни на число неприятеля, ни на твердость позиции, которую он занимать мог. Сам князь Багратион с 8-м пехотным корпусом и 2-й кирасирской дивизией остался для поддержания арьергарда генерала Платова против нападений короля Вестфальского. Генерал Раевский, выступив 2 июля, прибыл к селению Верхутину на реке Оресе, а 3 числа перешел к местечку Глуску. Того ж дня князь Багратион, оставив Слуцк, прибыл к местечку Уречью; 4-го подвинулся он к Глуску, а 5-го – к селению Горбачевичам. 6 числа вся Вторая армия расположилась на биваках под пушками Бобруйска, не встретив на пути к сей крепости никакого препятствия.

Маршал Понятовский (1763–1813)

Неприятель следовал за арьергардом только до местечка Уречья, а оттуда взял другое направление. Наполеон, недовольный слабым преследованием своего брата, отрешил его от предводительства армией и отдал корпуса генералов Жюно и Понятовского, равно и кавалерийский корпус генерала Латур-Мобурга, под начальство маршала Даву, который и вознамерился притянуть их к себе. Два последних корпуса пошли через город Игумен к Могилеву, а корпус генерала Жюно следовал по большой дороге из Несвижа в Минск и далее к Орше. Корпус саксонских войск генерала Ренье назначен был на смену Австрийского корпуса князя Шварценберга против армии генерала Тормасова, вследствие чего Ренье, повернув назад к городу Слониму, прибыл туда 7 июля.

Маршал Даву по приходу в Минск 26 июня отрядил к городу Игумену кавалерийскую бригаду генерала Пажоля, который, прибыв туда 30 числа, немедленно послал партии к местечку Свислочи. Сам маршал Даву выступил из Минска 1 июля, оставив в этом городе для гарнизона один полк от пехотной дивизии генерала Дессе, и 3 числа прибыл в Игумен. Того ж дня генерал Груши со своим кавалерийским корпусом занял предмостное укрепление у города Борисова.

Российский полковник Грессер, находившийся в Борисове с тремя резервными батальонами, столь неполными, что в отряде его едва ли находилось 400 человек, оставил свой пост по приближении неприятеля и отступил к Могилеву. Генерал Груши перешел реку Березину в Борисове, а 6 июля прибыл к местечку Коханову, откуда через города Сенно и Бабиновичи присоединился к Главной Французской армии; то же самое учинила и кавалерийская бригада генерала Кольбера, которая, составляя его авангард, дошла уже до города Орши. Но кавалерийская дивизия генерала Шастеля от корпуса Груши осталась при маршале Даву и последовала за ним к Могилеву.

Маршал Даву равномерно перешел реку Березину 4 числа в местечке Нижней Березине в направлении к Могилеву. В сем обстоятельстве Бобруйская крепость весьма полезна была для армии князя Багратиона. Если бы она не существовала, то маршал Даву наверное обратился бы от Игумена к Бобруйску, от которого находился на таком же расстоянии, как и Вторая российская армия, и тогда он пришел бы в состояние или совсем воспретить князю Багратиону переход через реку Березину, или с выгодой сражаться с ним на переправе.

5 числа маршал Даву прибыл к местечку Головчину, а 8-го – в Могилев. Генерал Пажоль со своей легкой кавалерийской бригадой, одним полком от бригады генерала Бордесульта и одним пехотным полком от дивизии генерала Компана оставлен был на реке Березине, дабы обезопасить от покушений Бобруйского гарнизона главное депо, учреждаемое французами в городе Минске.

Князь Багратион, известившись, что маршал Даву шел прямо к Могилеву, решился также следовать к сему городу в надежде предупредить еще в нем неприятеля. 7 июля генерал Платов с казаками и отрядом генерал-майора Дорохова выступил из Бобруйска. Того ж дня последовали за ним кавалерийский авангард под начальством генерал-майора графа Сиверса и 7-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Раевского. На другой день выступил 8-й пехотный корпус и вслед за ним арьергард под начальством генерал-майора графа Воронцова, составленный из сводной гренадерской дивизии, 5-го егерского полка и Харьковского драгунского. 9 числа Платов прибыл к Воркалабову, а Раевский – к Старому Быхову. Остаток армии пришел к Старому Быхову 10 июля. Князь Багратион при выходе из Бобруйска увел с собой шесть резервных батальонов, так что в сей крепости осталось только 12 батальонов, в числе 5000 человек, и сотня казаков. Генерал-майор Запольский, на время начальствовавший корпусом войск, расположенным при городе Мозыре и также находившимся под начальством князя Багратиона, получил приказание держаться на своем посту, дабы прикрывать сообщение Третьей армии генерала Тормасова с городом Киевом. От сего генерала должен был он получать направление дальнейших действий своих.

Как ни спешила походом Вторая армия, однако ж не могла предупредить маршала Даву в Могилеве. 9 июля полковник Сысоев со своими казаками, составлявшими авангард генерала Раевского, встретился с тремя российскими батальонами полковника Грессера, вышедшими из Могилева и преследуемыми одним французским конноегерским полком. Сысоев, приняв к себе сии батальоны, напал на французский полк с таким успехом, что взял более 200 человек пленных и прогнал его за пять верст до Могилева, но здесь остановлен был неприятельской пехотой с шестью пушками, что и принудило его отступить на три версты. Князь Багратион, будучи предупрежден неприятелем, вознамерился испытать, не успеет ли силой пробиться к Могилеву. Он счел за долг сделать сие в той уверенности, что для него уже невозможно было достигнуть Смоленска без сражения. В самом деле, взяв еще правее, он должен был ожидать, что французы предупредят его при Мстиславле, точно как предупредили у Могилева, ибо расстояние между этими двумя городами вполовину короче той дороги, по которой князь Багратион должен был следовать от Старого Быхова через местечко Пропойск к Мстиславлю, следовательно, и у Мстиславля также пришлось бы сражаться. Но под

Могилевом сие можно было учинить тем с меньшей опасностью, что отступление к Новому Быхову было свободно и в случае неудачи можно было взять по нужде ту же дорогу к Мстиславлю через Пропойск.

10 июля генерал Раевский подвинулся к Дашковке. Он имел приказание атаковать неприятеля везде, где бы ни встретил его, и овладеть Могилевом. Маршал Даву, ожидая на себя нападения, занял позицию при деревне Салтановке и сделал распоряжения свои в обороне: мост при Салтановке был завален и прорублены ружейные бойницы в стенах корчмы, лежащей на левом берегу оврага, прикрывавшего всю линию французов; мост при мельнице Фатовой был сломан, и в соседних домах также проделаны бойницы; три батальона поставлены были при Салтановке; один батальон – при Фатовой, имея за собой в подкреплении пять других батальонов; четыре батальона находились между Фатовой и деревней Сельцем; а при овраге, впереди сей последней деревни находящемся, поставлены были еще два батальона. Вся кавалерия, состоявшая из кирасирской дивизии генерала Баланса, легкой кавалерийской дивизии генерала Шастеля и одного конноегерского полка от бригады генерала Бордесульта, находилась в резерве позади правого крыла за деревней Сельцем, по дороге, ведущей из нее в местечко Старые Буиничи. Пять батальонов поставлены были еще правее, при деревне Застенке, и наконец, последние пять батальонов находились перед Могилевом[20]20
  Примечание переводчика. Пехота маршала Даву состояла из двух полков дивизии Дессе и трех полков дивизии Компана, в коих было 25 батальонов; кавалерия же его состояла из 48 эскадронов.


[Закрыть].

Маршал Даву принял столь большие предосторожности на правом крыле своем из опасения, дабы оное не было атаковано и сбито, ибо засим неминуемо последовала бы совершенная погибель его центра и левого крыла, которые тогда были бы отрезаны от Могилева и приперты к реке Днепру. С сими войсками, число коих могло простираться до 28 000 человек, маршал Даву приготовился выдержать нападение генерала Раевского, имевшего под начальством своим не более 20 000 человек[21]21
  Под начальством генерал-лейтенанта Раевского находились 22 батальона пехоты, 24 эскадрона кавалерии и четыре казачьих полка.


[Закрыть], к тому ж твердость позиции, занимаемой неприятелем, утроившая его силы, долженствовала сделать тщетными все покушения россиян. Маршал Даву ожидал еще к себе на подкрепление отряд генерала Пажоля и Польский легион Вислы, следовавший из Испании, однако ж сии войска присоединились к нему уже после сражения.

11 июля на рассвете генерал-лейтенант Раевский выступил от Дашковки к Могилеву, опрокидывая и гоня перед собой легкие войска неприятельские, на пути им встреченные. В 8 часов пополуночи прибыл он к Салтановке и тотчас приказал 12-й пехотной дивизии генерал-майора Колюбакина атаковать мост. Леса, окружающие деревню Салтановку, не позволяли подойти к этому мосту иначе как по большой дороге, вдоль по которой била неприятельская батарея. Несмотря на то, россияне двинулись вперед с удивительной твердостью, но, будучи осыпаемы тучей пуль и картечей неприятельских, никоим образом не могли овладеть мостом. Генерал Раевский в надежде найти менее препятствий, потянувшись влево, приказал 26-й пехотной дивизии генерал-майора Паскевича идти через лес к Фатовой. Французский батальон, занимавший сию деревню, выбит был из домов, на правом берегу ручья лежащих, и генерал Паскевич, пользуясь сей поверхностью, перешел овраг под покровительством батареи о 12 орудиях, поставленной им на высотах правого берега. Французы начали уступать, но коль скоро два их батальона из числа четырех, между деревнями Сельцем и Фатовой расположенных, пришли на помощь к шести батальонам, находившимся уже при Фатовой, то россияне прогнаны были за овраг. Французский полковник Ашард, преследуя россиян с двумя батальонами, равномерно перешел через оный, однако ж, в свою очередь, был опрокинут, и россияне, овладев мельницей Фатовой, удержались в ней, несмотря на многократно повторяемые неприятелем покушения вытеснить их оттуда. Между тем часть российских стрелков, потянувшись влево, подошла под самую деревню Селец, но была отражена двумя батальонами, защищавшими сей пост. Поскольку направление атаки, производимой россиянами, показало маршалу Даву, что ему нечего опасаться обхода со стороны его правого фланга, то он и притянул к себе пять батальонов, составлявших крайний уступ правого фланга при деревне Застенке, равно и другие пять батальонов, которые стояли у него в резерве под Могилевом. Все сии десять батальонов посланы были к Салтановке, где россияне возобновили свои нападения со столь же малым успехом, как и в первый раз. Генерал-лейтенант Раевский и генерал-адъютант Васильчиков, спешившись, сами подавали пример, едучи впереди колонны! Войска, возбужденные их присутствием, делали новые усилия, чтобы перейти теснину, но тщетно, ибо оные постоянно уничтожаемы были поверхностью, доставляемой неприятелю выгодами позиции, им занимаемой, и российские полки, принужденные остановиться на краю оврага, выдерживали самый жестокий огонь, ни на шаг не отступая. Сильный пушечный и ружейный огонь с обеих сторон продолжался до 4 часов пополудни.

Бесполезность сей перестрелки побудила князя Багратиона приказать отступить, что и произвел генерал Раевский в совершенном порядке. Маршал Даву, известившись об отступном движении россиян, вознамерился живо преследовать их, для чего и построил все войска свои в две колонны: генерал Комлан с левой колонной, состоявшей из 13 батальонов, поддерживаемых кавалерийской дивизией генерала Шастеля, следовал по большой дороге из Салтановки к Новоселкам. Правая колонна под начальством генерала Дессе, из 12 батальонов, преследуемых кирасирской дивизией генерала Баланса, прошла через деревню Фатову и взяла направление через лес к Новоселкам, но искусное распоряжение генерал-адъютанта Васильчикова и храбрость войск арьергарда, состоявшего под его начальством, удержали неприятеля, и отступление производилось спокойно до самого местечка Дашковки, где генерал Раевский в 6 часов вечера соединился с остатком Второй армии, пришедшей из Старого Быхова. Неприятель стал на биваках позади Новоселок. После сражения маршал Даву принужден был отослать кавалерийскую дивизию генерала Шастеля, которая по приказанию Наполеона должна была расположиться при местечке Шклове для сообщения между городами Оршей и Могилевом. Взамен того к маршалу присоединились войска, им ожидаемые. Потеря неприятеля в сражении при Салтановке простиралась до 3500 человек убитых и раненых, сверх того взято у него 500 человек пленных. Россияне также потеряли выбывшими из строя более 3000 человек, в том числе 300 пленных.

Подвиг солдат Раевского под Салтановкой

Князь Багратион на другой же день мог бы, в свою очередь, одержать поверхность над неприятелем, атаковав его всей Второй армей, ибо она, вместе с корпусом генерала Платова, должна была состоять почти из 55 000 человек, против которых маршал Даву, по большой мере, мог выставить только 34 000 человек. Но должно заметить, что дело при Салтановке происходило в лесу, не позволявшем высмотреть действительную силу корпуса маршала Даву. К тому ж, поскольку позиция, занимаемая сим маршалом, составляла внутренний путь действий (ligne intérieure) с Главной армией Наполеона, то сей последний во всякое время мог значительно подкрепить его новыми войсками, и Вторая российская армия подвергалась опасности привлечь на себя столь превосходную громаду сил, что была бы одолена оной. Сии причины долженствовали быть тем решительнее для князя Багратиона, что в ночь он получил известие о приходе к неприятелю нового подкрепления, которого сила, однако ж, не была обозначена. Вследствие сего вознамерился он постараться достигнуть Смоленска посредством усиленных переходов через Пропойск и Мстиславль, для чего и приказал построить мост на реке Днепре у Нового Быхова.

12 июля армия возвратилась к Старому Быхову. Генерал Раевский остался при Дашковке, дабы прикрывать отступление и подкреплять цепь передовых постов, оставленную на месте. Князь Багратион, получив повеление, как наискорее отправить генерала Платова к Первой армии, приказал ему перейти Днепр при Воркалабове и следовать в промежутке рек Днепра и Сожи. За ним выступил генерал-майор Дорохов со своим отрядом, за исключением 18-го егерского полка, оставшегося при Второй армии, ибо по чрезмерной усталости людей он не мог бы поспевать за быстрым движением сего легкого корпуса. Генерал Платов, пройдя через город Чаусы, 13 числа прибыл в селение Головачи; 14-го подвинулся в местечко Горки; 15-го – в местечко Дубровну, при коем вторично перешел реку Днепр, а 17-го, прибыв в местечко Любавичи, вступил в непосредственную связь с Первой армией.

Князь Багратион продолжал свое отступление. 13 июля пришел он в Новый Быхов, а генерал-лейтенант Раевский отступил к Старому Быхову, не будучи преследуем неприятелем. 14-го армия переправилась через Днепр и прибыла к местечку Пропойску на реке Соже. 15-го перешла она к Черикову, 16-го – к Кричеву, а 17-го прибыла к Мстиславлю. Маршал Даву, считавший себя весьма счастливым, что мог удержаться в Могилеве, не сделал ничего для воспрепятствования князю Багратиону достигнуть Мстиславля. Он не осмелился перейти за реку Днепр, дабы не попасть одному между двух армий, из коих каждая по себе была сильнее состоявшей под его начальством. Обстоятельство сие очевидно доказывает, что Наполеон в самом начале похода сделал ошибку, не усилив надлежащим образом корпус маршала Даву, на движениях коего должна была основываться самая важная часть похода, ибо от успеха его действий зависело всегдашнее разобщение обеих российских армий.

В то время, до которого мы теперь достигли, ничто уже не могло воспрепятствовать соединению генерала Барклая де Толли с князем Багратионом. Оба сии полководца успели наконец опередить неприятельские корпуса, им противопоставленные, и как дороги в Смоленск открыты были для их армий, то они и поспешили к сему важному городу, который положением своим на обеих берегах Днепра и в направлении среднего пути действий внутрь России по всей справедливости можно назвать ключом сего государства.

18 июля генерал Барклай де Толли со 2, 3 и 4-м пехотными корпусами выступил от города Поречья к селу Холму, арьергард генерал-майора графа Палена сменил его у Поречья. Генерал Дохтуров с 5-м и 6-м пехотными корпусами перешел к деревне Волоковой. 19-го главнокомандующий с армией прибыл к деревне Мощинкам. Граф Пален остался у Поречья. Дохтуров пришел под Смоленск, к деревне Яцинино; арьергард его под начальством генерал-майора Шевича оставлен был при местечке Рудне. Генерал Платов пошел к селу Инкову. 20-го генерал Барклай де Толли прибыл под Смоленск, и вся Первая армия расположилась на биваках перед этим городом на правой стороне реки Днепра[22]22
  Примечание переводчика. По Поречинской и Рудненской дорогам.


[Закрыть]; граф Пален отступил к селу Холму[23]23
  Имея посты свои при городе Поречье. Генерал-майор Шевич остался при Рудне.


[Закрыть]; Платов перешел к Шеломцу. Неприятель от самого Поречья прекратил свое преследование, и последние три перехода российский арьергард совершил, не будучи обеспокоиваем.

В то же время князь Багратион равномерно шел к Смоленску; 19 июля подвинулся он от Мстиславля к местечку Хиславичам; 20-го пришел к селу Герчикову, 21-го – к Ржавцу, наконец, 22-го прибыл в Смоленску, и таким образом совершено было столь желанное соединение. Обе армии несколько времени стояли под Смоленском. Передовые посты Первой армии составили дугообразную цепь от села Холма на Поречинской дороге до реки Днепра против Красного. Сей последний город 23 числа занят был генерал-майором Неверовским, которого князь Багратион отрядил туда с 27-й пехотной дивизией и Харьковским драгунским полком[24]24
  Примечание переводчика. В числе около 7000 человек.


[Закрыть], дабы сменить небольшой авангард генерал-майора Оленина и поддерживать казаков, имевших приказание наблюдать дороги из Орши и Могилева. Арьергарды Первой армии сблизились к Смоленску; граф Пален перешел к деревне Мощинкам, а генерал-майор Шевич – к деревне Бурой. Генерал-адъютант барон Винцингероде с одним драгунским и четырьмя казачьими полками отряжен был к городу Духовщине для наблюдения за левым крылом неприятельским и дабы препятствовать его отрядам протянуться в сию сторону. Корпус, которым сей генерал командовал в Смоленске, был расформирован и послужил к пополнению армии. Из 17 батальонов, бывших под его начальством, десять распределены были по пехотным полкам Первой армии и семь батальонов – по полкам Второй армии. Восемь эскадронов отосланы в Калугу, где генерал от инфантерии Милорадович составлял новые войска из рекрутских депо Стародубовского, Новгород-Северского, Конотопского, Роменского, Сумского, Змиевского и Изюмского, коим также дано было направление на Калугу.

Наполеон с самого прибытия своего в Витебск убедился, что россияне ускользнули от него и что он не может уже предупредить их в Смоленске, а следовательно, и воспрепятствовать соединению их обеих армий, почему и рассудил за благо остановиться на несколько дней, дабы дать время корпусам князя Понятовского и генерала Жюно присоединиться к маршалу Даву, а между тем доставить некоторый отдых войскам своим, весьма утомившимся от переходов, произведенных ими через опустошенную землю. Временные квартиры французов протянулись от города Суража до Могилева. 23 июля Главная армия их занимала следующее положение: корпус вице-короля был при Сураже[25]25
  Примечание переводчика. Занимая отрядами города Велиж, Поречье и местечко Усвять.


[Закрыть]; Наполеон с гвардией своей находился у Витебска; корпус маршала Нея стоял при местечке Лиозне; король Неаполитанский с кавалерийскими корпусами генералов Нансути, Монбрюна и Груши – при местечке Рудне; маршал Даву со всем корпусом своим стоял при впадении реки Малой Березины в Днепр; корпус генерала Жюно был при Орше, а корпус князя Понятовского – у Могилева. Кавалерийский корпус генерала Латур-Мобурга остался при реке Березине для наблюдения Бобруйской крепости и российского корпуса, находившегося при городе Мозыре.

События, ознаменовавшие сей первый период похода, приносят больше чести российским генералам, нежели императору Наполеону. Российские корпуса, расположенные растянутой линией, казалось, долженствовали бы быть уничтоженными несравненно превосходнейшей громадой сил, обращенной против них неприятелем, однако ж мы видели, что под конец россияне успели совершить под Смоленском общее соединение сил своих без важной потери. Движения, хорошо соображенные и поддерживаемые непоколебимой твердостью войск российских, доставили обоим главнокомандующим возможность расстроить все замыслы неприятеля. Особенно князь Багратион, неоднократно находившийся в самых затруднительных положениях, всегда выходил из оных с благоразумием и искусством, достойными величайшей похвалы. Должно также заметить, что ошибки французского императора много способствовали успеху действий россиян. Кажется, Наполеон совсем упустил из виду, что прямая дорога из Вильно в Смоленск долженствовала быть главным путем его действий (ligne cooperation). Следуя сим путем с главными силами своими, он легко бы успел опередить левое крыло армии генерала Барклая де Толли и правое крыло армии князя Багратиона и тогда с выгодой мог бы обратиться на которую-либо из сих армий и даже, по великому превосходству сил своих, имел бы возможность в одно время напасть на обе российские армии, дабы Вторую загнать в болота, прилегающие к реке Припяти, а Первую оттеснить к Балтийскому морю. Но чтобы действовать таким образом, нужны были быстрота и решительность, между тем как Наполеон, вероятно, устрашенный великостью предприятия, им умышленного, действовал как будто с робостью, которая обнаруживала, что сам он не был уверен в успехе[26]26
  Примечание генерала Жомини. Можно полагать, что затруднение продовольствовать столь большие громады, каковы были армии Наполеона, без магазинов, в стране немало уже истощенной пребываемой в ней Российской армией и неурожаем предыдущего года, было причиной, что Наполеон промедлил в Вильно. Во время прибытия его в сей город более 30 000 человек его войск, рассеявшись по деревням для отыскания съестных припасов, производили грабежи и бесчинства всякого рода. В армии случился сильный конский падеж, от которого целые артиллерийские парки остались без подъемных лошадей. Французы вынуждены были отослать в Виленский арсенал 100 пушек с 600 зарядными ящиками, и более 1500 человек кавалеристов, потерявших лошадей своих, собраны были в городе Новых Троках. Но если такие потери, с первого шага и в благоприятное время года учиненные, могут извинить медленность движения Наполеона, то он показывает также и опрометчивую дерзость, с которой продолжал он свое нашествие, начатое под столь несчастным предзнаменованием, и которое долженствовало довершить его погибель.


[Закрыть].